Theoretical and practical consequences of imbalance in the coefficient of male and female population in modern Russia: impact of the factor of ratio of genders in the region upon individual level of financial wellbeing

Введение

В российском обществе на протяжении длительного периода наблюдается численное превышение женского населения над мужским. Общая численность мужчин на 1 января 2017 года составила 68,1 млн. человек, женщин – 78,7 млн.; на 10,6 млн. больше или на 15,6 % больше женщин, чем мужчин ^[1]. Важным параметром при оценке полового дисбаланса в обществе выступает величина – соотношение полов. В демографии и экологии человека эта величина рассчитывается как частное от деления количества мужского населения на количество женского. Сбалансированным соотношением полов признаются величины близкие к 1, когда отношение мужчин к женщинам составляет порядка 0.95 – 1.05. В Российской Федерации соотношение полов на протяжении более полу века является несбалансированно–низким с преобладанием женского населения ^[2] (Таблица 1, Рисунок 1), в результате чего в западных работах по демографии возникает термин «Russia’s missing men» – «потерянные мужчины России» (пер. автора).

Таблица 1. Процент женского населения. Статистические данные «Всемирного банка». Дата обращения: 16.01.2018

Рисунок 1. Динамика изменений процентного соотношения женского населения к общему населению внутри следующих стан: России, Канады, Австралии, Германии, Китая, США 1960-2016 гг. Статистические данные, размещенные в открытом доступе на электронных страницах «Всемирного банка». Дата обращения: 16.01.2018.

Термин «missing woman» – «потерянные женщины» (пер. автора) – широко используется в современной мировой науке ^{[3, 4]} применительно к таким странам, как Китай и Индия, где по данным на 2016 год соотношение полов соответствует 1.06 для Китая и 1.08 для Индии. При этом на сегодняшний день в этих странах присутствует некоторое преобладание количества пожилых женщин над пожилыми мужчинами. Соотношение полов в возрасте свыше 65 лет соответствует 0.9 в Индии, а в Китае оно равно 0.91. Для сравнения в Великобритании это соотношение для старших возрастных групп равно 0.76 и для США – 0.75. В России соотношение полов в этих возрастных когортах парадоксально низкое, оно составляет всего 0.45 ^[5].

Между тем в России при рождении и на протяжении всего периода детства соотношение полов соответствует обычным нормам в других странах. Выраженный дисбаланс в соотношении полов начинает проявляется в среднем возрасте, когда активизируются негативные тенденции роста смертности среди мужчин ^[5]. В результате чего, продолжительность жизни российских женщин на 13 лет превышает ожидаемую продолжительность жизни мужчин.

Эберштадт и Шах указывают на экономические проблемы последних десятилетий как на одну из вероятных причин сложившегося дисбаланса полов в России ^[6]. В тоже время, многие авторы отмечают, что среди основных предпосылок мужской смертности в среднем возрасте преобладают так называемые внешние причины: ранения, убийства и суициды. При этом алкоголь является частным сопутствующим фактором ^[7].

Учитывая вышесказанное, возникает вопрос о последствиях дисбаланса полов в Российской Федерации. Каково влияние исторически сложившегося соотношения полов на саму структуру общества и взаимоотношения мужчин и женщин, модель семьи и брака, на родительские инвестиции, в том числе и экономические? При этом поиск социальных причин или/и исторического момента, которые предположительно могли бы стать переломными для дальнейшего процесса формирования такого устойчивого профиля народонаселения нашей страны, хоть и заслуженно вызывает общественный и научный интерес, тем не менее не входит в цели и задачи настоящего исследования. В представленной работе мы прежде всего освещаем теоретические вопросы динамики соотношения полов, которая рассматривается нами с эволюционных позиций теории полового отбора, а также с позиций теории соотношения полов ^[8-10].

