Gods as the actors of the Universe

Maydanov Anatoly Stepanovich Doctor of Philosophy leading research assistant of the Division of Evolutionary epistemology at Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences.  109240, Russia, g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12, str. 1 anmaid@mail.ru Other publications by this author

Создавая картину мира, авторы индийских вед (риши) охватили все три важных аспекта Вселенной – ее генезис, структуру и динамику. Создавая картину мира, авторы индийских вед (риши) охватили все три важных аспекта Вселенной – ее генезис, структуру и динамику. В данной статье речь будет идти о динамике Вселенной, о тех факторах, которые, по мнению этих авторов обусловливают происходящие в ней процессы, активность объектов, их движение. Динамика мира представлена в их мифах, с одной стороны, теми изменениями и событиями, которые они наблюдали в доступном их зрительному восприятию окружении, а с другой – факторами ментальной природы, продуктами воображения.

К тому времени у них уже сформировалась идея о том, что у всякого такого феномена есть своя причина, своя движущая сила, другими словами, свой действователь, или субъект. Эта идея скорее всего возникла в результате наблюдения за продуктивной деятельностью человека, в ходе которой его действия были причиной тех или иных трудовых процессов, различных событий и изменений. Риши видели динамику этой деятельности, в ходе которой люди создавали всевозможные предметы, изменяли существующие, приводили те и другие в движение, управляли ими и т.д. Они усмотрели аналогию между этими феноменами на земле и подобными же, как им казалось, феноменами на небе, и экстраполировали причинный аспект земных феноменов на небесные. Там, решили они, также должны быть действователи, субъекты указанных феноменов, выступающие в роли их свершителей, движущих сил. Но поскольку те феномены масштабнее земных, то и их свершители также должны быть намного могущественнее, сильнее, чем субъекты земные – люди. Гиперболизируя человека, его силы и способности, риши создали сверхъестественных акторов небесной динамики – богов. Мудрецы таким образом достроили до логического конца свою картину мира, дополнив космические объекты и структуру космоса необходимыми компонентами – движущими силами и механизмами, обеспечивающими их активность. Тем самым боги стали необходимой частью Вселенной, без которой она была бы неподвижна, мертва, непродуктивна. Боги выступили в качестве субститутов тех естественных движущих сил и механизмов природных явлений, которые действительно существовали, но которые были неизвестны древним ариям, как и другим народам. Риши придали космическим объектам и явлениям активные начала, движущие факторы – богов, благодаря чему Вселенная, по их представлению, стала динамичной. Каждый такой объект теперь был не пассивным элементом мира, а одним из его активных действователей.

В результате создания сонма богов мир не был удвоен, как считают некоторые мифологи. Мир в этом отношении остался одноплановым. Поскольку реальный план действительности, который охватывает движущие силы и механизмы происходящих в нем событий и процессов, не был известен ариям, то он и не существовал для них и не был включен в картину мира. Не наряду с ним, а вместо него в эту картину были включены сверхъестественные субъекты и силы. И именно они стали частью ведийской картины мира, его динамическим планом, существуя в единственном числе.

Этот план представлял собой довольно обширный пантеон весьма активных и энергичных богов. Сколько нужно было их для того, чтобы представлять наиболее значимые для ариев объекты и явления всего космоса, включая и землю? В нескольких гимнах Ригведы говорится о том, что богов всего тридцать три.

"Вас боги числом трижды одиннадцать,
Истинные боги истины поставили впереди" (РВ VIII. 57.2).

Боги распределены равномерно по миру: одиннадцать из них пребывают на небе, другие одиннадцать – на земле, остальные одиннадцать в водах (I. 139.11). О таком же числе богов говорится в гимне VIII. 28.1: их "тридцать и три сверх того". Эти числа не совсем точны. При внимательном чтении вед богов оказывается больше. Но приведенные числа названы прежде всего по причине своей сакральности, которой особенно отличалось число и цифра 3. Но тем не менее эти числа достаточно определенно говорят о количестве тех объектов и явлений, которые были особенно важными для ариев. Что же это за явления и какие боги олицетворяли их? Вот эти корреляции: всё существующее – все-боги; Вселенная – бог Скамбха; созидание Вселенной – Тваштар, Праджапати, Индра, Дхатар, Вишвакарман; небо – Дьяус; Земля – Притхиви; небесный свет – Трита Аптья, возможно, Адити; небесные светила – вероятно, Митра, Варуна, Арьяман, Бхага, Дакша, Анша, Мартанда; Солнце – Сурья, Савитар, Вивасват, Пушан; Луна – Сома; огонь – Агни; гром, молния – Индра; молния - Родаси; заря – Ушас; ночь – Ночь; ветер – Ваю; штормовой ветер – Вата; буря – Рудра; грозовой дождь – Маруты; грозовая туча – Пришни, Парджанья; роса – возможно, Ашвины; комета – вероятно, Вишну; воды – частично Апам Напат; река – Сарасвати, Синдху; глубины потоков – Ахи Будхнья; гора – Парвата.

Из перечня природных явлений видно, что жизнь ариев была тесно связана с ними и во многом определялась большинством из этих явлений. В той или иной степени они зависели от них, считали их благоприятными для себя и в зависимости от этого больше или меньше почитали соответствующих богов. Но в целом ко всем этим богам арии относились с большим пиететом, стараясь не вызывать недовольства кого-либо из них недостаточным почитанием. Поэтому риши, стремясь не раздражать богов, говорили, обращаясь к ним:

"Нет ведь среди вас малого,
О боги, нет подростка:
Все вы одинаково великие.

Так вы должны быть прославлены, о заботящиеся о чужом,
те, которых три и тридцать,
О боги Ману (ариев. – А.М.), достойные жертв" (VIII. 30.1,2).

А за это, продолжали поэты,

"Спасайте вы нас, помогайте вы нам
А также вступайтесь вы за нас!
Не уводите нас с отчего пути, унаследованного от Ману (прародителя ариев. – А.М.),
Далеко в далекие края!

О боги, те, что находитесь здесь,
А также все, принадлежащие всем людям,
Держите широкий щит
Над нами, над коровой, над конем!" (VIII. 30.3,4).

Для того, чтобы воспеть сразу всех богов, не выделяя кого-нибудь особо, риши сочинили довольно большое количество гимнов (числом 61), обращенных сразу ко всем богам и прославляющих каждый раз всех их вместе.

При всем почтительном отношении к богам арии, однако, не считали их абсолютно свободными, могущими поступать произвольно. Напротив, боги, по их мнению, были рождены в соответствии со вселенским законом и подчиняются ему (III. 54.13). И даже Тваштар – творец всего в мире – "прекраснодействующий, прекраснорукий, отзывчивый" соблюдает закон (III. 54.12). Наконец, все боги, тесно связанные между собой, объединенные в определенное целое, в конце концов соединяются в одном главном боге, которым по мере развития истории ариев становится Индра. "… О боги, … все вы заключаетесь в Индре", – восклицает поэт (III. 54.17).

Риши, сотворившие богов своим воображением и мыслью, пытались однако придать процессу появления богов сакральный характер, чтобы тем самым подчеркнуть их сверхъестественную природу. Но то, как появлялись боги в описании Ригведы и Атхарваведы, могло вызывать сомнение в правдоподобности такого описания даже у древних людей. Дело в том, что в этих книгах существует несколько различных вариантов этого процесса. Иными словами, арийские мудрецы решали эту проблему таким же образом, каким они решали проблему возникновения Вселенной, а именно методом поливариантности. Они строили разные версии появления богов. Это делалось по нескольким причинам. Поэты каждого племени создавали свои истории боготворения. Кроме того, они формировались в различные периоды жизнедеятельности ариев, вследствие чего новые условия бытия побуждали поэтов видоизменять эти истории. В ведах мы находим всевозможные версии чудесного появления богов, так что в совокупности они охватывают все мыслимые способы построения названных историй из ограниченного количества представлений о возникновении живых существ. Процесс построения сводился к конструированию и модификации разных комбинаций этих представлений.

Согласно одной из версий главные боги родились сами от себя:

"Откуда Индра, откуда Сома,
Откуда Агни родился?
Откуда Тваштар возник?
Откуда Дхатар родился?

От Индры Индра, от Сомы Сома,
От Агни Агни родился.
А Тваштар родился от Тваштара,
От Дхатара Дхатар родился" (АВ XI. 8.8,9).

Это способ, противоположный естественному и, следовательно, получен методом контраста, который позволяет строить процесс, вызывающий удивление у адептов учения, их изумление, а тем самым и почтительное восхищение перед таким чудом.

По другим версиям одни боги, появившись раньше, затем родили других богов. Например, "распространяя свое превосходство силой разума, боги породили Агни", но не обычным способом, как это бывает у живых существ, а "мысленными усилиями" (РВ III. 2.3).

«Одновременно родились десять
Богов от богов в прежние времена" (АВ XI. 8.3).

Здесь также придуман способ, противоположный естественному и также применен с целью показать сверхъестественность описываемого процесса, каким он и должен быть согласно логике мышления мифотворцев.

Эта парадигма допускала еще одну противоестественную версию появления богов. На этот раз боги ставились друг к другу в отношение взаимного рождения, т.е. процесс рождения оборачивался от рожденного к родителю, так что выстраивалась симметричная комбинация процессов рождения в форме взаимопорождения.

"От Адити родился Дакша,
От Дакши же Адити" (РВ X. 72.4)

Таким образом, богиня Адити является одновременно и матерью, и дочерью Дакши, а Дакша, в свою очередь, ее сыном и отцом. В таком же необычном родственном отношении находятся Пуруша и богиня Вирадж. Риши стремятся свести общее количество богов к нескольким и даже к одному богу, чтобы тем самым выстроить более или менее стройное генеалогическое древо.

Вот, например, как истолковывает подобные отношения и связи между богами известный исследователь индийской культуры В.Г. Эрман. У него мы читаем: "Между богами, олицетворяющими различные сферы Вселенной или управляющими ими, устанавливаются родственные связи, и древний пантеон являет собой небесный патриархальный род, повторяющий характерные черты реального земного. В нем выделяется образ верховного бога-отца и повелителя прочих божеств, подобного патриарху, главе рода в человеческом обществе" ^[1]. Эта схема довольно стройная, в таком виде она вполне приложима к пантеону греческих и римских богов. В случае же арийского пантеона картина оказывается сложнее. Она хаотичнее, менее определенна, и лишь к концу ведийского периода становится более или менее похожей на описанную Эрманом. Верной является мысль этого ученого о том, что небесный род богов повторяет характерные черты патриархального земного рода. Это позволяет нам по характеру божественного пантеона, по его структуре и связям в нем осуществить обратную операцию – реконструировать структуру и связи породившего этот пантеон общества. Поэтому нам следует внимательнее вглядеться в характер пантеона арийских богов, чтобы точнее выяснить, о каком земном роде идет речь.

Поначалу отметим, что в ранневедийском пантеоне не было единого верховного бога, напротив, главных богов, от которых произошли другие боги, было несколько. Это Дьяус, Брихаспати, Праджапати. Отцом нескольких богов был Тваштар, а особой группы других богов (адитьев) – богиня Адити. Каждый из названных богов считался родоначальником определенной ветви рожденных им богов. Таким образом, с самого начала становится очевидным, что весь пантеон не представлял собой единое родословное древо. Вместо этого мы видим картину из нескольких параллельных линий богов, каждая из которых имеет своего главу. Эти линии строятся из одной и той же общей совокупности богов. Но в каждой линии на первых местах отбираются разные боги из этой совокупности. У Дьяуса, например, наиболее близкими к нему оказываются боги, олицетворяющие прежде всего земные природные явления: зарю (Ушас), огонь (Агни), грозовые тучи (Парджанья), росу (Ашвины). Линию Адити образуют боги небесных светил – Митра, Варуна, Арьяман и др. Хотя они же являются и детьми Дьяуса, но в этом случае не составляют особую группу. Видное место в линиях Дьяуса, Брихаспати и Праджапати занимают одни и те же боги – Агни и Сурья. Из всего этого возникает впечатление, что разные кланы поэтов отдавали предпочтение при определении главы богов, их общего отца, какому-то одному богу, ставя глав других линий в подчиненное положение к своему любимцу. Больше того, какой-нибудь родоначальник богов предстает в другой линии в качестве сына главы этой линии. Так Тваштар оказывается сыном Брихаспати, а, с другой стороны – сыном Адити. Но есть и еще более удивительная перемена мест: Брихаспати сам оказывается сыном Тваштара. Бывает и так, что одни и те же боги оказываются детьми разных главных богов: Адитьи предстают перед нами то как сыновья богини Адити, то как сыновья бога Дьяуса. Индра же выступает и как сын Тваштара, и как его брат. Он же является сыном Дьяуса и Праджапати. Матерью же его является Адити, которая нигде не упоминается как жена Дьяуса, Тваштара или Праждапати, хотя они считаются его отцами.

Исходя из вышеизложенной установки на характер связей в пантеоне арийских богов, можно предположить, что в описанном переплетении родственных отношений между богами отразился такой период в жизни первобытного общества, когда в нем господствовала полигамия в форме группового брака, когда все мужчины одной группы имели право на половые отношения со всеми женщинами другой группы. При этой форме трудно было определить, сыном какого мужчины или, наоборот, отцом какого ребенка является тот или иной член рода. Генеалогическое древо со вполне определенными местами для всех членов рода в такой ситуации построить невозможно. По мере развития брачных отношений, выразившимся в замене полигамии моногамией, уменьшалось и количество родоначальников богов. Постоянно отходит на задний план Дьяус. Уменьшается роль древней богини Адити. В поздневедийское время появляется новый единый бог – Праджапати, который вытесняет Тваштара и Брихаспати ^[2]. Таким образом, изменения в структуре родословной арийских богов выглядят как отражение изменений в социуме ариев, вызванные распадом первобытнообщинного строя, заменой одной формы брака другой. В соответствии с этим парадигма группового брака заменялась парадигмой брака моногамного.

