Russian Lexical Borrowings in the Category of Clothes of Heroes of Olonkho Epic

Gotovtseva Lina Mitrofanovna PhD in Philology senior researcher at Institute for Humanities Research and Indigenous Studies of the North, Russian Academy of Sciences, Siberian Branch 677027, Russia, respublika Sakha (Yakutiya), g. Yakutsk, ul. Petrovskogo, 1 Lingot@rambler.ru Other publications by this author

В центре внимания настоящего исследования находится заимствованная из русского языка лексика, обозначающая наименования предметов одежды, в эпосе олонхо. Данные слова обращают на себя внимание тем, что они обнаруживаются в материалах эпического текста - олонхо, что составляет проблему осмысления их в контексте языковых контактов.

Актуальность исследования продиктована необходимостью выявления особенностей проникновения заимствованной лексики в язык фольклора. Специфика функционирования слов иноязычного происхождения в фольклорном произведении остается малоисследованным объектом исследования, что и обусловило новизну предпринятого исследования.

Целью данной статьи является выявление заимствованных слов-наименований одежды, вошедших в язык эпоса олонхо из русского языка, в ходе которого решаются следующие задачи: 1) определение состава заимствованной лексики с наименованиями одежды; 2) общая характеристика тематических групп; 3) рассмотрение особенностей их функционирования в эпосе; 4) определение факторов вхождения лексических заимствований в языковое пространство олонхо.

Материалом исследования послужили слова, обозначающие наименование одежды и их элементов, выбранные методом сплошной выборки из фольклорных источников ^{[1; 4; 6; 8; 14]}, а также данные из словарей.

Заимствованной лексике в якутском языке были посвящены фундаментальные монографии профессора П.А.Слепцова. Так, в работе "Русские лексические заимствования в якутском языке (дореволюционный период)" дается фонетическая и морфологическая характеристика заимствованных слов, прослеживается их семантическое освоение; производится разделение заимствованных слов на основные лексико-семантические группы. В подгруппу 8. Одежда; ткани, предметы туалета и украшений отнесены следующие слова: ырбаахы 'рубаха', халадаай 'холодай, хомуһуол 'камзол', былаат 'платок', баркы 'портки', купаайка фуфайка (диал. куфайка), сэлиэччик жилет(чик), бобуонньук повойник, курааскы фуражка (диал. куражка), саарт шарф, саал шаль, хортуус картуз, сарапаан сарафан, сэлээппэ шляпа, тулууп тулуп, ыстаан штаны, баартык фартук, суккун / суппун зипун в значении верхнего короткого пальто из грубого сукна, хаптаан кафтан, дьууппа юбка, куопта кофта ^{[10, c.44-47]}.

По предположению М.М.Носова, слово халадаай 'холодай' вошел в быт якутов только в XVIII веке, как заимствование старинного крестьянского платья ^{[7, с.118-119]}. П.А.Слепцов допускает, что к этому времени можно отнести и проникновение его названия. По его мнению, лексема хомуһуол 'камзол' одно из самых ранних заимствований. Этот вид одежды, составляя наиболее употребительную форму наружного костюма якутов, соответствующую в нашем понимании пиджачному костюму, обнаружен во всех погребениях, начиная с XVIII и XIX ст. ^{[7, с.111]}. Таким же давним можно считать былаат 'платок' (архаизм 'плат'), баркы 'портки' ^{[10, с.46]}. Тулуп тюркское слово, но якутским языком заимствовано из русского [там же, с.46]. По нашим наблюдениям, лексема ыстаан 'штаны' тоже тюркского происхождения. Ср. др.-тюрк. išton «подштанники» из ičton 'внутренняя одежда' ^{[13, с.478]}. Это слово в якутский вошло через русский язык. К ранним заимствованиям XVII –XVIII вв. Слепцов относит и наименования материалов даба даба, холуста холст, солко шелк, сукуна сукно ^{[10, c.44]}. Слово саппыкы могло быть заимствовано довольно рано, примерно с середины XVIII в. Судя по степени освоения, слова баһымыкы башмаки, болбуот полуботы заимствованы давно [там же, c.46].

