The Problem of Discovering Gender Differences in Ways of Perceiving Academic Texts

Migranova Irina Khamzievna senior lecturer of the Department of Foreign Languages, Faculty of Natural Sciences at Bashkir State University 450076, Russia, Ufa, Zaki Validi's str., 32 ep.analytics@bk.ru

Как известно, многоуровневая структура коммуникативной личности находит отражение в специфике порождаемого ею текста. Одним из ключевых компонентов этой структуры является пол языковой (коммуникативной) личности. Поскольку за данным понятием стоит интегральная характеристика, не сводимая только к биологическим свойствам, его изучение требует комплексного подхода ^{[1, c. 4]}. Поэтому в лингвистическое описание включен термин гендер «с целью подчеркнуть социальные аспекты пола и связанные с ним культурные традиции и стереотипы, самым непосредственным образом влияющие на поведение и самоидентификацию личности» ^{[10, c. 4]}.

Традиционно гендер рассматривается как один из параметров, при помощи которого в общении конструируется социальная идентичность говорящего. Как правило, он взаимодействует с другими характеристиками: статусом, возрастом, социальной группой и др. При этом не биологический пол, а социокультурные нормы определяют в конечном счете психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин ^[5]. Как справедливо отмечает О.В. Рябов, «Если пол осмысливается в категориях «мужчина» и «женщина», то гендер – в терминах «мужественность» (мужское начало) и «женственность» (женское начало)» ^{[8, с. 6]}.

Выделение гендерных ролей в обществе представляет собой социо- и психолингвистическую модель поведения, обусловленного гендером. Гендерная роль, выполняемая индивидом в обществе, предопределяет его языковое поведение ^[9].

Необходимо отметить, что многие исследователи убеждены, что мужская и женская письменная речь различаются по ряду признаков и выделяют характерные особенности, присущие представителям обоих полов. Иными словами, в языке зафиксированы гендерные стереотипы феминности и маскулинности, то есть мужская и женская речь имеют постоянный набор признаков, определяемый рядом ученых как гендерлект.

Однако мы считаем необходимым отметить ограниченность одностороннего подхода к данному понятию.

Уэст и Циммерман пишут о доказанных эмпирически на сегодняшний день различиях в речи мужчин и женщин, которые являются незначительными и не затрагивают лексический и грамматический уровни языка:

1) женщины, в отличие от мужчин, характеризуются использованием правильного стандартного произношения (Фишер, Лабов, Траджгил);

2) для женской речи характерно большее разнообразие интонационного рисунка (Хербст, Закс, Брант и др.) ^{[12, c. 107]}.

В то же время Н. Миллер утверждает, что в литературном тексте нет никаких формальных знаков гендера автора, что не существует никакого достоверного метода, с помощью которого стало бы возможным определить гендер автора по одному только тексту ^[11].

Таким образом, нам представляется справедливым утверждение ряда авторов о том, что резкие, «непроходимые» границы между мужской и женской речью в русском языке отсутствуют и говорить приходится скорее о тенденциях, о предпочтениях мужчин и женщин в выборе различных языковых средств, чем о единицах языка, жестко приписанных только к мужскому или только к женскому арсеналу. И даже попытки постулировать что-либо в области этих тенденций регулярно приводят к столкновению полярно противоположных мнений. Таким образом, установление неотъемлемых атрибутов мужской и женской речи на сегодняшний день нам представляется невозможным, и мы считаем правильным говорить о предпочтительном, а не исключительном использовании мужчинами и женщинами определенных лексических единиц, грамматических конструкций и т.п. Поэтому предлагаемое некоторыми лингвистами понятие «гендерлект», под которым понимается постоянный набор признаков мужской и женской речи, не закрепилось в современной лингвистике.

Большинство современных исследователей, не подвергая сомнению сам факт «гендерной предзаданности языка и речи», отмечают, что такая «предзаданность» сводится не к фактическим различиям в речевом поведении, а к тем стереотипным гендерным ожиданиям обыденного сознания, которые ассоциируются с представлениями о мужском и женском.

