Structural-semantic types of good wishes and curses in the Chamalal language

Согласно концепции К. Лемана одна из первоочередных задач современной лингвистики – документация языков, находящихся под угрозой вымирания, предполагающая сбор, фиксацию, систематизацию и анализ лексики ^[1]. Особенно она актуальна применительно к бесписьменным дагестанским языкам, так как здесь немало нерешенных проблем по сбору и описанию лексического текстового и фольклорного материала. Восполняют этот пробел лишь отдельные публикации последнего десятилетия ^{[2, 3, 4, 5, 6, 7, 8]}. Поэтому в свете известного и все более расширяющегося этноморфоза дагестанцев, в том числе и чамалинцев, данный аспект предстает в виде безотлагательной задачи дагестанского языкознания и фольклористики.

Как известно, резкое или постепенное исчезновение языка происходит под влиянием разных факторов, и при этом утрачиваются духовные сокровища, создававшиеся в течение многих тысячелетий, и их невозможно восстановить. Глубина этой утраты заключается в том, что в мире не существует двух одинаковых языков. «Исчезновение языка – это не только утрата средства коммуникации, а целой системы символов, кодов, созданной на протяжении тысячелетий каждым этносом, который имеет полное право интерпретировать мир по-своему, это целый архив обычаев, нравов и традиций» ^[9].

Специфику языкового сознания и национального менталитета любого этноса демонстрирует языковой узус, характеризующий стереотипы национального сознания: конвенциональные метафоры, сравнения, перифразы, фразеологизмы, ярко проявляющиеся в таких жанрах, как пословицы, поговорки, благопожелания и проклятия, достаточно широко употребляющиеся в речи носителя. Благопожелания и проклятия в фольклорном творчестве народа стоят на особом месте, поскольку к ним обращаются в минуты возвышенного душевного напряжения, на гребне высоких эмоциональных переживаний как позитивных, так и негативных.

С данными жанрами в этом отношении можно сравнить разве что плачи, в которых оплакивающие находят утешение в моменты душевного переживания и напряжения, вызванные скорбью и отчаянием. Именно в такие моменты благопожелания и проклятия близки по духу к плачам и созвучны им, здесь нет необходимости в подборе подходящих слов: каждое из них в буквальном смысле вырывается из глубины души самопроизвольно.

Некоторая часть лексики посвящена человеку – его внутреннему миру, приятию внешнего мира, физической и интеллектуальной деятельности, его целям, отношениям с другими людьми, общению с ними, оценкам событий, положений и обстоятельств.

Общеизвестно, что этническая культура обладает специфическим для каждого этноса своеобразием, при этом её традиционные нормы, наиболее ярко проявляющиеся в быту, существуют в форме стереотипов восприятия, чувствования и поведения. И данные элементы обнаруживаются в речевой деятельности.

Традиционные «малые» речевые жанры, как справедливо отмечает Л. Н. Виноградова, призваны выполнять функцию так называемых «сопутствующих» текстов, включаемых в качестве вербального компонента в состав ритуальной практики ^[10], причем относятся они одновременно к таким смежным отраслям, как лингвистика, фольклористика и этнография. Эти дисциплины рассматривают формулы пожеланий и заклинаний, угроз и проклятий как традиционно воспроизводимые факты речевого поведения.

Из изданий, вышедших в последние годы, необходимо выделить работы Х. Г. Магомедсалихова ^[11] и М. Ш. Халилова ^[7]. В сборнике Х. Г. Магомедсалихова ^[11] даны тексты и переводы благопожеланий и проклятий, сопровождающиеся комментариями. В исследованиях М. Ш. Халилова ^[7] впервые в дагестановедении дано описание фразеологии, паремиологии, фольклорных изречений и этнографических реалий бесписьменного бежтинского языка.

«Проклятия и благопожелания – довольно распространенные жанры табасаранского устного народного творчества. Однако эти жанры практически не изучены» ^{[12, с. 22]}.

Что касается изучения благопожеланий и проклятий чамалинского языка, то надо отметить, что некоторые из них представлены в качестве примеров в «Чамалинско-русском словаре» ^[13]. Однако специальных работ, посвященных благопожеланиям и проклятиям чамалинского языка, не имеется. Они впервые рассматриваются в настоящей статье.

