On the adequacy of translation of the lyrics by Fazu Aliyeva into the Russian language

Suleimanova Maryam Saidovna PhD in Philology Docent, the department of Dagestan Literature, Dagestan State Pedagogical University 367000, Russia, respublika Dagestana, g. Makhachkala, ul. Yaragskogo,, 57, of. DGPU maryam9445@mail.ru Other publications by this author

Magomedova Mariza Scientific Associate, Scientific Archive Manager, Tsadasa Institute of Language, Literature and Art of Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences 367000, Russia, respublika Dagestan, g. Makhachkala, ul. Gadzhieva, 45, IYaLI, of. IYaLI mariza-a@mail.ru Other publications by this author

Перевод на русский язык национальных текстов имеет неоценимое значение для развития литератур кавказских народов (впрочем, как и для всех национальных литератур народов, входящих в состав России). Это способствует выходу их на более широкий читательский уровень, также как можно будет определить уровень развития литературы и творчества конкретного автора. Без массового читателя невозможно включение литературы малочисленных народов во всемирный литературный процесс. Однако, не менее важное значение имеет перевод с национальных языков и для русской литературы, поскольку он способствует взаимообогащению литератур новыми формами и содержанием, разнообразными изобразительно-выразительными средствами и приёмами, новым осмыслением как узконациональных, этно-ментальных, так и общечеловеческих проблем (достаточно вспомнить переводческую деятельность В.И. Жуковского, основоположника русского романтизма).

Вопрос о художественных переводах поэтических текстов с родных языков на русский язык продолжает сегодня оставаться актуальным для национальных литератур. Однако, до сих пор остаётся научно не исследованной степень достоверности и адекватности перевода поэтических текстов не только современных, но и многих дагестанских классиков на русский язык. Нельзя не согласиться с утверждением исследователя Г.Н. Маллалиева о том, что «даже всемирно известная поэзия Расула Гамзатова практически не изучена, с точки зрения адекватности её переложения на языки мира» ^{[2, с. 3]}.

Вопрос об адекватном переводе национальной литературы на русский язык приобрёл для нас особую актуальность ещё и потому, что работа над статьей совпала с отбором поэтического материала других аварских поэтов, переведённых на русский язык, и подготовкой их к изданию в составе «Антологии кавказской поэзии». При этом, мы обнаружили, что при переводе на русский язык достаточно большое количество стихотворений аварских поэтов искажено, тогда как иноязычный читатель воспринимает такой перевод как «детище» национального поэта, поскольку не имеет возможности сравнить его с текстом оригинала. В связи этим считаем справедливой позицию Г.Н. Маллалиева: «Отсутствие … надлежащей критики переводов произведений «малых литератур» приводит к поверхностному отношению многих переводчиков к своему труду, которое выражается в грубых искажениях оригинала на содержательно-предметном и идейно-эмоциональном уровнях, в искажении поэтики переводимого автора» ^{[2, с.3]}.

В то же время наблюдаем немало случаев и бережного отношения переводчика к переводимому поэтическому тексту. Основоположником качественного художественного перевода с дагестанских языков на русский следует считать Э. Капиева, который мастерски передавал не только содержание и смысл поэтических текстов, но и их ритмико-интонационное звучание. Наблюдаем это, в частности, в его удивительно точном, эквивалентном оригиналу художественном переводе поэмы аварского поэта Махмуда из Кахабросо «Мариам». Переводческая деятельность Э. Капиева доказывает нам, что национальную литературу можно полноценно переводить на русский язык, сохраняя не только идейно-содержательную составляющую художественного текста, но и стилистические, экспрессивные особенности, присущие оригиналу.

