Typology of the practices of social dependency in modern Russia

Karpikova Irina Serafimovna PhD in Economics Docent, the department of Sociology and Psychology, Baikal State University 664003, Russia, Irkutskaya oblast', g. Irkutsk, ul. Lenina, 11 ikarpikova@mail.ru Other publications by this author

Обоснование проблемы.

Одной из актуальных проблем функционирования социозащитных институтов, действующих в рамках современных социальных и социально-ориентированных государств, является распространение практик социального иждивенчества ^{[1; 2]}. Данное явление имеет сложный комплексный характер, поскольку неоднозначно по своему содержанию и разнообразно по проявлениям.

Социальное иждивенчество в самом общем виде предполагает существование индивида, обеспечение его потребностей за счет других членов общества ^{[3, с. 72; 4, с. 103; 5, с. 206]}. В то же время подобная социально-экономическая зависимость от общества может иметь под собой разную основу. Во многих случаях иждивенчество возникает вследствие действия объективных факторов, таких как пожилой возраст, болезнь, инвалидность, приводящих к отсутствию средств существования и вынуждающих надеяться на поддержку общества. В этой ситуации обеспечение нетрудоспособных средствами, необходимыми для жизнеобеспечения, берет на себя государство, тем более что некоторые из этих индивидов своим трудом и, соответственно, взносами из трудового дохода заработали право на выплаты из фондов социального страхования ^{[6, с. 402]}.

Социальное иждивенчество может проявляться как осознанное стремление индивида потреблять общественные ресурсы, не предоставляя ничего взамен. В том случае, когда подобная поведенческая стратегия характерна для лиц, находящихся в экономически активном возрасте и трудоспособном состоянии, можно говорить о сознательной зависимости, а иждивенчество трансформируется в социальный паразитизм, представляющий собой наиболее яркий пример негативной адаптации ^[7]. Индивиды, относящиеся к числу «социальных паразитов», вполне могут решать проблемы собственного жизнеобеспечения самостоятельно, но предпочитают получать помощь от государства или других социальных субъектов, при этом зачастую выражая недовольство тем, что оказываемая помощь недостаточна для их благополучной жизни, и постоянно находясь в поисках того, кто мог бы их содержать.

Вынужденная зависимость в наибольшей степени характеризуется экономическим аспектом социального иждивенчества, поскольку в условиях современных социальных государств обязательства перед «иждивенцами поневоле» составляют значительную долю объемов социальных гарантий населению. Социальный паразитизм, или сознательная зависимость, возможно, менее обременительны для общества в экономическом смысле. В то же время социальный паразитизм «размывает» основу современной социальной политики, подрывает действие принципа социальной солидарности, нанося общественным устоям значительный урон ^[8].

В рамках современной социальной политики обязанность государства поддерживать экономически зависимых, реализовывать широкомасштабные социальные программы в целях поддержки малообеспеченных слоев населения не подвергается сомнению ^{[9, с. 432]}. В то же время граница между иждивением и иждивенчеством, вынужденной и сознательной зависимостью очень подвижна, и современная социальная российская реальность демонстрирует множество примеров, в которых государственная социальная поддержка, оказываемая объективно нуждающимся, порождает у них в дальнейшем необоснованные притязания к обществу.

Таким образом, рассматриваемая нами проблема имеет ярко выраженную прикладную значимость, поскольку распространенность и чрезмерное расширение масштабов социального иждивенчества негативно влияет на эффективность социальных расходов ^[10], необоснованно усиливая экономическую нагрузку на общество. Данное обстоятельство свидетельствует о необходимости постоянного усовершенствования государственных механизмов социальной поддержки населения ^{[11, с. 173-174]} на основе изучения содержания практик социального иждивенчества и паразитизма, особенностей их проявления и масштабов распространения среди отдельных категорий населения.

Методика исследования.

Практики социального иждивенчества и паразитизма в современной России стали предметом исследования, проводимого в рамках проекта «Влияние идей патернализма на поведенческие стратегии: исследование практик социального иждивенчества и социального паразитизма отдельных категорий населения» научным коллективом под руководством автора. Для изучения масштабов распространенности, содержания и специфики практик социального иждивенчества и паразитизма в современном российском социуме реализован комплекс исследовательских мероприятий, характеризующихся разнообразием методов сбора, анализа и интерпретации полученной информации. Центральным «звеном» выполняемого проекта стало проведение масштабного эмпирического исследования в одном из регионов РФ – Иркутской области. Отличительной чертой данного социологического исследования является сочетание качественных и количественных стратегий ^[12], позволяющее совместить в ходе анализа результатов экспертно-профессиональные оценки и мнение населения. В качестве информантов социологического исследования выступили специалисты социозащитной сферы и представители разных категорий населения региона.

