The problem of dissolution of the Soviet Union in the narratives of Russian political parties

Timshina Ekaterina Leonidovna PhD in History Associate professor, Department of Linguistics for State Administration Personnel, Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation 119571, Russia, g. Moscow, ul. Prospekt Vernadskogo, 82 str.1 k.timshina@yandex.ru Other publications by this author

Расцвет изучения коллективной памяти больших сообществ и влияния на неё посторонних факторов относится к последней трети прошлого столетия, когда были опубликованы труды Ж. Ле Гоффа, П. Хаттона, А. Ассман и П. Бурдье, заложивших методологические и практические основы дальнейшего развития этого направления. В России исследование формирования коллективной памяти стало активно развиваться в первые годы XXI в. В центре внимания большинства учёных оказывались вопросы «войн памяти» в Восточной Европе (А. И. Миллер, Г. А. Бордюгов ^[1-3]) или сложная проблематика выработки государственной исторической политики в Российской Федерации (О. И. Малинова, Н. Е. Копосов ^[4-6]). Деятельность российских политических партий в качестве акторов исторической политики оставалась на периферии внимания исследователей. Хотя в последние годы учёные начали активнее обращаться к изучению исторических нарративов политических партий, например, цикл статей О. А. Малиновой об их отношении к эпохе «лихих девяностых» ^[7-8].

Распад Советского Союза – одно из ключевых событий в истории России XX в., предопределившее рождение современной Российской Федерации. Отношение к проблеме распада СССР и предшествующих ему событий определяет идеологический базис многих современных партий России, особенно занимающих крайние позиции политического спектра. Предметом данной статьи является установление отношения ведущих политических партий России к распаду СССР, анализ сформированного ими образа прошлого, отношение к последнему периоду существования страны (Перестройка) и ключевым личностям этой эпохи. Основными источниками послужили официальные документы партий, выступления и публикации их лидеров, большая часть из которых была посвящена годовщинам распада страны. В Российской Федерации зарегистрировано более семи десятков политических партий, однако большинство из них не ведёт активной деятельности и не обладает значимой популярностью. В связи с этим, представляется целесообразным ограничить рассматриваемые партии, участниками выборов федеральных парламентских электоральных кампаний 2016 и 2021 гг. Необходимо отметить, что далеко не все партии, участвовавшие в выборах, высказывали свои представления об исторических событиях, например, «узкоспециализированные» политические объединения «Зелёные», «Зелёная альтернатива», «Российская партия пенсионеров за социальную справедливость» не транслировали своё отношение к прошлому, сосредоточившись на экологических и пенсионных проблемах соответственно.

После распада социалистического блока в Европе его бывшие страны-участники столкнулись с необходимостью выработки новой идентичности, старые выработанные коммунистическими режимами нарративы не подходили для новой постсоветской реальности. Ещё более остро эта проблема стояла перед достаточно внезапно обретшими государственную независимость республиками Советского Союза. Если страны Восточной Европы имели опыт досоциалистической государственности и могли обращаться к нарративам раннего периода, а также использовать опыт стран объединённой Европы, сформировав отношение лишь к коммунистическому прошлому, то большинство экс-республик СССР, включая и Российскую Федерацию, оказались в идентификационном вакууме, стоя перед необходимостью выработки собственных символических и исторических политик, формирования комплекса обеспечивающего нарратива. Обычно избиралось негативное и критичное отношение к советскому прошлому, при этом момент распада социалистической системы воспринимался положительно, часто увязываясь с мифом основания нации.

Российская политическая элита в 1990-х гг. также демонстрировала разрыв с коммунистическим режимом, хотя состояла преимущественно из людей, чей карьерный опыт и мировоззрение сформировались именно в рамках этого режима, а не в противостоянии ему. Государственная власть не могла больше использовать символические и исторические нарративы, задействованные для формирования советской идентичности, но и практически не предложила новых смыслов, предпочитая направлять усилия на критику коммунистического прошлого, продолжая традиции, заложенные ещё в последние годы Перестройки. Хотя «октябрьская катастрофа» и позиционировалась как поворот, после которого Россия вывалилась из общецивилизационного русла, никаких последовательных попыток восстановления преемственности ни с имперским, ни с постфевральским периодами не предпринималось. Сам факт распада СССР, хотя и воспринимался в то время скорее положительно, но существенных попыток превратить его распад в точку основания, как в некоторых республиках, не предпринималось. Хотя дата принятия декларации о суверенитете России – 12 июля (1990 г.) и была внесена в праздничный календарь, последовательных усилий по закреплению в коллективном сознании значения этого праздника и наполнению его сопутствующими символами и нарративами не предпринималось.