Благопожелание – это текст, содержащий пожелание добра, а также и ритуал его произнесения, регламентирующий как взаимоотношения между людьми, так и предполагающиеся контакты человека со сверхъестественными силами, способными обеспечить его благополучие. Как отмечает Г. Н. Маллалиев, «в благопожеланиях и проклятиях отражаются важные элементы ценностной картины мира народа: его этнопсихологические особенности и религиозные верования, представления о нравственных нормах, общественных и личных взаимоотношениях, добре и зле, справедливости и бесчестии» ^{[12, с. 22]}. Об особом месте благопожеланий в фольклорном творчестве народа пишет и Б. М. Алиева, отмечая, что «народы Дагестана имеют благопожелания на все случаи жизни»: на случай приема пищи, отхода ко сну, высокого урожая зерновых, поздравления с рождением детей, напутствия молодоженов, посещения больного (выздоровевшего), выражения соболезнования и мн. др. ^{[14, с. 116]}.

Чамалинские благопожелания можно классифицировать следующим образом:

1. Пожелания удачи и добра во всех начинаниях: Икъбал гудакьа! (чам.) – «Пусть удача сопутствует!»; Эшу гьадам микъичІдала данн ваххъалакьа! (чам.) – «Плохой человек пусть даже на дороге не встретится!»; ГьōбакIваби! (чам.)– «Счастливо оставаться! (форма пожелания при расставании)»; Гьōманаби (чам.) – «Счастливого пути»; Игьидаб данн билълъедбекьа! (чам.) – «Благополучия в делах!»; ЙакІвечІисс мурадбе тІубадбекьа! (чам.) – «Пусть исполнится все задуманное!»; Виххи ветабекьа, талихI гудакьа! (чам.) – «Радости и счастья тебе!»; Хиялди тIубадбекьа! (чам.) – «Чтоб исполнились все мечты!» и др.

2. Пожелания, связанные с семейно-брачными отношениями: ТалехІ гудакьа! (чам.) – «Желаю счастья!»; Ахир талехІчІанисс бисамекьа! (чам.) – букв. «Пусть конец брака будет отрадным!»; Ригьи^н гьōб сагIатлІа^н игьидахъисс бисамекьа! (чам.) – «Чтобы час заключения брака добрым был!»; ГІурми роххлачІ мунабекьа! (чам.) – «Пусть жизнь пройдет в радости!»; ГІурми баркатчІанисс букІабекьа! (чам.) – «Пусть жизнь будет полна благодатью!»; Сан бехалъбекьа! (чам.) – «Чтоб вместе до старости в согласии жили!» и др.

В корпусе благопожеланий встречаются и комплексы, передающие специфику мышления чамалинцев: ТутналIи сале йаквлō сан бехвамекьа! (букв. «Чтобы остались вместе до тех пор, пока зубы не выпадут в кашу!») (чам.) – «Да проживут вместе до глубокой старости!» или ХъабачачIа^н йалухъ гьецIāлала йачӣлала хIал бетIлō сан бехвамекьа! (букв. «Пусть будут вместе до тех пор, пока не будет сил поднимать и носить тулуп и платок!») – «Пусть до глубокой старости проживут вместе!». Прямой смысл пожелания долгой совместной жизни, по словам К. Г. Халикова, заменена «ментальной сущностью, метафорически вытекающей из немощности поднять и носить тулуп и платок» ^[6].

3. Пожелания беременной женщине: Аллагьассви сагъаб наслу бугъакьа! (чам.) – «Пусть Аллах даст здоровое наследство!»; ЙахелІ хвā бигьа гьикьа БетІергьанассви! (чам.) – «Пусть Всевышний облегчит родовые схватки!»; Илала мачІла сагъ-саламат борчІидбекьа! (чам.) – «Пусть мать с ребенком будут здоровы!»; ТалихIчІанисдвлъа иманчІанисс мачІи багъвакьа! (чам.) – «Счастливым (родителям) пусть (Всевышний) дает детей с иманом*!» и т. д.

Пожелание «иметь наследников, потомство» связывается с образом дома, где должны быть дети, ср.: МачIи икIидасс гьанкъв гьаъила хъвāд бисинхъалакьа! (чам.) – «Да не будет суждено иметь дом без детей!»; «МачІдви лъасІсІв эгьийō бетІвхъалакьа! (чам.) – «Пусть детский шум не прекращается в доме!».

4. Пожелания по поводу рождения, как мальчика, так и девочки. Примеры демонстрируются с классными показателями – в- кл. м., й- кл. ж.: Ила-имуб хIурмат цIинна в(й)исамекьа! (чам.) – «Чтобы рос(ла) уважительным(ой) по отношения к родителям!»; ГIурми беххил-о(-е) в(й)исамекьа! (чам.) – «Чтобы долгожителем(ьницей) был(а)!»; ИманчІанисс вулІбекьа / йилІбекьа! (чам.) – «Чтобы с верой рос(ла), богобоязненный(ой) был(а)!» и др.

