Value as a Method of Studying Social Reality and its Practical Transformation: G. Rickert and P. Lavrov

Yudin Aleksandr Il'ich Doctor of Philosophy professor at Tambov State Technical University Tambov State Technical University, Department of History and Philosophy, Tambov, Michurinskaya str. 112.  ayudin51@mail.ru Other publications by this author

Ценность как метод познания социальной действительности и ее практического преобразования: Г.Риккерт и П.Л.Лавров.

Запад и Россия, западноевропейская и русская философия. Русская философия и русская общественная мысль есть составная часть европейской мысли, имеющая свою специфику и свое отличие. Русские мыслители XIX века пристально следили за последними новинками европейской философской моды. В частности, позитивизм и неокантианство нашли широкий отклик в русском образованном обществе, оказали сильное влияние на многих мыслителей. Специфика восприятия и интерпретации русскими мыслителями последних европейских идей заключалась в стремлении вписать европейские философские идеи в философский и социальный контекст русской жизни.

К каким результатам приводила эта детерминация? Если европейская литература это беллетристика – изящная словесность, то русским писателям простого писательства была мало, они часто слонялись к морализаторству, к переустройству самой жизни. Также и русские философы стремились найти в западных философских концепциях средство для преобразования российской социальной действительности. Печальные условия русской действительности всякого самостоятельно мыслящего человека превращали в революционера, отсюда стремление к переустройству социальной действительности, отсюда поиски нравственной и социальной истины.

Общество, общественное развитие есть поле реализации тех или иных ценностных установок, есть борьба тех или иных ценностей. Ценность -неотъемлемый компонент общественного развития, его инструмент, движущая сила. История это настоящее, ориентированное в прошлое, поэтому она постоянно пересматривается, переписывается, и всегда делается это под лозунгом объективности исследования, причем буквально недавно заговорили о введении единого учебника истории для средней школы. В русской истории подобный проект был предложен Кузьмой Прутковым, проект о введении единомыслия в России. Проект этот был сформулирован в виде пародии, в иронично - юмористической форме, но русская политическая жизнь столь непредсказуема, что ироническое и фантастическое становится реальностью.

История это наука, исторический процесс развивается по определенным законам, то есть, это закономерный процесс. Но история – это специфическая наука, это поле современной идеологической и политической борьбы, а в этой борьбе согласия не может быть. Идеологическая и политическая борьба - эта реализации тех или иных социальных идей с позиций определенных ценностей. Поэтому понятие ценности – это центральная категория исторической науки и всего социально-гуманитарного познания.

В природе никаких ценностей нет, ценность, система ценностей присуща человеку и человеческому обществу. Но если общество есть поле реализации сознательно-целесообразной деятельности человека, опирающегося на ту или иную систему ценностей, существуют ли объективные законы общественного развития?

Новое время - период интенсивного становления науки и научного знания, процесс перехода его от эмпирии к теории. Идея эволюции стала доминирующей, в ее рамках общество развивалась как и природа. Эта идея наиболее последовательно была выражена И.Г.Гердером. По его мнению, природа находится в состоянии непрерывного развития от низших ступеней к высшим. Развитие общества выступает как естественное продолжение развития природы, природа, ее законы есть тот фундамент, на котором происходит процесс исторического развития. Природа и общество рассматривались в рамках единой целостности. [2.С.623].

Затем, идея закономерного развития природы и общества воплотилась в диалектической концепции В.Г.Ф. Гегеля. Далее К.Маркс, опиравшийся на гегелевскую диалектику, разработал свою теорию общественно-экономических формаций, в которой развитие общества есть объективный и закономерный процесс. С этой точки зрения историческое развитие есть объективный закономерный процесс, предполагающий объективные методы познания.

Но в реальной практике гегелевские законы, почему то, не работают и объективного исследования исторического процесса не получается. Споры по поводу тех или иных исторических событий, приводящие даже к социальным конфликтам, продолжаются даже до сегодняшнего дня, и при этом все стороны утверждают объективность и беспристрастность именно своей позиции по отношению к тому или иному историческому событию. Возникает противоречие: историк со своих теоретических и мировоззренческих позиций исследует историческое прошлое, при этом постоянно утверждает, что именно он дает объективную и беспристрастную трактовку истории.

