Methodological principles of the study of welfare state

Gryaznova Elena Vladimirovna Doctor of Philosophy Professor of the department of Philosophy and Theology at Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University 603005, Russia, g. Nizhnii Novgorod, ul. Ul'yanova, 1 egik37@yandex.ru Other publications by this author     Zelenov Lev Aleksandrovich Doctor of Philosophy Professor, the department of History, Philosophy, and Psychology, Nizhny Novgorod University of Architecture and Civil Engineering 603950, Russia, Nizhny Novgorod, Ilyinskaya Street 65 egik37@yandex.ru Other publications by this author     Vladimirov Aleksandr Anatol'evich Doctor of Philosophy Professor, the department of Sociology and Social Legal Disciplines, Volga State Academy of Water Transport 603950, Russia, Nizhny Novgorod, Nesterova Street 5 egik37@yandex.ru Other publications by this author

Treushnikov Il'ya Anatol'evich Doctor of Philosophy Docent, the department of Philosophy, Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia 603009, Russia, Nizhny Novgorod, Ankudinovskoe Shosse 3 egik37@yandex.ru Other publications by this author

Актуальность данного исследования связана с широким обсуждением проблем социального государства депутатами и журналистами, выходом в свет ряда книг и учебных пособий о социальном государстве введением в учебные заведения предмета «Основы социального государства».

Изучение материалов по проблемам социального государства выявило ряд теоретико-методологических ошибок, на которые следует обратить внимание в первую очередь ^[1-3].

Во-первых, трактуется само понятие «социальное» достаточно неоднозначно: социальное – значит доброе; с «человеческим лицом»; благотворительное; заботливое; доступное; народное; общественное, а не частное; ответственное; правовое; социальное – значит в единстве с гражданским обществом; социальное – значит филантропическое и т.д.

Вероятно, эта многозначность, а, следовательно,неопределенность, и привели, прежде всего, социал-демократов (оппортунистов, реформистов, ревизионистов, II Интернационал) с 19 века на использование этого понятия в своих программах, например, даже в виде «общенародного государства» Лассаля или «общенародного государства» Н. Хрущева в 3 Программе КПСС. К. Маркс в «Критике Готской программы» ^[4] разоблачил несостоятельность лассалевской идеи.

Но история, как известно, повторяется то, как трагедия, то, как фарс. Приходится постоянно вспоминать слова У. Черчиля: «История учит только тому, что она ничему не учит». Так и мы быстро-быстро (подарок оппортунистов буржуазному государству!) в 1993 году в новой Конституции РФ поспешили назвать наше государство социальным. И, конечно, вся научная «братия» спешно начинает писать книги и учебники об этом самом загадочном «социальном государстве». Либералы радуются, ибо они всегда обманывали народ, но молчат монархисты, консерваторы, «правые», скопом встающие при исполнении гимна «Боже, царя храни…» в Московской государственной филармонии!

Во-вторых, не пора ли разобраться в иллюзорности, так называемой, филантропии как противоположности мизантропии. Мизантропия как человеконенавистничество – это давно признанная форма прямого, непосредственного унижения человека в виде презрения к нему. В деспотических, тиранических; тоталитарных, авторитарных режимах она вполне естественна, а поэтому также естественно порождает протест прогрессивных (гуманных) представителей общества: Т. Мор, Т. Кампанелла, Ш. Фурье, Р. Оуэн, Сен-Симон, А. Радищев, декабристы, В. Белинский, Н. Чернышевский, А. Герцен, М. Бакунин, П. Лавров, народовольцы и др. Всех их редко вспоминают не только консерваторы, но и либералы, которым достаточно Демидовых и Строгановых, Третьяковых и Морозовых, Рябушинских и Бугровых как представителей филантропии. Но ведь борцы с мизантропией ориентировались не на филантропию, а на гуманизм, потому что филантропия, благотворительная помощь, «социальная забота» – это противоположность мизантропии, а крайности, как известно, сходятся. Филантропия – это такое «человеколюбие», которое представляет собой второй, косвенный, опосредованный способ унижения человека в виде призрения к нему. Одна буква меняется: Е на И, вместо презрения – призрения (приюты, богадельни, ночлежки, благотворительная помощь, милостыня и пр.). Не унижать и не жалеть человека надо, а уважать: «Человек – это звучит гордо!». Такое уважение к человеку заложено не в филантропии, а в гуманизме.

Что такое гуманизм? Что выражает принцип гуманизма? Только 3 позиции: 1) человек – это высшая социальная ценность, 2) значит, человек – это цель общественного развития, 3) значит, человек – критерий оценки всех сфер общественной жизни. Эти три постулата принципа гуманизма постоянно нарушаются в современном мире: то красота объявляется высшей ценностью, то государство или деньги, то прибыль, производительность труда, власть трактуется как цель общественного развития, то зарплатой, койко-местами, инфраструктурой оцениваются сферы общественной жизни. Человек – мера всех вещей, человек, его благосостояние, развитие, здоровье, продолжительность жизни, совесть, культура и т.д. – вот истинный критерий оценки прогресса медицины, образования, экономики, науки, экологии, искусства, управления и т.д. Не зря К. Маркс называл коммунизм «реальным гуманизмом», а не мизантропией, как пишут враги марксизма, и не филантропией, как трактуют социализм социал-демократы. Идея «социального государства» – это подарок соглашателей, примиренцев, реформистов буржуазному, либеральному государству, которое и взяло в свои руки этот подарок и использует в своих хищнических целях: сначала ограбить народ, а потом делать емумизерные подачки!

В-третьих, и это главное: государство всегда было и остается классовым общественным образованием, оснащенным классовой политикой, классовым правом, классовой экономикой, а вслед за этим и классовым образованием, классовым искусством, классовой наукой, классовой медициной и т.д. Все это мы прекрасно видим сегодня на примере становления буржуазного государства в России. Но классовую природу государства надо завуалировать. Наши молодые властители пока еще не умеют это грамотно делать, а учить их отечественные идеологи тоже не умеют, поэтому Западная буржуазная цивилизация со всем своим огромным опытом идет на помощь (Тэтчер, Киссинджер, Рейган, Буши, Клинтон, Меркель, Бжезинский и пр.). У них и учатся современные российские властители: Горбачев, Ельцин, Гайдар, Чубайс, Медведев...