Вместе с тем имеются пожелания, которые используются только при рождении мальчика или девочки.

Пожелания по поводу рождения мальчика: Вагьа вахелІ роххил хадахъ ида (чам.) – «Радости от рождения сына желаю»; ГьекІубадучІṓ вигьада, эгьи вигъанна вижамекьа (чам.) – «Побеждающим чужих, побеждаемым дома пусть растет»; ТалихІчІанисс вулІбекьа (чам.) – «Чтоб счастливым был»; Лъеде идасс вулІбекьа! (чам.)– «Чтобы мужественным вырос!»; Ила-имлъа роххиллъа вугъудда висабекьа (чам.) – «Чтоб рос на радость родителям» и т. д.;

Пожелания по поводу рождения девочки: Йаха^н гьаъадакІа гоше йилІвила гьаъабекьа! (чам.) – «Как родилась, так и выросшей, чтоб увидели!»; ДжиджикІасс берцне йижамекьа! (чам.) – «Чтобы красивой, как цветок, росла!»; БосІсІла милълакІа гвангъидда йисамекьа! (чам.) – «Чтобы сияющей, словно солнце и луна была!»; ЧIоре чIир-чIирилалълъа хуйи йацІдаб йисамекьа! (букв. «В поле успевала раньше, чем птицы зачирикают») (чам.) – «Чтобы проворной, шустрой росла» и т. д.

В благопожеланиях по случаю рождения проявляется и разное отношение к будущим гражданам. Так, при рождении мальчика желали, чтобы он вырос уважительным по отношению к родителям – Ила-имуб адаб цIинна вижамекьа! (чам.) – «Да вырастет уважительным к родителям!»; желали удачи в социальной жизни – СIсIē вунада вулIбекьа! (чам.) – «Чтобы вырос известным, знаменитым!» и т. д. А при рождении девочки, в основном, желали, чтобы приносила радость – Ила-имлъа роххиллъа йижанна йисамекьа! (чам.) – «Чтобы выросла на радость родителям!»; Иман-гIакъулчIанисс йисамекьа! (чам.) – «Пусть растет умной и благонравной!» и т. д.

Как видно из примеров, благопожелания при рождении ребенка касались и родителей. При этом родителям желали сил, здоровья, чтобы вырастить ребенка в полной семье, чтобы он не остался сиротой: Ила-имучІ в(й)акьан в(й)ижналІаб в(й)исамекьа! (букв. «Чтобы с отцом и матерью вместе росли») (чам.) – «Чтоб сиротой не остался!»; Ила-имлъа сагълъи гудакьа вагьа хьихьӣла (чам.) – «Родителям здоровья желаю, чтобы растить сына».

Как и другие горские народы, чамалинцы предпочитали рождение мальчиков. Так, после рождения дочери желали: Ахи баркатчIанисс вагье баха^нкьа! (чам.) – «Следом пусть проворные мальчики родятся!». Сыновья рассматривались как опора благополучия и продолжения рода. Предпочтение отдавалось мальчикам еще и потому, что девочки, выходя замуж, становились членами другой семьи, хотя и не прерывали родственных отношений.

5. Напутствия в дорогу: Микъ битІилъбекьа! (чам.) – «Счастливого пути!»; ВуналІабсвлъа микъ битІилъбекьа, веххунабсвлъа гьанкъв битІилъбекьа (чам.) – «Путнику счастливого пути, а провожающим – счастливо оставаться!»; Илълъа манāдала Аллагьассви цІинакьа (чам.) – «Куда бы ни попали, чтобы Аллах сохранил!»; МикъичІ гІажал биси^нхъалакьа, гьасІсІачІ балагь биси^нхъалакьа! (чам.) – «Пусть в пути роковой час не наступит и бедствия не настигнут!» и др. Как видно из двух последних примеров, особое место в чамалинских пожеланиях занимает мысль о безопасности путешествия, что свидетельствует об опасности или о незащищенности на дорогах в былые времена. Настоящая реальность не меняет смысла пожелания, хотя экстралингвистическая реальность может быть иной, например, тому, кто отправляется в путь на автотранспорте желают: Микъ битIидда басамекьа! (чам.) – «Пусть дорога будет прямой!»; Микъихъ къадар хъвадда гьадам даннилъхъалакьа! (букв. «На дороге скончаться предначертанный путник пусть не встретится!») (чам.) – «Удачной, безопасной дороги!».

