Theoretical fundamentals of functioning of the early Communist Youth League (the Komsomol) within the system of Soviet political control.

Slezin Anatoly Anatol'evich Doctor of History Professor, the department of History and Philosophy, Tambov State Technical University   392032, Russia, Tambovskaya oblast', g. Tambov, ul. Michurinskaya, 112, kab. 313 anatoly.slezin@yandex.ru Other publications by this author

Skoropad Aleksei Eduardovich PhD in History post-graduate student of the Department of History and Philosophy at Tambov State Technical University 392000, g.Tambov, ul.Sovetskaya, d.106. Kafedra IiF. alexey_skoropad@mail.ru Other publications by this author

29 октября 1918 г. было провозглашено образование комсомола (Российского Коммунистического Союза Молодежи). С самого начала его существования возникло немало теоретических споров вокруг проблемы предназначения союза, его места в складывающейся советской политической системе. Так как одной из функций государства является политический контроль ^[1] , эти споры не могли в той или иной степени не затрагивать проблему места комсомола в системе политического контроля.

Мы уже поднимали вопрос о теоретических основах функционирования комсомола в советской системе политического контроля ^{[2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11]}. Данная статья расширяет эти представления, дает им комплексную оценку.

На основе решений VIII съезда РКП (б) и I пленума ЦК РКСМ (26-28 апреля 1919 года) ^[12] Политбюро ЦК РКП (б) 6 августа 1919 года утвердило инструкцию «О взаимоотношениях Российского Коммунистического Союза Молодежи и Российской Коммунистической партии (большевиков). В частности, в инструкции провозглашалось: «ЦК РКСМ находится в непосредственном подчинении ЦК РКП. Местные же организации РКСМ работают под контролем местных комитетов РКП» ^[13]. Для нас немаловажно, что при этом оговаривалось: «…Контроль партии над союзом не должен носить характера опеки, мелочного вмешательства в организационную, агитационную, культурно-просветительную и прочую работу союза и должен проводиться только в рамках Устава союза и инструкции ЦК РКСМ» ^[14] . Более того, на II съезде РКСМ О.Рывкин счел необходимым разъяснить данные решения: «Подчинение ЦК партии не выливается в мелочную опеку со стороны ЦК партии, ЦК партии с уважением относится к воле союза, к воле Всероссийского съезда и решениям руководящих органов — ЦК» ^[15].

Решениям VI РСДРП (б) и VIII съезда РКП (б) об организационной самостоятельности союзов молодежи противоречил Устав РКП (б), принятый в декабре 1919 года VIII Всероссийской партконференцией. Уставом партии предусматривалось для особых форм партийной работы создание при комитетах специальных отделов, в том числе и отдела по работе среди молодежи ^[16]. Этим закреплялась практика партийного руководства, которая существовала на местах. Посредством таких отделов партийные комитеты имели возможность осуществлять повседневный партийный контроль за работой комсомольских организаций.

На заседании организационной секции IX съезда РКП (б) секретарь ЦК РКСМ О. Рывкин настаивал на необходимости исправить решения VIII Всероссийской конференции и убрать из Устава РКП (б) «казус, который был внесен: или Союз молодежи, или отделы по работе среди молодежи». Он обращался к делегатам съезда: «Неужели партийные комитеты не могут влиять на рабочую молодежь иначе, как созданием каких-то бюро?». В качестве аргументов приводились факты, когда «в Архангельске и Сибири не знают, как согласовать Союз с отделом. Архангельский комитет партии распускал бюро Союза и организовывал отдел по работе среди молодежи, Сибирская организация делала то же самое». По словам О. Рывкина, этот вопрос особенно остро стоял на Украине, на Кавказе и в Сибири ^[17].

Предложение секретаря ЦК РКСМ О. Рывкина об исключении из Устава РКП (б) положения об особых отделах молодежи при партийных комитетах поддержал делегат IX съезда партии В. Н. Максимовский. Причем как показывает его выступление, предложение об исключении из устава положения об отделах партийных комитетов по работе с молодежью не исключало сохранения политического контроля со стороны партии: «Товарищ Рывкин совершенно прав, что нужно сохранить Союз коммунистической молодежи в том виде, как он сейчас создан, т.е. как организация не чисто партийная, а более широкая — поскольку над ней возможен общий контроль партийного комитета» ^[18].

