Self-employed individuals as subjects of entrepreneurship

Bondarenko Diana Valeryevna PhD in Law Consulting Lawyer, Tomsk Oblast Department of Finance; Docent, the department of Civil Law, Tomsk State University of Control Systems and Radioelectronics 634000, Russia, Tomskaya oblast', g. Tomsk, pr. Lenina, 111, kab. 14 dianaf@mail.ru Other publications by this author

Принятие Федерального закона от 26.07.2017 № 199-ФЗ «О внесении изменений в статьи 2 и 23 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» ознаменовало собой легальное выделение в гражданском позитивном праве в качестве самостоятельной группы субъектов предпринимательской деятельности граждан, не зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, но осуществляющих в рамках правового поля предпринимательскую деятельность своим трудом ^[1]. Несмотря на несколько эскизный характер рассматриваемых нововведений, они имеют системное значение, формализируя возможность легального осуществления лицом предпринимательской деятельности без государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя или без создания юридического лица.

Рассматриваемый закон был принят в рамках кампании по легализации так называемых самозанятых, начатой по поручению Президента РФ еще в 2013 году (п. 1.27 Перечня поручений от 27 декабря 2013 г. № Пр-3086) ^[2]. Повышенное внимание к проблеме легализации деятельности рассматриваемой категории лиц вызвано существенным пополнением рядов теневого сектора предпринимательства в связи с увеличением налоговой нагрузки, а также кризисными явлениями в российской экономике. Права и интересы самозанятых лиц не могут быть надлежащим образом защищены, им недоступна соответствующая государственная поддержка, в том числе полагающаяся субъектам малого и среднего предпринимательства. При этом, действуя вне правового поля, эти граждане не исполняют конституционную обязанность по уплате налогов. Кроме того, как отмечают И.В. Ершова, Е.В. Трофимова, «самозанятые не участвуют в формировании внебюджетных фондов социального назначения, что с позиции социальной справедливости вызывает вопрос: за их медицинское и пенсионное обеспечение отвечают законопослушные граждане» ^[3]?

Были высказаны различные предложения в целях стимулирования таких граждан к приобретению ими легального статуса: от введения «налога на тунеядцев» до установления патентной системы налогообложения самозанятых. Непосредственное решение указанной проблемы на законодательном уровне предпринято в конце 2016 года путем принятия блока норм поощрительной направленности, намечающих институциональные рамки категории самозанятых лиц. Федеральным законом от 30.11.2016 № 401-ФЗ были внесены изменения в Налоговый кодекс Российской Федерации, предоставляющие двухлетние налоговые каникулы физическим лицам, не зарегистрированным в качестве индивидуальных предпринимателей, оказывающих без привлечения наемных работников услуги для личных, домашних и (или) иных подобных нужд по следующим трем видам деятельности: присмотру и уходу за детьми, больными лицами, лицами, достигшими возраста 80 лет, а также за иными лицами, нуждающимися в постоянном постороннем уходе по заключению медицинской организации; репетиторству; уборке жилых помещений, ведению домашнего хозяйства. При этом законом субъекта РФ могут быть установлены также иные виды услуг для личных, домашних или иных подобных нужд, доходы от оказания которых освобождаются от НДФЛ. Кроме того, в течение 2017-2018 гг. доходы от оказания этих видов услуг не подлежат включению в базу для исчисления страховых взносов. Но такие льготы им доступны при условии уведомления налогового органа об осуществлении деятельности по оказанию физическим лицам перечисленных услуг ^[4]. Таким образом, обозначенный закон выделяет особую группу субъектов предпринимательской деятельности, осуществление которой возможно без государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. Вышеупомянутый Федеральный закон от 26.07.2017 № 199-ФЗ предлагает уже более четкую нормативную артикуляцию такой формы предпринимательской деятельности.

Следует отметить, что физические лица, самостоятельно занимающиеся деятельностью, направленной на систематическое получение прибыли, не зарегистрированные в качестве индивидуального предпринимателя и ранее признавались рядом авторов как субъекты предпринимательской деятельности.

Так, А.М. Яковлев утверждает, что предпринимательская деятельность может осуществляться как с регистрацией, так и без нее ^[5].