Своеобразна и семантика напутствия чамалинцев – Микъ битІилъи, мурад тІубāд, сагъ-саламат бехха ххарадбикьа! (букв. «Чтобы дорога была прямая, исполнились желания и здоровыми вернулись (домой) обратно»!) (чам.) – «Счастливого возвращения!»; Эгьи гьōлъхъа бацІабикьа! (чам.) – «Чтобы домой благополучно добрались!». Уходящему желают радостного возвращения, акцентируя внимание не на расставании, а наоборот – на возвращении.

6. Пожелания при посещении больного. Кроме общепринятого пожелания скорейшего выздоровления ВитIилъбекьа! (чам.) – «Выздоравливай!» и Щулалъбекьа! (букв. «Пусть укрепится!») (чам.) – «Да укрепится здоровье!», у чамалинцев принято говорить: Мунегьбе чурӣла гудда йисамекьа! (чам.) – «Пусть дана (болезнь) для смывания грехов!»; ЭрлIахам вухуддакIа бигьа игьакьа! (букв. «(Пусть) облегчится состояние, как при удалении занозы!») (чам.) – «Да облегчится состояние!»; Кьихна бета бегьа^н гьайхъалакьа! (букв. «(Желаю) ложиться чтобы только поспать!») (чам.) – «Чтобы лечь пришлось только для сна!»; Аллагьассви мунегьбе чурдалакьа! (чам.) – «Пусть Аллах (болезнью) смоет грехи!» и т. д.

Как видно из пожеланий выздоровления, семема «болезнь» непосредственно не обозначена, что указывает на возможное табу упоминания болезни. Некоторые приведенные благопожелания указывают на то, что в сознании чамалинцев болезнь – это еще и наказание за грехи.

7. Выражение соболезнования: Зи^нв гІалджаналІа^н висамекьа! (чам.) – «Пусть он окажется в раю (об умершем)»; МачІуди ила-има бекІалакьа ини! (чам.) – «Пусть дети родителей хоронят!»; ВичІечІ виххалакьа! (чам.) – «Да возрадуется смерти!»; Мунегь чуридбекьа! (чам.) – «Чтобы грехи его простили!»; Бехъе беххванадлъа гІурми гудакьа! (чам.) – «Остальным родственникам долгой жизни!»; Манададвийела беххванадиела мунегьбе чІуридбекьа! (чам.) – «Да простят грехи и покойным, и здравствующим!»; БичІададвлъа гІалджа^н гудакьа, чІагвабедвлъа сабур гудакьа! (чам.) – «Пусть умершим достанется рай, а живым – терпение!» и др.

Из вышеприведенного материала следует, что основная суть чамалинских соболезнований – это, чтобы усопший был прощен Всевышним и оказался в раю. И это преобладающая суть-идея на уровне речи облекается в разнообразные оттенки смысла. В исламе считается, что судьба человека предначертана: и если письмо с судьбой вручается (виртуально) в правую руку усопшего, то он – праведный мусульманин, а в левую – то грешник.

В благопожеланиях желают достатка, материального благополучия, благодати, изобилия: Йагъардалла у^нскІōл йекьидалла диъабекьа! (чам.) – «Сколько земли тронуто (во время обработки), столько урожая пусть будет!»; Дāме йегъулъбекьа! (чам.) – «Да приумножатся овцы!» – пожелание чабану, который пасет овец; Идалла ōла бетIергьамедвлъа гIурми гудакьа! (чам.) – «Долгих лет хозяевам, чтобы вдоволь питаться (со своих полей)»; Йегьнакьанō рахIмат гудакьа, у^нсулІанō барка билъакьа! (чам.) – «Да будет милосердие от Всевышнего (с небес), а благополучие – от земли!».

Благопожелания часто обращаются к высшим божественным силам: это прежде всего пожелания покровительства и благорасположения Бога, а также призыв к божествам языческого пантеона и ожидание от них помощи, с течением времени подвергшихся исламизации. К вышесказанным относятся своего рода благопожелания-молитвы, произносимые с чувством и интонацией, соответствующими ситуации.

