“Greening” the financial system of the country as an essential condition for solution of the “growth dilemma”

Sausheva Oksana Sergeevna PhD in Economics Associate professor, Department of Theoretical Economics and Economic Security, N. P. Ogarev's Mordovia State University 430005, Russia, Republic of Mordovia, Saransk, Bolshevistskaya str., 68 savox@mail.ru Other publications by this author

1. Введение

Одним из ключевых вызовов современности, ощутимо воздействующих на экономическую, политическую и социальную повестку дня, является нарастание экологических проблем, в числе которых сокращение биоразнообразия, исчерпание природных ресурсов, загрязнение окружающей среды, огромные выбросы парниковых газов в атмосферу, вызывающие глобальное изменение климата и массовые природные катаклизмы. В этих условиях все острее становится вопрос о принципиальной возможности одновременного достижения высоких темпов экономического роста и снижения антропогенного воздействия на природу – так называемая «дилемма роста». Экономический рост необходим для роста уровня жизни населения, однако современные способы его достижения снижают качество жизни и уровень благосостояния. При этом экологические последствия – глобальны, и даже в случае переноса вредных и загрязняющих производств в другие страны (чем успешно много лет занимались развитые страны под предлогом «создания глобальных цепочек поставок» и помощи развивающимся странам) изменение климата затрагивает всех.

Ситуацию ухудшила пандемия COVID-19, значительно обострившая экономические, социальные и экологические угрозы на глобальном и национальном уровнях, повысившая риск роста неравенства в доходах и увеличения разрыва в благосостоянии. ООН отмечает, что в мире растет дискриминация по признаку пола и поколений из-за серьезного воздействия пандемии на женщин и молодежь. Причем все эти проблемы затрагивают не только беднейшие страны; как отмечает член управляющего совета Европейского центрального банка Fabio Panetta, пандемия привела к росту бедности, социальной изоляции, неравенства и проблемам в достижении всеобщего доступа к энергии в странах с развитой экономикой. Эти тревожные события, подрывающие основы инклюзивного роста, сопровождаются экологическими проблемами, в частности изменением климата ^[1]. Стихийные бедствия, произошедшие в 2018 г., привели к гибели более 20 000 человек по всему миру и лишили 29 млн человек средств к существованию, в результате чего ущерб оценивался в 23 млрд долларов США. 2020 г. был самым теплым за всю историю наблюдений, и климатические сценарии предсказывают, что глобальные температуры будут расти в течении всего XXI в., что приведет к более частым и интенсивным экстремальным природным явлениям, имеющим негативные последствия для экосистем и здоровья населения ^[2].

Можно отметить обоюдную взаимосвязь экономической деятельности человека и экологических проблем: с одной стороны, три четверти выбросов парниковых газов образуются при сжигании ископаемого топлива, с другой стороны, повышение средних температур с выраженными колебаниями затрагивает все секторы экономики, особенно те, которые более подвержены стихийным явлениям, таким как сельское хозяйство. Частые и интенсивные волны тепла и гидрогеологические явления могут иметь значительные экономические последствия, в то время как постепенное повышение уровня моря угрожает прибрежным сообществам во всем мире.

В результате экологическая ситуация в мире выдвинула новые политические приоритеты для всех стран, включая увеличение инвестиций в «зеленую» низкоуглеродную экономику, значительный сдвиг в распределении ресурсов и «переформатирование» финансовой системы в целом. Так, Европейское агентство по окружающей среде (ЕАОС) в своем Отчете о состоянии окружающей среды за 2020 г. рекомендовало «увеличить инвестиции и переориентировать финансовый сектор на поддержку устойчивых проектов и бизнеса» ^[3]. Это требует государственных средств для поддержки инноваций, обеспечивая при этом устойчивые закупки и поддержку затронутых секторов и регионов, но также влечет за собой привлечение финансового сектора к перенаправлению частного капитала на устойчивые инвестиции ^[4]. Пандемия COVID-19 еще больше подчеркнула острую необходимость действий по финансированию более устойчивой и безопасной экономики на глобальном уровне.

Финансовая система может внести свой вклад в удовлетворение этих потребностей с помощью климатического финансирования, зеленого финансирования и устойчивого финансирования. Климатическое финансирование предоставляет средства для решения проблем адаптации к изменению климата и смягчения его последствий, зеленое финансирование имеет более широкий охват, поскольку охватывает и другие экологические цели (к примеру, защиту/восстановление биоразнообразия), в то время как устойчивое финансирование распространяется на экологические, социальные и управленческие факторы (ESG).