Гендерные ожидания, в соответствии с определением Н.П. Пешковой, это «система стереотипов, представлений, прогнозов, сформированная в сознании индивидуума как представителя социума, принадлежащего определенной возрастной группе и профессии» ^{[7, с. 65]}.

Рассматривая проблему понимания и восприятия научного текста, мы затрагиваем актуальные вопросы специфики речевого стиля мужчин и женщин и проблему влияния гендерных ожиданий, основанных на стереотипах, сложившихся в обыденном сознании реципиентов, на понимание и осмысление информации, представленной в форме научного текста.

В нашем исследовании мы задаемся вопросом, в какой мере будет влиять система гендерных ожиданий на восприятие информации в форме академического текста и в какой степени эти ожидания затрагивают механизмы его понимания и осмысления.

Достижение поставленной цели предусматривает решение следующих задач:

1. Охарактеризовать сущность механизмов вероятностного проявления гендерного фактора в восприятии научного (академического) текста.

2. Проанализировать особенности мужского и женского авторства научных текстов и их гендерного восприятия реципиентами.

3. Определить расхождения в восприятии вербальных стереотипов реципиентами женщинами и мужчинами.

4. Объяснить обнаруженные показатели эксперимента, учитывая частоту расхождений ответов на поставленные респондентам вопросы.

Объектом экспериментального исследования послужили фрагменты из монографий и статей таких авторов как Н.П. Пешкова, А.И. Новиков, В.П. Белянин, А.А. Залевская, Д.А. Растягаева, Н.А. Митрохин, Ф. Котлер, В.Д. Маркова и С.А. Кузнецова, которые были предложены респондентам на печатном ресурсе. Выборка составляет 196 респондентов (две группы по 98 человек, из которых 98 человек – мужчины и 98 – женщины) в возрасте от 18 до 25 лет. В экспериментальные группы вошли студенты и аспиранты Уфимского государственного авиационного технического университета (факультет авиационно-технологических систем, факультет информатики и робототехники, институт экономики и управления), Башкирского государственного университета (факультет математики и информационных технологий, химический факультет, филологический факультет).

Методы сбора информации включали в себя: 1) наблюдение, как метод сбора первичной эмпирической информации, который осуществлялся в ходе проведения лингвистического эксперимента путем непосредственного восприятия и прямой регистрации событий, значимых с точки зрения целей исследования; 2) анкетный опрос, в процессе которого коммуникация исследователя с респондентами опосредовалась анкетой. Типология вопросов анкеты предусматривала предложение респондентам функционально-психологических, контрольных, альтернативных вопросов и вопросов-фильтров.

Лингвистический эксперимент заключается в проведении идентификационной диагностики научных текстов анонимных авторов с целью определения пола автора с использованием 8 фрагментов (4 – филология, 2 – история, 2 – экономика), авторами которых являются четверо мужчин и столько же женщин. В ходе исследования была предпринята попытка на материале научных текстов проследить и объяснить, почему респондент сделал выбор в пользу пола автора – мужского или женского. Для решения поставленной задачи каждому участнику эксперимента необходимо было аргументировать, по каким параметрам был сделан конкретный выбор и было предложено ответить на несколько специальных функционально-психологических, контрольных и альтернативных вопросов.

При этом каждому респонденту задавался вопрос, уверен ли он в своих ответах, или, возможно, их необходимо изменить.

Обратимся непосредственно к статистике, полученной и проанализированной в результате проведения лингвистического эксперимента в двух группах (А – женского пола, Б – мужского пола) методом визуального восприятия научного (академического) текста.

Первый вопрос анкеты помог установить возраст респондентов, который варьировался в пределах от 18 до 25 лет. Отметим, что разница в возрасте респондентов в некоторой степени могла отразиться на их ответах, что связано с различиями в жизненном и профессиональном опыте.

Из результатов ответа на второй вопрос – «Понятна ли респондентам цель эксперимента и его задания?» – стало очевидно, что не все из них (в группе А – 2 респондента (2 %), в группе Б – 3 респондента (3 %)) в полной мере понимали, что предусматривает проведение эксперимента, в котором они задействованы. Однако при повторном разъяснении информации ситуация изменилась, и все участники обеих групп уже полностью понимали поставленные перед ними задачи.