Аналогично Г.Д. Отнюкова среди способов реализации права на осуществление предпринимательской деятельности выделяет фактический (без регистрации, без лицензии) и легитимный (на основе государственной регистрации, лицензии по лицензируемым видам деятельности) ^[6].

Эта позиция находит подтверждение в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27.12.2012 № 34-П: «…отсутствие государственной регистрации само по себе не означает, что деятельность гражданина не может быть квалифицирована в качестве предпринимательской, если по своей сути она является таковой» ^[7].

Легальное основание для выделения так называемого «фактического предпринимательства» содержится в п. 4 ст. 23 Гражданского кодекса РФ, согласно которому гражданин, осуществляющий предпринимательскую деятельность без образования юридического лица в отсутствие государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, не вправе ссылаться в отношении заключенных им при этом сделок на то, что он не является предпринимателем. Таким образом, Гражданский кодекс РФ признает такого гражданина предпринимателем.

Схожим образом определяются налоговые последствия осуществления не зарегистрированными в установленном порядке физическими лицами деятельности, соответствующей определению предпринимательской: согласно п. 2 ст. 11 Налогового кодекса РФ физические лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, но не зарегистрировавшиеся в качестве индивидуальных предпринимателей в нарушение требований гражданского законодательства Российской Федерации, при исполнении обязанностей, возложенных на них Налоговым кодексом РФ, не вправе ссылаться на то, что они не являются индивидуальными предпринимателями.

Сторонники иного подхода отказывают в квалификации лиц, занимающихся приносящей доход деятельностью в отсутствие государственной регистрации, как субъектов предпринимательской деятельности.

Так, О.Н. Ермолова не соглашается с обозначенной трактовкой п. 4 ст. 23 ГК РФ РФ, указывая, что решение суда о применении к договорам незарегистрированного лица правил об обязательствах, связанных с предпринимательской деятельностью, «не подменяет регистрацию, лишь устраняет дисбаланс в регулировании сложившихся отношений, направлено на поддержание стабильности гражданского оборота» ^[8].

По мнению И.С. Шиткиной, «с формально легальной точки зрения лица, осуществляющие деятельность без государственной регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей, субъектами предпринимательской деятельности не являются, как это следует из п. 1 ст. 2 ГК РФ» ^[9].

Представляется, что такая контроверза относительно «фактического предпринимательства» не в последнюю очередь вызвана прежней редакцией легального определения предпринимательской деятельности в ст. 2 Гражданского кодекса РФ, закрепляющего в качестве одного из признаков таковой государственную регистрацию соответствующих лиц ^{[10, 11]}. Однако справедливости ради следует отметить, что большинство авторов обозначают данный признак в качестве формального, но не сущностного, являющегося, скорее, легальным условием осуществления предпринимательской деятельности ^{[12, 13]}. И действующая редакция абз. 3 п. 1 ст. 2 Гражданского кодекса РФ более рельефно отражает подобное значение факта государственной регистрации, обозначая ее в качестве обязанности субъекта предпринимательской деятельности, но не признака.

Таким образом, государственная регистрация не может служить релевантным критерием для определения понятия субъект предпринимательской деятельности.

Полагаем, что в силу междисциплинарного характера понятия субъект предпринимательской деятельности при его определении в первую очередь необходимо ориентироваться на экономический субстрат. Итак, субъектом предпринимательской деятельности является лицо, которое непосредственно осуществляет самостоятельную, осуществляемую на свой риск деятельность, направленную на систематическое получение прибыли.

С учетом изложенного, среди субъектов предпринимательской деятельности можно выделить в качестве одной из групп, помимо традиционно называемых в литературе, физических лиц, осуществляющих такую деятельность в отсутствие государственной регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей. Названная группа, в свою очередь, по соответствию признаку легальности подразделяется на две подгруппы:

1) физические лица, которые не регистрируются в качестве индивидуальных предпринимателей в нарушение закона («фактические предприниматели).

Правовое положение таких лиц характеризуется следующими особенностями.