Теория соотношения полов предполагает, что существующее число потенциальных брачных партнеров имеют выраженное влияние на эволюционные стратегии каждого из полов. Такие параметры как количество и плотность потенциальных партнеров получили ограниченное внимание в исследованиях эволюционных процессов систем брачных отношений. В тоже время на сегодняшний день присутствует растущий интерес к последствиям изменений уровня соотношения полов, которые могут оказывать существенное влияние на формирование всей системы брачных отношений ^[9].

В настоящей работе мы приводим обзор зарубежных работ последних лет, направленных на изучение фактора дисбаланса полов в обществе и его влияние на структуру брака, что напрямую оказывает воздействие на широкий спектр социальных, демографических и экономических параметров в этих странах. В практической части мы, обращаясь к применяемой западными коллегами практике оценки выраженности влияния неравновесного соотношения полов в обществе, исследуем влияние фактора соотношения полов на общественно-значимый параметр удовлетворенности своим материальным положением жителями нашей страны.

Теоретический обзор

В современной трактовке теория соотношения полов предполагает несистематические изменения в стратегиях брачного поведения каждого из полов в ответ на наличие и доступность потенциальных партнеров ^[11-14]. На интуитивном уровне можно предположить, что, если у представителей одного пола много потенциальных партнеров, а у другого пола выбор количественно ограничен, более редкий пол может предъявлять повышенные требования к потенциальным партнерам. Тот пол, который представлен в популяции в избытке, вынужден угождать запросам противоположного пола, чтобы найти себе пару. При этом внутри определенной популяции взаимоотношения репродуктивных мужчин и женщин строятся согласно законам так называемого брачного рынка (англ. «mating market»), работающего на основе принципа спроса и предложения посредствам «торгового» механизма. В современной эволюционной биологии теория полового отбора рассматривает такие «рыночные» отношения как своего рода двигатель ко-эволюции поведенческих моделей каждого из полов. Ключевой особенностью такого подхода становится использование фундаментальных основ теории игр, что позволяет математически моделировать на эволюционной временной шкале «выигрыши» или «бонусы», возникающие у каждого из полов в ответ на различные варианты соотношения полов в популяции ^[14].

Долгое время в научной литературе полагалось, что пол, испытывающий трудности с поиском партнера, будет направлять больше усилий в процесс ухаживания, поиск партнера и, в конечном итоге, в сам процесс спаривания ^[15-16]. Классическая теория пола утверждала, что при сокращении количества потенциальных партнеров, индивиды мужского пола будут активнее направлять усилия в брачные стратегии, такие как: поиск партнера, внутри-половую конкуренцию, что будет проявляться в полигамном поведении в ущерб отцовским родительским инвестициям ^[15]. Однако на основе методов математического моделирования было показано, что для мужчин в большинстве случаев целесообразность инвестиций в брачные попытки возрастает, когда присутствует больше, а не меньше доступных возможностей для спаривания ^[17].

Современная теория соотношения полов предсказывает, что мужчины, реализующие принципы полигамного поведения, в условиях дефицита потенциальных партнеров, могут столкнуться с проблемой увеличения временных интервалов между репродуктивными эпизодами (сексом). В то время как обратная стратегия, когда мужчина остается со своей первоначальной партнершей и обеспечивает родительскую заботу их совместному потомству ^[13] и/или «сторожит, охраняет» (англ. «the guarding strategy») партнершу ^[17-18], становиться эволюционно более выгодной. Согласно теоретическим прогнозам в условиях ограниченной представленности женского пола мужчины скорее будут предпочитать среди возможных вариантов брачных стратегий охранное поведение партнерши. Такое поведение положительно ассоциировано с мужской моногамией (моногинией) ^[19]. В этом случае, отцовские родительские инвестиции увеличиваются, а не сокращаются ^[14],[17].

С эволюционной точки зрения «переход к возникновению устойчивых парных союзов мужчины и женщины открыл путь к усилению родительских инвестиций мужчин, что было прорывной адаптацией с множественными анатомическими, поведенческими и физиологическими последствиями для ранних гоминид и всех их потомков ^[20-22]. Такой парный союз в последствии послужил основой для появления института современной семьи ^[23], и сопровождающим ее феноменам накопления ресурсов и правил их наследования ^[24]» ^{[25, c. 5]}.