Третий вопрос – «Знакомы ли Вы с понятием «гендер»?» –позволил убедиться в том, что фактически из всех опрошенных участников значение слова «гендер» понимают только студенты факультета романо-германской филологии Башкирского государственного университета (в группе А – 20 респондентов (20,4 %), в группе Б – 9 респондентов (9,1 %). Остальные же респонденты (70,5 %) с данным понятием не знакомы.

Вопрос «Обращали ли Вы ранее внимание на гендерную разницу авторства научных (академических) текстов?» статистически показал, что в обеих группах 100 % участников не обращали внимания на гендерную разницу авторства. Полученные результаты ответов на этот вопрос подтверждают тот факт, что респонденты зачастую не проявляют интерес к авторству научных текстов и не задумываются над этой проблемой.

Вопрос «Считаете ли Вы изначально, что авторы-мужчины пишут научные тексты лучше и понятнее, чем авторы-женщины?» показал следующую панораму взглядов на проблему гендера со стороны респондентов: в группе А – 50 человек (51 %), а в группе В – 63 человека (64,2 %) ответили «нет, я так не думаю», свидетельствуя о том, что со стороны мужской половины респондентов нет особенных амбиций по поводу лучшей подготовки ими различных научных трудов. Интересно, что «да, я в этом почти уверена» ответили 16 женщин-респондентов (16,3 %), хотя сами мужчины-респонденты не поддерживают такую мысль, ответив положительно только в одном случае (1 респондент – 1%).

Что пишут одинаково понятно и хорошо как мужчины-авторы, так и женщины-авторы, ответили в группе А 19 человека (19, 3%), а в группе Б – 34 человек (34,6 %) – то есть респонденты-мужчины более уверены в способностях женщин-авторов к созданию фундаментальных научных работ.

Затруднились с ответом в группе А – 13 человек (13, 2 %), в группе Б таких ответов не было.

Следующий вопрос – «По Вашему мнению, могут ли женщины быть авторами фундаментальных научных работ?» – фактически подтверждает полученные ранее статистические данные, поскольку в группе А 91 человек (89, 1%), а в группе Б и вовсе все 98 респондентов-мужчин (100%) ответили, «да, конечно, я знаю такие работы». 7 женщин-респондентов (6, 8 %) все же усомнились в таких способностях и ответили: «могут, но редко».

Вопрос «Считаете ли Вы возможным визуально, ознакомившись с фрагментом научного текста, определить его авторство по гендерным признакам?» показал, что в группе А 41 человек (41,8 %) и в группе Б 2 человека (2 %) ответили: «да, думаю я сразу определю авторство»; 13 респондентов в группе А и 19 в группе Б (13,2% и 19,3% соответственно) ответили: «нет, это для меня сложное задание»; 38 респондентов в группе А и 14 в группе Б (38,7 % и 14,2% соответственно) ответили, что вероятнее всего, они смогли бы определить авторство научного текста, а 6 респондентов в группе А (6,1 %) и 63 в группе В (64,2%) усомнились в своих способностях и посчитали маловероятной возможность определения автора по гендерным признакам. В соответствии полученными результатами очевидно, для женщин задача по выявлению пола представляется более простой, чем для мужчин.