Специфика гражданско-правового статуса рассматриваемого участника оборота заключается в том, что он не вправе ссылаться в отношении заключенных им при осуществлении предпринимательской деятельности сделок на то, что он не является предпринимателем. При этом отсутствие государственной регистрации у фактического предпринимателя не может служить основанием недействительности совершаемых им сделок с целью получения прибыли. Кроме того, суд вправе применить к таким сделкам правила об обязательствах, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, в том числе правило п. 3 ст. 401 Гражданского кодекса РФ об ответственности предпринимателя за нарушение обязательства независимо от вины, предписания законодательства о защите прав потребителей и пр. Таким образом, в случае если такая сделка станет предметом рассмотрения суда, последний может ее оценивать с позиции более жесткого стандарта поведения, установленного в отношении субъектов, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Однако решение этого вопроса законодатель оставляет на дискреционное усмотрение суда, который с учетом конкретных обстоятельств дела вправе не применять к таким сделкам соответствующие правила. Изложенные гражданско-правовые последствия осуществления фактической предпринимательской деятельности направлены в первую очередь на защиту прав и законных интересов другой стороны заключаемых незарегистрированным лицом сделок.

С позиции налогового законодательства гражданин, занимающийся предпринимательской деятельностью, не будучи зарегистрированным в качестве индивидуального предпринимателя, при исполнении возложенных Налоговым кодексом РФ обязанностей не вправе ссылаться на то, что он не является индивидуальным предпринимателем (п. 2 ст. 11 НК РФ). Иными словами, такое лицо для целей исполнения налоговых обязанностей фактически приравнивается к индивидуальному предпринимателю. Сказанное означает, что на него распространяется соответствующий режим налогообложения, установленный Налоговым кодексом РФ для индивидуальных предпринимателей ^{[14, 15, 16, 17]}.

Как указывает Конституционный суд РФ в Определении от 23 октября 2014 г. № 2298-О, законоположение п. 2 ст. 11 НК РФ содержит правило, позволяющее обеспечить безусловное исполнение налогоплательщиками обязанности платить законно установленные налоги и сборы, как того требует статья 57 Конституции Российской Федерации ^[18].

Соответственно, по факту осуществления фактической предпринимательской деятельности лицо может быть также привлечено к ответственности за совершение налоговых правонарушений, в частности, за непредставление в налоговые органы предусмотренной законодательством о налогах и сборах отчетности, за неуплату сумм налога (сбора, страховых взносов).

Кроме того, предпринимательская деятельность в отсутствие государственной регистрации рассматривается публичным правом как незаконная, и ее осуществление влечет административную, а в соответствующих случаях и уголовную ответственность. Так, согласно ст. 14.1 КоАП РФ осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя влечет наложение административного штрафа в размере от пятисот до двух тысяч рублей. Если же это деяние причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере, то лицо подлежит уголовной ответственности по ст. 171 УК РФ.

2) физические лица, которые правомерно осуществляют предпринимательскую деятельность, не будучи зарегистрированными в качестве индивидуальных предпринимателей (собственно самозанятые).

Специфика такого субъекта предпринимательской деятельности в его своего рода пограничном положении между собственно предпринимателем и наемным работником. С последними рассматриваемую категорию граждан сближает личный характер их деятельности: самозанятые лица выполняют работу своими силами, без привлечения наемного труда. Однако самозанятость не отвечает иным конститутивным критериям трудовых отношений, в том числе выполнению трудовой функции в интересах, под управлением и контролем работодателя, подчинению правилам внутреннего трудового распорядка, и по своей сути тяготеет к предпринимательству. В контексте волевого начала исследуемая деятельность очевидно осуществляется лицом своей властью и в своем интересе, направлена на систематическое получение дохода. Такой деятельности присущ рисковой характер: самозанятый гражданин несет бремя собственных коммерческих просчетов, недооценки вероятности наступления определенных не зависящих от него обстоятельств, негативных экстерналий. При этом получаемый самозанятыми доход предназначен, как правило, для удовлетворения личных потребностей и потребностей семьи. Существенной особенностью является ведение такой предпринимательской деятельности в рамках самых малых форм хозяйствования, что позволяет категоризировать самозанятость в качестве микробизнеса. В этой связи необходимо подчеркнуть, что значимость такого формата экономической активности для экономики страны состоит, помимо прочего, в заложенном в нем потенциале роста, в возможности трансформации в малый и средний бизнес.