В конце концов, съезд поддержал предложение О. Рывкина. Но на практике комитеты РКП (б) по-прежнему считали необходимым иметь специальный отдел «для особых форм партийной работы среди молодежи», только теперь эту роль играл комсомол.

Потребовался еще год, чтобы ЦК РКП (б) в письме во все партийные комитеты указал: «Наши партийные организации должны помочь организациям РКСМ не путем создания отделов молодежи при партии вместо автономного союза молодежи или параллельно с ним..., а практической помощью и деловыми советами и указаниями, в которых нуждается юношеское движение» ^[19].

В резолюции своего III съезда комсомол прямо называл себя «боевой (то есть принимающей непосредственное участие во всей политической жизни республики) пролетарской организацией» ^[20]. В Программу Союза III съезд РКСМ включил формулировку, согласно которой комсомол мог участвовать в обсуждении только тех общеполитических вопросов, которые определила партия ^[21].

Отношения комсомола с государством в докладе Л. Шацкина на съезде «О Программе союза» характеризовались следующим образом: «За два года нашего развития, с I Всероссийского съезда, мы очень много сделали из того, что должно было сделать пролетарское государство. Мы слились с пролетарским государственным аппаратом, мы часто в этот аппарат врастаем, мы занимаемся все больше и больше государственными делами, и поэтому нам необходимо ясно определить основы наших взаимоотношений с пролетарским государством. Эти основы заключаются в том, что молодежь должна признать, что решение всех вопросов, касающихся жизни и труда молодежи, принадлежит пролетарскому государству… Проведение в жизнь всех задач, касающихся молодежи, должно быть главным образом задачей государственного аппарата». Тесное взаимодействие комсомола с государством в решении вопросов жизнедеятельности молодежи рассматривалось как само собой разумеющееся: «…Мы находимся по отношению к пролетарскому государству в отношениях, которые вызывают необходимость значительной работы во всех областях, касающихся труда и воспитания молодежи со стороны нашего союза… Мы знаем, что проведение каких-либо мер, касающихся молодежи, через пролетарское государство возможно лишь тогда, когда сама молодежь этим проявлением интересуется, сама подает инициативу, через свои организации будит, толкает вперед государственные органы, дает людей для укрепления государственного аппарата в той или иной области, касающейся молодежи, имеет свой собственный аппарат, помогающий проведению тех или иных мероприятий».

Л. Шацкин подчеркивал, что «без нашей инициативы в решении принципиальных вопросов, без выработки определенного законопроекта и мероприятий, без толчков вперед, подачи примера государственным органам, наблюдения за проведением изданных постановлений и помощи им собственным организационным аппаратом, — без этого не дождемся улучшения положения молодежи» ^[22].

На пленуме ЦК РКСМ в июле 1919 года Л. Шацкин вполне откровенно охарактеризовал принципы взаимодействия комсомола с органами ВЧК по поводу борьбы с альтернативными молодежными организациями: «Разгон — дело Чрезвычайной Комиссии. Мы можем говорить нашим взрослым товарищам, что такие организации ведут какую-то пропаганду» ^[23].

