Autobiographical motifs of Andrey Rumyantsev’s lyrics (based on the compilation of poems “The Empress Life”)

Berezkina Elena Petrovna PhD in Philology Docent, the department of Russian and Foreign Literature, Dordjj Banzarov Buryat State University 670000, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Smolina, 24 a beryozkina-lena@yandex.ru Other publications by this author

Zhornikova Mariya Nikolaevna PhD in Philology Docent, the department of Russian and Foreign Literature, Dordjj Banzarov Buryat State University 670000, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Smolina, 24 a jornikova@yandex.ru Other publications by this author

Целью данной работы является изучение автобиографических мотивов в стихотворениях народного поэта Бурятии Андрея Григорьевича Румянцева. Предметом изучения является комплекс ключевых образов и мотивов его автобиографической лирики.

В работе использован базовый принцип биографического метода. При выявлении способов репрезентации автобиографических образов и мотивов использован структурно-семиотический подход.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые предпринят мотивно-образный анализ поэзии А. Г. Румянцева с позиций биографического метода, восполняющий отсутствие целостных исследований по данной проблематике.

«Автобиографизм с точки зрения современного литературоведения можно определить как воплощенную в произведении точку зрения художника на мир, на себя и на свое место в мире» ^[5].

Винокур Г. О. в своей работе «Биография и культура» говорит о том, что факты биографии поэта, изложенные поэтическим языком, должны иметь под собой почву, основываться на опыте: «Как переживание есть всегда переживание непременно чего-нибудь, то есть какого-либо факта социальной действительности, так и поэтический образ должен непременно базироваться на каком-либо реальном основании» ^{[2, с. 78]}, в том числе и в тех стихотворениях, которые отражают важные моменты в становлении личности автора.

Все произведения А. Г. Румянцева в той или иной мере автобиографичны, поскольку, как писал Ю. М. Лотман, «<….> именно поэт, в первую очередь, имеет право на биографию» ^{[6, с. 370]}, поэтому в отношении поэзии Андрея Григорьевича будет справедливым мнение Кибальника С. А., которое исследователь высказывал относительно поэзии Пушкина: «<…> Было бы непростительно отказаться от биографического комментария в том случае, когда только он может прояснить смысл произведения <…> » ^[4].

Лирический герой в автобиографической поэзии позволяет автору «стать другим по отношению к себе самому, взглянуть на себя глазами другого» ^{[1, с. 19]}. Об этом говорил сам А. Г. Румянцев: «То, что пережито автором, его близкими, - это всегда материал особый. Он дает возможность рассказать о жизни своего поколения, да и всей страны, на каком-то отрезке времени документально и художественно точно» ^{[8, с.59]}.

А. К. Паликова в своей статье «Сердцем найденное слово» также говорит об автобиографической основе творчества А. Г. Румянцева: «Сам поэт всегда писал лишь о том, что пережил, выстрадал: он рассказывал о событиях, свидетелем или участником которых был. Среди них можно выделить военное детство, распад великой державы, байкальскую трагедию, гибель сына…. Эти события каждый раз заставляли поэта оглянуться назад, оценить пройденный путь, определить свою позицию» ^{[7, с. 59]}.

Установка рассказать обо всем пережитом, о глубоко личном явлена в стихотворении «Я помню…»: «Я помню рожденья и тризны / В большой многодетной семье. / Ни горькой, ни радостной жизни / Не надо выдумывать мне. // Я помню сиротское поле,/ Цветы на росистой земле./ Ни слез, ни восторгов, ни боли / Не надо придумывать мне » ^{[9, с. 36]}. Повторы начала каждой строфы здесь подчеркивают личностное начало материала, его правдивость, ставших основой поэтического творчества А. Г. Румянцева. Поэт сам задает ракурс своего творчества, цель которого - рассказать о жизни, не выдумывая, но вспоминая «<….> обо всем, что успела / В дороге запомнить душа ^{[9, с. 36]}, то есть о том, что происходило на самом деле на протяжении жизни поэта.

