On amendments to the Third Chapter of the Constitution of the Russian Federation: what is new?

Gorokhova Svetlana Sergeevna PhD in Law Associate Professor, Department of International and Public Law, Financial University under the Government of the Russian Federation 109456, Russia, Moskovskaya oblast', g. Moscow, ul. 4-I veshnyakovskii proezd, 4, kab. 414 Swettalana@yandex.ru Other publications by this author

Базовым, основным актом практически любой цивилизованной правовой системы сегодня является, безусловно, конституция, которая имеет статус фундамента конструирования и деятельности государственной власти, организующей саму себя в механизм взаимосвязанных и взаимодействующих органов. Очевидно, что точка опоры самой конституции должна быть выражена в виде нормы, которая по существу есть главная организующая, направляющая и регулирующая сила. Г. Кельзен поименовал это явление «нормоустанавливающей властью»,^[1] т.е. обладающей правом устанавливать конституцию. Традиционно такая норма определяет порядок внесения в конституцию изменений.^[2]

В России согласно главе 9 Конституции РФ, поправки, вносимые в главы 1,2, и 9, по сути приравниваются к принятию новой Конституции и требуют соответствующих организационных действий, в том числе, созыва Конституционного собрания РФ, а изменения к конституционным главам 3-8 принимаются в том же порядке, который предусмотрен для федеральных конституционных законов. Процедурное различие заключается во вступлении их в законную силу только после одобрения органами законодательной власти не менее чем 2/3 субъектного состава Российской Федерации. Подробная регламентация процесса внесения изменений в указанные конституционные главы закреплена в Регламенте Государственной Думы РФ (статьи 139 – 143). Установленный порядок конкретизирован также в Федеральном законе от 4 марта 1998 г. «О порядке принятия и вступления в силу поправок к Конституции РФ». Им же предусмотрено, что процесс рассмотрения закона о поправках в субъектах РФ ограничен годом с момента его принятия.

Отметим, что, несмотря на то что необходимость внесения изменений постоянно дискутировалась, российская Конституция в течение двух десятков лет оставалась неизменной, трансформировалась только статья 65, перечисляющая субъектный состав федерации.

Старт процессу внесения более существенных изменений в конституционную материю был дан в ноябре 2008 г., когда вновь избранный Президент, Д. Медведев в своем Послании Федеральному Собранию инициировал внесение некоторых изменений в Конституцию, и речь тогда в основном шла об увеличении сроков полномочий Государственной Думы и Президента РФ (с 4 до 5 лет, и с 4 до 6 лет, соответственно). Позднее, Основной закон государства был изменен еще раз в 2014 году, тогда, помимо прочего, поменялась система высших органов судебной власти, а именно – был упразднен Высший Арбитражный Суд РФ.

Послание Президента РФ Владимира Путина Федеральному Собранию РФ, оглашенное 15 января 2020 года, стало предвестником новых грядущих изменений Конституции РФ. Президент Российской Федерации, заявив, что: «Потенциал Конституции 1993 года далеко не исчерпан, а фундаментальные основы конституционного строя, права и свободы человека ещё многие десятилетия будут оставаться прочной ценностной базой для российского общества», тем не менее предложил внести на обсуждение ряд конституционных поправок, которые, по его мнению, являются вполне обоснованными и важными для дальнейшего развития России как правового социального государства, в котором высшей ценностью являются свободы и права граждан, достоинство человека, его благополучие.^[3]

Через 5 дней после выступления с Посланием Федеральному Собрание, 20 января 2020 года, в адрес Государственной Думы, Президентом был направлен проект закона Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации" О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации публичной власти" (Проект № 885214-7).

Необходимо заметить, что пакет поправок, предлагаемых Президентом, стал наиболее значительным за всю историю существования действующей Конституции РФ. Первоначально предлагалось изменить или дополнить 22 конституционных установления, однако затем, после обсуждений поправок в первом и втором чтении, и консультаций со специалистами в области конституционного права, к третьему чтению в Государственной Думе число редактируемых статей значительно возросло. В окончательном варианте изменению подверглись все главы, в которые поправки вносятся без созыва Конституционного Собрания РФ, то есть главы с 3-ей по 8-ю.

