Architecture and state policy

Rozin Vadim Markovich Doctor of Philosophy Chief Scientific Associate, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences  109240, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12 str.1, kab. 310 rozinvm@gmail.com Other publications by this author

Чтобы раскрыть содержание сформулированного заголовка, нужно обсудить, по меньшей мере, три темы: основные функции современной архитектуры, что можно понимать под политикой государства, и в чем особенность культурной политики. Начнем по порядку.

Функции архитектуры. Наиболее очевидная функция архитектуры ‒ визуальное и символическое обустройство и оформление среды, в которой живет человек. Так было уже в древнем мире, так сохраняется, и по сей день. На примере средневекового собора эту функцию обсуждает известный австрийский искусствовед и философ культуры Ганс Зедльмайр. Он показывает, что собор изображает средствами архитектуры небо, небесный Иерусалим, причем в таких чертах, которые определяют картину неба, характерного для духовного поэтического искусства ХII века. Архитекторы средневековья, опираясь на Апокалипсис и другие места священного писания, осмысляли свои сооружения как небесный город, небесный тронный зал, небесную крепость. Эта символика церковного здания, пишет Зедльмайр, была знакома почти каждому верующему ^[10]. И в наши дни, возможно, не каждый горожанин, но многие ощущают и понимают символику городских зданий и сооружений (значение банков, офисов могущественных корпораций, московского кремля и городских управ как символов власти или напротив бедность и серость массовой городской застройки и т.п.). Возможно, не все, но многие восхищаются красотой старинных архитектурных ансамблей или наоборот, интуитивно чувствуют травму, создаваемую обезличенными коробками городских зданий массового типового проектирования.

Не менее важная современная функция архитектуры, обусловленная его проектными возможностями, ‒ организация и обустройство повседневной жизнедеятельности человека. Проектируя разнообразные архитектурные сооружения (жилье, предприятия, магазины, торговые центры, спортзалы и пр.), архитектор конструирует среду, в которой человек будет жить, и тем самым определяет и организует жизнедеятельность и поведение, как отдельного человека, так и семьи, малой группы или определенной популяции ^{[6; 7; 8]}.

Третья функция современной архитектуры, во всяком случае, начиная с XIX столетия, ‒ быть строительной индустрией, не только создающей городскую среду, но и капитализирующей излишние финансовые доходы, как это, например, имеет место в Москве. «Столичный бюджет, ‒ пишет В. Иноземцев, ‒ нетипичное явление в современной России. Его доходы с 2013 по 2016 год (то есть за время, когда экономика России сократилась на 1,1%, а поступления в федеральный бюджет выросли всего лишь на 3,7%) показали прирост на 25,1% даже в условиях, когда трансферты из федерального бюджета упали на 16,7%. Более того, по мере повышения доходов москвичей (в первую очередь состоятельных граждан и госслужащих, которых в столице непропорционально много) и роста прибыли (прежде всего, у банков и финансовых организаций) бюджетные потоки продолжают расти. И если тенденции, сложившиеся за январь—апрель 2017 года, сохранятся, то дополнительные доходы могут достичь 200 млрд руб. к величине, запланированной действующим бюджетным планом на 2017–2019 годы, а это немалая сумма... На мой взгляд, именно возможность сохранить дополнительные доходы для города и послужила главным поводом для того, чтобы мэрия уже в конце 2016 года начала разрабатывать масштабный проект нового жилищного строительства. И те 95 млрд. руб., которые предполагается выделить в 2017 году на подготовку программы сноса и переселения, практически в точности соответствуют тому размеру бюджетного профицита, который в ином случае мог бы образоваться по итогам текущего года…

Все сказанное выше свидетельствует, на мой взгляд, о необходимости выработки несколько более сложной тактики взаимодействия граждан с московскими властями, чем та, которая сводится к митингам с лозунгами “Долой!” или вскрытию отдельных афер в городском благоустройстве. Следует исходить из того, что в 2016 году доходы бюджета Москвы на 40,2% обеспечивались поступлениями налога на доходы физических лиц (и это, видимо, самый высокий показатель по России), поэтому в интересах москвичей сохранить поступающие в бюджет средства в городе. В противном случае, если федеральным ведомствам удастся перераспределить потоки, мы увидим очередной, самый дорогой в мире космодром, с которого за три года ожидается один запуск ракеты, мост на остров Русский или нечто столь же «эффективное».

