Civil activism as a resource for political administration of media space: Russian and international experience

В настоящее время активность граждан в медиапространстве – это не только социальный, но и огромный политический управленческий ресурс. Реалии постинформационного общества позволяют политическим акторам осуществлять координирующую деятельность и направлять политические процессы в необходимое русло, а также значительно повышать результативность взаимодействия между гражданами и государственной властью. Непрерывное расширение коммуникативных связей во всем мире при помощи сети Интернет позволило превратить онлайн-площадки в весомый ресурс управления. Именно медиапространство создает благоприятные условия для взаимодействия между участниками сетевого диалога по вопросам политического спектра, что в перспективе способствует установлению прочных связей между акторами, являющихся необходимой составляющей виртуальной коммуникации. В России наличие общественного контроля, в том числе в медиа-среде, «обусловлено необходимостью эффективных политико-правовых решений, нацеленных на выстраивание правового государства с развитым гражданским обществом» ^{[9, с. 30]}.

Еще в прошлом столетии канадским культурологом и филологом М. Маклюэном отмечалось, что именно средством коммуникации определяются и контролируются масштабы и форма ассоциации граждан и их действия ^[20]. При этом особенностью современных обществ является то, каким образом население использует возможности медиапространства для осуществления политического управления.

Следует согласиться с мнением Ю.А. Дашевского, что медиапространство можно охарактеризовать как среду, создаваемую стихийно, обладающую потенциалом для саморегуляции, в рамках которой происходит политическое, социальное и культурное взаимодействие, распространение информации при помощи цифровых технологий ^{[5, с. 13]}. Несмотря на то, что медиапространство не ограничивается цифровыми технологиями, именно появление и широкое распространение Интернета кардинальным образом изменило потенциал гражданской активности. Политика как сфера жизнедеятельности индивида подверглась существенным изменениям с распространением именно данного способа коммуникации. Это позволяет говорить об Интернет-активизме как особом ресурсе влияния на политические реалии, который стремительными темпами развивается не только в РФ, но и за рубежом.

Безусловно, медиапространство, представляющее собой систему, которая функционирует согласно сетевому механизму, включает в себя не только Глобальную сеть, но также такие традиционные элементы как телевидение, радио, печать. Учитывая стремительно возрастающую роль Интернета сегодня, стоит отметить снижение роли традиционных СМИ как площадок для развития гражданской активности. Несмотря на то, что телевидение и радио имеют больший охват аудитории по сравнению с ресурсами Всемирной паутины, возможности рядовых граждан быть здесь услышанными существенно ниже, им трудно войти в эту часть медиапространства в образе вещателя. Что касается печати, более визуализированный контент Интернета и телевидения в настоящее время отвоевал у нее свои позиции, превратив коммуникацию в видеоряд. Печатные СМИ в настоящее время продолжают быть востребованными преимущественно представителями старшего поколения, а также жителями таких районов, где нет Интернета и иных глобальных технологий.

Важная роль отводится этому новому каналу конструирования политической реальности в условиях российской действительности, когда многие гражданские инициативы так и не доходят до стадии реализации в силу ограниченных возможностей населения повлиять на решения властей. Именно появление всемирной Сети позволило гражданам, обладающим активной политической позицией, обрести дополнительный ресурс взаимодействия с государством. Как следствие, рост гражданской активности в Интернете имел следствием вхождение политических институтов в пространство Сети. Через многочисленные Интернет-площадки население, обладающее активной гражданской позицией, получило возможность быть услышанным, оказывать влияние на политический процесс в онлайн-среде, что, в свою очередь, приводило к реальным политическим изменениям.

Прежде чем обратиться к осмыслению зарубежного и отечественного опыта гражданского активизма как ресурса политического администрирования медиапространства, первоначально необходимо дать дефиниции ключевым понятиям – медиапространства и гражданского активизма в контексте данного исследования.

В рамках современного информационного общества медиапространство представляет собой единую среду, являющуюся результатом взаимопроникновения реального и виртуального мира, обеспеченного как традиционными (радио, телевидение и т.д.) и электронными СМИ. В силу того, что медиапространство не обладает каким-либо единым центром управления, различные игроки стремятся формировать его, тем самым оказывая влияние на самые разные аспекты жизни индивида в информационном обществе, в том числе – и на политику. В свою очередь, под гражданским активизмом принято понимать действия, совершаемые гражданами, целью которых являются социальные, политические, экономические или иные изменения на территории своей страны, совершаемые по их личной инициативе вне зависимости от государственной власти. Особый интерес представляет изучение пределов возможностей граждан влияния на политический процесс без контроля со стороны последней.

