Protection of private sphere of public relations in the conditions of martial law

Utyashov Eduard PhD in Law Associate professor, Department of Theory of State and Law, Gubkin Russian State University of Oil and Gas  119991, Russia, Moscow, Moscow, Prospekt Leninsky str., house 65, building 1, sq. department ueknet@rambler.ru Other publications by this author

При осуществлении функции обороны государства в период явной угрозы или собственно военной агрессии законодательство ряда стран предусматривает возможность введения особого правового режима - режима военного положения (осадного, чрезвычайного, состояния обороны). В подобных критических периодах времени, считается, необходимым поступиться интересами личности в интересах защиты всего общества и государства для достижения главной задачи – отражения внешней военной угрозы. В связи с чем приводится мысль Ш. Л. Монтескьё: «Опыт народов, самых свободных, какие когда-либо существовали на земле, заставляет меня признать, что бывают случаи, когда нужно на некоторое время набросить на свободу покрывало, как некогда покрывали статуи богов».[1.С.674.] Идея допустимости ограничения прав человека нашла отражение в ч.2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе». В Конституции РФ основания таких ограничений несколько расширены и дополнены в ч. 3 ст. 55: «права и свободы могут ограничиваться в целях защиты основ конституци­онного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Подобные ограничения в большинстве государств осуществляются режимом военного положения, которые имеют своей целью сохранение наиболее важных интересов и задач, стоящих перед государством.

Вместе с тем, в условиях демократического, правового государства с рыночной экономикой, объем и содержание допустимых ограничений прав и свобод в период режима военного положения не может быть безграничным и бесконтрольным, необходимо учитывать и в какой-то мере защищать субъективные права, законные интересы граждан и юридических лиц. Так, например, границы подобных ограничений определяются во Франции продолжительностью осадного положения, вводимого президентом на 12 дней, продление которого допускается только парламентом. В Конституции Польши перечисляются отдельные виды прав и свобод, которые не подлежат ограничению. В Великобритании устанавливается перечень прав граждан, подлежащих ограничению. В ФРГ закрепляется положение о недопустимости ограничения прав и свобод граждан в ч.2 ст. 19 ее Конституции: «существо содержания основного права ни в коем случае не может быть ограничено».

Особенностью правового режима военного положения в современной России является отсутствие подобных правовых объективированных ограничений в правоотношениях военного положения.[2.С.1067] Ст.87 Конституции Российской Федерации, устанавливающая возможность введения режима военного положения, не содержит прямого перечня прав и свобод, которые не могут быть ограничены, в отличие от ч.2 ст. 56 и 88 Конституции (о чрезвычайном положении), где имеется их перечень, не подлежащий ограничению. Подобное текстуальное выражение правовых предписаний предполагает возможность и допустимость осуществления массовых ограничений прав и свобод в условиях режима военного положения. Что фактически и нашло свое выражение в действующем Федеральном конституционном законе 2002г. «О военном положении».

Такой подход находит свое объяснение в историческом прошлом советского государства, где существовали авторитарный и тоталитарный режимы, содержание которых не могло не отразиться на законодательстве, в том числе о военном положении. Его правовое регулирование характеризовалось крайне жесткими мерами, не сравнимыми по объему и характеру ограничений прав подданных самодержавной России.[3.C.479] Так, в соответствие с Декретом ВЦИК от 18 ноября 1920г. «О точном смысле ст. 10-й правил “О местностях, объявляемых на военном положении”» предусматривалось, что приговоры судов в виде расстрела подлежали немедленному исполнению губернскими ЧК не только по отдельным видам преступлений (взрывы, поджоги, шпионаж, спекуляция военным имуществом, нарушение правил охраны складов), но и в случаях «преступного нерадения при проведении военных мероприятий». Поэтому жалобы осужденных по довольно обширной и конкретно неопределенной категории дел не подлежали рассмотрению вышестоящими инстанциями, что давало ЧК - как карательному органу, основания для неограниченных и фактически никем не контролируемых репрессий.[4.C. С. 63-66, 100-101]

Декретом ВЦИК и Совета народных комиссаров РСФСР от 8 марта 1923г. «Положением о чрезвычайных мерах охраны революционного порядка» разрешалось создание параллельно с судами общей юрисдикции революционных трибуналов, которые могли рассматривать любые дела по усмотрению революционного военного комитета, в том числе, если «виновные деяния не предусмотрены Уголовным кодексом» (п. 16 Положения).