Но, по-видимому, не следует исключать и другие причины такого характера родословной ведийских богов и ее изменений. Эту роль могли выполнять специфические критерии, которыми руководствовались риши при построении той или иной структуры родословной. В период меньшей сплоченности арийских племен поэты выдвигали на роль родоначальника особенно почитаемых ими богов не одного и того же бога, а, напротив, разных. Это видно по тому, как разные кланы поэтов воспевали в роли своего божественного лидера разных богов. Определенные качества какого-то бога больше привлекали к себе внимание одного племени, а качества иного бога – внимание другого племени. Возможно, это говорит о различиях в духовной атмосфере, которая существовала в племенах. По той же причине могли быть более или менее привлекательными для разных племен свойства реальных референтов образов богов. Со временем у племен менялись отношения к своим богам. Это можно объяснить тем, что новые жизненные условия, новые потребности ариев побуждали их предъявлять новые запросы к небесным покровителям, а те не могли их удовлетворить, поскольку в свое время не были наделены их творцами-поэтами нужными теперь свойствами и функциями. Тогда одни боги оттеснялись на задний план, а другие выдвигались вперед. Так, в период продвижения ариев в Индию главными богами стали Индра и Агни. До этого Индра не был главой всех богов, поскольку в долгой арийской традиции за ним закрепилось иное место в родословной. А теперь его возвели на высшее место, провозгласив царем всех богов. Здесь мы видим, как боги, олицетворяющие небесные феномены, в период военных походов ариев уступают место на переднем плане богам, действующим на земле и обладающим большей воинственностью и разрушительной силой, что и было у бога грома и молнии и у бога огня. Значимость других богов в таких условиях определялась их способностью быть помощниками этих двух воинственных божеств.

Но в начальный период боготворения риши старались наделить своих богов такими свойствами, которые способствовали бы выполнению ими важных космических функций и прежде всего функции активных факторов и даже субъектов явлений и процессов в космосе. Для того, чтобы они могли быть таковыми, в их облике природное соединяется с человеческим. Это наделяет богов способностью видеть, слышать, думать, действовать сознательно, проявляя волю. Таким, например, становится солнце, "лик богов", их "глаз", олицетворенный богом Сурьей.

"Взошел яркий лик богов,
Глаз Митры, Варуны, Агни.
Он заполнил собой небо и землю, воздушное пространство.
Сурья – дыхание жизни движущегося и неподвижного мира.

Сурья наступает сзади на сверкающую
Богиню Ушас, как юноша на женщину…

Благодатные рыжие кобылицы (лучи. – А.М.) Сурьи,
Яркие, пестрые, вызывающие восторг,
Достойные поклонения, поднялись на спину неба.
В один день они объезжают небо и землю.

Такова божественная природа Сурьи, таково величие:
Посреди работы он собирает натянутую ткань.
Как только он запряг с места рыжих коней,
Ночь тут же протягивает свой наряд для него самого.

Сурья принимает этот цвет Митры и Варуны,
Чтобы быть видимым в лоне неба.
Бесконечно светла одна его сторона,
Другую, черную, собирают его кобылицы " (РВ I. 115.1 – 5).

Соединение природного с человеческим – это один способ создания богов космических объектов и явлений. Другой способ – наделение этих богов сверхкачествами, т. е. качествами в самой высокой степени. В результате этого боги предстают как всемогущие, всевидящие, всезнающие, бессмертные. Этим способом и осуществляется возвеличивание богов. Он создает сверхсущества, способные совершать великие деяния и поступки. С помощью данного способа обыденно-реальное заменяется возвышенно-вымышленным, земное поднимается до уровня небесного, связывает первое со вторым. Созданный таким образом бог Агни "заполнил оба мира, заполнил великое солнце, когда его, только родившегося (в результате трения двух дощечек. – АМ), деятельные жрецы держали в руках" (РВ III. 2.7).

Подобный приём мышления используется и в современной литературе. Так, с его помощью А.М. Ремизов создал образ самого себя-гиганта, собирающего по камню разрушенную Россию.

« Распростертый крестом, брошен, лежал я на великом поле во тьме кромешной, на родной земле. Тело мое было огромадно, грузно, неподвижно; руки мои — как от Москвы до Петербурга. Скованный тяжестью своего поверженного тела, я лежал колодой, один, покинут, в чистом поле на русской земле; и были ноги мои, как от гремучей Онеги до тихого Дона. Огненная повязка туго – венчик подорожный – «Святый Боже» – туго крепким обручем повивал мой лоб; и сквозь кости пламя жигучим языком жгло мне мозг. И вот стужа невыносимая, холод невозможный – в звездах в крещенские ночи, помню, ударит, бывало, мороз, – такой вот мороз, но беззвездный, во тьме кромешной заледенил мне сердце. И я весь так и затрясся, так всем своим скованным, своим брошенным телом, немилосердно – увв-в! – стучу зубами.

И слышу из тьмы бесприютной холодной ночи старый дедов голос: «Собери-ка, сынок, кости матери нашей, бессчастной России!» А я трясусь в злой стуже, а жгучий огненный венчик жжет мне мозг, я – кость от кости, плоть от плоти матери нашей, бессчастной Руси. И принимаюсь я загребать кости со всего великого поля в одну груду. А их так много, костей разных, гору нагоришь. Загребаю я кости, спешу и знаю: одному никак невозможно, и также знаю, что надо, а не соберу – все пропало, знаю, собрать надо все вместе и вспрыснуть живой водой, и тогда оживут кости и снова станет, подымется моя бессчастная, покаранная Русь. «Собирай, сынок, потрудись!» – слышу опять дедов старый голос. Подняться бы и все бы, кажется, справил, да сил больше нет,– из последних, Господи, крестом распростерт лежу в чистом поле и нет сил подняться. Загребаю, спешу, загребаю – кость к кости, а конца не вижу. Совсем обессилел, не могу уж. Пластом лежу неподвижно». ^[3]

Риши поднимают своих богов, подобных Агни и Индре, до масштабов Вселенной, предают им вселенскую значимость. Один из поэтов говорит, что Агни, едва родившись, силой своего духа охватил весь мир (РВ I. 69.1 – 2).

По вспышкам вдохновения он превосходит любого искушенного жреца,

Держа в руке многие силы мужества (I. 72.1).

И происхождение таких богов связано со Вселенной, что укрепляет и усиливает их, как, например, Агни:

Кого будут усиливать многие ночи, несхожие с днями,

То, что стоит и то, что движется, Агни, произошедшего от вселенского закона,

Этот Агни преуспел, устроившись как хотар (главный жрец. – А.М.), как солнце,

Совершая все истинные дела (I. 70.7 – 8).

Связывая того или иного бога со всей Вселенной или с какими-нибудь весьма значимыми для людей природными явлениями, риши тем самым усиливали их значение и влияние на людей, на их воображение и поведение. Эти боги могли или вознаградить или, напротив, наказать довольно ощутимо всякого человека. Таким, к примеру, был Брахманаспати, «этот Брахманаспати, собиратель долгов, мститель за вину, сокрушитель зла при поддержании великого вселенского закона» (II. 23.17).

Первой из этих функций является демиургическая. Согласно ей боги нашли какую-то первичную реальность и создали из неё различные части Вселенной. Но после этого встала задача объединения этих частей в единое целое, связывания их между собой, устройства из них целостного мира. У древних ариев уже была одна из величайших онтологических идей – идея целого как упорядоченного единства различных элементов, связи всего со всем. Основываясь на этой идее, они решали одну из сложнейших мировоззренческих проблем – проблему устройства мира. Такой же взгляд на Вселенную позже сложился и у древних греков, которые под словом «космос» понимали упорядоченное, организованное целое. С точки зрения ариев задача устройства мира не могла быть решена самопроизвольно, самой природой, её собственными физическими, т.е. бессознательными силами. Она была настолько сложной, что осилить её могли только сознательно действующие существа, притом обладающие сверхъестественными силами, могуществом, волей и умом. Эта задача была одним из стимулов, толкавшим древних людей к созданию всемогущих богов. У ариев её решением не занимался какой-нибудь один бог. Это было делом по меньшей мере трёх главных богов – Агни, Варуны, Индры. Приписывание таких деяний нескольким богам является одним из примеров поливариантного метода решения ариями какой-нибудь одной задачи. Каждый из этих богов во многом дублировал действия других богов. Это порождает вопрос: кто же в конце концов из них занимался устройством Вселенной? Ведь получается, что выполняя одну и ту же работу, эти боги обустроили три Вселенных. Но это противоречие не беспокоило авторов и составителей вед. Они признавали право разных групп мудрецов на создание собственной картины этого деяния. Для нас все эти картины, несмотря на их значительное сходство, представляют большой интерес, поскольку благодаря им мы узнаём особенности воображения и мышления различных групп арийских мыслителей, представляя себе их взгляд на мир в целом, степень их эмоционального напряжения в процессе этого творчества, уровень языковой экспрессии при построении картин мироздания. Это также показывает, что среди арийских племён долгое время отсутствовала идея «единоначалия», главенства какого-то одного бога в их божественном пантеоне. Это можно считать свидетельством отсутствия каких-то жёстких связей между племенами, полного единства между ними и, наоборот, наличия во многом одинакового идеологического веса разных групп поэтов в этом социуме, а также признания права мудрецов на разномыслие.

Воспроизведём сначала картину деяний Агни по устройству Вселенной. Обратим внимание на то, что поэты сделали его трояким, чтобы он мог успешно выполнить свою роль устроителя Вселенной, т.е. они наделили его тремя ипостасями и при этом представили это не как плод своего поэтического творчества, а как дело богов. Первая ипостась Агни – это свет жертвенного костра, который протягивается через землю, через воздушное пространство, через небо. Вторая его ипостась – это сверкающие зори, в которые каждое утро воплощается свет его пламени. Наконец, третьей ипостасью Агни является восходящее на небо солнце – нестареющая звезда, воплощение бога Сурьи. Всеми своими ипостасями Агни вносит в мир движение, энергию, свет, жизнь, процветание, объединяя собой все его части. Всё это можно представить сводом красочных стихов из РВ, воссоздающих многоцветный и динамичный образ этого бога.

Гимн устроителю мира Агни

Он укрепил врозь два мира (небо и землю. – А.М.), подобный Митре, удивительный.

С помощью света он сделал мрак заключенным внутри.

Два мира он развернул, как две шкуры.

Вайшванара взял себе всю мужскую силу (IV. 8.3).

Он украсил небосвод звездами, домашний бог (I. 68.9 – 10).

Жертвенное возлияние – напиток нестареющий, приятный,

Возлито в Агни, нашедшего солнце, касающегося неба.

Благодаря его собственному побуждению распространились боги,

Чтобы нести Вселенную и поддерживать ее.

Посланный сейчас богами, достойными жертвы,

Я хочу прославить Агни, нестареющего, высокого,

Который своим светом протянулся через землю

И через это небо – через два мира и через воздушное пространство.

Кто был первым хотаром (главным жрецом. – А.М.), угодным богам,

Кого они помазали жертвенным маслом, выбирая его,

Тот сделал процветающим все, что летает, что ходит,

Что стоит, что движется – Агни-Джатаведас (знаток всех существ. – А.М.).

Так как ты, Джатаведас, встал во главе

Вселенной, о Агни, со своим блеском,

Мы тебя подгоняли молитвами, песнями, восхвалениями.

Ты стал достойным жертв, заполняя небо и землю.

Ведь под восхваление боги на небе породили

Агни, своими силами заполнившего мир.

Они сделали его таким, что он стал трояким.

Он помогает созреть различным растениям.

Для всей вселенной боги сделали Агни

Вайшванару (огонь во всех проявлениях. – А.М.) символом дней.

Тот, кто протянул сверкающие утренние зори,

Также раскрывает мрак, шествуя со своим пламенем.

Достойные жертвы провидцы, боги

Породили Агни-Вайшванару – нестареющую

Древнюю звезду (солнце. – А.М.), движущуюся, не сбиваясь с пути,

Сильного, высокого надсмотрщика чуда.

Вайшванару, мощно пылающего все дни,

Агни-провидца мы призываем заклинаниями,

Бога, который своим величием охватил обе широкие половины вселенной,

Как снизу, так и сверху (Х. 88).

О Агни, привези нам обе прочно установленные половины вселенной!

О бык, сделай набухшими награды, вызови их к жизни!

О Агни, сделай ты для нас обе половины вселенной хорошо доящимися!

Приди с богами, о бог, блестя чудным блеском!

Да не окружит нас злая мысль смертного (III. 15.5 – 6.).

Прославляя другого бога – Варуну – как устроителя мира, риши в некоторых гимнах воспевают за это деяние и его постоянного собрата по космогоническому поприщу – Митру. Описывая деятельность Варуны, они подчёркивают его роль в обеспечении земли водой, хорошими дождями, так необходимыми и для растений, и для животных. Эта его роль проистекает из того, что Варуна как бог ассоциируется в ведах с небесными и земными водами. Ему приписывается и «законодательная» деятельность – введение обязательных установлений и для природы, и для людей. В этом просматривается видение ариями некоторых закономерностей в природе и в социальной жизни. Опишем космогоническую активность этого бога подборкой стихов, аналогичной составленному выше гимну Агни.

Восхваление Митры и Варуны как устроителей мира

Вы удержали землю и небо,

О Митра-Варуна, о два царя, своими силами.

