Crisis phenomena in social life as a source of emergence of social fears

Современная общественная наука рассматривает общество как единое целое, обладающее механизмами воспроизводства и поддержания равновесия, стабильности, согласованности всех элементов. В то же время благодаря теоретикам социального конфликта (Л. Козер, Р. Дарендорф), выступившими против абсолютизации структурно-функциональных идей, признается, что социальные изменения в обществе неизбежны, сопровождаются конфликтами, и все это является нормой для общественной жизни. Развитие исследований социального кризиса и его различных аспектов (А. Вебер, Г. Зиммель, Э. Тоффлер, А. Швейцер, О. Шпенглер, П. Штомпка, В.Г. Белоус, А.А. Овсянников, А.И. Пригожин, П.А. Сорокин, Т.А. Семченко, Т.Ю. Сидорина) позволяют считать, что кризисные явления, как и стабильность, выступают онтологической чертой общественной жизни.

Одной из сущностных характеристик кризисного состояния признается потенциальная многовекторность дальнейшего развития, возникающая в условиях нарушения равновесия социальной системы, ее разбалансированности. Попытки преодоления рассогласованности элементов и подсистем общества могут привести либо к распаду системы, либо к появлению качественно нового этапа в ее развитии. Дисфункциональный характер деятельности институтов в таких условиях проявляется в разрушении чувства «онтологической безопасности» (Э. Гидденс), недостатке упорядоченности социальных отношений и интеракций. Следствием этого становится рост неопределенности, отрицательно сказывающейся на умонастроениях населения.

В этой связи актуальным является вопрос о роли кризиса в возникновении социальных страхов, способных выступать в качестве силы, определяющей социальное самочувствие и социальное поведение. Например, тревожные ожидания ухудшения экономического положения стали причиной массовой скупки бытовой техники и электроники в 2014 году на фоне падения рубля ^[14].

На связь социальных настроений с кризисными явлениями общественной жизни указывают данные социологических исследований. В условиях кризиса меняется репертуар социальных страхов, обостряются прежние страхи, появляются новые опасения. По данным ВЦИОМ, на фоне экономического кризиса 2009 года лидирующие позиции в репертуаре страхов россиян заняли страх безработицы, роста цен (по 61%), алкоголизма и наркомании (53%). Экономический кризис способствовал снижению страхов перед проблемами ЖКХ, качества образования, терроризма и актуализировал страхи перед кризисом (23%), невыплатой заработной платы (20%) ^[17]. Постепенное снижение уровня жизни в условиях экономического кризиса, начавшегося в 2014 году, привело к тому, что уже к 2018 году социологи зафиксировали более высокий уровень разнообразных страхов, в том числе связанных с ростом цен, бедностью и обнищанием, безработицей, а также повышение общей тревожности и напряженности в обществе ^{[10; 18; 19]}.

Сбой в функционировании институционального порядка в условиях кризиса создает угрозу возможностям реализации интересов тех или иных социальных групп. Постсоветский период изменения российского общества характеризовался снижением уровня жизни, ростом безработицы, ростом цен, сокращением темпов производства, усилением расслоения на богатых и бедных. Указанные изменения привели к трансформации положения в социальной иерархии многих групп, понижению их социального статуса, изменение системы ценностей ^[15]. Этому сопутствовала утрата доверия к органам власти, которые воспринимались как неспособные преодолеть кризисные явления. В такой ситуации реализация жизненных интересов становится негарантированной, перспективы дальнейшего существования – неясными, что порождает рост социальных страхов, тревожные ожидания, пессимистические оценки. Поэтому, как показывают социологические исследования, в кризисные периоды количество характеристик, отражающих степень удовлетворенностью жизнью сокращается ^[9].

Если говорить о современном российском обществе, то в нем также можно выделить ряд кризисных явлений, в той или иной степени порождающих социальные страхи. Это, во-первых, постоянное реформирование различных сфер общественной жизни, которое можно расценивать как хроническое кризисное состояние, не способствующее стабилизации деятельности этих сфер. Во-вторых, масштабы коррупции на фоне низкого уровня жизни, и одновременно ограничение возможностей населения оказывать воздействие на политическую власть для решения актуальных социально-экономических проблем. В-третьих, отсутствие действенных механизмов восходящей мобильности, позволяющей не только повысить статус и доход, но и создающей оптимистическую жизненную перспективу. Наконец, это последствия финансово-экономических кризисов, отразившиеся в виде уменьшения промышленного производства, спада в строительстве, торговле, росте цен на жизненно необходимые товары, падении уровня доходов населения ^{[5, С. 5-6; 9; 10]}.