Свое разрешение это противоречие получило в неокантианстве. Неокантианство, введя в методологию исторического познания понятие ценности, предприняло попытку «узаконить», «легализовать» человеческий, может быть субъективный, а может быть объективный, но человеческий взгляд на историческое прошлое, который всегда исходит из той или иной системы ценностей.

В данной статье мы рассмотрим взгляды представителя баденской школы неокантианства Генриха Риккерта (1863-1936) и русского философа, социолога, представителя субъективной социологии п.Л. лаврова (1823-1900) на роль и значение ценностей в историческом познании. Историко-сравнительный анализ взглядов этих мыслителей позволит раскрыть суть ценностного подхода и выявить его специфическое отличие, обусловленное конкретно-историческими особенностями русской действительности.

Риккерт в своих основных работах: «Науки о природе и науки о культуре» (1910), «Философия истории» (1905) разработал ценностную методологию исторического познания.

Проблему истории как науки, методологию исторического познания Лавров рассматривал во многих своих работах: «Философский смысл истории» (1870), «Очерки систематического знания» (1871–1873), «Научные основы истории цивилизации» (1872), «Опыт истории мысли» (1875), «Опыт истории мысли нового времени» (1888), «Задачи понимания истории» (1898), «Цивилизация и дикие племена» (1904).

Объединяет этих мыслителей, принадлежащих к разным философским школам, пристальный интерес к методологии социального – гуманитарного, в частности, исторического познания.

Но Лавров, в отличии от Риккерта, в силу специфических, конкретно-исторических особенностей российской жизни, в России революционером был тот, кто высказывал собственное мнение, был ориентирован на реализацию своего общественного идеала в в действительность. Он, по сути, адаптировал методологию социально-гуманитарного познания неокантианства к потребностям исторического обоснования своего общественного идеала. Если разработка Риккертом ценностного подхода имела чисто академическое значение, то субъективный метод Лаврова был, в конечном счете, направлен на преобразование общественных отношений.

Разработка методологии социально-гуманитарного познания, по сути, начинается с неокантианства. Риккерт обратил внимание на бурное развитие естествознания и естественнонаучной методологии, при явном отставании социально – гуманитарного знания. «Если мы бросим взгляд на историю науки за последние столетия, то увидим, что для философского обоснования естествознания было уже чрезвычайно много сделано частью исследователями отдельных научных дисциплин, частью философией. У Кеплера, Галилея, Ньютона эмпирическое исследование идет рука об руку со стремлением ясно сознать сущность своей деятельности, и это стремление увенчалось блестящим успехом.»[ 15.С.47 ]. Понятие науки формируется как науки о природе, как естествознание, как отыскание общих законов. Если встать на эту позицию, то согласно логике Риккерта, то понятие науки совпадает с понятием естествознания. «Если мы определим понятие естественных наук так широко, что оно совпадет с понятием генерализирующих наук, то будут ли вообще возможны другие методы, кроме естественнонаучных?» [15.С.72]. На основании этого Риккерт приходит к выводу о необходимости разработки социально-гуманитарной методологии.

Отличаются ли гуманитарные науки по предмету исследования? Да, отличаются, но Риккерт критикует это разделение, предпринятое немецким философом В.Дильтеем (1833-1911 ), на науки о природе и науки о духе, причем под словом природа понимают материальное, под словом дух -идеальное. Поэтому «термин "науки о духе" очень недостаточно характеризует неестественно-научные дисциплины, и я действительно думаю, что попытки деления, предпринятые с точки зрения противоположности природы и духа, не в состоянии привести к пониманию на самом деле существующих различий в науках»[15.С.72].
Риккерт, опираясь на главу баденской школы неокантианства В. Виндельбанда (1848-1915) предлагает естественные науки и гуманитарные науки разделять не по предмету, а по методу. Всякое научное познание может иметь задачей либо познание общих, тождественных, повторяющихся черт изучаемого явления, либо напротив, познание частных, индивидуальных, однократных и неповторимых его особенностей.

