The influence of oil on civil wars: the political economy paradigm

Lebedev Sergei PhD in Politics Management Consultant 117499, Russia, g. Moscow, ul. Shvernika, 5 sergei.lebedeff@gmail.com Other publications by this author

В данной статье рассматривается влияние месторождений углеводородов на вероятность начала гражданской войны. Актуальность этого исследования обуславливается следующими тенденциями:

- Рост доходов политически-нестабильных государств от продажи углеводородов ведет к повышению центробежных тенденций, т.к. растет привлекательность идеи отделения нефтегазового региона и создания собственного государства, экспортирующего углеводороды

- Наблюдается долгосрочная тенденция увеличения цен на нефть и газ, в том числе из-за снижения добычи в Венесуэле, а также снижения выработки на Ближнем Востоке. Это означает, что нефтегазовые компании начнут разработку месторождений углеводородов в самых бедных и политически-нестабильных регионах мира, что также повышает вероятность мятежей, связанных с углеводородами.

В качестве методологической базы данного исследования используется парадигма рационального выбора, представляющая собой интервенцию экономических методов в политическую науку. К. Оффе следующим образом определяет суть этой парадигмы:"Из всех возможных вариантов образа действий акторы рационально выбирают те, которые максимизируют их интересы в пределах ресурсов, имеющихся в их распоряжении, знаний, которыми они обладают, и экспектаций, как в отношении действий партнеров, так и относительно последствий своих собственных действий"^[1]. Следует подчеркнуть, что модель рационального выбора допускает в определенной степени ограниченную рациональность (Г.Саймон) политических акторов, но предполагает, что они стремятся максимизировать свою полезность так, как они ее понимают.

Также эта работа опирается на понятие коллективного действия, как его понимал Мансур Олсон. С этой точки зрения политическое участие представляет определенную методологическую проблему. Политические действия производят "общественные блага", которые обладают свойством неисключаемости - то есть индивида фактически невозможно исключить из числа потребителей этого блага. Это ставит вопрос о проблеме безбилетника, то есть у индивида есть стимулы уклониться от участия в коллективном действии и при этом потом воспользоваться общественным благом, созданным другими. По этой логике, рациональные акторы уклонятся от участия в коллективном действии.

Возможным выходом из этого теоретического затруднения будет использование понятия "альтернативных издержек" - концепции, введенной экономистом Фридрихом фон Визером, представителем Австрийской экономической школы. Альтернативные издержки представляют собой упущенную выгоду от альтернативного использования ресурса. Альтернативные издержки политического участия - возможность извлечь доход (зарплата, прибыль) за время, потраченное на политическое участие. Из этого следует, что условием политического участия являются низкие альтернативные издержки. Как будет показано в этой работе, в случае гражданских войн альтернативные издержки мятежа бывают достаточно низки.

С начала 1990-х годов вероятность начала гражданской войны в стране, добывающей углеводородное сырье, на 50% выше, чем в стране, добычу не ведущей. Большинство из этих государств относятся при этом к странам с низким уровнем дохода^[4].

Существует несколько возможных объяснений этому явлению.

Во-первых, часть авторов называет в качестве причины возможный «эффект кормушки» (honeypot effect), который заключается в том, что открытие месторождения нефти или газа ведет к увеличению доходов, получаемых центральной властью. Это в свою очередь ведет к росту привлекательности завоевания этой власти с точки зрения потенциальных повстанцев. Как отмечает Джеймс Ферон, «легкие деньги от продажи нефти делают государственную власть более привлекательной целью, чем обычная экономическая деятельность»^[3].

Однако у этой точки зрения есть два слабых момента:

1) вероятность победы не очень высокая, а вероятность смерти или тюремного заключения – весьма высока,

2) существуют ежедневные рутинные затраты на повстанческую деятельность, которые необходимо как-то покрывать.

