The journey of Claire in the works of Gaito Gazdanov: the analysis of the female image of Claire in the novels “An Evening with Claire”, “Hannah”, and “The Fate of Salome”

Chzhu Ziwei PhD in Philology postgraduate, Shenzhen MSU-BIT University; Lomonosov Moscow State University 518100, China, Guangdong region, Shenzhen, Park Street International, 1, office 207 zhuziweilove@163.com Other publications by this author

Статья посвящена анализу женского образа Клэр и его вариантов в произведениях Гайто Газданова. Данный тип персонажей в творчестве Газданова нередко выступает в качестве конкретного представления “прошлого” в настоящем, т.е. важной части “того утраченного мира" для главного героя. Однако пристальное изучение позволяет заметить, что авторское отношение к типу Клэр и раскрытый за ней мир в воображении постепенно изменяются в творческом пути. В романе «Вечер у Клэр» автор ещё поддерживает приоритет того прошлого мира над настоящим, а в рассказе позднего периода «Судьба Саломеи» повествователь уже стремится к освобождению от тени прошлого. Причина того изменения заключается в переход Газданова от романтического теургического миропонимания в феноменальное. В поздний период писатель переоценивал реальный мир и оправдал земное бытие в силу того, что углубление в собственный внутренний мир может приводить к одиночеству и растворению свой “Я” в воображении. Целью нашего исследования оказываются проследование изменения роля типа Клэр в творчестве Газданова и раскрытие разных типов отношений главного героя и героиней, чтобы доказывать эволюцию размышления писателя о проблеме “Двоемирие”. В качестве материалов исследования выбираем роман «Вечер у Клэр», рассказы «Хана» и «Судьба Саломеи». Актуальность работы заключается в раскрытии роля типа Клэр в газдановской художественной системе “Двоемирие” как определенный литературный прием, а также в новом аспекте изучения эволюции миропонимания Гайто Газданова.

Ключевые слова: Гайто Газданов, тип персонажей, двоемирие, Вечер у Клэр, мировоззрение, теургия, фантазия, реальность, настоящее, прошлое

В 1929 году с помощью М. Осоргина Горький узнал и читал «Вечер у Клэр» молодого Гайто Газданова, тогдашнего неизвестного эмигрантского писателя. Прочтя фрагмент произведений, Горький писал Газданову и поздравил его с успешным дебютом. В данном письме Горький похвалил особый талант Газданова и обещает ему большую перспективу. «Вы, разумеется, сами чувствуете, что вы весьма талантливый человек. К этому я бы добавил, что вы еще и своеобразно талантливы» ^{[4, с.112]}. Но в то же время Горький и отметил его недостатки: «Заметно также, что Вы рассказываете в определенном направлении к женщине. Тут, разумеется, действует возраст. Но большой художник говорит в направлении ‘вообще’, куда-то к человеку, который воображается им как интимнейший и умный друг» ^{[4, с.113]}. Горький здесь имеет ввиду слишком женский, сентиментальный колорит повествования, проявляющийся в романе «Вечер у Клэр» и рассказе «Гавайские гитары». Более того, в обоих произведениях автор идеализирует героини и дает им статус женской спасители, единственного утешения в пустоте жизни. Горький считает, что «тут, разумеется, действует возраст». Газданов с восторгом ответил мастеру и благодарил его за дорогие советы. Зато он не полностью согласился с мнением Горького. Очевидно, что Газданов не только не отказал от женского направления, но и сохранил его как особенность творчества: в большинстве его произведений женский образ находится в центре внимания и является ключевой ролью в развитии сюжета. В их образах воплощается автором романтический идеал, утешение в жестокой жизни, фрагмент воспоминание о родине и детстве. Благодаря этому, читатели могут видеть ряд замечательных женских персонажей в произведениях Газданова разных периодов, как Хана из рассказа «Хана», Лиза из романа «Полет», Ральди и Алиса из романа «Ночные дороги», Еленаиз романа «Призрак Александра Вольфа», Наташа из рассказа «Шрам», Жанина из романа «Пилигримы», Саломея из рассказа «Судьба Саломеи» и Эвелина из романа «Эвелина и её друзья». Все эти образы имеют символизированный план и отражают часть внутреннего мира главного героя.

