Family and household songs in the Dargin folklore

Mukhamedova Fatyma Khamzaevna Doctor of Philology Chief Scientific Associate, the Institute of Language, Literature and Art of Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences 367030, Russia, respublika Dagestan, g. Makhachkala, ul. Yusupa Akaeva, 27 b, kv. 4 fmuhamedova@mail.ru Other publications by this author

Alieva Fatima Abdulovna PhD in Philology Leading Scientific Associate, the Institute of Language, Literature and Art of Dagestan Federal Research Center of the Russian Academy of Sciences 367000, Russia, respublika Dagestan, g. Makhachkala, ul. M. Gadzhieva, 45, of. 211 folkloriyali@mail.ru Other publications by this author

Семейно-бытовые песни – одна из жанровых разновидностей народной лирики, которая по своему происхождению, тематике и формам бытования относится к области необрядовой поэзии. Основное содержание этих песен составляет изображение патриархальной крестьянской семьи, ее жизненных устоев, конфликтов, типических черт. Главная героиня в них – горская девушка, женщина, «их борьба за свое человеческое достоинство, за идеал семейной жизни «в любви и совете» ^{[11, с. 303]}. Семейный быт – основа и непосредственный источник народной поэзии. В. Г. Белинский писал: «Лирическая песня… вся посвящена семейному быту, вся выходит из него, и поэтому она так грустна, так заунывна и нередко дышит таким сокрушительным чувством отчаяния и ожесточения» ^{[4, с. 441]}.

В русском фольклоре семейно-бытовым песням посвящены труды: А. М. Новиковой ^[11]; В. М. Сидельникова ^[13]; С. Г. Лазутина ^[9]; Н. П. Колпаковой ^[7]; Н. И. Кравцова ^[8] и др., исследования которых внесли большой вклад в изучение народной лирики. В них рассматриваются идейно-художественное своеобразие русской народной лирической песни ^{[11; 13]}, ее композиция ^[9]; классификация песен ^[7]; ее поэтическая природа и художественные средства ^[8].

В дагестанской фольклористике семейно-бытовые песни исследовались С. М. Хайбуллаевым ^[15], А. М. Аджиевым ^[3], А. М. Ганиевой ^[5], Х. М. Халиловым ^[16], З. А. Магомедовым ^[10], Ф. О. Абакаровой и Ф. А. Алиевой ^[2] и др. Специальный раздел по семейно-бытовой поэзии помещен в коллективной монографии «Традиционный фольклор народов Дагестана» ^[14]. В трудах названных авторов приводится обобщающая характеристика тематического многообразия песенной необрядовой поэзии, анализируются поэтика, композиция, изобразительно-выразительные средства практически всех жанровых разновидностей народной поэзии, в том числе и семейно-бытовых песен. Вместе с тем не все стороны данной разновидности песен нашли в них достаточно полное освещение, а такие вопросы, как лексический строй песен, их поэтическая система, своеобразие изобразительно-выразительных средств освещены не в полной мере. В данном исследовании нами ставится задача всесторонне осветить тематическое многообразие семейно-бытовых песен, показать особенности лексики, изобразительно-выразительных средств, используемых в них, таких, как эпитеты, повторы, метафоры, сравнения, символы, а также выявить их функции в поэтическом тексте.

Семейно-бытовые песни даргинцев, как отмечалось выше, тематически связаны с семейной жизнью, с бытом, нравами и устоями семейного уклада, обычаями, традициями народа. Чаще всего они исполняются горской девушкой, которая, обращаясь к своей матери или отцу, сетует на свою горькую и безрадостную жизнь. Она просит родителей не отдавать ее замуж за нелюбимого парня. Такие песни взволнованы, лиричны, задушевны, в них выражены ее раздумья, пожелания, просьбы. Так, в одной из даргинских песен «Мама, родная мама» девушка, обращаясь к матери, просит ее: «Мама, родная мама, / Уже настало время, / Отдай же меня замуж. / Если будешь отдавать замуж, / Не отдавай меня замуж / За чабана, у которого много овец, / Думая об овцах [чтобы они не потерялись], / Повернется ко мне спиной». – «Ва аба, дила аба, / Замана баилину, / Дитхьабагво ну шири. / Ну шири лугалари / Малугаба ну шири / Маза дахъал букIуннис. / Маза дугIяркъян или, / Къакъ дурали хьелсанну» ^{[12, с. 554]}.