Так, в главе 3 «Федеративное устройство» были отредактированы статьи 67-72,75,77-79. Кроме того, глава была дополнена статьями 67.1, 75.1, и 79.1.

Рассмотрим указанные новеллы подробнее.

Часть 1 ст.67 Конституции РФ дополнена предложением, гласящим, что на российской территории в соответствии с соответствующим федеральным законом могут быть созданы федеральные территории, организация публичной власти которых также устанавливается вышеуказанным законом. Отметим, что это принципиально новая концепция для конституционного и административного права в сфере территориального деления России, поскольку ранее вся территория (суша) государства как суверена была поделена на территории субъектов федерации, которые, в свою очередь, могли включать в себя территории муниципальных образований. Конечно, здесь мы не говорим о чисто административном делении, регулирование и формирование которого осуществляется на уровне компетенции органов исполнительной власти.^[4] Однако, земельное право и ранее предусматривало возможность закрепления права собственности на земельные участки не за субъектами, а за федерацией, в целом, правда, не оперируя категорией «федеральная территория», а устанавливая возможность нахождения в федеральной собственности, например, земель и земельных участков государственных заповедников, национальных парков; промышленности и иного специального назначения, занятых федеральными энергетическими системами, объектами использования атомной энергии, федеральным транспортом, путями сообщения, объектами федеральной информатики и связи, объектами, обеспечивающими космическую деятельность, объектами обороны и др.^[5] То есть, создавалась ситуация, когда федеральные территории существовали по факту, но де-юре, их существование не было прямо предусмотрено Конституцией РФ. И, хотя официально, специфическая публичная власть на этих территориях установлена не была, тем не менее, управлялись они, очевидно, из федерального центра. Поэтому, полагаем, внесенная конституционная поправка всего лишь легализовала прямое подчинение тех или иных территорий напрямую Российской Федерации минуя подчинение субъектам. Отметим, что территории со специальным правовым режимом есть в других федеративных государствах. Например, в США их 14, они не входят ни в один штат и находятся под контролем федерального правительства.

Помимо вышеуказанного дополнения, ст.67 теперь включает в себя еще и новую часть 2.1, устанавливающую, что Россия обеспечивает защиту собственного суверенитета и территориальной целостности. Все действия, за исключением делимитации, демаркации и редемаркации государственной границы с сопредельными государствами, направленные на отчуждение части российской территории, а равно призывы к подобным действиям не допускаются. В данном случае, как видим, норма акцентирует внимание на защите суверенитета и целостности государства, не только подчеркивая недопустимость отчуждения территорий, но и антиконституционность призывов к этому. Напомним, что и ранее, до внесения поправок, Конституция РФ 1993 года не предусматривала права сецессии для своих субъектов. Этот же аспект подчеркивал и Федеральный конституционный закон от 17.12.2001 "О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации",^[6] разрешающий изменение субъектного состава России только путем присоединения новой территории или же укрупнением имеющихся субъектов. Поэтому, новеллой здесь по сути является только расширение перечня запрещенных высказываний для граждан, которое, логично повлечет за собой установление соответствующей юридической ответственности, расширив собой понимание экстремизма.^[7]

Отметим, что некоторые комментаторы внесенной поправки высказывают беспокойство включением в текст Конституции указания на то, что изменение государственной границы Российской Федерации все-таки возможно при осуществлении делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы с сопредельными государствами. Опасения, в данном случае вызваны тем, что, теоретически, появление такого установления открывает возможности для передачи части территории сопредельным государствам, например, Японии, спорных, с ее точки зрения, островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и группы островов Хабомаи.^[8] Однако, напомним, что делимитация, демаркация, а равно редемаркация – все это легальные международно-правовые процессы, используемые всеми государствами по мере возникновения политической, экономической, или иной необходимости. И, отрицать правовую возможность осуществления подобных действий государством, было бы достаточно странно.