В другой работе "Русские лексические заимствования в якутском языке (послереволюционный период)" П.А.Слепцова в разделе ЛСГ заимствованных слов под разделом 15 "Названия одежды, тканей" указывается, что она многочисленна и непрерывно пополняется: баартык фартук, барааҥка баранка (овчиная шуба), бачыыҥка ботинки, бинсээк пиджак, болтуо пальто, бүрүүкэ брюки, былааччыйа платье, бэриэнньик передник, бээсиҥкэ вязанка (вязаная кофта), куопта кофта, көстүүм костюм, маайка майка, наскы носки, синиэл шинель, туруусук трусы, түүппүлэ туфля, халпаак колпак, чулку чулки; ткани: баархат бархат, бамыһыай бумазей, бачыыс батист, бириһиэн брезент, бээс бязь, түрүкүө трико и др. ^{[11, c.169]}.

Отмечается, что эти слова не являются терминами и функционируют в сфере бытового обихода и в разговорном языке и употребляются в полностью или частично адаптированных формах [там же, с.169-170].

Наличие лексических заимствований в языке олонхо было подмечено учеными ^{[15, с.212; 12, c. 216; 5, с.189; 2, с.136-137; 3, с.98]}. Только в олонхо "Строптивый Кулун Куллустуур" употреблено, по данным А.А.Попова, 169 заимствованных из русского языка слов ^{[12, с. 216]}.

Нами для анализа был привлечен корпус текстов из 5-ти олонхо: "Нюргун Боотур Стремительный" П.А.Ойунского, "Строптивый Кулун Куллустуур" И. Г. Тимофеева-Теплоухова, "Дьырыбына Дьырылыатта Кыыс Бухатыыр" П.Ядрихинского, "Ала-Булкун" Т. В. Захарова-Чээбия, "Кыыс Дэбилийэ" Н.П.Бурнашева. Таблица состава лексем-имен существительных с наименованиями одежды и предметов, служащих ее дополнением, деталей, тканей приводится в нашей статье ^{[3, c.96-97]}. Из 64 лексем-имен существительных, по нашему мнению, 23 лексемы являются заимствованиями из русского языка: халадаай 'холодай, женская рубаха', ырбаахы 'рубаха', халаат 'халат', ыстаан 'штаны', хомуһуол 'камзол',намыаска 'наушник', сэлээппэ 'шляпа', сараппаан 'сарафан', халпаак 'колпак', байбара 'фалбора, оборка', солко 'шелк', хаалтыс 'галстук', былаат 'платок', бэристээҥки 'перстянки, перчатки', сэлиэччик жилет, баһымыкы 'башмаки', купаайка 'фуфайка' и др.

Собранный нами материал из текстов олонхо можно подразделить на следующие тематические группы: 1) названия нательной и верхней одежды: хомуһуол 'камзол', болтуо 'пальто', сэлиэччик 'жилет', сараппаан 'сарафан', халаат 'халат', ыстаан 'штаны', купаайка 'фуфайка'; 2) лексика головных уборов: сэлээппэ 'шляпа', былаат 'платок'; халпаак 'колпак', дьорбуоҥка 'ермолка'; 3) обувь, рукавицы: баһымыкы 'башмаки', бэристээҥки перстянки, перчатки’; 4) детали одежды и предметы, служащие ее дополнением: намыаска ‘повязка, предохраняющая от холода лоб, щеки и подбородок’, наушка; хаалтыс ‘галстук’, байбара ‘фалбора, оборка’; 5) названия тканей и материал: солко ‘шелк’, кытаайка ‘китайка’, хампа ‘канфа, толстая одноцветная китайская ткань, ’сэрэмээт ‘сыромять’, сукуна ‘сукно’. Следует отметить, что заимствованные слова обрели фонетический облик, согласно закону сингармонизма, существующему в якутском языке.

Взяв в основу исследования теоретические положения П.А.Слепцова о специфике функционирования слов иноязычного происхождения в фольклорном произведении, попытаемся выявить особенности функционированиязаимствованных слов с номинацией одежды в рассмотренных нами текстах олонхо.

П.А.Слепцов связывает проникновение русизмов в язык олонхо с аллитерацией и параллелизмами, вовлекающими в свою орбиту инновации самого различного происхождения, в том числе заимствованные слова ^{[12, с.216]}. Е.Н.Афанасьева предполагает, что основанием замены слов русизмами может быть закон сингармонизма, действующий в якутском языке ^{[2, c.138]}. Рассмотрим фрагмент из текста олонхо.

Вся одежда богатыря олонхо Господина Дёллют состоит из железа. Он облачен в железные штаны, железную рубаху, железное пальто, железные чулки и железные торбаза. Заимствованные слова ыстаан 'штаны', ырбаахы 'рубаха', болтуо 'пальто', подчиняясь закону сингармонизма, подверглись фонетическим изменениям. 1, 2, 5 строки состоят из слов с гласными. В 3, 4, 6 строках отмечается гармония согласных.