На III съезде РКСМ отчетливо прозвучала мысль и о том, что комсомол должен осуществлять политический контроль над органами советской власти в сфере работы с молодежью, а не брать на себя их функции. Делегат из Казани Гарбера заявил: «Нам нужно осуществить политический контроль над органами Советской власти, коим мы помогаем в деле работы среди юношества. Что это значит? Это значит, что мы никакой самостоятельной политики не имеем, никакой работы по физическому развитию не ведем, а являемся подсобной организацией рабочего класса, помогая ему осуществлять политический контроль над всеми органами, которые ведут работу среди молодежи. Это не значит, что мы осуществляем контроль над Наркоматом просвещения, где мы играем не доминирующую роль. Но все же к нашему голосу там будут прислушиваться, потому что мы будем политической организацией, организацией, формирующей политическую мысль молодежи» ^[24]. Более того, в докладе О. Рывкина на съезде отмечалось, что «комсомол установил повсеместное представительство в отделах охраны труда, в рабоче-крестьянской инспекции, Наркомземе и его местных органах». А в Уставе комсомола, принятом III съездом РКСМ, указывалось, что для связи и установления контакта и участия в работе коммунистический союз молодежи посылает своих представителей в отдел труда, народного образования и другие государственные органы. Особо подчеркивалось: «Представители союза в партии и советских учреждениях постоянно отчитываются перед пославшими их организациями» ^[25].

В «Отчете ЦК РКП за время от IX съезда по 15-е сентября 1920 года» комсомолу давалась такая характеристика: «самодеятельная, формально непартийная организация, но, по существу, являющаяся подсобной РКП организацией, школой коммунизма» ^[26].

Показательным для понимания того, что комсомол рассматривался не только как субъект, но и как объект политического контроля, является указание Х съезда РКП (б), предписывавшее РКСМ привлечь комсомольцев к обсуждению вопросов общеполитических, советского и партийного строительства, но не в своих организациях, а через участие в открытых общих собраниях партийных организаций, делегатских собраниях, конференциях и съездах. Этим решением партия показала, что комсомол мог вести политическую деятельность, но только под контролем партии, в определяемых ею рамках. Симптоматично также то, что данный тезис вошел именно в резолюцию «По вопросам партийного строительства» ^[27].

Продолжил курс на закрепление комсомольской автономии IV съезд РКСМ. Логика решений базировалась на идее, что «объединяющим и руководящим центром может быть только политическая партия» ^[28]. В сентябре 1921 года съезд провозгласил, что РКСМ «целиком признает программу и тактику РКП». Особо подчеркивалось, что «РКСМ подчиняется ее политическим директивам и контролю». Оговаривалось, что ЦК комсомола непосредственно подчиняется ЦК коммунистической партии ^[29].

В вышедшем в свет два месяца спустя письме к комитетам партии РКП(б) «Об усилении политико-просветительной работы» Центральный Комитет партии обязал партийные организации установить политический контроль за политико-просветительной работой комсомола. Ставилась также задача согласования политпросветработы РКСМ с работой Главполитпросвета ^[30].

XI съезд партии (март-апрель 1922 года) уже не говорил об организационной самостоятельности РКСМ. Наоборот, обосновывалось усиление партийного руководства. Оно рассматривалось как одна из мер укрепления дисциплины, вызванного трудностями перехода к новой экономической политики: «... Когда происходит такое отступление с настоящей армией, ставят пулеметы и тогда, когда правильное отступление переходит в беспорядочное, командуют “Стреляй!”. И правильно». В.И. Ленин призывал беспощадно наказывать малейшее нарушение дисциплины, подчеркивая, что это относится не только к внутрипартийной жизни ^[31].

В решениях V съезда РКСМ (октябре 1922 г.) не было даже намеков на автономность комсомола.

Обратим внимание, что именно к 1922 году относится большинство из сохранившихся документов ЦК РКСМ и ВЧК, важные для понимания сущности взаимодействия этих органов. В частности, на заседании президиума и бюро ЦК РКСМ 4 января 1922 года по вопросу «О некоммунистических организациях молодёжи» было принято постановление: «Считать необходимым создание при ВЧК специального органа с представителем от ЦК РКСМ для наблюдения за некоммунистическими организациями молодёжи. Поручить Тарханову ознакомиться со всеми имеющимися материалами по этому вопросу и составить секретное письмо» ^[32].

30 января 1922 г. ЦК РКСМ направил в ВЧК письмо, в котором говорилось:

«1. Выделить специального Уполномоченного по Союзу молодёжи при СОВЧК — нецелесообразно.