Однако, необходимо отметить, что в абсолютной степени адекватных переводов с дагестанских языков на русский не так уж и много, хотя достаточное количество профессиональных переводов известных поэтов имеется (собрания сочинений в переводе на русский язык изданы). Как носители языка, мы можем наглядно сопоставить и оценить оригинал текста и его перевод. Более того, в последнее время в социальных сетях пестрят нелепые предположения-утверждения о том, что только благодаря русским поэтам-переводчикам национальные «бездари» почитаются за великих поэтов. Причём, говорят и пишут об этом те, кто никак не может выступить справедливым и объективным судьёй в данном вопросе, поскольку не являются носителями того языка, на котором создан оригинал. Например, когда подобные утверждения о поэтическом даровании народных поэтов Расула Гамзатова или Фазу Алиевой мы слышим от лиц иной национальности, не владеющих аварским языком. Возникает вопрос: каким образом, с чем, с каким языковым материалом они сравнивают перевод определенного автора при вынесении вердикта?! Однако, это отдельный вопрос, который лежит в большей степени в морально-нравственной плоскости. Целью же данной статьи является сравнительное исследование лирического стихотворения аварского поэта Ф. Алиевой и его художественного переводов на русский язык.

Почти все исследователи поэзии Фазу Алиевой отмечают её особый, лирически-исповедальный, легко узнаваемый поэтический «…голос …с исключительными чертами её жизни и личности» ^{[3, с. 5]}. В свое время (1960-1990) Ф. Алиеву переводили известные русские поэты Я. Серпин, Вл. Туркин, Л. Румарчук, И. Лиснянская, Ю. Мориц, С. Северцев, Л. Щипахина, В. Тушнова и другие. Рассмотрим, как удаётся переводчикам Ф. Алиевой сохранить творческую индивидуальность автора и передать «мощную энергию страсти» аварского поэта, насколько точно они передают «исповедальный голос» поэта и женщины Фазу Алиевой ^{[3, с. 5]}. Объём данной статьи не позволит охватить все переводы, осуществлённые в разное время и разными авторами, поэтому ограничимся сопоставительным анализом одного поэтического текста-оригинала и его художественного воплощения на русский язык.

Для наглядности мы остановимся на стихотворении Фазу Алиевой «Дир сурат бахъулелъул» («Если будут рисовать мой портрет»), которое в переводе Владимира Туркина вошло в сборник «Резьба на камне» (М., 1966). При этом, следует сразу оговорить: переводчик очень бережно отнёсся к переводимому поэтическому тексту и постарался сохранить авторский смысл. Во-первых, заголовок стихотворения, его содержательно-смысловая часть предельно сближен тому смыслу, что вкладывал автор в оригинал. Развитие мысли и композиционная последовательность частей оригинала и русского перевода абсолютно идентичны друг другу. При том, что, условный союз «если» не существует в аварском оригинале, однако глагольная основа настоящего времени «бахъулелъул», где послелог «лъул» выражает смысл «если», или «в то время как», или «когда будут рисовать мой портрет», переводчику удалось сохранить смысл и форму авторского посыла.

Основное содержание стиха таково, что поэт обращается к будущему (предполагаемому художнику), который возьмется рисовать ее портрет, и если вдруг он сделает это, то пожелание автора – рисовать ее живописно, учитывая живой яркий характер поэта, чтобы художник использовал все краски, могущие передавать ее жгучие эмоции. Условно стихотворение-обращение Ф. Алиевой к (будущему) художнику можно разделить на три части: отрицание («бахъуге…» / «не рисуй…» меня такой-то, такой-то) – пожелание («бахъе…» / а «рисуй…» меня такой) – утверждение («тIокI борчIун бокьулаан» / «очень сильно (сверх меры) любила» ведь именно так и только так она любила жизнь). Иначе говоря, композиция стихотворения Фазу Алиевой обусловлена утверждением через отрицание, и этот посыл автора сохранен Вл. Туркиным в переводе.