Не хочет девушка быть женой и крестьянина с богатыми полями: «Чтобы не пропустить рассвет, / Он ляжет спать на сеновале» – «Шала кьи дирхьур или, / Хьелсанну хъалла дура». Не желает героиня песни видеть мужем и ученого – алима: «Боясь испортить омовение, / Он не коснется постели» – «Дазала дихъур или / Бурушани ахIкьанну» ^{[12, с. 554]}.

В этих строках звучит протест девушки против брака без любви, без чувств, против брака, основанного только на хозяйственных интересах. И далее желания и раздумья девушки все больше развиваются, она просит мать: «Мама, моя мама, / Отдай меня замуж / За ничего не имеющего бедняка, / Который, обняв меня, ляжет спать, / Не думая ни о чем» – «Ва аба, дила аба, / Аркьясрагво ну шири, / Селла агвор саяхълис, КIапIсайхьили хьелсанну, / Селла гIяжат агули» ^{[12, с. 554]}.

В приведенной песне героиней движет стремление к простой и чистой любви. Зная, что ее судьбой вершат родители, и ей, согласно горским адатам и устоям патриархальной семьи, не дано самой выбирать себе жениха, она волнуется, переживает и в эмоциональной форме высказывает свое пожелание: не отдавать ее замуж по расчету, по своей прихоти, а позволить ей выйти за парня, который был бы мил ее сердцу.

В некоторых песнях, девушка, обращаясь к своим родителям, восклицает: «О, мать, моя мать, / Зачем ты меня родила? / Когда ровесницы мои / Пьют шараб, / Ты заставила меня пить / Собственные глаза, / В темной комнате! / О, отец мой, отец, / Зачем ты меня вырастил? / Когда ровесницы мои, невесты, / Едят сахар, / Ты оставил меня есть / Собственное сердце, / Заключив в темницу!» – «Ва аба, дила аба, / Раркьирара раркь селис? / Дила аргъла зиланти / БужухIели шарабли, / Ружули руэн или / Андайлирти хIулбани, / Ну цIяб хъули каратес. / Ва ада, дила ада, / Арикъуррара селис? / Дила аргъла чехьерти, / Букухели чакарли, / Рукули руэн или / Чарх дурхIнарил уркIили, / Туснахъла дебарарес!» ^{[12, с. 432]}. Здесь также выражен протест героини против родительской воли, ее эмоциональные причитания вызваны ее безрадостной жизнью, они проникнуты грустью, тоской и безнадежностью.

В приведенной песне преобладает трагический эмоциональный настрой. Характерно, что в ткань песни вплетаются образные выражения, поэтические символы («Ты заставила меня пить собственные глаза…», «Ты оставил меня есть собственное сердце», «Заключив в темницу»). «Все используемые в песне художественные приемы, – пишет Н. П. Колпакова, – должны способствовать наиболее полному выразительному раскрытию ее внутреннего смысла» ^{[7, с. 200]}. «Пить собственные глаза», то есть «изойти слезами», «есть собственное сердце», то есть «изболеться сердцу» – излюбленные метафорические обороты песенной лирики даргинцев, усиливающие эмоциональное воздействие, передающие определенные чувства, мысли, раздумья, волнения и переживания героя (героини) песни и вызывающие у слушателя чувства сопереживания.

В семейно-бытовых песнях часто ставятся острые вопросы – о социальной несправедливости, о тяжелой доле женщины, вынужденной терпеть деспотизм навязанного родителями нелюбимого мужа, о несчастливой семейной жизни. В одной из таких песен «Из-за бедности моей…» девушка упрекает своего возлюбленного в том, что он отказался от нее из-за ее бедности: «Из-за бедности моей / Не понравилась я тебе, / Нет богатства у кита, / Но свободно он в море живет. / Отары из тысячи овец, / Ведь стережет один пастух, / А со мной, с одной, / Ты испугался соединить жизнь?» – / «Масла мискин сай, укIул, / Якъакьатте ду кьабул, / Масла мискин кIаслачIу / Диикьун уухьужид гIямял». / Дубалжид азий мацца / Думккакква са дукрушле, / Са сунзиб дила хамха / Ухахаттекква бумккий?» (Записано нами в 1985 году от Гасановой Айшат в сел. Уркарах Дахадаевского района. Личный архив Ф. А. Алиевой). Для выражения чувств героини в песне используется прием контрастного сравнения: девушка приводит сравнение с китом, который не имеет богатства, но свободно живет в море.