Умножайте растения, делайте коров набухшими от молока,

Изливайте дождь, о быстродающие!

В том крайнее ваше величие, о Митра-Варуна,
Что стоящие в стороне коровы доятся все дни.
Все потоки с пастбища вы делаете набухшими.
За вами двоими катится один обод (солнце. – А.М.) (V. 62.3,2.).

Три светлых пространства, о Варуна, а также три неба,

Вы поддерживаете, о Митра, три воздушных пространства,

Усиливаясь по образу властителя,

Охраняя нестареющий завет (V. 69.1.).

Вседержителю вознесу я возвышенную, глубокую

Молитву, приятную прославленному Варуне,

Который, как заклатель – шкуру, разбил

Землю, чтобы разостлать ее под солнцем.

Среди деревьев протянул он воздух,

Волю к победе Варуна вложил в скакунов, молоко - в коров.

Вдохновение – в сердца, Агни – в воды,

Солнце поместил на небо, сому – на гору.

Бочку с отверстием внизу Варуна

Вылил на оба мира и в воздушное пространство.

Ею царь всего мироздания,

Как дождь – хлеба, орошает почву.

Я хочу достойно провозгласить это великое чудо
Знаменитого Асуры – Варуны,
Кто, стоя в воздушном пространстве, словно мерой,
Солнцем измерил землю (V. 85.1 – 3,5.).
Я, Варуна-Индра. Эти два широких,
Глубоких, хорошо установленных пространства
Своим величием я привел в движение и поддержал эти два мира,
Зная, как Тваштар, все существа (IV. 42.3,5.).
Варуна проложил пути солнцу.
Он выпустил потоки рек, впадающих в море,
Словно скаковых кобылиц, чей бег отпущен, он, соблюдающий закон.
Он создал могучие русла для течения дней.
Дыхание твое, как ветер, шумит на просторе,
Словно яростный зверь на лугу, одержавший победу.
Меж этих двух великих высоких миров
Пребывают все твои желанные установления (VII. 87.1,2.).

Много выразительных слов, много страстных чувств вложили поэты в стихи, посвящённые Агни, Митре и Варуне, чтобы как можно сильнее излить своё восхищение перед этими богами и прославить их среди соплеменников. Но другие поэты противопоставили этим богам иного бога и с ещё большим восторгом воспели его, приписав именно ему – Индре – все заслуги в устройстве Вселенной. К этому поэтов побудил возросший статус Индры, значение которого стало неизмеримо большим в период начатых ариями походов на индийскую землю. Здесь, естественно, на первый план выходил этот бог войны, ставший их духовным вождём. Поэтому становятся безмерными восхваления Индры и он превращается в могущественного творца и устроителя мира. Отобранные мною из разных гимнов стихи, посвящённые Индре, соединённые в единое целое, звучат как триумфальное воспевание этого бога.

Дифферамб великому устроителю Вселенной Индре

Индра своим величием распространил две половины вселенной –своей силой.

Индра заставил светить солнце.

Индре принадлежат все существа,

Индре – выжатые соки сомы (VIII. 3.6.).

Без балок он укрепил высокое небо.

Он наполнил два мира, воздушное пространство.

Он удержал землю и расширил ее.

В опьянении сомой Индра совершил эти подвиги.

Он измерил мерами устремленные вперед горы, словно жертвенное сиденье.

Ваджрой он пробил русла рек.

Он пустил воды весело течь по их долго бегущим путям.

В опьянении сомой Индра совершил эти подвиги (II. 15.2,3.).

Индра один заполнил две богатые добром

Соединенные половины вселенной: землю и небо.

А из воздушного пространства нам для битвы

Пусть привезешь ты как колесничий объединенные награды, о герой (III. 30.11.)!

Он охватил небо и землю, обоих широких.

Его величия они не объемлют.

Это его величие выходит за пределы

Неба, земли, воздушного пространства (I 61.8-9).

Именно тот, кто благодаря своей мощи перерос

Все миры, делая себя властелином, он, очень сильный,

Этот возница протянул тут свет через оба мира!

Он свергнул мрак, зашивая его.

Он укрепил своей силой горы, обращенные вверх,

Деятельность вод он направил вниз.

Он поддержал все кормящую землю.

Волшебной силой он укрепил небо, чтобы оно не упало (II. 17.4,5).

Он породил солнце, нашел коров,

С помощью ночи он привел в порядок границы дней (II. 19.3).

…Велика его асурская сила,

Что он определил, никто не помешает этому.

День за днем появляется солнце.

Обладатель благой силы духа широко распределим места поселений.

И сегодня, и сейчас продолжается эта деятельность рек,

Потому что ты, Индра, пробуравил им путь.

Уселись горы, словно сотрапезники.

Тобой, о обладатель благой силы духа, укреплены пространства (IV. 30,2,3).

По ту сторону видимого пространства, неба

Ты, о сильный по своей природе, приходящий на помощь, о дерзкий мыслью,

Сделал землю противовесом своей силы.

Охватывая воды, солнце, ты идешь на небо.

Ты стал противовесом земли.

Ты стал господином высокого неба с великими героями.

Все воздушное пространство ты заполнил своим величием.

Ведь поистине никто другой не равен тебе (I. 52.12,13).

Поскольку он так превосходит величиной других мужей,

Два мира ему подходят как пояс.

Землёю Индра прикрыл себя как оградой.

Самосущий, он несет небо, словно корону (I. 173.6).

Кто всегда был противовесом всего,

Кто сотрясает несотрясаемое – тот, о люди, Индра (II. 12.9)!

Устройством Вселенной, согласно ведийским мудрецам, не заканчивается процесс космогенеза. Остаётся ещё один важный вопрос: кто управляет Вселенной? Один из поэтов спрашивает: «Благодаря кому веет ветер, посланный вперёд? Кто держит вместе пять сторон света? Сколько богов является предводителями вод?» (Атхарваведа. X. 8.35). Кто же в конце концов является вседержителем, царём всего мира, всего, что существует, богов и людей?

Не всех ариев устраивало то, что авторы гимнов Ригведы называют таковыми и Агни, и Варуну, и Индру. Риши считали, что всеми процессами и явлениями в природе должен кто-то управлять, как это происходит в жизни людей. Такая работа в применении ко всей Вселенной по силам лишь богам. Но кому из них поручить эту третью космическую функцию, и как они будут её выполнять? И здесь снова на первый план выходят Агни, Варуна и Индра. Но Агни поручается всего лишь одно, хотя и очень значительное дело космического масштаба– быть хотаром (руководителем) церемонии жертвоприношения, устанавливать связь между людьми и богами, доставлять небожителям передаваемые людьми жертвы, молитвы и просьбы. Он, таким образом, выполняет роль связующей нити между земным и небесным, человеческим и божественным, т.е. является одной из скрепов единого мира.

Значительно большей властью наделяют риши бога Варуну. Они вкладывают ему в уста слова, которыми тот утверждает себя как единственного самодержца.

Мне изначально принадлежит царство, владыке

Всех сроков жизни – как знают о нас все бессмертные.

Боги следуют решению Варуны.

Я правлю народом, чье тело наилучшего вида (IV. 42.1).

И затем риши перечисляют все дела, которые совершает Варуна, управляя миром. Он поддерживает всех существ, озирает рождения богов, охватывает все их установления, следя за тем, чтобы они следовали его завету. Варуна рассеивает чары всех демонов и колдунов. Это он правит текущими по небу семью потоками и держит опорой врозь два мира – небо и землю (VIII. 41). Арии довольны тем, как Варуна справляется со своей трудной задачей. Помогает ему в этом, как и в деле по устройству Вселенной, Митра. Поэты поют ему славословие.

Самых лучших из всех существ,

Митру-Варуну, мы хотим усилить для вас хвалебными песнями,

Тех двоих несравненных, правящих лучше всех,

Что вместе правили народами, словно уздой, своими руками.

Приходите, о Митра-Варуна, как любимые,

Призываемые прекрасной речью с поклонением,

Вы, что собираете вместе людей, как два мастера – участников работы.

Тех же, кто говорит вам: Слушай! своим величием вы расставляете по местам.

Вы – те, кто подобен двум коням – завоевателям наград, чистых кровей,

Так как Адити собиралась носить плод по закону.

Тех, что величественно рождались как великие,

Их, грозных, она определила следить за лживым смертным.

Ведь вы удерживаете власть день за днем.

Вы укрепляете поверхность неба, как будто спускаясь с высшего неба.

И укрепленное небесное тело, принадлежащее всем богам,

Затянуло землю и небо их потоком.

Когда певцы распределяют речь так,

Что некоторые исполняют то, что считают приглашениями богов, –

Это мы должны произносить вам истинные гимны:

Вы не сопоставимы с богами по величию (VI. 67.1,3,4,6,10)!

Такое славословие не смогли превзойти поэты, считавшие Индру вседержителем. Это, видимо, случилось потому, что они больше уделили внимание ему как главному предводителю ариев в их сражениях за земли и реки в Индии. Хотя все же эти поэты и повторяли неоднократно, что именно Индра является единственным царём, правящим Вселенной (VIII. 37.3), повелителем подвижного и неподвижного, приводящим всё в действие и вновь успокаивающим его. Для усиления впечатления от могущества Индры поэты даже прибегали к утроению частей Вселенной, которыми тот управлял:

Он приводит в движение три неба, три земли.

Он сам охраняет нас тремя обетами (IV. 53.5).

Поэт более позднего времени решил предоставить возможность управления Вселенной большинству основных богов. Для этого он назначил каждого из них верховным владыкой какого-нибудь одного явления или части Вселенной. Так Индра стал верховным владыкой только одного неба, т.е. по меркам ариев всего лишь половины Вселенной. Воздушное пространство перешло во владение Ваю, а Луне – созвездия. Сфера владений Варуны ограничилась водами. Яма остался владыкой царства отцов, т.е. умерших предков. Функция неба и земли свелась к статусу верховных дарителей. Между несколькими богами были распределены земные объекты и явления, при этом сильно сократилась сфера господства Агни. Ему были отданы только лесные растения. Другие растения перешли к Соме. Верховными владыками гор стали Маруты, а их отец Рудра стал хозяином скота. Митра вместе с Варуной получил во владение дожди. Необычным доменом завладел бог солнца Сурья. В его владении оказались такие многозначительные и привлекательные явления, как взгляды. Это полнее соответствовало его природе: он сам смотрит на мир широко открытыми глазами, и от его лучей становятся ясными и сияющими взгляды людей. Не забыл поэт и о конечной судьбе людской. Он назначил верховным владыкой всех существ смерть (АВ. V.24).

Так завершилась долгая борьба кланов арийских поэтов за высший титул вседержителя между почитаемыми этими кланами богами. Она исключила из пантеона этих богов принцип единоначалия. В этом мифическом факте, по-видимому, отразился процесс ослабления единства арийских племён, усилившийся во время войн с автохтонными племенами Индии и наступившая пора раздела захваченных земель между отдельными племенами и их вождями.

Итак, мы видим, что на протяжении длительного времени формирования картины Вселенной арийские мудрецы выражали восторженное отношение к богам космических объектов и явлений. Но в действительности этот восторг был эхом того первичного восторга, который возникал у них при виде небесных светил, картин всевозможных космических явлений. Для нас воплощённый в образах богов восторг ариев интересен тем, что благодаря ему мы узнаём, что человек с самых давних пор и до настоящего времени испытывает одинаковые чувства восхищения и благоговения перед красотой природы. Она становится ещё более впечатляющей и поражающей воображение человека, когда он видит её в величественной динамике космоса, в его упорядоченности, организованности и целостности, гармонии, неизменности. Но как потом оказалось, все эти эстетические качества Вселенной – лишь одна сторона её облика, та, которая доступна непосредственному зрительному восприятию. При использовании приборов астрономических наблюдений человеку открывается и другая её сторона, противоположная первой. Для неё характерны столкновения и взрывы звёзд, наступающие после этого хаотические процессы и случайные флуктуации, разбегание и столкновение галактик и т.д. Таким образом, и в случае мифологических картин Вселенной мы имеем дело с инверсным характером восприятия и мышления человека, дающим образ, контрастный действительному облику явлений. Для того, чтобы избавиться от такой инверсии, науке понадобилось заменить богов, т.е. квазифакторов, квазисубъектов природных сил знанием естественных сил, факторов и механизмов.

Несмотря на фиктивный характер мифических образов, в творчестве их создателей имеется важный позитивный момент. Он состоит в том, что в тех случаях, когда что-либо недоступно человеческому восприятию, он может формировать мысленные конструкты с целью объяснения и понимания неизвестного. Так поступали ведийские и другие мифотворцы и тем самым изобрели метод гипотез. Если какая-либо гипотеза (образ бога или какого-то объекта) почему-то не удовлетворяла её создателей, то предлагалась новая гипотеза (новый образ бога или объекта). Поскольку именно так действовали ведийские риши, то их можно считать изобретателями метода поливариантных решений. Пока человеческое мышление не приходило к конструированию адекватных образов объектов и явлений, оно пользовалось мифическими образами, которые выступали в качестве мысленных субститутов тех неизвестных реальных причин, факторов, сил и т.д., функции которых переносились на богов. Последние, будучи продуктами воображения, объективировались, т.е. наделялись свойством реальности и принимаемые за таковые оказывали огромное влияние на сознание архаического человека. Вследствие этого они, говоря словами К.Г. Юнга, сделались психическими функциями ^[4], т.е. элементами психики, притом по своему влиянию на сознание людей ещё более могущественными, чем их реальные прототипы.