На вопрос «Могли бы ли Вы повторить максимально идентично фрагмент научного текста?» былиполучены следующие ответы: в группе А «да» ответили 37 человек (37,7%), в группе Б – 15 человек (15, 3%); «нет, это сложно» – в группе А «признались» 22 человека (22,4%), в группе Б – 37 человек (37,7%); вариант «не пробовал (а), не знаю» выбрали только в группе А 18 человек (18,3 %); в группе А – 7 человек (7,1%) и в группе Б – 18 человек (18,3 %) считают, что могут частично повторить первую часть текста; «только пересказав все своими словами» – ответили в группе А 14 человек (14,2%), в группе Б – 28 человек (28,5%). Следовательно, получается, что респонденты-женщины более склонны к идентичному повторению фрагментов научных текстов. Мужчины-респонденты в преимущественном количестве характеризуют данную задачу как сложную, хотя при этом готовы пересказать смысл научного текста своими словами. Отметим, что полученные данные коррелируют с результатами, полученными при проведении психолингвистических исследований Е.И. Горошко. В экспериментах по воссозданию купированных текстов автор установила, что женщины более чувствительны к смысловой структуре текста – восстановленные ими образцы обнаруживают большую когерентность. Женщины пытались максимально восстановить исходный текст, а мужчины – построить новый, их тексты больше отклонялись от эталона, чем женские ^[3].

Следующий вопрос: «Если повторение текста представляет для Вас сложность, то в связи с тем, что», был направлен на выявление причин появления сложностей в повторении текстов. Так, респонденты группы Б в количестве 15 человек (15,3%) выбрали вариант «плохая память»; «рассеянное внимание» – в группе А выбрали 29 человек (29,5%), в группе Б – 16 человек (16,3%); «автор женщина и текст очень эмоционально написан» в группе А указали 17 человек (17,3%), в группе Б – 24 человека (24, 4%); «автор мужчина и текст слишком сухой, перегружен терминологией» – в группе А предпочли 52 человека (53%) и в группе Б – 43 человека (43,8%).

В целом же результаты ответов на этот вопрос свидетельствуют о том, что перегруженность текстов научными терминами и его сухое изложение автором-мужчиной является причиной появления сложностей в процессе повторения (восприятия) академических текстов. Интересно, что данный аспект представляет сложность как для женщин, так и для мужчин. Кроме этого, респонденты-мужчины указывают на частичные проблемы с памятью и рассеянностью внимания.

10-й вопрос, «Каким образом Вы запоминаете информацию в научном тексте», демонстрирует следующую панораму ответов: «с помощью ключевых слов и фраз» – 6 респондентов группы А (6,1%) и 78 участников группы Б (79,5%); «частями» – 81 респондент группы А (82,6%) и 14 человек группы Б (14,2%); «посредством ассоциаций» – в группе А таким образом ответили 11 человек (11,2%), в группе Б – 6 (6,1%).

Что касается первого ответа, результаты опроса показали, что для мужчин (79,5%) наиболее актуальным и эффективным средством для запоминания научного текста оказывается усвоение информации с помощью ключевых слов и фраз. Для сравнения, лишь 6,1% женщин выбрали данный ответ. Это позволяет заключить, что процесс понимания текста у мужчин заключается в создании логических цепочек относительно новой информации. Запоминая ключевые слова/фразы, мужчины смогут вспомнить связанную с ними информацию и образовать ее логическую последовательность. Все это позволяет понять суть проблемы и воспроизвести содержание текста.

Анализируя данные, полученные на второй ответ, можно заключить, что женщины (82,6%) в большей степени, чем мужчины (14,2%), склонны сохранять в памяти научную письменную речь частями, так как не способны сконцентрироваться на большом объеме научной информации. Для того, чтобы запомнить что-то объемное и сложное, женщины, в первую очередь, предпочитают разделить это на несколько составляющих, создав в своей памяти что-то наподобие «информационных ячеек». Данный факт подтверждает тезис о том, что женщины лучше запоминают фрагменты и детали, чем содержание.

Третий ответ – «посредством ассоциаций» – менее популярен среди респондентов. Это демонстрирует следующая статистика. Данный вариант выбрали 11,2% женщин, тогда как среди мужчин он и вовсе составляет 6,1%. Среди респондентов-женщин, на наш взгляд, он оказывается более распространенным, так как женщины нередко используют ассоциации, возникающие в процессе восприятия, а также строят сеть ассоциаций (эмоциональных и интеллектуальных), что, несомненно, усиливает эффект запоминания и сохранения информации. В заключение еще раз отметим, что, в соответствии с полученными результатами можно утверждать, что женщины зачастую фиксируют в памяти отдельные элементы, составные части письменной информации, а мужчины – осмысливают сущность всего текста.