С этой точки зрения новая жилищная программа, по сути, выглядит разумной, хотя ее презентация обществу и оставляет желать лучшего. Однако и в этом ракурсе ситуация не выглядит безнадежной: Москва сегодня крайне важна для российской элиты с точки зрения президентских выборов 2018 года. Кроме того, мэр города, скорее всего, намерен в следующем году переизбраться, а прошлый опыт конкурентных выборов в столице был достаточно запоминающимся» ^[1].

Понятно, что архитектура как строительная индустрия работает и там, где нет, как в Москве, профицита; в подавляющем большинстве российских городов наблюдается скорее дефицит; в этом случае, наоборот, утверждают экономисты, строительство может выступить мотором, который вытянет за собой другие отрасли городского хозяйства и поможет преодолеть бюджетный дефицит.

Можно указать еще одну функцию архитектуры, тесно связанную с первой из указанных нами функций: архитектура является определенной субкультурой современной цивилизации. Облик наших городов и зданий, архитектурные трактаты, сообщество архитекторов и проектировщиков, демонстрация в книгах, журналах, телевидении, Интернете, архитектурное образование, архитектурная практика и наука ‒ все это образует архитектуру как субкультуру. Эту субкультуру не стоит недооценивать, без нее немыслим современный человек и общество. Теперь, что такое политика государства, но не вообще, а в сфере архитектуры и строительства, а также не только какова она в реальности в России в настоящее время, а какой должна была бы быть. Сначала о политике как таковой, политике как понятии.

В «Новой Философской Энциклопедии» Г. Ю. Семигин пишет: «В современной социологии и политической теории термин “политика” употребляется в нескольких значениях: 1) программа, метод действия или сами действия, осуществляемые человеком или группой лиц для осмысления и решения проблемы, стоящей перед обществом; 2) сфера общественной жизни, где конкурируют или противоборствуют различные политические направления, личности или группы, имеющие свои собственные интересы и мировоззрение; 3) институты власти (правительство, партии, парламент, полиция и др.) и институциональное измерение общественного строя, которое установлено с помощью конституции, кодификации в праве порядка и традиции, способ организации власти в обществе... Благодаря политике выявляются общие интересы участников политических объединений и партий, вырабатываются приемлемые для них правила поведения, осуществляется распределение между ними функций и социальных ролей, создается идеологическая программа со своим вербальным и символическим языком и достигается взаимопонимание между ними... В современных обществах, для которых характерно разделение властей, политическая деятельность связана с принятием и проведением в жизнь решений людьми, наделенными полномочиями со стороны общества, для которого и от имени которого они принимаются» ^{[2, с. 273]}.

Можно говорить о двух основных дискурсах политики: «редукционистском», когда политика сводится или к стратегии управления государством, или конфигурации властных отношений, и «собственном», в этом случае это аспект любой области деятельности, характеризуемой наличием множества свободных субъектов, принимающих самостоятельные решения в силовом поле общих социальных условий (например, правовых, экономических, организационных). На последнее обстоятельство обращает внимание А. П. Огурцов. К.Маркс пишет он, «введет политическое измерение в исследование экономической жизни, и будет говорить о политической экономии. И.Кант, проведя различие между юридически-гражданским (политическим) и этически-гражданским состоянием, связывал возникновение политических отношений между людьми с подчинением их в общественном порядке публичным правовым законам, которые имеют принудительных характер» ^{[2, с. 271]}.

Но оба автора возражают против редукции политики к государственному управлению (А. П. Огурцов: «В политической науке осознается своеобразие политических систем, не сводимых ни к государству, ни к устройству управления» ^{[2, с. 271]}. Г. Ю. Семигин: «Однако сфера политики не тождественна государственному управлению» ^{[2, с. 272, 273]}). О том же пишет и Н. Луман: «Политическая система содержит такую организационную единицу действия и принятия решения, как государство, однако политика есть нечто большее, чем просто государственная деятельность. Каждая коммуникация, которая использует государственные органы в качестве адреса, уже вследствие этого является политической коммуникацией» ^{[9, с. 173]}.