Следующая статья, которую мы проанализируем, является принципиально новой для российской Конституции, и вызывает, пожалуй, наибольшее количество споров. Речь идет о статье 67.1, включившей в себя 4 части, достаточно эклектичных по содержанию.

Так, часть 1 ст.67.1, устанавливает, что Россия является правопреемником Советского Союза на своей территории, а также его правопродолжателем в отношении членства в международных организациях, их органах, участия в международных договорах, предусмотренных международными договорами обязательств и союзных активов за пределами территории государства. Полагаем, по прошествии практически 30 лет с момента распада СССР, указанную норму можно, в первую очередь, воспринимать как запоздавшую дань уважения государству-предшественнику, с учетом того, что ранее Конституция РФ не содержала упоминаний о переставшей существовать советской стране, хотя многие международные договоры и федеральный законы Российской Федерации включают в себя ссылку на то, что Россия является либо преемником СССР, либо продолжателем прав СССР (например, статьи 1 и 37 ФЗ РФ «О международных договорах»^[9], и Договор о правопреемстве в отношении внешнего государственного долга и активов Союза ССР"^[10]), и по факту, естественно, это было именно так.

Часть 2 ст.67.1 в ретроспективном ключе, обращается к еще более раннему, чем советский периоду, и устанавливает, что Россия, объединенная 1000-летней историей, сохраняя память предков, передавших россиянам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии государства, признает исторически сложившееся государственное единство. Ключевым элементом данного конституционного положения является, безусловно, упоминание веры в Бога. Этот аспект, не фигурировал в законодательстве нашего государства в таком контексте уже больше столетия - с момента крушения Российской Империи и ликвидации абсолютной монархии в начале XX века.^[11] Напомним, что в соответствии ч.1 статьи 14 Конституции РФ, Россиия - государство светское. Однако, преамбула к Федеральному закону "О свободе совести и о религиозных объединениях",^[12] подтверждая светскость Российской Федерации как государства, тем не менее однозначно указывает на особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, а также на уважение, оказываемое христианству, исламу, буддизму, иудаизму и другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России. Поэтому, в целом, поскольку новая редакция Конституции РФ не уточняет, о вере в какого именно Бога идет речь, такую поправку можно считать допустимой. Тем более, что концепция Бога в практике мирового конституционализма встречается не только в конституциях государств религиозного или клерикального толка, но и в Основных законах некоторых светских государств. Так, в преамбуле Конституции ФРГ^[13] говорится: «Сознавая свою ответственность перед Богом и людьми, … германский народ силой своей конституционной власти принял данный основной закон». Ирландская, датская и греческая Конституции также содержат так называемое «nominatio dei», или ссылку на Бога. Преамбула к Конституции Ирландии, буквально гласит следующее: «Во имя Пресвятой Троицы, от которой исходят все власти и к которой как к нашей последней надежде должны быть направлены все действия человека и Государства, Мы, народ Эйре, смиренно признавая все наши обязанности перед нашим Священным Господином Иисусом Христом, …издаем и устанавливаем для себя эту Конституцию».^[14]

Третья часть анализируемой ст.67.1 отдает дань уважения героизму российского народа в мировых войнах, посвящена учреждению патриотизма как конституционного института, и устанавливает, что: «Россия чтит память о защитниках Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига российского народа при защите Отечества не допускается». Такое положение, очевидно, не может вызывать возражений в стране, где большинство граждан так или иначе пострадало во время Второй мировой войны, и где ее последствия до сих пор ощутимы через память очевидцев. Однако, расположение данной нормы в конституционной главе посвященной федеративному устройству вызывает определенные сомнения, равно как и расположение предыдущей части 2 ст.67.1, рассмотренной нами чуть ранее. Очевидно, что эти установления скорее должны относится к вводной, идейно-политической части Конституции – преамбуле, или же первой главе «Основы конституционного строя». Поэтому, решение о включении данных норм в главу 3, на наш взгляд является не совсем обоснованным, поскольку нарушает структурно-содержательную цельность Основного Закона.