Известно, что искренне верующие люди, создают себе особенную защиту. Народная словесность – благопожелания, клятвы, молитвы, песни – пропущенная через умы и чувства множества поколений чамалинского этноса и каждодневно присутствующая в их духовной жизни, перестает быть только словом. Так, общеизвестно, что слово, произнесенное сознательно, с концентрацией всех душевных сил, имеет колоссальное воздействие на человека, подвергаемого проклятию.

Для проклятий характерно обращение к явлениям и образам контрастным, антонимичным, имеющимся в благопожеланиях. Как правило, семантика проклятия выражает отрицательно маркированный член бинарных оппозиций, призванный ассоциироваться с вызываемыми ими психологическими ощущениями: бискино-бечедо – бедный-богатый, зāйлаб-сагъо – больной-здоровый, бечIатIуб-гьацIаб – черный-белый, талехIкъēда-талехIчIанисс – несчастливый-счастливый, захъуб-квануб – темный-светлый, бичIада-чIагваб – мертвый-живой. Ср.: «Пусть черный день настигнет тебя!» – БечIатIуб милъ биъабекьа духе ахи!, «Пусть кровавый дождь прольется на твою голову!» – ЭэлI сIсIā диъабекьа дуй унахе ахи! и т. д.

Проклятие – словесная формула, содержащая пожелание зла в адрес кого-/чего-либо, ругательство. Большинство людей привыкли считать проклятие чем-то особенно мистическим, обязательно последствием магии, воздействием колдовских наговоров, наведением порчи. По народным поверьям, проклятие распространяется на семь поколений, результатом которого считаются трагические события в жизни, невозможность вступить в брак, бесплодие, рождение в семье уродов, смерть младенцев, болезни и пр.

По мнению Б. М. Алиевой, «проклятия – наименее собранный и соответственно малоизученный жанр устно-поэтического творчества народов Дагестана…» ^{[15, с. 151]}.

Как нам кажется, наличие в чамалинском языке достаточного числа формул, выражающих различные проклятия, объясняется тяжелыми условиями, в которых жили чамалинцы: скалистая местность, недостаток пахотной земли, отсутствие оросительной системы и т. д. Нанесение небольшому хозяйству горца малейшего ущерба, приводило его в отчаяние, и в адрес виновника извергались фонтаны проклятий, в магическую силу которых люди верили. В них обычно призывали небесные силы или силы природы нанести ущерб кому-либо или чему-либо. Ср.: Дуб гIурми къокълъидда! (чам.) – «Да укоротится твоя жизнь!»; Дуйе ахвбахъ мисIсI бижанна! (чам.) – «Чтоб твои развалины заросли крапивой!»; Мӣ бацІуд одда! (чам.) – «Чтоб ты достался волку (о животном)!»; Мӣ маката вичІада! (чам.) – «Чтоб ты с голоду помер!» и т. д.

Чамалинские проклятия можно классифицировать следующим образом:

1. Проклятия, адресованные взрослым: ЭлмисIсI сIсIорейдбекьа дуй! (чам.) – «Чтоб потерял дар речи (язык отнялся)!»; ЖужахIилI цIā дулъа! (чам.) – «Чтоб ты в адском огне сгорел!»; Мӣ тушманзабадви пана игьидда! (чам.) – «Чтоб тебя враги растерзали!»; Мӣ лъессад вунада! (чам.) – «Чтоб тебя течением (рекой) унесло!»; ДучІ машина сІсІадалла! (чам.) – «Чтоб тебя машина сбила!»; ДучІ къаратІв йахада! (чам.) – «Чтобы тебя пуля сразила!»; ЖужахІлІа^н висамекьа о! (чам.) – «Чтоб он оказался в аду!»; Йелабе йекъулъбекьа дуе! (чам.) – «Чтоб у тебя руки отсохли!»; Гъабе гъуридбекьа дуе! (чам.) – «Чтоб ты ноги переломала!»; Капурда вичІабекьа мӣ! (чам.) – «Да пропади ты пропадом!» и т. д.

2. Проклятия, адресованные детям: Мӣ ила-има бетІви вехванна! (чам.) – «Чтобы ты осиротел (ребенку)!»; Ду има гьекІви тІанна! (чам.) – «Чтоб твоего отца убили чужаки!»; Малълъӣла гьадам бетІви веххунна! (чам.) – «Чтоб некому было уму-разуму учить!» и т. д.