У человека родительские инвестиции отца, то есть передача ресурсов поколению потомков, зачастую носит косвенный характер. Согласно этнографическим данным в традиционных обществах мужчины оказывают относительно мало помощи в виде прямой заботы о детях ^[26]. Хотя мужчины обычно мало помогают с детьми, они являются важным источником ресурсной (экономической) помощи во многих традиционных обществах ^[27-30]. Учитывая вышесказанное, мы можем предположить, что в «брачных торгах», наиболее ликвидным продуктом, который мужчины могут демонстрировать и предлагать более активно или сдержанно в зависимости от уровня соотношения полов на брачном рынке, выступает ресурсный потенциал мужчины, от которого косвенным образом, через продолжительную связь с партнершей, будет зависеть мужской родительский вклад в детей. Стоит подчеркнуть, что будущие гарантии такого вклада в еще нарождённое потомство представляют не менее важную, а возможно даже более существенную составляющую такой «сделки» ^[25].

У человека весь комплекс родительской заботы о потомстве сопровождается значительными энергетическими и ресурсными затратами. ^{[22, c. 27]}. Между тем количество времени и биоэнергетических ресурсов, которые родитель может выделить и направить на размножение и заботу о детях, представляет собой конечную величину. Таким образом, взрослый индивид подвержен действию разнонаправленных сил отбора, побуждающих его к принятию компромиссных решений, согласующихся с задачами расстановки приоритетов в распределении жизненных сил ^[31].

В условиях различной доступности представителей противоположного пола, индивид вынужден по-разному реагировать на имманентный конфликт полов. Согласно теории брачного рынка можно предположить, что брачное и репродуктивное поведение мужчин может иметь выраженную изменчивость в зависимости от доступности потенциальных партнеров. Таким образом численный перевес женщин, как правило, предопределяет в поведении мужчин краткосрочные инвестиционные стратегии в отношения и полигинное поведение, а также обуславливает минимум родительских инвестиций в детей. Однако, когда женщины количественно представляют меньшинство, мужское брачное поведение может измениться. В таком случае мужчины будут проявлять склонность к долгосрочным отношениям и верность партнеру ^[32].

Эмпирические данные о влиянии низкого соотношения полов на структуру брачной системы

При изучении дисбаланса мужского и женского населения в человеческих популяциях получены эмпирические свидетельства того, что преобладание мужчин в обществе ассоциировано с отложенной репродукцией, более низкими показателями матерей одиночек в обществе, а также со снижением предпочтений краткосрочных сексуальных связей и относительно меньшим количеством сексуальных партнеров как у мужчин, так и у женщин ^[8],[33-37].

Однако стоит указать, что большинство исследований дисбаланса в соотношении полов уделяют мало внимания изменению динамики полового поведения, возникающей в ответ на недостаток мужского пола ^[38], что осложняет сравнительный кросс-культурный анализ современной российской ситуации.