Но учатся неграмотно: а) «приватизация совершена с нарушением юридических законов, но… никакой деприватизации не будет», – говорит юрист, президент России В.В. Путин в 2000 г.; б) государство обязано выполнять социальные программы, но приватизацию всех его функций продолжим, – Д.А. Медведев, 2012 г.; в) к 2018 году зарплата учителей, врачей, преподавателей повысится в 2 раза – Д.А. Медведев, 2012 г.; г) тарифы на ЖКХ, электроэнергию, газ, воду, имущество повысятся в 2012-2013 гг., хотя социальные программы остаются в силе и т.д. и т.д. Короче, словесные заявления и «лукавые цифры» правительства часто расходятся с реальной «социальной» (?) практикой государства. Хотите бастовать, митинговать? Платите штрафы в млн. рублей! Печальный 200-летний опыт профсоюзов западных стран, добившихся повышения зарплаты, социальных льгот, пенсий, 5 дневной недели труда и т.д. хитроумно используются представителями власти для оправдания своей политики.

Сущность концепции социального государства с самого начала ее зарождения в середине 19 века – лицемерная, оппортунистическая, буржуазная, антигуманная. Она прикрывает язвы капиталистического общества, на построение которого встала с 1991 г. Россия: безработица, нищета, бездомность, беспризорность, суициды, криминал, наркомания, коррупция, низкие зарплаты и пенсии, пособия и красивые – филантропические слова, освящаемые сегодня православной церковью. Лишь однажды 7 января патриарх Алексий II сказал истину социального характера: «Не платить людям зарплату – это грех против Бога и преступление против человека». Где народу ждать социальной защиты? Религия, либералы, монархисты, оппортунисты, анархисты.., коммунисты! Но кто должен выстроить теоретическую концепцию и практическую программы «социального – социалистического» государства? Государство нужно, в том числе и для решения социальных (гуманитарных) задач.

Весь секрет социального государства заключается в атрибуте – «социальное», т.е. в служении людям, т.е. в принципе гуманизма. Это явно, скажем, уже из основательного анализа Т. Гоббсом происхождения государства в его «Левиафане». Понятие «социальное» как исходное важно хотя бы потому, что оно абстрактно ориентирует на человека без уточнения «какого человека»: богатого или бедного, крестьянина или феодала, раба или рабовладельца, пролетария или капиталиста, русского или нанайца, городского или сельского, продавца или покупателя, ученого или работягу, художника или публику, хозяина или слугу и т.д. и т.д. Вот почему и нужно уточнение этой социальной природы государства через вторичные понятия: рабовладельческое, феодальное, буржуазное, социалистическое, т.е. через характеристику его классовой природы, потому что в классовом обществе все люди принадлежат объективно к тому или иному классу по своему положению, роли, достатку, убеждениям, идеалам, интересам. В том числе и интеллигенция при всей ее «прослоечности», промежуточности: в реальной жизни и в реальном поведении она всегда встает на сторону того или иного класса или своими идеями или своими действиями. Это показали «послеоктябрьские» (1917 г.) и «послеавгустовские» (1991 г.) события в России. Все попытки создать, так называемый, «средний класс», который вроде как бы и не класс, обречены на неудачу при неизбежной социальной поляризации страны на богатых и бедных, эксплуатирующих и эксплуатируемых. Нельзя сидеть на двух стульях, нельзя не принадлежать ни к богатым, ни к бедным. Российской власти в духе иллюзорного оправдания «социального» государства остается только ввести в оборот термин «народный капитализм», как это было сделано в 50-ых годах в европейских странах: довольны и буржуи («капитализм»!), и социал-демократы («народный!»). В растерянности и потерянности трудящиеся. Все это давно разъяснено К. Марксом в его «Капитале», но ведь читать его трудно, а надо, чтобы не потеряться в этом «безумном мире». Иногда помогают и другие авторы, не обязательно из числа марксистов. Например, Дж. Гэлбрейт писал, что Маркс – «один из величайших ученых всех времен… слишком крупная фигура, чтобы целиком отдавать его… социалистам и коммунистам». Эрих Фромм: «Ирония истории состоит в том, что, несмотря на доступность источников, в современном мире нет предела для искажений и неверных толкований различных теорий. Самым ярким примером такого рода служит то, что делается в последние десятилетия с учением К. Маркса. Создается впечатление, что ни политики, ни журналисты ни разу не прочли ни единой марксовой строчки, а социологи и обществоведы привыкли довольствоваться минимальными знаниями текстов Маркса». Даже С. Есенин призывал: «Давай, Сергей, за Маркса тихо сядем, чтоб разгадать премудрость скучных строк».

Логику Марксова учения о мире необходимо продолжать и углублять, как показали выступления на VI Российском философском конгрессе в Нижнем Новгороде в июне 2012 г. таких профессоров как Орлов В.В., Табаков В.И., Демиденко Э.С., Степин В.С., Запесоцкий А.С., Гобозов И.А., Метлов В.И. и др. Нам пришлось даже написать специальную работу: «Забытый Маркс и проблемы системологии» ^[5].

Все вышесказанное позволяет нам определить социальное государство как атрибутивное: не может быть государство не социальным, т.е. не служить человеку, даже если этим человеком является Людовик XV – «Государство – это Я!». А вот модификации этого атрибута существенно важны: каким людям служит государство? Так государство и получает известные характеристики-модусы: буржуазное, феодальное, олигархическое, монархическое и т.д.

Как мы видим, недостаточно сослаться на статью Конституции РФ, чтобы понять, что такое социальное государство. Нужна и методология, и идеология, и история, и теория, и логика, и практика. Постараемся учесть это в дальнейшем изложении.

Итак, ясно, что ошибки в трактовке сущности социального государства коренятся в ошибочности методологии, как бы ее красиво не называли: синергетическая, системная, сферная, структурно-функциональная и т.д., но только не диалектическая. Критика диалектики, диалектической логики, диалектического метода за их якобы ограниченность началась в нашей стране уже в конце 60-ых годов XX века. Тогда ряд философов противопоставили диалектическому методу системный и деятельностный с вариациями: структурный, функциональный, генетический, цивилизационный, а потом после знакомства с «Порядком из хаоса» И. Пригожина – синергетический. Два великих философа советского периода Э.В. Ильенков и П.В. Копнин в серии своих работ пытались отстоять диалектический метод, показать его эвристическое богатство и даже эксплицировать из него и системный, и деятельностный, и генетический и т.д. методы. Но чиновники из руководства Института философии АН СССР и журналов «Вопросы философии» и «Философские науки» даже преследовали сторонников диалектической методологии. Это хорошо знают с 60-70-ых годов XX века сторонники П.В. Копнина в Томске и сторонники Э.В. Ильенкова в Москве.

Итак, для корректного научного исследования проблемы необходима эффективная методология, о чем писали Гегель и Маркс, о чем предупреждал советских ученых известный физик, академик Блохинцев. А эффективная методология та, которая исторически доказала свою адекватность объекту исследования. Это диалектическая методология: «субъективная диалектика мышления адекватно отражает объективную диалектику бытия» (Ф. Энгельс), «диалектика понятий должна соответствовать диалектике исследуемого объекта» (В.И. Ленин), «диалектика вещей определяет диалектику идей» (К. Маркс).