Звезды, созвездия постоянно манили к себе взоры первобытных людей, привлекали своей красотой и загадочностью. Они были импульсами религиозных мыслей, догадок, фантазий. Очарованные их великолепием поэты создавали не менее чарующие картины звёздного неба. В их стихах небесные светила обретают в дополнение к своей физической природе новую ипостась – духовную, божественную, оживляющую и одухотворяющую космические объекты. В их движении, упорядоченности, в регулярности появлений и исчезновений люди увидели необходимые им регулятивы своих действий, ритуалов, обрядов, основывая на этом их порядок, цикличность, обязательность. Звёзды при этом воспринимались этими людьми как соглядатаи, которые внимательно следят за тем, что и как делается на земле.

Особую роль в незатухающей масштабной динамике неба арийские поэты приписывали активности таких великих светил, таких неутомимых действователей, акторов безграничного надземного пространства, как солнце и луна. Они восходят на небо, сменяя (X. 68.10) и дополняя друг друга, занимаются важными делами.

Эти двое движутся взад-вперед благодаря чудесной силе.

Как двое играющих детей, обходят они место жертвоприношения.

Один озирает все существа,

Другой рождается снова, распределяя времена (X. 85.18).

Роль распределителя времён, которую выполняет луна, становится понятной, если иметь в виду, что у древних индийцев был лунный календарь. Мысль же о чудесной силе, благодаря которой движутся солнце и луна, свидетельствует о понимании древними людьми того обстоятельства, что всякое движение предполагает наличие какой-то силы. Подобные мысли, высказанные представителями разных древних культур, были теми первичными зародышами, с которых начинался долгий путь движения человеческого мышления к раскрытию факторов небесной механики. Эвристическая роль этих мыслей несомненна. Ещё больше настраивали мышление на раздумье о природе солнца и луны острые вопросы, задававшиеся арийскими мудрецами:

Откуда родились эти двое? Что это за сторона?

Из какого мира, из какой земли?.. (АВ. VIII. 9.1)

Как он никем не удержанный, не привязанный,

Не упадет вверх тормашками?

По какому это своему обычаю движется он? (РВ. IV. 13.5)

Солнце, благодаря своему мощному сиянию и благотворному воздействию на всё существующее на земле, особенно волновало чувства и мысли архаических людей, удивляло своей универсальностью и загадочностью.

Я видел пастуха, без отдыха

Бродящего по дорогам туда и сюда.

Скрываясь (в водах), текущих вместе и в разные стороны,

Он (солнце. – А.М.) шевелится во всех существах (РВ. X. 177.3).

Кто понял это ваше (творение), о Митра-Варуна (РВ. I. 152.3)?

Откуда солнце восходит и куда заходит (АВ. X. 8.15)?

Орел (солнце. – А.М.) озирал воздушные пространства,

Глубоко вдохновенный Асура (бог. – А.М.), добрый вождь.

Где теперь солнце (ночью. – А.М.) ? Кто это постиг?

К какому небу протянулся его луч (РВ. I. 35.7)?

Ариям солнце казалось, что вполне естественно, многоликим. Они видели множество форм его проявлений и воздействий на окружающий мир, на большое разнообразие полезных для человека свойств. Космический объект с таким обилием признаков не мог олицетворять какой-то один бог. И тогда риши нашли иной способ его обожествления. Они создали трех богов, которые представляли его в их картине мира. Это были Вивасват, Савитар и Сурья. Такой способ олицетворения объектов можно назвать множественной деификацией. Он был применён поэтами ещё к одному явлению, к грому, богами которого были Индра, Рудра, Праджанья. Солнце часто отождествляли с целым набором других богов – с Индрой, Митрой, Варуной, Агни, а также с такими мифическими персонажами, как Яма, Матаришван. Этим подчёркивалось, что только совокупность разных богов в состоянии охватить всё его богатое и разнообразное содержание. Обожествляемый объект расчленялся на множество аспектов, что позволяло в разных обстоятельствах говорить о каком-то одном аспекте, более значимом в тех или иных обстоятельствах.

Боги солнца, а также божество луны антропоморфны. Но эта антропоморфность особая. В незначительной степени эти сверхсущества наделялись внешними признаками человека. Главным образом им приписывались внешне невидимые признаки людей, такие, как духовные и моральные качества, обладание различными склонностями, желаниями и намерениями. А главное, они наделялись такими специфическими признаками человека, как сознание и воля, благодаря чему становились субъектами и таким образом по самым основным качествам уподоблялись человеку.

Множественная деификация солнца требует особой логической схемы анализа его божеств. Эта схема должна включать в себя набор их главных ипостасей, а именно внешнего и духовного облика, реального референта, космических и социальных функций. Именно из этих аспектов риши формировали образы этой группы богов, а также и луны. Правда, эти аспекты были представлены в этих образах с разной степенью полноты.

Вивасват. Проанализируем сначала, по-видимому, самый древний и со временем сильно упростившийся божественный образ солнца, именуемый Вивасватом.

В Ригведе и Атхарваведе нет ни одного гимна, посвящённого специально этому богу. Он упоминается в нескольких гимнах вместе с какими-нибудь другими богами. Его имя буквально означает «сверкающий», «лучистый», что сразу говорит о его прототипе. Этими чертами прежде всего и характеризуется его внешний облик. Он олицетворяет собой такое проявление солнца, как его утреннее восхождение на небо, т.е. это бог восходящего солнца, появляющегося на небе и на земле света. К его внешнему виду относится то, что он родился уродом, без рук и без ног, гладкий со всех сторон. Так отображена в образе Вивасвата форма солнца – круглого, без всякого членения и без всяких выступов диска. Впоследствии значение Вивасвата как отдельного бога уменьшается, он сливается с другим богом солнца – Сурьей – и становится его эпитетом. Вивасват первым совершил жертвоприношение и даровал людям огонь ^[5].

Савитар. Более содержательным является образ другого солярного бога – Савитара, по сравнению с которым предыдущий бог – его слабое подобие, неразвившийся предтеча. Образ Савитара поэты рисуют с большой любовью, с благоговейным восторгом и умилением. Его внешний облик мил, светел, сияющий. Он озаряет и телесное и духовное в людях. Его ясный взгляд оживляет и вселяет бодрость во всё живое. Появляется Савитар в конце ночи, едет сквозь чёрное ночное пространство на золотой колеснице (I. 35.2). Он направляет вперёд и ввысь свои лучи – золотые руки с широкими ладонями (II. 38.2; III. 54.11). Это жест бога, балагославляющего всё освещаемое им. Стал видным небосвод (V. 81.2). Его великолепный бессмертный свет заполнил небо и землю (V. 81.3; IV. 14.2;VII. 76.1). Поднимаясь над землёй всё выше и выше, он измеряет её просторы (V. 81.3).

Божественный внешний облик Савитара риши щедро дополняют богатой внутренней красотой, возвышенной духовностью. У него могучая сила духа (I. 190.3), которой он охраняет людские общины (I. 73.2). Савитар истинен помыслами (I. 73.2). Его речь лишена злобы, он очень милостив (АВ VI. 1.2). Его называют мудрейшим из мудрых, возбуждающим мысли (РВ V. 42.3).

С какими же проявлениями солнца идентифицируется этот бог, наделённый таким большим набором положительных качеств? Особенно добрые и нежные чувства у ариев вызывало солнце на его восходе и закате. Так что реальным референтом этого бога было восходящее и заходящее солнце, т.е. те две ипостаси этого светила, с которых в одном случае день начинается, а в другом – заканчивается. Восходящее солнце убирает ночной мрак, ласково и приветливо светит на всё существующее, бережно пробуждает людей и животных, вдохновляя их на очередную дневную активность. Потому-то риши и дали ему имя «Савитар», произведя его от глагола su – пробуждать, порождать.

Приближаясь сквозь черное пространство,

Успокаивая бессмертного и смертного,

Савитар на золотой колеснице,

Бог едет, взирая на все существа.

Едет бог вперед, едет вверх,

Едет, достойный жертв, на двух прекрасных буланых конях.

Бог Савитар приезжает издалека,

Прогоняя прочь все опасности.

На украшенную жемчугами, многоцветную

Высокую колесницу с золотыми гвоздиками на ярме

Взошел достойный жертв Савитар с пестрыми лучами

Устремляясь навстречу черным пространствам, являя силу (I. 35.2 – 4).

На закате Савитар, наоборот, призывает людей к покою, давая им защиту от всяких опасностей. И в это время, как и утром, арии устраивали ему жертвоприношение.

Пусть придет на место жертвоприношения поощренный призывами, восхвалениями

Бог Савитар, принадлежащий всем людям!

Чтобы вы обрадовали нас, о юные,

Пусть придет он ко всему живому миру вечером вместе с вохновением (I. 186. 1)!

Златорукий Асура, добрый вождь,

Милосердный, прекрасно помогающий, пусть придет сюда!

Прогоняя прочь ракшасов и колдунов,

Каждый вечер стоит бог, воспеваемый.

Те, что прежние пути твои, Савитар,

Непыльные: хорошо проложенные в воздушном пространстве,

Приди по этим легкопроходимым путям к нам сегодня

И защити нас и утешь, о бог (I. 35.10,11)!

На арийского Савитара очень похож один из главных богов древних греков – Аполлон.

Риши возложили на своего солнечного бога Савитара множество важных космических функций. Прежде всего, н является источником всякого движения в мире. Именно поэтому его имя образовано от глагола su, который помимо указанных выше значений имеет ещё и такие: «приводить в движение», «побуждать», «вызывать к жизни». Так что Савитар – это буквально еще и «побудитель», бог, олицетворяющий динамический, энергийный аспект солнца, его животворящую силу. Статус Савитара в пантеоне арийских богов был настолько высок, что поэты ставили его на один уровень с богами-демиургами и утверждали, что он такой же творец, поскольку породил оба мира – неподвижный и подвижный – и воздвиг «золотистый образ», т.е. солнце (III. 38.8), которое каждый день он снова и снова приводит в движение (I. 35.9). По его побуждению широко движутся реки (III. 33.6). Ежедневно он побуждает к жизни все движущиеся существа (I. 157.1). Он не оставляет без внимания созданный им мир и непрерывно поддерживает его. Не надо преуменьшать того в божественной природе Савитара, как он поддерживает все мироздание (IV. 54.4). Он же управляет Вселенной и прежде всего правит великим путём, т.е. её круговращением (IV. 53.4). Более того, риши провозглашают Савитара господином творения, господином мира (IV. 53.6).

Масштабна роль Савитара в социальной жизни, в судьбе древних племён. Он раскрывает для людей последовательные сроки жизни – рождение, юность, зрелость, старость (IV. 54.2), отводит от них все бедствия, приходит с добрыми намерениями (V. 82.5,8). Савитар членит время на дни и ночи, определяет сроки жертвоприношений, приносит и распределяет дары, богатства, сокровища, силу, даёт долгую жизнь, изгоняет болезни. Он бог счастья. Таким образом, Савитар выступает для людей в роли заботливого благодетеля.

Сурья. Наиболее полно божественный образ солнца представлен «господином неба» Сурьей ^[6]. Этот бог включает в себя не только утренние и вечерние явления солнца, но все его явления на небе в течение целого дня и изо дня в день. Сотворённый силой духа богов, выношенный поэтами, он был прекрасно создан этими творцами (VII. 62.1; X. 88.16). Утром поднимается это прекрасное на вид чудо на склоне неба. Его везёт быстрый, божественный конь Эташа, везёт для того, чтобы каждый мог его увидеть (VII. 66.14). В другой раз Сурью везут семь юных буланых кобылиц (лучей. – А.М.). Его свет убирает чёрные одежды ночи (IV. 13.3). Поднявшись на вершину неба, он стоит, обращённый ко всем существам, неослабевающий, энергичный, сияющий (X. 88.16). В течение дня он обходит всю землю и небо, даруя светлое пространство и ограничивая ночи днями (I. 50. 4).

Прекрасен и его духовный облик. Сурья – дыхание жизни, движущегося и неподвижного мира (I. 155.1). Он внимательный наблюдатель за всем миром, глаз богов, их всевидящее око, всезнающий, строго взирающий на добро и зло, на деятельность людей (I. 50.6).

Велика роль Сурьи в устройстве Вселенной. Он опора неба (X. 170.2), воздвигнут как его столп, он охраняет небосвод (IV. 13.5). Другое важное его дело – приносить свет, озарять весь мир, разгонять тьму, болезни, врагов, исцелять людей. Но несмотря на то, что он везде и всем виден, тем не менее, это светило остаётся таинственным и загадочным для людей.

Недоумевая насчёт непонятной природы Сурьи, древние люди однако были уверены в его большом расположении к ним. Он благодетель для людей, источник счастья и радостей для них, господин племён. Он их единственный, могучий гость, за ним одним много раз поворачивается путь, которым движется всё (АВ VII. 22.1).

Из представленного образа Сурьи видно, что он во многом совпадает с образом Савитара. Есть сходство и с Вивасватом. А главное, что эти божества имеют своим прототипом один космический объект – солнце, которое они отображают с разных сторон и тем самым дополняют друг друга. Это позволяет создать из этих образов один интегральный образ данного светила и получить довольно полное представление о том, каким видели его древние люди и как они понимали его значение для Вселенной, для земли, для своей жизни. В составленной из посвящённых этим богам стихов РВ и АВ оде они будут называться своими именами, но читателю желательно отвлечься от этого различия и видеть за ними один и тот же объект и слышать одно и тоже имя – Солнце.

Ода великому Солнцу во всех его божественных ипостасях

Вот лучи везут вверх

Того бога, Джатаведаса (знатока всех существ. – А.М.),

Чтобы все существа увидели солнце.

Прочь, как воры, спешат

Вместе с ночами звезды

От всевидящего солнца.

Далеко стали видны его знаки —

Лучи среди людей,

Сверкающие, как огни.