Среди работ, которые были направлены на определения влияния дисбаланса в соотношении полов, в том числе и связанных с преобладанием женского пола стоит, выделить результаты 2017 года, полученные на основе анализа статистических данных Северной Ирландии ^[38]. К. Уггла и Р. Мейс показали, что мужчины в ответ на недостаток партнеров противоположного пола не всегда активно конкурируют с применением силы и агрессии в тех округах, где преобладают мужчины ^[38-39]. Вместо этого мужчины в населенных пунктах, где высока конкуренция за брачных партнерш склонны демонстрировать свои брачные намерения через ресурсные инвестиции и прежде всего через заботу о детях. В данном исследовании авторы показали разницу в родительских инвестициях отцов в зависимости от того, где проживает пара: на территории с преобладанием мужского или женского населения. Авторы разделили территорию Серверной Ирландии на 4 группы, в зависимости от уровня соотношения полов (первый квартиль: 0.64-0.93, второй квартиль 0.94-0.98; третий квартиль: 0.99-1.05; четвертый квартиль: 1.06-2.08). В качестве показателя родительских инвестиций отцов исследователи предложили проанализировать фактор совместного проживания отца с матерью и детьми. Была обнаружена большая разница во вложениях отца в зависимости от его социального статуса. Было показано, что в тех населенных пунктах Северной Ирландии, где преобладает женское население, только 39% мужчин с низким социальным статусом, (т.е. мужчины, которые никогда не работали/ либо долго оставались безработными) проживали совместно с женой и детьми. В то же время в областях, где присутствует количественный перевес мужского населения, уже 52% мужчин из этой социальной группы проживали совместно со своей женой и детьми. При этом мужчины с высоким социальным статусом проживали со своими семьями в 95% случаев независимо от присутствия дисбаланса в мужском или женском населении в регионе проживания. Таким образом, авторы получили подтверждения того, что разводы были более вероятны среди граждан с низким социальным статусом в областях с преобладанием женского населения.

Интересные результаты также получены в 2013 году группой исследователей из США, освещающих вопросы эпидемиологического распространения заболеваний, передающихся половым путем, среди которых особое внимание уделялось проблеме распространения вируса иммунодефицита человека ^[35]. Авторы разделили территорию США по штатам на три группы в зависимости от соотношения полов. Сравнительному анализу подверглись территории со сбалансированным соотношением полов (0.95-1.05) и с низким соотношением, где доля мужского населения была меньше 0.9. Авторы проверили зависимость уровня сторонних (внебрачных) сексуальных связей от трех контекстуальных факторов: 1) соотношения полов, 2) бедности и от 3) уровня насильственных преступлений. Внебрачные половые связи были более распространены в округах с (1) низкими (<0,9) коэффициентами соотношения полов (по сравнению со сбалансированным (0.95-1.05) соотношениям полов в регионе), (2) с более высоким процентом населения определенных расовых или этнических групп, проживающих в бедности, а (3) также в округах с более высоким уровнем насильственных преступлений. Эти результаты эмпирически подтверждают гипотезы о социально-экологическом характере влияния на заболеваемость вирусом иммунодефицита человека. Авторы подчеркивают роль низкого соотношения полов в установлении и поддержании сетевых моделей сексуального поведения ^[8],[40]. Данное исследование, как и исследование в Замбии показало, что в районах с низким соотношением полов и со сниженными возможностями получения экономического дохода женщинами, мужчины были склонны вести внебрачную половую жизнь ^[41]. Относительная нехватка мужчин ограничивает женщин в их попытках влиять на ситуацию в семье и не дает возможность женщинам иметь полноценные моногамные партнерские отношения. Таким образом, мужчины имеют потенциальную возможность легко вступать в новые отношения, если считают, что их основные отношения являются проблематичными ^[42]. Кроме того, мужчины с несколькими параллельными сексуальными связями могут быть уверены в том, что их основной партнер не прекратит отношения, так как полноценные брачные отношения могут быть для женщин труднодостижимы в условиях, когда имеется дефицит партнеров ^[43].

Исследование американских антропологов Р. Шахта с коллегами 2016 года ^[37], направленное на анализ агрессивного поведения и случаев насильственных преступлений в различных штатах США, подтвердило предположение о том, что в штатах с преобладание женского населения мужчины чаще вовлекаются в прямое и агрессивное соперничающее поведение. В штатах, где проживает меньшее количество мужчин, фиксируется большее количество нарушений закона, связанных с насильственным поведением, в том числе и таких тяжких преступлений как убийства. Авторы также обнаружили негативную корреляцию между соотношением полов и уровнем сексуального насилия. Таким образом, чем ниже соотношение полов (меньше мужское население по отношению к женскому), тем больше зафиксировано насильственных преступлений сексуального характера ^[37].