Овладение диалектической методологией – сложный и технологически трудный процесс, ибо знать диалектику не просто мало, а абстрактно мало, ибо ее можно знать для критики, для ниспровержения (К. Поппер), или для искажения (Д. Лукач), или для амбиции (П. Федосеев), но отнюдь не для применения. А именно применение, использование диалектического метода способствует превращению этой методологии в убеждение, в социальную установку. Существует определенная логика формирования целостного мировоззрения личности: «Знания – Умения – Убеждения». 3нания (информационная культура) личности тогда становятся его убеждениями (мотивационная культура), когда они подтверждаются умениями (праксиологическая культура) личности применять принципы диалектического метода.

Здесь, прежде всего, подстерегает опасность дихотомической эклектики как родственницы метафизического метода «с одной стороны.., и с другой стороны», «или.., или…». К. Маркс такую «диалектику» Прудона раскритиковал в «Нищете философии», а В.И. Ленин в своей знаменитой статье «Еще раз о профсоюзах…» с критикой эклектической позиции Н.И. Бухарина. А дихотомическая эклектика закономерно приводит к плюралистической теории факторов прагматизма ^[6], к субъективизму и солипсизму («я так считаю»), к дискурсам («как бы…»), к постмодернизму (всеядность), к ризомам, нарративам, «смерти автора» и прочей метафизической суете. Кстати, о метафизике надо сказать особо, потому что ее интерпретируют двояко неправильно, неконструктивно: а) метафизика – это философствование, б) метафизика – это аналитическое исследование. Мы уж не говорим о школярском толковании метафизики как учения об устойчивости, покое, стабильности (догматизм).

Как когда-то писал в своем письме к ученику Августин Блаженный, невозможно понять прекрасное, не зная безобразного: полярности познаются друг через друга. Материя через ее противоположность сознанию (В. Ленин)!

Понять сущность метафизического метода можно лишь через его противопоставление диалектическому методу. О сущности диалектики Ф. Энгельс хорошо сказал в «Анти-Дюринге» (Предисловие): метафизик рассуждает по принципу «или.., или…», а что сверх того, то от лукавого, а диалектик учитывает единство противоположностей, рассуждает по принципу «и.., и…», при этом выделяя доминирующую сторону и учитывая единство противоположностей в третьем (магнит, электрическое поле, жизнь и смерть организма, истинное и ложное в знании, производство и потребление в деятельности, пролетарии и буржуазия при капитализме, потребительная и меновая стоимость товара и т.д.). В.И. Ленин, анализируя работы Гегеля, дал классическое определение сущности диалектики в «Философских тетрадях»: «раздвоение, единого на противоположности и изучение противоречивого их отношения». Эта констатация блестяще (четко и кратко) доказывается В.И. Лениным на примере диалектической связи, общего и отдельного. Более того, фиксация B. Лениным сущности диалектического метода не ограничивается выше сказанным, а развертывается им в экспликации принципов (элементов) диалектики. Он даже нумерует их: 16, но общая сущность всех этих принципов (развития, взаимосвязи, отрицания-отрицания, количества – качества и пр.) – одна: единство противоположностей. Конечно, сами противоположности нельзя трактовать как различие, ибо противоположности предполагают друг друга и одновременно исключают друг друга!

При такой трактовке диалектики становятся понятными и 2 формы метафизики: догматическая (все постоянно, абсолютно, устойчиво пр.) и релятивистская (все течет, все изменяется, все относительно и пр.). Борьба диалектики с догматизмом (19 век) и с релятивизмом (ХХ век) – знаменательная для истории философии. В частности, профессор Лекторский В. в пленарном докладе на VI Философском конгрессе показал логичный переход от релятивизма к постмодернизму, что исключает сам «диалог мировоззрений». Но релятивизм заложен в основания Национальной американской философии – прагматизма. В этом убеждает знакомство с работами У. Джеймса, Д. Дьюи, Ч. Пирса, С. Хука и других прагматистов, а также с философскими программами Гарвардского университета в США, который готовит кадры и для современной России.

Диалектический метод в его субъективной форме прекрасно представлен в серии философских работ Гегеля и философско-экономических исследованиях К. Маркса, в нашей стране в работах Э. Ильенкова и П. Копнина, а в своей объективной форме он дан как результат в исследованиях многочисленных ученых-естественников (Ч. Дарвин, Д. Менделеев, П. Дирак, Н. Бор, П. Капица, В. Гейзенберг, А.Д. Александров, Ж.И. Алферов, А. Эйнштейн, Н.П. Дубинин и др.).

С самого начала поясним значение понятий: а) методология – это учение о методах теоретической и практической деятельности, б) метод – это совокупность (система) принципов деятельности; в) принцип – это инструментальное (операциональное, деятельностное) использование знания; г) знание – это субъективная форма бытия объекта, д) объект – это грань, аспект предмета, выделяемые субъектом для его деятельности (теоретической и практической), е) деятельность – целесообразное взаимодействие человека и предметного мира.

Следующим шагом в исследовании будет обоснование необходимости применения принципов диалектики в исследовании социального государства.

1.1. Принцип атрибутивности

Все богатство принципов диалектического метода не развернуто и не осознано до сих пор в силу непонимания сущности самого методологического (деятельностно-оперативного) исследования. В назывном плане это давно известно: принцип развития, принцип взаимосвязи, принцип деятельности, принцип системности, принцип функциональности и т.д. Но все данные и иные принципы должны быть деятельностно представлены. Нами такая попытка предпринималась во многих работах ^[7-9]. В них в деятельностном аспекте специально представлены некоторые методологические принципы в их обращенности на Человековедение, на исследование общей теории человека: принцип гуманизма, принцип поляризации, принцип развития, принцип мерности, принцип всесторонности, принцип объективности, принцип детерминизма и другие.

Принцип атрибутивности, как и принцип константности или принцип сферности, не названы в ряду исследованных принципов, но это только подтверждает нашу мысль об имплицитной эвристичности диалектического метода: сколько там еще хранится неразвернутых, не исследованных, не открытых принципов!

Принцип атрибутивности объективно напрашивается при характеристике многих философских проблем: движение понимают как атрибут материи, а покой понимается как модус; пространство и время давно признаны как атрибуты материи; хаос рассматривают как атрибут материи, а порядок как модус, хотя у греков уже хаос и логос, космос и логос рассматривались как атрибутивные противоположности мира и т.д. Сама диалектика с ее принципом относительности не используется для понимания атрибутивности или модусности таких явлений как сознание, знак, значение, признак, общее, особенное и пр. Конечно, сознание – это модус по отношению к материи в целом, но это атрибут по отношению к социальной форме материи и т.д.