Также Вл. Туркин соблюдает единство формы и содержания аварского текста на русской языковой основе. Он точно передаёт не только композицию и информацию, содержащуюся в оригинальном тексте, но и средства, использованные Ф. Алиевой. То есть, в переводе отражено не только то, что выражено в исходном стихотворении, но и то, как оно выражено. Причём, переводчику удалось достичь полной адекватности не только отдельных частей стиха, а всего текста в целом. Незначительное расхождение мы наблюдаем лишь в передаче деталей, которые ни в коей мере не искажают ни мысли, ни настроения, ни эмоционального состояния, ни мировосприятия лирической героини:

Бахъе, дуца, дир сурат,

Цо кьурул каранда чIун,

Кар бан чвахун рачIунел

Иццазда тIаде къулун

^{[4, с.79]}.

Приведём построчный перевод для сопоставления его с художественным переводом:

Напиши ты мой портрет

Стоящей на груди горы,

Над волнами начинающими бег (течение)

Родниками склонённой.

(Постр. пер. здесь и далее наш. – С.М., М.М.)

А вот как переданы в художественном переводе Вл. Туркина эти строки:

Ты возведи меня на скалы,

В мир этих гор, что мной любим, –

Пусть над моею головою

Плескаться будет мир живой.

Как видим, в обоих фрагментах отражено желание лирической героини, чтобы в посмертном портрете она была изображена не в тиши кабинетов за письменным столом, не склонённой над книгой или выступающей перед людьми с чтением своих стихов, а на фоне живой природы, живыми красками, в состоянии переживаний и бурных эмоций.

В первой части мы не обнаруживаем текстовых расхождений: и в оригинале(«Цо кьурул каранда чIун» - стоящей на груди горы…), и в переводе(«Ты возведи меня на скалы») ключевыми являются образы гор, высота, простор. Далее пространство в оригинале и переводе расходится в диаметрально противоположные стороны: в тексте Ф. Алиевой лирическая героиня приникла к земле, склонилась над родником, а в художественном переводе – устремилась ввысь, в небо, в простор. Однако существенным, смыслообразующим является в них не направление (вниз – вверх, земля – небо, вода - воздух), а утверждение жизни, переданное через звуки: журчание родника, волнообразно начинающего свой путь («Кар бан чвахун рачIунел / Иццазда тIаде къулун…») в оригинале, и «над …головою / Плескаться будет мир живой» в переводе. Семантика лексемы «плескаться» связывает «мир живой» над головой в русском переводе с миром водным в исходном аварском тексте. Так, мы можем судить, что переводчик подобным образом удачно «компенсирует» отход от точного, дословного перевода.

Несмотря на пространственное расхождение в текстах оригинала и художественного перевода, суть схвачена и передана настолько адекватно по смыслу и психоэмоциональному наполнению, что при первом чтении даже не замечаешь этого. Главное в них – движение, бурление, шум, плеск, любовь, передающие восторженное отношение лирической героини к миру, ко всему тому, что можно передать плеоназмом «живая жизнь», - представляет собой абсолютное и полное тождество оригинала и перевода. И автору, и переводчику важно передать слияние лирической героини с миром живой природы и показать гармонию этой взаимосвязи, живость чувств.

Вл. Туркин блестяще справился с задачей художественного эквивалентного перевода: он удивительно точно передал смысл и содержание стихотворения, эмоциональную силу и выразительность аварского стиха, словесно-структурное оформление и композицию подлинника. В переводе сохраняется сила эмоционального воздействия поэтического слова Ф. Алиевой на читателя благодаря соблюдению Вл. Туркиным ресурсов образности, использованных в оригинальном тексте для достижения общего эффекта. Как видим, перевод стихотворения Ф. Алиевой эквивалентен оригиналу в художественном отношении, несмотря на языковую неточность отдельных его элементов.

