Dress code as an element of professional culture of a university professor

Современное общество сложно структурировано, в нем можно выделить множество подсистем, иерархически и неиерархически соотносящихся друг с другом. Одной из наиболее значимых является сфера коллективно организованного труда, другими словами – система профессиональных организаций, обеспечивающих определенные потребности населения. Для более четкого обозначения деятельности организаций и формирования их положительного имиджа менеджмент может вводить требование такого элемента деловой культуры, как дресс-код, то есть предлагать придерживаться определенных принципов составления костюма для нахождения на предприятии. Подобные предписания существенно влияют на социальное самочувствие работников, вследствие чего проблематика дресс-кода может быть рассмотрена как фактор профессиональной культуры на примере учреждений системы высшего образования.

Следует заметить, что научных работ, посвященных рассмотрению социокультурных аспектов дресс-кода, не так много. Большинство работ раскрывают основные принципы использования костюма в профессиональной деятельности и бизнесе. Исследователь М. А. Михеева, анализируя функциональные характеристики костюма и виды одежды по технологическим принципам ее изготовления, отмечает основное правило дресс-кода – соответствие одежды времени и обстановке. Она дает практические советы подбора костюма для разных ситуаций в соответствии с принятыми международными формулировками, например «Black Tie» или «А5» ^{[1, с. 19]}.

А. Н. Строгонова свою статью сама обозначает как советы дизайнера одежды и прически для соответствия деловому стилю и дресс-коду преподавателя. При этом автор высказывает тонкие замечания по поводу относительности корпоративного и неформального стиля одежды. Также нам кажется весьма значимым тезис А. Н. Строгановой о том, что целенаправленное и неукоснительное использование дресс-кода отдельными субъектами может быть элементом создания определенного восприятия работника как нацеленного на неуклонный рост собственной карьеры ^{[2, с. 310]}, и, как правило, достигающего своей цели.

Научный интерес к теме дресс-кода обусловил появление исследований теоретического плана. А. К. Кудрева и А. В. Кукарцев рассматривают дресс-код как элемент и инструмент деловой культуры, и определяют основные факторы, обусловливающие его эффективность (направление деятельности предприятия, целевая аудитория, особенности стиля руководства). Также авторы представляют аргументы в пользу введения дресс-кода в организации, к каким относят эффекты дисциплинированности, следования общим правилам, формирования сплоченности сотрудников, выполнение рекламной функции и пр. ^{[3, с. 134]}. Однако в статье А. К. Кудревой и А. В. Кукарцева выявляются и отрицательные стороны дресс-кода: эргономическая не комфортность, негибкость в отношении изменчивости погодных условий, дороговизна качественной одежды, нивелирование личностной индивидуальности.

Влияние дресс-кода на работоспособность исследует О. А. Жабина. Она отмечает, что жесткие требования к стилю одежды не всегда могут положительно влиять на эффективность труда. Излишнее внимание к деталям костюма, конфликтные ситуации между руководством и работниками по этому поводу могут существенно мешать работе. Рассмотрение различных ситуаций, связанных с дресс-кодом, позволили автору сделать вывод, что «дресс-код важен, но не нужно на нем заострять всё свое внимание, главное, чтобы сотрудники выглядели опрятно и носили одежду в сдержанном классическом стиле. Данные меры помогут завоевать доверие клиентов и сосредоточить силы сотрудников на выполнении их непосредственных обязанностей» ^{[4, с. 96]}.

Дресс-код как форма указания на необходимость использовать определенный тип одежды в профессиональной деятельности служащих рассматривается и в правовом поле. Например, Т. И. Еремина говорит о том, что требования дресс-кода могут быть детально оговорены в трудовом контракте, за нарушение которых предусматриваются санкции ^{[5, с. 53]}. Однако по замечанию Т. И. Акимовой, подобные локальные нормативные акты являются следствием слабого знания трудового законодательства, которое не содержит указаний на требование работодателей к внешнему виду работника, а ограничивает его наличием необходимых профессиональных навыков. Таким образом, введение дресс-кода в организации не может вводиться приказом в форме нормативного акта, а может носить лишь рекомендательный характер ^{[6, с. 58]}. Автор приводит многочисленные примеры государственных и общественных организаций, где придерживаются дресс-кода, негласно принятого всеми сотрудниками по рекомендации руководства. Наиболее частые ограничения касаются ношения шортов, маек и спортивных костюмов, окраски волос в неестественно яркие тона, использование пирсинга, ношения слишком дорогих часов и ювелирных украшений и пр.