Категория «атрибут» редко используется в философской литературе, хотя она важна для понимания многих проблем философии. Эта категория впервые в философском, категориальном смысле введена Б. Спинозой вего «Этике». Она нужна была ему для обозначения таких признаков, качеств материи (природы), которые постоянны, устойчивы, обязательны, необходимы: движение, пространство, время – это атрибуты субстанции (материи, природы). А сознание, мышление – это модус, т.е. временный, не постоянный, не обязательный, исторический признак субстанции (материи, природы). Такое разграничение атрибута и модуса понадобилось Спинозе, чтобы обосновать материалистическое понимание сознания как свойства, производного от материи, от субстанции (природы), которая ни в чем не нуждается для своего существования, а сознание (мышление) нуждается в материальной субстанции, оно вторично, производно как модус, как историческое образование. У идеалистов, как известно, сознание первично, атрибутивно, а материя вторична, производна от сознания, от духовного как объективного (Платон, Гегель) или как субъективного (Юм, Беркли, Мах).

Используя философскую категорию «атрибут» для обозначения диалектического принципа атрибутивности, в исследовании любой проблемы (ибо философские категории универсальны), мы можем рассматривать социальность как атрибут государства, а не как модус, т.е. как обязательный, постоянный признак, качество государства, любого государства, как родовой признак государства, а не нашего российского или шведского, буржуазного или советского, феодального или республиканского, демократического или тоталитарного.

Появление в литературе понятия «социальное государство» связывают с именем немецкого философа и историка Л. фон Штейна (1815-1890 гг.), который использовал это понятие в своей работе «История социального движения Франции с 1789 г. до наших дней» ^[10]. Но объективно, а не терминологически государство любого типа и вида всегда было социальным. Поясним это для обоснования атрибутивности признака «социальное».

Во-первых, государство – это историческое общественное образование, социальный институт общества, созданный людьми и для людей, а не Солнечной системой и для нее и не живой природой и для нее. Генетическая детерминация и целевое назначение – социальны, а не природны. Государство не просто институт общества, а прежде всего институт социума. В системе общества существуют 3 взаимодействующих субстрата: технический, экологический и социальный. Обосмнуем данное положение.

Социальный субстрат (или социум) включает в себя людей со всеми их базовыми характеристиками: потребностями, способностями, деятельностями, отношениями и институтами. Вот одним из таких институтов социума и является государство наряду с такими тоже социальными институтами как трудовые коллективы (предприятия), школы, вузы, филармонии, академии, суды, больницы, телестудии, театры и пр. Иначе говоря, человек является носителем социального («общественное, политическое животное» – Аристотель). Более того, техника – это «овеществленная сила знания» (К. Маркс). Чьего знания? Человеческого? То есть техника осоциалена. Экологическая сфера общества (освоенная, очеловеченная природа) тоже создана человеком. То есть прямо или косвенно, непосредственно или опосредованно все в обществе является социальным, очеловеченным.

Во-вторых, государство создано не для регулирования объективных природных (естественных) явлений и не для управления техническими системами (станок с программным управлением или Интернет-сеть), а для управления людьми, носителями социума, социальными индивидами и социальными общностями (коллективами, этносами, нациями, профессиями, классами, слоями и пр.), в том числе и маргиналами, беспризорниками, бездомными, преступниками, пенсионерами, инвалидами, бандами, террористами и т.д. – всеми людьми. Оно не может не быть социальным, т.е. ориентированным на людей. Не такое уж «великое» открытие сделал Жак Ширак, когда первый сказал о «социально ориентированной экономике»: «Франция меняет парадигму: не человек для экономики, а экономика для человека». Легко было это сказать, но трудно сделать даже «социалисту» Олланду!

В то же время воспользуемся этим выражением «социально ориентированная экономика», чтобы сказать, что точно также должны быть социально ориентированными и медицина, и образование, и искусство, и наука, и управление, и физкультура (а не финансово ориентированный спорт!), т.е. все сферы социума. Почему-то наш президент Путин B.B. только один раз в 2002 году произнес «социально ориентированная экономика», а Д.А. Медведев ни разу. Мы уж не говорим о депутатах «единороссах» или о государственных чиновниках. Даже государству преданные журналисты и телеведущие боятся говорить о «социально ориентированных» экономике, образовании, медицине и т.д.Может быть они тоже отождествляют «социальное» и «социалистическое»?!

В-третьих, социальная ориентация государства, всех его ветвей власти (законодательной, исполнительной и судебной) сохраняется во всех случаях независимо от качества и количества социальных субъектов («человеков»): один Магницкий или Ходорковский, или много митингующих на Болотной площади, олигарх M. Прохоров или музыкант Ю. Шевчук, академик Ж. Алферов или рабочий В. Трапезников, глава Чеченской республики Кадыров или ЛДПР Жириновский, ханта-мансийцы или дагестанцы и т.д. и т.д. Для социальных функций государства все социальные субъекты равны (социальное равенство), но оно может осуществлять и адресную, дифференцированную помощь (социальная справедливость). Для государства человеком является и генерал, и уклоняющийся призывник, судьяи преступник, художник и зритель, врач и больной и т.п. В этом сущность социальности и не надо придумывать «филантропию», «благотворительную», «гуманитарную» помощь, спасительные пособия и пенсии, дарственные квартиры ветеранам Великой Отечественной войны после 70 лет со дня ее начала. Человек, его развитие, его благосостояние должен стать сверхцелью всей деятельности государства, а не конъюнктурным актом оперативной политики.

Почему-то К. Маркс не боялся написать в «Капитале», что «развитие богатства всего потенциала человека – самоцель истории человеческого общества», а В.И. Ленин в полемике с Г.В. Плехановым (социал-демократом) три раза поправлял плехановскую формулу цели социализма («обеспечение благосостояния общества»?!) и в 1 и во 2-ой Программах партии отстаивал четкую гуманистическую формулировку: «обеспечение полного благосостояния и свободного всестороннего развития каждого члена общества за счет общества» ^[11]. Ни одно государство, правовое или «социальное», ни одна другая партия не могут не только реализовать такую цель, но и даже заявить ее, напасать ее в своих программах и конституциях. О каком гуманизме и каком социальном государстве после этого говорить! А Китайская Коммунистическая партия не боится такой социальной ориентации, которая и превращает эту ориентацию государства в социалистическую. Да это трудно, да это стратегическая задача, но решать надо именно эту задачу, а не думать о сверхприбылях малого, среднего и крупного бизнеса. Это не социальная, а антисоциальная (вещная, финансовая) цель! Нужна переориентация нашего, российского государства, переоценка ценностей, следование принципу гуманизма, если уж не нравится «социализм» или «коммунизм». Когда дождемсяэтого времени? Может задачи экологического характера заставят Россию встать на путь «ноосферного социализма», как пишет в серии своих монографий академик А.И. Субетто ^[12].