Следует отметить, что голос лирической героини, эмоционально-экспрессивная интонация стиха в переводе звучат гораздо мягче, женственнее, чем в оригинале. Полагаем, что связано это с музыкой звуков: гортанной, резкой, чёткой в аварском тексте, и мелодичной, напевной, плавной в переводе на русский язык. Звуковую выразительность оригиналу придаёт аллитерация, повторение согласных (кь – гь - гъ - г1 – к1 – ц1 - ч1 - т1), а переводу – ассонанс, повторение «полётных» гласных (чаще всего и – ы - е – а - о):

Киналго кьерал гьаре,

Ракьалда ругездаса

Гвангъарал ва берцинал,

Бадир кIанцIун рачIунел.

Дида гьел гIумруялда

Гьединан рихьулаан,

Гьаб мугIрул тIабигIат дий

ТIокI борчIун бокьулаан.

^{[4, с. 80]}.

Все цвета бери

Чем те, что на земле,

Ярче и красивее,

Чтобы в глаза бросались.

Я их в жизни

Только такими и видела,

Этот горный пейзаж (природу)

Я безмерно любила

(постр. пер.).

Рисуй призывно, остро, с пылом,

С крутою щедростью в цветах,

Острее, чем в природе было!

Так остро, как я жизнь любила...

(пер. Вл. Туркина).

Вл. Туркин выполнил основную художественно-эстетическую задачу перевода: он сумел сохранить эмоциональное воздействие, оказываемое на читателя и слушателя оригиналом, и создать адекватный образ лирической героини стихотворения Ф. Алиевой. Конечно, мы понимаем, что перевод не может быть абсолютно равен оригиналу, но, в рассматриваемом нами случае перевод Вл. Туркина равен стихотворению аварского поэта по экспрессии и силе воздействия на читателя.

Художественный перевод в большинстве случаев колеблется между двумя крайними принципами: дословно точный, но художественно неполноценный перевод и художественно полноценный, но далекий от оригинала. Вл. Туркину удалось избежать подобной крайности. Исследуемый нами перевод стихотворения Ф. Алиевой доказывает, что полноценность перевода не требует одинаковой степени словесной близости к оригиналу на всем протяжении поэтического текста.

Таким образом, стихотворение Ф. Алиевой «Дир сурат бахъулелъул» и перевод Вл. Туркина «Если будут рисовать мой портрет» идентичны не только по содержанию и формальным особенностям, но и по художественным признакам. Сопоставительный анализ показывает, что поэтический текст Ф. Алиевой полноценно переведён на русский язык с сохранением всех стилистических и эмоционально-экспрессивных особенностей, присущих аварской поэтессе. Вл. Туркин донёс до читателя все мысли и чувства, испытываемые лирической героиней Ф. Алиевой. Он сумел сохранить не только основные положения, но и мельчайшие нюансы и оттенки аварского поэтического текста, также как, и эмоциональный настрой поэта. Язык перевода, как и язык оригинала, лаконичен и сжат, мысли изложены ясно, и, главное, они легки в понимании. К Вл. Туркину-переводчику и его работе над стихотворением Ф. Алиевой «Дир сурат бахъулелъул» («Если будут рисовать мой портрет») вполне справедливо можно применить высказывание Э.Ю. Кассиева: «…Точность и художественность – органическое единство любого заслуживающего внимания перевода… Такой перевод не является достоянием любого поэта, называющего себя переводчиком, а принадлежит признанному таланту – эрудиту, имеющему дар видеть, слушать, прочувствовать оригинал, его родную стихию и условия, в которых он возник» ^{[1, с. 6]}.

Метод сопоставительного анализа, использованный нами, позволяет утверждать, что полноценный перевод с аварского языка на русский, в принципе, возможен. При этом, следует учитывать, что в значительной степени адекватность перевода определяется собственно поэтическим талантом переводчика. В рассмотренном нами случае поэтическое дарование Ф. Алиевой и Вл. Туркина эквивалентны друг другу, чем и обусловлена удачность перевода стихотворения «Дир сурат бахъулелъул» («Если будут рисовать мой портрет»).