Радикальный поворот в государственной исторической политике произошёл уже в начале первого президентского срока В. В. Путина. Советское прошлое больше не позиционировалось как нечто негативное или чужеродное в истории страны, основной акцент переносился на достигнутые в те времена успехи. Девизом новой исторической политики можно назвать риторический вопрос Президента РФ к депутатам Государственной Думы РФ в 2000 г.: «неужели за советский период существования нашей страны нам нечего вспомнить кроме сталинских лагерей и репрессий?» ^[9]. Наличие отдельных «чёрных страниц» истории СССР при этом официально не отрицалось, но перестало быть доминирующим. Власть, продвигая исторические достижения, старательно избегала наиболее острых тем, которые могли вызвать острую дискуссию среди крупных общественных групп, имеющих собственную коллективную память. По всем спорным вопросам (наиболее яркими примерами можно назвать обе революции 1917 г., Гражданскую войну, роль личности И. В. Сталина в истории) государство стремилось сохранить баланс в обществе, оставаясь над любой дискуссией, избегая явной формулировки собственной позиции, а если это не удавалось, то использовались или очень аккуратные обороты, или подчеркивалась как положительная, так и отрицательная сторона события. Относительно краха СССР власти занимали более определенную позицию – достаточно систематически высказывалось сожаление о распаде, которое в первую очередь увязывалось с последовавшими социальными и экономическими проблемами населения. Как отдельное направление поднималась и проблема геополитическая, Президент России В.В. Путин не однократно отмечал, что «после развала Советского Союза 25 миллионов русских людей в одну ночь оказались за границей, и это реально одна из крупнейших катастроф XX века» ^[10]. В качестве причин трагического конца Советского Союза со стороны власти выделялись неудачная экономическая политика коммунистического руководства на позднем этапе существования страны, а также «родовые травмы» СССР, связанные с национальным принципом его образования.

Хотя для государственной власти последних двух десятилетий, существовал примат принципа, что в истории нет однозначно чёрных страниц, единственный исторический период, обычно подвергаемый критике, это «лихие 90-е». Термин, объединяющий весьма разнородные травмирующие события, в том числе всеобъемлющий кризис советской модели в период поздней Перестройки, этнические конфликты, распад Советского Союза, шоковые экономические реформы и дефолт в 1998 г. Данная критика находится в парадигме государственной исторической политики, в которой произошло прочное закрепление оппозиции между «стабильными 2000-ми» и «лихими 90-ми». Первоначально противопоставление двух десятилетий друг другу государственной элитой, большинство представителей которой сделало успешную карьеру при президентстве Б. Н. Ельцина, по-видимому, не было элементом целенаправленной исторической политики, а проистекало из необходимости формирования собственной идентичности, максимально дистанцирующей новые власти от политических провалов предшественников. В целом противопоставление 1990-х и 2000-х гг. соответствовало и ретроспективному восприятию прошлого обществом и легко закрепилось в его коллективной памяти, фактически став одним из опорных столпов государственной исторической политики.

Употребление для государственных целей исключительно удобного к политическому использованию прошлого затруднило поиск события, объединяющего нацию. Как и в 1990-х гг. власть не стала пытаться использовать в этом качестве годовщину, провозглашения суверенитета России, так как дата плотно увязывалась с распадом СССР, который для постсоветского общества относился к событиям безусловно травмирующим. Это предопределило перенос усилий государственной пропаганды сначала на новый праздник День народного единства, так и не ставший значимым для общества, а потом обращение к Дню Победы, заменившего в современной России «миф основания». Единственной попыткой придания нового символического значения Дню принятия декларации о суверенитете России можно считать его переименование в День России, но при этом никакого нового идеологического или символического значения празднику не было придано, тогда как в большинстве постсоветских государств аналогичные праздники занимают ключевое место.