Оценки экспертов по различным аспектам изучаемой проблемы были получены с использованием двух качественных методов: полуструктурированного интервью и фокус-группы. Экспертное интервью с представителями социозащитной сферы региона (руководителями региональных структур социального управления, руководителями и специалистами учреждений социальной защиты и социального обслуживания) было проведено в сентябре-ноябре 2017 г., количество экспертов составило 84 человека ^{[13, с. 125-126]}. С целью систематизации, верификации и интерпретации результатов качественного экспертного интервью была проведена фокус-группа в формате круглого стола, участниками которой стали руководители законодательной и исполнительной ветвей власти регионального и муниципального уровня, руководители и специалисты министерств и ведомств региона социальной и социозащитной направленности, а также представители некоммерческих организаций и научной общественности.

Исследование мнения населения Иркутской области в форме анкетного опроса проводилось в июле-сентябре 2018 г. Выборочная совокупность в 1200 чел. была сформирована методом квотного отбора и стратифицирована по признаку пола, возраста и места проживания при допустимой ошибке выборки 5%. Структура респондентов по данным признакам соответствует территориально-демографическим характеристикам населения региона. Среди опрошенных женщины составили 57,5%, мужчины – 42,5%. Распределение респондентов по возрасту выглядит следующим образом: до 30 лет – 21,6% опрошенных, от 30 до 50 лет – 38,6%, старше 50 лет – 39,8%. Доля респондентов, проживающих в городах, составила 78%, в сельской местности, соответственно, 22%, при этом в выборочную совокупность вошло население, проживающее в крупных, средних и малых городах региона ^{[14, с. 37]}.

Одной из задач исследования стало выявление и типологизация практик социального иждивенчества и паразитизма среди представителей отдельных категорий населения, поэтому кроме соблюдения квотируемых признаков особую важность при формировании выборочной совокупности представляло наличие среди респондентов как работающего, так и неработающего населения, в особенности тех его представителей, которые являются получателями благ и услуг в системе социальной защиты. В число объектов анкетного опроса вошли инвалиды, безработные, пожилые и престарелые граждане, лица из числа детей-сирот, многодетные и одинокие родители.

Критерии и результаты типологизации практик социального иждивенчества.

Проведенное эмпирическое исследование дало возможность получить обширный материал, характеризующий множество аспектов проявления проблемы социального иждивенчества и паразитизма, таких как оценка экспертами и населением факторов и причин возникновения иждивенческих практик, степени их распространенности в современном российском социуме, а также определить отношение представителей различных социально-демографических категорий населения к поведенческим проявлениям иждивенчества и паразитизма. Одним из направлений систематизации полученных результатов стало определение типичных поведенческих практик, обусловленных иждивенческими и паразитическими жизненными стратегиями представителей некоторых категорий населения. Необходимость подобной исследовательской процедуры обусловлена как закономерностями процессов познания (научное осмысление новых знаний о протекающих социальных процессах), так и потребностями практической деятельности в системе социального управления (необходимость обоснования управленческих решений в области ограничения масштабов распространения практик социального иждивенчества и паразитизма).

Процесс типологизации (классификации) практик социального иждивенчества, необходимыми элементами которого являются определение критериев классификации и группировка выявленных в ходе исследования практик в соответствии с выделенными критериями, характеризуется определенными сложностями. К наиболее очевидным из них относится многообразие подобных практик, неоднозначность их проявлений, что затрудняет отнесение практик социального иждивенчества к той или иной группе на основании выделенного критерия. Кроме того, определение критериев классификации по указанным выше причинам также представляет собой непростую научную задачу. Тем не менее, анализ данных, полученных в ходе проведения эмпирического исследования, предоставил возможность выделить несколько однозначно понимаемых классификационных критериев, позволяющих сгруппировать выявленные практики социального иждивенчества и паразитизма.