Пересекающий пространство, всем видный,

Создающий свет — вот каков ты, Сурья.

Ты даруешь все светлое пространство.

Обращенный к родам богов,

Обращенный к людям, ты восходишь,

Обращенный ко всему — чтобы видели солнечный свет!

Проходишь небо, широкое темное пространство,

Меряя дни ночами,

Глядя на все поколения людей, о Сурья (РВ I. 50.1 – 5,7,8,10).

И ты движешься, о Савитар, по трем светлым пространствам,
И ты живешь вместе с лучами солнца,

И ночь ты окружаешь с обеих сторон,

И ты являешься Митрой, о бог, по своим особенностям.

И ты правишь силой вызывать к жизни – ты один (V. 81.2 – 5)…

Мы выбираем себе это великое, желанное сокровище

Бога Савитара, мудрого Асуры,

Которым он сам дарует защиту почитающему его.

Великий бог распростер ее над нами сквозь ночи.

Удерживатель неба, господин всех существ в мире,

Он надевает на себя золотистую одежду, этот поэт.

С всеобъемлющим взором, простирая ширь и заполняя ее,

Савитар породил благодать, достойную хвалы.

Пришел бог в свое время: да усилит он наше жилье!

Пусть даст нам Савитар жертвенную усладу в виде прекрасного потомства!

Пусть вселяет в нас жизнь ночами и днями! (IV. 53.1 – 7)

Вот этот Сурья совсем один

Далеко осматривает многое как господин племен.

Мы следуем для вас его заветам.

Тот, кто лучом своим границы

Неба и земли измерил,

Своим величием заполнил обе половины вселенной.

Этот самый Сурья направил

Ввысь свой свет под защитой неба,

Сверкающий, как Агни, когда он зажжен и полит маслом.

За этим я обращаюсь к Сурье

И к обеим половинам вселенной вечером и утром:

Всегда поднимайся над нами… (VIII. 25.16,18,19,21).

Кто прошлое и будущее

И кто всё на свете превосходит,

Кому единственно принадлежит небо –

Поклон этому главному брахману!

Будучи явным, оно скрыто втайне –

«Старое» по имени великое местопребывание.

Там все это установлено,

Водворено что шевелится, что дышит.

Оно вертится с одним колесом, с одним ободом.

С тысячей слогов: вперед – на восток, вспять – на запад.

Половиной оно породило все мироздание.

Та, что другая его половина, – где она оказалась?

Что шевелится, летает и что стоит,

Что бывает дышащим, недышащим, моргающим,

Это, обладающее всеми формами, поддерживает землю,

Это, вместе взятое, образует одно единственное.

Великое чудо посреди мироздания.

Откуда солнце восходит

И куда заходит –

Это вот я считаю главным.

И это ничто не превосходит.

На тысячи дней пути простерты его крылья,

Этого золотистого лебедя, летящего в небо.

Взяв всех богов к себе на грудь,

Он движется, озирая все существа.

Вечным его называют –

Да будет и сегодня он возрождающимся вновь (АВ X.8)!

Когда же достойные жертв боги поместили

Его на небо, Сурью, сына Адити,

Когда появилась бродячая пара (солнце и луна. – А.М.),

Только тогда все существа прозрели (РВ X. 88. 11).

Кто понял это ваше творение, о Митра-Варуна?

Зародыш (солнце – А.М.) несет бремя самого этого мироздания.

Он спасает закон, пресекает беззаконие (I. 152.3).

Правдой держится земля.

Солнцем держится небо.

Законом существуют Адитьи (светило. – А.М.)

И Сома (луна. – А.М.) устроен на небе (X. 85.1).

Он всегда вызывал процветание существ, он правит во многих местах.

Этот лучший из светов, высший свет

Называется завоевывающим все, завоевывающим богатство, этот высокий.

Сверкающий во все стороны, мощно сверкающий Сурья, чтоб было видно,

Широко распространил свою мощь, свою непоколебимую силу.

Ты, благодаря которому поддержаны все существа,

Благодаря творцу всего, наделенному всем божественным (X. 170.1,3,4).

Хорошее сегодня, Савитар, и хорошее завтра,

День за днем хорошее создавай!

Ведь ты властвуешь, о бог, много над чем хорошим.

Да получим мы долю в хорошем благодаря этой молитве (РВ VI.71.6)!

Итак, этой одой и предшествующим ей текстом мы воссоздали полный мифический образ важнейшего для людей светила. Этот образ в далёком прошлом был создан большой группой ведийских мудрецов-поэтов, принадлежащих разным родам и поколениям индоариев. Теперь мы можем дать эпистемологическую оценку представлениям этого народа о солнце, сравнивая реконструированный образ с современными знаниями об этом космическом объекте. В содержании всего образа можно выделить четыре разных слоя, отличающихся друг от друга своей познавательной ценностью.

Первый слой – это элементы реалистического содержания в данном образе. Все они представляют собой непосредственно воспринимаемые признаки солнца, которые благодаря своей непосредственности и очевидности являются бесспорными, сохранившими когнитивную значимость до настоящего времени. Они являются важнейшими признаками этого объекта с точки зрения существования жизни на земле. Это такие признаки солнца, как его способность излучать свет, своей энергией оказывать благотворное воздействие на всё живое, приводить его в действие, побуждать ко всевозможной деятельности. Другой важный признак солнца, по убеждению древних ариев, это его способность двигаться по законам, «спасать закон, пресекать беззаконие». По-видимому, имеется в виду то, что солнце благодаря закономерному характеру своего поведения при движении по небосводу вносит устойчивую регулярность в природу и социальные процессы, происходящие на земле, в поведение и образ жизни людей. У ариев ещё не было представления о том, что эта регулярность является следствием поведения не только солнца, но и земли с её вращательным движением вокруг этого светила и вокруг своей оси. Поэтому роль солнца в данном отношении оказывается в ведах преувеличенной.

Другой слой содержания образа солнца – это ошибочные представления ариев о нём. Прежде всего это касается его формы. Арии представляли себе солнце в виде плоского колеса, которое притом не обладает собственным движением. Его тащат кони. Излучаемый им свет также не принадлежит ему. Оно забирает его во время восхода у уходящих звёзд. Что касается движения солнца, то здесь риши были геоцентристами. По их мнению, не земля, а солнце движется вокруг земли. Свой путь по небу оно начинает, поднимаясь с земли, т.е. в представлении ариев оно было спутником земли, не отходящим от неё сколько-нибудь далеко. И движется оно не где-то вдали от неё, а в её воздушном пространстве, т.е. в атмосфере земли. Когда речь заходит о соотношении солнца и всего остального космоса, то риши уже выступают в качестве гелеоцентристов. Для них солнце находится в центре мироздания, и две половины вселенной – земля и небо – несут его. Им держится небо, оно поддерживает всё мироздание и своим величием заполняет обе половины вселенной. Оно управляет всем миром, царствует над ним. Здесь мы сталкиваемся с крайней гиперболизацией авторами вед места и роли солнца во вселенной. Но таковы неизбежные следствия представлений о действительности, которые основываются исключительно на чувственном восприятии, тем более, если это касается восприятия движущихся друг относительно друга объектов. В этом случае видимое движение какого-либо объекта воспринимается как подлинное. Ошибочность такого представления была понята Н.Коперником спустя более 25 веков после создания вед. А в то время их авторы были в состоянии сформировать лишь, как и во многих других случаях, инверсный образ объекта, который отображал этот объект противоположным образом по отношению к действительности.

В результате какого взаимодействия с солнцем формировалось представление риши о нем? Ответ на этот вопрос мы находим у одного из них:

Способность видеть пусть даст нам бог Савитар,

Способность видеть нам также Парвата,

Способность видеть Дхатар пусть даст нам!

Дай нашему глазу способность видеть,

Способность видеть, чтобы мы различали для себя!

Мы хотим глядеть на этот мир и разглядывать его (X. 158.3,4)!

Но, естественно, одного разглядывания объектов крайне недостаточно для формирования их адекватных образов. Как показало последующее развитие познания, для этого требуется весьма тщательное наблюдение, да еще с применением различных технических средств, а также достаточно богатый арсенал мыслительных операций.

Следующий слой ведийского образа солнца составляют включённые в него антропоморфные элементы. У Савитара две золотые руки. А главное – он наделён такими человеческими качествами, как способность действовать сознательно, обладать силой духа, иметь свои помыслы. У него есть мудрость, добрые намерения. Такие качества дают нам информацию не о самом этом объекте, а об интенциях людей по отношению к нему, о том, какими они желают видеть его, чтобы можно было считать этот объект своим союзником и помощником. Благодаря этой особенности формирования мифических образов мы косвенным путём получаем информацию о психологии творцов этих образов.

Наконец, четвёртым слоем содержания образа солнца являются вполне очевидные фантастические элементы. Это утверждения о том, что солнце поместило на небо богов, что оно есть божество, всевидящий глаз богов, что его везут быстрые кони, что оно, достигнув конца пути, распрягает их и т.д. И тем не менее несмотря на эти, казалось бы существенные погрешности, образ нашего светила производит очень сильное впечатление. Это можно объяснить тем, что используемые мыслительные средства и приёмы воссоздают чрезвычайно яркий, наполненный золотистым светом, возбуждающей энергией образ пламенной звезды, что делает его по силе воздействия во многом подобным самому этому объекту. А привнесённые в него черты живого, могучего, всесильного существа дополняют этот образ той одухотворённостью, жизненностью и тем динамизмом, которые подчиняют себе сознание, волю и воображение адептов. Через солнечное божество они вступают в непосредственную связь и общение и с небесным объектом и со всей Вселенной.

Теперь мы видим, что мифические образы – это синтетические ментальные конструкции, состоящие из компонентов разной эпистемологической ценности, одни из которых содержат адекватную информацию о реальных референтах этих образов, другие, напротив, представляют их искажённо. Но при этом они тем не менее дают побочною информацию об интенциях и психологии авторов этих образов, об особенностях и уровне развития их познавательных, творческих способностей. Благодаря информативности всех компонентов мифических образов они остаются интересными и когнитивно ценными для современного человека.

При наличии в ведах весьма яркого образа солнечного бога, притом не одного, на первый взгляд кажется странным, что там как будто бы нет равного по величию и красоте бога луны, хотя она является вторым по масштабу после солнца светилом на небосводе. Такое впечатление возникает, если читать веды с позиций их многочисленных интерпретаторов, которые, что удивительно, до сих пор не нашли там такого же впечатляющего образа лунного божества. Но вполне естественно допустить, что риши не могли обойти своим фидеистическим взглядом на мир такое крайне значимое для пастушеских племён светило. Его бог должен быть в ведах. Но тогда кто он и почему его до настоящего времени там не обнаружили мифоведы?

В действительности в РВ и в АВ божество луны есть и притом не одно. В отношении этого космического объекта, как и в отношении солнца, действует принцип множественной деификации. Попоробуем выявить и охарактеризовать все божественные образы луны. Их оказывается в ведах четыре.

Прежде всего луна сама под этим именем считается арийскими мудрецами божеством, так же как обстоит дело и с солнцем. Божественность, т.е. сверхъестественный облик, придают этому небесному телу антропоморфные черты, которыми наделяют его ведийские поэты. И тогда данный мёртвый объект ведёт себя как живое существо, но обладающее гиперболизированными масштабами. Преображённая таким образом луна оказывается в состоянии бродить ночью по небу и озирать всё вокруг (РВ I. 24.10). Риши называют её верховным владыкой созвездий (АВ. V. 24.10). Она повелевает ими, и поэты призывают её стать единственным вождём (АВ. VI. 86.2). Так высоко оценивали риши роль луны на ночном небе. Большую роль они приписывали ей и в процессе возобновления дней. Как символ дней, она идёт впереди утренней зари (РВ. X. 85.19). Поэты обращают вниманию на её своеобразие, на то, что она постоянно меняет форму своей освещённости. Рождаясь, она возникает каждый раз новой, замечает один из поэтов (X. 85.19). Это риши объясняют тем, что солнце забирает у неё свет (X. 138.4). Здесь мы уже в который раз сталкиваемся с утверждением, противоположным действительному положению вещей. Процесс постепенного уменьшения освещенности луны описывается в РВ так:

Одинокого, бегающего в обществе многих (звёзд. – А.М.),

Проглотил седой старик ^[7], когда тот (месяц. – А.М.) еще был молод.

Взгляни на мудрость бога во всем величии:

Сегодня он умер, вчера еще дышал (X. 55.5).

Древние люди внимательно следили за степенью освещённости луны, так как её фазы были для них наиболее удобными измерителями времени, как замечал М.Мюллер ^[8].

Трансформация небесного теля в божество происходила ещё благодаря тому, что мудрецы наделяли его определёнными социальными функциями, тем самым ещё больше усиливая одушевлённость чисто физического объекта. Так, луна обеспечивает людям долгий срок жизни, избавляет их от ущербности (VII. 86.2,3). С помощью месяца, этого тысячерогого быка люди засыпают (VII. 55.7). В полнолуние арии приносили этому богу жертвы, прося о потомстве и богатстве (АВ. VII. 85.1,4; VII. 86.3). Луна, следовательно, являлась для этого народа ещё одним щедрым благодетелем. И поэтому в ее образ мифотворцы включили больше человеческих качеств, чем природных.

