Legal fundamentals of school education in France.

Kananykina Elena Sergeevna PhD in Law Head of the Legal Department at State Duma of Nyagan for Khanty–Mansi Autonomous Okrug - Yugra 628181, Russia, g. Nyagan', ul. 4 Mkr, 24 ekanoni@yandex.ru Other publications by this author

Первое упоминание о системе образования и декларирование прав человека на образование нашло отражение в Конституции Франции 1791 г. в соответствии с которой каждому гражданину страны предоставлялось право свободно получать светское или религиозное образование ^[8]. Несмотря на провозглашение данного права на заре Великой Французской революции его фактическое продолжение связано с принятием Органического закона министра Гизо «О школе» от 28.07.1833 (LoiGuizot) и Закона министра Фаллу «Об элементарной и высшей школе» от 15.03.1850 (LoiFalloux), в которых впервые была высказана идея о том, что элементарное образование не может быть доступно для каждого, так как оно есть своего рода роскошь ^[7].

Пятидесятые годы XX столетия в образовательной сфере были названы эпохой «войны проектов», поскольку каждый новый министр разрабатывал свой проект реформирования системы образования. Среди них: Дельбоз (1950), Мари (1951), Брюно (1953), Бертуэн (1955), Бийер (1956), Дебрэ (1959) и др.

Так, Закон Дебрэ «Об установлении льгот для церковных служащих в сфере школьного образования» № 59–1557 от 31.12.1959 предоставил частным учебным заведения право получать финансирование из государственного бюджета и право заключения контрактов (простых либо ассоциированных) с государством.

Согласно Закону получение обязательного образования предусматривало обучение в элементарных школах (наблюдательных и завершающих). Судьбу учащегося разрешал «наблюдательный курс», длительностью два года с 11 до 12 лет. Дети обучались под наблюдение созданных при каждом учебном заведении Советов по ориентации, в состав которых входили учителя и лица, руководящие учебными округами. Советов могли рекомендовать семьям учащихся целесообразность избрания того или иного пути обучения. Срок обязательного обучения, продленный до 16 лет, фактически был введен с 1967 г. ^[3].

Государственный контроль учебных заведений, не связан­ных контрактом с государством, определяет статьей 2 указанного Закона и ранее принятыми законами, которым подчиняется деятельность таких заведений. Согласно данной статье указанный контроль ограничи­вается требованиями о наличии степеней у директоров и учителей, обязательностью школьного образования, соблюдением общественного порядка и добрых нравов, а также медико–социальной профилактикой. Большинство из принятых в тот период нормативных актов также закрепляют круг деятельности контролирующих частные заведения органов. Так, статья 21 Закона Фаллу 1850 г. предполагала, что инспекция частных заведе­ний может затрагивать процесс обучения лишь с целью проверки его соответствия нормам морали, Конституции и законов, а статья 76 Кодекса законов о техническом образовании и статья 31 Закона Астье от 25.07.1919 содержат положения о введении дополнительно контроль за программам, представленными директором при подаче заявления об открытии учебного заведения.

Основное новшество Закона Фуше 1963 г., полное название которого «О реформе системы школьного образования» состоит в создании «завершающего курса» обучения на выбор, либо в технических учебных заведениях, либо на предприятиях. Закон сблизил различные типы школ, сконцентрировав обучение в них с 6 по 9 годы. В тоже время он не вносит ничего нового в систему образования страны, не предусматривает мер по расширению школьного строительства, улучшению подготовки преподавательских кадров, не ориентирует на создание единой общеобразовательной школы, продолжает проявляться принцип дискриминации учащихся.

Масштабная системная модернизация французского образования, начатая в конце 1960–х гг., представляет собой практически непрерыв­ный процесс реформ, направленность и содержание которых определя­лись неотложными проблемами национальной системы образования на каждом этапе ее развития. В этой связи можно выделить период корен­ных структурно–организационных преобразований высшей школы (ко­н. 1960–x–l980–е гг.), период оптимизации управленческих принципов и механизмов системы образования в целом и ее отдельных составляю­щих (1980–1990–е гг.), период концентрации усилий на качестве и со­держании образования (1990–е гг.).

