Social Problems of Labor Migration in the Ukraine: Age and Gender Dimensions

Tolstokorova Alisa Valerievna PhD in Philology scientific expert at International School of Equal Opportunities nezavisimyi nauchnyi ekspert alicetol@yahoo.com Other publications by this author

Один из крупнейших мировых политических философов и социологов Зигмунт Бауман определил современное состояние мира как «текучую модерность» ^[1]. Это определение было расширено британским социологом и автором «парадигмы мобильности» в социальных науках Джоном Урри, указавшим на такую особенность глобализирующегося мира, как не знающий преград обмен телами, вещами, символами и упованиями ^[2]. В условиях государственного социализма страны бывшего СССР находились в стороне от этих процессов, но уж вскоре после его распада оказались активно вовлеченными в них. Дезинтеграция социалистической системы и отмена паспортной системы предоставила широкие возможности для реализации права на свободу передвижения населения, значительно повысив его мобильность. Сначала внутренние, а затем и внешние трудовые миграции стали важными факторами социально-экономической трансформации и эффективным средством регулирования потоков трудовой силы. В Украине за последние годы внешняя экономическая миграция приобрела массовый характер. Чаще других вовлеченной в миграционные процессы оказывается молодежь как наиболее мобильная демографическая группа и одна из наиболее социально и экономически депривированных когорт населения. По результатам социологических опросов в 2009-2010 гг, 13,8% молодежи в возрасте 18-34 года имели намерение навсегда уехать из Украины ^[3]. В 2008 г. распределение мигрантов трудоспособного возраста во всех потоках миграции характеризовалось значительным преобладанием молодежи 16-24 лет. ^{[4, с. 116]}. Молодежь в возрасте от 21 до 30 лет составляет до 20,4% общего количества украинских трудовых мигрантов, а в возрасте от 31 до 35 лет – 11,11 %. Среди них весьма существенна доля образованной и высококвалифицированной молодежи: 36,73% имеют высшее образование, 36.50% – среднее специальное, 24,94% – среднее, 0,90% – незаконченное высшее образование ^[5].

Кроме того, миграционные потоки из Украины характеризуются гендерной спецификой. Различные условия занятости женщин и мужчин, их участие в разных секторах рынка труда в сочетании с неурегулированным правовым статусом обусловливают то, женщины находятся за границей дольше, чем мужчины. По данным исследования 2008 г. более года за границей работала каждая пятая женщина и лишь каждый десятый мужчина ^[6]. Траектории трудовой миграции также имеют свои гендерные особенности. Например, среди украинских трудовых мигрантов в России преобладают мужчины (80,0%), в Чехии они составляют 67%, в Португалии – 62%. В то же время женщины составляют большинство украинских гастарбайтеров, работающих в Италии (83.2%) и в Греции (более 70%) ^[7]. Согласно данным украинского Омбудсмана по правам человека, украинские мужчины, как правило, работают строителями, водителями, механиками и слесарями, тогда как женщины чаще всего трудоустраиваются в качестве уборщиц, домработниц, сиделок для людей преклонного возраста и детей, фабричных рабочих, посудомоек, танцовщиц в барах, кафе и ресторанах ^[8].

Молодежь, уезжающая на заработки за рубеж, является наиболее экономически активной, мобильной, высококвалифицированной и образованной частью украинского общества. Следовательно, трудовая миграция «вымывает» из Украины национальный средний класс в его традиционном понимании, т.е. тех, кто представляет интеллектуальный потенциал нации и основную составляющую человеческого капитала общества – тех, от кого зависит его экономическое благополучие и безопасность в будущем. Это означает, что экономический и социальный костяк современного украинского общества постепенно покидает страну, что представляет собой угрозу как для социальной структуры общества, для его национальной безопасности, так и для индивидуальной человеческой безопасности людей, вовлеченных в миграционные потоки.

Гипотезой данного исследования является предположение, что внешняя трудовая миграция украинской молодежи является механизмом социального исключения, обусловленного структурным неравенством на украинском рынке труда, неодинаковыми образовательными возможностями для молодежи из малообеспеченных семей, экономическим неравенством и т.д. Особое значение в этом контексте приобретает гендерный аспект экономического неравенства, риск бедности и социального исключения как стимулов к миграции.