Целью данного исследования является изучение глобальных тенденций экологизации финансовой системы, анализ современных проблем и перспектив их решения в российской экономике. Предмет исследования – процессы трансформации финансовой системы в РФ в контексте экологических требований и их влияние на уровень национальной безопасности страны.

«Зелёная» трансформация постепенно становится большой глобальной стратегией по выходу из ковидного кризиса, что еще раз подтвердил Саммит по климату, проведенный в апреле 2021 г. Данная стратегия должна реализоваться в ускоренном принятии основных механизмов зелёного регулирования. Ключевые из них – углеродный налог, водородная экономика и стандарты ESG. Одной из наиболее заметных форм трансформации традиционного капитала вследствие всё большей экологизации мировой экономической повестки дня являются зелёные финансы. Эта категория включает в себя инвестиции и финансовые инструменты, направленные на реализацию климатических, экологических и низкоуглеродных проектов и развитие технологий, содействующих достижению энергетической и ресурсной эффективности. Наиболее распространёнными инструментами зелёного финансирования являются зелёные кредиты, зелёные облигации, зелёные банки и зелёные фонды ^[5]. При этом ещё более широкая категория устойчивых финансов включает в себя не только экологическую направленность, но и социальную – в соответствии с одной или несколькими из 17 целей устойчивого развития.

Расширение круга инструментов зеленого финансирования в мире происходит в рамках парадигмы ESG (экология, социальное развитие и управление). Несмотря на то, что термин ESG был первоначально введен еще в 2005 г., особую популярность он приобрел после реализации Целей устойчивого развития ООН (ЦУР) в 2015 г. И хотя в то время устойчивые инвестиции в основном были нишевыми инвестиционными стратегиями, это ознаменовало начало смены парадигмы в инвестиционном ландшафте – установление первой добровольной связи между устойчивостью и финансовыми услугами. При этом принципы ESG все более начинают определять макроэкономическую политику на уровне стран и регионов. В частности, в РФ Фонд национального благосостояния, формируемый за счет накопления бюджетных резервов в периоды высоких цен на нефть и используемый на контрциклическое расходование этих резервов во время кризисов и в периоды низких цен на нефть, представляет собой важный резерв для инвестиций в зелёные финансовые инструменты, включая рублёвые зелёные и социальные облигации, что связано с экологическим элементом парадигмы ESG, как отмечают многие исследователи зеленых финансов ^{[6, 7]}.

Рабочая научная гипотеза исследования базируется на признании идеи о том, что экологизация финансовой системы, под которой предлагается понимать трансформацию финансово-экономических процессов в направлении признания приоритета экологических последствий финансовой деятельности над экономическими, представляется неизбежной в среднесрочном и даже краткосрочном периодах, поэтому чем быстрее Россия будет включена в данные процессы, тем больше условий для устойчивого и безопасного развития экономики будет создано. На данный момент, учитывая ежегодно растущий экологический след российской экономики, сложно говорить о том, что она является «зеленой» или экологически устойчивой. Важную роль в данных процессах играет неготовность российской финансовой системы соответствовать новым экологическим требованиям.

В данном исследовании были использованы следующие основные методы – формирование баз данных, необходимых для отображения процессов «зеленой» трансформации глобальной и национальных финансовых систем за 2000-2020 гг.; интеллектуальный анализ (Data Mining). Информационной базой при этом послужили официальные данные Росстата, Евростата, The World Bank Group, EDGAR, отчеты ООН о финансировании устойчивого развития; инфографика информационно-аналитического портала Knoema и OurWorldinData.org.

2. Результаты исследования

На данный момент в мире наблюдается рост объёма активов под управлением, которое отслеживает принципы ESG – к 2020 г. стоимость глобальных активов, использующих экологические, социальные и корпоративные данные для принятия инвестиционных решений, почти удвоилась за четыре года и выросла более чем в три раза за восемь лет, дойдя до 40,5 трлн долл. Как отмечается в исследовании компании Opimas, инвестиции, связанные с ESG, на данный момент составляют 75% в США и 82% в Европе ^[8].