Исследователи показали, что уровень криминального поведения, связанный с сексуальными услугами и насилием (проституция, сексуальное оскорбление и домогательства) также выше в штатах с преобладанием женщин.

Таким образом, авторы указывают, что полученные ими данные разрушают устоявшееся предубеждение о том, что общества с преобладанием мужского населения будут ассоциированы с повышенным уровнем насилия. По мнению авторов, большинство источников, указывающих на возрастание уровня агрессии в обществах с преобладанием мужского населения (такие как Китай, Индия) спекулирует на этой тематике. Подобные выводы, по их мнению, зачастую основываются на анекдотичных и исторических представлениях и не всегда соответствующих истинной картине происходящих событий.

Теоретические прогнозы

Рассмотренные в статье теоретические и эмпирические данные поднимают вопросы о будущих перспективах в демографической динамике народонаселения нашей страны, а также о социальных последствиях столь длительного присутствия так называемой проблемы «пропавших мужчин России».

Одним из заметных исследований устойчивых культурных изменений, возникающих в обществах, в которых в определенные исторические моменты присутствовал дисбаланс в соотношении полов, стало исследование австралийского антрополога П. Гросджин 2017 года ^[44]. В своем исследовании она использует исторические данные заселения австралийского континента в восемнадцатом и девятнадцатом веках, когда фиксировалось сильное превышение количества мужчин в определенных областях. Автор статьи приводит убедительные доказательства того, что некоторые культурные и социальные эффекты превалирования мужского населения в соотношении полов сохраняются и по сей день 150-180 лет спустя. Было показано, что современное параметры индивидуальной удовлетворенности браком выше в областях, в которых в прошлом имелся дисбаланс в сторону преобладания мужского населения. Это свидетельствует в пользу того, что неравномерное соотношение полов может оказывать стойкое влияние на характер брачных отношений. Устойчивые формы взаимоотношения полов могут сохраняются в культурном коде, даже после того, как диспропорция в количестве полов исчезает ^[44]. В статье обобщаются исторические и современные данные, свидетельствующие о том, что женщины имели и по-прежнему имеют более выгодные позиции в процессе т. н. «торговли» на брачном рынке в областях, в которых в прошлом имелся дисбаланс в сторону преобладания мужского пола. В частности, было установлено, что женщины в этих областях чаще вступали в брак и реже были заняты работой вне дома. Учитывая эти эффекты, не было удивительным то, что современные женщины, живущие в этих районах, в среднем счастливее в своих брачных союзах и указывают на большую удовлетворенность жизнью в целом. В данном исследовании впервые установлено, что эффекты полового дисбаланса в обществе сохраняются и по-прежнему влияют на отношения к женщинам и удовлетворенность брачной жизнью по прошествии периода в 150 лет.

Однако и современные мужчины также испытывают более высокий уровень удовлетворенности браком на территориях с преобладанием мужского населения в прошлом. Этот результат является неожиданным для некоторых теоретических прогнозов, согласно которым позиции мужчин в так называемых брачных «торгах» имеют обратную связь с позициями женщин ^[45-46], и что «высокая диадическая власть женщин проявляется в низких диадических возможностях мужчин» ^[8], приводя к тому, что мужчины могли бы в этих обстоятельствах ощущать себя в менее выгодном положении. Полученные результаты, таким образом, указывают на то, что и мужчины, и женщины сообщают о большей удовлетворенности браком и удовлетворенности жизнью в целом, и что суммарное счастье внутри пар выше в областях, где когда-то преобладало мужское население. Полученные результаты С. Гросджин интерпретирует таким образом: «…чем значительней мужское население, как правило, превосходят численность женского, тем более схожими становятся мужские и женские брачные стратегии» ^{[44, c. 8]}. Тенденция мужчин к отсрочке продолжительных отношений в пользу кратковременных сексуальных отношений появляется, по мнению автора тогда, когда соотношения полов, как правило, связано с женским дисбалансом, что может иметь адаптивное значение, но в то же время приводит к более негативному психологическому эффекту в обществе ^[13].