Дезинтеграция социалистической системы сопровождался формированием в обществе структурных социальных неравенств (экономических, политических, культурно-идеологических), под которыми понимается неравный доступ к материальным ресурсам, власти и престижным позициям в обществе ^[9]. Важным для целей данной работы является понятие «экономическое неравенство», понимаемое в соответствии с определением А. Окуна ^[10] как неравенство между индивидами относительно их роли и участия в процессе воспроизведения, обмена, распределения и потребления материальных благ. При этом в качестве основных критериев определения экономического статуса индивидов принимается уровень их доходов и потребления. Феномен экономического неравенства онтологически связан с понятием «социальное исключение», являющимся производным от понятий «дискриминация» и «ограниченный доступ к ресурсам» как механизмов социальной изоляции в постиндустриальных обществах. В экономических теориях принцип социального исключения рассматривается с точки зрения концепций распределения социальных благ. Как правило, социальное исключение понимается как частичное или полное изъятие индивидов /социальных групп из социальной структуры общества и социального процесса, который сопровождается созданием условий, направленных на лишение их возможностей играть решающую роль в общественном процессе.

Одним из основных индикаторов социального здоровья общества является социально-экономическое положение молодежи, которое определяется возможностями общественной самореализации молодых женщин и мужчин. Именно от молодого поколения зависит, какими будут перспективы развития общества в будущем. Поэтому всестороннее и комплексное изучение особенностей состояния этой возрастной группы дает возможность прогнозировать возможные траектории и тенденции развития социума. С этой точки зрения особое значение приобретает исследование степени включенности молодежи во все сферы жизни общества, и прежде всего – в сферу социально-экономических отношений. Вместе с тем молодое поколение является наиболее активной и оптимистичной кагортой населения, способной преодолевать проблемы собственными усилиями и энергией. Поэтому всестороннее изучение положения молодежи требует анализа как ее объективного социально-экономического состояния, так и субъективного восприятия молодыми людьми собственных мотиваций, оценок, перспектив и возможностей.

Для определения степени социального исключения украинской молодежи в данной работе использовался подход, разработарнный Н. Тихоновой ^[11]. В соответствии с ним индикаторы проявления социальной эксклюзии на микроуровне объединены в семь шкал, представляющих следующие виды прав человека: 1) на стабильную оплачиваемую работу; 2) на необходимую медицинскую помощь; 3) на доступ к образованию и культуре; 4) на значимые отношения в первичной среде и включенность в комьюнити; 5) на доступ к социальным сетям; 6) на автономность; 7) на адекватное жилье.

Одним из последствий трансформационного периода в Украине стал беспрецедентный рост крайней бедности среди населения. В результате инфраструктура общества испытала серьезные изменения с точки зрения расслоения уровня доходов: большинство населения обеднело, средний класс не сформировался и лишь весьма немногочисленная группа людей составила категорию семей с высокими доходами. В то же время, социально-экономические последствия трансформационного периода распределились среди разных групп населения неодинаково. Падение уровня жизни имело гендерное и возрастное измерения, поскольку женщины, молодежь и старики казались наиболее незащищенными и более подверженными отрицательным последствиям переходного перехода. По этой причине они в большей мере столкнулись с риском бедности, чем другие группы населения. Распределение населения по уровню материального достатка в 1999 г. Показало, что уровень бедности был наиболее высоким среди безработных (21,5% всех членов группы), домохозяек (17%) и студентов (13%) ^[12]. Анализ уровня доходов и структуры потребления молодых супружеских пар свидетельствует, что средний совокупный доход в домохозяйствах молодых пар в целом значительно ниже, чем в среднем по стране. При этом существенную долю семейного дохода молодых супружеских пар составляет материальная и финансовая помощь, предоставляемая более старшими членами семьи, как правило родителями молодых супругов. По уровню совокупных затрат домохозяйства молодых семейных пар также значительно уступают другим категориям семей. Особенно неблагоприятным в этом отношении является положение молодых семей с детьми, чьи совокупные расходы на 20 % ниже, чем в среднем по стране. В исследовании положения молодых семей в Украине 34% молодых супружеских пар указали, что их доходов хватало лишь для приобретения продуктов питания и наиболее необходимых товаров повседневного потребления, а 11% признали, что их бюджета недостаточно даже для приобретения наиболее необходимых продуктов питания ^{[13, с. 54]}. Однако, в период с 2001 по 2009 гг. уровень бедности молодых семей без детей, где все члены являются лицами трудоспособного возраста, постепенно снижался, в то время как уровень бедности семей с детьми, наоборот, возрастал ^{[14, с. 183]}. Это заставляло молодых родителей задуматься о возможностях зарубежного трудоустройства с целью прокормить своих детей.