В научной литературе существуют публикации, касающиеся непосредственно введения дресс-кода в учреждениях образования. Т. И. Еремина анализирует предложение уполномоченного по делам ребенка П. Астахова и премьер-министра Д. Медведева одеть в форменную одежду учителей по примеру школ Российской империи, учитывая ее дисциплинирующий и сдерживающий фактор, способный поднять статус учителя. Однако она справедливо отмечает, что введение формы аналогично системе госслужбы не сделает учителей госслужащими, имеющими соответствующие льготы и финансовые средства на приобретение дорогостоящего обмундирования ^{[6, с. 50]}. Автор проводит исторический экскурс в дореволюционные школы, описывает мундиры учителей-мужчин и форменные платья женщин. При этом подчеркивается, что форменная одежда свидетельствовала о высочайшем общественном признании статуса учителя в обществе. В качестве доказательства приводятся сведения, когда учителя негосударственных школ боролись за право носить мундир.

В статье Т. И. Ереминой прослеживается история постепенного отказа от форменной одежды в большинстве гражданских министерств, которое окончательно произошло в 1954 г. ^{[6, с. 52]}. Таким образом, возникает вопрос о престижности профессии преподавателя, которая, на наш взгляд, сегодня заметнее ниже, чем в XIX веке.

Чаще всего в работах о дресс-коде акцентируют его значение для предприятий сферы услуг – банков, почты, офисов продаж и пр. В этих учреждениях постоянно меняющиеся клиенты контактируют с работниками, от которых ждут четкого выполнения своих функций. В этом смысле дресс-код играет роль превращения человека-личности в человека-функцию на время исполнения им своих профессиональных обязанностей. Сегодня в России существует тенденция, идущая из западных стран, рассматривать и образовательные услуги как форму «бытовых» услуг. Исследователь Е. Н. Гуняшева, опираясь на слова американского профессора маркетинга Ф. Котлера, приравнивает услуги школ, вузов и колледжей к любым другим услугам в том смысле, что услуга как товар должна хорошо продаваться ^[6]. Именно с этой целью, по ее мнению, университет должен создавать себе положительный имидж, в чем не малую роль играет дресс-код. Такой подход, на наш взгляд, не учитывает исторически сложившийся менталитет российского населения в отношении образования как к духовной миссии формирования разносторонней личности и гуманного общества. В этом смысле есть существенная разница в отношении к личности, например, почтового работника и преподавателя. Личность почтовика нам принципиально не важна, его задача быстро и точно выдать или принять почтовое отправление. Личность же преподавателя для учащегося часто играет первостепенную роль. В этом смысле унификация одежды, напротив, особой роли не играет. Условно неформальный стиль одежды способен даже повысить доверие студентов к преподавателю, уменьшить коммуникационную дистанцию, что весьма актуально, например, если проводятся совместные научные разработки, либо организуется общественная внеучебная деятельность.

Данные рассуждения приводят к выводу, что стиль одежды преподавателей играет одну из последних ролей в создании положительного имиджа вуза, уступая таким факторам, как уровень профессионализма профессорско-преподавательского состава, материальная обеспеченность учебного процесса современным оборудованием, востребованность выпускников на рынке труда и пр.

Знакомство с научной литературой и собственный опыт работы в сфере высшего образования приводят к пониманию неоднозначности влияния дресс-кода, с одной стороны, на эффективность деятельности учреждения, с другой стороны, на социальное самочувствие самого работника. Такая двойственность, например, выражается в том, что дресс-код может лишать человека свободы выбора, и в то же время может освобождать его от проблемы выбора одежды, то есть увеличивается доля свободы использовать энергию для другой деятельности. Если рассматривать социально-экономическую сторону дресс-кода, также можно выразить неоднозначное отношение. С одной стороны, может показаться, что использование типовой одежды должно дать экономию личного бюджета преподавателя. Однако на практике это не подтверждается. Во-первых, этикет и правила гигиены предполагают ежедневную смену одежды, что требует как минимум двух-трех комплектов. Во-вторых, одежда классического стиля выглядит презентабельно только в случае, если она изготовлена из качественных, по возможности, натуральных материалов, и не часто подвергается стирке. К тому же, гардероб женщины-преподавателя не может ограничиваться только одеждой для работы. Таким образом, дресс-код не дает материальной экономии, а напротив, увеличивает расходы.