В песне «Твоя мать говорит о богатстве» парень возмущен тем, что мать его возлюбленной не согласна отдать за него свою дочь, так как он беден: «Твоя мать говорит о богатстве, / Чтоб ей утонуть в богатом водой море, / Из камней, принесенных рекой, / Во дворе построил бы я дом, / Из трав, выросших в поле, / Постелил бы постель, / Светящиеся мои глаза / Использовал бы для тебя как лампу, / Свое горячее, как молния, сердце / Зажег бы вместо дров – / Была бы только суждена ты мне». – «Авдандихь, юкIай аба, / Шинна авдан ухьнад юс, / АакIвле какъиб къухъняццил / Къаттаб къаля баакьилле, / Дикьанад дачIиб кьайла / Къилиб буушя бакьилле, / Дила шалажуд улбе / Иттий лампа дакьилле, / Дила цIалипан укIе / Усул кьатте бикIвилле – / Юхуттидил дам кьадар» ^{[1, с. 70–71]}.

Поэтическая образность, которой пронизан монолог парня в песне, свидетельствует о его горячих чувствах и в романтически возвышенной форме символизирует надежду на счастливую жизнь в будущем.

В основе некоторых семейно-бытовых песен лежит мотив бескорыстного отношения девушки к материальным благам. Так, в одной из песен поется о том, что у влюбленного в девушку парня есть золото, богатство, деньги, большой дом и т. д., но он все равно ей не нужен: «Говорят, у влюбленного в меня парня / Имеется много богатства, / Если даже [есть] много золота – ну и пусть! / Говорят, у него имеется большой дом, / Если даже крепость [будет] – ну и пусть! / Говорят, что он прославленный храбрец, / Если даже он герой – ну и пусть! / Говорят, у него семь орденов! / Если даже [будет] семьдесят – ну и пусть! / Было бы лишь суждено мне быть с моим желанным!» – «Ду йиккузив гьалмагьла / Хвалазиб мас тиб букIай / Муте духая – кашке! / ГIяхшуд къулбе тид, букIай / КкалгIне духая – кашке! / ГIяхсив гьвабза сав, букIай, / Герой ухая – кашке! / Вее урденя тид, букIай, / ВецIал духьая – кашке! / Дам виккузив, дам ухадиль!» ^{[1, с. 114]}. Девушку не интересуют ни золото, ни богатство, она стремится к другой жизни, и хотя об этом прямо не сказано, но из ее концовки становится ясно, что главное для нее – чтобы рядом был ее возлюбленный.

Самым распространенным художественным приемом в семейно-бытовых песнях является прием контраста, при котором обращение героя (героини) к миру природы контрастирует с его (ее) душевным состоянием. Так, например, в песне «Ой, цветок, желанный цветок», девушка обращается к цветку со словами: «Ой, цветок, желанный цветок, / О чем ты сожалеешь? / Мне-то очень жаль / Сокола на моей руке, / Умирающего от голода, / В то время, как вороны едят мясо…» – «Ва, вава, хIяйран вава, / Сен ахIле хIяйранлере? / Ну балле хIайранлера / Някълиширил къарчигъа, / Дила гаша бубкIухIе, / Къянбани диъби дерго» ^{[12, с. 114]}.

В песне использован прием контраста: умирающий от голода сокол, олицетворяющий влюбленного юношу, который страдает от недоступности девушки его мечты, противопоставлен воронам, едящим мясо, т. е. тем, кто живет без печали, в свое удовольствие. Подобные символические параллели могли возникнуть путем наблюдений над окружающим миром, в результате простого сопоставления и сходства человеческих качеств или эмоций с теми или иными качествами или объектами внешнего мира, явлениями природы и т. д.

