On the environmental history of chemical munitions disposal at the bottom of the Baltic Sea: “Nord Stream” projects

Babintseva Ekaterina Alekseevna PhD in History Senior Educator, the department of Foreign Languages, the faculty of Humanities and Social Sciences, Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 10/2, kab. 502 babintseva-ea@rudn.ru Other publications by this author

Trifonova Elizaveta Dmitrievna Senior Educator, the department of Foreign Languages, the faculty of Humanities and Social Sciences, Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 10/2, kab. 502 trifonova-ed@rudn.ru

В связи со строительством магистральных газопроводов «Северный поток» и «Северный поток - 2» внимание СМИ и общественности в XXI в. экстренно сконцентрировалось на состоянии водного бассейна Балтийского моря и прилегаюших к нему территорий. Относясь ко внутриматериковым водным объектам, данный ресурс на протяжении всей истории активного антропогенного вмешательства был подвержен повышенному проценту экологических угроз. Усугубление ситуации в акватории Балтики сказалось на территориях и заповедных зонах побережья прилегающих государств: России, Финляндии, Эстонии, Литвы, Латвии, Дании, Швеции, Польши и Германии. Данные государства и по сей день являются основными пользователями бассейна Балтийского моря. В то же время, состояние гидроресурсов всегда пребывало в прямой зависимости от воздействия субъектов данных государств, вовлеченных в процессы ресурсопользования, транспортировки, промысел и судоходство в водах Балтики. Немаловажно отметить и тот факт, что в процессе гидрологического цикла Балтийское море служит в том числе дренажным бассейном и затрагивает территории Норвегии, Чехии, Беларуси, Украины и Словакии, что если не прямым образом, то косвенно всегда сказывалось на экологическом балансе атмосферы, почвы и водоемов на территории упомянутых государств. Безусловно, зависимость благосостояния гидрологических ресурсов внутритерриториальных вод упомянутых стран является одним из основополагающих факторов их заинтересованности в охране целостности биосферы Балтики. Более того, в связи с реализацией топливно-энергетических проектов появляется и экономическая заинтересованность ряда стран-партнеров в высоком уровне благосостояния акватории и зависимых от качества воды Балтийского региона.

В контексте экологической безопасности высокий уровень риска всегда исходил от индустриально развитых густонаселенных регионов, с интенсивным сельским хозяйством. В результате использования удобрений и их смыва в акваторию вместе с коммунальными отходами и отходами производства, значительно увеличилась концентрация азота и фосфора в морской воде. Изменение химического состава вызвало рост специфических видов водорослей, в результате чего приблизительно одна третья часть Балтики стала испытывать неестественный дефицит кислорода ^[1].

Данные процессы – лишь немногие примеры негативных изменений, возникающих в результате деятельности человека. Помимо попадания в морскую среду азотно-фосфорных удобрений, а также промышленно-бытовых отходов и тяжелых металлов, таких как ртуть, медь и кадмий, урон гидроресурсам наносят отходы военного производства и нефтепродукты ^[2]. Повышение концентрации химических веществ и токсичных отходов в Балтийском море с течением времени пагубно сказывается на иммунной, нервной и эндокринной системе живых организмов, в конечном счете угрожая жизнеспособности представителей морской и прибрежной флоры и фауны ^[3]. В то же время, помимо стоковых отходов в водах Балтики и внешних негативных факторов реальную экологическая угроза продолжает исходить изнутри.

В совокупности с увеличившейся современной антропогенной нагрузкой на Балтийское море, по сей день высокий уровень опасности представляют последствия Второй мировой войны. Начало работ по прокладыванию газопровода «Северный поток» и последовавшего за ним «Северный поток – 2» вызвало обеспокоенность крупнейших природоохранных сообществ за сохранность шельфа и дна, содержащих в себе крупные зоны захоронений ядерного и химического вооружения военных лет.

Помимо наводных и подводных боевых действий, в годы войны нанесших экологический ущерб состоянию шельфа, дна и естественного рельефа, а также состоянию воды, и по сей день негативное влияние на акваторию оказывают затонувшие суда, неразорвавшиеся боеприпасы и подводные захоронения трофейных боевых отравляющих химических веществ ^{[4, с. 412]}.