2. Обратить внимание СОВЧК на возможность более тесного контакта с ЦК РКСМ в области информационной работы:

а) ЦК РКСМ через персонально выделенного товарища доставляет в СОВЧК материалы о работе антисоветских партий среди молодёжи как в РСФСР, так и за границей;

б) СОВЧК представляет для ознакомления ЦК РКСМ материалы по антисоветским партиям (листовки, брошюры, наказы и т. п.).

3. Использование РКСМ, как осведомительный аппарат, возможно, но в очень ограниченном количестве и с большой осторожностью» ^[33].

В резолюции прошедшего в марте 1924 года XIII съезда РКП (б) "О работе среди молодежи" указывалось на первостепенное значение коммунистического воспитания подрастающего поколения, обеспечение преемственности опыта и традиций старых и молодых кадров. Подчеркивалась роль комсомола как резерва партии и проводника ее влияния на широкие круги рабочей и крестьянской молодежи. Отмечалась необходимость улучшения классового состава комсомола путем укрепления его рабочего ядра. Перед комсомольскими организациями в деревне ставились задачи активного участия в работе сельсоветов, комитетов крестьянской взаимопомощи. Особо подчеркивалась важность систематической работы комсомольцев в деле их политического самообразования. Еще раз на необходимость усиления идеологической работы партии, воспитания молодежи обращалось в резолюции "Об агитпропработе".

3 апреля 1924 года при ЦК РКП (б) состоялось совещание по работе среди молодежи с участием членов ЦК партии, членов и кандидатов ЦК РКСМ и представителей от 10 крупнейших губернских организаций РКСМ. Совещание подвело итоги дискуссии об очередных задачах комсомола, развернувшейся в начале 1924 года. Во многом программной стала речь на совещании И. В. Сталина. Он осудил противопоставление союза как “резерва” союзу как “инструменту” партии: «Коммунистический союз молодежи – резерв, резерв из крестьян и рабочих, откуда черпаются партией пополнения. Но он вместе с тем и инструмент, инструмент в руках партии, подчиняющий своему влиянию массы молодежи. Можно было бы более конкретно сказать, что союз есть инструмент партии, подсобное орудие партии в том смысле, что активный состав комсомола есть инструмент партии для воздействия на молодежь, находящуюся вне союза» ^[34].

Напомнив, что в отличие от «рабочей партии» «комсомол является союзом рабоче-крестьянским», И.В. Сталин заявил: «Без крестьян, без массы крестьянской молодежи он перестанет быть рабоче-крестьянским союзом. Но дело при этом надо поставить так, чтобы руководящая роль оставалась за пролетарским элементом»^[35].

Разъясняя решения XIII съезда РКП(б) в июне 1924 года, И.В. Сталин говорил: «Старые навыки и привычки, традиции и предрассудки, унаследованные от старого общества, являются опаснейшим врагом социализма. Они, эти традиции и навыки, держат в руках миллионные массы трудящихся, они захлёстывают иногда целые слои пролетариата, они создают иногда величайшую опасность для самого существования диктатуры пролетариата. Поэтому борьба с этими традициями и навыками, обязательное их преодоление во всех сферах нашей работы, наконец, воспитание новых поколений в духе пролетарского социализма — являются теми очередными задачами нашей партии, без проведения которых невозможна победа социализма» ^[36]. Работу среди молодёжи он называл одной из основных сфер деятельности партии по осуществлению этих задач. По Сталину значение молодежи «состоит в том, что она представляет благодарнейшую почву для построения будущего, что она есть и она носит в себе будущность нашей страны»^[37].

Симптоматично, что в 1924 году Г.Е. Зиновьев отмечал: «Комсомол есть своеобразная организация. Она по сути дела есть часть нашей партии, но в некотором смысле она более свободная организация, некоторыми своими частями напоминающая профсоюз». Г.Е. Зиновьев видел в комсомоле организацию, которая способна «забросить влияние, программу партии в такую широкую среду, куда сама партия проникнуть не может» ^[38].