Риккерт дал классификацию ценностей: «Прежде всего - это ценности; на которых зиждутся формы и нормы эмпирического исторического познания, во-вторых, это ценности; которые в качестве принципов исторически существенного материала конституируют саму историю, в-третьих, наконец, это ценности; которые постепенно реализуются в процессе истории» ^{[16, С. 264-265]}.

Ценность и закон. Выполняет ли ценность в социально-гуманитарном познании такую же роль, какую закон выполняет в естественнонаучном познании? С точки зрения теоретической и методологической позиции Риккерта ценность не тождественна закону. Ценность, ценностное отношение существует только в обществе, если объект культуры потеряет ценность, то он становится частью природы. Ценность, по Риккерту, не закон, но системаобразующая категория, выступающая в качестве критерия систематизации исторических явлений. «Система ценностей делает возможным систематизирование, а отнесение к системе ценностей позволяет применить индивидуализирующий метод» [16. С. 247].

Таким образом, отнесение к ценности дает возможность систематизировать, классифицировать единичные явления в обществе. Ни один историк, по мнению Риккерта, не интересовался бы теми однократными и индивидуальными процессами, которые называются Возрождением или романтической школой, если бы эти процессы благодаря их индивидуальности не находились в отношении к политическим, эстетическим или другим общим ценностям. «Итак, понятие культуры дает историческому образованию понятий такой же принцип выбора существенного, какой в естественных науках дается понятием природы как действительности, рассмотренной с точки зрения общего. Лишь на основе обнаруживающихся в культуре ценностей становится возможным образовать понятие доступной изображению исторической индивидуальности»^{[15, С.90]}.

Ценностный подход существует объективно, объективно в том смысле, что все историки всегда используют ценностный подход, сознавая это или не сознавая, декларируя это или нет. Декларируют они всегда, как правило, объективизм и принцип историзма, под которым тоже подразумевают объективизм, но при этом от ценностного подхода, от отнесения единичных явлений к ценности историческое исследование невозможно. Отнесение к ценности в историческом исследовании неустранимо, бесстрастного объективизма быть не может. Без теории ценностей, на наш взгляд, невозможно человеческое отношение к действительности, в частности, к исторической действительности. Теория ценностей придает историческому исследованию логику и смысл. «Но во всех случаях мы видим, философия истории имеет дело с ценностями, причем исходит она из логики истории» ^[15,С.264].

Понятие ценности в социально-гуманитарном познании не тождественно понятию закона в естественнонаучном познании. И эта не тождественность как раз в полной мере раскрывает специфику социально-гуманитарного познания. Специфика эта заключается в стремлении социально- гуманитарного познания показать значимость единичного и индивидуального. Отнесение к ценности делает значимым единичное и индивидуальное, а для закона единичное есть средство для подтверждения значимости всеобщего.

Поэтому метод отнесения к ценности в социально-гуманитарном познании есть акцент на особенном и индивидуальном, без чего гуманитарная наука существовать не может. «И поэтому действительность, которую мы рассматриваем с точки зрения отношения ее к культурным ценностям, должна быть всегда рассмотрена также со стороны особенного и индивидуального»[15.С. 89]. Более того, культурное значение того или иного явления тем больше, чем более уникально его индивидуальное бытие. Этот фактор наиболее зримо раскрывает специфику предмета социально-гуманитарного познания и специфику самого процесса познания.

Отнесение к ценности есть акцент не просто на индивидуальности, а на существенной индивидуальности. Поскольку «для исторических наук о культуре действительность распадается на существенные и несущественные элементы, а именно на исторически важные индивидуальности и просто разнородное бытие»[15.С.90].