Значимость вопроса о сравнении отечественного и зарубежного опыта гражданского активизма как ресурса политического администрирования медиапространства определяется тем, что гражданская активность в медиа-среде в России и на Западе имела схожие предпосылки. В силу того, что реального гражданского общества в рамках российской действительности в полной мере до сих пор не сложилось, а рядовые граждане не допускаются к полноценному участию в политическом процессе, сложились условия для поиска эффективных путей реализации демократических принципов. В свою очередь, западные демократии, в первую очередь, в США, отводящие соблюдению прав человека первостепенное значение, тем не менее, также рассматривали участие рядовых граждан в политическом процессе как вспомогательное в концептуальном и практическом плане. Так, основоположник элитарной концепции демократии Й. Шумпетер указывал, что демократия не означает, что народ непосредственно управляет, а что он может избирать правителей, способных к управлению ^{[20, с. 111]}. Таким образом, развитие информационно-коммуникативных технологий позволило как российскому, так и западному гражданскому активизму реализовать стремление к политическому администрированию.

Возможности гражданского активизма как ресурса политического управления медиапространства на теоретическом уровне в определенной степени были описаны в концепции А. Чадвика и К. Мэйя. Исследователи выделяли три основные модели, согласно которым протекают процессы политического управления в медиа-среде, а именно: управленческую, административную и партиципативную ^[15] в зависимости от степени вовлеченности в нее граждан.

Первая и вторая модели не предполагают широкого участия граждан в политике и в целом являются направленными на трансляцию информационных потоков от представителей власти к общественности. Наряду с этим, партиципативная модель открывает широкие возможности для развития гражданского активизма как ресурса политического управления, так как предполагает вовлечение рядовых граждан в политический процесс. Данная теоретическая модель является максимально реализующей демократические принципы в силу того, что гражданские активисты получают возможность не только открытой политической инициативы, но также участия в обсуждении законопроектов. Однако, при этом влияние на «повестку дня» со стороны гражданских активистов в рамках парципативной модели не должно нарушать их отношений с государственной властью, построенных на принципах гармонии и равноправия.

По мнению Я. Теохариса, онлайн-пространство обладает целым рядом функций, позволяющих активным гражданам успешно осуществлять политическое администрирование, а именно:

1) Мобилизация, благодаря которой огромная аудитория способна действовать организованно; она является необходимым элементом участия личности в современном политическом процессе;

2) Информационная функция, в силу которой широкая аудитория получает доступ к информации о политических проблемах, может предлагать пути их решения, оказывать влияние на составление законопроектов и проч.;

3) Функция коммуникации, позволяющая лидерам гражданских активистов лоббировать свои идеи, убеждать население в необходимости проведения тех или иных акций, позволяет персонифицировать политическое администрирование ^[22].

Я. Теохарис также говорит о трех основных формах электронного участия, позволяющего гражданам оказывать влияние на политический процесс, а именно:

1) универсальные формы, в частности, обращения к правительству, существование которых стало возможным в онлайн-среде в силу развития цифровых технологий;

2) смешанные формы, когда политическое администрирование берет свое начало в онлайн-пространстве, а потом переходит в офлайн;

3) онлайн-формы, существование которых возможно исключительно в сети Интернет, например комментарии к записям и постам и т.д. ^{[22, с. 6]}.

Ряд западных исследователей, в частности Л. Беннет и Р. Далтон, полагает, что гражданская активность в медиапространстве, прежде всего – в Интернете, является эффективным способом управления политикой и действенной заменой той активности, которую акторы могут проявлять в реальном мире ^[17].

Не только в теории, но и на практике в большинстве западноевропейских стран были созданы условия для реализации гражданских инициатив в медиапространстве, что в полной мере соответствовало демократическим идеалам и позволяло рядовым гражданам являться активными участниками политического администрирования. Таким образом, рост желания со стороны граждан быть услышанными послужил причиной возникновения различных форм электронного участия, в рамках которых существенно расширялись возможности населения управлять политическим процессом. В этой связи С. Колеман и Д. Норрис отмечали, электронная демократия является одним из действенных каналов возрождения и укрепления демократических ценностей в новую интерактивную эпоху: «…понятие прямого представительства как политически привлекательного и конституционно ответственного синтеза обоих может оказаться способом оживления легитимности демократии в эпоху интерактивных услуг и отношений» ^{[16, с. 31]}.