Двойственная природа дресс-кода обусловлена также тем, что он может представляться неким катализатором карьерно-профессиональных устремлений педагога. Строгое следование принципам дресс-кода явно демонстрирует осознанное или до поры неосознанное желание преподавателя продвинуться по карьерной лестнице в сферу администрирования. Элегантно одетого дисциплинированного сотрудника руководство замечает и может его «рекрутировать», если возникнет необходимость представлять вуз для внешних структур взаимодействия и управления. Если преподаватель предпочитает неформальный стиль в одежде, это чаще всего свидетельствует о его нежелании активно участвовать в сфере руководства учебным процессом, а основное время посвящать, например, научной работе. Для такого сотрудника является насущной необходимостью продолжение профессиональной деятельности вне рабочего времени (чтение научной литературы, написание научных статей и работа над диссертацией, редактирование и рецензирование чужих научных текстов, разработка учебных пособий и пр.). В этом смысле трата времени и психической энергии на дресс-код может восприниматься как помеха творчеству. Из этого следует вывод, что в целом массовое следование правилам делового стиля в одежде повышает имидж вуза, однако вполне допустимо, чтобы сотрудники, занимающиеся наукой и непосредственной работой со студентами, имели возможность использовать умеренно свободный стиль одежды, например – джинсы и вязаные джемпера.

На наш взгляд в отношении дресс-кода в вузе важно учитывать гендерный аспект, касающийся половой идентичности участников учебного процесса. В отечественной традиции принято четко разделять половые роли в социальных взаимодействиях, то есть по внешним признакам человек однозначно позиционирует себя как мужчина или женщина. Отклонения от данного принципа воспринимаются большинством как проявление болезни, либо как демонстрация асоциальности. Одежда в этом случае является достаточно сильным знаковым выражением гендерной идентичности, она может усилить или ослабить черты женственности/мужественности индивида. При этом существует проблема того, что внешняя привлекательность преподавателя может мешать профессиональной коммуникации, - студенты часть учебного материала будут упускать. В этом смысле стандартизированная одежда в классическом стиле должна отключать сознание учащихся от эротических фантазий по отношению к преподавателю. На самом деле, необходимо признать, что эротизм как свойство личности может проявляться независимо от стиля одежды, даже в служебной униформе врачей и военнослужащих. Достаточно одной-двух едва уловимых деталей. Классический стиль одежды при этом может играть неоднозначную роль: хорошо сложенных людей он делает подтянутыми, красивыми и эротически привлекательными, но обладателей нестандартного телосложения такая одежда может просто изуродовать. Таким образом, выбирая одежду для работы в аудитории, преподаватель решает задачу гендерной и эстетической нормы, не противоречащей его личностной идентичности и не мешающей профессиональной деятельности.

В теме разговора об одежде преподавателей вуза будет уместно обсудить вопрос об академической мантии, которая до сих пор используется в некоторых европейских странах. В странах бывшего СССР, старающихся отмежеваться от своего советского прошлого и приблизиться к западной цивилизации, с недавних пор начался процесс внедрения в вузовскую практику использования мантии. Так в украинском городе Горловка в Государственном педагогическом институте иностранных языков прошла традиционная церемония вручения профессорских мантий научным работникам, которые получили ученую степень докторов наук ^[8]. Такие же мероприятия регулярно проводятся в Белоруссии и Казахстане. Переход российского образования на болонскую систему бакалавриата и магистратуры также актуализировали введение в обиход мантии. При этом в России, Белоруссии и Казахстане мантию рассматривают, прежде всего, как атрибут ритуала присвоения тому или иному лицу звания «Почетного профессора». Некоторые российские вузы разработали подробные Положения о присвоении данного звания с перечнем необходимых научно-педагогических достижений и формальных знаков отличия, сопутствующих этому званию, куда входит и мантия ^[9].