Во-вторых, возможным объяснением может быть ослабление институтов самого государства в результате начала добычи углеводородов. Административные компетенции государства ослабевают, и это делает его более уязвимым перед лицом повстанцев. Более того, волатильность нефтегазовых доходов снижает горизонт планирования государства и делает его «близоруким» и некомпетентным.

В-третьих, группа авторов предлагает такое объяснение: углеводороды поощряют иностранную интервенцию со стороны великих держав, которая, в свою очередь, разжигает пламя тлеющих этнических и религиозных конфликтов. Например, в Ираке после вывода американских войск в декабре 2011 года началась полномасштабная гражданская война. Впрочем, следует заметить, что вероятность интервенций со стороны великих держав в современных реалиях значительно снизилась^[5], поэтому говорить об этом как универсальной причине гражданских войн - преждевременно.

Эти три теории не учитывают одного факта – местоположения запасов углеводородного сырья (наземные или морские). Меж тем, анализ, проведенный Майклом Россом, указывает на тот факт, что наземные месторождения углеводородов значительно чаще приводят к возникновению конфликтов, чем морские.

Источник: Michael L. Ross. The Oil Curse

Иными словами, вероятность конфликта в бедном регионе напрямую зависит от того, были ли в нем разведаны запасы углеводородного сырья. Возможно, для того, чтобы объяснить феномен гражданских войн, подпитываемых нефтью, нужно углубиться в экономику этого конфликта.

Гражданские войны являются «коллективным действием». Это ставит вопрос о проблеме безбилетника – ведь гражданские войны производят «общественные блага», которые обладают свойством неисключаемости. Это значит, что в случае победы повстанцев, эти блага распространятся на всех без исключения. Поэтому при прочих равных условиях экономически-оправданным (с точки зрения теории рационального выбора) будет не-участие в гражданской войне. Однако гражданские войны происходят и даже без подпитки нефтью.

Условиями начала гражданской войны являются следующие моменты:

Во-первых, это достаточно низкие альтернативные издержки мятежа. Регион должен быть достаточно бедным, чтобы издержки, связанные с отказом от работы были достаточно низки. В пользу этого условия свидетельствуют экономические исследования преступности: люди, которые получают более высокую зарплату, менее склонны участвовать в криминальных активностях^[2]. Получается, что чем богаче страна, тем выше альтернативные издержки, и тем ниже стимулы участвовать в повстанческой деятельности. Именно поэтому невозможно представить сепаратистское движение в богатой нефтяной стране.

Во-вторых, углеводородные ресурсы должны быть сосредоточены в каком-то отдельном регионе, что создает у жителей этого региона очевидные выгоды к отделению от государства. Большинство государств склонно засекречивать поступающие к ним доходы от продажи углеводородного сырья. Поэтому жители богатого нефтью региона могут быть уверены в том, что получают справедливую долю от продажи «черного золота», только если отделятся и образуют отдельное государство

В целом можно отметить, что между нефтяным богатством и опасностью гражданской войны существует перевернутая U-образная зависимость: до определенного уровня возрастающее нефтяное богатство ведет к росту опасности гражданской войны, но после определенного уровня оно приводит к росту альтернативных издержек восстания и, как следствие, снижению опасности гражданской войны.

Как уже было отмечено выше, основным стимулом гражданской войны может быть превращение богатого углеводородами региона в независимое государство, жители которого получают «справедливую» долю от нефтегазового богатства. Следует подкрепить этот тезис историческими фактами (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Сепаратизм в нефтедобывающих регионах

Источник: Michael L. Ross. The Oil Curse

Как нетрудно заметить, из этой таблицы следуют две закономерности. Во-первых, сепаратистские конфликты начинались в странах с низким уровнем дохода. Вероятно, пороговым значением является сумма в $2100, выше которой вероятность сепаратистского конфликта серьезно снижается. Во-вторых, большинство конфликтов начиналось в регионе проживания этнических или религиозных меньшинств, из чего следует, что «одних» углеводородов, возможно, недостаточно для начала гражданской войны. Рассмотрим подробнее «ачехский» кейс.