Как историк должен выбрать «исторически важные индивидуальности» из «просто разнородного бытия»? Из всего многообразия индивидуальных, разнородных объектов историк выбирает только те, которые несут в себе определенные ценности или стоят к ним в некотором отношении. Эти существенные индивидуальности, имеющие отношение к ценности, по мнению Риккерта, перерастают в понятия. Однако исторические понятия, в отличии от естественнонаучных, содержать в себе исторические индивидуальности, поэтому не выступают в ясном и отчетливом виде, они не сформулированы в абстрактных формулах.

Разрабатывая историческую методологию Риккерт, видя преобладание эмпиризма, стремился поднять историю на ступень науки, на ступень абстрактного мышления, но при этом учитывая специфику исторического познания. Если в истории применить генерализирующий метод, характерный для естественнонаучного познания, тогда пропадает сама материя истории, ее неповторимая индивидуальность.

Для Лаврова наука как объективное отражение действительности и теория ценностей, имеющая антропологическое обоснование, равноправны как «истины для человека». Действительно исследователь не может быть не зависимым от общества, не может не иметь своего ценностного отношения к социальной действительности. В этом смысле Лавров был прав. Проблема заключалась в том, какую позицию будет выражать исследователь?

В духе неокантианства Лавров трактовал специфику предмета исторического познания, специфику исторического закона. Историческая наука в силу своей специфичности не может подняться на такой уровень абстрактного мышления, не может достичь такой формализации, как это существует в естествознании. «Закон в математике и естествознании заключается в общей формуле для связи явлений, формуле, которая имеет бесчисленное множество приложений в настоящем, прошедшем и будущем. Понять какую-либо область знания, значит свести ее явления на возможно меньшее число таких общих формул, которые находят себе приложение всегда и везде в этой области, так чтобы, сквозь пеструю ткань разнообразных явлений, мысль ученого постоянно усматривала повторение одних и тех же основных начал. Таких законов в истории совсем нет, и то, что представляет нечто подобное в течение исторических событий, есть закон не истории, а социологии, феноменологии духа, физики земли и т.п.» ^{[6, С.41]}. По сути Лавров развивает неокантианское понимание истории, раскрывая специфическое отличие исторического знания.

Также как и неокантианцы Лавров разделял науки на два вида: феноменологические науки, изучающие повторяющиеся явления и процессы, и морфологические науки, изучающие явления не повторяющиеся. Если феноменологические науки близки к номотетическим, то морфологические к идиографическим наукам. У Лаврова, также как и у Риккерта, история это цепь неповторимых единичных событий во времени.

Но в отличии от Риккерта, Лавров аналог историческому знанию нашел в естественных науках, историю он сравнивал с эмбриологией организмов, полагая, что история близка к наукам классификационным, которые изучают «распределение предметов и форм, которые обусловливают наблюдаемые процессы и явления, причем цель этих наук есть сведение всех наблюдаемых форм и распределение их на моменты генетических процессов». ^{[14, С.25]}. История, как и эмбриология есть определенная последовательность единичных событий во времени. «Цыпленок вылупляется из яйца и никогда уже не вернется к тем формам, которые он имел в яйце. от этого момента в прошедшее тянется ряд форм, которые он пережил и пережить более не может» ^{[9, С.79]}. Поэтому, история у Лаврова также как и у Риккерта есть цепь неповторимых событий, история есть наука классификационная.

Однако, в отличии от Риккерта, Лавров вводит в исторический процесс повторяемость. Но повторяемость истории происходит в виде не исторического, но социологического закона, который раскрывает переход от одного исторического фазиса к другому, закона переработки культуры мыслью. Этот закон входит в исторический процесс, как некий формальный, повторяющийся механизм.

Лавров отмечал, что «не эволюционные процессы социологические и эволюционные процессы исторические имеют место в тесной зависимости и взаимодействии, которое не следует упускать из виду» ^{[11, С.180]}. «Законы социологии... входят составными частями в историю и служат к уяснению ее отдельных фактов, на столько же, на сколько законы химии и механики входят в физиологию и служат для уяснения процессов жизни» ^{[6, С.42]}. Таким образом, повторяющийся социологический закон переработки культуры мыслью раскрывает механизм исторического развития, но направленность его раскрыть не может.