Неформально цели западной школы указанного периода концентрировались на приобщении к идеалам правящих классов. Такая политика была применима к начальным школам еще в середине XIX века в соответствии с положениями Закона Ферри 1882 г., провозгласившего нейтралитет, светскость школьного образования, призыв приобщения детей к идее Франции, идеалам труда, выносливости и всеобщей нравственности, необходимости подниматься над догмами, разделяющими людей ^[2].

Законодательный акт № 75–620 от 11.07.1975 расширил направления получения среднего образования, предоставил возможность посещения школ для мало­летних в сельской и городской местностях детьми, не достигшими возраста обязательного школьного образования, поскольку в возрас­те 5 лет каждый ребенок должен иметь возможность по желанию семьи пойти в такую школу либо быть включенным в детский класс начальной школы.

Цель реформы образования 1989 г. (Закон «Об общих принципах») состояла в обеспечении равенства, демократичности и эффективности обучения, соответствие образования потребностям современного общества.

Одна из особенностей французской системы образо­вания связана с четко выраженной цикличностью организации обуче­ния, в настоящий момент утверждающаяся в качестве органи­зационного принципа школьного обучения.

К примеру, в соответствии с Декретом от 25.05.1996 заново были определены цели и содержание обучения на первом этапе среднего образования, для кото­рого, в свою очередь, установлены три цикла обучения. Пер­вый класс колледжа, т.е. шестой год обучения, представляет собой цикл адаптации, два последующих класса (седьмой и восьмой годы обучения) образуют центральный цикл, и, наконец, последний класс (девятый год обучения) является циклом ориентации. В этот год, завершающий базо­вое среднее образование, происходит предварительная ориентация уча­щихся относительно дальнейшего выбора профессии и жизненного пу­ти, поскольку обучение ведется раздельно по двум основным направлениям: общему и технологическому.

В апреле 2002 г. в Правительство страны был представлен Доклад о нехватке во Франции выпускников оповещающий о том, что:

1. Количество молодых лиц, сдавших BAC (экзамен, дающий право поступать в университет), составляет чуть больше 60 процентов и остается неизменным с 1995 г., несмотря на неуклонный рост финансирования.

2. Количество подростков, испы­тывающих трудности при чтении, колеблется от 15 до 25 процентов. Положение не меняется в течение многих лет. Новая программа для на­чальной школы, обязывающая учителей ежедневно посвящать чтению и письму не менее двух часов, мало эффективна.

3. Учителя часто не в состоянии учесть увеличившуюся неоднород­ность классов, и некоторые дети, так и не адаптировавшись к их требованиям, выходят из стен школы надломленными.

Кризис системы обучения усугублял ряд постоянно возникающих вопросов: Как развивать систему коллежей, не следуя тенденции предметов по выбору? Надо ли пересматривать со­держание программ? Как оценивать работу препо­давателей? Надо ли пересмотреть их статус, условия работы и зар­плату, которые не изменялись со времен последней войны?

Означенная национальная дис­куссия началась во Франции в сен­тябре 2003 г., через три месяца после весенней забастовки работ­ников государственного образова­ния. Пик непонимания властей и учителей пришелся на 15 мая в г. Ро­де, где Люк Ферри, министр обра­зования и Ксавьер Дарко, член Парламента, были осви­станы толпой демонстрантов и в буквальном смысле подверглись бомбардировке собственной книгой под названием «Письмо всем, кто любит школу», написан­ной и опубликованной с намерением инициировать дебаты ^[6].

Примирить французов с госу­дарственной системой образования и возобновить «принцип равенства возможностей» – таков лейтмотив выступления Ж.–П. Раффарэна, премьер–министра ре­спублики, на открытии рабочей ко­миссии по вопросам национальной дискуссии о будущем школы ^[1].