Так или иначе, но признак социальности является атрибутивным, обязательным для любого государства, как и суверенитет, территориальность, налогообложение, правовой статус. Вот с «гражданским обществом» приходится подождать, ибо государство его не любит, так как это народное образование, основанное на естественном праве, на морали и совести.

1.2. Принцип деятельности

Означенный выше принцип атрибутивности фиксирует лишь статуальную принадлежность социальности государству. Но эта социальность должна «работать», функционировать, чтобы реализовать свой потенциал, потенциал человечности, гуманизма. Это и определяет необходимость обращения к методологическому принципу диалектики – принципу деятельности. Уже динамическая природа принципа деятельности объясняет его следование из диалектической методологии, поскольку даже банальные трактовки диалектики связывают ее с движением, деятельностью, развитием: «все течет, все изменяется». И это первое эвристическое значение принципа деятельности: он заставляет любое социальное явление рассматривать как динамичное, функциональное, ане статичное, продуктивное, застывшее. Религия существует как религиозная деятельность, искусство – как художественная деятельность, политика – как политическая деятельность, наука – как научная деятельность, экономика – как экономическая деятельность и т.д. «Вся история человеческого общества – это история его деятельностей», – писал К. Маркс.

Если трактовать социальность как атрибут государства, а само государство как субстрат социальности, то само собой необходимо и само государство и все его атрибуты рассматривать как деятельности, т.е. нет социального государства, а есть, социальная деятельность государства.

Второе значение принципа деятельности состоит в том, что он выводит на анализ всех компонентов деятельности. Наши исследования на этот счет выявили 8 компонентов любой человеческой деятельности ^[7]: субъект, объект, средства, процесс, условия, результат, система, среда. Мы не будем здесь уточнять и доказывать присущность социальной деятельности государства всех названных 8 компонентов, хотя бы потому, что социальная деятельность государства и включает в себя 8 компонентов экономической, педагогической, художественной, экологической, научной, физкультурной и т.д.деятельности. Только во всех случаях необходимо не забывать о человеке и как субъекте, и как объекте, и как средстве, и как результате и т.д. социальной деятельности государства. Это пока отсутствует и в теории, и на практике, и в нормативных документах – дегуманизация общественной и государственной жизни. Деньги и власть вытеснили человека.

Деятельностная трактовка социальной политики государства позволяет системно представить содержание этой политики с учетом взаимосвязи всех компонентов этой деятельности. Сегодня оказываются неучтенными многие из них при реализации социальных целей. Скажем, не всегда осознается состав и типы субъектов выполнения той или иной социальной программы (пенсионной, жилищной, медицинской и пр.): какое министерство, какой департамент, какой комитет Госдумы, какие инвесторы и т.д. должны нести ответственность за реализацию той или иной программы. Так и оказываются ветераны войны без обещанной квартиры, жители деревни без больницы или дороги, школы без ремонта, больница с новейшим оборудованием, но без кадрового обеспечения и т.д. Просчеты с выделением объектов социальной поддержки тоже постоянны даже с учетом принципа адресной помощи или принципа «одного окна». Так и ходит ветеран без квартиры, потому что не попал в категорию граждан, вставших в очередь до 2005 года, а на дворе 2016 год. Так и не получает пособия мать, родившая третьего ребенка от другого мужа, ибо не попадает в чиновничий рееcтp. Типично забывание о средствах обеспечения той или иной социальной функции: какие средства (финансовые, кадровые, интеллектуальные, предметные, технологические), чьи средства (государственные, частные, муниципальные, иностранные), в каком объеме (количестве), в какие сроки (оперативные, тактические, стратегические) и т.д. Не утешительно слышать бюджетникам, что их зарплата повысится к 2018 году (!), что пенсии через 6 месяцев вырастут на 300 рублей, а газ, электроэнергия, квартплата вырастут за это время на 6, 12, 18%. Или мало успокаивает народ заявление премьер-министра, что он дал указание найти инвесторов (зарубежных и отечественных, бизнесменов и предпринимателей) для реставрации культурных объектов, для ремонта дорог и зданий, для финансирования образовательной программы и пр.

Очень абстрактно звучат и характеристики процессов деятельности: информация, распоряжение, обеспечение, ремонт, реставрация, выделение, оказание, производство, распределение, обмен, консервация, передача, оформление и т.д. Так и не поймет несчастный объект (гражданин, ветеран, инвалид, ребенок, отставной военный, пенсионер), что ему ждать от государства, а чиновники пользуются этой неопределенностью и умыкают государственные средства, вроде бы выделенные, а может намечаемые к выделению для человека.

Сама та или иная социальная служба не всегда располагает всеми компонентами для обеспечения своей деятельности, ей нужны помощники, посредники, компенсаторы – все то, что мы называем условиями деятельности (это компоненты других систем деятельности, включенные в данную деятельность: субъекты, объекты, средства, процессы и т.д.). Например, пенсионная сфера или ЖКХ нуждаются в юридических помощниках, медицинская услуга нуждается в финансовых средствах, культурное заведение нуждается в образовательной услуге для подготовки кадров и т.д. Весь набор этих условий, их качество и количество, тип и вид должны учитываться при разработке алгоритма социальной деятельности.

Аналогичные рассуждения можно выстроить и относительно оценки и учета результата той или иной социальной деятельности (например, индексации пенсий или денежной компенсации транспортных расходов и пр.). Ведь результат – это реализованная цель, а цель в системе субъекта деятельности, т.е. в начале деятельности. Результат необходимо предвидеть, прогнозировать, планировать. А если еще вспомнить, что результатом любой деятельности являются не только продукты (предусмотренная цель), но и отходы (непредвиденные результаты), то задача проектирования усложняется. Тем более, что отход может иметь не только негативное, но и позитивное значение, быть ценным. К тому же человечество стремится построить безотходное производство, безотходную деятельность (опыт Японии).

Особым компонентом деятельности является система, которая выполняет функцию структурирования, упорядочения, организации компонентов в нечто целое – в систему (система = состав + структура). Компоненты деятельности не просто сосуществуют, они связаны совокупностью отношений координационного (горизонталь) и субординационного (вертикаль) характера. Специалисты в области менеджмента, теории управления персоналом хорошо знают, что это такое. Преодолеть хаос, анархию, разобщенность, даже выстроить «корпоративную этику» (свой устав, свои нормативы) – вот задача систематизации деятельности.