Следует отметить, что Министерство юстиции РФ предложило свое видение определения понятия «самозанятый». Им разработан проект внесения изменений в Закон РФ от 19.04.1991 № 1032-1 «О занятости населения в Российской Федерации», предлагающий юридическую формализацию указанного понятия ^[19]. Согласно тексту проекта самозанятыми являются граждане, отвечающие следующим критериям:

физические лица, самостоятельно осуществляющие на свой риск направленную на систематическое получение прибыли деятельность по оказанию услуг, выполнению работ для физических лиц, основанную исключительно на личном трудовом участии, в том числе во время, свободное от исполнения обязанностей по трудовому договору;

не зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей;

достигшие 16-летнего возраста;

представившие уведомления об осуществлении указанной деятельности в налоговый орган в соответствии с законодательством Российской Федерации о налогах и сборах.

Как видно, разработчики ограничили круг таких лиц лишь гражданами, осуществляющими деятельность по оказанию услуг и выполнению работ. Однако представляется более предпочтительным в целях придания данной конструкции системного значения не ограничивать сферы предпринимательской деятельности лишь двумя перечисленными.

Помимо формирования концептуально безупречного догматического понятия «самозанятый» не менее важным является социально и экономически обоснованное структурирование правового режима деятельности самостоятельно занятых лиц.

Правовой статус данных лиц находится в стадии становления и пока намечен несколько пунктирно. Законодательная работа по его определению на настоящий момент еще не завершена. Еще не представлен полный перечень видов предпринимательской деятельности, которой допустимо заниматься без государственной регистрации (либо критерии такой деятельности), и условия ее осуществления гражданами.

Анализ правового статуса данной категории субъектов предпринимательской деятельности для целей настоящего исследования проводится в разрезе гражданско-правового, финансово-правового и процессуального аспектов.

Гражданско-правовой статус рассматриваемой категории лиц в первую очередь определяется положениями ст. 23 ГК РФ, согласно которой условия осуществления гражданами предпринимательской деятельности без государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя могут быть предусмотрены законом (абз. 2 п. 1 ст. 23 ГК РФ).

В этой связи возникает вопрос: как коррелирует обозначенная бланкетная норма с вышеупомянутыми вновь введенными положениями Налогового кодекса ГК РФ о самозанятых граждан?

П. 2 ст. 3 ГК РФ указывает, что под термином «законы» в Гражданском кодексе РФ понимаются принятые в соответствии с ним федеральные законы, регулирующие отношения, указанные в пунктах 1 и 2 статьи 2 ГК РФ. Что дает основание предположить, что с перечисленных в Налоговом кодексе РФ категорий самозанятых не снимается предусмотренная п. 1 ст. 23 ГК РФ обязанность государственной регистрации в качестве индивидуальных предпринимателей. Однако в ГК РФ не единожды можно встретить употребление данного термина в более широком значении, в том числе как отсылающего к законам, посвящённым регулированию отношений, основанных на властном подчинении (например, абз. 3 п. 1 ст. 49, ст. 1112 ГК РФ). Кроме того, едва ли законодатель при принятии рассматриваемых поправок ст. 23 Кодекса намеренно допустил признание отсутствия государственной регистрации указанными лицами как гражданского правонарушения. При этом важно заметить, что вопросы государственной регистрации предпринимателей имеют межотраслевое значение, базируются на нормах как публичного, так и частного права. С учетом изложенного, в бланкетной норме п. 2 ст. 23 ГК РФ видится отсылка, среди прочего, к приведенным положениям НК РФ как пример взаимодействия с другими отраслями права. Что, безусловно, не исключает, что виды и условия осуществления деятельности без государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя будут предусмотрены также вновь введенными нормами гражданско-правовой направленности.

Исходя из п. 3 ст. 23 ГК РФ, к предпринимательской деятельности самозанятых граждан соответственно применяются правила ГК РФ, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения.