«Равенство – это то, за что сто­ит сегодня бороться, и наше об­щество должно вступить в эту борьбу. Ведь все мы прекрасно знаем, что сейчас оно никем и ни­чем не гарантировано. И эта идея отнюдь не нова, – подчеркнул председатель правительства, апел­лируя к одному из самых известных во Франции социологов Пьеру Бордье, который в своей работе «На­следники» обозначил проблему не­равенства возможностей среди обычных и привилегированных от рождения детей» ^[9].

Таким образом, премьер ми­нистр намекнул на образователь­ные учреждения, ставшие настоя­щими гетто, и на «неисправности социального лифта», который отка­зывается поднимать детей из бед­ных семей на высокие этажи обще­ственной лестницы. «Наследники богатых родителей всегда преуспе­вают легче, – напомнил он. В крупных хороших школах мы в по­давляющем большинстве случаев встречаем детей из привилегиро­ванных семей». По его словам, Франция должна ясно зафиксировать цель образования – «каждый равен каж­дому, какими бы ни были его кор­ни».

Наряду с данной престижной целью премьер–министр перечис­лил другие проблемы, на которые должна ответить открытая дискус­сия: в каком возрасте должно за­канчиваться обязательное образо­вание? Какие именно общие куль­турные ценности прививать учени­кам? Как укрепить авторитет учите­ля? Как улучшить кадровую ситуа­цию в министерстве? Как удержать светский характер обучения?

Общественная дискуссия о будущем школы получила статус приоритетного проекта в работе президента Республики, и была определена как «долг правительства, необхо­димость нации и шанс для наци­онального образования». Осенью и зимой 2003–04 учебного года дебатирование образовательных реформ проводилось на уровне местной администрации и в школах и к концу 2004 г. подготовлен законо­проект.

В комиссию по национальной дискуссии вошли бывшие министры образова­ния из правого блока; деятели науки и культуры; потребители школы (моло­дежь, родители, директора пред­приятий); исследователи (профессора, ректоры) ^[10].

Председатель комиссии Клод Тело подчеркнул, что она остается абсолютно независимой: «Если ко­миссия не должна управлять Пра­вительством, то очень важно, что­бы Правительство не управляло ко­миссией. Все участвуют в работе лично, а не как представители ка­кой–то организации. Поле дискуссии – от начального и среднего образования до высше­го и подготовки учителей... Должен произойти уход от формулы «ребенок в центре си­стемы», провозглашенной Законом 1989 г. в основе которой лежит идея о том, что мы можем отделить мотивацию детей к обуче­нию от понятия принуждения».

По словам министра образова­ния Люка Ферри, «такой общественный мониторинг позволит оп­ределить договор, который свяжет в XXI в. нацию и ее школу».

С контраргументами в отношении нового подхода выступили бывший министр об­разования, социалист Жак Ланг, считающий эту акцию «рекламным ходом по усыплению об­щественности, призванный скрыть дыры в бюджете государственного образования и науки»; партия социалистов провоз­гласила, что не будет участвовать в рабочей комиссии, а цель Правительст­ва «выиграть время, чтобы успоко­ить учителей, скрыв неудачи мини­стра образования и бюджетные приоритеты последнего года»; профсоюз учите­лей, предпочитающий курс Высшего со­вета по образованию ^[11]. Из семи бывших министров образования только двое приехали на открытие: историк Оливье Гишар и Рене Монори.

Известный философ Эдгар Морран, к которому обратились за комментарием означенных общест­венно–политических событий, ре­зюмировал: «Проблема в самой Франции. Здесь не существует культуры дис­куссии. Для дебатов необходимы две полярные точки зрения и при­знание другого партнером, достой­ным доверия. Если вы дисквалифи­цируете своего собеседника, то очевидно, что дискуссии не полу­чится».