Кроме того, статистика свидетельствует, что среди тех, чей риск бедности является самым высоким, большинство составляют женщины. В первую очередь это касается неполных семей с детьми, особенно умственно отсталыми и инвалидами: 70% этих домохозяйств составляют семьи матерей-одиночек. Это относится и к семьям, где есть инвалиды преклонного возраста, уход за которыми лежит преимущественно на плечах молодых женщин: 90% этих домохозяйств возглавляются одинокими женщинами, а среди многодетных семей 80% – это домохозяйства одиноких матерей ^{[15, с. 47]}.

Одной из составляющих социального неравенства является неравенство в доступе к образованию. В «экономике знаний» постиндустриального общества образование приобретает особую ценность в качестве индикатора интеллектуального капитала личности и необходимой предпосылки социальной репродукции и социальной мобильности. Оно играет важную роль не только одного как один из основных факторов социализации индивидов, но и как посредник в процессе продуцирования социального неравенства, размещения индивидов в стратифицированном пространстве общества и изменения их социально-классовой принадлежности.

Важным для анализа образовательных неравенств является родственное понятие «равенства возможностей». В демократическом обществе равный доступ к образовательным возможностям для всех, у кого есть способности, мотивация и желания овладеть знаниями и умениями, рассматривается как реализация принципов социальной справедливости и социального равенства. Результаты эмпирического исследования ^[16] свидетельствуют о том, что постсоветской Украине присуща обратная тенденция: усиление зависимости между возможностями получения образования и социально-экономическим происхождением индивидов. Исследование показало, что образовательное неравенство является результатом социально-экономического неравенства и отображает усиливающуюся социальную стратификацию украинского общества. В этом контексте молодые люди из обеспеченных семей среднего класса имеют значительно больше возможностей доступа к высшему образованию, чем представители малообеспеченных слоев населения. Наиболее уязвимой в этом отношении является молодежь из сельской местности и представители экономически депривированных слоев общества. Последняя группа сталкивается с образовательным неравенством уже на уровне среднего образования. Среди тех, кто не закончил обучение в средней школе, преобладают сельские дети, главным образом вследствие отсутствия средних школ в районах их проживания. Например, в 2000/2001 учебном году только 52 % сельских населенных пунктов Украины имели собственную среднюю школу. В результате почти 38% сельских учащихся старших классов не имели возможности закончить обучение по месту своего проживания ^{[17, с. 22]}. Преждевременное завершение школьного обучения присуще в большей мере детям из малообеспеченных семей. Так, в 2000 г. их было 90,000 человек, среди которых подавляющее большинство – молодые мужчины. В отличие от своих городских ровесников, сельские парни вынуждены начинать зарабатывать на жизнь в более молодом возрасте, чтобы материально обеспечивать семью. Этот фактор предопределяет их более низкий образовательный уровень и влияет на меньшие возможности для трудоустройства в дальнейшей жизни ^{[18, с. 474]}.

Распространение в Украине платной формы обучения, особенно в области высшего образования, привело к усилению гендерных асимметрий в доступе к высшему образованию. Это связано с меньшими возможностями доступа молодых женщин к бесплатному и потому высококонкурентному высшему образованию, в сравнении с частными вузами, в которых конкурс ниже из-за высокой платы за обучение. Реальные шансы поступить в вуз с государственной формой оплаты за обучение для девушек ниже, чем для парней. Поэтому единственный путь для многих молодых женщин – это идти учиться за собственные средства в негосударственный вуз, куда поступить значительно проще ^[19]. Также отмечается влияние гендерных стереотипов на профессиональный выбор молодежи: традиционно считается, что обучение в технических вузах более свойственно мужчинам, поскольку они имеют лучшие способности к точным наукам и специальностям технического профиля, а гуманитарные вузы и факультеты, равно как и педагогические специальности считаются женскими ^[20].