Приведенные материалы, указывают на возможный ряд устойчивых социальных последствий количественного преобладания женского населения. Эти последствия, в свою очередь являются резонирующими и усиливающими факторами для дальнейшего обострения различий в брачных стратегиях полов, прежде всего за счет изменения мужского репродуктивного поведения в сторону отказа от долгосрочных отношений, задержки этих отношений, либо принятия позиций минимальной вовлеченности и ресурсной ответственности в продукт моногамных длительных отношений, что определённо снижает матримониальные инвестиции отцов. Подобная цепь теоретических построений дает повод предполагать, что само по себе продолжительное существования общества в демографическом состоянии «женского населения» может развить стабильные культурные паттерны само- воспроизводящие механизмы некоторых моделей брачного и родительского поведения российских мужчин.

Материалы и методы

В настоящей работе использованы данные российского мониторинга экономического положения и здоровья населения НИУ-ВШЭ (RLMS-HSE) ^[47]. Нами проанализирована репрезентативная выборка за 1994−2016 гг. Величина выборки составляет 12554 респондента.

В работе исследуется выраженность влияния параметра «соотношение полов» в регионе на субъективную оценку собственного материального достатка представителями российских домохозяйств обоих полов.

Учитывая поставленные задачи, из общей выборки для дальнейшего анализа отобраны ответы всех респондентов старше 18 лет. Величина итоговой выборки составила N = 10385.

Параметр «соотношение полов» был рассчитан согласно данным за 2005 год, предоставленным федеральной службой государственной статистики ^[1]. К недостаткам указанных данных мы можем отнести тот факт, что они не учитывают фертильное население при расчете параметра соотношения полов, а включают все возрастные категории.

Статистический анализа проведен с использованием программы IBM SPSS – статистик, с применением следующих методов: критерий χ2 Пирсона, Гамма (γ)-критерий Гудмана – Краскела, дисперсионный анализ 4-х независимых выборок.

Результаты

Субъективная оценка респондентами своего материального положения в зависимости от региона проживания с градацией по уровню соотношения полов

В представленной работе мы проанализировали субъективную оценку, которую дает респондент материальному положению своего домохозяйства. Для этого мы обратились к вопросу: «Представьте себе лестницу из 10 ступеней, где на каждой ступени стоят по 10 процентов всего населения нашей страны: от самых бедных семей до самых богатых. На какой из десяти ступеней находится сегодня Ваша семья?». Респонденты давали оценку по 10-ти бальной шкале, где ответ 1 – советовал самым бедным и 10 – самым богатым. Данные по соотношению полов были разделены на 4 относительно равно представленные в количественном выражении категории: первая категория – крайне низкое с соотношение полов не превышающее 0,84 (N=1277); вторая категория – низкое соотношение полов – соответствует интервалу от 0.86 до 0.86 (N=1411); третья категория включает интервал 0.86 – 0.877 (N = 1477); четвертая категория с соотношением полов свыше 0.877 (N=1013).

При анализе данных когорт­ного исследования гипотезу о наличии статистической взаимосвязи между двумя порядковыми переменными можно проверить с помощью критерия χ2 Пирсона. Полученные в результате проведённого статистического анализа данные указывают на наличие достоверной взаимосвязи между соотношением полов и уровнем субъективной удовлетворенности материальным положением представителями российских домохозяйств, как для мужчинами (χ2 (2) = 438,81, p = 5,5585E-73), так и для женщинами (χ2 (2) = 463,1, p = 6,6344E-78), причем зависимость носит линейный характер (муж: χ2 для тренда = 170,95, p = 4,5893E-39; жен.: χ2 для тренда = 158,03, p = 3,0515E-36)