Суммируя, можно политику охарактеризовать следующим образом. Политика в отличие от руководства и управления предполагает, во-первых, многосубъектность, во-вторых, свободу действий этих субъектов, в-третьих, возможность влиять одним субъектам (политикам) на других, так сказать, мирными средствами (убеждением, созданием привлекательных условий и пр.). В этом плане политиком является тот субъект, который, признавая многосубъектность и свободу других субъектов, осуществляет политически ориентированное социальное действие, т.е. такое, которое опосредуется воздействием на других субъектов с целью направить их социальную активность в нужном для политика направлении.

При этом, на что важно обратить внимание, цели политического действия могут быть самыми разными, в том числе работающими не на общество в целом, а на отдельные сообщества или отдельные социальные институты, или государство. В идеале (проверенном историей) именно общество, состоящее из многих социальных субъектов, должно являться основным политиком. Но в нашей отечественной реальности основной политик ‒ государство, тоже состоящее из многих иерархически соподчиненных субъектов ‒ частичных политиков (президент, его ближайшее окружение, Государственная Дума, силовые ведомства, судейский корпус).

Хотя российское государство провозгласило построение правового и демократического общества, что предполагает верховенство в политическом поле общества, а отсюда и развитие культуры, фактически наши властные элиты только имитируют право и политическую свободу. С помощью СМИ и точечных репрессий они держат общество в нужном для управления состоянии (веры в социальные мифы и мемы, состоянии апатии, страха). И меньше всего обеспокоены развитием культуры. Скорее, наоборот, наша власть не заинтересована в развитии культуры, поскольку последняя предполагает свободу, многосубъектность и творчество. Свободными и творческими людьми руководить значительно труднее, чем массами, имеющими низкую культуру.

Возникает естественный вопрос: есть ли выход из сложившегося положения? Выход не вообще, а для российского общества, которое сталкивается в настоящее время с многочисленными неразрешимыми проблемами и вызовами времени. Например, большинство авторов книги «Консолидация и модернизация России» признают, что в современной России консолидация и модернизация или требуют колоссальных усилий или вообще невозможны, и дают убедительное объяснение этому печальному обстоятельству. Во-первых, историческое, связанное с тем, что российское общество чуть ли не с допетровских времен оказалось расколотым. во-вторых, политика раскола представляется наиболее адекватной многим социальным слоям и представителям политических элит. Рекомендации, которые дают авторы (если они решаются их предложить), выглядят как утопические или, если и реализуемые, то только в отдаленном будущем ^{[3, с. 200-203]}.

Мыслимы два выхода. Первый, пока, нужно признаться, для России в ближайшей перспективе мало реалистичный, ‒ общество должно консолидироваться, поставить под свой контроль власть и государство, стать главным политиком. С помощью действительно независимых прессы, права и судов, парламента, партий и общественных организаций общество должно дрессировать и воспитывать власть.

Второй выход (а-ля, своего рода просвещенная монархия) ‒ власть и государство поднимаются до понимания необходимости самоограничения своей власти, соблюдения законов, которые они же сами утверждают; осознания своей миссии ‒ как служения обществу и народу; отказа от ручного управления в пользу управления, основанного на научном знании и коллективном обсуждении проблем и их решений. Этакая «разумная власть», что тоже мало реалистично, но не в ситуации глубокого кризиса, который мы переживаем. Здесь есть надежда.

Для первого выхода проблемы или «узкие места» будут уходить под влиянием общества и выстраивания нормальных социальных условий (полноценный рынок, социальные институты, культура). Для второго ‒ с одной стороны, в результате работы интеллектуалов и специалистов, с другой ‒ сознательно проводимых властью реформ. Например, директор Научно-исследовательского института теории и истории архитектуры и градостроительства (НИИТИАГ) И. А. Бондаренко склоняется именно ко второй модели «а-ля просвещенная монархия», как наиболее вероятной. Власть, утверждает он, должна сама прийти к выводу, что ничего не получится без выращивания своих суперспециалистов, авторитетных профессионалов, которые только и способны решить стоящие перед страной задачи. Что надо сохранять архитектурное наследие как не возобновляемый ресурс, цена которого будет только расти, что надо охранять культурные и дикие природные ландшафты, что от архитектуры и градостроительства зависит лицо, образ страны и, соответственно, ее имидж, международный авторитет.