Щемелева Л. М., исследуя мотивы лермонтовской поэзии, отмечает, что «<….> в основе каждого из них лежит проходящий через всю лирику устойчивый словообраз, закрепленный самим поэтом как идеологически акцентированное ключевое слово» ^[10] . Следует отметить, что словообраз в определённой части стихотворений может называться не напрямую, а посредством иных слов, фраз, которые в итоге будут являться вариантами автобиографического мотива. В каждом стихотворении раскрытию основного мотива способствуют идея, смежные мотивы, система образов. Последние, «перерастая собственную образную специфику, … выражают существенные стороны художественного сознания» ^[10].

Автобиографические мотивы лирики А. Г. Румянцева прежде всего реализуются через образный ряд, отражающий семейные отношения (отец, дед, мать, бабушка, сестра) в поэтических воспоминаниях о самых близких людях.

Первым в этом ряду стоит образ отца, труженика-крестьянина, фронтовика. Автор признается в своей искренней любви к этому человеку в стихотворении «Когда роса украсит серебром …». Память детства – самая светлая, со временем она преимущественно оставляет только лучшее, укрупняет его, возможно, даже мифологизирует. Так и в стихотворении А. Г. Румянцева отец, недавно вернувшийся с фронта, который «<….> к пастушеской тропе / Лишь привыкает – робко, помаленьку» ^{[9, с. 21]}, предстает в образе сильного воина-защитника, «пронизанного солнцем, молодого» ^{[9, с. 21]}.

Образ труженика-отца запечатлен и в строках стихотворения «Я редко видел суету…», и здесь воспоминания имеют уже другую тональность: «<….> За возом сена или дров / По черной выбитой дороге / Отец шагал усталый, строгий – / Он был неспешен и суров» ^{[9, с. 26]}. Это уже не светлые детские воспоминания о богатыре-защитнике, а суровая повседневная правда человека труда. Концепт труда занимает центральное место в структуре образа отца, и во всех стихотворениях это не просто труд, но тяжелые крестьянские работы, которые, вместе с тем, имеют огромное нравственное значение для поэта.

Так среди поэтических воспоминаниях А. Г. Румянцева об отце есть стихотворение «Хваля припекавшее солнце…», о том, как отец с сыном вместе строили дом, о том, как объединяет и возвышает общий труд : «<….> мы всё выше / К звезде поднимали наш дом, / Я чувствовал, дерево дышит / Живым сбережённым теплом» ^{[9, с. 50]}. И здесь образ отца так же, как в предыдущем стихотворении, неразрывно связан с мотивом труда, с образами солнечного света, родной земли и родной природы. Так завершается стихотворение воображаемым возвращением лирического героя на светлый отцовский двор, рядом с родным домом, и ему кажется, что в солнечный день он стоит в обнимку с сосной, которая послужила основой для постройки отчего дома.

Философское обобщение автобиографического мотива труда представлено у Андрея Румянцева в стихотворении «Отец». Родной человек показан мастером на все руки, у которого любое дело спорится. Без вычурности, просто и строго пишет поэт о важности и необходимости совершаемых отцом дел, оставшихся в памяти сына. В воспоминаниях сочетаются гордость за родителя («был работником», «сто ремесел на свете знавал» ^{[9, с. 28]}) и внутреннее невыплаканное страдание от внезапной потери: «Утро ясное раннее было. / Гулкий август, большая страда. / Чтобы встать,/ Ему сил не хватило. / Отработал свое. / Навсегда» ^{[9, с. 28]}. Короткие фразы второй половины строфы подчеркивают внезапность смерти, разрушение привычного хода жизни, когда лирический герой остается без отцовской поддержки. Кольцевая композиция стихотворения указывает на круговорот жизни, на смену поколений: отец поэта каждое утро уходил из дома и до темна работал, и однажды, тоже ясным ранним утром, отец ушел навсегда и оставил сыну «<….> лишь неначатый день / Да работу / На проснувшейся страдной земле» ^{[9, с. 28]}. Неначатый день символизирует здесь окончание детства лирического героя, начало его трудового пути, начало взрослой жизни. И в этих же строках звучит мотив преемственности поколений: сын по праву становится наследником отцовских дел и должен быть достойным их, потому что ощущает свою ответственность.