Кейс: Ачехский сепаратизм

Ачех расположен на севере острова Суматра и имеет богатую историю вооруженного сопротивления. К примеру, в 19-ом веке султанат Ачех 30 лет воевал с Нидерландами. В 1945 году жители Ачеха поддержали создание Республики Индонезия, независимой от Нидерландов. Однако достаточно скоро они потребовали расширения местной автономии. В 1976 году было создано Движение за свободу Ачеха (GAM, Gerakan Aceh Merdeka) -–как раз за несколько месяцев до ввода в промышленную эксплуатацию в регионе крупных мощностей по добыче природного газа. В своей декларации ДСА в том числе выступало против присвоения углеводородных доходов центральным правительством Индонезии. Долгое время ДСА финансировалось режимом Муаммара Каддафи, но при этом не переходило к активным действиям. Серьезный конфликт начался в 1989 году, когда ДСА перешло к агрессивным действиям. Реакция властей Индонезии была незамедлительной. Диктатор Сухарто ввел в Ачехе военное положение. К концу 1991 года большинство руководителей ДСА были арестованы или убиты. Организация была почти разгромлена.

Однако она возобновила свою деятельность в 1999 году, а к 2001 году ДСА контролировала 80% сельских поселений Ачеха. К возрождению организацию привели несколько факторов:

Во-первых, отставка Сухарто и начало демократических преобразований

Во-вторых, широкое медийное освещение репрессий против населения Ачеха со стороны правительства Индонезии

В-третьих, Азиатский финансовый кризис , в результате которого ВВП Индонезии сократился почти на 18%.

В этой ситуации по-новому зазвучали аргументы ДСА об экономической независимости. В Ачехе культивировался миф о «втором Брунее» - население верило, что в случае независимости их регион станет подобием богатого нефтью султаната.

Конфликт оказался крайне кровопролитным – по разным оценкам, погибло до 10 тысяч человек. В 2005 году стороны сели за стол переговоров, по итогам которых Ачех получил широкую автономию и 70% от всех углеводородных проектов (настоящих и будущих).

Отдельно следует сказать о механизме влияния углеводородов на гражданскую войну, который политолог М. Росс называет «трофейными фьючерсами» (booty futures). В этой ситуации мятежники продают иностранным инвесторам права на добычу нефти на месторождениях, которые они рассчитывают захватить в будущем. Именно так протекала гражданская война в Конго в 1990-х годах. Действующий на тот момент президент Конго Паскаль Лиссуба открыто выступил против своего главного соперника на выборах Дени Сассу-Нгессо. Дени Сассу-Нгессо имел собственные вооруженные формирования, а в начале гражданской войны он заключил соглашение с французской нефтегазовой корпорацией Elf Aquitaine (нынешняя Total) и получил от нее существенное финансирование на ведение боевых действий. Долгое время Elf Aquitaine имела эксклюзивный доступ к конголезской нефти. Однако во время правления Паскаля Лиссуба на рынок страны также были допущены другие корпорации, включая Exxon, Shell и Chevron. Готовился законопроект о дальнейшей либерализации отрасли. Инвестиции в Дени Сассу-Нгессо окупились – за несколько месяцев он победил в гражданской войне, после чего заблокировал законопроект о либерализации нефтяной отрасли. Elf Aquitaine вновь стала монополистом на конголезском рынке.

Выводы: таким образом, можно сказать о двояком влияние углеводородов на вероятность начала гражданской войны.

Во-первых, как продемонстрировано в статье, в стране должны быть низкие доходы (предположительно, меньше $2100 в год).

Во-вторых, нефтегазовые месторождения должны быть сосредоточены в отдельном регионе, чтобы существовала гипотетическая возможность отделения и образования собственного государства, экспортирующего углеводороды.

В-третьих, конфликт должен подпитываться этническими или религиозными разногласиями

В-четвертых, если нефтегазовые доходы приводят к существенному увеличению благосостояния всех граждан государства, то растут альтернативные издержки мятежа и его вероятность существенно снижается.