Сома. Другая ипостась луны как божества выступает в ведах под именем «Сома». Этим словом называется также божественный напиток сома, который арийские жрецы возливали в качестве жертвы в ритуальный костёр и которым угощали богов, приглашённых на церемонию жертвоприношения. Одноимённость этих феноменов – луны и напитка – объясняется наличием определённой связи между ними. Согласно мифам, луна состоит из этого напитка. Он убывает по мере того, как боги и души предков поглощают его, и прибывает, вновь наполняемый солнцем ^[9]. В РВ сома-луна представлена как прекрасная на вид небесная колесница, которая движется, стремясь подстроиться к лучам солнца (IX. 111.1). Наконец, сома-луна, или сома-месяц тесно сближаются с солнцем: боги женят его на дочери бога солнца Савитара – Сурье. Авторы вед настолько желали сближения этих двух великих светил, игравших в их жизни огромную роль, что посвятили этому событию два специальных свадебных гимна (РВ. X.85; АВ. XIV.2). Так они попытались объяснить тот факт, что «эти двое движутся взад-вперёд благодаря чудесной силе» (РВ. X.85.18). Велика роль сомы-луны в космосе: им Адитьи (другое светило. – А.М.) сильны, им земля велика, и он является центром созвездий (X. 85.2). Его же – месяца – называют образом годов, т.е. тем, кто делит годы на месяцы (X. 85.5).

Пушан. Теперь обратимся к третьей ипостаси космического объекта луны. Вопреки распространённым трактовкам ^[10] я полагаю, что богом луны является важный персонаж вед Пушан. Авторы же упомянутых трактовок считают Пушана солярным божеством. Эта точка зрения идёт еще от древнеиндийского комментатора вед Яски (VII – VI до н.э.), но тем не менее она всё же не признаётся окончательно достоверной. Российский исследователь С. Булич в конце XIX века писал, что Пушан остаётся божеством довольно неопределённого характера ^[11]. Значительно позднее выдающийся исследователь индийской мифологии В.Н. Топоров говорил, что Пушан – божество солнечной природы, однако он добавлял, что несмотря на достаточно обширное количество текстов, посвящённых этому богу, первоначальная природа его до сих пор остаётся неразгаданной ^[12].

Обратимся к предложенной мною ранее логической схеме анализа образов богов, выявим соответствующие группы признаков Пушана, а затем на их основе попробуем определить референта этого бога.

В ведийских текстах довольно обстоятельно описан внешний облик Пушана. Он сын богов-близнецов Ашвинов. А поскольку эти боги появляются на небе рано утром и поздно вечером, т.е. в конце и в начале ночи, то это обстоятельство сближает Пушана с ночью. Иногда в мифах Пушана называют супругом богини ночи Ратри ^[13]. Ему свойственно ходить по долгому пути. Он родился на дальнем пути неба и земли. Неутомимо странствует он туда и сюда, хорошо зная этот путь, зная все стороны света (АВ VII. 10.1.2). Пушан любит чудные превращения, меняя свой облик, который то светел, то тёмен. Ездит он то на золотых челнах, которые странствуют в воздушном пространстве, притом ездит с посольством Сурьи, излучая удивительный блеск (РВ VI.58), а то он едет на колеснице, запряжённой рогатыми козлами, озирая все существа, размахивая гибким стрекалом (РВ VI.55; VI.58). Колесо у Пушана не повреждается, кузов не падает, обод у него не шатается. Пушан могучий, словно бык (X. 26.1,2), пламенный (VI. 55), пылающий (АВ VII.10,2), с косой из волос на голове (РВ IX. 67.10,11). В руках у Пушана золотой топор (I. 42.6). Но при этом Пушан стар. Он беззубый, трясёт бородой туда-сюда (X. 26.7).

Важный признак этого бога – это то, что он обладает влагой, поэтому заботливо кропит урожай, окропляет загон для скота (X. 26.3). Этим признаком Пушан сильно отличается от солярных богов, которые не делают этого. Пушан выполняет и такую важную для людей работу, как изготовление одежды из овечьей шерсти, её очистка (X. 26.6). Он обладает питательной силой (X. 26.9).

Пушан богато наделён мудрецами положительными духовными качествами. Он необычайно щедр, готов всегда придти на помощь людям, защищать их от всякой враждебности (VI. 58). Пушан восхищает людей своей доброжелательностью. Они хватаются за неё, как за ветви дерева (VI. 57). Он многомудрый, вселяет в людей силу духа (I. 42), сотворён любовью, всегда устремлён вперёд, своим удивительным видом возбуждает человеческую мысль (VI. 58). При этом он всё время бдителен, не даёт пропасть людскому имуществу (VI. 54). Он сочувствует тоскующей и горюющей женщине (X. 26.6), но при этом остаётся самым мужественным из богов, вместе с Индрой разбивает все препятствия (VI. 57). Он грозный по отношению к скупцам и врагам (VI. 53), не любит двоедушных и злоречивых (I. 42).

Наделяя Пушана, а соответственно и его реальный прототип таким большим количеством благотворных свойств, арии тем самым выражали свой позитивный взгляд на природные объекты и в свою очередь стремились этим пробудить к себе у этих объектов такое же благожелательное отношение. Так создавался позитивный фон в среде «человек – природа», хорошо чувствуемый людьми, экзальтированными церемонией жертвенного костра, и оптимистически настраивающий их сознание и душу.

Большую роль приписывали риши Пушану в жизни Вселенной. Он вместе с богом священного напитка сомой считались прародителями неба и земли, пастухами-управителями всего мироздания, пупом бессмертия (II. 40.1). Пушан устроил себе сидение высоко на небе и там движется, всё озирая и всё приводя в движение и скрывая безрадостный мрак (II. 40.1). При этом он настолько хороший пастух мироздания, что у него скот не пропадает (X. 17.3). Из этого стиха можно сделать вывод, что если о нём идёт речь как о пастухе мироздания, то его скотом могут быть объекты этого мироздания, а именно звёзды. Таким образом, Пушан «пасёт» этот свой скот ночью, т.е. является ночным светилом. При этом он загоняет колесо солнца (VI. 56.3). Это значит, что Пушан сменяет по вечерам солнце, сам выходя на ночное небо. И делает он это на глазах у «пёстрого быка». Переводчик РВ на французский язык Л. Рену ^[14] трактует эти слова как испещрённое звёздами небо, т.е. речь снова идёт о ночном небе и, следовательно, о ночном светиле. Именно такая, вполне ясная картина нарисована в следующем стихе.

Месяц в глубине (небесных. – А.М.) вод:

Прекраснокрылый мчится по небу.

Не находят себе места

Златообручные, сверкающие звезды (I. 105.1).

Всё же главной функцией Пушана риши считали его роль повелителя пути. Это, безусловно, потому, что для данного светила характерно, прежде всего, регулярное движение по одному и тому же небесному пути, который постоянно, из ночи в ночь видят люди на земле, а также его яркий свет, озаряющий все земные пути-дороги (VI. 53.1).

На Пушана риши возложили и большое количество важных социальных функций. Он правит всем движущимся и неподвижным, является защитником людей и их охранителем, не терпящим обмана (I. 89.5). Арии просят, чтобы он осыпал их сотней, тысячью благ, притом, отнятых у других народов, просят, чтобы блага были легко находимыми для них (VI. 48.14). Пушан для них защитник от опасностей, охранитель коров и скакунов (I. 42; 6.54). Он для них источник счастья:

Мы просим у тебя счастья,

Оставляющего зло далеко от нас, приносящего добро,

Сегодня для полноты счастья,

И завтра для полноты счастья (VI. 56.6).

Но главный помощник он в том, что является знатоком путей и охранителем дорог. Ему ведомы истинные пути, он спасает людей от ложных путей, находит пути к богатству. Пути, указываемые Пушаном, избавляют от амхаса – хаотического начала, избавляют от болезней. Поэтому его называют освободителем, избавителем (РВ VI. 53.; X. 17; АВ XVI. 9; XVIII. 2). Пушан помогает людям в их странствиях (РВ X. 92.13). Своим стрекалом он подгонят скот, а острым копьём разрывает в клочья сердце скупца (VI. 53). Знает Пушан и путь умерших, по которому провожает их в царство предков (X. 17.3,4). В конечном счёте, можно сказать, что этот бог является для ариев таким же покровителем и благодетелем, какими они создали солярных богов. Но будучи сходным с ними в основных социальных функциях и в ряде космических функций, он, однако, радикально отличается от этих божеств своим внешним обликом, что не позволяет отнести его к группе солнечных богов. Это бог иного светила – луны. У него немало признаков, которые, во-первых, не позволяют связывать его с солнцем, а во-вторых, ставят его в контрастное отношение к божествам солнца – Сурье и Савитару.

У Пушана с этими богами разная генеалогия. Если отец Сурьи – бог неба Дьяус, а в другом случае – Савитар, то отцами Пушана являются то Ашвины, то Праджапати, т.е. у него нет прямого родства с солнечными богами. Сильно отличается Пушан от солярных богов по внешнему виду. Сурья и Савитар представлены как жизнерадостные юноши, эпитет которых – сверкающие. Они испускают золотистые лучи. Пушан, напротив, серьёзный старик, от него не исходят лучи. Его свечение непостоянно, он то светится весь, то частично, то совсем тёмный. Это очевидные признаки разных фаз луны – полнолуния, четвертей луны (когда освещены только одна или другая половина лунного диска), то новолуние, когда весь её диск тёмен. Везут этих сравниваемых богов также разные животные: Сурью и Савитара – кони, а Пушана – козлы. Образ козлов может быть хорошей подсказкой для определения действительного референта Пушана. Этот образ, по-видимому, навеян видом того яркого и узкого серпа, который появляется у луны после новолуния и перед следующим новолунием. При этом, как отмечал ещё в своём «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даль в статье «Месяц», серп может родиться рогами вниз или вверх. В последнем виде он вполне напоминает козла. Отсюда и мог возникнуть образ козлов Пушана. Это достаточно убедительный признак в пользу трактовки Пушана как лунарного бога. У этого бога имеются и другие признаки, которые также можно трактовать как черты, навеянные признаками луны. Это прежде всего характер движения Пушана по небу, о котором говорилось выше. Другим свойством является неоднократное упоминание его в связи со звёздами, которые, как известно, находятся на небе ночью, а, следовательно, и Пушан – это бог ночного светила. Ещё одним доводов в пользу предлагаемой точки зрения является отождествление другого бога луны Сомы с Пушаном, что мы встречаем в свадебном гимне РВ (X. 85).

Изложенная трактовка даёт возможность истолковать до сих пор неясные мифологам признаки Пушана.

1. Как можно понимать выражение «посольство Сурьи» в следующем стихе:

Те твои золотые челны, о Пушан,

Которые странствуют в океане, в воздушном пространстве,

На них ты ездишь с посольством Сурьи,

Ища славы, о бог, сотворенный любовью (VI. 58.3).

«Золотые челны» мы определили как звёзды, странствующие в океане, т.е. в воздушном пространстве. Если далее понимать под Сурьей солнце, тогда его посольство – это, похоже, его лучи, его свет, который падает на Пушана-луну и освещает её. Тогда возможен вывод о том, что арии знали причину сияния луны. Ею был солнечный свет, отражённый этим объектом.

2. Что подразумевается под «золотым топором», носителем которого был Пушан. Если в самом деле референтом этого бога является луна, то в её облике есть элемент, который выглядит как нечто длинное, узкое, отчётливо выделяющееся. Таким элементом можно считать месяц в виде узкого и яркого серпа.

3. Выражение «Пушан трясёт бородой туда-сюда» может отображать тучи, проплывающие на фоне светлого диска луны и всё время меняющие форму и положение вследствие их движения (X. 26.7).

4. Беззубость Пушана можно истолковать как отсутствие на чистом и открытом «лице» лунного диска каких-либо тёмных линий, которые можно было бы представить в качестве губ или зубов.

5. О Пушане говорится, что он обладает питательной силой. Наличие у него такой способности можно объяснить, во-первых, тем, что, согласно представлениям древних, лунный свет способствует росту растений. Во-вторых, луну тогда связывали с росой, влагой, которая, выпадая на землю, также питала растения и животных. Это отразилось в выражении: «Пушан кропит урожай, окропляет загон для скота» (X. 26.3). В-третьих, он давал богам напиток сому. Отсюда, вероятно, происходит одно из значений его имени – «питатель», «питающий».

6. Другое значение его имени – «расцветающий», отражает, как можно предположить, характер поведения такого свойства луны, как её освещённость: по мере смены фаз, начиная от серпа до полнолуния, луна становится светлее и светлее. Так мы приходим к полному переводу имени «Пушан» с санскрита – «питающий», «расцветающий». Это имя, правда, не отражает такую важную функцию данного бога, как быть знатоком, господином путей. Но будем всегда иметь в виду, что он олицетворяет путеводный аспект луны, но не солнца, как полагают некоторые мифологи.

Итак, мы видим, что арийские мифотворцы отобразили в образе Пушана все видимые элементы облика луны, позволив тем самым нам прояснить, каковы были их знания об этом космическом объекте. Очевидно, что эти знания ограничивались лишь доступными чувственному восприятию признаками этого объекта.

Аджа Экапад. Один из этих признаков заслужил у арийских поэтов особоге внимание и получил свой любопытный мифический образ. Им является персонаж по имени Аджа Экапад. Но это божество в отношении его референта, замечал В.Н. Топоров, остаётся неизвестным ^[15]. Т.Я. Елизаренкова характеризует его как божество с неясными функциями ^[16]. Существует немало предположений о том, какое реальное явление стоит за этим мифическим образом. Одни считают этим явлением грозовую тучу или смерч, другие – молнию или солнце ^[17]. Для адекватного понимания этого образа нужно исходить из буквального значения этого имени. В.Н. Топоров обращает внимание на то, что в нём скрыто обозначение козла. Буквально оно значит «одноногий козёл». Выше мы установили, что Пушан ездил на козлах, а козлы являются мифическими образами серпа молодого месяца. Если этот серп направлен одним концом (рогом) вниз, а другим вверх и притом верхний рог будет круче, а нижний положе, то мифологическому воображению легко увидеть в этом фигуру одноногого козла. Так что референтом данного божества является этот видимый в начале новолуния край луны. Но если Аджа Экапад имеет непосредственное отношение к такому масштабному объекту, то и функции у него также должны быть масштабными. И это подтверждается словами ведийских мудрецов: он «поддерживатель неба (X. 65.13), «он придал крепость обоим мирам» (АВ XIII. 1.6). В представлении риши его космическая роль настолько велика, что в гимне РВ X. 65 они поместили его наряду с другими главными богами ведийского пантеона, имеющими отношение к созданию и устройству Вселенной.