В ситуации кризиса население зачастую не имеет возможности оказывать влияние на свое собственное положение, изменить его к лучшему, что провоцирует не только социальные страхи, но и различные формы девиации в виде ухода от решения проблем, порожденных кризисом, – алкоголизм, наркоманию, бытовое насилие, экстремизм. Эти формы поведения обеспечивают своеобразную компенсацию, эмоциональную разрядку, позволяя хотя бы на время освободиться от страха, недовольства, неудовлетворенности и т.д.

Кризисные явления в общественной жизни, как и социальные изменения наталкиваются на сопротивление, связанное с привычкой к определенному образу жизни, а также с доминирующими в обществе ценностями стабильности, отражающими представления о гарантированных благах. Перспективы их лишения порождает страхи перед ухудшением своего положения.

В условиях кризиса возникает расхождение между сложившейся картиной мира и новыми условиями жизнедеятельности, что ограничивает возможности осмысления этих условий на основе прежних механизмов категоризации и типизации. Непонимание смысла происходящего в ситуации кризиса нередко порождает социальные страхи, опасения за свое будущее, что служит причиной возникновения апатии и дезадаптации в новых условиях ^{[3, С. 329-330, 343, 353]}. Поэтому возникающий в условиях кризисов страх нередко становится источником консерватизма, в том числе и политического. Вот как, например, Н.А. Бердяев, характеризовал консерваторов славянофильского направления: «Реакционеры-романтики, в тоске и страхе держащиеся за отходящую, разлагающуюся старую органичность, боязливые в отношении к неотвратимым процессам жизни, не хотят пройти через жертву, не способны к отречению от устойчивой и уютной жизни в плоти, страшатся неизведанного грядущего. Хотят сохранить старую органичность, старую плоть, силятся не допустить материальный мир до расщепления и расслоения… Судьба духа вверяется ветхим и элементарным материальным формам, от которых боятся оторвать дух… Страх перед новой жизнью – определяющий их мотив».

Разрушение привычного образа жизни, переформатирование сложившейся социальной структуры, ухудшение материального положения, понижение социального статуса выступают травматическими событиями, оказывающими влияние на мышление и поведение человека, его образ Я ^{[20, С. 9]}. Согласно психоаналитической традиции, травма это разрыв материального единства матери и ребенка. В социологическом аспекте разрыв можно рассматривать как увеличение социальной дистанции, обособление, отчуждение, выступающее предпосылкой возникновения страха ^[1]. В условиях кризиса травмированными оказываются и межличностные отношения, связи с родственниками и близкими людьми, общение с которыми составляют экзистенциальную основу формирования идентичности. Поэтому кризис несет в себе угрозу не только трансформации идентичности, но ее полной утраты. Такая угроза стала очевидной в условиях реформирования российского общества в 90-х годах ХХ века. Кардинальные перемены в общественной жизни для большинства населения носили катастрофический характер.

В этой связи конфликты и конкуренцию можно рассматривать как факторы, усиливающие негативное влияния на самочувствие населения кризисных явлений общественной жизни. Как известно, под социальным конфликтом понимается столкновение интересов отдельных личностей, социальных групп и общностей, государств, военно-политических и экономических союзов и т.д. и их противоборство. В основе конфликта лежат противоречивые потребности и интересы участников, обусловленные как объективно существующими противоречиями общественной жизни, так и субъективным отношением к собственным интересам. Исследователи конфликтов пытались установить общую, универсальную причину их возникновения. В числе таких причин называлось, например, несовпадение между собой общественных отношений, интересов и взглядов ^[12], несовместимость претензий сторон при ограниченности возможности их удовлетворения ^[8], стремление защитить уже имеющиеся социальные позиции ^[16].

Независимо от конкретных причин для возникновения конфликтов требуется осознание противоборствующими группами своих интересов. Для этого необходимо восприятие той или иной ситуации как противоречивой. Но оценка ситуации как спорной может не соответствовать реальности. Это означает, что социальные страхи, порожденные субъективной составляющей конфликта, также могут быть несоизмеримы с действительными противоречиями. Например, довольно распространенным явлением выступают межнациональные конфликты. Зачастую в их основе лежат порождающие страхи (например, страх безработицы) экономические проблемы, которые проецируются на межнациональные отношения.

Одно из общепризнанных на сегодняшний день положений, обоснованных Р. Дарендорфом ^[4], гласит, что социальный конфликт является вездесущим, неустранимым из общественной жизни. Поэтому попытки окончательно решить конфликтную ситуацию являются бессмысленными. Единственный способ воздействия на конфликты – это их регулирование. Исходя из такого понимания социального конфликта, можно утверждать, что порождаемые конфликтами страхи, также являются неизбежными и неустранимыми. Если говорить о российском обществе 90-х годов ХХ века, то возникающие в этот период развития России конфликты для населения стали новой реальностью, с которой население вынуждено было считаться, к которой необходимо было адаптироваться. Порожденные процессом преобразований социально-экономических и политических отношений конфликты создали новую для россиянина среду, которая потребовала непрерывной активности, направленной на устранение противоречий, защиту собственных интересов. Уже сама по себе подобная ситуация провоцирует страх, поскольку вместо стабильности предполагает неустойчивость. Кроме того, в процессе развития социального конфликта возникает неопределенность, связанная с перспективами решения той или иной проблемы.