VI съезд РЛКСМ (12–18 июля 1924 года) присоединился к решениям XIII съезда РКП (б), в частности, осудив теорию нейтральности комсомола в борьбе с антипартийными уклонами. Симптоматично, что излишним было признано создание специальных делегатских собраний середняцкой молодежи при комсомоле. Зато планировалось создавать вокруг комсомола в деревне подсобные организации (кружки самообразования, группы по сельскому хозяйству и т.п.). На важность этого решения комсомольского съезда обращал внимание и И.В. Сталин: «…Особые делегатские собрания середняцкой молодежи при комсомоле неминуемо превратятся при настоящих условиях оживления всех групп крестьянства в особый союз середняцкой молодежи. При этом этот особый союз в силу необходимости будет вынужден противопоставлять себя существующему союзу молодежи и его руководительнице — РКП (б), будет оттягивать к себе крестьянскую часть комсомола и создаст, таким образом, опасность распада комсомола на два союза – на союз рабочей молодежи и союз крестьянской молодежи. Можем ли мы не считаться с такой опасностью? Конечно, не можем не считаться. Нужен ли нам такой распад, особенно в нынешней обстановке, особенно при нынешних условиях нашего развития? Конечно, не нужен. Наоборот, нам нужно теперь не отдаление, а приближение крестьянской молодежи к пролетарскому ядру комсомола, не разлад, а прочный союз между ними» ^[39].

Отвечая на вопросы, заданные редакцией «Комсомольской правды» в октябре 1925 года, И.В. Сталин провозгласил комсомол лишь «формально непартийной организацией»: «Комсомолец должен помнить, что обеспечение руководства партии есть самое главное и самое важное во всей работе комсомола. Комсомолец должен помнить, что без такого руководства комсомол не может выполнить свою основную задачу – воспитания рабоче-крестьянской молодежи в духе диктатуры пролетариата и коммунизма» ^[40].

XIV съезд ВКП (б) обязал партийные комитеты систематически обсуждать вопросы комсомольской работы на партийных собраниях, устраивать совместные собрания коммунистов и комсомольцев, тщательно подбирать партприкрепленных, внимательнее руководить комсомольской печатью ^[41].

Для нас XIV съезд ВКП (б) является во многом рубежным, т.к. на нем были обозначены приоритеты в отношении к внутрипартийной демократии, что не могло не отразиться на характере советского политического контроля, особенно над самими коммунистическими организациями. Один из лидеров оппозиции Л.Б. Каменев резонно обратился к делегатам съезда: "Вы должны будете разрешить этот вопрос в том смысле, что на фоне всеобщего оживления, повышения активности всех слоев населения необходима внутрипартийная демократия, необходимо ее дальнейшее развитие. Согласно завету Ленина, она стала теперь возможна именно потому, что прекратилось деклассирование пролетариата. В противном случае на этом фоне вы неизбежно получите новое конвульсивное сжатие внутрипартийной жизни. Это будет явлением катастрофического порядка" ^[42]. Обозначив неприятие создания теории "вождя", Л. Б. Каменев, натолкнулся на критику, переходящую в обструкцию. А. А. Андреев, например, высказался о речи Л.Б. Каменева следующим образом: «Два часа мочалкой водил по принципиальным вопросам, а потом съехал на диктатуру тов. Сталина. Это насмешка над съездом, издевательство, извините за выражение... За всем этим кроется нежелание признать растущий авторитет тов. Сталина, который является генеральным секретарем» ^[43]. М.П. Томский пренебрежительно говорил о «старых, всем известных лозунгах свободы мнений, свободы дискуссий, свободы оттенков». По его словам, это есть как раз то, что «мы называем разложением ленинской партии» ^[44].

С нашей точки зрения, прав был делегат VII съезда ВЛКСМ И. Каталынов, заметив, что “психология такая создается: ты за кого? Сталинец или не сталинец? Если не сталинец – жми, дави, загоняй дальше, даже так, чтобы не пикнуть” ^[45]. Обратим внимание, что делегаты съезда отнеслись к этому выступлению как к враждебному выпаду против решений XIV съезда партии и ЦК ВКП (б) ^[46].

XIV съезд ВКП (б) — последний съезд коммунистической партии, на котором специально обсуждались проблемы комсомола. Программным для комсомола стал доклад «О работе комсомола», с которым на съезде выступил Н.И. Бухарин.