Таким образом, проблема распада Советского Союза в государственной исторической политике современной России, представляет собой определённое исключение – это единственное историческое событие, которое определяется как негативное, но при этом не исключается из обсуждения и комментирования представителями власти, хотя причины гибели страны обычно подробно не рассматриваются. Используя пробелы в государственной политике, политические партии смогли выработать ряд собственных подходов к этому событию.

Партия власти «Единая Россия» повторяла в отношении последнего периода существования СССР отношение государственной власти. Контент анализ материалов на официальном сайте партии показывает, что пики упоминаемости распада СССР приходятся на возникновение проблем во взаимоотношениях с бывшими союзными республиками и на двадцатилетнюю годовщину распада СССР. Основной тональностью является сожаление о гибели державы. В публикациях, связанных со взаимоотношениями с государствами ближнего зарубежья, акцент делался на общность исторических и культурных судеб, связи, которые не были полностью разорваны после прекращения существования Советского Союза. Большая часть таких публикаций приходится на конец 2013 г. – начало 2014 г., когда Украина оказалась в глубоком политическом кризисе, в том числе связанным с определением направления будущей внешнеполитической ориентации страны.

Двадцатилетняя годовщина распада СССР пришлась на один из наиболее сложных для партии власти эпизодов истории современной России. Результаты, прошедших в декабре 2011 г. выборов в Государственную Думу РФ, которые показали победу «Единой России», не были признаны частью населения и привели к протестным выступлениям («болотные» или «белоленточные» протесты). В этот момент в нарративах «Единой России» активно используется тема распада СССР, как пример того, как стихийные массовые протесты против власти могут привести к развалу страны. Последовавшие даты двадцатипятилетия и тридцатилетия (о последнем юбилее ещё рано делать окончательные выводы, но годовщины референдума о сохранении СССР и выступления ГКЧП не привлекли внимания), пришедшиеся на более спокойную политическую обстановку, остались практически незамеченными в партийной печати.

Обычно в рамках современной государственной исторической политики в России, если и допускается критика отдельных периодов, то практически отсутствует критика персоналий исторических деятелей. Аналогичная ситуация наблюдается и в оценках лидерами «Единой России» периода поздней Перестройки, однако на рубеже 2011-2012 гг. в центре партийной критики оказалась фигура Президента СССР. Главная причина такого отхода от обычной практики и масштабной ретроспективной критики стала активизация М. С. Горбачёва в современной российской политике: бывший советский руководитель выразил желание возглавить «Лигу избирателей», высказал сомнения в легитимности нового состава Думы и в целесообразности третьего президентского срока В. В. Путина, неоднократно уподоблял «Единую Россию» КПСС, указывая, что она «тянет страну в прошлое» ^[14]. Члены «Единой России», критикуя заявления М. С. Горбачёва по текущей ситуации обращали внимание на его разрушительную деятельность на посту руководителя СССР и соответственно утрату морального права на любые политические решения и советы [например, 11-12]. Более подробно на исторической роли Горбачёва остановился член генерального совета «Единой России» В. Р. Мединский. Он определил М. С. Горбачёва как «реформатора-разрушителя», отметив, что история дала ему уникальный шанс вывести государство на новый уровень, однако он не справился и разрушил страну. При этом, по мнению Мединского, Президент СССР по своим личным качествам «…хороший человек. Но Николай II тоже был хорошим человеком. Это не профессия. Тем более что нахождение такого хорошего человека на вершине пирамиды в переломный момент истории привело к краху государства». Лейтмотивом же размышлений становится противопоставление В. В. Путина и М. С. Горбачёва – один из которых в сложнейших условиях спас страну, а другой в более выгодных разрушил ^[13].

Если, как указывалось выше, Президент РФ В.В. Путин назвал распад СССР главной геополитической трагедией XX в., то лидер «Единой России» Д. А. Медведев неоднократно высказывал мнение, что распад СССР таким событием не является, значительно уступая Гражданской войне и Великой Отечественной войне, а поколение россиян, прошедшее через распад страны в молодом возрасте («училось при Горбачеве или позже») является одним из самых счастливых ^[15]. Рассматривая причины распада СССР представители «Единой России» обычно останавливались на точке зрения, что основной причиной стали сложная экономическая ситуация и неспособность руководства страны провести модернизационные реформы, однако такой подход не является единым для партии. Например, председатель Высшего совета «Единой России» Б. В. Грызлов, комментируя годовщину создания ГКЧП, высказал мысль о том, что ликвидация СССР стала результатом объективного исторического процесса и «накопления ошибок десятилетиями», поэтому на позднем этапе предотвратить распад страны было невозможным в независимости от действий руководителей государства ^[16]. Секретарь Генсовета партии С. И. Неверов полагал, что распад СССР стал результатом коррупции и предательства элит ^[17].