Очевидно, именно по этой причине девушки преобладают в вузах и на факультетах гуманитарной и социальной направленности (77% общего количества студентов) в медицинских, культурно-просветительских, педагогических и торговых вузах (70%), хотя это не обеспечивает им возможностей доступа к тем должностям, которые требуют соответствующей профессиональной подготовки. В технических вузах, где уровень платности в 5-10 раз ниже, среди студентов преобладают мужчины. Поскольку платными стали преимущественно «женские» специальности, затраты бюджетных средств, направленные на образование, становятся все более гендерно асимметрическими не в пользу женщин ^{[19, с. 46-47]}.

Таким образом, анализ образовательного неравенства, возникшего в период перехода к свободным рыночным онршениям, дает основания утверждать, что система образования в Украине трансформировалась из института, призванного минимизировать социальные неравенства, в фактор, содействующий формированию этих неравенств и процесс, усугубляющий социальную дифференциацию и социальное исключение. Отсутствие доступа к образовательным возможностям как основному условию социальной успешности является «выталкивающим» фактором для депривированных социальных групп, не имеющих финансовых возможностей для оплаты образования (как собственного, так и своих детей) из тех средств, которые они могут заработать у себя дома, и потому вынуждены искать трудоустройство за рубежом. По причине низкого уровня доходов большинство украинских молодых родителей не имеют достаточных средств, чтобы обеспечить необходимые условия для развития своих детей (например, чтобы обеспечить музыкальное и художественное образование, обучение иностранным языкам, спортивную подготовку, участие в работе детских и юношеских организаций, клубов, кружков и т.д.). Принимая во внимание, что большая часть этих услуг является сегодня платной, складывается ситуация, когда дети молодых родителей либо вообще не имеют доступа к таким услугам, либо имеют к ним весьма ограниченный доступ и таким образом исключаются из системы неформального образования и общественной жизни.

Исследования свидетельствуют, что социально-экономические условия переходного периода вызвали повышение экономической активности молодежи и ее большую интегрированность в рынок труда. Основными причинами, побуждающими молодежь искать работу, является распространение бедности и низкий уровень доходов, особенно среди молодежи раннего трудового возраста. Именно этот фактор вынуждает молодежь из малообеспеченных семей рано начинать трудовую жизнь. В то же время подростки из более обеспеченных семей чаще подрабатывают с целью заработать на карманные деньги ^{[21, с. 12]}. Хотя согласно украинскому трудовому законодательству 16 лет является минимальным допустимым возрастом для трудоустройства, на деле стартовый возраст начала трудовой деятельности сегодня значительно ниже, вплоть до 8-9 лет. Трудовая деятельность в таких случаях является неофициальной, а следовательно – незарегистрированной, временной и малооплачиваемой, как например, мытье машин, продажа газет и журналов, курьерские услуги и т.д. Тем не менее, напряженная ситуация на рынке труда осложняет возможности молодежи в получении первого рабочего места, поскольку приоритетом в предоставлении работы работодателями является наличие профессионального опыта, а именно его и не хватает молодым людям. С присущей подростковому возрасту эмоциональной чувствительностью и уязвимостью, молодые люди нередко воспринимают свои неудачи в поиске работы острее, чем люди более старшего возраста. Этот фактор также может влиять на их решение прекратить поиски работы дома и начать поиски трудоустройства за границей.

Следует отметить, что возможности трудоустройства молодежи имеют свою гендерную специфику. Закон Украины «О равенстве возможностей женщин мужчин», вступивший в силу в 2006 г., запрещает указывать пол необходимых работников в объявлениях о вакансиях. Тем не менее, это нововведение не является эффективным, поскольку Закон не предусматривает никаких санкций для работодателей за нарушение этого требования. Поэтому сегодня, также как и до принятия Закона, в процедуре приема на работу преимущество отдается представителям какого-то одного пола и определенных возрастных групп, что ограничивает возможности трудоустройства для других гендерно-возрастных групп.

Кроме того, региональные центры трудоустройства отмечают, что работодатели не склонны принимать на работу выпускниц вузов, прежде всего вследствие отсутствия у молодых работниц профессионального опыта, а также потому, что они предусматривают неизбежность дальнейшего замужества молодых женщин и рождения у них детей, что требует дополнительных затрат на оплату отпусков по беременности, родам и уходу за малолетними детьми. Также существует распространенное мнение, что в условиях динамичной экономики знаний женщины, которые вынуждены прерывать трудовой стаж на период отпуска по уходу за ребенком (в Украине он достигает 3 лет), теряют свою профессиональную квалификацию, а их знания устаревают, что снижает конкуретоспособность молодых женщин на рынке труда.