Вопросы 11-18 были направлены на непосредственное распознавание респондентами авторства фрагментов научного текста по гендерным признакам. Первые четыре фрагмента написаны авторами-мужчинами (А.И. Новиков, В.П. Белянин, Н.А. Митрохин, Ф. Котлер), а четыре следующие – авторами-женщинами (А.А. Залевская, В.Д. Маркова/С.А. Кузнецова, Н.П. Пешкова, Д.А. Растягаева,).

После обработки результатов эксперимента было выявлено, что в группе А только 42 (42,8%) человека в 11, 12, 13 и 14 вопросах правильно определили, что авторами являются мужчины; 54 (55,1%) респондента ошибочно указали, что авторами являются женщины и 2 человека (2%) вообще затруднились дать ответ.

В вопросах 15, 16, 17, 18 65 (66,3%) человек из этой же группы в четырех следующих предложенных фрагментах правильно ответили, что их авторами являются женщины. 31 (31,6%) респондент ошибся, указав, что авторы – мужчины. Затруднились с ответами 2 респондента.

В группе Б ситуация с правильными вариантами ответа не менее интересна, поскольку лишь 51 (52%) человек предположил, что авторы первых трех фрагментов – мужчины; 38 (38,7%) респондентов ошиблись, присвоив авторство женщинам, а 9 человек (9,1%) вообще затруднились с ответом.

При восприятии фрагментов текстов, авторами которых являются женщины, только 41 (41,8%) респондент дал правильный ответ, 53 (54%) человека ответили, что их авторами считают мужчин и 4 человека (4%) затруднились с ответом на поставленный вопрос.

Из полученных результатов мы видим, что группа А оказалась более успешной в определении авторства фрагментов научных текстов, написанных женщинами, в то время как группа Б точнее идентифицировала авторов-мужчин. Можно предположить, что в данном случае проявляет себя интуитивное восприятие феминности и маскулинности, которое подсознательно помогло респондентам-женщинам определить тексты авторов-женщин, а респондентам-мужчинам, в свою очередь, – тексты авторов мужского пола. Помимо этого, очевидно, что женщины более уверены в своих предположениях – число «сомневающихся» в женской аудитории составило по 2% как в «мужских», так и в «женских» текстах (для сравнения у мужчин 9% и 4,1% соответственно).

Ниже представлены некоторые выдержкииз ответов испытуемых, характеризующих мужские академические тексты:

1) «…Считаю, что автор – мужчина, так как для этого текста характерна какая-то «сухость» и лаконичность, точность в выражении мыслей»;

2) «…текст написан представителем мужского пола. Он достаточно сложен для понимания. Автор также использует своеобразную терминологию. Он избегает привлечения описаний, отсутствует эмоциональный аспект»;

3) «…мужчина. Очень сухой, официальный стиль»;

4) «Описаны факты, опирается на работы ученых»;

5) «Написано сложными фразами, очень глубокое размышление»;

6) «Все четко, понятно и без всяких «…». Все по делу»;

7) «Мужчина. Предложения сформулированы четко и с логической постановкой»;

8) «Мужчина – описаны факты, опирается на работы ученых».

Типичными для женского научного текста оказались следующие характеристики:

1) «…текст написан женщиной. Читается быстро и лёгок для понимания…».

2) «…женщина – написано просто, понятно. А ключевым словом, благодаря которому я решила, что автор женщина, на мой взгляд, является словосочетание «процесс прошлого опыта». К сожалению, анализировать прошлое и делать выводы исходя из опыта, на мой взгляд, могут в основном женщины»;

3) «описаны чувства, ощущения»;

4) «здесь язык простой, как-то понятнее, чем второй текст»;

5) «…много «воды», лишних слов, есть слова, написанные курсивом, цитаты. Видно, что старались высказаться умно и красиво»;

6) «Пишет много ни о чем, специально приукрашивает свою речь. Слишком много ссылок на другие книги, не уверена в себе»;

7) «Слишком много лишних слов. Можно было все это написать коротко и ясно, а тут очень много всего, но сути мало (как женская болтовня)»;

8) «Женщина. Так женщины часто используют сложные, замысловатые предложения, иногда не несущие смысловой нагрузки. Можно было суть текста передать парой предложений».