В конце 2006 г. министр образования Франции Жиль де Робьен объявил о создании Высшего совета по образованию – независимого органа, состоящего из видных представителей общественности. Его деятельность регламентируется в рамках Закона «Об образовании» от 25.03.2005, определяющего современное направление развития французской школы. Создание Совета, по мнению министра образования, знаменует собой «значительный момент в истории школы Французской республики», поскольку он будет оценивать содержание учебных программ и функционирование образовательной системы, а также формулировать предложения по всем вопросам, связанным с педагогикой, программами, моделями оценки знаний детей и организацией обучения. Раз в год Совет должен представлять Президенту Франции отчет о том, насколько результативно функционирует образовательная система.

Высший совет, состоящий из 9 человек, возглавил президент парижского Центра им. Жоржа Помпиду Бруно Расин. Первоначальные задачи нового общественного органа сводятся к содействию повышения базового уровня образования в школе, учитывая, что это трамплин для будущей карьеры ребенка, а также гражданскому воспитанию детей в духе уважения к республиканским ценностям

Введение в действие последней редакции Закона «Об образовании» 2005 г., связано со значительным сопротивлением студенчества. К примеру, в начале 2006 г. французские лицеисты захватили здание парижского департамента образования, протестуя против непопулярного в их среде Закона.

В ряде мест Парижа студенческие акции привели к закрытию трех лицеев (Вольтера и Араго в XII округе Парижа и Поля Берта в XIV округе). Еще пять учебных заведений были блокированы полицейскими, в четырех происходили беспорядки, повлекшие причинение увечий работникам образовательных учреждений. Среди учащихся также имелись пострадавшие, к примеру, в XVII округе Парижа несколько отрядов полиции разгоняли участников сидячей забастовки вокруг лицея Бальзака на бульваре Бесьер. Полицейские перешли к решительным действиям после того, как один из участников акции оказался под колесами автомобиля, пытавшегося проехать сквозь «живое кольцо». По данным Независимой демократической федерации лицеистов (FIDI), всего проводимую 07.04.2006 акцию протеста против реформы образования поддержали 370 лицеев.

Новый Закон «Об образовании» предусматривает введение обязательного базового минимума знаний, получаемых при завершении среднего образования. В него входит знание французского и хотя бы одного иностранного языка, основы математики, простейшие навыки в области информатики и связи, а также базовые познания в области науки и культуры.

Изучать иностранные языки в обязательном порядке французские учащиеся должны теперь с младших классов, а с пятого – дополнительно можно взять и второй иностранный язык. Кроме основ иностранного языка, в младших классах вводится обязательное изучение национального гимна Франции – «Марсельезы», а также преподавание музыки и изобразительного искусства.

В средних учебных заведениях восстанавливается выпускной аттестат, включающий обязательный зачет по спортивной подготовке и отметку по поведению. Важным новшеством станет введение в них индивидуальной помощи отстающим ученикам, объемы которой в случае необходимости могут достигать нескольких часов в неделю.

Кстати, многие представители французской общественности были возмущены решением заучивать текст «Марсельезы», содержащий, по их мнению, «элементы ксенофобии», которым не место в современном обществе, решение о котором было принято по инициативе правящей партии «Союз за народное движение». Ее представитель Жером Ривьер заявил, что решение преследует цель дать школьникам почувствовать историю народа, объединенного вокруг целей свободы, равенства и братства ^[4].

Ранее в законопроекте содержались также статьи, посвященные реформе системы единого государственного экзамена – аналога российского ЕГЭ. Однако к последнему чтению закона они были изъяты под давлением учащихся лицеев, которых во Франции насчитывается около 2,6 тыс. В течение нескольких месяцев учащиеся этих учебных заведений проводили массовые манифестации протеста. Лицеисты боялись экзамена неспроста: по первоначальному плану, он должен был стать развернутой проверкой знаний выпускников, по итогам которой им присваивалась бы степень бакалавра. Добившись успеха с ЕГЭ, лицеисты решили не останавливаться на достигнутом и попытались настоять на отзыве непопулярного законопроекта в целом. Однако, несмотря на их протесты, министерство образования проявило твердость и провело законопроект через парламент.