То же самое можно сказать и о части 4 ст.67.1 следующего содержания: «Дети являются важнейшим приоритетом государственной политики. Государство создает условия для всестороннего духовного, нравственного, интеллектуального и физического развития детей, воспитанию в них патриотизма, гражданственности и уважения к старшим. Российская Федерация, обеспечивая приоритетность семейного воспитания, берет на себя обязанности родителей в отношении детей, оставшихся без попечения». Это безусловно, важная, и нужная конституционная норма, отражающая ключевой аспект социальной политики государства, по сути, устанавливающая основы такой политики. Но, опять же, никакого отношения не имеющая к федеративному устройству, которому, в соответствии с названием и должна быть посвящена глава 3.^[15]

Следующая норма, подвергшаяся трансформации, это ст.68 главы 3 «Федеративное устройство».

В данной статье была изменена ч.1 в новой редакции установившая, что русский язык является государственным языком Российской Федерации, так как это язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов России. Ранее такого пояснения Конституция не содержала, констатируя лишь, что государственный язык – русский. Регулятивная составляющая в указанной поправке отсутствует, поскольку дополнение носит разъясняющий характер, и только.

Кроме того, анализируемая ст.68 дополнилась частью 4, гласящей, что культура является уникальным наследием многонационального народа России, поддерживается и охраняется государством. Здесь, учреждается еще один аспект социально-культурной политики не детерминированный федеративным устройством, что снова вызывает вопрос о выборе расположения данной нормы в конституционной материи.

Статья 69 Конституции РФ пополнилась положениями о том, что государство защищает культурную самобытность всех народов и этнических общностей, а не только коренных малочисленных народов, как было в первоначальном тексте.^[16] По нашему мнению, это значимое дополнение, призванное отразить все этническое многообразие населения России, и утвердить отношение государства к этому явлению. Не маловажным является и дополнение закрепляющее обязанность государства оказывать поддержку соотечественникам за рубежом, в осуществлении их прав, обеспечении защиты их интересов и сохранении общероссийской культурной идентичности. Отметим, что ранее такое положение Конституцией не предусматривалось, хотя в России и действовал (действует) Федеральный закон "О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом",^[17] содержащий подобное установление, и определяющий, что под соотечественниками за рубежом понимаются российские граждане, постоянно проживающие за пределами территории Российской Федерации.^[18]

Незначительные изменения коснулись и статьи 70 Конституции РФ, дополнившейся положением о том, что местом постоянного пребывания отдельных федеральных государственных органов власти может быть не только столица России, город Москва, но и другой город, определенный федеральным конституционным законом. Данная поправка, приводит конституционные положения к соответствию с фактическим положением дел, и легализует географическое разнесение ряда федеральных органов государственной власти за пределы российской столицы. Напомним, что Федеральным конституционным законом N 2-ФКЗ "О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации»^[19], в 2007 году высший орган конституционного контроля был перенесен из Москвы в Санкт-Петербург. Кроме того, в 2012 году, Президент РФ, В.В. Путин озвучил инициативу о перемещении в северную столицу и Верховного Суда РФ, заявив, что, «если судебная власть будет находиться "немножко в сторонке" от исполнительной, – хуже не будет, а город при этом приобретет ярко выраженную "столичную" функцию».^[20]

Отредактированы нормы, разграничивающие предметы ведения между Российской Федерацией и ее субъектами. Так, в дополнение к имеющимся предметам исключительного ведения федерального центра (ст.71) отнесены: организация публичной власти; установление основ федеральной политики и федеральные программы в области научно-технологического развития России; установление единых правовых основ здравоохранительной системы, системы воспитания и образования, в том числе и непрерывного цикла; информационные технологии, и обеспечение безопасности личности, общества и государства при их применении, а также при обороте цифровых данных; метрологическая служба; установление ограничений для замещения государственных и муниципальных должностей, должностей государственной и муниципальной службы, в том числе, связанных с наличием гражданства иностранного государства либо вида на жительство или иного документа, подтверждающего право на постоянное проживание российского гражданина на территории иностранного государства, а также ограничений, связанных с наличием счетов, хранением наличных денежных средств и ценностей в иностранных банках, расположенных за пределами территории России.