Один из таких женских персонажей является типом Клэр. Данный тип часто является возлюбленной повествователя. Они знакомились до катастрофического периода, например, до ухода героя от России или до начала войны, А после долговременной разлуки они встретились на чужбине. Такой тип героини отличается сильным твердым характером, деспотическом отношением к герою, а в то же время страстью к удовольствию и эгоцентризмом. С одной стороны главный герой страдает от жестокости и безрассудности героини, но с другой стороны, её необыкновенная красота и богатый внутренний мир привлекают его. Поэтому тип Клэр одновременно является источником радости и мучения для главного героя. Такое отношение мы видим в рассказах «Товарищ Брак», «Хана», «Шрам» и «Судьбе Саломеи», а также в романах «Вечер у Клэр» и «Эвелина и её друзья». Помимо этого, данный тип персонажей нередко выступают как конкретный образ прошлого мира. Любовь к ней является также любовью к этому гармоническому, прошлому миру. Другими словами, главный герой надеется, что через неё входить в тот мир, который он уже вечно потерял. Таким образом, отношения главного героя к героини в некоторой степени отражает авторское размышление об отношениях между прошлым и настоящим мирами. Он может идеализирует этот образ после столько катастроф в жизни и предпочитает воображаемое реальному миру. Он также может отказаться от “богини” и от погружения в воспоминание, смело встреча жестокую действительность. Разные выборы героев отражают эволюцию мысли писателя.

Именно на основании этого гипотеза, мы выбираем три героини типа Клэр из раннего («Вечер у Клэр»), среднего(«Хана») и позднего(«Судьба Саломеи») периода Газданова, сравниваем и анализируем изменение данного типа персонажей, отношения главного героя к ней, чтобы проследить путь развития проблемы двоемирия в творчестве Газданова, а также эволюцию мировоззрения писателя в общем.

В романе «Вечер у Клэр» образ героини играет важную роль в демонстрации противоречия двух миров: российский мир в воспоминании и памяти и парижский мир в действительности. Достойно отметить, что в романе существуют две Клэр. Первая — это реальная Клэр, которая появляется в начале романе, проживающая в Париже после ухода от России. Вторая — это идеальный образ Клэр в воображении повествователя, она существует лишь в памяти Николая Соседова, в той утраченной России в воспоминании. Ее яркий образ появляется в финале романа, когда повествователь мечтает о их встрече в будущем. Эти две Клэр оказываются образами реального и воображаемого миров. Они находятся в сложном взаимозависимом и противоречивом отношениях в сознании повествователя. Создание второго образа Клэр благодарит разочарования во первом. Дело в том, что повествователь создал идеальный образ Клэр в воображении из-за того, что он встретил реальную Клэр, которая стала пошлой и эгоцентрической после десятилетней разлуки. Её игровое отношение к подлинному чувству человека, отказ от понимания серьёзной стороны жизни и стремление к развлечению смущают повествователя. Он возлагал надежду на любовь с Клэр и рассматривал эту как единственное утешение жизни и награду судьбы после десятилетнего странствия. Но сейчас эта Клэр перед его глазами была такой легкомысленной и пошлой, что они понимать друг друга не смогли. Он был разочарован в этом реальном образе Клэр. Лежав в кровати Клэр, он чувствовал, что такая любовь не принесла ему не столько счастья, сколько отчаяния, так как сейчас он даже потерял возможность мечтать о Клэр. «…так же теперь я жалел о том, что я уже не могу больше мечтать о Клэр, как я мечтал всегда» ^{[1, с.47]}. Именно разочарование в реальности сталкивает его к созданию иного, идиллического, воображаемого мира. И в этом мире он создает другую Клэр, которая меняется местом с реальным. «Пройдет еще много времени, пока я создам себе иной ее образ, и он станет в ином смысле столь же недостижимым для меня, сколь недостижимым было до сих пор это тело, эти волосы, эти светло-синие облака» ^{[1, с.47]}. Очевидно, что здесь автор посредству пересоздания образа Клэр и путешествия в воображаемом мире отражает свой романтический тип мышления. Подобно своим предшественникам-символистам, Газданов того времени прибегал к теургическому подходу для того, чтобы противостоять неопределенность и абсурд внешнего мира. Рассматривая творчество как единственный способ преодоления жестокой реальности, писатель дает приоритет воображаемого мира над реальным. Тот Россия в его воспоминание есть отдушина в эмигрантской жизни. Как Гёблер писал, что «Цель же повествования Газданова в "Вечере у Клэр” — изобразить аспекты этих миров, обладающих самоценностью и показать, как лирический герой и в будущем – где бы он ни бы будет искать их и находить» ^{[7, c.3]}.