Таким образом, гражданский активизм как ресурс политического администрирования в медиапространстве в западных странах находит свое выражение в «переносе» демократии в онлайн-среду. Несмотря на то, что граждане получают возможность оказывать влияние на политический процесс, степень этого влияния оценивается положительно далеко не всеми специалистами. Так, по мнению М. Гладуэлла, онлайн-пространство как площадка гражданской активности акторов является всего лишь слабой заменой физического участия в политической жизни общества. В частности, по мнению автора невозможно оказывать существенного влияния на управление политикой в медиа-среде, так как коренные изменения в ход политического процесса способны привнести только реальные акции, к числу которых М. Гладуэлл относит такие акты как протест и выступление ^[18]. Таким образом, автор является сторонником гражданского активизма как ресурса политического офлайн-пространства.

Несмотря на это, результаты работы Центра Гражданского анализа и независимых исследований (Центр ГРАНИ, Россия) демонстрируют, что в Европе накоплен богатый опыт участия общественности в принятии политически значимых решений. В частности, в Великобритании существуют открытые правительственные порталы, наличие которых позволяет гражданским активистам осуществлять контроль за действиями властей, а также создавать новый информационный продукт ^{[14, с. 5]}. Правительством Эстонии разработан законодательный интернет-форум «Themis (Фемида)», позволяющий активным гражданам принимать участие в подготовке законопроектов и принятии ответственных политических решений. Работа форума была построена следующим образом: первоначально активные граждане подавали свои замечания и предложения, затем эта сводка направлялись в министерства, органы государственного управления, либо Парламент. В последствие на сайте появлялась информация о том, чьи именно предложения были учтены при разработке того или иного законопроекта ^{[14, с. 6]}.

Необходимо отметить, что согласно определению понятия «гражданский активизм» действия населения должны совершаться вне взаимодействия с государственной властью. Опыт западноевропейских стран демонстрирует обратное: гражданская инициатива, как правило, либо контролируется, либо не вступает в противоречие с действиями властей. В этой связи интересным примером ресурсного потенциала гражданской активности в медиапространстве выступают беспорядки на территории восточной Европы, например, в Молдове, произошедшие 27 марта 2015 года. Эти события получили название «twitter-революция», впервые названные так исследователем Е. Морозовым в силу того, что именно социальная сеть «Twitter» являлась организационной площадкой для участников протеста ^[7]. Примером огромной роли онлайн-пространства в организации, координировании и результатах протестной активности также являются события Евромайдана на Украине. В рамках данной протестной акции участниками широко использовались платформы таких социальных сетей, как «Тwitter», «ВКонтакте», «Одноклассники», «Facebook», а также возможности «YouTube» ^[1]. В качестве методов использовались практики так называемого активного и пассивного нигилизма, иными словами, активного или пассивного неприятия приостановки украинским правительством подготовки к подписанию соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. Основным методом мобилизации страны на протест, а также дальнейшего управления протестной активностью населения в данном случае выступали объединения в группы в социальных сетях, коммуникация акторов, содержащая установки несогласия, а также видеосюжеты антиправительственной тематики, посты и комментарии пользователей.

Практическими примерами политического администрирования медиапространства гражданскими активистами могут также служить массовые мобилизации, произошедшие в разных странах мира начиная с 2009 г., в частности, Арабская весна, протесты в Соединенных Штатах, а также Турции, Испании. Интересным примером стремления граждан оказать влияние на политический процесс является «революция зонтиков» или гонконгский Майдан. Данная акция зародилась в медиа-среде со статьи одного из будущих лидеров протеста, профессора Бенни Тая. Ее текст, опубликованный в Hong Kong Economic Journal еще 16 января 2013 г., содержал основные правила ведения протестных действий, в частности, описывал особенности мобилизации лидеров общественного мнения, призывал отказаться от насилия, предварительно проинформировать население о предстоящих действиях и т.д. В результате, протест за свободные выборы и достижение большей автономии Китая начался с акции, в которой участвовали только несколько сотен студентов, а в последствие перерос в движение, объединившее тысячи молодых людей ^[6].