3. Проклятия и заклинания направленные на поражение имущества и состояния адресата: Себда себ цІулилачІа^н вехха ххарадбекьа мӣ! (чам.) – «Чтобы ты с одним посохом вернулся!» – пожелание чабану; Дуб бутада магІишатичІ цІā вунада! (чам.) – «Чтоб все твое имущество сгорело!»; Ду имуб гьа^нкъв цІагьидда! (чам.) – «Пусть сгорит твой отчий дом!»; Дуе ахвабахъ чІоред къишвабе игьидда! (чам.) – «Чтоб в развалинах твоего дома птицы вили гнезда!»; БулІидасс басинабссучІ, басна мисІсІ бешушабекьа! (чам.) – «У того, кто повествует о несбыточном, пусть язык отнимется!»; Ам экутIдаб милъ бḗбекьа духе! (чам.) – «Чтоб твоя крыша протекла!»;

4. Проклятия, адресованные домашним животным: Мӣ капурда бичІада! (чам.) – «Чтоб ты сдох (о животном)!»; Мӣ йḗблІ бесхе бацІида беххванна! (чам.) – «Чтоб ты до весенней травы не дошла (о корове)»;

5. Формулы пожелания смерти (или болезни, несчастья адресату). Иногда смерть желается иносказательно, метафорично и описательно; ср.: Мӣ тушманиб ничуд тІанна! (чам.) – «Чтоб тебя сразил вражеский кинжал!»; Дуб гьа^нкъулІ гьи^нсІсІв иша^н йехунна! (чам.) – «Чтоб двери твоего дома навсегда остались запертыми»; Дуб гІурми зайлахъ мунада! (чам.) – «Чтоб ты всю жизнь болел!»; Дуб гІурми къокълъидда! (чам.) – «Да укоротится твоя жизнь!»; Дуб тухумлІа^н риж бетІудда! (чам.) – «Чтоб в твоем роду не осталось живой души!»; Мӣ бекІваначІ въинада! (чам.) – «Чтоб ты на носилках вернулся!»; Дуе йакьбе бакьхубахъ хвадад сӣнна! (чам.) – «Чтоб твои кости дворовые собаки подобрали!»; ГІурмилІ йакІва йахъа^н йехвмекьа мӣ! (чам.) – «Чтобы ты всю жизнь не знала радости!»; БисІсІидда гелчІа^н сисанна йела талехІ икІдасс бисамекьа дуб! (чам.) – «Пусть каждый твой шаг, каждое движение руки будет неудачным!»; Йахиннама гІурми бетІвбекьа дуб! (чам.) – «Пусть жизнь твоя закончится при родах!»; Вехха ххарала хъвāд виси^нхъалакьа мӣ! (чам.) – «Пусть не суждено будет тебе вернуться!»; Виххида милъ гьайхъалакьа духе! (чам.) – «Пусть в твоей жизни не будет радостного дня»; ГІурмилІ бегьнахъ веххвамекьа мӣ! (чам.) – «Чтобы ты на всю жизнь остался прикованным к постели!» и т. д.

Специфика проклятий налицо: краткость, нераспространенность, образность, идейно-смысловая значимость, яркость, поэтичность языка и образов. Глагол в чамалинских проклятиях стоит в повелительном наклонении и предложения оформлены в виде восклицательных.

Мы рассмотрели лишь небольшое число благопожеланий и проклятий чамалинцев. В чамалинских проклятиях и благопожеланиях ощущается стремление воздействовать на мир через посредство всевышних сил; однако известно, что в народе им уже давно не придается такого значения.

Необходимо, наконец, отметить, что ситуации, в которых этикет предписывает актуализацию соответствующих формул благопожеланий либо проклятий у чамалинцев, почти те же, что и у соседних дагестанских народов, особенно у аваро-андо-цезов ^[16], хотя имеются и некоторые расхождения. Это все говорит об общности материальной и духовной культуры дагестанцев, которая настолько тесно переплетена, что выделить отличительный признак, присущий тому или иному народу или языку, представляется маловероятным.

Таким образом, предпринятый нами анализ экспрессивно-эмоциональных выражений – благопожеланий и проклятий – чамалинского языка позволяет нам сделать следующие выводы: проведенный анализ позволил определить основные cтруктурно-cемантичеcкие типы благопожеланий и проклятий в современном чамалинском языке; в современной лексикологии чамалинского языка наблюдается тенденция к переходу небольшого числа выражений со значением недоброго пожелания в разряд проклятий (устоявшихся формул речи), о чем свидетельствует высокая частотность их использования в речи носителей языка. Экспрессивность – одна из характерных особенностей живой разговорной речи, которая, как показал анализ, острее выражена в сочетаниях со значением недоброго пожелания.