Наконец, вне системы любой деятельности находятся другие системы, с которыми взаимодействует данная – это среда, внешние системы деятельности, которые являются активным фоном и потенциалом данной системы деятельности. Система социальной деятельности того или иного типа (пенсионная, жилищная, образовательная, здоровьесберегающая и т.д.) функционирует не в вакууме, а во взаимодействии с другими системами, которые могут быть как партнерскими, так и конкурентными, как дружескими, так и враждебными. Это надо учитывать.

1.3. Принцип функциональности

Этот принцип оказывается настолько очевидным, что один из авторов даже свою работу назвал «Функциональная теория социального государства» ^[13]. Конечно, и ранее всегда говорили о внутренних и внешних функциях государства, а сегодня мы выделяем и функции социального государства. Можно сказать и о том, что вполне часто говорят о социальных функциях того или иного общественного института: семьи, школы, вуза, предприятия и т.д. Иначе говоря, уже давно принцип функциональности используется в научной литературе и даже противопоставляется принципу структурности, имея в виду единство динамичности (функции) и статичности (структура) существования объекта.

Сам по себе принцип функциональности констатирует процессуальное, деятельностное, динамичное состояние объекта, поэтому он как бы конкретизирует принцип деятельности. Более того, при анализе компонентов деятельности мы даже специально выделили процесс, который по сущности и является совокупностью функций. Например, процесс педагогической деятельности включает в себя 3 функции: образование, обучение и воспитание, в которых никак не может разобраться не только Министерство образования, но и вся мировая педагогическая наука ^[14]. Или, процесс управленческой деятельности включает в себя 5 функций: планирование, организация, руководство, контроль, регулирование, в которых тоже не может разобраться ни теория менеджмента, ни теория социального управления ^[15]. Даже при анализе процесса экологической деятельности спешат говорить о функции охраны (сохранение природы), забывая о восстановлении, совершенствовании и защите человека (4 экологических функции). Так можно в соответствии с принципом функциональности проанализировать все базовые функции всех константных деятельностей социума. Кстати, это имеет прямое отношение к исследованию и программированию социальных функций социального государства. Здесь достаточно назвать эти базовые функции константных деятельностей социума:

1. Экономическая деятельность: производство, распределение, обмен, потребление.

2. Экологическая деятельность: сохранение, восстановление, совершенствование, зашита человека, утилизация отходов.

3. Научная деятельность: фундаментальные исследования, прикладные разработки.

4. Художественная деятельность: художественное творчество, художественно-утилитарное творчество (образное отражение и образное преображение).

5. Педагогическая деятельность: образование, обучение, воспитание.

6. Управленческая деятельность: планирование, организация, руководство, контроль, регулирование.

7. Медицинская деятельность: диагностика, профилактика, лечение.

8. Физкультурная деятельность: массовая физкультура, спорт высших достижений.

Конечно, мы называем лишь базовые функции, что не исключает их подразделение на производные, вторичные функции, а вернее на действия и операции. Иначе говоря, можно выстроить динамику дифференциации деятельности: «Деятельность Функции Действия Операции».

Операции можно рассматривать как функциональную единицу деятельности. Сами они подразделяются уже на приемы. Здесь нельзя не сказать о важности исследования функциональных (динамических, технологических) таксонов деятельности: методы, методики, приемы, способы, действия, операции, техники, автоматизмы, привычки и т.д. На анализ их частично выходил академик Леонтьев А.Н. при анализе психической деятельности и академик Рубинштейн С.Л. в своих работах «Бытие и сознание», «Мир и человек». Сегодня такие исследования технологии деятельности (теоретической и практической) не проводятся, хотя это важно для формирования алгоритмов деятельности и программ для компьютеров. Нам пришлось решать проблемы типологии техники деятельности (искусственных материальных средств деятельности), что привело к выделению 36 типов технических систем ^[16]. Мы убеждены, что подобную типологическую работу можно осуществить по отношению к технологии деятельности. Этого требует принцип функциональности. Этого требует компьютеризация человеческой деятельности.

Понятие функции связано с дифференциацией цели деятельности. Если у деятельности одна цель, то ее подразделение на подцели (задачи) и позволяет говорить о функциях. Задача – это конкретизированная цель, и она определяет характер функции. Скажем, цель педагогической деятельности – это межпоколенная трансляция социального опыта человечества. Выполнение этой единой цели предполагает решение 3-х педагогических задач: образование, обучение, воспитание. Образование – это передача знаний (информационного опыта). Обучение – это передача умений (праксиологического опыта). Воспитание – это передача социальных установок (мотивационного опыта). Точно также цель управленческой деятельности одна – приведение одной системы (объект управления) в состояние, задаваемое программой другой системы (субъекта управления). Эта единая цель дифференцируется на серию - пять управленческих задач. А эти задачи и реализуются управленческими фикциями: планирование – разработка программы деятельности; организация – создание системы деятельности; руководство – ориентация объекта управления на программу; контроль – обратная связь субъекта с объектом; регулирование – внесение корректив по результатам контроля.

Далее возможно соотнести цель с проблемой, а задачи с вопросами, если учитывать, что вопросы конкретизируют проблему, задачи конкретизируют цель. Выстраивается логика движения:

1) Проблема вырастает из проблемной ситуации как «знание о незнании», для ее решения формируется цель, цель определяет деятельность.

2) Вопросы конкретизируют проблему, задачи вытекают из вопросов, решение задач требует осуществления функций.

А далее функции определяют действия, которые подразделяются на операции. Иначе говоря, существует логическая субординация, облегчающая программирование всей деятельности. Тогда и компоненты деятельности можно будет выстроить по типологии конкретных социальных функций: субъект образования, субъект обучения, субъект воспитания, средства образования, средства обучения, средства воспитания и т.д. и т.п. 8 компонентов педагогической деятельности умножаются на 3 функции педагогической деятельности, что дает 24 блока программы. В медицинской деятельности 8x3 =24, в управленческой деятельности 8х5 = 40 блоков и т.д. Вот тогда при таком социальном планировании возможно эффективное выполнение социальных функций социального государства. Чиновникам много забот, но для того они и существуют, чтобы решать социальные проблемы, достигать социальных целей; решать социальные задачи осуществлять социальные функции.