В качестве важнейшего классификационного критерия отметим принадлежность к определенной категории населения. В ходе получения экспертных оценок и проведения опроса рядовых граждан были выявлены категории населения, в наибольшей степени склонные к проявлениям практик социального иждивенчества. Респондентам из числа экспертов и населения было предложено указать не более трех данных категорий. Путем ранжирования полученных ответов было выявлено, что к числу лиц с наиболее выраженной иждивенческой позицией относятся дети-сироты, безработные, инвалиды, пожилые и престарелые граждане, при этом эксперты на первое место поставили детей-сирот, а население – безработных граждан ^{[14, с. 38]}. Кроме указанных категорий к числу приверженцев подобных практик были отнесены мигранты (беженцы, вынужденные переселенцы), лица без определенного места жительства, многодетные семьи, студенты, родители в неполных семьях.

Анализ многочисленных ситуаций, озвученных экспертами в ходе проведения интервью и фокус-группы, дает основания утверждать, что для представителей каждой из указанных выше категорий населения характерны свои специфические иждивенческие практики, соответственно, принадлежность к определенной категории является классификационным признаком и позволяет выделить практики социального иждивенчества и паразитизма, преимущественно присущие данной категории населения.

Другим важнейшим классификационным критерием является обусловленность формирования иждивенческих стратегий определенными факторами. В ряде работ отечественных исследователей рассматриваются отдельные факторы и причины возникновения иждивенчества и паразитизма, отражены подходы к их систематизации ^{[15, с. 17; 16, с. 22]}. Определено, что те или иные факторы выступают в роли «катализаторов», создавая условия для проявления и закрепления склонности индивида к иждивенческим и паразитическим поведенческим стратегиям, а значит могут являться объектами государственного регулирования и общественного воздействия в целях снижения их влияния на формирование практик социального иждивенчества и паразитизма. В данном аспекте систематизация существующих практик относительно факторов, влияющих на их возникновение и закрепление, выглядит обоснованно, а группировка факторов проведена на основе результатов проведенного нами исследования.

Анализ мнений экспертов и рядовых граждан отразил также важность разделения практик социального иждивенчества и паразитизма в зависимости от последствий их реализации, прежде всего, в правовом понимании. Полученная от экспертов информация позволяет сделать вывод о том, что среди поведенческих примеров социального иждивенчества в большинстве своем присутствуют практики, реализация которых не нарушает норм существующего законодательства, при одновременном выявлении отдельных случаев противоправного поведения, являющихся следствием иждивенческих и паразитических поведенческих стратегий.

Рассматривая данный классификационный признак можно предположить, что практики социального иждивенчества характеризуются отсутствием при их реализации противоправных действий, тогда как проявления социального паразитизма приводят к нарушениям закона. Подобная тенденция существует, но не носит абсолютного характера. Анализ содержания выявленных практик позволяет утверждать, что действия «социальных паразитов» лишь в отдельных случаях трансформируются в противоправные и преступные, в большинстве своем реализуясь в правовом поле, но с нарушением морально-этических и нравственных норм ^[17].

Выделенные нами типологические (классификационные) признаки, в соответствии с которыми сгруппированы примеры практик социального иждивенчества и паразитизма, отражены в таблице.

Таблица – Типология практик социального иждивенчества и паразитизма

Отметим, что в таблице приведены лишь некоторые примеры проявления практик социального иждивенчества и паразитизма, отнесенных к той или иной группе, либо они сформулированы в обобщенной форме, тогда как реальные проявления подобных практик гораздо многообразнее. Задача типологизации состоит в определении признаков, по которым в дальнейшем могут быть сгруппированы любые проявления иждивенческих и паразитических стратегий, реализуемых населением в разных сферах жизнедеятельности.

Выводы.

Типологизация является одной из необходимых и важнейших исследовательских процедур. В случае исследования масштабов распространенности и содержания практик социального иждивенчества и паразитизма в региональном социуме разработка типологии позволяет не только решать научные задачи, но и создать основу для определения направлений практической деятельности по ограничению распространения конкретных иждивенческих проявлений. Приведенная в работе типология дает возможность принимать решения относительно отдельных категорий населения, формулировать способы воздействия на те или иные факторы, способствующие укоренению существующих практик. Кроме того, классификация проявлений социального иждивенчества по правовым последствиям выявляет ситуации, требующие особого внимания общества в силу их противоправного характера.

Перечень рассмотренных в работе типологических признаков охватывает, на наш взгляд, наиболее значимые характеристики изучаемого вопроса, но не является исчерпывающим и может быть дополнен в ходе дальнейших исследований практик социального иждивенчества и паразитизма в современном российском социуме.