Если в «Единой России» мнение о предательстве государственной элиты как причине распада не является доминирующим, то левая часть политического спектра построила своё видение истории вокруг этого тезиса.

В центре коллективной памяти Коммунистической партии Российской Федерации, находится «золотой век» сталинской эпохи, а сам И. В. Сталин наделяется мифическими чертами; он идеал руководителя, обладающий уникальными талантами и даром предвидения, его теоретический и практический опыт проецируется на текущую историю. Для формирования образа Сталина, что, несколько парадоксально для коммунистов, партия акцентировала внимание, в том числе и на аспектах, больше присущих имперской и националистической традиции (защита православной церкви, панславизм, государственная самодостаточность, опора на традиционные ценности) ^[18]. По частоте упоминания и идеологической значимости в дискурсе современных коммунистов И. В. Сталин постепенно занял место, которое в советском нарративе принадлежало В. И. Ленину. В рамках данной концепции требовалось объяснение как такое сильное и успешное государство через четыре десятилетия пришло в упадок и распалось. Ответом служат многочисленные ошибки советского руководства. Если в первые годы после распада СССР основную вину коммунисты возлагали на М. С. Горбачёва и его сподвижников, то постепенно доминирующим стало мнение, что серьёзные ошибки и отступления от социализма были допущены уже в 1960-е гг. и продолжали совершаться с нарастающей частотой. Политика Перестройки стала лишь финалом процесса. Экономические проблемы конца 1980-х гг., которые, по мнению многих историков, сыграли роль детонатора в распаде СССР, представители КПРФ считают умышленно вызванными политическими руководителями СССР: «Ослабление роли государства, отступление от планового начала привели к дезорганизации народного хозяйства и потребительского рынка. Искусственно созданный “дефицит” товаров вызывал протесты населения» ^[19]. Соответственно тезис своих политических противников о предрешенности распада СССР коммунисты не поддерживают, если кризис был вызван искусственно, то при наличии политической воли у руководителей страны он мог быть остановлен в любое время. Пример такой попытки партия видит в действиях Государственного комитета по чрезвычайному положению – «Создание ГКЧП стало актом гражданского мужества людей, попытавшихся воспрепятствовать надвигавшейся катастрофе — разрушению СССР и КПСС, уничтожению социализма, всего образа жизни трудящихся нашей Родины» ^[20]. Провал действий членов комитета лидер коммунистов Г. А. Зюганов объясняет их недостаточной решительностью, отрывом от народа и рядовых коммунистов, на которых участники переворота побоялись опереться ^[20].

Основную вину за трагический финал CCCР КПРФ возлагает на М.С. Горбачёва и «архитектора Перестройки» А. Н Яковлева, при этом можно отметить эволюцию взглядов партии. Если в 2000-х гг. их определяли в основном как «перерожденцев» и «предателей социализма», т.е. как идеологических ренегатов, то впоследствии КПРФ стала делать акцент уже на предательстве родины советскими руководителями и активном участии западных государств в процессах распада. Как заявил Г. А. Зюганов на пресс-конференции, посвящённой тридцатилетней годовщине создания ГКЧП, «план разрушения нашей страны разрабатывался не предателями Горбачевым, Ельциным, Яковлевым, Шеварднадзе, а американскими спецслужбами. Назывался он «Гарвардский проект». Причем первая глава этого проекта называлась «Перестройка», вторая – «Реформы», третья – «Ликвидация» ^[21]. Если в традиционной историографии важным фактором распада СССР называется противостояние союзного руководства с республиканским, особенно с лидером РСФСР Б. Н. Ельциным, то коммунисты считают этот конфликт искусственным и обе группы действовали скоординировано с целью дезинтеграции страны: «Запад был не в состоянии сломить советскую систему до тех пор, пока не смог опереться на поддержку предавшей её группы руководителей во главе с Горбачёвым и Ельциным. Эти два мнимых оппонента на деле действовали синхронно, в одном разрушительном направлении» ^[22]. Анализ показывает, что на интернет ресурсах КПРФ представлены и значительно более резкие трактовки деятельности советского руководства, обычно заимствованные, в которых М. С. Горбачёв и его сподвижники прямо представлены агентами ЦРУ и МИ-6, а также связываются с совершением тяжких уголовных преступлений [например, 23-24].