Отечественное гражданское законодательство предусматривает специальные правила в отношении участия в обороте лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, и такая специализация была значительно углублена недавней реформой обязательственного права. Можно признать, что позитивное гражданское право предусматривает достаточно оптимальную и гибкую модель регулирования деятельности предпринимателей в целом. Особенностью нормирования отношений с участием субъектов предпринимательской деятельности является сочетание предоставления им максимальной договорной свободы с предъявлением к ним ряда повышенных требований, что обусловлено имманентно присущим рисковым характером деятельности предпринимателей, их профессионализмом, рациональностью, экономически более сильным положением по сравнению с потребителями и пр.

Однако учитывая небольшой масштаб бизнеса самозанятых лиц, его исключительно личный характер, подчас извинительную иррациональность, в определенных случаях будет оправдан более снисходительный подход к их участию в обороте. В этой связи в конструируемую модель правового режима деятельности самозанятых лиц допустимо включение определенных проявлений патернализма.

В частности, на такую категорию предпринимателей целесообразно распространить общие правила об условиях привлечения к гражданско-правовой ответственности по обязательству п. 1 ст. 401 ГК РФ (то есть при наличии вины). Снижение стандарта разумности и осмотрительности и установление паритетных начал в охранительных правоотношениях более адекватно социально-экономическим особенностям взаимодействия самозанятых предпринимателей со своими контрагентами.

Также представляется более справедливым установить в отношении самозанятых лиц общие правила о возможности снижения судом неустойки в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения, предоставив суду возможность на основе оценки обоснованности размера заявленной к взысканию неустойки с учетом фактических обстоятельств дела обеспечить баланс имущественных прав сторон договора.

Следует отметить, что в целом наделение суда широким инструментарием по ex post контролю справедливости договора в рамках разрешения споров с участием самозанятых лиц видится одним из приемлемых решений задачи учета специфики такой формы предпринимательства и обеспечения защиты прав и законных интересов слабой стороны договора. Это объясняется тем, что категория самозанятый включает в себя разнородный круг граждан, который также может быть подвернут градации, в том числе в разрезе доходности, социальному и экономическому положению, степени вовлеченности в бизнес и пр. Но правовые нормы не могут охватить весь спектр отношений с участием самозанятых лиц, учесть их видовое многообразие, все возможные нюансы их фактического положения и его динамику. Суд, наделенный соответствующими дискреционными полномочиями, может учесть указанные аспекты и обеспечить достижение необходимого баланса прав и обязанностей участников конкретных правоотношений.

Кроме того, представляется разумным предусмотреть для отдельных категорий самозанятых предпринимателей изъятия из правил, установленных положениями ст. 426 ГК РФ о публичном договоре. Договорным отношениям таких лиц нередко присущ фидуциарный характер, и при решении вопроса о продаже определенному лицу товаров (оказанию услуг, выполнению работ) немалую роль играют личные характеристики контрагента. Не исключены и случаи нежелания в ущерб своему времени расширять клиентскую базу.

Вместе с тем, дальнейшая работа по формированию правового режима деятельности самозанятых лиц в контексте гражданско-правового модуса должна вестись с учетом обеспечения защиты прав и законных интересов иных участников оборота, в первую очередь, потенциальных потребителей. При этом установление для самозанятых предпринимателей определенных исключений из положений законодательства о защите прав потребителей видится принципиально возможным, но лишь точечно, в случаях явного ущемления в потенции соответствующими нормами интересов таких предпринимателей. Так, например, полагаем разумным предусмотреть ограничения права потребителя на обмен товара надлежащего качества (ст. 25 Закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей») ^[20].

Отправной точкой для определения финансово-правового положения таких граждан служат положения п. 7.3 ст. 83, п. 70 ст. 217, пп. 3 п. 3 ст. 422 НК РФ, содержащие требования о постановке самозанятых на налоговый учет, освобождение от уплаты НДФЛ, а также от обязанности уплачивать страховые взносы с сумм вознаграждений самозанятым.