Среди стихотворений об отце, светлых по своему настроению, необычной интонацией, почти инвективой, отличается стихотворение «Портреты»: «<….> Зато для бати-непоседы / Взамен залатанных одежд / И злой макухи на обеды, / Как видно, / Маршалы победы / Сулили свет больших надежд» ^{[9, с. 26]}. В цитируемом стихотворении отец своим патриотическим поступком (приобретение портретов маршалов) противопоставлен деревенским кутилам, которым всего дороже выпивка. И как отмечает поэт, не улучшилась жизнь семьи, когда стены избы украсили портреты героев-маршалов войны. Потому и не понятен отцовский поступок сыну и жене, что кухонка осталась убогой, а мать по-прежнему печет пирог не из муки, а из травы. Подобные стихотворения скорее исключение, чем правило, так как в целом образ отца для поэта создается в радостных тонах.

Таким же светлым рисует Андрей Григорьевич Румянцев в стихотворении «Сила» портрет своего деда, отчасти напоминающий русского богатыря: «Я вижу деда: отлитые руки, / Загривок медный, жарок и открыт, / Разлет плечей, как бы реки излуки» ^{[9, с. 30]}. Образ деда-богатыря неотделим от рыбацкого труда и родного Байкала Лирический герой показывает своего пращура на промысле, за традиционным занятием байкальских рыбаков. В стихотворении «Байкал» дед предстает как знахарь-целитель, избавляющий лирического героя от любых хворей байкальской водой: «<….> Крепкий дед мой / От любой беды / В туеске, как заговор от хвори, / Мне байкальской привозил воды» ^{[9, с. 12]}. А. Г. Румянцев здесь использует те же средства, что и в стихотворениях об отце: подчеркивание недюжинной физической силы, наделение свойствами защитника, жизнь в непрерывном труде, тесная связь с родной природой.

Особенностью поэтических воспоминаний А. Г. Румянцева о близких и родных женщинах в стихотворениях будет «продолжение некрасовской линии русской поэзии» ^{[3, с. 127]} – рассказ о сильной, стойкой женщине и ее нелегкой женской доле.

Детство поэта выпало на трудное, полуголодное военное и послевоенное время, которое было скупым на радости. Стихотворение «Стояла зима…» точно передает подробности того тяжелого быта, которые невозможно выдумать, только пережить самому. Лирический герой в своих воспоминаниях воссоздает правдивую и трагичную ситуацию сурового военного прошлого: чтобы не замерзнуть в холодную зиму, мать и сын собирают горелый лес на дрова. И вот у мальчишки, провалившегося в сугроб, уже нет сил выбраться из снега: «Хотел я зарыться, / застыть, / задремать. / Но к твердому насту / меня выносила / На слабых руках / терпеливая мать» ^{[9, с. 102]}. Спасение из снежного плена воспринимается лирическим героем как чудо, а образ матери приобретает черты почти божественной силы: «И ныне я вижу: / сквозь радость и муку, / Через разлуку / и через беду / Иду я, / держась за всесильную руку, / По белому снегу…/ По жизни иду..» ^{[9, с. 102]}. Вспоминая этот случай с высоты прожитых лет, поэт ощущает незримую связь с прошлым: всесильная материнская любовь помогает лирическому герою на протяжении дальнейшей жизни. И здесь мотив тяжелой женской доли тесно переплетается с мотивом терпеливой и поэтому всесильной материнской любви.