Дополнительный толчок развитию парадигмы ESG, принципы которой все более определяют инвестиционные стратегии по всему миру, оказала беспрецедентная ситуация, вызванная пандемией COVID-19, приведшая к резкому росту выпуска устойчивых долговых обязательств. В 2020 г. объем выпуска зеленых облигаций достиг рекордного уровня – более 300 млрд долл. США. Эта тенденция носит глобальный характер: США лидируют с самым высоким выпуском зеленых облигаций в прошлом году, за ними следуют Германия, Франция, Китай и Нидерланды. Другие устойчивые долговые инструменты, включая зеленые кредиты, социальные облигации, облигации устойчивого развития, а также кредиты и облигации, связанные с устойчивостью, были не менее популярны. В общей сложности Opimas ожидает, что весь устойчивый долговой рынок приблизится к 800 млрд долл США к концу 2021 г. и превысит 1 трлн долл США к концу 2023 г. По данным PwC, к 2025 г. фонды ESG будут держать в управлении больше активов, чем прочие фонды, не относящиеся к ESG, при этом рыночная доля фондов ESG в 2025 г. вырастет до 57 % по сравнению с нынешними 15%. Фактически компании, не соблюдающие нормы ESG, лишаются растущей доли в глобальном инвестиционном пуле, что может иметь негативные последствия для рыночной капитализации компаний ^[9]. Как отмечают эксперты клуба Валдай, положительным аспектом повестки ESG является то, что она расширяет временные горизонты мировой экономики, включая её финансовый и реальный секторы, и позволяет учитывать долгосрочные риски и уязвимости при принятии решений ^[10] или, иными словами, позволяет если не решить окончательно, то хотя бы снизить остроту «дилеммы роста».

Финансовый сектор играет ключевую роль как в мобилизации капитала для «зеленых» и низкоуглеродных инвестиций, так и в управлении климатическими рисками. Всемирный банк стремится поддерживать экологизацию финансового сектора на развивающихся рынках посредством своей работы с центральными банками, национальными банками развития и финансовыми учреждениями частного сектора, в том числе посредством целевых консультативных услуг, направленных на предоставление клиентам необходимых рамок для создания благоприятных условий и методов снижения рисков для принятия мер по изменению климата, а также создания инновационных и масштабируемых механизмов финансирования в поддержку устойчивых инвестиций ^[11].

Как уже было отмечено ранее, рынок устойчивого финансирования превратился в один из наиболее быстрорастущих в мире. В 2019 г. общемировой объём импакт-инвестиций в проекты, соответствующие целям устойчивого развития, превысил 500 млрд долл; объём выпуска зелёных облигаций достиг рекордных 257 млрд долл, а социальных – 13 млрд долл. ^[12]. Многие страны по всему миру (Польша, Франция, Индонезия, Чили, Египет, Сейшелы и многие другие) выпускают суверенные зелёные облигации для того, чтобы напрямую финансировать национальные проекты и программы, направленные на борьбу с изменением климата и решение самых острых экологических проблем.

Далее рассмотрим, как складывается экологическая ситуация в РФ по сравнению с другими странами и какие финансовые инструменты используются в данной сфере.

Таблица 1. Выбросы веществ, загрязняющих атмосферу (СО2), по странам. Источник: составлено по данным EDGAR (Emissions Database for Global Atmospheric Research)

По данным таблицы 1 можно сделать вывод о том, что крупнейшим «загрязнителем» планеты являются Китай (30,3 % мировых выбросов СО2 в 2019 г.), США (13,4 %) и страны ЕС (включая Великобританию – 8,69%). Россия находится на пятом месте и несет ответственность за 4,71 % глобальных выбросов парниковых газов. При этом Китай за последние 20 лет более чем в три раза увеличил выбросы (Индия – в 2,6 раза), а все развитые страны – значительно снизили. Причина такой ситуации, прежде всего, заключается в глобализации мировой экономики и переносе вредных и загрязняющих производств в страны третьего мира. В РФ выбросы оставались значительными на протяжении всего анализируемого периода, что объясняется структурой экономики (значительной долей добывающей промышленности). Представляют также интерес выбросы CO2 в расчете на душу населения. По данному показателю в 2019 г. лидировали нефтедобывающие страны (Оман, Кувейт, ОАЭ и др.).

Третий анализируемый показатель, по сути, позволяет оценить экологическую «стоимость» экономического роста. И в РФ она почти вдвое выше среднемировой. Если в среднем в мире на каждый доллар экономического роста приходится 0,29 кг выбросов СО2, то в России – 0,45 кг, и такой экономический рост скорее относится к «коричневому», чем к зеленому и устойчивому ^[13].