Проанализировав заявления о выходе из комсомола, Н. И. Бухарин «обнаружил болезненные процессы в среде комсомольской организации». Причем, по мнению Н. И. Бухарина, «упадочные тенденции и тенденции разложения имеют резко выраженный политический характер». В качестве примеров он называл «различные маленькие группировочки, кружочки, двойки, тройки с анархическими настроениями и платформой». По его словам, в ряде писем «говорится, что партия не удовлетворяет, что она оппортунистическая, перерожденческая, что необходимо из среды комсомола начать обстреливать партию» ^[47].

Чтобы лучше узнать истинное положение в комсомоле, Н. И. Бухарин изучал не отчеты юношеских организаций, а непосредственно посещал собрания низовых комсомольских ячеек города и деревни: «Проверка была со всех сторон, проверка была по всей линии, проверка была с точки зрения различных наблюдательных пунктов…» ^[48]. Фактически Н. И. Бухарин говорил о том, что именно методы всеохватного политического контроля позволили выявить своеобразный «кризис роста»: «Кризис в общем и целом состоит в том, что содержание работы комсомольских организаций и методы этой работы уже сейчас находятся до известной степени в противоречии с теми потребностями, которые в юношеских рядах складываются на основе хозяйственного роста; очень часто сейчас и содержание работы, и методы старого типа работы механически переносятся на теперешнее время, не в полной мере учитывается то новое, то особое, то специфическое, то главное, что выдвигается именно теперь в связи с хозяйственным ростом»^[49]. В качестве примера «действительно настоящего, конкретного материала» была приведена полученная от харьковского комсомольца рукопись с анализом 1,5 тыс. записок, поданных рядовыми комсомольцами на различных собраниях, конференциях и т.п. ^[50]

Обращает на себя внимание тот факт, что Н. И. Бухарин не просто призывал наладить политический контроль и на «низовом» уровне, но и учитывать выявленные в молодежной среде настроения в повседневной работе: «Если комсомольские ячейки не считаются с этим новым, а воображают, что они живут, как жили несколько лет тому назад, то они обязательно превращаются в мертвые или полумертвые ячейки» ^[51].

Вместе с тем, доклад Н. И. Бухарина — прямое свидетельство того, что хорошие результаты политобразования вожди коммунистической партии однозначно связывали с единомыслием, с однозначным одобрением текущей линии партии. В этом связи и задачи политического контроля тесно увязывались с борьбой против инакомыслия. Например, докладчиком был отмечен факт, когда группа комсомольцев прислала одному из красных директоров заявление: «ты — эксплуататор, у нас все по-старому». Н.И. Бухарин прокомментировал его следующим образом: «Такие явления будут и дальше встречаться, если мы не будем парализовать их нашей воспитательной работой» ^[52].

Интересно, что и вывод о слабости партруководства комсомолом сделан в докладе на основе методов политического контроля: «Многочисленнейшие опросы комсомольцев — специальные письменные, устные и всякие иные — говорят, что у нас руководство комсомолом со стороны партии из рук вон плохо. Очень часто к комсомольцам посылают людей, которые ни на какую другую работу не пригодны, — «на тебе, боже, что нам не гоже» ^[53].

Между тем, выступивший в прениях по докладу А. Мильчаков заявил: «Для нас интересы партии и партийного влияния на движение, в котором три миллиона комсомольцев и пионеров, — все» ^[54].

В принятой по докладу резолюции говорилось: «Развертывающиеся классовые противоречия и рост новой буржуазии в городе и деревне означают, таким образом, и развертывающуюся борьбу за молодежь»^[55]. В резолюции XIV съезда ВКП (б) «О работе комсомола» фактически дан инструктаж комсомолу, максимально регламентирована деятельность ВЛКСМ. После съезда даже из коммунистической терминологии были исключены элементы теории равноправия комсомола и партии.