Финансовая политика государства является основным камнем преткновения между государством и фактическими предпринимателями и, соотвественно, главным фактором, способствующим значительному росту теневого сектора экономики. И даже в текущей ситуации, несмотря на предлагаемый действующим законодательством комплекс правовых льгот, издержки легализации статуса самозанятых превышают преимущества выхода из неправовой среды. Ограниченные двухлетним сроком налоговые каникулы не воспринимаются нелегальными предпринимателями как благо, поскольку непредсказуемость налоговой политики и тенденции увеличения налогового бремени формируют весьма пессимистические ожидания таких лиц. Повышению налоговой дисциплины препятствует также восприятие механизма образования и распределения бюджетных средств как несправедливого и неэффективного. Низкая оценка качества выполнения государством социальных обязательств, общее сокращение соответствующих бюджетных расходов продуцируют девиации налогового поведения налогоплательщиков. Фактические предприниматели не ассоциируют подлежащие уплате ими налоги, сборы и страховые взносы с получаемыми публичными социальными благами, субъективная ценность которых оказывается существенно ниже размера указанных обязательств.

Кроме того, индивидуальный предприниматель, добросовестно уплачивающий налоги и сборы, находится в заведомо менее выгодном положении, чем уклоняющийся от исполнения налоговых обязанностей «фрилансер». И в разрезе конкретного сегмента микробизнеса последний имеет явное конкурентное преимущество, что побуждает лиц, официально и законно осуществляющих предпринимательскую деятельность, избирать аналогичную модель поведения. Указанное обстоятельство имеет мультипликативный эффект, в силу чего неформальная занятость приобретает массовый характер. В сложившихся условиях нелегальный статус, уклонение от исполнения фискальных обязательств приобрели социально одобряемый характер, признаны социумом в качестве допустимого стереотипа поведения.

Росту теневой самозанятости также в значительной мере способствует тот факт, что наказание за незаконное предпринимательство и уклонение от уплаты налогов в настоящее время не является неотвратимым. Процент выявления соответствующих правонарушений и привлечения к ответственности достаточно низок.

Исходя из изложенного, следует признать, что проблема акселерации теневой занятости, усугубляемая экономическим кризисом в стране, требует системных решений. Представляется важным заострить внимание на некоторых моментах, касающихся решения вопроса побуждения самозанятых к легализации.

В качестве наиболее оптимальной модели налогообложения самозанятых лиц на уровне федеральной власти рассматривается патентная система. В целях адаптации представленного в гл. 26.5 НК РФ налогового режима к особенностям такого формата предпринимательской деятельности представляется целесообразным предусмотреть возможность пропорционального уменьшения подлежащей уплате суммы налога и обязательных платежей по страховым взносам, если фактически полученный годовой доход предпринимателя оказался более чем на 50 процентов меньше потенциально возможного к получению годового дохода по соответствующему виду деятельности, установленного законом субъекта Российской Федерации, при условии предоставления соответствующей налоговой отчетности, подтверждающей указанное обстоятельство. Кроме того, расчет региональными властями величин потенциально возможного к получению дохода необходимо проводить с привлечением широкой общественности, в том числе непосредственно самозанятых лиц, в целях выявления реального размера их прибыли.

При этом в обозримой перспективе не стоит рассчитывать на сколь-либо значительный прирост бюджетных доходов за счет рассматриваемой категории граждан. Следует признать, что установление самого минимального, в определенной степени символического размера фискальных взиманий в условиях сложившейся напряженной экономической обстановки является предпочтительным, ввиду того, что во главе угла стоит цель вовлечения в процесс легализации как можно большего числа самозанятых граждан. Существенное расширение охвата самозанятых граждан процессом легализации позволит решить не только задачи обеспечения транспарентности их экономической активности и, соотвественно, возможности реализации государством надзорной функции, но и смены стандарта поведения и ценностных ориентаций. Реализация такого оптимистичного сценария подразумевает массовое следование предпринимателями стереотипу социально ответственного поведения, его закрепление и обеспечение повышения уровня налогово-правовой культуры в целом.

Применительно к российским реалиям создание комфортной для самозанятых граждан институциональной среды включает также реализацию задачи обеспечения стабильности, предсказуемости налогового законодательства.