Современное российское общество характеризуется появлением новых факторов, способствующих развитию конфликтов и возникновению социальных страхов. Как отмечают исследователи, рост социального неравенства сопровождается увеличением социальной дистанции между группами, которые отличаются разной культурой, доходом, образом жизни, объемом власти. В числе одной из важнейших проблем названы противоречия между народом и властью, чиновничьи аппаратом и народом, богатыми и бедными ^[13].

Развитие рыночных отношений невозможно без конкуренции, которая в свою очередь способна порождать агрессию, враждебность, страхи. «Конкуренция рождает страх, страх – недоверие и ненависть» ^{[7, С. 293]}. На макроэкономическом уровне тенденции монополизации или олигополизации экономики, ее национализации можно рассматривать как порожденное тревогами стремление хозяйствующих субъектов оградить себя от конкуренции, а значит, и от опасности разорения и банкротства. Вместе с тем, по справедливому замечанию К. Хорни, конкуренция, или соперничество является неотъемлемой частью повседневной жизни человека и служит источником постоянной тревоги за свое будущее. С этой точки зрения экономическую конкуренцию можно рассматривать как проявление онтологического закона бытия, не редуцируя при этом социальные отношения к закону борьбы за существование. Ведь и принцип социалистического соревнования, являвшийся инструментом повышения производительности труда, также предполагал конкурентные отношения.

Соперничество и борьба возникают в стремлении обладать ценностями и благами, которые редки и ограничены. Социальная структура общества, организующая взаимоотношения между индивидами и общностями, дает возможность упорядочить эту борьбу посредством вертикальной мобильности ^[6]. В этом смысле конкуренция отражает процесс борьбы за перераспределение между индивидами и общностями позиций в социальной структуре общества не только между стратами, но и внутри них.

На конкурентные отношения в экономике или профессиональной деятельности могут наслаиваться конфликт поколений, порождающий специфические страхи. В отличие от традиционного современное общество лишает взрослых контроля над деятельностью молодежи ^[2], ставит пожилых в условия конкуренции с молодежью, активность которой может расцениваться как угроза удовлетворению жизненно важных потребностей старшего поколения. Это провоцирует у пожилых беспокойство и страх перед более активными молодыми группами, пессимистические оценки жизненных перспектив, усиливающиеся возрастными и биологическими факторами.

Необходимо отметить также, что конфликты и конкуренция способны порождать социальные страхи и вне кризисных явлений, в условиях социально-политической и экономической стабильности. Например, динамика развития современной экономики делает жизненной необходимой трудовую ротацию, переобучение. А цифровизация экономики и профессиональной деятельности требует переработки больших объемов информации, освоение новых средств работы. Чем динамичнее данный процесс, тем в большей степени он провоцирует возникновение социальных страхов у тех профессионально-квалификационных групп, которые в силу тех или иных причин не способны учитывать меняющиеся условия экономической деятельности. Поэтому такими социальными группами подобные тенденции развития экономической деятельности психологически могут переживаться как травматические, кризисные события. Не случайно сегодня ставится вопрос о трудоустраиваемости выпускников учебных заведений как компетенции, позволяющей адаптироваться к условиям профессиональной деятельности. Но как показывают социологические исследования, у современных студентов не сформированы такие характеристики, как работоспособность, установка на непрерывное образование, навыки работы на компьютере ^[11]. Это не только осложняет процесс адаптации к рыночным реалиям, но способствует возникновению страхов и тревожных ожиданий.

Таким образом, кризисные явления в различных сферах общественной жизни расшатывают институциональный порядок этих сфер, нарушают предсказуемость системы социальных отношений и интеракций, устойчивость социальных связей. На фоне роста неопределенности как характеристики общественной жизни возрастает беспокойство, распространяются разнообразные страхи и даже, как полагают некоторые исследователи, формируется «культура страха», отражающая уязвимость большинства групп в обществе риска ^[21]. В различных сферах современного общества можно наблюдать высокий темп изменений, которые теми или иными группами могут восприниматься как травматические. Возникающие на этой основе конфликты и конкуренция усиливают действие кризисных явлений на самочувствие населения, способствуют формированию специфических страхов у разных социальных групп, изменению репертуара страхов.