Исторические взгляды второй коммунистической партии «Коммунисты России» в части позднесоветского периода близки к позиции КПРФ. Они также противопоставляют «золотой век» сталинской эпохи, остальным периодам истории. Эпоху распада СССР и постсоветское тридцатилетие «Коммунисты России» определяют как единый период – «смуту», Перестройка или «лихие 90-е» не выделяются как отдельный период, так же отсутствует традиционное для государственной исторической политики их противопоставление «стабильным 2000-м» ^[25]. Оценка политического руководства СССР «Коммунистами России» (как и КПРФ) резко негативно, партия стоит на позиции, что элиты совершили предательство и настаивает на проведении «народного суда» над лицами, чья деятельность привела к распаду СССР ^[26]. Однако в позиции коммунистических партий существуют и различия, в основном проистекающие из политической конкуренции между ними. КПРФ подчеркивает, что её лидеры активно противостояли адептам Перестройки, так в нарративах партии заметное место уделяется противостоянию «Коммунистической партии РСФСР», членом политбюро которой был Г.А. Зюганов, «переродившимся» руководителям КПСС. Как отметил лидер КПРФ, «Компартия РСФСР была создана за год до трагических событий [распад СССР]. Если бы удалось создать ее еще хотя бы на год раньше, мы бы уберегли страну от этого катаклизма» ^[21]. «Коммунисты России» высказывают тезис о виновности в развале СССР и Г.А. Зюганова: «В дни разрушения СССР глава КПРФ Геннадий Зюганов подвизался в аппарате так называемого "архитектора перестройки", идеолога переродившейся верхушки КПСС, заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС Александра Яковлева; какие задания Зюганов получал от Яковлева, обвиненного историками в связях с ЦРУ?» ^[26].

Схожую позицию с коммунистами на причины гибели СССР продемонстрировала национально-патриотическая партия «Родина». По мнению её представителей, причинами распада были «прежде всего, разложение в правящей партии, предательство высших государственных руководителей, неспособность силовых структур и спецслужб предотвратить распад государства» ^[27]. Помимо «безусловного предательства элит», причиной стала и «незрелость гражданского общества». Общество, наблюдая явное предательство никоим образом не смогло организоваться и оказать сопротивление деструктивной политике властей ^[28].

Более сложное представление кризиса СССР можно наблюдать в нарративах другой национально-патриотической партии – ЛДПР. Партия охарактеризовала события 1991 г., как революционные, при этом отметив их негативный характер для русского народа и уровняв с другими российскими революциями: «Все революции были вредны для России: 1905 года, две в 1917 году, в 1991 году, в 1993 году. Сама идея революции – борьба за равенство, справедливость, братство, помогать бедным и тому подобное – она хорошая, но мы смотрим на конечный итог. Мы оцениваем по поговорке “цыплят по осени считают”. Когда закончилась революция, прошли десятилетия, и мы видим, что произошло» ^[29]. Если в причинах событий 1917 г. ЛДПР видит значительную долю иностранного влияния, обвиняя во вмешательстве и заговорах как страны Антанты, так и Германию, то кризис советской системы, в отличие от коммунистов, партия объясняет, в первую очередь, внутренними причинами, хотя и отмечает заинтересованность коллективного Запада в получении нового рынка сбыта на постсоветском пространстве. Причины распада СССР, декларируемые ЛДПР, лежат в области государственного управления. С одной стороны, административное разделение страны по национальному признаку, стало замедленной бомбой, заложенной ещё в момент основания Советского Союза ^[30]. C другой стороны, хотя реформы и были необходимы, они были проведены слишком резко, поспешно без учета особенностей политической системы СССР. По мнению В.В. Жириновского, изменение роли КПСС и введение многопартийности привело к обрушению государственного управления, которое было основано на структурах компартии ^{[31, с. 85]}. ЛДПР не отрицает роль экономического кризиса в распаде СССР и видит его причины в значительных расходах на содержание союзников по всему миру в ущерб развитию собственной экономики ^{[31, c. 81]}.