1.4. Принцип сферности

Этот принцип в его методологическом значении выдвинут, сформулирован и обоснован Р.И. Никифоровым в связи с методологией системного анализа социума. Термин «сфера» использовался и используется постоянно и всеми без осознания состава и структуры сферы. Мы уже привыкли ко множеству таких слов как техносфера, биосфера, атмосфера, экосфера, ноосфера, инфрасфера, аксиосфера, социальная сфера и т.д. He будем говорить о сферах, характеризующих природный субстрат (литосфера, гидросфера, атмосфера, биосфера). Они важны как объекты и результаты человеческой экологической деятельности, да и образуют они в целом экологическую сферу общественной жизни. Нам важно понять состав и структуру таких сфер, которые складываются исторически в социуме, в социально-демографической подсистеме общества, т.е. формируются сознательно, целесообразно в соответствии с общей целесообразной природой человеческой деятельности (экономическая, научная, художественная, педагогическая и т.д. сферы).

Зачем понадобился сферный подход, принцип сферности? В этой функции чаще всего используются близкие понятия: система, среда, кластер, подсистема, надсистема, сверхсистема и т.п. Все эти понятия нужны для обозначения некоторого целостного образования (множества, совокупности). Так было и при анализе системных целостностей: образование + обучение + воспитание = педагогическая система; литосфера + гидросфера + атмосфера + биосфера = экологическая среда; естествознание + технознание + обществоведение + человековедение = междисциплинарные научные комплексы и пр.

Когда в исследовании деятельности встала проблема ее субъектной (не субъективной, а человеческой) детерминации потребностями (побудительная сила) и способностями (деятельная сила), а функционирование деятельности генерировало отношения и институты социума, то надо было эту новую структурированную целостность (потребности + способности + деятельность + отношения + института) как-то назвать. 3десь Р.И. Никифоров и предложил понятие «сфера». Оно было принято, содержательно рассмотрено и использовалось для обозначения уже не экономической деятельности только, а экономической сферы (потребности, способности, деятельность, отношения, институты) и аналогично: экологической сферы, медицинской сферы, художественной сферы и т.д.

Для государства, реализующего социальные функции важно знать те сферы общественной жизни, их состав и структуру, которые являются объектом социальной политики, чтобы не сводить всю социальную политику к ЖКХ, пенсиям, инвалидам и т.п. Показательно, что сегодня в России социальными называют магазины, автобусы, аптеки, детсады, школы и т.п., которые существуют в льготном режиме, т.е. являются нищенскими, благотворительными, филантропическими: подачки от государства и предпринимателей обездоленному от приватизации 90-х годов народу. «Новую приватизацию» надо бы проводить осторожно и продуманно, – говорит президент. Но в самой природе приватизации заложена кощунственная цель: обездолить народ (субъекта государственной собственности) если не во имя бизнесменов, то во имя власти.

Функции социального государства нельзя сводить к какой-то одной из сфер или к какой-то одной функции: услуга, снабжение, продажа предметов «потребительской корзины». Социальные функции государства охватывают все сферы общественной жизни, потому что в каждой сфере живут, действуют, функционируют люди как субъекты и объекты деятельности. Это очевидно, например, для экономической сферы, где человек и субъект и объект производства, распределения, обмена и потребления. Нельзя же сводить понимание человека в экономике к роли, субъекта потребления, да еще обвинять народ в «иждивенческой психологии». Человек создает все материальные и духовные блага, а значит он законно, естественно, справедливо требует и предоставления ему этих благ как субъект потребления. В стране постепенно с 90-х годов XX века забыли, что создателем всех материальных и духовных ценностей является народ: рабочие, крестьяне; интеллигенция. У нас даже эти понятия исчезли в лексиконе журналистов и чиновников: все бизнесмены и предприниматели, все менеджеры и маркетологи, продавцы и покупатели, банкиры, кредиторы, собственники, инвесторы и т.д. А где создатели продукции?! Глубоко прав народный артист России Ю.В. Назаров, когда во всех своих выступлениях по телевидению говорит: «Уберите частную собственность и все будет прекрасно в нашей великой и могучей, но ограбленной собственниками стране!» Не будет власть этого делать. Какие-то западные монстры объявили частную собственность «священной и неприкосновенной» и записали это в Конституциях. Кто «освящал» эту собственность? Никто! Кто сделал ее «неприкосновенной»? Сами собственники, число которых мизерно на планете (3-5% населения). Неужели 95% тружеников (рабочих, крестьян, интеллигенции) не могут взять в свои руки средства производства, продукты производства, интеллектуальные новации?? Ведь главный объект собственности – рабочая сила – именно в их руках! Зачем ее продавать на биржах труда! Нужна «ассоциация свободных производителей!» – кооперация партнеров, а не конкуренция наемных работников. Ведь сущность частной собственности и состоит в эксплуатации наемного труда! Но «псевдодемократы» обманули народ, отождествив «частную» с личной, индивидуальной собственностью. И народ «съел» этот «подарок» Гайдаров, Чубайсов, Немцовых. Теперь конкуренция не только среди частных собственников (это закономерно), но и среди наемных работников (а это абсурдно!).

Принцип сферности через принцип деятельности выводит на субъектов общественной жизни, на тех самых «человеков», которые нуждаются в социальной заботе государства. Но принцип сферности добавляет в принцип деятельности две существенных характеристики субъекта (человека): потребности и способности. Значит, государство должно своими социальными функциями во всех сферах общества удовлетворять не только потребности, но и способности. Это не просто важно, а чрезвычайно важно, потому что развивать в человеке (любом) необходимо обе его сущностных родовых силы: побудительную (потребность) и деятельную (способность)!

Одна из ошибок советской власти и заключалась в недооценке диалектической связи этих двух родовых сил человека: потребность и способность, хочу и могу, необходимость и возможность. Так легкая формула «от каждого по способностям, каждому по потребностям» деформировала сущность социализма. Она не выполнялась ни по одному показателю: люди не трудились по способностям (халтура, некачественная работа и пр., узкая специализация, профессиональный кретинизм и пр.) и не получали по потребностям (дефицит и затоваривание, излишества, роскошь, престижное потребление и пр.). Но даже не это существенно, а то, что и потребности, и способности обращены на оба цикла деятельности: производство и потребление.

Возникает перед социальными службами не 1 проблема: удовлетворение потребности потреблять у граждан, а 4 проблемы: удовлетворение потребности производить (право на труд, на культуру, на управление, на здоровье, на жизнь), развитие способности производить материальные и духовные ценности, удовлетворение потребности потреблять (пищу, жилье, электричество, газ, лекарства, культуру и пр.) и развитие способности потреблять. Социальную политику государства не надо обеднять, примитивизировать, искажать, сводя к потребительским услугам, к удовлетворению потребности потреблять. Не этим ли грешат сами чиновники и представители власти, поэтому такими же представляют и всех граждан в стране. Отсюда и истоки концепции «иждивенческой психологии» у граждан! У них ее нет: граждане своим трудом и налогами обеспечивают себе право на удовлетворение потребностей и на развитие способностей как своих, так и тех самых чиновников, которые обязаны эти права удовлетворить. Именно так, диалектически правильно и гуманистически перспективно с учетом достоинства человека необходимо понимать социальные функции социального государства.