Дальнейшее применение критерия Гудмана – Краскела (Goodman-Kruskal’s gamma), предназначенного для анализа ранговых переменных, показало, что в представленном анализе γ отличен от нуля. Таким образом нулевая гипотеза об отсутствии взаимосвязи между двумя факторами (соотношение полов и материальный достаток в домохозяйствах) может быть отклонена, так как достигнутый уровень значимости меньше своей критической величины в 0,05 как при анализе данных всех респондентов в целом, так и для мужской и женской выборки, обработанной отдельно. Критерий γ составил 0,2 для мужской выборки и 0,16 для женской. Полученные нами значения γ можно интерпретировать следующим образом: наличие информации об уровне соотношения полов в месте проживания достоверно может уменьшить ошибку предсказания степени удовлетворенности своим материальным положением на 20 % для мужчин и на 16% для женщин.

Между тем, имеющаяся в нашем распоряжении база данных позволила провести дисперсионный анализ для проверки статистических гипотез о равенстве средних для трех и более независимых групп. В результате была получена модель с высоким уровнем значимости p = 8,9804E-114, F = 184,691, степени свободы = 3. При этом сравнение средних показало, что в регионах с более высоким соотношением полов указываемый респондентами уровень субъективной удовлетворённости своим материальным положением растет как для мужчин, так и для женщин. Наибольшую вариативность показали регионы с наиболее высоким и низким соотношением полов, в то время как регионы с равновесным и пониженным соотношением полов давали преимущественно схожие оценки.

Обсуждение

В представленном исследовании выявлена достоверная взаимосвязь между уровнем соотношения полов и важными экономическим и социальным параметром для российских домохозяйств – с удовлетворенностью своим материальным положениям. Получила подтверждение гипотеза о зависимости от параметра «соотношение полов» уровня материального благополучия в семье как по мнению мужчин, так и, по мнению женской части населения. Предсказательная способность продемонстрированной в статье модели достигает уровня в 20 % при наличии весьма скромной разницы между соотношением полов в различных регионах Российской Федерации, со сложившимся общегосударственным профилем низкого соотношения полов внутри всей странны, где в 2005 году лишь один регион имел несбалансированно высокое соотношение полов, когда отношение мужчин к женщинам составляло больше 1.06, а остальные регионы показывали несбалансированно низкое соотношение полов и/или сбалансированное ^[1].

Положительная связь фактора высокого соотношения полов с субъективной удовлетворенностью материальным положением для обоих полов подтверждает результаты, полученные в 2017 году при анализе австралийской выборки, где было показано что и мужчины, и женщины в целом высказывали более высокие оценки удовлетворенностью жизнью в округах с высоким соотношением полов ^[44].

Влияние фактора соотношения полов на уровень субъективной оценки материального благополучия хоть и не достигает принятого в статистике среднего уровня силы связи в 30%, тем не менее на наш взгляд заслуживает пристального исследовательского внимания, учитывая, что в примененной модели, субъективная психологическая оценка сложного социального-экономического процесса объясняется единственным фактором – уровнем соотношения полов.

Между тем, мы не можем отрицать обратную взаимосвязь, когда сам факт преобладания мужского населения влияет на повышение уровня реальной и субъективной оценки материального положения. Обратная взаимосвязь, может быть объяснена за счет того обстоятельства, что репродуктивно способная часть населения, путем сокращения своего участия на брачном рынке, снижает материальные запросы на ряд трат в сфере брачного поиска и привлечения партнера, что теоретически может положительно влиять и на субъективную удовлетворенность имеющимся материальным положением респондентов.

Для получения более ясной картины в понимании происходящих антропологических, экономических и социальных процессов требуется дополнительные исследования по возможности с применением кросс –культурного анализа.

Не смотря на возникшие интерпретационные сложности, полученные результаты продвигают нас в понимании глубинных процессов и мотиваций экономического развития общества. Такой междисциплинарный поход к объяснению экономических процессов, через структуру брачного рынка на сегодняшний день отсутствует в русскоязычной научной литературе, что безусловно является упущением, учитывая сложившийся устойчивый дисбаланс в соотношении полов в нашей стране.