Неблагоприятное экономическое состояние молодежи подтверждается низким уровнем занятости и высоким уровнем безработицы в этой возрастной категории. С точки зрения теории социального исключения безработица является фактором, исключающим человека из сферы трудовых отношений. По данным на 2010 г. уровень экономической активности молодежи (15-35 лет) составлял 39% всего экономически активного населения страны (в возрасте 15-70 лет). За текущее десятилетие уровень экономической активности молодежи в возрастных группах 25-29 лет и 30-34 года в Украине в целом несколько снизился ^{[22, с. 162]}. Численность экономически активной молодежи в 2009 г. сравнительно с последним докризисным 2008 г. сократилась почти на 2,5%. Что касается уровня занятости среди молоджи всех возрастных групп, то в текущем десятилетии наблюдалось его повышение, в то время как уровень безработицы понижался. По итогам 2009 г. в стране насчитывалось свыше 7,5 млн. человек занятой молодежи, что составляет более 37% всего занятого населения в возрасте 15-70 лет. Тем не менее, именно молодежь составляет более половины незанятых лиц, направлявшихся государственной службой занятости на профессиональное обучение и переподготовку ^{[22, с. 163]}.

Диспропорции в уровне безработицы имеют не только возрастное, но и гендерное измерение. Женщины составляют более 70% всех безработных в Украине, а их зарплата не превышает 1/3 зарплаты мужчин, хотя образовательный уровень украинских женщин выше, чем у мужчин ^[19]. Кроме того, на протяжении 2000-х гг. средняя продолжительность периода безработицы у женщин увеличивалась ^[23].

Социологический опрос по вопросам внешней трудовой миграции, проведенный в 2003 г. среди украинской молодежи, показал, что распространение бедности и низкая стоимость рабочей силы являются основными условиями, влияющими на формированию миграционных установок у молодежи ^[24]. Как было показано выше, возникновение в образовательного неравенства в доступе к высшему образованию постсоветский период также является фактором социального исключения и усиления миграционных намерений среди молодого поколения. Тем не менее, исследователи подчеркивают, что экономические мотивации к трудовой миграции среди молодежи преобладают. Другие побудительные мотивы, как например, возможность ознакомления с культурой зарубежных стран и международными стандартами ведения бизнеса, усовершенствование знаний иностранных языков, обретение профессионального опыта работы за границей, не имеют решающего значения ^[24].

В то же время, частые изменения экономической ситуации в стране обуславливают новые тенденции и приоритеты в миграционных мотивациях молодежи. Так, если в начале 1990-х гг. поездки за границу в поисках работы были обусловлены ограниченными возможностями трудоустройства на отечественном рынке труда, вызванными коллапсом национальной экономики и регулярными задержками выплаты заработной платы, на протяжении 2000-х гг. мотивации экономической мобильности несколько изменились. В результате улучшения состояния экономики и рынка труда безработица и постоянные задержки выплаты зарплаты больше не являются «выталкивающими» факторами, ведущими к миграции. Специалисты отмечают, что сегодня найти работу уже не является проблемой, но уровень оплаты труда все еще остается очень низким и средней зарплаты не хватает для того, чтобы прокормить семью. Поэтому основными стимулами к миграции на данном этапе является необходимость финансово и материально обеспечить семью, решить жилищные проблемы, заработать денег на оплату высшего образования и др. ^[25].

В целом, анализ миграционных настроений молодежи показал, что мужчины проявляют большую степень готовности к экономической мобильности, чем женщины. Гендерные различия довольно четко прослеживались в мотивациях трудовой миграции. Несмотря на схожесть утверждений молодых женщин и мужчин относительно того, что основной причиной поиска работы за границей является необходимость заработать денег на жизнь и материально обеспечить семью, женщины также отмечали, что для них миграция стала возможностью избавиться от проблем в семейных отношениях и домашнего насилия, получить личную свободу ^{[24, с. 35]} В таких случаях миграция дает им возможность «избавиться необходимости мириться с традиционными, патриархальными условиями жизни и получить возможность самим распоряжаться своей судьбой» ^{[26, с. ІІІ]}.