Более того, именно такая ориентация властей дает возможность эффективно развивать все другие компоненты, блоки любой сферы социума: деятельность, отношения и институты.

Если будут удовлетворяться потребности и развиваться способности всех граждан страны, то будет складываться оптимальная деятельность: экономическая, экологическая, научная, художественная, педагогическая и т.д.

Если будут удовлетворяться потребности и развиваться способности всех граждан страны, то будут складываться комфортные социальные отношения в обществе: консунсуальные и компромиссные, а не конфликтные.

Если будут удовлетворяться потребности и развиваться споосбности всех граждан, то будут складываться эффективные социальные институты, а не насыщенные чиновниками бумаготворческие организации, заведения, учреждения, министерства, департаменты, комитеты и пр. и пр.

Именно так требует понимать функции социального государства принцип сферности: целостный, системный, комплексный подход, а не частично-примитивный. Но именно это и выгодно либералам, бизнесменам, чиновникам, псевдо-демократам в понимании сущности и функций социального государства!

В марксистской трактовке не только социалистическое госудраство, но и само коммунистическое общество понимается как «реальный гуманизм», как общество «всесторонне развитых личностей», как общество «свободной деятлеьности» (самодеятлеьности), как «обратное отвоевание человека» у мира отчужденных от него вещей, деятельностей, отношений и институтов ^[17].

Система сферы социума

Подлинное социальное государство в соответствии со своей атрибутивностью и принципом сферности должно строить свою деятельность на основании научного анализа сфер общественной жизни, научного анализа всех компонентов деятельности и всех социальных образований любой сферы. Если не нравится Марксов анализ такой необходимости, то можно послушать и таких ученых как Э. Фромм или А. Печчеи и многих других предствителей науки объективно, а не предвзято исследующих тенденции развития человеческого общества. К сожалению, приходится констатировать (вместе с Платоном в 5 веке до н.э.), что власть не слушала и не слушает науку, не строит свою деятлеьность в соответтсвии с законами, открытыми наукой!

Почему же доминирует либерально-классовая концепция социальной политики государства? Потому что именно либеральная идеология выступает против всестороннего развития каждой личности, против самодеятельности, против развития способностей творить у всех граждан и т.д. Эта идеология элитарна: творить могут только избранные, «аристократы духа», элита общества, «Государь Император Николай Александрович» и т.п. Но история создается народом, гражданским обществом, народным мировоззрением. Властям пора бы это понять и в социальной политике ориентироваться на универсальное развитие всех граждан общества, всех их способностей и потребностей. За этим будущее!

1.5. Принцип системности

Этот принцип нередко противопоставляют диалектическому методу, забывая, что классические системные исследования осуществлены именно благодаря диалектическому методу: философия Гегеля, «Капитал» К. Маркса, периодическая система Д.И. Менделеева. В нашей стране проблематика системных исследований активно обсуждалась в 60-70-ые годы XX века, особенно в связи с изданием «Общей теории систем» Л. Де Берталанфи. Стали даже вводиться специальные предметы по системному анализу в некоторых вузах.

И принцип системности, и системный метод, и системный анализ и т.п. основаны на понятии системы. Исследования показывают, что существует несколько трактовок системы: как целостности, как структуры, как организованной совокупности, как упорядоченного множества и т.д. С нашей точки зрения система – это структурированный состав, единство, состава и структуры. Состав – это совокупность компонентов системы, а структура – это совокупность отношений компонентов. Это нуждается в пояснениях.

Во-первых, состав – это не совокупность элементов, а совокупность компонентов, т.е. элементов, включенных в данную систему. Распад системы и состоит не только в разрыве отношений, но и в превращении компонентов в элементы внешнего мира, в компоненты других систем. Систематизация в свою очередь, состоит в превращении чужеродных элементов в гомогенные компоненты данной системы.

Во-вторых, структура – это не только совокупность связей, как обычно пишут в литературе, но и совокупность отграниченностей, обособлений. Дело в том, что все компоненты системы обладают не только сходством (гомогенные свойства), что и фиксируется понятием, связь, но и различием (гетерогенные свойства), что фиксируется понятием отграниченности. Отношение и есть единство связей и отграниченностей, сходства и различия компонентов.

Из сказанного следует, что системное исследование любого объекта, в частности? системное исследование «социального государства» предполагает решение двух задач: 1) компонентной, анализ состава компонентов (субъекты, объекты, средства, процессы и пр.) и 2) структурной, анализ отношений координации и субординации, гомогенности и гетерогенности между компонентами. В нашем случае это исследование системы компонентов социальной деятельности государства и системы его социальных функций.

При этом необходимо осознавать 3 возможных принципиальных изменения любой системы, в том числе и системы социального государства:

а) компонентное изменение при сохранении структуры отношений;

б) структурное изменение при сохранении состава компонентов,

в) целостное изменение и состава и структуры.

Это мы видим на примере изменения системы правительства, системы Государственной думы, системы Законодательных собраний, системы Министерств и т.д. Социальная зрелость и чуткость лидеров власти и состоит в том, чтобы осознавать необходимость или возможность тех или иных перемен. Застой; стагнация здесь грозят деградацией, развалом, конфликтами и катастрофой, в конечном счете. Формирование системного мышления у представителей власти – важный компонент их социально-политической культуры.

Подводя итоги анализу принципа системности, можно в целом сказать, что он предполагает:

1) исследование всех 8 социальных сфер общества как базовых объектов социальной политики государства: экономической и экологической, научной и художественной, педагогической и управленческой, медицинской и физкультурной;

2) исследование всех 5 социальных образований каждой сферы: потребностей, способностей, деятельностей, отношений и институтов;

3) исследование всех 8 компонентов каждой социальной деятельности: субъекты, объекты, средства, процессы, условия, результаты, система, среда;

4) исследование всех базовых (25) функций каждой социальной деятельности, о чем говорилось при анализе принципа функциональности.

Такой подход и будет означать серьезное, грамотное отношение к проблеме исследования социального государства.

Таким образом, проведенное исследование показало, что исследование социального государства как современного феномена требует разработки соответствующей методологической базы, в основе которой должен находиться диалектический метод. Именно он позволяет выйти на построение атрибутивной концепции социального государства, раскрыть его сущность и родовые признаки. Без научной методологической и теоретической базы невозможно и построение справедливого государства на практике.