Тем не менее, данный тип персонажей приобретает новую коннотацию в конце 1930 гг. В рассказе, написанном в 1938 году, мы находим, что при близком к роману “Вечер у Клэр” сюжетной композиции и системе персонажей отношения между героем и героиней, а также размышление автора о проблеме двоемирии сильно изменяются.

С нашей точки зрения, рассказ «Хана» можно рассматривать как сокращенный вариант романа «Вечер у Клэр» или переписку данного романа. Как в романе, писатель в рассказе разделяет два разные временно-пространства: прошлое в памяти и настоящее на чужбине. В «Вечере у Клэр» автор описывает его встречу с Клэр в Париж, а потом начал свое путешествие в глобулине воспоминания. В «Хане» писатель сначала воспоминает о прошлой жизни в родине, а во второй части подробно писал его встречу с Ханой в Париже. Резкое противоречие двух миров оказывается основной темой в обоих произведениях. Помимо этого, главными героями обоих произведений являются повествователи-русские эмигранты, которые проживающие в Париже, героинями -- возлюбленные героев в юношество. Их связи прекращаются из-за войны и революции. А потом их встреча произошла в Париже, но эта встреча, к сожалению, не приносит им счастье. Поэтому вполне можно сказать, что Газданов использует одну и ту же сюжетную композицию и систему персонажей в обоих произведениях для того, чтобы перемотреть проблему двоемирия. Как образ Клэр в романе, образ Хана является важной призмой, через которую отражается отношение повествователя к двум мирам.

Безусловно, что Хана для героя есть конкретное представление утраченного мира. «Хана была единственной в этой смене пустоты и миража, сохранившейся такой, какой я её знал всегда, то есть вышедшей из той медленно удалявшейся страны наших ранних лет, из которой и началось это необратимое движение» [2. с.552]. Но это лишь идеальный образ в его памяти, как созданный образ Клэр после разочарования. Однако, когда он встретил с реальной Ханой в Париже, он узнал, что идеальный образ есть обман. Хана в настоящем не соответствует с его воображением и памятью, его образ утрачивает тот романтический колорит, который для героя чрезвычайно важен. И это значит, что созданный героем фантастический мир окончательно распадается. В последней встрече с Ханой герой понял, что «я легко мог представить себя в любой роли, в любом образе, - но с тем, чтобы он не выходил из круга моих видений, из того мира, за создание которого я так дорого заплатил. Этот мир, от соприкосновения с другим, настоящим, трещал и рассыпался, и я не мог этого перенести. В том, настоящем мире я мог безболезненно существовать, пока он был идеально далек от моей воображаемой жизни, вернее, не воображаемой, а такой, какой она должна была бы быть»^{[2, с.564]}. Герой любит не ту Хану в настоящем, а лишь ту в его фантазии. Таким образом, через образ Ханы писатель раскрывает отказ героя от реального мира и его погружение во внутренний абстрактный мир. И правильно отметил Кабалоти, что образ повествователя романтически-двоемирный, он страдает от раздвоения образа Ханы в фантазии и в реальности. «…и голос поющей Ханы…почти идеальный в своей предельности голос ее, слишком дорог ему, как и переживаемая им любовь, чтобы рисковать ввергнуть ее в непреодолимость раздвоенности…» ^{[5, c.295]}.