Согласно опубликованным комментариям профессора, доктора технических наук, вице-адмирала Т.Н. Борисова, можно сделать вывод, что современное состояние Балтики следует оценивать с позиции высокого уровня риска. Виной тому не только пагубные последствия разложения отходов и истончения внешних оболочек защитных контейнеров, коррозия обшивок боевых снарядов и разрушение затопленных боевых судов. Был описан случай 1995 г., когда во время учений НАТО в районе захоронений химического оружия в Балтийском море с борта датского фрегата по халатности была опущена глубинная бомба, что могло стать не только причиной взрыва самого снаряда, но также детонации и выброса ядерных захоронений. В результате снаряд не сработал, однако, данный случай стал ярким напоминанием о вероятности форс-мажорных обстоятельств, способных привести к глобальной экологической катастрофе. Более того, отмечается, что рыбаки систематически доставали элементы снарядов с отравляющими веществами, а обитатели побережья и основные потребители улова страдали от кожных заболеваний и химических ожогов. В частности, были выявлены особая опасность от содержания в воде и морепродуктах иприта и ряд мутаций у некоторых видов рыб ^[5]. По естественной циркуляции водных потоков можно судить о скорости распространения вредоносных веществ и уровня опасности для всей Балтики ^{[6, с. 366-367]}. Согласно данным Хельсинской комиссии по охране морской среды Балтийского моря (ХЕЛКОМ), было отмечено более 350 случаев выловленных контейнеров с опасными веществами, снарядов с ипритом и бочек ^[7].

Т.Н. Борисов отметил высокую популярность у датских и шведских рыбаков Бормхольской котловины, входящей в состав бассейна Балтийского моря ^[8]. Датский остров Борнхольм в Балтийском море и пролив Скагеррак примечательны тем, что сразу после Второй мировой войны в этих зонах было осуществлено захоронения многотонного арсенала химического оружия на выведенных в море и намеренно затопленных судах. На тот момент затопление кораблей с арсеналами было признано наиболее рациональным вариантом избавления от высокотоксичных соединений, хотя, изначально для данной цели были запланированы иные зоны захоронения, в частности, в водах Северной Атлантики. В данный момент любое антропогенное вмешательство в акватории Балтики чревато разгерметизацией и нарушением целостности контейнеров, созданных для удержания вредоносных веществ, что может привести к крупнейшему в истории заражению водного объекта в истории и не только гибелью флоры и фауны Балтики, но и к опасности для человека.

Согласно заявлению гидрофизика В.Т. Пака из Атлантического отделения Института океанологии РАН В.Т. Пака, в послевоенный период времени к востоку от острова Борнхольм было сброшено около 32 тысяч тонн вооружений, а в проливе Скагеррак - 150 тысяч тонн, что составляло поствоенный арсенал химического трофейного оружия ^[9]. Подобного рода захоронения подвержены естественным коррозиям, их оболочка и содержимое разлагаются под воздействием морской воды и биологических процессов флоры и фауны. При условии сохранности обшивки судна в действительности есть основание предполагать, что попадание хранимых веществ в воду незначительно в масштабах бассейна. Куда большую опасность представляют механические повреждения в ходе рыболовно-промысловой деятельности и строительства в акватории. Именно по данной причине волнение экологов вызвала изначальная карта строительства газопровода «Северный поток – 2», затрагивавшая борнхольмские воды. Ввиду поправки к датскому Закону о континентальном шельфе (от 1 января 2018 г.) компания Nord Stream 2 AG решила изучить альтернативные варианты маршрута, вне территориальных вод Дании во избежание рискованных работ в зоне захоронений химического оружия. В 2019 г. компания стала рассматривать строительство по альтернативному маршруту к юго-востоку от Борнхольма, подав специальную заявку и включая полный комплект документации по оценке воздействия на окружающую среду. Следует отметить, что в ходе регламентированной процедуры рассмотрения данного варианта маршрута не было выявлено критичных опасений экологического или технического характера, а в результате Датское энергетическое агентство выдало компании Nord Stream 2 AG официальное разрешение на строительство ^[10]. Немаловажно отметить, что согласно недавнему заявлению посла Дании в РФ Карстена Сендергорда, Дания не планирует нейтрализовывать захоронения химического оружия у острова Борнхольм, полагаясь на естественные процессы природного разложения. Посол отметил, что точки захоронения избегались при планировании строительства, а также, тот факт, что вопрос не имеет политический характер ^[11].