Реформирование налогово-правовой регламентации условий осуществления рассматриваемым кругом лиц предпринимательской деятельности не должно сводиться лишь к льготированию и предоставлению преференций. Немаловажным является также усиление мер по выявлению фактов уклонения от уплаты налогов и сборов, незаконного предпринимательства, установлению неотвратимости наказания за указанные правонарушения. Следует отметить, что задача повышения результативности проверок контрольно-надзорных органов была поставлена в Послании Президента РФ Федеральному собранию от 01.12.2016 ^[21]. Для целей исполнения данного поручения Планом мероприятий ФНС России по выполнению Перечня поручений Президента Российской Федерации по реализации в 2017 году Послания Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 1 декабря 2016 года предусмотрено мероприятие по совершенствованию программных средств, применяемых налоговыми органами в целях повышения эффективности налогового контроля ^[22].

Однако одной из неоднозначных тенденций последнего времени является сокращение количества проверок субъектов предпринимательства, воспринимаемых как едва ли не главное препятствие для его развития. Кроме того, для нынешней ситуации характерно несколько снисходительное отношение государства к нелегальному статусу микропредпринимателей. Оборотной стороной достигнутого результата по снижению давления на бизнес является недостаточное выявление допущенных правонарушений, что чревато крайне негативными последствиями для экономики страны. В связи с этим в целях побуждения к легализации незарегистрированных предпринимателей представляется целесообразным активизировать контрольно-надзорные мероприятия в отношении субъектов предпринимательской деятельности одновременно с улучшением качественного состояния механизма контроля за соблюдением бизнесом норм действующего законодательства.

Процессуальный статус самозанятых граждан пока неясен. Учитывая положение ч. 3 ст. 22 ГПК РФ споры с участием таких граждан в связи с осуществлением ими предпринимательской деятельности не подведомственны суду общей юрисдикции, ввиду того, что по сути является экономическими, и, значит, подлежащими рассмотрению арбитражным судом. Но и реализация их права на судебную защиту путем обращения в арбитражный суд представляется проблематичной, поскольку согласно ч. 2 ст. 27 АПК РФ арбитражным судам подведомственны дела с участием организаций, являющихся юридическими лицами, граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющих статус индивидуального предпринимателя, приобретенный в установленном законом порядке. Данная норма предусматривает, что в случаях, предусмотренных АПК РФ и иными федеральными законами, арбитражные суды разрешают споры с участием Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, должностных лиц, образований, не имеющих статуса юридического лица, и граждан, не имеющих статуса индивидуального предпринимателя. Однако в АПК РФ и иных федеральных законах соответствующие положения не встречаются. Как заметил М.И. Клеандров, «незарегистрированным предпринимателям "входа" нет ни в арбитражные суды, ни в суды общей юрисдикции» ^[23]. Ввиду того, что данная проблема уже озвучена в литературе, полагаем, что ее решение на законодательном уровне не заставит себя долго ждать.

Подводя итоги настоящего исследования, можно сделать следующие выводы.

Нормативное выделение категории самозанятых граждан в качестве особой формы предпринимательства обнаружило проблему необходимости разработки четкого определения таких лиц и установления адекватного правового режима их деятельности. Процесс категоризации понятия самозанятый гражданин позволил выявить принадлежность его к такой классификационной рубрике субъектов предпринимательской деятельности, как физические лица, осуществляющие такую деятельность в отсутствие государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. Легитимация предпринимательской деятельности самозанятых дает основание для классификации указанной группы субъектов предпринимательской деятельности на следующие подгруппы: 1) физические лица, которые не регистрируются в качестве индивидуальных предпринимателей в нарушение закона; 2) физические лица, которые правомерно осуществляют предпринимательскую деятельность, не будучи зарегистрированными в качестве индивидуальных предпринимателей. Юридическое значение данной таксономии заключается в различии правовых статусов обозначенных подгрупп субъектов предпринимательской деятельности. Законодательная работа по определению правового режима деятельности второй подгруппы субъектов еще не завершена. В целях учета специфики самозанятых предлагается при структурировании их правового статуса предусмотреть определенные меры поддержки и стимулирования гражданско-правового и финансово-правового характера. Вместе с тем, в целях соблюдения баланса частных и публичных интересов одновременно видится целесообразной соразмерная активизация применения административно-принудительного рычага воздействия.