В период Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941г. «О военном положении» вводились обязанности граждан, военных властей и ограничения без учета возможной компенсации собственниками их утрат и потерь. Это касалось: военно-квартирной обязанности; автогужевой повинности; изъятия транспортных средств и иного необходимого для нужд обороны имущества как у государственных, общественных и кооперативных предприятий и организации, так и у отдельных граждан; регулирования торговли и работы торгующих организаций (рынков, магазинов, складов, предприятий общественного питания), коммунальных предприятий (баней, прачечных, парикмахерских и т. д.) и установления норм отпуска населению продуктов питания.

В условиях господства коммунистической идеологии, провозглашавшей неразрывную связь советского государства и народа, где основным и, фактически, единственным собственником являлось государство, лозунг: «Все для фронта, все для победы!» воспринимался как естественное требование государства к своим гражданам и поэтому изъятие личного имущества, возложение дополнительных ограничений и обременений воспринималось с пониманием в обществе. Была увеличена продолжительность рабочего дня до 11 часов при шестидневной рабочей неделе, введены обязательные сверхурочные работы, отменены отпуска, ужесточены санкции к нарушителям трудовой дисциплины. В декабре 1941 года все работники военных заводов были объявлены мобилизованными и закрепленными за конкретными предприятиями. Подобная жесткость при осуществлении режима военного положения позволила Советскому государству выстоять в войне. Однако подобные ограничения прав человека не применялись столь всеобще и массово в других государствах – союзниках во второй мировой войне.

Отчасти существовавший подход, связанный с широким перечнем ограничений прав и свобод, нашел свое выражение в действующем ФКЗ «О военном положении». Анализ основных положений которого позволяет выделить следующие ограничения. При осуществлении личных (гражданских) прав предусматривается: запрещение нахождения граждан на улицах и в иных общественных местах в определенное время суток (комендантский час); запрещение или ограничение выезда граждан за пределы территории Российской Федерации; ограничение свободы передвижения по территории, на которой введено военное положение; запрет или ограничение выбора места пребывания либо места жительства; временное отселение жителей; введение военной цензуры за почтовыми отправлениями и сообщениями, передаваемыми с помощью телекоммуникационных систем, а также контроль за телефонными переговорами; создание органов цензуры, непосредственно занимающихся указанными вопросами.

При реализации политических прав вводятся: запрет на проведение выборов и референдумов; запрет или ограничение проведения собраний, митингов и демонстраций, шествий и пикетирования, забастовок, а также иных массовых мероприятий; приостановление деятельности политических партий, других общественных объединений, религиозных объединений, ведущих пропаганду и (или) агитацию, а равно иную деятельность, подрывающую в условиях военного положения оборону и безопасность.

Осуществление экономических, социальных и трудовых прав предусматривает следующие ограничения: изъятие для нужд обороны имущества у организаций и граждан; временное изменение форм собственности организаций; изменение процедур банкротства; режима трудовой деятельности; привлечение граждан к выполнению работ для нужд обороны, ликвидации последствий применения противником оружия, восстановлению поврежденных (разрушенных) объектов экономики; ограничение движения транспортных средств; запрещение продажи спиртных напитков; контроль за работой типографий, средств массовой информации; запрещение работы приемопередающих радиостанций индивидуального пользования; установление военно-транспортной обязанности и др.

Приведенный выше анализ демонстрирует достаточно широкий перечень возможных ограничений прав не только граждан, но и организаций, вне зависимости от их форм собственности в условиях военного положения.

Насколько это оправдано, каковы пределы правового регулирования отношений в условиях военного положения, насколько должен быть широким здесь набор ограничений, запретов, возложения дополнительных обязанностей - универсального ответа правовая наука не дает. Дискуссии по поводу любого уменьшения объема установленных конституцией прав обычно сводятся к следующему: с одной стороны, утверждение о том, что не должны издаваться законы, умаляющие права и свободы, с другой - ссылки на то, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом для защиты конституционных ценностей. Применительно к режиму военного положения можно предположить, что когда подобное правовое регулирование осуществляется в условиях социалистического государства, с государственной монополией на собственность, монопартийностью, господством одной идеологии, то это объясняется его сущностью и социальным назначением. Когда такое же регулирование, практически под копирку, экстраполируется на рыночную экономику, с многообразием форм собственности, незыблемостью частной собственности, идеологическим плюрализмом, то это, как минимум, нуждается в уяснении и разъяснении принятых правовых предписаний. В связи с этим Е. А. Лукашева считала опасным (особенно для нашего общества) нередко возникающее убеждение, что в экстремальных условиях преодоление трудностей возможно лишь на пути «завинчивания гаек», ограничения демократии, «замораживания прав человека».[5.C.60] А. Ф. Ноздрачев отмечал: «люди уверены, что они абсолютно беззащитны перед государственной машиной и, если того потребуют «интересы государства», ими пожертвуют без малейших колебаний». По его мнению, такие настроения способствуют «размыванию демократических устоев, деструктивному отношению к государственному аппарату и в результате к нарушению гражданского мира и согласия в стране. Это перспектива, которая никого и никогда не может устроить».[6.C.14]