Теперь конкретно, по поводу возможной роли архитектуры. Сначала, кто здесь политики. Вернемся к истории с московской реновацией. Судя по прессе, первый политик здесь мэр Москвы С. С. Собянин (см. выше комментарий Иноземцева), но он явно должен был получить согласие на свой проект Кремля. Кремль поддержал, поскольку для него это будущий козырь в предвыборной компании по переизбранию В. В. Путина. Итак, два политика ‒ С. С. Собянин и В. В. Путин. Теперь, утверждают многие комментаторы, проект реновации очень выгоден еще двум политикам: с одной стороны, крупным московским девелоперам, которые надеются продать жильцам хрущевок уже построенные квартиры, а также получить прибыль от строительства на освободившихся от пятиэтажек земель новых многоэтажных домов, с другой стороны, проект выгоден чиновникам московской мэрии, которые рассчитывают «попилить» огромный бюджет, выделенный московским правительством на реновацию. Получаются уже четыре политика: федеральная власть, московская власть, девелоперы, коррумпированные чиновники.

По идее, в качестве еще двух политиков должны выступать московское население (хрущевок и не только) и общество в лице различных сообществ (Госдума, партии, общества и пр.). Но являются ли они политиками, учитывая, что по отношению к этим социальным субъектам государство осуществляет жесткий контроль и управление?

Стоит отметить, что девелоперы и чиновники, не только Москвы, но и других городов, получают прибыть и от существующей организации проектного дела и строительства. Вот, например, экспертные высказывания двух наших известных академиков. «В тень, ‒ пишет С. Гнедовский, ‒ ушла стоимость производства строительных работ, согласование проектной документации в органах экспертизы, получение разрешения на строительство (госорганы), получение условий на присоединение к городским инженерным системам. Указанные разделы кратно увеличивают общий объем затрат на выпуск проектной документации, при этом стоимость и сроки самого проектирования относительно снижаются, что отражается на его качестве».

«Феномены повседневности частной проектной практики сегодняшнего времени, ‒ отмечает М. Г. Меерович, ‒ абсолютно никем ни только не исследованы, не зафиксированы, но даже не обобщены и не описаны. Их нет даже в виде информации, не говоря уже о знании (как взаимодействуют частный заказчик и частный исполнитель-архитектор, как взаимодействуют государственный (муниципальный) заказчик и частный исполнитель-архитектор, как реально проходят тендеры и какие фактические механизмы приводят к победе на них, как связаны откаты с содержанием проектов, т.е. каким образом, количество денег выплачиваемых за проект, влияет на сроки, состав исполнителей, степень проработки, меру заимствования готовых старых решений, кто реально и каким образом формулирует задание на проектирование, в какой мере финансовая зависимость архитекторов от заказчиков и политическая зависимость от власти способствуют/противодействуют принятию нестандартных решений, какую роль в содержании проектных решений играют органы управления системой проектирования, чиновники (республиканский, краевой, областной, городской архитекторы) или, например, «рентостроительство», в какой мере в повседневной работе бюрократического аппарата присутствует ориентация на инновационные решения…)…. Это лишь малая толика вопросов (причем, снаружи процесса проектирования, а не изнутри, что также архиважно), без ответа на которые невозможно подступиться к сравнительному анализу «старого» и «нового», «типологического» и «нетипичного» (инновационного)» ^{[4, с. 127, 130-131]}.

Можно сказать, что все это просто от плохой организации дела, но напрашивается предположение, что перед нами именно пример «рентостроительства», т.е. сознательного увода в тень, а также принятия таких документов, которые позволяют указанным политикам извлекать из существующего в стране проектирования и строительства ренту. Здесь без политических решений было не обойтись.

Однако могут сказать, что девелоперы и коррумпированные чиновники прямо не отвечают за обустройство среды жизнедеятельности человека, решение этой задачи ‒ компетенция городских властей и самих архитекторов. В свою очередь эти два субъекта должны проводить в жизнь общие установки общества и государства: удовлетворять потребности разных слоев населения, развивать территорию и улучшать жизнь проживающего на ней населения, создавать среду обитания, удобную и гармоничную для человека. Вот здесь мы возвращается рассмотренным вначале статьи функциям архитектуры.