Но в отличие от романа “Вечер у Клэр”, в данном рассказе писатель выражает совсем иное отношение к такому выбору главного героя. Это четко отражается в символических финалах обоих произведений. В финале романа главный герой мечтает о встрече с Клэр в Париже, находясь на палубе уходящего от Крыма корабля. Достойно отметить, что здесь Клэр оказывается тем идеальным образом, созданным героем, которого нет в реальности. Поэтому надежда о встрече с Клэр является стремлением к воображаемому миру. И важно здесь лишь вечное движение к этому образу, а не приобретение, а то будет нарушение гармонии и оскорбление идеала, как это показано в начале романа. Именно поэтому писатель решил вечно оставить главного героя в его фантазии и не вернуть его в парижскую реальность. Здесь, конечно, видно победа воображения над реальностью. Герой приобретает счастье благодаря творческой способности. Но в рассказе все идет наоборот. Воображение не помогает героя приобретать счастье, а нарушает все и отталкивает его от счастья. Главный герой мечтает о встрече с героиней, но в настоящем он был разочарован в встрече. Здесь Хана не в чем не виновата. Писатель не описывает Хану как опошление идеального образа, а как совершенную идеальную возлюбленную. Как герой сам признал, что «Я не мог бы ни в чем обвинить Хану, за исключением некоторых незначительных мелочей, вроде ее манеры дергать меня за рукав, когда она не была со мной согласна: она была мила, терпелива и добра ко мне, - она была так же понятлива, как и раньше, и я никогда не испытывал затруднений, объясняя ей что-либо» ^{[2, с.563]}. Но герой решил расстаться с ней потому, что участие Ханы в его жизни может нарушать целость его воображаемого мира. И более того, он боится, чтобы Хана не отравила его душевной болезнью. В финале романа герой попросил героиню уходить от него.

Воображаемая душевная роскошь, которая в романе «Вечер у Клэр» воспринята автором как охранитель всех дорогих и источник смысла жизни, здесь уже стала психологической болезнью, от которой страдает повествователь. Именно этот активный фантастический мир заставляет героя отказать от любви к Хане и остаться в замкнутом внутреннем мире. Переворот роли воображения в художественных произведениях хорошо отражает изменение мировоззрения Газданова. Увенчивая творческую силу воображения, Газданов осознает опасность отказ личности от реальности. Погружение в собственный фантастический мир приносит не счастье и спокойствие, а самообман и одиночество. Когда настоящая любовь и счастье придут, личность тоже может от них отказать для того, чтобы сохранить тот утраченный мир. Сомнение Газданова в теургическом мировоззрении соответствует с его отрицательным отношением к явлению восстановления утраченной родины через воспоминание в художественных произведениях, что чрезвычайно популярно среди писателей-эмигрантов, в особенности среди писателей старшего поколения. В 1920-30 гг. появились так много художественных произведениях в документальном стиле или в форме личного жизненного фрагмента, что дает писателям и читателям возможность погрузить в том родном мире до войны. Но Газданов осторожно считает этот подход лишь избеганием реальности, что в конце концов приводит к эгоцентризму и утрате очертания самой личности. Его тревога и беспокойство об этом сначала отражают в романе «История одного путешествия», а потом в «Ночных дорогих» добились до пика. А позже в романах среднего периода «Призрак Александра Вольфа» и «Возвращение Будды» автор подчеркивает необходимость возвращения личности в реальный мир. Стрельба в Александра Вольфа и осознание героев о ответственности к героиням означают окончательное освобождение героя от мира-иллюзии и обретение им внутренней гармонии. И такое размышление о необходимости возвращения в реальности продолжается и в рассказе «Судьба Саломеи», написанном в 1959 году.

Подобно тому как «Вечер у Клэр» и «Хана», автор выбирает имя героини в качестве названия произведения, однако в центре внимания писателя находится не героиня, а сам повествователь. Содержание рассказа представляет собой эволюцию внутреннего мира повествователя. И героиня Саломея оказывается зеркалом, через которое автор может отражать миропонимание повествователя до войны и после войны.