Проведенный анализ шкалы индикаторов социального исключения украинской молодежи свидетельствует об их отрицательной реализации по отношению к молодому поколению страны, а именно:

– Право на стабильную оплачиваемую работу (шкала «работа»). Как свидетельствуют приведенные выше материалы, в Украине переходного периода, с присущим ему глубоким структурным кризисом во всех сферах жизнедеятельности общества, существуют значительные возрастные и гендерные неравенства в доступе к рынку труда. Уровень безработицы среди молодежи остается высоким, а уровень занятости – низким, причем для женщин эти диспропорции болем высоки, чем для мужчин.

– Право на доступ к образованию и культуре (шкала «образование и культура»), и право на доступ к социальным сетям как один из основных механизмов перераспределения ресурсов (шкала «сети»). Существующее в обществе образовательное неравенство лишает доступа к образованию и культуре экономически депривированные социальные группы молодежи. Таким образом создаются не только барьеры в их доступе к интеллектуальному и культурному капиталу общества, но и условия для их исключения из социальных сетей квалифицированной элиты, имеющей доступ к уровню принятия решений, а следовательно – и к контролю над ресурсами. В свою очередь эта форма социального исключения является причиной низкого уровня доходов и бедности среди данной категории украинской молодежи.

– Право на адекватное жилье (шкала «жилье»). Только35,4% молодых семей в Украине имеют собственное домохозяйство, причем собственного жилья у подавляющего большинства из них нет ^{[13, с. 54-55]}. Причем если в целом по стране уровень обеспеченности домохозяйств отдельным жильем на протяжении 1999-2008 гг. практически не изменился, то уровень обеспеченности молодежных домохозяйств значительно понизился. Особенно сложным является положение с отдельным жильем в молодых семьях без детей (их доля снизилась с 87% в 1999 г. до 65,2% в 2008 г.). Следовательно, приблизительно 2/3 молодых супружеских пар являются материально зависимыми от своих старших родственников. Таким образом молодые люди социально исключаются даже из минимального уровня властных позиций в пределах собственной расширенной семьи и домохозяйства.

Как показали данные исследования, хотя украинским гражданам всех возрастных групп вышеупомянутые права официально гарантированы, на практике они не обеспечиваются. При этом по отношению к молодому поколению они реализируются еще в меньшей мере, чем относительно других возрастных групп, а относительно женщин – даже меньше, чем относительно мужчин.

Широкое распространение бедности среди молодежи, официальная и неофициальная безработица, неравный доступ к экономическому, социальному и культурному капиталу общества в контексте социального исключения являются факторами, которые не только сокращают возможности потребления молодежи, но в первую очередь, исключают ее из социальной, экономической и культурной сфер жизни общества. В таких условиях единственно возможной стратегией выживания для молодых людей оказывается поиск неформального трудоустройства, что лишь усуглубляет уровень социальной исключенности и без того депривированных индивидов. Учитывая ограниченные возможности найти работу даже в теневом рынке труда у себя дома, украинская молодежь вынуждена прибегать к услугам многочисленных агентств по трудоустройству, предлагающих занятость в неформальном секторе за границей. В этих условиях неформально трудоустроенные украинские работники исключаются из сферы официальных социальных гарантий в области трудовых отношений как у себя дома, так и в странах трудоустройства. Поэтому национальные эксперты считают некорректным квалифицировать экономическую миграцию даже как временную меру в решении проблемы безработицы в Украине. В результате преобладающего нелегального характера украинской миграции, локализованной главным образом вне сферы правовых трудовых отношений, трудовые мигранты попадают в ситуацию «двойного исключения» ^{[27, с. 84]}, лишающего их основных социальных прав и гражданских свобод в странах-реципиентах.

Таким образом, из всего сказанного следует вывод, подтверждающий высказанную раньше гипотезу о том, что трудовая миграция является результатом социально-экономического неравенства и незащищенности как механизмов социального исключения и «выталкивающим» фактором, вынуждающим украинскую молодежь к поиску трудоустройства за рубежом. Очевидно, что трудовая миграция может оказывать как положительное, так и отрицательное влияние на социально-экономический статус, уровень материального обеспечения и благополучия украинских мигрантов. Тем не менее, оношение к ней как к преимущественно позитивному феномену предопределяет целесообразность ее всемерной поддержки, а следовательно – усиления факторов, способствующих миграции. А ими являются, как было показано выше, безработица, бедность, социально-экономическая уязвимость и незащищенность. Кроме того, способствование миграции означает способствование эксплуатации, поскольку мигранты, особенно нелегальные, обычно получают за свой трут более низкую оплату сравнительно с местным населением и часто работают в режиме «выжимания пота», выполняя наименее квалифицированную работу, которую последние отказываются выполнять и составляют основную группу жертв криминальных группировок и торговли людьми.