Из вышеизложенного видно, что конструирование мифических образов, мифологизация реальных объектов есть процесс представления их через неадекватную им систему понятий и представлений, т.е. инопарадигмально. Подобный способ отображения объектов имеет место и в науке, когда те или иные явления представляются через понятия нерелевантных областей знания, вследствие чего сформированные новые понятия оказываются в большой степени мифическими. Из анализа космологических представлений древних ариев видно, что способ создания ими мифических персонажей на основе небесных объектов осуществляется путём наделения этих объектов антропоморфными и зооморфными чертами, которые, в свою очередь, преобразуются путём их идеализации, гиперболизации и т.д. От объектов при этом берутся элементы их внешнего вида, а внутреннее их содержание (их динамика, строение, сущностные свойства) заменяются антропо- и зооморфными характеристиками. В целом объекты подвергаются биоморфизации, в результате чего мифический образ становится двояким, в нём имеются и элементы реального содержания и инопарадигмальные элементы. В последних как раз и отражается мифологический способ видения, представления, истолкования и объяснения реальности. Эта часть мифических образов выступает в качестве неадекватных субститутов неизвестных сторон соответствующих объектов и явлений. Субституты – это квазифеномены, квазисубъекты – боги, демоны и т.п. Поэтому мифологизированный мир – это мир квазифеноменов, квазисубъектов. Квазисубъекты выполняют роль активных начал, причин, источников активности, движущих факторов, регуляторов, управителей и тому подобных моментов действительности. Эти воображаемые акторы выполняют функцию стимулов всех процессов. Боги, в частности, управляют своими референтами: Сурья – солнцем, Пушан – луной и т.д. Мифический персонаж и его референт в совокупности образуют субъект-объектный комплекс, в котором ведущая роль принадлежит квазисубъекту.

В космологии ариев, как было только что показано, главные небесные светила являются источниками космической динамики, активной жизни космоса, определяющими элементами его организации и строения. Но в действительности эти светила (наше солнце и наша луна) являются микроскопическими элементами всей Вселенной и в ней такую роль не играют. Так что перед нами вновь и вновь возникает инверсная картина космоса, в которой определённые объекты представлены противоположным образом. Но при всем при этом нас привлекает умение мифотворцев увидеть в реальных космических объектах такие черты, с которыми можно прагматически и эстетически адекватно связать определённое социальное и этическое содержание и таким образом построить эффективные ментальные образы, достигающие своих психологических и социальных целей. При этом важно видеть наличие у авторов мифов позитивного, оптимистического взгляда на природные объекты, что позволило создавать социально ценные мыслительные феномены.

Арии видели во Вселенной не только её отдельные объекты и явления. Их восприятию уже открывались некоторые общие черты и характеристики реальности. У них сформировалось представление о единстве всего сущего, о целостности мира, о наличии связующих звеньев между его частями. Ядром единого мира считалась трёхчленная структура, соединяющая в себе три стержневых, по мнению ариев, элемента Вселенной – неба, земли и солнца.

Ведь эти Небо и Земля – благодатные для всех,

Благочестивые, несущие поэта воздушного пространства (солнца. – А.М.).

Между двумя чашами мироздания, имеющими счастливое рожденье.

Божественными, движется, как положено, чистый бог Сурья (солнце. – А.М.) (I. 160.1).

Вселенная объединена также богами, которые в представлении ариев заполнили её всю, и будучи родственными друг другу, они, как олицетворения небесных и земных объектов и явлений, связали между собой и этих своих референтов. Особо подчёркивали риши роль бога Вишну как объединителя мира. Он тремя шагами проходит через весь мир и таким образом связывает все его части между собой.

Я хочу сейчас провозгласить героические деяния Вишну,
Который измерил земные пространства,
Который укрепил верхнее общее жилище (небо. – А.М.),
Трижды шагнув, он, далеко идущий.

Вот прославляется Вишну за героическую силу,
Страшный, как зверь, бродящий неизвестно где, живущий в горах,
В трех широких шагах которого
Обитают все существа.

Он тот, три следа которого, полные меда,
Неиссякающие, опьяняются по своему обычаю,
Кто триедино землю и небо
Один поддерживал — все существа...(I. 154.1,2,4)

За образом Вишну стоит вполне реальный небесный феномен. Анализ мифа о нём позволяет заключить, что этим феноменом является комета. Гимны о Вишну свидетельствуют о том, что арии наблюдали это явление на небе, видели, как комета проходит по всему небосводу, близко подходит к земле и затем удаляется в сторону солнца. Это и дало ариям основание прийти к мысли о том, что данное явление выступает в роли связующего звена между элементами космоса.

Важные черты мироздания, в том числе и его единства, отражают представления ариев об открытом ими вселенском законе, получившим в ведах название рита. Эти архаичные люди обратили внимание на такие особенности протекания процессов в окружающей действительности, как их цикличность, повторяемость, регулярность, порядок. Арии увидели этот порядок в регулярной и согласованной смене ночи и зари, называли их самыми юными дочерьми закона.

Радостно прославляемые, близкие друг другу

Ночь и Ушас, прекрасно убранные,

Самые юные дочери закона, матери его

Пусть усядутся вместе на жертвенную солому! (I. 142,7)

Две половины суток – день и ночь – непрерывно вращаются, словно колёса (I. 185,1). В соответствии с божественным порядком ежедневно зажигается Ушас – богиня утренней зари (VII. 85.1), выезжает на своей колеснице бог солнца Сурья, поднимает золотые руки Савитар.

Солнце не меняет предписанных сторон света,

Порожденных день за днем обладателем буланых коней (Индрой. – А.М.).

Только после того, как оно достигло конца своих путей (вечером. – А.М.),

Оно распрягает коней – такова его работа (III. 30.12).

Не нарушая порядка движутся два древних существа – солнце и луна, каждый в свою сторону (II. 24.5). Из года в год повторяется круговое движение созвездий на небе.

О двенадцати спицах (двенадцати месяцах года. – А.М.) –

ведь оно не изнашивается! –

Вращается колесо закона по небу.

На нем, о Агни, парами (день и ночь. – А.М.) сыновья

Стоят, семь сотен и двадцать ^[18] (I. 164.11).

Из приведённых высказываний ведийских поэтов видно, что под вселенским законом арии понимали существующий в природе строгий порядок, согласно которому происходит регулярная смена тех или иных явлений, круговращение небесного свода, устойчивое положение неба и земли, однообразное движение солнца и других небесных тел.

У закона есть твердые основы,

Много ярких чудес на удивление.

Благодаря закону давно приводятся в движение жизненные силы.

Благодаря закону коровы вступили на путь истины.

Придерживающийся закона, от закона и получает.

Напор закона стремителен и приносит коров.

Для закона – земля и небо просторны, глубоки.

Для закона доятся они как две превосходные дойные коровы (IV. 23.9,10).

Все движения в природе подчиняются закону рита. Видимо, этим объясняется выбор данного термина, поскольку этимологически «рита» означает «приведённое в движение», совершающееся по определённому порядку, в соответствии с высшей истиной ^[19] или «движение, характер которого регулярный и циклический, т.е. предполагает возврат к исходной точке» ^[20].

Взгляд ариев на вселенский закон таков, что он позволяет сказать: это один из немногих вопросов, по которому эти древние люди ставят чисто природный феномен выше всесильных и всемогущих богов. Боги – эти владыки мира – сами старательно соблюдают его (X. 66.8). Они оказываются в услужении у этого закона, поддерживают его и в своих действиях ориентируются на него. Весь необъятный космос, всё бесконечное мироздание в лице этого закона перевесило по своей универсальности и значимости мир богов. Природное, реальное арии, по-видимому, вопреки собственному миропониманию поставили выше фантастического. Вселенский закон как объективный, реальный факт выходит в их мировоззрении на первое место, с ним согласуется не только природа, но и мир богов.

Ведь область распространения вселенского закона, небо, широкий простор,

Поклонение, великая Арамати (богиня правильной поэтической мысли. – А.М.), вызывающая удивление,

Индра, Митра, Варуна проявляются в согласии,

А также Бхага и Савитар с чистой силой действия (X. 92.4).

Арии, как и другие архаичные люди, придали вселенскому закону, закону космического порядка, статус регулятива и социальной жизни. В соответствии с ним, с природными циклами строилась их трудовая и духовная жизнь, вводились упорядочивающие эту жизнь ритуалы. С помощью таких средств люди сопрягали свою жизнь с космическим порядком, которому отдавался приоритет в данном случае по сравнению с землёй. Такую ориентацию в вопросе о регулятиве социальной жизни всячески поощряли жрецы:

…Кто достиг потока, вселенского закона,

Кто распутывает тайну, почитая космический закон,

Тому за это он (Агни. – А.М.) провозгласил блага (I. 67.7 – 8).

Такая ориентация должна была укреплять внутренние силы древнего человека.

Солнце и луна движутся поочередно,

Чтобы мы могли видеть их, чтобы мы верили в тебя (I. 102.2).

Спустя много веков великий грек Платон говорил примерно то же о значении небесных светил и знания их круговращения для духовной сущности человека, для его мудрости: «Вам неведомо, что величайшим мудрецом по необходимости должен быть именно истинный астроном…, который из восьми кругооборотов (светил. – А.М.) наблюдает преимущественно семь, при которых каждое светило совершает свой круговой путь, что это нелегко смог бы усмотреть любой человек, непричастный свойствам чудесной природы» ^[21]. Впоследствии астрономы сделали много для того, чтобы дать людям развёрнутую картину Вселенной и тем самым помочь им лучше определить своё место в ней и придать больше смысла своему существованию. И тогда, возможно, современные люди смогут более определённо стать на какую-то одну из позиций в диалоге, который ведётся, не прекращаясь, со времён Платона:

«Сократ. Скажем ли мы, Протарх, что совокупность вещей и это так называемое целое управляются неразумной и случайной силой как придётся или же, напротив, что целым правит, как говорили наши предшественники, ум и некое изумительное, всюду вносящее лад разумение?

Протарх. Какое же может быть сравнение, любезнейший Сократ, между этими двумя утверждениями! То, что сейчас ты говоришь, кажется мне даже нечестивым. Напротив, сказать, что ум устрояет всё, достойно зрелища мирового порядка – Солнца, Луны и звёзд и всего круговращения (небесного свода)…» ^[22].

Арии настолько привыкли к постоянному функционированию закона рита и к связанным с ним событиям, что порой случавшиеся нарушения действия этого закона приводили их в ужас. А такие нарушения все же имели место. Это происходило во время солнечных затмений. Тогда неожиданно день сменялся ночью, солнце исчезало, на небе появлялись луна и звёзды. Такие события древние люди могли объяснить только с помощью представлений о кознях каких-то злых демонов. Так возникали фантастические картины подобных явлений. Примером такого объяснения может быть миф о демоне Сварбхану, который повредил солнце «незаконным мраком». Солнце было вновь установлено на небе лишь благодаря заклинаниям, церемонии выжимания жертвенного сока сомы, поклонением, совершённым членами жреческого рода Атрии (V. 40). Так удалось восстановить функционирование закона рита.

Более ярко и эмоционально описан аналогичный случай нарушения вселенского закона вследствие исчезновения солнца в гимне «Трита в колодце». Здесь так же причиной мрака стало, по моему мнению, затмение солнца. Правда, далеко не все исследователи разделяют такую трактовку. Предлагаю обоснование этой точки зрения, для чего сначала познакомимся с несколько сокращённым содержанием этого гимна.

Гимн I. 105. Ко всем богам – Трита в колодце

Месяц в глубине вод:

Прекраснокрылый мчится по небу.

Не находят себе места

Златообручные, сверкающие звезды.

О Небо и Земля, узнайте обо мне в таком положении!

Да не упадет, о боги,

Вот то солнце вниз!

Да не лишимся мы никогда

Благословенной влаги сомы!

Я спрашиваю о моей последней жертве.

Пусть объяснит это вестник богов (Агни.– А.М.):

Куда девался прежний закон?

Кто теперь соблюдает его?

Вы, боги, те, что находитесь

В трех светлых пространствах неба:

Что справедливо, а что несправедливо?

Где же мое прежнее жертвенное возлияние?

Что же это за поддержка справедливого?

Что за надзор Варуны?

Можем ли мы обойти злоумышленника,

Идя по пути великого Арьямана (одного из небесных богов.–А.М.)?

Я – тот самый, кто раньше

Произносил нечто над выжатым сомой.

И вот меня преследуют заботы,

Как волк – дичь, мучимую жаждой.

Повсюду обжигают меня болью

Ребра, как жены мучают одного мужа.

Как крысы вгрызаются в свои хвосты,

Так заботы – в меня, твоего певца, о стоумный (Индра. – А.М.)

О Небо и Земля, узнайте обо мне в таком положении!

Вот те семь лучей –

Дотуда протянулась моя родословная.

Вот те пятеро быков (звёзд. – А.М.),

Которые стояли посреди великого неба –

Явление, достойное восхваления среди богов –

Вернулись назад все вместе.