Об этой же силе любви, о силе материнских рук, вырастивших восьмерых детей, поэт говорит и в стихотворении «В кругу своих подруг-солдаток…»: «И вот за чаем с пирогами, / Гордясь окрепшими сынами, / Мать словно только поняла, / Какую / Вдовьими руками / Бесстрашно тяжесть подняла» ^{[9, с. 128]}. В стихотворении представлены не только общие приметы послевоенного быта («голодная орава», «бедный стол», «вповалку спали на полу»), но и конкретные автобиографические детали (мать – солдатская вдова, восемь детей в семье Румянцевых). Вынесенное в отдельную строку местоимение «какую» как будто проводит незримую черту, отделяя от спокойной современности трудности закончившейся послевоенной поры. В заключительной фразе – не просто судьба матери поэта, это доля всех русских вдов: выстояла, «бесстрашно тяжесть подняла».

Образ матери неразрывно связан с мотивами ответственности и вины лирического героя, или «вины как ответственности перед другими людьми, понимание чужой боли и другого человека» ^{[3, с. 130]}. Так об ответственности детей, ради которых русские женщины терпеливо переносили все невзгоды, выпавшие на их долю, говорит поэт в стихотворении «Не попрощалась мать со мною»: «Я думал / Есть ли оправданье / У нас, живущих, перед ней / За все потери и страданья? / И что я мог ответить ей? ^{[9, с. 187]}.

С мотивом вины тесно связана и светлая память о родителях в стихотворении «Вечерний город за рекой…». Любовь лирического героя к самым родным и близким людям переходит в философские рассуждения о быстротечности жизни («Замри, былинка, над водой, / Дай с грустью на лице / Вздохнуть о матери седой, / Об умершем отце. / Застынь, плывущая звезда, / В потоке не кружись, / Ведь это мчится не вода, / А это мчится жизнь» ^{[9, с. 132]}) . Завершаются размышления поэта ощущением своей «великой вины» перед ушедшими родителями, которые видели мало радости, но были великими тружениками и многое перетерпели ради светлого будущего своих детей.

Этот же мотив великой вины представлен в стихотворении «Сестра»: «<….>Не знаю, как сочтусь я с нею / За слезы тайные ее» ^{[9, с. 38]}. Поэт вспоминает: «Моя старшая сестра Зина стала ловцом в 14 лет. Она ходила с бригадой рыболовов круглый год: зимой - на подводный лед, а летом – на сетевой и оставила свою «морскую» специальность лишь тогда, когда на Байкале был запрещен лов омуля» ^{[8, с. 6]}. И здесь, как и в стихотворениях о матери, на первом плане – тяжелая судьба русской женщины-крестьянки, а по сути – еще девочки, которой в военные годы пришлось рано повзрослеть, чтобы помогать матери. В стихотворении подчеркивается ее сила, удаль и слезы от не по-женски тяжелого труда, от осознания рано закончившегося детства: «<….> Что ей, отчаянной и сильной, / Мешок зерна забросить в клеть / И пот, горячий и обильный, / С лица по-бабьи утереть! / <….> Еще не раз поближе к ночи, / Когда свалиться с ног пора, / Впотьмах подол слезами смочит / Моя уставшая сестра» ^{[9, с. 37]}.

Автобиографическая поэзия А. Г. Румянцева будет неполной без рассказа о бабушках. «Я одинаково любил обеих своих бабушек, таких разных. Та, что родила тринадцать сыновей и дочерей, Матрена Ильинична (бабушка по отцу) – выглядела маленькой, тихой, бесшумной. Но ее физическая крепость (она прожила 86 лет), твердость характера и сила духа особенно проявились в лихие военные и послевоенные дни…. О ней я рассказал в стихотворении «Погибли у бабки Матрены…» ^{[8, с. 8]}. В стихотворении много автобиографических примет: и имя бабушки – Матрена, и упоминание о гибели двух сыновей на войне, и рассказ о том, что свою жизнь она посвятила заботам о многочисленных внуках. В этом стихотворении также реализуется мотив нелегкой женской доли в военное лихолетье: «Стирая, / Обноски латая, / Густую варя лебеду,/ Бабуся моя молодая / В трудах забывала беду. / Внучат ограждала от лиха. / Солила грибы про запас, / А если и плакала – / Тихо, / И трудно, / И в тайне от нас» ^{[9, с. 103]}. И так же, как в стихотворениях о матери, лирический герой говорит о своей вине, о своем запоздалом прозрении: «Я понял намного позднее / Живучее сердце ее. / Яснее вина перед нею, / И горше прозренье мое…» ^{[9, с. 103]}.