В силу этих причин нельзя не согласиться с точкой зрения, что относительно трудовых мигрантов из экономически депривированных государств принцип «добровольности» в поисках работы за рубежом, особенно в секс-индустрии, является не более чем мифом, поскольку трудовая миграция для них является вопросом не свободного выбора, а вынужденной стратегией выживания. Большинство украинских граждан, в первую очередь молодежь, вынуждены искать трудоустройство на чужбине, потому что у них нет другого выбора. Как было показано выше, они являются депривированными в основных сферах жизни, сталкиаваясь с ограничениями в доступе к рынку труда, более высоким риском бедности, образовательным неравенством и т.д.

Следовательно, есть основания утверждать, что молодое поколение в Украине испытывает социально-экономическую депривацию в силу ограниченнго доступа к ресурсам, что являюется основным механизмом социального исключения. Поэтому миграционный статус украинской молодежи корректнее было бы определить как «вынужденную трудовую миграцию» и «поиск экономического убежища», являющихся вследствиями социального исключения. При этом самих трудовых мигрантов следует квалифицировать как «жертв экономического насилия» и «экономических беженцев», поскольку специалисты отмечают, что трудовые мигранты оставались бы дома, если бы для них не было работы в благополучных странах мира, а у них дома были бы лучшие экономические условия.

Вопреки оптимистическому утверждению о том, что миграция является «тройной выгодой» как для стран-доноров и стран-реципиентов, так и для самых мигрантов ^[28], данное исследование свидетельствует о том, что миграционный процесс поддерживается благодаря многочисленным социально-экономическим неравентвам в обещствах исхода трудовой силы, подтверждая утверждение, что «несмотря на потенциальные экономические преимущества, миграция часто имеет катастрофические последствия» ^{[29, с. 6]}, в частности, по мере роста феминизации международной миграции «уязвимость женщин-мигранток к дискриминации, эксплуатации и злоупотреблениям также возрастает» ^{[30, с.2.]}.

Очевтдно, что трудовая миграция может иметь как позитивий, так и отрицательный эффект для общества в целом и его отдельных членов. Так, анализ посоциальных следствий трудовой миграции для украинской семьи ^[31] показал, что ее положительный эффект состоит в первую очередь в повышении экономической безопасности и улучшении качества жизни трудовых мигрантов и их семей благодаря финансовы средствам, заработанным за границей. В частности, миграция способствует снижению уровня бедности, улучшает финансовые, материальные и жилищные условия, уровень потребления, открывает возможности для получения более качественного образования, медицинского обслуживания, досуга и отдыха членов семей, остающихся дома и т.д. Более благоприятные финансовые условия в свою очередь влияют на социальное и психологическое благополучие членов транснациональных семей, повышают их самооценку, социальный статус и увеличивают их социальный капитал.

Изучение реального опыта миграции показывает, что экономическая мобильность может иметь эффект «социальной терапии» для трудовых мигрантов, позволяющей им излечиться от социальной инертности и излишней зависимости от государства. Однако она может иметь и эффект «социальной хирургии» по отношению как к мигрантам и их семьям, сталкивающихся с утратой родных и близких, ухудшением здоровья, распадом семей и снижением ровня рождаемости, так и к обществу в целом, отсекая от его тела вполне здоровые органы в виде трудоспособных членов, которые могли бы успешно служить на его благо.

Таким образом следует признать, что трудовая миграция, иногда интерпертируемая как «подарок судьбы» и своего рода «социальная прививка», позволяющая преодолевать экономические трудности переходного периода, на самом деле оказывается скорее «отравленным даром» ^[32], нежели действенным лекарством. Если миграция и может рассматриваться как «целебное средство», то следует признать, что она позволяет лишь смягчить остроту симптомов, но не может излечить страны-доноры от тех социально-экономических недугов, которые и выталкивают людей из родных мест посредством вынужденной экономической миграции.