Эти прекраснокрылые сидят

Посреди подъема на небо.

Они прогоняют с дороги волка (какое-то небесное тело. – А.М.),

Переправляющегося через юные воды (небесные реки. – А.М.).

Снова укреплено это достойное воспевания,

Заслуживающее лучшего восхваления светило (солнце. – А.М.), о боги.

Закон струят реки.

Правду протянуло солнце.

О Агни, ведь у тебя дружба

С богами, достойная воспевания.

Сев у нас, подобно Манусу (родоначальнику ариев. – А.М.),

Принеси жертву богам, как самый сведущий!

Сев как хотар (главный жрец. – А.М.), подобно Манусу,

Пригласи сюда богов, как самый сведущий!

Агни делает вкусными жертвенные возлияния,

Бог, мудрый среди богов.

Варуна создает молитву.

К нему, ведающему путь (истину, закон. – А.М.), мы обращаемся.

Он открывает сердцем мысль!

Пусть снова возникнет закон!

Вот тот путь Адитьев,

Созданный на небе, как творение, достойное восхваления, –

Его вам не обойти, о боги!

Вы, смертные, не видите его.

Трита, посаженный в колодец,

Взывает к богам о помощи.

Это услышал Брихаспати (бог молитвы. – А.М.),

Создающий широкий простор из узости.

С помощью этой хвалы с Индрой на нашей стороне,

Со всеми мужами пусть превзойдем мы всех в этой общине!

Пусть нам это щедро даруют Митра, Варуна,

Адити, Синдху, Земля и Небо!

В этом тексте мы видим целый ряд признаков, характерных для солнечного затмения: наступление ночи среди дня, появление на небе луны, звёзд и т.д. Характерным признаком такой ситуации являются те глубокие переживания, страхи, даже ужас, который испытывал древний человек при виде днём признаков ночи. Для него это было противоестественным, противозаконным нарушением обычного порядка, универсального закона. У него даже появляется обида на богов, которые должны наблюдать за соблюдением вселенского закона, должны не забывать о жертвоприношениях им, сделанных людьми ради того, чтобы всё шло своим чередом. Но несмотря на эту обиду, человек снова взывал к богам с просьбой восстановить закон. И когда это происходило, душа человека переживала новый перелом, переходила от сильной тревоги к восторгу, ликованию и к прежнему восхвалению богов. Это говорит нам о том, как сильно архаический человек привязывался к постоянным регулярностям, замеченным им в природе.

При истолковании данного гимна некоторые исследователи идут другим путём. Они концентрируют своё внимание на образе колодца и, считая его реальным отображением соответствующего объекта, строят иную картину, базирующуюся именно на таком понимании данного образа. И тогда исчезает картина солнечного затмения. Речь уже идёт о человеке, который якобы оказался в настоящем колодце, куда его будто бы бросили жадные братья. Из такого колодца он обращается к богам с мольбой о спасении, и когда ему удаётся мысленно совершить жертвоприношение сомы, боги спасают его. В колодце Трита проводит всю ночь ^[23].

Но такое толкование образа колодца отступает перед весьма правдоподобным описанием указанных выше признаков затмения, тем более что из колодца нельзя было бы увидеть эту картину из-за крайне ограниченного небольшим диаметром колодезного отверстия. Напрашивается мысль о том, что в гимне речь идёт не о реальном колодце. Нужно не упускать из виду, что арийские поэты очень часто использовали образы тех или иных реальных объектов в качестве метафор для экспрессивного представления каких-либо других объектов. В данном случае этот образ оказался эмоционально весьма эффективным для отображения той ситуации, в которой оказывается человек в момент солнечного затмения. Всё над ним меркнет, ясное небо уходит от него. Возникает впечатление наступившей ночи. Человеку кажется, что он попадает в колодезную темноту, откуда он будто бы и видит ночное небо. Но автор этого гимна в действительности использовал образ колодезной темноты для представления тёмной ночи на поверхности земли, наступившей в момент затмения. И глядя из неё вверх на небо, он видит появившиеся вследствие этого события звёзды. Образ колодца для описания явления затмения – одна из замечательных художественных находок древних поэтов.

Вселенский закон в представлении ариев тесно связан с движением. Он по существу определяет характер этого движения, делая его круговым, циклическим.

…Реки движутся по вселенскому закону Варуны.

Они не устают, не отдыхают.

Быстро, как птицы, летят они по кругу (II. 28.4).

Ветру также свойственно «круговое странствие» (II. 38.2). Арии стараются проникнуть в суть, в истоки этих проявлений движения.

День за днем движется мерцание вод.

Как давно было их первое излияние (II. 30.1)?

За ответом риши обращаются к космосу и приходят к выводу: всё приводят в движение небо и земля (IX. 81.5). Это, как теперь становится очевидным, верное направление поиска. Именно там, в глубинах космоса и его истории ищет ответы на подобные вопросы и современная физика и космология.

Ведийское представление о вселенском законе связано и с другой универсальной характеристикой реальности – со временем. Круговращение Вселенной дало им основание для деления времени на отдельные отрезки и их последовательности – циклы. Таковыми стали сутки, месяцы, сезоны, годы. Главный признак этих временных отрезков – их регулярная повторяемость. Но уже в этом членении времени проявляется дискретный взгляд на него, хотя указанные отрезки весьма масштабны по сравнению с более дробным членением времени, открытым наукой позднее. Важной была мысль о непрерывном течении времени, но когда речь шла о времени в природе, то это течение считалось монотонным, повторяющим одни и те же циклы. Эти циклы задавали ходу времени вполне определённый ритм, с которым можно было согласовывать те или иные социальные процессы. Поскольку циклы и соответствующие им отрезки времени связывались ариями с определёнными природными явлениями, то такое время можно назвать природно-обусловленным. Как и обусловливающие его явления оно, в представлении древних людей, протекало без каких-либо существенных изменений. Настоящее не отличалось от прошлого, считалось сходным с ним. В природе нет развития, эволюции, всё остаётся таким, каким оно когда-то возникло, ничего нового не появляется.

Сразу ведь небо родилось,

Сразу земля родилась,

Молоко Пришни (грозовой тучи. – А.М.), сразу было выдоено,

С тех пор никто не рождается (IV. 48.22).

Но у ведийских ариев существовал и другой тип времени – социально обусловленный. Это время связывалось ими с событиями в социальной жизни. А эти события отличались друг от друга, непрерывно следовали друг за другом, вносили всевозможные изменения в жизнь людей. Поэтому и данный тип времени не был монотонным. Оно протекало в разном темпе, было то менее, то более плотным, всегда порождало что-то новое. Непрерывное обновление социального процесса позволило авторам вед выделить в истории этого народа ряд крупных событий и благодаря этому установить несколько периодов в ходе их исторического времени. Это такие периоды, как время легендарного родоначальника ариев Мануса и учреждения ритуала жертвенного костра, период деятельности ранних риши, способствовавших преодолению ариями материального и духовного кризиса, время борьбы Индры с демоном Вритрой, с которым связывается наступление благоприятных условий для занятия хозяйственной деятельностью, длительная пора сражений ариев с туземными племенами за новые земли и время налаживания мирной жизни на завоёванных землях.

Социально обусловленное время имеет вполне определённую направленность из прошлого в будущее (стрелу времени), имеет свой исток, точку отсчёта и последующие вехи в его развитии, знаменующие переход к качественно новым состояниям общества. К такому ходу времени не применима такая черта, как повторяемость одинаковых циклов, хотя ряд исследователей её и относит ко всякому времени ^[24].

Увиденная древними людьми направленность времени в будущее пробуждала у них вопрос: конечна ли эта направленность или для неё есть предел. Ответ они искали в окружающем их мире. Их восприятие этого мира не было в состоянии проникнуть далеко в прошлое или будущее. Оно ограничивалось видением явлений, доступных большому числу сменяющих друг друга поколений. И это видение давало людям факты, говорящие об их длительном существовании. Интеллект этих людей был настроен на то, чтобы подобные явления длились не просто долго, а вечно. Такой ход времени больше устраивал людей, рождал в них чувство покоя, уверенности, защищённости от каких-либо катастроф. Поэтому методом экстраполяции они продлевали время в бесконечность, в вечность. Самым доступным фактом, к которому архаичные люди применяли указанный метод, была нескончаемая вереница дней и ночей.

Двигаясь вместе к общему теленку (жертвенному костру. – А.М.)

Две дойные коровы (ночь и заря – А.М.), твердо следуя порядку, расходятся в разные стороны,

Отмеривая нескончаемые пути,

Привлекая к себе все великие помыслы (I. 146.3).

Другим фактом, знакомым в течение многих поколений огнепоклонникам-ариям, была способность огня постоянно возрождаться и быть всегда юным, нестареющим (I. 146.2). В этом случае ариев восхищало такое свойство огня и, следовательно, его бога Агни, как постоянство в проявлении этого качества.

Наконец, третьим и, по-видимому, решающим фактом было постоянное присутствие на своих местах неисчезающей упорядоченности и неизменяемости небесных тел и всегда остающейся надёжной земли.

Два широких, высоких сидения именем закона

Я призываю, двух прародительниц, с помощью богов,

Двух прекрасноликих, которые получили бессмертие.

О Небо и Земля…(I. 185.6)

Вполне можно предположить, что именно эти объекты породили у древних людей идею бессмертия, которая была распространена ими на богов, на души людей, привела к мысли о жизни после смерти.

Дух жизни умершего бродит по своей воле.

Бессмертный — из одного лона со смертным (I. 164.30).

Мы видим, как арийские мудрецы всё глубже понимают значение времени для бытия, как всё больше и больше объектов и явлений они связывают с этим фактором действительности. Постепенно это позволяет им сформировать весьма абстрактное представление об этом универсальном параметре действительности, истолковать его как всеобщий принцип реальности, поднять его статус до уровня исходного начала и движущей силы мироздания. Они в конце концовпостигли его роль в движении, в изменении, в возникновении и развитии мира.

Гимн времени

Время везет воз, это конь с семью поводьями,

Тысячеглазый, нестареющий, с обильным семенем.

На него садятся верхом вдохновенные поэты.

Его колеса – все существования.

Семь колес везет это Время.

Семь – ступицы его, бессмертие – ось.

Время! Оно простирается во все существования.

Оно шествует, как первый бог.

Полный сосуд поставлен на Время.

Мы видим Время, хоть оно пребывает разом во множестве мест.

Оно – перед всеми этими существованиями.

Говорят, это Время – на высочайшем из небосводов.

Это оно стянуло вместе существования.

Это оно обошло вокруг существований.

Являясь отцом, оно стало их сыном.

Нет блеска превыше его блеска.

Время породило то небо,

Время породило эти земли.

Временем послано и существует

Все, что было и что должно быть.

Временем сотворена земля.

Во Времени пылает солнце.

Потому, что во Времени – все существования.

Во Времени далеко видит глаз.

Во Времени – сознание, во Времени – дыхание,

Во Времени предречено имя.

Времени, которое пришло,

Радуется все сущее.

Во Времени – жар, во Времени наилучший

Брахма (высшее божство. – А.М.) предречен, во Времени!

Потому что Время – повелитель всего,

Ведь оно было отцом Праджапати (бог-творец. – А.М.).

Им послано, им рождено

Это; все в нем покоится.

Потому что Время, став Брахмою,

Несет Самого Высшего.

Время создало все живое,

Время вначале создало Праджапати.

Самосущий Кашьяпа (риши. – А.М.) – от Времени,

Космический жар – от Времени (АВ. XIX, 53).

Представив время не только в чрезвычайно абстрактной форме, но и в высшей степени обобщённо, арийские мудрецы смогли объединить в этом понятии все известные им универсальные характеристики бытия. Кроме того, это понятие вобрало в себя функции целого ряда главных ведийских богов и тем самым стало синтетическим образом этих сверхсуществ. Так после многолетних поисков факторов происходящих в реальности процессов авторы вед нашли способ сжатого и всеобъемлющего представления своих основных мировоззренческих идей. Мысль пришла от богатой конкретности мифических образов к ёмкому отображению глубоких и фундаментальных свойств действительности. Эта мысль развивалась по общей не только для мифологии, но и во многом и для научного познания схеме. Эту схему можно охарактеризовать как типичную для всякого начального познания логику постижения явлений действительности. Чертами знания, формирующегося на первичных стадиях познавательного процесса, являются:

1) отображение поверхностных характеристик явлений;

2) множественность возникающих образов этих явлений;

3) хаотичность всей совокупности представлений и предположений;

4) смешение реалистического и вымышленного содержания во всей этой совокупности с преобладанием последнего;

5) конфронтационность разноречивых представлений и идей;

6) Формирование более глубоких, более абстрактных, объединяющих различные точки зрения идей, образов и других концептуальных структур, притом более изощрённых, но также соединяющих в себе реальное и вымышленное.

Представленная схема отображает не только эпистемологическое качество результатов мыслительной деятельности, но и их непрестанную эволюцию.

Достоинством авторов вед является то, что они проявляли большую толерантность друг к другу в ситуации концептуального и идейного плюрализма. Примеры же построения образов недоступных чувственному восприятию объектов и явлений свидетельствуют об интенсивно зарождавшихся намерениях проникнуть в сферу трансцендентных, скрытых глубин реальности, что и вело тогдашнее частично реалистическое, частично мифологическое мышление к рациональному научному мышлению. Вопросы к содержанию, доступному такому мышлению и опыту, уже ставились арийскими мудрецами.

Сколько существует огней? Сколько солнц?

Сколько утренних зорь? Сколько же вод?

Без всякого умысла я говорю вам, о отцы.

Я спрашиваю вас, о мудрые, чтобы узнать (X. 88.18).