Выступая также против нового Закона «О трудоустройстве молодежи» 2006 г., учащиеся апеллируют к тому факту, что Франция никак не может избавиться от классовой дискриминации в вопросах образования.

Студенческие волнения отчасти связаны и с тем, что Франция стала первой европейской страной, парламент которой принял закон, запрещающий ношение в государственных школах, коллежах и лицеях «символов или одежды, которые явно указывают на религиозную принадлежность». В первую очередь имеются в виду женский мусульманский платок – хиджаб, иудейская шапочка – кипа и христианский крест больших размеров. Особенно бурный протест возник в мусульманской среде ^[5]. Нашумевшее письмо с угрозами терактов, поступившее в парижские газеты от «слуг Аллаха из отряда Бараева», было вызвано именно этим законом. Однако французские власти посчитали, что новый закон защищает одну из главных ценностей Республики – светский характер образования.

Отношения государства с религией были четко определены во Франции еще в 1905 г., когда парламент принял закон, запрещавший религиозным конгрегациям преподавание в школах. Сопротивление церкви было настолько ожесточенным, что в самых отсталых Департаментах дело чаще сводилось к вооруженным столкновениям между фанатичными католиками и полицией, изгонявшей монахов из школ. Но власть была неумолима, и преподавательская деятельность иезуитского и других орденов была запрещена. С тех пор партнерство государства с церковью не подвергалось столь радикальным испытаниям.

Католицизм и сегодня остается господствующей религией, но страна становится все более многоконфессиональной. На вторые позиции выходит ислам. Сейчас во Франции проживает около 6,5 миллиона мусульман, причем благодаря большому притоку выходцев из исламских стран и высокому уровню рождаемости в этой среде их доля неуклонно растет.

К принятию нового закона власти готовились много лет. Летом 2005 г. по распоряжению президента была создана специальная комиссия по вопросу светского характера общества во главе с Бернаром Стази. Разработанные предложения были весьма широки и включали, в частности, разработку Хартии по светскому характеру общества, запрет на ношение в учебных заведениях заметных религиозных атрибутов, усиление борьбы с антисемитизмом и расизмом, создание национальной школы исламских исследований. В общественных столовых предлагалось ввести в меню кошерные и приготовленные по мусульманским обрядам мясные блюда, а в вооруженных силах и тюрьмах иметь раввинов и мулл.

Практическая реализация закона была намечена на начало нового учебного года – в сентябре. До этого руководители учебных заведений были обеспечены нормативным циркуляром по его практическому применению.

Закон «О запрете ношения атрибутов расовой принадлежности» готовился в контакте с представителями профсоюзов преподавателей и различных конфессий. В документе четко оговаривается, что принятый закон ни в коем случае не посягает на личные свободы учащихся и их право исповедовать ту или иную религию. В Национальном собрании законопроект представлял непосредственно премьер–министр республики с тем, чтобы подчеркнуть его значимость.

Жан–Пьер Раффарен сообщил, что правительство предложит вскоре на рассмотрение Парламента еще один законопроект, на этот раз об уважении светских принципов в системе здравоохранения. Это коснется, прежде всего, женщин–мусульманок, мужья которых нередко выступают против их приема врачами–мужчинами. Премьер подчеркнул, что документ направлен не против «какой–либо религии или какой–либо части населения, а на защиту республиканских ценностей», против угрозы разделения общества по «религиозно–общинному принципу». Он отметил, что ношение некоторых религиозных символов в школах «принимает все более политический характер и потому они не могут более рассматриваться как личные предметы религиозной принадлежности». «Во Французской Республике религия не может и не должна превращаться в политику, – подчеркнул премьер. – Пришло время напомнить о великих принципах и определить ясные, практичные и действенные границы религии».