В целом, практика показывает, что 2010-2019 гг. для большинства стран оказались довольно непростым периодом, насыщенным многочисленными акциями протеста, демонстрациями и т.д., зародившимися в медиапространстве. При этом представляет интерес тот факт, что активность граждан в медиа-среде далеко не всегда приводит к каким-либо реальным изменениям политической ситуации. Примером может служить сопоставление движения «Возмущенных» в Испании, «Occupy» в Соединенных Штатах, произошедших в 2011 г., с «Уксусной революцией» в Бразилии, произошедшей в 2013 г. и «Бархатной революцией» в Армении 2018 г. В случае испанского и американского протестов ключевую роль в реальных действиях участников протеста играла социальная сеть Twitter, а именно посты соответствующей тематики и сообщения пользователей. В Соединенных Штатах протестная насыщенность инфопотоков, генерируемых пользователями, нарастала перед началом митингов. В армянской революции большую роль сыграла социальная сеть «Facebook», где публиковались призывы гражданских активистов. Во многом именно благодаря тому, что данная социальная сеть не была под контролем властей, успех бархатной революции стал возможен. Более того, активисты широко использовали возможности мессенджера Telegram, а когда движение набирало обороты, создали Telegram-каналы и активно информировали людей в Армении и за рубежом о событиях, происходящих в стране ^[12]. Наряду с этим, в период «Уксусной революции» в Бразилии не прослеживалось связи между активностью граждан в рамках присутствия на акциях протеста и подготовкой к этому участию в социальных сетях. Исключение составляли волнения вследствие ранения протестантов.

Таким образом, гражданский активизм в медиапространстве может являться не только ресурсом управления политическим процессом, но также и ресурсом его дестабилизации, несмотря на то, что участники коммуникации преследуют благие цели – достижение политической стабильности и повышение уровня жизни граждан. Кроме того, за активностью граждан в социальных сетях, а также их стремлением к решению социально-политических вопросов, далеко не всегда следуют реальные действия.

Что касается потенциала гражданского активизма в отношении администрирования медапространства в России, отечественные исследователи отмечают, что на возможность граждан воздействовать на политический процесс в РФ большое влияние оказало широкое распространение Интернета и социальные сети. В то же время, ряд ученых отмечает тот факт, что гражданская активность в РФ, которая реализуется в онлайн-пространстве, имеет преимущественно антиправительственную направленность и чаще всего используется оппозицией ^[2].

Следует согласиться с А.Н. Балашовым и М.А. Бочановым по вопросу о том, что политическая активность представляет собой целенаправленные действия личности, длительные по времени, которые обусловлены ее конкретной политической позицией ^{[2, с. 23]}. Однако, природу гражданского активизма в медиапространстве сложно понять, исходя из данного определения, в особенности это касается активизма в Интернете и социальных сетях, в силу того, что позиции личности выражаются в виртуальном пространстве и преломляются им. В результате, можно заключить, что даже банальное распространение видеосюжетов на тему социально-политических проблем или нестабильности правящего режима в государстве, может привести к реальному выходу людей на улицы и их участию в протестных акциях. Таким образом, визуальный контент способен оказывать влияние на политические реалии даже в том случае, если не подкреплен текстом.

Результаты исследований западных ученых, в частности, Д. Дж. Уилкинса, А. Г. Ливингстона и М. Левина, посвященные проблеме активности граждан в сети Интернет, доказывают, что инициативы населения в онлайн-среде не играют особой роли в силу того, что, по сути, выливаются в так называемую «диванную активность» ^[23]. Наряду с этим западные исследователи указывают, что даже такой вид активности может быть полезен для продвижения инициатив граждан. Основным способом в данном случае становится обмен информацией между населением в онлайн-среде, который позволяет направить обсуждение политических процессов в необходимое русло. При этом активность граждан имеет тем больший эффект в пространстве социальных медиа, чем глубже личный анализ акторов сути политических заявлений ^[19].

Обращаясь к отечественному опыту, следует отметить, что российские исследователи, в частности, А. Ваньке, И. Ксенофонтова, И. Тартаковская, подчеркивают двойственную природу гражданской активности в рамках администрирования медиапространства. Отводя первоочередную роль глобальной Сети, они, с одной стороны, полагают, что постиндустриальная эпоха открывает колоссальные возможности для продвижения гражданских позиций и практик управления политическими процессами ^{[4, с. 45]}. С другой стороны, некоторые ученые склонны полагать, что гражданский активизм, развиваемый в рамках пространства социальных медиа, не способен оказывать реального влияния на политику, что обусловлено ограничением акторов исключительно виртуальными способами коммуникации ^{[13, с. 4]}. В свою очередь, указанная двойственность мнений научного сообщества относительно активности граждан как реального и эффективного ресурса политического администрирования медиасреды создает необходимость обращения к практическим результатам данного вида активности населения.