В нашем вузе (Майкопский государственный технологический университет) пока не было случая использования мантии. Но видимое усиление популярности академической мантии в странах Восточной Европы и Средней Азии, чему свидетельствует огромное число коммерческих предложений в Интернете о прокате, покупке готовой или сшитой на заказ мантии, может дойти и до небольших региональных вузов. Об отношении к гипотетической перспективе использования мантии в учебном процессе у нас мы поинтересовались в интервью с несколькими действующими профессорами МГТУ, занимающими в прошлом и настоящем ответственные должности уровня заведующего кафедрой, проректора и Министра образования Республики Адыгея. Вопрос касался, прежде всего, о повседневном использовании профессорской мантии для чтения лекций, как это практикуется, например, в Оксфорде и Кембридже ^[10]. В результате мы получили совершенно разные мнения, касающиеся как идейной, так и практической стороны вопроса.

Первый интервьюированный одобрительно ответил, что повседневное использование мантии профессорами визуально подчеркнуло бы высокий статус преподавателя и увеличило доверие студентов к материалу его лекций. Второй респондент, не имея ничего против идеи мантии, в своей деятельности не хотел бы ее использовать по практическим соображениям, т.к. из-за постоянной необходимости вести записи мелом на доске черная мантия будет пачкаться, предавая в целом неопрятный вид лектору. Но в каких-то торжественных случаях, например при праздновании юбилея университета, мантия вполне уместна.

Третий опрошенный высказался категорически против мантии, считая, что обучение в вузе, в том числе в форме лекции, – это совместный творческий процесс преподавателей и студентов. Поэтому формализация одежды лектора может стать неким барьером для эффективной двусторонней коммуникации. При этом уровень неформальности одежды преподавателя не должен выходить за рамки общепринятых норм.

Последний участник интервью выразил горячую поддержку идеи введения мантии в практику университета. Однако им было высказано мнение о том, что право носить мантию должно быть исключительным. Такое право должно даваться только преподавателям, имеющим ученое звание профессора, читающим лекции на актуальные темы для больших аудиторий. В ином случае есть опасность, что мантия превратится в клоунский наряд, подчеркивающий профессиональную некомпетентность отдельных преподавателей.

Все высказанные мнения о возможности внедрения мантии в вузе, на наш взгляд, имеют рациональное зерно. Однако более важным результатом опроса стал явленный дух свободы мышления в университетской среде, хотя бы и по такому частному вопросу.

Таким образом, рассмотрев социокультурную проблематику дресс-кода в образовательных учреждениях высшей школы, мы можем выделить основные аспекты отношения к нему:

- коммуникативный аспект – дресс-код как визуальная форма информации о функциях организации и сотрудников;

- организационно-управленческий аспект – дресс-код как дисциплинарно-сдерживающий и сплачивающий фактор;

- психологический аспект – дресс-код как фактор свободы/несвободы личности;

- экономический аспект – дресс код как причина дополнительных расходов;

- правовой аспект – дресс-код как негласное условие трудового договора;

- гендерный аспект – дресс-код как инструмент гендерной идентичности и репрезентации;

- статусно-дифференцирующий аспект – дресс-код как выражение престижа и катализатор карьерных устремлений сотрудника.

Усиление процессов формализации в образовательной сфере в связи с переходом на болонскую систему, сопровождающееся необходимостью большую часть времени преподавателя заниматься не непосредственно обучающими практиками, а формированием формализованных объемных методических фондов, таких как УМК (учебно-методический комплекс), ФОС (фонд оценочных средств), рабочих программ дисциплины для каждой специальности и пр., создают напряженность в преподавательском сообществе. Необходимость наличия такой документации, формального соответствия числовых шифров и кодов в каждом документе, строгость контроля в этой сфере некоторые исследователи в переносном смысле называют дресс-кодом вуза ^{[11, с. 136]}. Поэтому стоит задаться вопросом, не приведет ли к еще большему усилению напряженности официальное введение в вузах дресс-кода в первоначальном значении этого слова как еще один шаг к всеобщей формализации. Основной вывод наших рассуждений, касающийся отношения к дресс-коду в высшей школе, это необходимость понимания его амбивалентности, вследствие чего у заинтересованных лиц должно сформироваться осознание неэффективности жестких форм его введения.