В отличие от своих оппонентов В. В. Жириновский считает некорректным сведение всех причин распада к деятельности М. С. Горбачева и тем более его предательству, а указывает на общий кризис политического управления в КПСС и силовых структурах. Достаточно слабый политик поднялся до высшего поста, при этом на фоне кризиса он не был отстранён от должности ни силовиками, ни партийным аппаратом, всё это, по утверждению лидера ЛДПР, свидетельствует о глубоком кризисе закостеневшей однопартийной системы, неспособной ни к изменению, ни к принятию быстрых ответственных решений, таким образом причиной распада является однопартийный режим, а не действия одного человека ^{[31, c. 87; 32]}.

Наиболее осторожную позицию из парламентских партий продемонстрировала «Справедливая Россия», по мнению партии, «последствия этих событий будут сказываться еще многие годы, и вряд ли пришло время оценивать их отстраненно и беспристрастно» ^[33] и вынести свои суждения могут только потомки. Основным выводом, который можно сделать сейчас, это то, что все государственные изменения должны носить эволюционный характер, а «нетерпение в осуществлении перемен, пусть даже необходимых и назревших» или «убивающий всякое живое движение консерватизм» одинаково опасны и могут привести к трагическим последствиям ^[34].

Аналогичной точки зрения «Справедливая Россия» придерживается и в оценке персоналий эпохи. Как отметил С. М. Миронов, «Считаю, что таким политикам, как Борис Николаевич Ельцин и Михаил Сергеевич Горбачев, реальную, более или менее объективную оценку дадут наши потомки. Мы слишком близки к тем событиям, и нам трудно оценить, что было хорошо, что было катастрофично, а что – гениально» ^[35]. Безусловно позитивным моментом партия считает, что первый президент СССР открыл дорогу демократическим преобразованиям.

Партии либерального направления «Яблоко» и «Партия народной свободы» в целом высокого оценили личность М. С. Горбачёва, но при этом выразили сожаление о распаде СССР, хотя и крайне негативно оценивали советскую систему управления. По мнению сопредседателя ПАРНАС историка А. Б. Зубова, Советский Союз не был обречён и мог быть реформирован: «Распад Советского союза тоже нельзя назвать положительным явлением. Намного лучше было бы союз сохранить, переформатировав его в какое-то другое образование – скажем, в нормальную федерацию, подобную той, какая есть в США. Теоретически это было возможно» ^[36]. Главным достижением периода Перестройки представители ПАРНАСа считают, разрушение многолетней коммунистической диктатуры и для достижения этой цели допустимо и разрушение стран – «все эти распады блоков и "Союзного государства" – ничтожная цена за шанс свободы от 70-летнего большевицкого рабства» ^[37]. А. Б. Зубов высоко оценил деятельность М.С. Горбачёва, отметив успех его реформ, среди которых «гласность, свободная деятельность трудовых коллективов, завершение ужасной и преступной Афганской войны, позднее, в 1989 – соревновательные выборы, раскрытие страшных тайн Катыни и Пакта Молотов-Риббентроп, уход из Центральной и Восточной Европы, отмена 6-й статьи конституции СССР в марте 1990, согласие на объединение Германии…», при этом отметив идеализм, политическую наивность и веру в несбыточные мечты Президента СССР ^[37].

Схожей позиции придерживаются и яблочники. По утверждению основателя партии Г. А. Явлинского, основная вина в распаде СССР лежит на руководстве республик, входивших в СССР, а также консервативной части компартии и спецслужб. Основной проблемой сохранения Советского Союза политик считает апатию и «внутренний уход» населения, когда резкая смена ориентиров и появление «новой правды» приводит к отчуждению человека от правительства, доверие к которому он утрачивает, и нежеланию поддерживать государственную власть. Аналогичная ситуация произошла при крушении монархии в 1917 г. ^[38]. Председатель партии «Яблоко» Н. И. Рыбаков видит причины «впадении страны в кому» в цепи крупных разнородных событий (падение нефтяных цен, техногенные катастрофы, война в Афганистане, сепаратизм, бессмысленные антиалкогольная и денежная реформы), по отдельности это события не смогли бы вызвать разрушение государства, однако их совокупность привела к росту разочарования в компетентности власти и «стала детонатором дефолта государства, построенного на лжи и насилии» ^[39]. Другим значимым фактором стал страх М. С. Горбачёва перед начатыми ими реформами, попытка свернуть модернизацию оказалась опаснее самих реформ. ^[39]