Кураторы проектов «Северный поток» открыто публиковали информацию о получаемых общеевропейских согласованиях и экологической безопасности трубопровода в акватории Балтики, включая нормативно-правовые документы и согласие стран-партнеров на реализацию тех или иных этапов строительства. Тем не менее, в 2018 г. последовала массовая череда протестов крупных природоохранных организаций, таких как Всемирный фонд дикой природы (WWF) и Союз охраны природы Германии (NABU). В адрес действовавшего канцлера ФРГ Ангелы Меркель и председателя христианско-социального союза Холста Зеехофера, а также лидера Социал-демократической партии (СДПГ) Мартина Шульца последовал ряд обращений, характеризовавший «Северный поток - 2» как «климато-политический тупик, угрожающий уязвимой экологической системе Балтийского моря и вбивающий клин между солидарностью и доверием внутри Европейского союза» ^[12]. Политизация проблемы ведет не только к категорично негативной оценке работы проекта без достаточных обоснований. Это приводит к абстрагированию от оценки реальных опасностей и рисков при работе в акватории Балтики.

В то же время, Атлантическим отделением института океанологии им. П.П. Ширшова РАН отмечалось, противоположное мнение, согласно которому в СМИ было значительно преувеличена роль химического и ядерного вооружения Второй мировой войны в состоянии вод Балтики. Также, согласно заявлению В.Т. Пака, химической катастрофы, связанной с захоронениями оружия на дне Балтийского моря, ждать не стоит, так как процесс развивается крайне медленно. Тем не менее, нельзя расценивать данное заявление в качестве однозначно позитивного прогноза. Исследователь отмечает, что если рассматривать Балтику как морское пространство, на дне которого имеются оружейные захоронения, процент выделения в водную среду отравляющих веществ и радиации столь мал, что они не образуют токсически опасных концентраций в чрезмерно больших объемах. В текущем объеме содержание токсичных веществ несет не большую опасность, чем космическая радиация. В то же время исследователь отметил, что воздействия рассмотренных факторов на биоту требует пристального внимания и изучения. Сравнивая данное явление с опасностью образования озоновых дыр, о необходимости комплексных исследований районов затопления химического оружия на дне Балтийского моря ^[13].

В 2017 г. в пробах мышечных тканей выловленных в проливе Скагеррак тресковых промысловых пород рыб было зафиксировано повышенное содержание мышьяка. Это вызвало резонанс в СМИ, связанный с угрозой крупной экологической катастрофы из-за химического оружия времен Второй мировой войны на дне Балтики, разгерметизации захоронений и ядерных отходов. В то же время, в ходе совместной российско-шведской экспедиции в проливе Скагеррак во взятых пробах на территории затопления судна был выявлен факт отравления грунта. Институтом океанологии РАН и заведующим лабораторией экспериментальных гидрофизических исследований В.Т. Пака было отмечено, что катастрофой данная проблема не грозит. Была обозначена необходимость передача полученных проб в европейские лаборатории в рамках договоренностей по действующему проекту DAIMON в связи со сложностью биохимического анализа и необходимостью работы специфических лабораторий.

В действительности, равно как в экологическом отношении «абсолютно чистых» судов нет и в обозримом будущем существовать не может ^{[14, с. 117]}, так и любое современное антропогенное вмешательство не предполагает существование «абсолютно чистых» внутренних водоемов, как и мировых открытых водных ресурсов. Исходя из данного суждения, можно сделать вывод, что как судоходство, так и строительство в акватории Балтики в любом случае оказывает неблагоприятное влияние на природную среду. Эколого-историческая оценка событий военных и послевоенных лет безусловно должна производиться с учетом технологических возможностей и приоритетов развития человечества того времени. Важно учитывать тот факт, что явная экологическая ориентация возникла в международные сообществе лишь во второй половине XX в. Для периода реализации захоронения арсенала на дне Балтики не была характерна оценка долгосрочных перспектив и природоохранных приоритетов, которые возникли лишь по истечении эпохи. Вплоть до сегодняшнего дня устранение последствий принятого в прошлом веке решения является слишком дорогостоящим и масштабным мероприятием, что объясняет европейскую позицию невмешательства в естественные процессы самоочищения вод Балтийского моря. Согласно комментарию российской стороны в лице генерального директора по газовым проектам Фонда национальной энергетической безопасности А.И. Гривача в ответ на обвинения природоохранных организаций, было озвучено, что «Северный поток - 2» не представляет угрозы для экологии Балтики. Это было доказано еще предшествовавшим проектом «Северный поток», прошедшим высокий уровень экологической регламентации и проверок ^[15]. При невозможности устранения, перезахоронения и нейтрализации химического оружия лишь продуктивное научно-исследовательское межгосударственное сотрудничество, соблюдение осторожности и природоохранных норм в ходе строительства и эксплуатации промышленных и магистральных объектов в акватории является единственным доступным выходом для поддержания стабильного состояния Балтийского моря.