Особое внимание на себя в данном случае обращают два момента. Во- первых, акцентирование внимания на необходимости обеспечения информационной безопасности личности, общества и государства.^[21] Такое дополнение видится весьма актуальным в свете развития и внедрения в общественную жизнь искусственных интеллектуальных систем, и появления соответствующих новых вызовов и угроз безопасности.^[22] Во-вторых, важным, на наш взгляд дополнением перечня предметов исключительного ведения федерального центра является положение о том, что теперь за Российской Федерацией конституционно закреплены полномочия по установлению ограничений для лиц занятых государственной и муниципальной службой, в том числе, связанных с наличием гражданства иностранного государства либо вида на жительство, а также ограничений, детерминированных открытием и наличием счетов (вкладов), хранением наличных денежных средств и ценностей в иностранных банках, расположенных за пределами территории нашей страны. То есть, речь идет о невозможности для государственных чиновников иметь двойное гражданство (или даже вид на жительство в другом государстве), а также хранении их активов в иностранных банках. Возможно, с одной стороны, такая норма может показаться излишне «драконовской», но, если посмотреть на проблему с точки зрения простых россиян, это выглядит как дополнительная гарантия обеспечения толерантного отношения государственной власти к собственной стране.

Статья 72 Конституции РФ, устанавливающая предметы совместного ведения России и ее субъектов, также пополнилась рядом позиций, среди которых: сельское хозяйство (дополнение к п.д); молодежная политика (п.е); обеспечение доступной и качественной медицинской помощи, сохранение и укрепление общественного здоровья, создание условий для ведения здорового образа жизни, формирования культуры ответственного отношения граждан к своему здоровью (п.ж); а также, защита семьи, материнства, отцовства и детства; защита института брака как союза мужчины и женщины; создание условий для достойного семейного воспитания детей, а равно для осуществления совершеннолетними детьми обязанности заботиться о родителях (п.ж.1).

Здесь остановимся на следующих моментах. Во-первых, конституционное закрепление совместного ведения в сфере сельского хозяйства вызывает ряд вопросов, связанных с новым местом данной отрасли в системе национальной экономики. Означает ли данная поправка, что произойдет огосударствление агро-комплекса? Но, в таком случае, не совсем понятно сочетание этого явления с рыночной экономической системой. Или же речь идет об оказании поддержки сельскому хозяйству? Тогда, полагаем было бы значительно корректнее редакционно отметить этот нюанс, указав, что речь идет именно о поддержке сельского хозяйства, а не о сельском хозяйстве, вообще. Напомним, что ранее Конституция РФ не содержала упоминаний о сельском хозяйстве, равно как и о любом ином виде промышленности, если только речь не шла о тех отраслях, которые находятся в сфере государственного влияния (например, ядерная энергетика, оборонное производство; производство наркотических средств, и др.). Поэтому, полагаем, что дополнение предметов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов «сельским хозяйством», как таковым не может считаться вполне уместным.

Во-вторых, знаковой поправкой, на наш взгляд, является редакция п.ж ст.72, устанавливающая, что к предметам совместного ведения теперь отнесена защита института брака как союза мужчины и женщины. До настоящего момента, упоминание о браке (в контексте союза мужчины и женщины) не имело место в нормах Конституции РФ, и опосредованно закреплялось исключительно в Семейном кодексе РФ,^[23] и то лишь однажды, в ч.3 ст.1, гласящей, что регулирование семейных отношений осуществляется в соответствии с принципом добровольности брачного союза мужчины и женщины. Очевидно, что внесенное дополнение самым очевидным образом обозначает государственную позицию в отношении понимания института брака и его участников, прекращая надолго (если не навсегда), дискуссию о возможности легализации однополых браков в России.

Следующая конституционная норма третьей главы, которая была изменена, это ст.75, дополненная тремя пунктами 5,6 и 7.

Пятый пункт в предлагаемой редакции устанавливает положение о том, что Россия уважает труд граждан и обеспечивает защиту их прав, гарантируя минимальный размер оплаты труда (МРОТ) не менее величины прожиточного минимума трудоспособного населения в целом по государству.