Как мы можем видеть, набор характеристик, типичный для «женского» и «мужского» научного текста во многом совпадает с традиционными представлениями о «феминном» и «маскулинном» речевом поведении, описанными в лингвистической литературе. Необходимо отметить, что в объяснениях большинства испытуемых (в данном случае биологический пол респондентов – женский) хотя и проявляются зафиксированные в языке гендерные стереотипы феминности и маскулинности, тем не менее, наблюдается некая противоречивость. Рассмотрим, к примеру, следующее объяснение: «текст сухой, лаконичный, тяжёлый для восприятия», или: «…текст написан представителем мужского пола. Он достаточно сложен для понимания. … Он (автор) избегает привлечения описаний, отсутствует эмоциональный аспект».

Очевидно, что оба респондента легче бы восприняли эмоционально окрашенный, изобилующий определениями и скрупулёзными объяснениями «женский» текст. Однако возникает вопрос: для всех ли сухой, чёткий, лаконичный текст будет более сложным для восприятия?

Исходя из вышеизложенного, есть основания полагать, что в большинстве случаев как женщины, так и мужчины наделяют положительными характеристиками стиль изложения представителей своего пола и отрицательными – противоположного. Так, однообразие лексических приемов при передаче эмоций – негативная оценка «мужского» текста женской аудиторией. Для мужчин же данный «недостаток», так же, как и чёткие, краткие, информативные предложения, скорее является достоинством, так как, на их взгляд, они оптимальны для восприятия и понимания и, соответственно, воспринимаются если не положительно, то нейтрально ^[6].

Испытуемые мужского пола, хотя и подтвердили, что в их обыденном сознании присутствуют вполне классические представления о феминном и маскулинном стилях изложения, оказались «терпимее» к «недостаткам» женских текстов и не констатировали недоступности их восприятия, несмотря на длинные, распространённые предложения и избыток деталей.

На вопрос 19 – «Вы уверены в своих ответах или необходимо их изменить?» – получены следующие ответы: в группе А «да, уверен (а)» ответили 75 человек (76,5%); «нет, не уверен (а), хочу их изменить» – 15 человек (15,3%) и «сомневаюсь» ответили 8 респондентов (8,1%). В группе Б уверены в ответах 60 человек (61,2%); «нет, не уверен (а), хочу их изменить» ответили 15 человек (15.3%), а «частично не уверенных» оказалось 23 человека (23,4%). Такая статистика свидетельствует о том, что респонденты женщины более решительно определялись с авторством фрагментов научных текстов, но тех, кто сомневались и хотели изменить варианты ответов, в обеих группах оказалось поровну (по два человека). Больше респондентов, частично не уверенных в своих ответах (трое), опять же в группе Б.

Таким образом, проанализировав наши экспериментальные данные, мы приходим к следующим выводам:

1. Проведенное исследование подтверждает существование в сознании реципиентов «женской» и «мужской» письменной речи, которая различается по ряду признаков, способствующих выделению характерных особенностей, присущих представителям обоих полов. Наибольший интерес представляют результаты опроса студентов филологического факультета, которые определяли пол автора в соответствии с постоянным набором признаков, присущих мужчинам или женщинам. Все они (100 %) верно определили гендерный (полоролевой) тип авторов, который, однако, не во всех случаях совпадал с их биологическим полом. Очевидно, что здесь «сработали» гендерные ожидания, основанные на стереотипах, сложившиеся в обыденном сознании респондентов. Таким образом, мы считаем справедливым утверждение Н.П. Пешковой о том, что «…независимо от того, провоцирует ли сам текст, будучи по форме и содержанию гендерно-маркированным или гендерно нейтральным, гендерные ожидания адресата, они всегда действуют в процессе понимания сообщения, поскольку представляют собой смысловую проекцию сознания реципиента на воспринимаемую информацию» ^{[7, c. 70]}.