На XV съезде ВКП (б) сталинское большинство впервые применило не к представителям других партий, а к коллегам по своей партии ленинские указания наркому юстиции Д. И. Курскому о том, чтобы любую форму, любое направление деятельности оппозиционеров свести к шпионажу, для чего «найти формулировку, ставящую эти деяния в связь с международной буржуазией и ее борьбой с нами (подкупом печати и агентов, подготовкой воины и т. п.)»^[56].

В мае 1928 г. на VIII Всесоюзном съезде ВЛКСМ с докладом «Текущие задачи ВЛКСМ» выступил Н.И. Бухарин . Он перечислил множество врагов, которые «тянутся своими щупальцами к молодежи»: «начиная с самых злобных, махровых, густопсово-черносотенных наших врагов и кончая изгоями нашей собственной партии». Особо выделялись церковные организации, за спиною которых, по выражению Н. И. Бухарина, « стоят христолюбивый лабазник, кулак, верующий частник, «крепкий хозяин», бай, сектантские общины и т. д.». Еще раз обратим внимание на сам стиль выступления коммунистического идеолога: «Понятно без дальних объяснений, что если вместо массовой переделки в духе коммунизма мы будем иметь рост «грязи старого общества» среди молодежи, то революция будет похоронена под радостные взвизгивания меньшевиков, черносотенных зубров, цивилизованных банковиков и дипломированных лоботрясов всех стран, народов и мастей». Вряд ли надо спорить с Н. И. Бухариным, который вспоминая лозунг «Молодежь — наше будущее», провозглашал: «От того, что будет представлять собой «смена», зависит в первую очередь дальнейшая судьба нашей революции». Вызывает неприязнь другое: обличение врагов происходило чуть ли не в истеричной форме.

Наибольшее возмущение у Н.И. Бухарина вызывал «целый ряд замаскированных форм существования и активности» «классового противника»:

— «Духовные» объединения почти повсеместно пользуются такими методами, как организация школ кройки и шитья для женщин, проповедуют вред алкоголизма и курения;

— Большинство сектантских организаций, работающих и среди взрослых и среди юношества, ведут борьбу против употребления спиртных напитков, курения, против употребления всяческих «истинно русских» словец;

— Костромское общество трезвенников «работает среди безработных, вынуждено прикидываться другом трудящихся, оказывать материальную помощь и с этого конца зазывать в свою лавочку»;

— «лжекооперативные объединения под религиозной вывеской, которые являются эксплуататорскими организациями, кадровый состав которых иногда набит кулачьем и густопсовыми черносотенцами».

При этом Н. И. Бухарин ясно объяснял, что главная опасность этих деяний в покушении на монополию комсомола в молодежном движении («Отбирая таким образом часть нашей культурной работы, они наматывают ее на свою религиозную катушку и таким образом, будучи организациями противника, постепенно пытаются «хорошими средствами» заработать себе очень плохой — с нашей точки зрения — политический капитал»; «этим они часто притягивают к себе и в городе, и в деревне далеко не самые плохие элементы среди молодежи и в особенности среди женской части рабочего класса, среди девушек-работниц, крестьянок и т. д.»). Апогей возмущения и разочарования заложен во фразе: «Мы полагали, что комсомол — единственная организация молодежи в нашей стране. Существует, однако, целый ряд сектантских организаций, которые объединяют в своих рядах примерно столько же, сколько и комсомол».

Показательно, что доклад Н.И. Бухарина нацеливал и на усиление политического контроля внутри комсомола: «Комсомольская молодежь должна посмотреть и на свои собственные ряды, беспощадно вскрывая индивидуалистическую грязь и выметая ее железной метлой из своей комсомольской избы». Среди способов борьбы с врагами в первую очередь называлось регулирование состава комсомольских организаций. Было обращено внимание на качественное изменение состава комсомола: «внутри комсомола такой состав, который не только не знал городового, но который уже не знает гражданской войны». С точки зрения Н. И. Бухарина, этот состав союза гораздо более чутко относится к противоречиям советского строя.