Доводы другой стороны, которая ссылается на ст. 15 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод» мотивированы тем, что она допускает возможность в случае войны или иных чрезвычайных обстоятельств, угрожающих жизни нации, принимать меры в отступление от Конвенции, однако только в той степени, в какой это обусловлено чрезвычайностью обстоятельств при условии, что такие меры не противоречат другим ее обязательствам по международному праву. Ряд авторов, в связи с этим, ведут речь об ограничении прав и свобод как конституционном принципе правового статуса личности в Российской Федерации.[7c.13]

Компромисс между указанными диаметрально противоположными взглядами можно сформулировать в виде необходимости разумного, взвешенного сочетания объективной целесообразности и предельной достаточности мер государственного ограничения прав и свобод граждан в условиях военного положения, которые при этом не должны противоречить нормам международного права, основным принципам права и духу Конституции.

Режим военного положения относится к сфере публичного права, в котором в первую очередь доминируют интересы государства, применяются императивные методы, господствуют ограничения и запреты, действуют карательные санкции. Значит ли это, что сфера частного права полностью игнорируется и не должна защищаться в условиях исследуемого режима? Такой вопрос в советской юриспруденции не ставился по объективным причинам, о которых говорилось ранее. Дополним, что частное право основывается на част­ной собственности, а в условиях ее отсутствия нет и частного права. Вся собственность в социалистическом государстве являлась государственной (общенародной), что нашло прямое отражение в ст.4 Конституции СССР 1936г. и ст. 10 Конституции СССР 1977г. Частная собственность отвергалась, а признавалась только личная (ст. 13 Конституции СССР 1977г.), основу которой составляли трудовые доходы, предметы обихода, личного потребления, подсобного домашнего хозяйства, жилые дома и трудовые сбережения. Господствовавшая идеология социалистического общества не допускала существование частного права и исходила из того, что все сферы правового регулирования должны быть подчинены государственному (публичному) интересу. Соответственно советская правовая доктрина не признавала ничего частного, она строилось на авторитарных, этатических началах, где государственное вмешательство в отношения отдельных лиц и их объединений абсолютизировалось.

В условиях рыночных отношений, формирования частной собственности, признаваемой за гражданами и организациями, свободе предпринимательских отношений появляется и сфера частного права. Ее основная формула выражена в ст. 2 Конституции России: «человек, его права и свободы являются высшей ценностью». Признание частного права позволяет определить сферы общественной жизни, вмешательство в которое со стороны государства является недопустимым, устанавливает границы личной свободы и частной инициативы, сдерживает неограниченное стремление государства к нормотворчеству.

В сфере действия частного права индивиды могут самостоятельно, по своему усмотрению решать вопросы, связанные с использованием своих прав, заключением договоров, свободы предпринимательской деятельности, труда, выбора профессии, неприкосновенности жилища и многие другие вопросы. В современной России частная собственность прямо признается и защищается равным образом с государственной, муниципальной и иными формами собственности, провозглашается ее неприкосновенность. Следовательно, в условиях военного положения частная собственность не только граждан, но и юридических лиц должна быть защищена. Для этой цели вводится институт возмещения стоимости изъятого для нужд обороны имущества, в частности выраженный в ст. 242 ГК РФ «Реквизиция». Но частная сфера включает в себя не только собственность, но и др. сферы общественных отношений, которые в условиях военного положения практически не защищены.

Так, свобода предпринимательства в условиях военного положения «столкнется» с необходимостью перепрофилирования технологий ряда предприятий на выпуск продукции для военных нужд. Каким образом государство планирует возмещать им возможные убытки, связанные с нарушением договорных обязательств? Компенсировать при условии предварительного и равноценного возмещения, что предусмотрено ст.35 Конституции РФ? Тогда обязательно возникнут споры, в т.ч. судебные, о сроках компенсации, ее размерах, стоимости убытков (как это происходило в Сочи при изъятии земельных участков под строительство олимпийских объектов). Компенсация должна назначаться в ценах до введения военного положения или после, когда стоимость издержек производства, основного и оборотного капитала значительно изменится? Предусматривают ли мобилизационные планы сохранение профильной деятельности частных предприятий в условиях исследуемого режима, или потребуется их полная переориентация на выпуск военной продукции? Объемы выпускаемой продукции военно-промышленным комплексом в мирное время не соразмерны с потребностями войны, следовательно, необходимо вовлечение иных предприятий на ее выпуск. Когда компенсировать затраты частному бизнесу, понесенные в связи с этим расходы – до или после отмены военного положения? Как обязать предпринимателей работать без прибыли, как стимулировать их производство в военных целях?