Предварительные оценки показывают, что после некоторого падения в 2020 г., к концу 2021 г. выбросы резко вырастут, увеличив концентрацию CO2 до рекордного уровня ^[14]. Сохраняются крайне высокими объемы отходов производства и потребления. В данных условиях необходимость решения экологических проблем, в том числе путем трансформации финансовой системы в сторону роста ее экологичности или «озеленения», как говорят за рубежом, это не только политическая конъюнктура или сиюминутное экономическое решение, но и настоятельная потребность, соответствующая национальным интересам РФ.

В целом, как отмечают эксперты Всемирного банка, издержки, связанные с изменением климата, растут с каждым годом, и во всех странах необходимы быстрые и амбициозные действия в данной области ^[15]. Привлечение и мобилизация частного капитала в поддержку этой повестки дня также имеет первостепенное значение для достижения как масштаба, так и отдачи. Однако решение данной задачи значительно затруднено тем, что пандемия нанесла серьезный удар по глобальным инвестициям в 2020 г., усугубив замедление общего роста производительности и создав для некоторых призрак «потерянного десятилетия». По данным ООН, в 2020 г. валовое накопление основного капитала сократилось на 6,4 % ВВП в странах с развитой экономикой и на 4,5 % в развивающихся странах, причем снижение наблюдалось во всех регионах, хотя и в разной степени. За исключением Китая, сокращение инвестиций в развивающихся странах достигло рекордных 10,6 %, что намного больше, чем во время глобального финансового кризиса.

Правительства несут главную ответственность за разработку политики по снижению климатических рисков, которые являются долгосрочными, возрастающими, плохо изученными и, следовательно, недооцененными краткосрочными показателями, используемыми банками для оценки финансовых рисков. Но центральные банки и финансовые регуляторы также могут играть важную роль в учете и снижении данных рисков, для чего и было создано по инициативе Банка Франции в декабре 2017 г. во время Парижского климатического саммита Сообщество центральных банков и надзорных органов по повышению экологичности финансовой системы (Central Banks and Supervisors Network for Greening the Financial System, NGFS). К началу 2021 г. под эгидой сообщества объединилось уже более 80 центральных банков и надзорных органов (члены NGFS), а также 13 наблюдателей (в основном – международные организации) ^[16]. Банк России присоединился к Сообществу в декабре 2019 г.

Сообщество используется для обмена исследованиями и опытом о том, как наилучшим образом управлять климатическими рисками. Органами NGFS являются Координационный комитет, Пленарное заседание, профильные рабочие группы и Секретариат NGFS, функции которого выполняет Банк Франции. Координационный комитет утверждает рабочие группы и наделяет их необходимыми полномочиями. В настоящее время действуют пять таких групп:

Надзорная рабочая группа (WS1 – Supervision / Micro-prudential practices workstream);

Рабочая группа по макрофинансам (WS2 – Macrofinancial workstream);

Рабочая группа по переходу к «зелёным» финансам (WS3 – Scaling up green finance workstream);

Рабочая группа по устранению пробелов в данных (WS – Bridging the data gaps workstream);

Исследовательская рабочая группа (WS – Research workstream).

Особенно активно экологическая повестка в РФ стала разрабатываться с начала 2021 г. Распоряжением Правительства РФ от 14 июля 2021 г. № 1912-р утверждены «Цели и основные направления устойчивого (в том числе зеленого) развития Российской Федерации». Данный документ определяет ключевые направления государственной политики РФ по развитию инвестиционной деятельности в РФ и привлечению внебюджетных средств в проекты, связанные с положительным воздействием на окружающую среду, развитие социальных отношений и иных направлений устойчивого развития, определенных международными договорами РФ. К числу основных направлений устойчивого (в том числе зеленого) РФ отнесены: обращение с отходами; энергетика; строительство; промышленность; транспорт и промышленная техника; водоснабжение и водоотведение; природные ландшафты, реки, водоемы и биоразнообразие; сельское хозяйство; устойчивая инфраструктура ^[17]. Финансирование будет осуществляться за счёт зелёных или адаптационных финансовых инструментов (специальных облигаций или кредитов). С их помощью бизнес сможет привлечь внебюджетные средства на выгодных условиях.