Но почему на смену одному фазису приходит конкретно другой – на этот вопрос социологический закон не отвечает, это уже сфера действия исторического закона. А вместе с историческим законом вступает в свои права теория ценностей. Как, с каких мировоззренческих позиций мысль перерабатывает культуру, какой идеал она реализует в процессе этой переработки? Здесь на первый план выходят те или иные идеалы, сформулированные мыслителями, то есть ценности. А идеал носит ценностный характер. С этой позиции, разработку Лавровым проблемы исторического закона можно, на наш взгляд трактовать как попытку приспособления неокантианской теории ценностей к теоретическому обоснованию своего общественного идеала.

У Лаврова на первый план выходит личность, критически-мыслящая личность, задача которой – критика консервативной культуры, и выработка, на основе системы ценностей, общественного идеала, своеобразного вектора исторического развития. Система ценностей, согласно логике Лаврова, вырабатывается личностью, но при этом она должна быть объективирована.

В процессе объективации ценности на первый план выступают потребности общества. Поэтому субъект, опираясь на свое интеллектуальное и нравственное развитие, на свою систему ценностей, должен выражать потребности общества. Таким образом, у Лаврова, также как и у Риккерта последовательность исторического процесса, его направленность, классификация индивидуальных событий определяется путем отнесения к ценности.

Если для Риккерта теория ценностей гносеологическая проблема, проблема методологии исторического познания, то для Лаврова эта проблема не только гносеологическая, но и проблема теоретического обоснования практического воплощения общественного идеала. Субъект сам формирует систему ценностей в форме общественного идеала, которую сам и должен реализовать, сам должен стать творцом общественных форм.

Как должен происходить процесс воплощения системы ценностей в социальную действительность? Личность путем воздействия своей критической мысли перерабатывает формы культуры и как результат этой переработки происходит переход от одного исторического фазиса развития к другому. Чем сильнее у личности развита критическая мысль, чем больше личностей с развитым критическим мышлением, тем быстрее и эффективнее будет перерабатываться консервативная культура, тем быстрее происходит переход от одного исторического фазиса развития к другому, тем быстрее мы приблизимся к общественному идеалу, который в полной мере будет соответствовать потребностям критической личности. Поэтому у Лаврова, ценностный подход из сферы гносеологии перерастают в сферу «творчества общественных форм», перерастает в сферу социальной практики.

Теория ценностей у Лаврова органично связана с его теорией прогресса. Мотор истории - рационально развитая, критически-мыслящая личность, которая и формирует определенную систему ценностей. С этой позиции исторический процесс Лавров понимал как рост рационального сознания и критической мысли в личностях, как расширение в обществе доли научной критики, расширение доли научного мышления в общественном сознании. Поэтому исторический прогресс у Лаврова напрямую зависит от критически-мыслящей личности, опирающейся на выработанную ей систему ценностей, в частности систему ценностей, основанных на науке и рациональном мышлении. «Следовательно, сознание лиц, составляющих общество и производящих историю, есть единственный важный предмет для научного социолога и для научного историка»^{[7, С.95-96]}. Таким образом, если у Риккерта система ценностей, или отнесение к ценности выступает как методологический критерий для классификации единичных исторических событий, то у Лаврова система ценностей есть не только гносеологическая категория, но и методологический критерий «творчества общественных форм», практического изменения социальной действительности.

Позиция Лаврова отличается ярко выраженным антропологизмом и персонализмом. Человек приносит в общество цель и смысл, построенный на ценностях. «Целью правильного исторического развития может быть лишь возможно полное удовлетворение потребностей человека в той иерархии, в которой они сознаются им как высшие и низшие, по мере его личного развития». ^{[7, С.98]}. Человек, таким образом, воздействует на мир, преобразует его на основе выработанный им системы ценностей. Все зависит от человека, система ценностей, которую он вырабатывает, мир, который он преобразует на основании выработанных им ценностей.

Таким образом, теория ценностей, ценностный подход в социально-гуманитарном познании у Лаврова становиться средством не только познания, но и практического предобразования общества, средством построения справедливого общественного идеала.