Если потребуется переориентировать все сферы производства и услуг для нужд обороны, то согласятся ли с этим иностранные собственники, чьи активы вложены в Россию? Может ли государство изъять, национализировать чужую (иностранную) собственность, находящуюся на его территории в целях обороны страны? Как быть с вопросами международной интеграции и кооперации, ведь многие составляющие военной продукции, особенно в высокотехнологичной сфере производятся за рубежом? С большей долей вероятности введение военного положения вызовет экономический кризис и ряд предприятий могут оказаться убыточными, а это приведет к росту безработицы и росту социальной напряженности, что крайне не выгодно любому государству.

Каким образом в условиях (режима военного положения) увеличить эффективность труда? Российский законодатель предусмотрел ст. 8 ФКЗ «О военном положении» о введении мер по изменению режима трудовой деятельности. Означает ли она возможность изменения в одностороннем порядке условий трудового договора, связанных с увеличением продолжительности рабочего времени, введением обязательных сверхурочных работ и недопустимостью увольнения по инициативе работника? Будет ли объявляться мораторий по обязательственным правоотношениям, например кредитам, ипотеке и другим схожим отношениям в частной сфере?

На каких условиях государственные органы и органы военного управления, осуществляющие режим военного положения, будут возмещать труд тех граждан, которые в соответствие со ст.18 этого закона привлекаются к выполнению обязанностей по работам для нужд обороны, ликвидации последствий боевых действий, восстановлению разрушенных объектов, борьбе с пожарами, эпидемиями и вступивших в специальные формирования? Вступит ли это в противоречие с интересами работодателя, кто компенсирует ему понесенные убытки в связи с простоем? Или эти работы будут осуществляться бесплатно? Надеяться только на патриотические чувства граждан конечно можно, но на не очень долгое время. В истории известен пример: когда в сентябре 1914г. немецкие войска стояли в 50 км. от Парижа, покинутого своим правительством, была осуществлена переброска частей французской армии на линию фронта за одни сутки с использованием такси, водители которых, согласились это сделать только на условиях оплаты. «Таксисты–патриоты» работали по та­рифу, равному 27 % от показаний счётчиков и получили за поездку в среднем по 130 франков. К такому компромиссу между патриотизмом и коммерческой выго­дой пришли владельцы таксомоторных предприятий.[8.C.576]

Игнорировать эти вопросы в условиях рыночной экономики вряд ли удастся, ответы на соотношение частного и публичного интереса необходимо подготовить до введения режима военного положения и внести соответствующие нормы в действующее законодательство.

Исходя из этого, как представляется, необходимо сформулировать принцип соразмерности ограничения прав, который предполагает, что законодательное ограничение частной сферы не должно быть чрезмерным, тем самым определяя пределы «вторжения» в сферу частных отношений при различных возможных вариантах развития военного конфликта. Основное содержание данного принципа сформулировано в ряде правовых позиций Конституционного Суда РФ и представляет собой «не допустимость осуществления правового регулирования, которое посягало бы на само существо того или иного права, приводило бы к утрате его реального содержания. Публичные интересы могут оправдывать правовые ограничения только тогда, когда они не ограничивают пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм».[9.C.75]

Одним из критериев баланса и соразмерности ограничения прав в частной сфере является вопрос об определении объема сил и средств, необходимых государству для отражения агрессии. Необходимо предусмотреть типы ограничительных мер прав в различных условиях вооруженного конфликта: в условиях войны – мобилизация экономики, в том числе частного сектора производства; в условиях вооруженного конфликта – сфера частых отношений не затрагивалась бы.

Проведенное исследование соразмерного баланса между публичным и частным правом в условиях военного положения, отражение и закрепление его в праве, недопустимости произвольного ограничения прав в частной сфере направлено на оценку состояния действующего законодательства, выявление его несовершенства и разработку подходов к преодолению имеющихся недостатков в процессе правотворческой и правоприменительной деятельности.