В приведенном фрагменте текста олонхо старуха Повитуха одета в рубаху халадаай. Сказитель, характеризуя старуху Повитуху определением халааннаах 'громкоголосый, горластый', подбирает из арсенала русского языка созвучное ему слово халадаай, тем самым создается анафорическая аллитерация, когда все первые слова в строфе начинаются с одного и того же или сходного слога.

В данном отрезке наблюдается также анафоричекая аллитерация, олонхосут гармонично вставляет русизм сарафан к слову сарасин.

Иногда заимствованное слово выступает в качестве сравнения:

В этом эпизоде олонхо обнаруживаем также использование сказителем аллитерации, где иноязычное слово халпаак 'мягкий конусообразный головной убор' созвучно сочетается с хамначчыт дьахтар 'женщина батрачка'.

Детализация описания и повествования как художественный прием, превращенный в основу творческого метода олонхосутов <...> требует мобилизации всей наличной лексики, окказиональных слов, новообразований ^{[12, c.216]}. В приводимом отрывке текста олонхо сказитель детально описывает одеяние девок-абааһы, которое состоит сплошь из заимствованных слов. Так, обитатели Нижнего мира облачены в фуфайку купаайка, штаны ыстаан, шея у них завязана платком былаат, обмотана галстуком хаалтыс. В таком одеянии они покидают Нижний мир – сумеречную страну для своих дальнейших боевых "подвигов".

Обращает на себя внимание тот факт, что в данном отрывке текста олонхосут использует также аллитерационно-ассонансную звуковую гармонию:

В следующем фрагменте олонхо "Строптивый Кулун Куллустуур", при описании одеяния абаасы – богатыря Нижнего мира, русизмы халаат, бэристээҥки, выступая в роли атрибутива, конкретизируют понятие определяемого и указывают на разновидность одежды: халаат хомуһуол 'камзол в виде халата', бэристээҥки үтүлүк 'рукавицы в виде перчатки'или на материал, из которого сделан предмет одежды: сэрэмээт кур 'пояс сыромятный'.

Головной убор персонажа посыльного Сорук Боллура в эпосе "Строптивый Кулун Куллустуур" имеет детали в виде наушников намыаска:

Слово намыаска со своей "экзотичностью" приобретает эмоционально-экспрессивную окраску и дополняет образ Сорук Боллура, придавая ему шутливый оттенок.

Заимствования-номинации головного убора используются в изображении различных явлений и событий. В отрывке олонхо, где певец-сказитель живописно описывает время цветения хвои лиственницы, использует заимствованное слово дьорбуоҥка в сочетании со знакомым носителям языка словом бэргэһэ:

Несмотря на некоторую неясность семантики, русизм дьорбуоҥка ермолканосителю языка понятен из контекста, что это сшитый из густого, пушистого меха мужской головной убор. Заимствование солко шелковый в данном контексте, характеризует хвою, а лексема муҥутаа, являясь ключевым словом отрывка, несет определенную семантическую нагрузку, передавая наивысший расцвет лиственницы.

Итак, иноязычные слова-наименования одежды и их элементов составляют в фольклорном тексте около 36% (23 лексем из 64) рассмотренного материала и представляют собой номинации, отсутствующие в заимствующем их языке. Состав заимствованной лексики разнообразен, тематические группы в целом охватывают все виды одежды: головной убор, верхнюю одежду, обувь, названия тканей и материал и др.

Известно, что вся поэтическая ткань языка якутского эпоса почти целиком построена по принципу сингармонизма ^{[9, с.37]}. Основным фактором проникновения лексических заимствований в эпическое пространство олонхо считаем аллитерацию и ассонанс. Поскольку в описании портрета героя олонхо важнейшая роль принадлежит и его одеянию, детализация описания его одежды послужило также основой появления лексических заимствований в эпосе олонхо. Сказитель также использует заимствованную лексику с наименованиями одежды для конкретизации понятий определяемого слова.

Пласт заимствованной лексики в эпическом повествовании свидетельствует о древних историко-культурных связях якутов с русскими.

Список лексических заимствований, обозначающих наименования одежды открыт и может быть дополнен привлечением материалов из других текстов эпоса олонхо. Следует также отметить, что использование олонхосутом заимствованных слов зависит от языковой личности сказителя и от ареала распространения олонхо. Это предмет нашего дальнейшего исследования в перспективе.