Вообще, Конституция РФ упоминает о МРОТ помимо указанного добавленного пункта в статье 75, еще дважды. Во-первых, в профильной статье 7, определяющей основы социальной политики государства, и гласящей, что в Российской Федерации, среди прочего, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда (п.2, ст.7). И, во-вторых, в п.3 ст.37, закрепляющем за гражданами право на вознаграждение за труд не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда. Напомним, что в настоящее время, согласно ст.133 Трудового кодекса РФ,^[24] МРОТ устанавливается законодательно одновременно на всей территории Российской Федерации и не может быть ниже величины прожиточного минимума трудоспособного населения. Так, с 1 января 2020 года, в соответствии с Федеральным законом от 19.06.2000 N 82-ФЗ МРОТ установлен в размере 12 130 рублей в месяц.^[25] Прожиточный минимум, в свою очередь в целом по Российской Федерации за IV квартал 2019 года для трудоспособного населения установлен в размере 11510 рублей.^[26]

То есть, по сути, предлагаемый к внесению в Конституцию РФ п.5 ст.75 уже действует в России, и, по большому счету закладываемая конституционная поправка мало что изменит для граждан, разве что повысит юридический статус данного установления до конституционного.

Полагаем, здесь не о чем дискутировать. Стоит только отметить, что конечно, было бы более верно с позиции соблюдения внутренней системности конституционных установлений дополнить положением о величине МРОТ статью 7 Конституции РФ. Но, поскольку седьмая статья расположена в первой главе «Основы конституционного строя», на текущий момент ее изменение не представляется возможным, так как в соответствии с главой 9, внесение изменений в конституционные главы 1,2 и 9, приравнивается к принятию новой Конституции и требуют реализации более сложной процедуры, включающей созыв Конституционного собрания РФ, что сегодня неосуществимо по причине отсутствия соответствующего ФКЗ «О Конституционном собрании».

Шестой пункт обновленной статьи 75 гласит: «в России система пенсионного обеспечения формируется на основе принципов всеобщности, справедливости и солидарности поколений, поддерживается ее эффективное функционирование, а также осуществляется индексация пенсий не реже одного раза в год в порядке, установленном федеральным законом».^[27]

В данном случае, следует констатировать, что все, что было сказано в отношении предыдущего пункта пять, применимо и к приведенному выше пункту 6. Принципы формирования системы пенсионного обеспечения^[28] реализуются де-факто, а норма о ежегодной индексации пенсий уже существуют в российском законодательстве, причем довольно давно.^[29] Аналогичная ситуация прослеживается и с новым пунктом 7 ст.75, подтверждающим, вслед за текущим национальным законодательством, что в соответствии с федеральными законами в России гарантируются обязательное социальное страхование,^[30] адресная социальная поддержка граждан и индексация социальных пособий и иных социальных выплат.^[31]

Еще одной, новой конституционной нормой стала статья 75.1, установившая, что в России создаются условия для устойчивого экономического роста и повышения благосостояния граждан, для взаимного доверия государства и общества, гарантируются защита достоинства граждан и уважение человека труда, обеспечиваются сбалансированность прав и обязанностей гражданина, социальное партнерство, экономическая, политическая и социальная солидарность.

Указанная норма, с точки зрения политического декларирования, может быть оценена только положительно, поскольку совершенно очевидно, что несмотря на все гарантии и действующие нормы, положение «человека труда» в России остается еще недостаточно защищенным и далеко не все граждане страны имеют уровень благосостояния, соотносимый с прилагаемыми трудовыми усилиями. На наш взгляд, чтобы преодолеть сложившуюся ситуацию, необходимо выстроить политику государства таким образом, чтобы трудящийся гражданин имел реальную возможность не только обеспечить себе достойный уровень благосостояния в период трудовой деятельности, но и заложить основы собственного благополучия и финансовой независимости на следующий за трудоспособностью период нетрудоспособности, обусловленный возрастом. Этого можно достичь только при условии, когда основная масса трудящихся сможет претендовать на доходы, превышающие прожиточный минимум, что позволит сформировать материальный задел на будущее, и минимизировать опасную ситуацию, при которой гражданин, трудившийся всю свою сознательную жизнь, достигнув пенсионного возраста или же утратив трудоспособность по иным причинам, просто не сможет прожить без пенсионных выплат, то есть попадет в полную зависимость от них. Полагаем, такая ситуация просто неприемлема, если мы говорим об уважении человека труда.