Практика политического администрирования в РФ демонстрирует, что в настоящее время в российской медиасреде активность граждан носит преимущественно кратковременный характер, что обусловлено отсутствием рисков для акторов. Начиная с 2010 г. характерной особенностью отечественного гражданского активизма являлся нараставший интерес представителей преимущественно молодого поколения, в особенности проживающего на территории городов-миллионников и областных центров, к проблемам социально-политического характера ^{[10, с. 36]}. Примерами могут служить самарский проект «Территория развития» (декабрь 2013 г. – апрель 2015 г.), проведение I Молодежного Саммита городов-милионников «Инвестиции в молодежь — стабильное будущее» (г. Уфа), в рамках которого поднимались вопросы об участии молодежи в решении проблем ЖКХ, развитии молодежной политики и т.д. ^[11]. Это было обусловлено стремлением граждан повысить качество жизни россиян и добиться кардинальных перемен в социально-политической действительности.

Учитывая, что к 2019 г. свыше 70% населения РФ получили доступ в Интернет, в России, также как и в западных странах, ориентация на традиционные средства получения информации (например, телевизор, радио), сменилась на получение информации из Всемирной паутины ^[3]. В не меньшей степени, нежели на западе, политическое администрирование медиапространства в РФ обусловлено наличием элементов электронной демократии. Так, сайт «Демократор», возникший еще в 2010 г., в качестве своей основной задачи имел объединение активистов вокруг социально значимых проблем. В свою очередь, граждане в рамках данной онлайн-площадки формировали коллективные обращения в органы государственной власти и отслеживали изменения в работе по ним. Аналогичный медиа-проект был создан в 2014 г. правительством г. Москвы. Он получил название «Активный гражданин» и позволял организовывать коммуникацию в онлайн-пространстве между жителями города, неравнодушными к проблеме его благоустройства. На начало 2020 г. данный медиа-проект объединял более 3 млн человек ^[3]. «Активный гражданин» является прекрасным примером того, как гражданский активизм, зарождаясь онлайн, реализуется уже в офлайн-пространстве. Он позволяет обсуждать наиболее важные общественные вопросы, а также реализовывать участие заинтересованных акторов, служит источником информации о жизни города ^{[8, с. 92]}. В то же время, необходимо отметить, что политическое администрирование со стороны граждан в рамках подобных платформ неизменно регламентировано и ограничено рядом правил, в соответствии с которыми действуют подобные Интернет-площадки (в частности, актуальные политические и социальные темы здесь заранее определены модераторами). Так, проект «Российская общественная инициатива», действующий с 2013 г., не имел ожидаемого эффекта как площадка реализации гражданских инициатив. В феврале 2020 г. лишь 18 инициатив были поддержаны требуемым количеством человек (набрали 100000 голосов). Данный проект предполагал многочисленные этапы проверки и корректировки, в результате чего большинство гражданских инициатив так и не доходили до реализации, в силу этого данный проект не создавал условия для реального участия граждан в государственном управлении.

Подводя итоги, следует отметить, что как зарубежный, так и отечественный опыт гражданского активизма политического администрирования медиапространства имеет как двойственность теоретических трактовок его потенциала, так и неоднозначность практических результатов. Эффективность активности, развиваемой гражданами по политическим вопросам у части исследователей не вызывает сомнений, в то время как другая часть склонна полагать, что подобный вид активности является всего лишь слабой заменой реальных действий населения, направленных на политические трансформации.

Вместе с тем, анализ практики гражданского активизма в онлайн-среде как наиболее популярном пространстве коммуникации, способном объединить значительное количество акторов и предоставить им возможность быть услышанными широкой аудиторией, позволил выявить ряд противоречий:

В первую очередь, виртуальные платформы, позволяющие активным гражданам оказывать влияние на управление политическим процессом, не существуют абсолютно независимо от государственной власти, имеют определенный регламент принятия решений, их контент структурирован модераторами. Иными словами, возможности Всемирной паутины (платформ, форумов и т.д.) представляют собой одновременно и слабую, и сильную стороны Интернета.

Во-вторых, полное отсутствие контроля со стороны государства и неподготовленность последнего к тому, что медиапространство будет использоваться активистами с целью диктовать свои политические условия, приводит к беспорядкам и длительным акциям протеста. В результате, можно заключить, что современные медиа еще не являются полноценными площадками для развития гражданского активизма, процедуры реализации которого также нуждаются в дальнейших разработках.