2. В процессе выявления биологического пола авторов научных текстов установлено, что не всегда письменная речь авторов соответствует общепринятым гендерным стереотипам «мужского» и «женского» текста. Это подтверждает наше предположение о том, что особенности мужской и женской письменной речи можно определить лишь как тенденции употребления.

3. В традиционном понимании научные тексты не являются гендероориентированными, в связи с чем определение пола автора научного текста нередко представляется затруднительным. Однако нами были выявлены и включены в выборку научные тексты, с ярким, на наш взгляд, гендерным окрасом. Приведем их ниже.

«…Идея комплементарности реализуется на всех уровнях этой иерархии: и во взаимодополнительности «приёма» и «выдачи» сообщения, и в механизмах, связанных с функционированием каждого из этих звеньев общения, а именно: осмысления – через анализ и синтез…». Автор данного текста – А.А. Залевская ^[4], однако, по определению большинства респондентов, статья написана мужчиной и охарактеризована как «сухая, жёсткая, неэмоциональная, трудная для восприятия…».

«…Чаще как благозвучный, приятный для слуха характеризуется язык в целом (напр., французский, испанский, английский, вьетнамский…для русских). Что же касается отдельных слов, то их благозвучие может быть никак не связано с их семантикой, или даже наоборот, слова неприличные могут звучать для русского благозвучно. Так, сочетание английских слов constipationanddiarrhea (что в переводе на русский означает запор и понос) звучит на редкость благозвучно». Здесь автором выступает В.П. Белянин, испытуемые же сошлись во мнении, что отрывок принадлежит автору-женщине, так как он «прост, доступен для понимания, эмоционален, изобилует примерами…» ^{[2, с. 27–33]}.

Итак, приведенные выше фрагменты были охарактеризованы нашими испытуемыми в соответствии со стереотипным представлением о «мужском» и «женском» тексте. При этом автором «мужского» текста является женщина, а автором «женского» – мужчина.

Исходя из вышеизложенного, мы можем заключить, что:

1. наши испытуемые еще раз подтвердили существование в их сознании определенных гендерных стереотипов «мужского» и «женского» научного текста, зачастую не совпадавших с биологическим полом автора. Однако в обыденном сознании, как можно было видеть, эти понятия соотносятся с принадлежностью к полу («маскулинный» текст должен быть написан автором-мужчиной).

2. сам текст, представляющий определенный тип, гендерно-маркированный или гендерно-нейтральный, играет активную роль в процессе коммуникации.

4. В результате эксперимента мы получили набор параметров, по которым испытуемые характеризовали научный текст как «маскулинный» и «феминный», с уверенностью приписывая их соответствующему полу. При этом очевидно, что зачастую «маскулинность» и «феминность» ассоциируется с фактором легкости/трудности понимания текста. Данный факт, несомненно, открывает новые перспективы в исследовании проблемы влияния гендера на восприятие и понимание научного текста и дает основания для включения гендерного компонента в современные модели понимания информации в текстовой форме.

5. Необходимо отметить, что в ряде комментариев наших испытуемых одновременно проявляются и зафиксированные в языке гендерные стереотипы феминности и маскулинности, и некая противоречивость в их оценке.

Рассмотрим, например, следующие объяснения: «Автор мужчина – много сложных слов и терминов. Текст для простого читателя не совсем понятен»; «Мужчина, так как все четко, просто и понятно». Оба респондента, предложившие данные оценки, являются женщинами.

Очевидно, что у наших испытуемых, наряду с общими представлениями о гендерной нормированности, существуют свои собственные индивидуальные «наборы норм» и гендерные ожидания, содержащие обобщенную информацию о качествах, свойственных каждому из полов и, вероятно, связанные с особенностями их психического склада, жизненным опытом, возрастом, уровнем образования, профессией, ролью в социуме, и не всегда с дифференциацией по полу. Иными словами, гендерные стереотипы осознаются индивидом на основе норм, присущих социуму, которому он принадлежит, и в соответствии с его личным опытом и личностными особенностями.