Саломея как героиня типа Клэр имеет сильный характер. Через некоторые детали и события в первой половине рассказа автор показывает нам её дерзость, жестокость и эгоцентричность. Её отношение к Андрею напоминает читателю о несчастной любовной истории между Клэр и Николаем Соседовом. Но всё это изменяется с началом второй мировой войны. Андрей попал в плену, а Саломея участвовала в партизанском отряде на юге Франции. Позже повествователь узнал её гибель в борьбе. После войны Андрей возвратился в Париж. Хотя старая жизнь уже не прошла, но Андрей всё-таки погружался в том утраченном мире. Каждый день он проклинал сегодняшнюю жизнь, сожалел о прошлом и воспоминал о Саломеи. Однажды в путешествие в Флоренции повествователь случайно видел Саломею, которая в самом деле не умерла в борьбе, а спасена молодым итальянцем. Она вместе с ним вернулись в Флоренцию и стала его женой. Они работали сапожниками и жили в не богатых условиях. Повествователь советовал Саломею возвратиться с ним в Париж и начал ту жизнь, которую она должна бы иметь после стольких катастроф. К удивлению повествователя, Саломея решительно отказалась от этого предложения. Потому что она знала, что прошлое не возвращается. Все изменяется. Тем, что важно, не является тень прошлого, а реальное настоящее. С тех пор повествователь понял, что это уже не та Саломея, который является важной частью их общего прошлого мира. «Не Саломеи, которая теперь жила на маленькой улице, выходящей на via Ghibellina, а того мира, частью которого она была для нас, которого больше действительно не было, но вне призрачного воспоминания о котором мы не представляли себе нашего существования» ^{[3, с.527]}. «Новая» Саломея жила в реальности и сказала повествователю, что «То, в чем ты живешь, это движение теней. От того, каким ты был раньше, не осталось самого главного, и ты упорно отказываешься это принять. Ты хочешь повернуть время назад - этого не может даже Бог. Если бы я послушала тебя и уехала с тобой в Париж, я бы потеряла то, что у меня есть теперь, и осталась бы в пустоте, которую нельзя заполнить никакими воспоминаниями» ^{[3, с.525]}. После этой встречи с Саломеей этот мир окончательно исчез для повествователя. Он и Саломея освободились от тени прошлого. Однако, по сравнению с Саломеей, Андрей является неудачным примером, который не умеет переходит из прошлого в настоящее. Повествователь отметил, что его несчастье не заключается в самой жесткости реальности, а в его пассивности к жизни и зависимости от прошлого. Андрей не мог и тоже не хотел найти свой смысл существования в теперешней жизни. В этом заключается причина его несчастья. В конце романа Андрей еще надеется найти могилу Саломеи. А ответ повествователь на этот двузначен. «- Вероятно, потому, - сказал я, - что у тебя об этом были неправильные сведения и ты искал её не там, где нужно» ^{[3, с.527]}. «Её» — это может быть могилой Саломеи или может быть мыслью существования самого Андрея. Фраза “Он искал её не там, где нужно” означает, что Андрей должен искать могилу в другом месте, или Андрей должен искать мысль существования не в прошлом, а в настоящем.

Через сравнение судеб повествователей в рассказах «Судьба Саломеи» и «Хана» мы заметим развития размышления писателя о теме “Двоемирие”. Если в «Хане» повествователь попал в трудном положении, где ни воспоминание, ни реальность не может дает ему душевную гармонию, ему пришлось остаться в том виртуальном мире и потерпеть одиночество, то в рассказе «Судьба Саломеи» автор позволяет повествователя решительно отказать от тени прошлого и обращаться к настоящему: к самым чувствам, опытам и феноменам в обыденной жизни. Потому что именно в тех самых простых сенсуальных чувствах человек может понять, что “я жив”. Мысль Газданова приближается к идее “возвращение в земной мир” у акмеиста после кризиса символизма в 1910-х гг. Газданов попытался вернуть самоценность реального мира и оправдает земное бытие, чтобы спасти личности от внутренней замкнутости. Это именно то, что Мандельштам называется высшей заповедью акмеизма: «Любите существование вещи больше самой вещи и свое бытие больше самих себя» ^{[6, c.180]}. Это движение от внутреннего в внешний мир, от прошлого в настоящее, от воображения в реальное. Выбор Саломеи в глазах Газданова оказывается правильным выходом из тяжелого положения: не укрыться в памяти, а стоять лицом к катастрофе в реальности. Это настоящее мужество человека.

В целом через анализ образов героиней в трех произведениях и отношений повествователей к ним мы проследим эволюцию проблемы двоемирия в творчестве Газданова. Романтический дух ярко отражается в «Вечер у Клэр», где автор поддерживает приоритет воображаемого мира над пошлым реальным миром. Благодаря творческой силы личность приобретает свободу и гармонию в своем внутреннем мире. Но скоро уход от реальности и погружение в фантазии приводят к стиранию границы реального и ирреального, что не только мешает обыденной жизни, но и отталкивает его в одиночество. Такая тревога выражается в рассказе «Хана». В поздний период творчества мировоззрение Газданова приближается к феноменальному, что дает ему переоценить земной мир и преодолевает прежнее теургическое стремление. Найти смысл существования в самом простом опыте жизни, восстановление самоценности земного бытия оказываются выходом из духовного тупика. И это не только ответ на вопрос о том, что должны делать русские эмигранты, но и на более универсальный экзистенциальный вопрос о том, что должен делать человек перед непреодолимой катастрофой и нелепой судьбой.