О другой бабушке, Аграфене Петровне А. Г. Румянцев вспоминает: «…была, как говорится, сгустком энергии. Она помогала, как могла, не только родственным душам, но и всем обессилевшим и осиротевшим. Кстати, родных детей у нее было лишь четверо…. Пятерых усыновленных и удочеренных она любила так же, как своих, и вырастила всех до женитьбы и замужества. К ней обращено мое стихотворение «Какие обновки носила…». Эти две души имели на меня сильнейшее влияние; от них, я думаю, идет тональность и, в целом, мироощущение моих стихов» ^{[8, с. 8]}.

В упомянутых стихотворениях поэт сумел показать две наиболее важные национальные составляющие черты русского женского характера – любовь и терпение, нашедшие воплощение в образе бабушки, которая всегда была готова открыть двери для бездомного и напоить чаем голодного. Андрей Румянцев создает образ праведницы, подобный той, о которой писал А. И. Солженицын в рассказе «Матренин двор», образ настоящей русской святой, забывающей о себе, но доброй по отношению ко всем людям: «Какие обноски носила, / Что в праздники пела она, / Не вспомнит на поле осина, / Не скажет у дома сосна. / < …> Забудут неброское платье, / Забудут лицо без труда, / Но той доброты неоплатной / Не смогут забыть никогда!» ^{[9, с. 127]}.

Жизнь А. Г. Румянцева, его внутренняя биография в автобиографических стихотворениях позволяет создавать идеализированные образы прошлого. Центральный автобиографический персонаж – «Я» - предстает в ситуациях внутренне достоверных, и практически всегда имевших место в реальности. Биографические события, образы, детали, выбранные из прошлого, оказались наиболее устойчивыми, запоминающимися, и заново проживаются поэтом в литературном автобиографическом тексте.

Сюжет стихотворений А. Г. Румянцева основан на реальной действительности, пережитом им самим и близкими людьми, поэтому закономерно, что ключевыми образами автобиографической лирики А. Г. Румянцева являются образы родных людей: отца, матери, бабушек, деда, сестры. Изучение этих образов позволяет говорить о том, что «великая вина» лирического героя и его «ответственность» - основные автобиографические мотивы в лирике А. Г. Румянцева, объединяющие все поэтические воспоминания о близких людях. Указанные мотивы, в свою очередь, тесно связаны с мотивом покаяния лирического героя перед старшим поколением за то, что остался в живых, за то, что при жизни не мог предупредить каких-то сложных ситуаций, отвести беду, или не смог разглядеть душевной боли и обиды близкого человека.

В результате анализа были определены способы репрезентации ключевых автобиографических образов. Так, общим в изображении родных людей будет представление их людьми труда, обладателями недюжинной физической силы. Таковы отец-пастух, вернувшийся с войны; дед-рыбак; бабушка Матрена, обладающая необыкновенной силой; терпеливая, кроткая и одновременно очень сильная мать. Мужским образам в поэтических воспоминаниях А. Г. Румянцева придается внешнее сходство с героями-богатырями. Богатырские образы тружеников отца и деда неразрывно связаны с образами родной земли, родной природы: сосновым лесом, солнечным светом, Байкалом. Все женские образы в автобиографической лирике А. Г. Румянцева объединяет «некрасовский» мотив тяжелой женской доли, мотив праведничества, явленный через такие качества национального русского характера, как терпение и любовь.