Как отметила В. Абрамченко на заседании Совета при Президенте России по стратегическому развитию и национальным проектам 19 июля 2021 г., на данный момент завершено формирование электронной модели федеральной схемы обращения с отходами (информационная система, в которую ежемесячно предоставляются данные от 1300 участников отрасли). За 2019-2020 гг. было построено 105 объектов инфраструктуры на общую сумму больше 50 млрд рублей. В 2021 г. планируется ввод в эксплуатацию еще 46 новых объектов мощностью обработки больше 6 млн тонн и утилизации – более 2 млн тонн в год. В 2021 г. впервые было направлено на софинансирование создания новых объектов 6,2 млрд рублей (федеральные средства под 3 % годовых), что позволит создать к 2023 г. новых объектов мощностью более 4 млн тонн в год с общим объемом инвестиций около 20 млрд рублей ^[18]. Ведется работа и по росту экологизации финансовой системы: на данный момент в рамках Межведомственной рабочей группы Минэкономразвития разрабатывает таксономию и рекомендации по внесению инструментов к финансовым зелёным инструментам, проведение верификации зеленых инструментов, а также проведение перечня верификаторов, что позволит создать институциональный механизм зеленого инвестирования.

Можно отметить и встречные действия и запросы на экологизацию со стороны бизнеса. Так, к ключевым трендам «зеленой политики»-2021 эксперты относят вектор на утилизацию (согласно национальным целям развития РФ, к 2030 году в стране будет создана устойчивая система обращения с твердыми коммунальными отходами, обеспечивающей сортировку отходов в объеме 100% и снижение объема отходов, направляемых на полигоны в два раза; утверждена «дорожная карта» по раздельному сбору мусора; раздельный сбор мусора уже внедряется в 82 регионах; по состоянию на декабрь 2020 г. в стране насчитывается почти 80 тыс. контейнерных площадок, которые обустроены для раздельного накопления ТКО); «зеленые» офисы и «чистые» технологии (в модернизацию производства в целях снижения вредных выбросов в атмосферный воздух российские компании по итогам 2020 г. инвестировали 78 млрд рублей; бизнес внедряет ресурсосберегающие технологии и «зеленые» стандарты на своих производствах, участвует в развитии территорий своего присутствия); эко-движение в бизнесе (в том числе корпоративная эко-культура компаний) ^[19].

Однако сохраняются и проблемы в данной сфере. По мнению экспертов Всемирного банка, к факторам, ограничивающим развитие системы зеленого финансирования в России, можно отнести следующие:

- отсутствие консолидированной позиции государства и единого координационного центра, отвечающего за развитие системы зеленого финансирования и соответствующей национальной стратегии/дорожной карты;

- отсутствие «мягкого» регулирования и методологической системы (стандарты, отчетность, верификация и пр.);

- отсутствие вовлеченности институтов развития в зеленую повестку;

- низкий уровень вовлеченности банковского сообщества/Ассоциаций;

- низкий уровень осведомлённости институциональных инвесторов о принципах ответственного инвестирования;

- слабая вовлеченность в глобальную повестку и ограниченное представительство на международных площадках ^[15].

Представители банковской сферы в РФ, принципиально соглашаясь с необходимостью и неизбежностью экологизации банковской сферы, тем не менее, ждут от регулятора определенных мер ее стимулирования, в частности, либерализации требований к «зеленым» облигациям, снижения налоговой ставки в отношении купонного дохода, применения нулевой ставки к доходу от реализации ценных бумаг для «зеленых» облигаций, предоставления налогового кредита инвесторам «зеленых» облигаций и др. ^[20]

В августе 2019 г. Московская биржа объявила о создании Сектора устойчивого развития. Основные цели: привлечь финансирование в компании, которые реализуют проекты природоохранного и социального значения, сформировать бизнес-практики на российском рынке. В состав Сектора на конец 2020 г. входят 13 «зеленых» и «социальных» облигаций. С апреля 2019 г. Мосбиржа публикует индексы устойчивого развития. В январе 2021 г. на Гайдаровском форуме было объявлено, что общий объем выпущенных в России облигаций, соответствующих принципам «зеленого» финансирования, составляет 111 млрд рублей, причем 100 из них – это «зеленые» облигации РЖД ^[21]. По сравнению с зарубежными странами, это очень незначительный объем.

При этом анализ инвестиций в основной капитал, направленных на охрану окружающей среды и рациональное природопользование природных ресурсов в РФ, свидетельствует о том, что их доля в общем объеме инвестиций в основной капитал за 20 лет уменьшилась вдвое, и в настоящее время не достигает и 1 % (таблица 2).