Н. И. Бухарин призвал «создать особый тип летучего «неофициального» контроля»: «Специальные группы комсомольцев должны ходить по магазинам, учреждениям, базарам, лавкам, комиссариатам и пр. Они приходят не в качестве казенных контролеров, не с мандатом, не с талоном и не с официальным требованием; они приходят либо просто как покупатели, либо как жалобщики, как просители, словом, как обыкновенные смертные наряду со всеми прочими. Таким образом, они получают материал, ведут учет того, что они получили при этих обследованиях». По мнению Н.И. Бухарина «только ревизуя неофициально, можно действительно выкопать бюрократического противника, можно действительно влезть в самое сердце злоупотреблений, можно — действительно настоящие безобразия вскрыть, можно застать врага на месте преступления, а не тогда, когда он подчистится, заметет песочком все следы и жалобщика еще выставит, как бузотера, а самого себя — в честном виде» ^[57].

Трудности в осуществлении контроля Н.И. Бухарин связывал, прежде всего, с его централизацией: «поэтому трудно все обслужить, поэтому часть всех жалоб и дел, подлежащих разбору, уплывает между пальцами, попадают либо наиболее важные, либо такие, где был наибольший напор». Была отмечена целесообразность организации добровольных групп, которые «обслуживали бы различных ходоков, приходящих и в деревни, которые обслуживали бы различных таких жалобщиков, которые нигде не могут найти нужных им мест, которые указывали бы различные адреса, куда нужно и к кому обратиться и т. д.» ^[58].

Указания Н. И. Бухарина, данные им в мае 1928 г., подавались как официальные указания партии комсомолу. Но стоило Н. И. Бухарину открыто выступить против сталинской линии на свертывание новой экономической политики ^[59], против него была организована травля, к которой активно привлекались и комсомольские активисты.

Для темы нашего исследования важно вспомнить детали ситуации, которая сложилась после того, как летом 1929 года «Комсомольская правда» опубликовала статью Л. А. Шацкина «Долой партийную обывательщину» ^[60]. С ее помощью редакция пыталась начать дискуссию о самостоятельности комсомола и роли осмысленного восприятия партийной линии. В продолжение темы была опубликована статья Я.Э. Стэна ^[61]. Незамедлительно резкой критикой на статью ответил сам И.В. Сталин, фактически во всеуслышание заявив об искоренении любых остатков автономии комсомола. В частности, И.В. Сталин писал: «Это либо глупость редакции «Комсомольской правды», либо прямой вызов Центральному Комитету партии. Называть подчинение комсомольцев (а, значит, и членов партии) генеральной линии партии «службизмом», как делает это Стэн, – значит призывать к пересмотру генеральной линии партии, к расшатке железной дисциплины партии, к превращению партии в дискуссионный клуб. Так именно начинала у нас свое антипартийное дело всякая оппозиционная группа. С этого начал свою «работу» Троцкий. От этой же печки танцевал Зиновьев. Этот же путь избрал себе Бухарин»^[62]. Организационные выводы соответствовали тону письма: ставилась задача «показать, что слепковцы и шацкинцы – два сапога – пара»^[63], срочно изменялся состав редакции «Комсомольской правды», упразднялись должности ответственного редактора и его заместителей.

Таким образом, уже в первые годы существования коммунистического союза молодежи была теоретически обоснована его роль в складывающейся советской системе политического контроля: он выступал в ней не только как субъект, но и как объект политического контроля.

С самого начала существования РКСМ союз рассматривался как объект контроля со стороны коммунистической партии. Однако если на ранних стадиях взаимоотношений партии и комсомола допускалась определенная самостоятельность союза молодежи, с введением нэпа в решениях съездов партии и комсомола предписывался значительно более жесткий контроль по отношению к молодежному союзу.

С 1920 года комсомолу открыто предписывалось осуществлять политический контроль над органами советской власти в сфере работы с молодежью, но не брать на себя их функции. В первую очередь, комсомол нацеливался на установление, а затем на укрепление монополии в молодежном движении России, на контроль над всеми формами общественной деятельности несоюзной («беспартийной») молодежи. В конце 1920-х годов теоретически была обоснована необходимость усиления внутреннего контроля в ВЛКСМ.