Несмотря на в итоге трагический результат деятельности и допущенные ошибки, яблочники высоко оценивают достижения и личность М. С. Горбачёва. Как отметил Г.А. Явлинский: «Горбачев дал возможность советским гражданам, десятилетиями боявшимся открыть рот, свободно говорить то, что они думают, не опасаясь расстрела, тюрьмы, увольнения с работы и даже исключения из партии. И это явление не просто свобода слова как одна из демократических свобод, но освобождение от страха» ^[40].

Оценивая причины распада СССР политические партии предложили различные подходы в оценках, классифицируя их можно выделить следующие:

– экономические причины (экономический кризис, вызванный конъюнктурой цен, дефицит товаров народного потребления, неудачные экономические реформы): «Единая Россия», «Справедливая Россия», «Яблоко»;

– политические причины (кризис доверия к власти, кризис однопартийной системы, сепаратизм национальных республик): ЛДПР, ПАРНАС, «Яблоко»;

– заговор внешних сил и предательство советских элит (КПРФ, Коммунисты России, «Родина»).

Большинство партий при этом не привлекало профессиональных историков для формулировки своей позиции, опираясь обычно на воспоминания и эмоциональное восприятие партийных руководителей. У политических партий коммунистического и патриотического направления «теория заговора» встретила большую поддержку, при этом партии преподносили сторонникам заговор как доказанный и безусловный факт. Изначально как стороны заговора рассматривались коммунистические элиты, совершившие изменение политического строя с целью личного обогащения. Постепенно заговор начинает рассматриваться как международный, в котором советские руководители выступают как агенты иностранных спецслужб, обычно в этом качестве называются имена М. С Горбачёва и А. Н. Яковлева. Укоренение в партийном нарративе такого подхода, по всей видимости, связано с цепочкой «цветных» революций на постсоветском пространстве. Аналогичные процессы происходят в восприятии событий революции 1917 г., в описании которых в партийном дискурсе постепенно также начинает преобладать теория заговора в качестве основной причины события.

Если причины упадка и распада советской системы партии рассматривают по-разному, то политика советского руководства периода Перестройки была названа всеми партиями ошибочной и непоследовательной, хотя для критики выбирались её разные аспекты. Особенно часто критиковались незавершённость политических и экономических реформ, потеря инициативы во взаимодействии с республиканскими руководителями, утрата контроля и неспособность принимать жесткие решения в кризисных обстоятельствах. Большинство партий крайне критически восприняли деятельность Президента СССР М. С. Горбачёва Только партии либерального крыла («Яблоко» и ПАРНАС) позитивно оценили личные качества последнего генерального секретаря КПСС и его достижения в области демократизации, но при этом и они не отрицали значительное количество ошибок и промахов, сделавших неизбежным распад страны.

Основными выводами, сделанными партийными идеологами из распада СССР, которые нужно учесть в современности, стали необходимость преодоления (или недопущения) разрыва между властью и обществом, так как практически все партии отметили пассивность и даже безразличие граждан к сохранению СССР. Крайне низкий авторитет власти не позволил ей мобилизовать сторонников сохранения страны.

Последние годовщины с дат выступления ГКЧП и объявления о распаде СССР в 2016 и 2021 гг. дали большой пласт партийного нарратива, связанного с этими событиями и заметно ускорили формирование партийной исторической политики, но с точки зрения формулирования государственной политики они оказались слабо использованными. Основной пласт нарративов партии власти приходится на 2011 г и связан, в первую очередь, с проблемой преодоления политических белоленточных выступлений. Можно предположить, что в дальнейшем все политические партии продолжат развивать и совершенствовать свои взгляды на этот рубежный период отечественной истории, кроме того по мере смены поколений политиков следует ожидать снижения влияния личного опыта и эмоций на восприятие события и постепенного перехода к более сдержанным и нейтральным оценкам.