Первая функция, как мы помним, ‒ визуальное и символическое обустройство и оформление среды. Вопрос, насколько основные наши политики (федеральная и городская власти, девелоперы и чиновники) и «политики», так сказать, потенциальные (население, общество и архитекторы) осознают, понимают значение этой функции? Если и понимают, то всего два субъекта (которые сегодня политиками не являются) ‒ архитекторы и образованные люди. Остальные не придают визуальному и символическому обустройству среды почти никакого значения. Понятны следствия такого положения дел, не буду их снова обсуждать.

Вторая функция ‒ роль архитектурного проектирования в организации и обустройстве повседневной жизнедеятельности человека. В плане жилья ситуация серьезно изменилась к лучшему, особенно в плане учета потребностей горожан. Правда, каких? Прежде всего, состоятельных и богатых. Остальная же масса горожан по-прежнему вынуждена довольствоваться типовыми квартирами, планировка и обустройство которых оставляет желать лучшего. А вот, что касается городской территории, то здесь проблемы только возросли. Пробки, даже не только в больших городах, недопустимый шум, недостаток учреждений обслуживания, при переизбытке торговых центров и магазинов, отслужившие свой срок коммуникации. Известно, что наши города нуждаются в серьезной модернизации, для которой кроме Москвы нет средств. Эта модернизация нуждается в серьезных научных разработках, на которые тоже нет средств. Тем не менее, проведенные в НИИТИАГ исследования позволяют уже сегодня сделать некоторые рекомендации.

Например, в нашей работе была намечена следующая стратегия развития городских территорий. Ее цели двояки: развитие территорий как хозяйственно-экономических единиц (целостностей) и как социально-общественных образований. Для каждой территории разрабатываются планы развития, учитывающие ее особенности и требования, идущие от планов развития объемлющих и связанных с данными территориальных образований. При реализации все планы развития территорий корректируются и дорабатываются на основе предпроектных исследований. Технологизация и индивидуальное проектирование дополняют друг друга. Пока разработка планов развития и проведение предпроектных исследований ‒ задача ученых (социологов, экономистов, теоретиков обслуживания и др.), а также проектировщиков, которые по возможности учитывают запросы всех заинтересованных субъектов территории ^{[4; 5]}. Но в дальнейшем непосредственное участие и в том и в другом должны принимать субъекты территории (прежде всего как заказчики и будущие пользователи).

Третья функция ‒ быть строительной индустрией, не только создающей городскую среду, но и капитализирующей или создающей финансовые доходы. Здесь как раз все в порядке, с точки зрения извлекаемой прибыли, но не в плане того, что нужно горожанину. Уже давно обсуждается негативная роль строительного лобби, необоснованность строительства в ряде районов многоэтажных домов, тысячи и тысячи пустующих квартир, которые не в состоянии купить беднеющие население.

Наконец, четвертая функция: архитектура ‒ самостоятельная культура. Поддержание этой культуры является настоятельной современной задачей, учитывая, что научные и методические институты, обслуживающие градостроительство и гражданское проектирование в советский период были свернуты или же влачат жалкое существование. Без их восстановления и дальнейшего развития немыслимо решение указанных здесь задач эффективного использования архитектуры в целях культурной политики государства.

Если же спуститься с высот общих закономерностей и трендов, то можно предложить следующие первоочередные вполне реалистические действия.

• Провести всесоюзное совещание с целью обсуждения роли архитектуры в современной России и стоящих перед ней задач, в котором должны принять участие не только архитекторы и строители, но представители власти, общественности и бизнеса. Важно начать серьезный разговор, подключив к нему, в том числе, и прессу.

• Наметить и провести в течение двух-трех лет, во-первых, исследование проблем и узких мест, которые имеют место в современном архитектурном проектировании и образовании, во-вторых, принципиальных путей и способов разрешения этих проблем.

• На основе проведенного совещания и исследования составить программу действий с характеристикой условий их реализации, направленной на разрешение указанных проблем и узких мест.

• Постараться подключить к обсуждению намеченного исследования и основанных на нем рекомендаций архитектурную общественность, ученых РАН, представителей культуры.