Статья 77, это следующая конституционная норма, дополненная новым установлением. Речь идет о ч.3, гласящей, что высшим должностным лицом субъекта Российской Федерации может быть российский гражданин, достигший 30 лет, постоянно проживающий в стране, не имеющий гражданства иностранного государства либо вида на жительство или иного документа, подтверждающего право на постоянное проживание на иностранной территории. При этом, такому лицу в порядке, установленном законом, запрещается иметь активы в иностранных банках, расположенных за пределами территории России. Кроме того, законодательно могут быть установлены и дополнительные требования.

Семьдесят восьмая статья Конституции РФ также дополнена новой частью 5 сходного содержания, только в отношении руководителей федеральных государственных органов. Данные нормы содержательно и функционально связаны с уже описанным нами обновленным пунктом т), статьи 71 и логически его продолжают. Поскольку очевидно, что, если планируется устанавливать ограничения по аффелированности госслужащих с иностранными государствами в гражданском и финансовом плане, такие ограничения просто не могут не коснуться и высших должностных лиц государства и его субъектов.

Говоря словами рекламного буклета, подготовленного Центризбиркомом РФ к всенародному голосованию по поправкам к Конституцию: «Во власти – [должны быть] только патриоты. Государственная служба - это прежде всего служение российскому народу. Российские чиновники не могут работать на интересы иностранных государств, не могут преследовать никаких других целей, кроме целей, направленных на решение задач развития России и повышения благосостояния ее жителей».^[32] С этим сложно спорить, и следует только приветствовать подобный подход.

Отредактирована и статья 79 главы 3 Конституции РФ. Так в последней редакции она дополнена фразой «решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, не подлежат исполнению в Российской Федерации».

Смысл данной нормы достаточно очевиден, хотя с редакционной точки зрения и вызывает некоторые вопросы, поскольку предоставляет возможности для двоякого понимания. Так, слова «в их истолковании, противоречащем Конституции РФ» можно, при желании соотнести со словами «решения межгосударственных органов», при этом получив фразу «решения межгосударственных органов в их истолковании, противоречащем Конституции РФ». Или же со словами «положений международных договоров Российской Федерации», и тогда читая «положений международных договоров в их истолковании, противоречащем Конституции РФ». Полагаем, такой подход к конструированию конституционных положений не может считаться удачным.

И, наконец, завещает третью главу Конституции РФ новая статья 79.1, учреждающая, что Россия принимает меры по поддержанию и укреплению международного мира и безопасности, обеспечению мирного сосуществования, недопущению вмешательства во внутренние дела государства.

Данная норма, не вызывает никаких возражений, и, как представляется, с одной стороны, констатирует направленность внешней политики государства на мирное сосуществование в рамках международного сообщества, а, с другой, еще раз подчеркивает недопустимость вмешательства во внутренние дела и нерушимость государственного суверенитета.

Подводя итог вышеизложенному, можно констатировать, что третья глава Конституции РФ, посвященная федеративному устройству нашего государства подверглась значительным изменениям, которые можно условно разделить на следующие группы: изменения направленные на совершенствование системы государственного управления; связанные с корректировкой предметов ведения Российской Федерации и ее субъектов; поправки, усиливающие идеологическую основу Конституции РФ; корректирующие социальную политику государства, и наконец, устраняющие неопределенность в вопросах соотношения международного и национального права.

И, несмотря на то, что к редакции и местоположению некоторых вновь принятых конституционных норм есть определенные вопросы, тем не менее следует констатировать, что итоги проведенного 1 июля 2020 года всероссийского голосования подтверждают общую положительную оценку новой версии Российской Конституции.