Таблица 2. Инвестиции в основной капитал, направленные на охрану окружающей среды и рациональное использование природных ресурсов, млн рублей. Источник: составлено по официальным данным Росстата.

В целом расходы на охрану окружающей среды за последние 10 лет составляют менее 1 % от ВВП при пороговом значении данного индикатора национальной безопасности в 6 % (такое значение обеспечивает выход экономики страны на траекторию устойчивого развития) ^[22]. Безусловно, приравнивать природоохранные инвестиции в основной капитал и «зеленые» (экологически ответственные) инвестиции не совсем методологически верно. Даже инвестиции в добывающую промышленность могут быть «зелеными», если они соответствуют критериям подобных инвестиций (направлены на снижение выбросов СО2, уровня загрязнения и т.п.). Однако тенденцию проследить можно.

Такие образом, в российской экономике складывается интересная ситуация: с одной стороны, достаточно быстро формируется национальная система зеленого финансирования, которая должна помочь российским компаниям заимствовать средства для реализации зелёных проектов на более выгодных условиях, в том числе и зарубежные. С другой стороны, наблюдается сокращение частных инвестиций в данную сферу.

Остается значительной проблемой и гринвошинг («зеленый камуфляж»), т.е. такая форма экологического маркетинга, в которой обширно применяется «зелёный» пиар и методы, цель которых – ввести потребителя в заблуждение относительно целей организации или производителя в экологичности продукции или услуги, представить их в благоприятном свете ^[23].

3. Заключение.

Национальные правительства договорились ограничить выбросы парниковых газов, чтобы предотвратить растущий ущерб, причиняемый изменением климата. В этой связи в последние несколько лет значительно активизировался инвестиционный процесс, связанный с формированием «зеленой» экономики. Ключевую роль в стимулировании инвестиций играет государственный сектор, однако без привлечения частного сектора решить проблему не удастся ни на глобальном, ни на национальных уровнях. Инвестиции в смягчение последствий изменения климата имеют специфическую природу: они очень неопределенны, имеют положительные внешние эффекты и зависят от прошлых действий. По этим причинам недостаточно предоставить налоговые льготы, схемы поддержки или гарантированные цены – или даже внедрить систему ограничения и торговли, которая предоставляет компаниям стимулы для сокращения выбросов углекислого газа. Экологизация экономики также зависит от множества индивидуальных решений.

Несмотря на то, что «зеленые» технологии быстро совершенствуются, выжидательная позиция объясняет, почему инвестиции остаются неоптимальными и почему поддержка со стороны финансового сектора имеет решающее значение. В рыночной экономике финансовый сектор является эффективной системой распределения сбережений и максимизации прибыли при одновременной минимизации общего риска. Инвесторы уже принимают во внимание более широкое влияние фирмы и ее общее корпоративное поведение. Фонды, специализирующиеся на инвестициях в экологическое, социальное и корпоративное управление (ESG), пользуются спросом. Некоторые нишевые рынки, такие как зеленые облигации, развиваются, но недостаточно быстро, и премия, выплачиваемая за зеленые инвестиции, остается незначительной. Неопределенность, окружающая истинное «зеленое» содержание финансовых активов, мешает инвесторам быть более проницательными. Расширенная информация, наряду с разработкой простых и прозрачных стандартов, должна помочь стимулировать спрос инвесторов.

Банки призваны играть важную роль в процессе экологизации экономики. Фактически, центральные банки и национальные надзорные органы подталкивают банки к тому, чтобы они в большей степени учитывали климатические риски в своих кредитах, а также поощряли инвесторов, которые скупают банковские обязательства, в большей степени учитывать связанный с этим риск. Усовершенствованные руководящие принципы раскрытия информации и повышение осведомленности о климатическом стрессе увеличивают стоимость заимствований между «зелеными» и «коричневыми» кредитами.

Проведенный анализ показал, что в РФ постепенно создается национальная система зеленого финансирования, а разработанные совместно ВЭБ.РФ, Минэкономики и ЦБ рекомендации по зеленому финансированию открывают российским игрокам потенциальный доступ к международному рынку зеленых облигаций, объем которого в 2020 г. оценивался в $350 млрд. Однако сохраняется значительное количество проблем в данной сфере, решить которые возможно решить только совместно с привлечением государственных органов, бизнес-сообщества и гражданского общества.