Одним из художественных приемов создания поэтического образа в народной песенной лирике является эпитет. Основное назначение эпитета заключается в том, чтобы подчеркнуть те качества героя, которые при создании образа являются определяющими. В поэтическом тексте эпитеты играют существенную роль: благодаря эпитетам достигается выразительность образа, передается его эмоциональное и психологическое состояние, то есть с их помощью в тексте выделяются именно те черты, которые являются наиболее существенными для создания общего замысла той или иной песни.

В результате частой использования многие эпитеты приобретают устойчивый и традиционный характер. Например, для поэтики даргинских, особенно кубачинских, песен характерно употребление таких устойчивых словосочетаний, как «руки золотые», «пальцы из чистого серебра», «ногти перламутровые», «лицо как у Пророка», «высокий как тополь», «верх и низ из золотых пластинок», «мой из серебра плетеный тополь», «ты серебряное зеркало», «ты серебряный кувшин с длинным горлышком», «ты золотая картина», «стройное, серебряное тело твое», «ты золотой портрет», «райская ласточка», и др. – то есть здесь используются такие эпитеты, которые характеризуют род деятельности кубачинских мастеров ювелирных изделий, изготовлением которых славится селение Кубачи Дахадаевского района Республики Дагестан. Так, в песне «Глаза твои – цудахарский горошек» поэтический образ возлюбленной создан только с помощью одних эпитетов: «Глаза твои – цудахарский горошек, / Пальцы – стебелек равнинный. / В траве ты – самый прекрасный цветок, / Луна, сияющая ночью, / Мой золотой кувшин, / Которым я набираю морскую воду, / Белый ягненок, пасущийся на свежих лугах, / Моя высокая гора без тумана, / Светлый месяц на чистом небе… / Свет моих очей» – «ЦIудхъила хъара улбар, / Хъарахъла чIихIя тIуппар. / Къайлизид жанай вава, / Дуччилий адулхъун бац, / Уухьнажил шин гьаттицIий, / Дила мутилла къуткъа, / Дубнажид угге дукун, / Дила цIуба мукьара, / Дуб акква дубурталла / Гъагул акква шала бац… / УукIилла кьабул шала» ^{[1, с. 70]}.

В песнях используется оригинальная лексика, фразеологические обороты, метафора, сравнения, символы, контрасты и т. д. В раскрытии душевного состояния героя принимает участие весь окружающий мир – как сама природа: горы, реки, цветы, синее море, полосатая фиалка, родник с холодной водой, дождь, ливень, град, так и животный мир: волк, конь, птицы, белый ягненок и т. д.

В песне «Горам, сгорающим от зноя» присутствует все разнообразие изобразительно-выразительных средств: «Горам, сгорающим от зноя, / Поможет проливной дождь, / Телу, страдающему от горя, / Поможет могила с черной землей. / Пусть и меня положат / В могилу с черной землей, / Даже армянских царей / Не клали в золотые сундуки. / Сгорающим от инея цветам / Поможет солнце с небес, / Сгорающему от переживаний сердцу / Поможет серый надгробный камень. / Пусть и надо мной поставят / Серый надгробный камень, / Даже для царских красавиц / Не стлали доски из серебра». – «ЦIали марка дарман / Арайла марка дарман, / Шишимай диккуб чархлис / ЦIуттар гIянчче ххвяб дарман. / Карихьусле карихьус / ЦIуттар гIянчче цIяб ххаре, / Эрменила пачнесра / ХIедаркьиб мургье кьунбе. / Шахли диккуб гулвавнес / Дай ццакла бархIи дарман, / ДецIли дерцIиб уркилис / ХьанцI къаркъа хIангъус дарман. / Кадихьалле кадихьаб / ХьанцI къаркъа декIил хIунгъус, / Пачала издугнесра / ХIедалгун арцла уркьле» ^{[12, 116]}.

Для выражения чувств героя здесь использованы эпитеты, контрастные противопоставления, символы: «могила с черной землей, «золотые сундуки», «сгорающие от инея цветы», «сгорающее от переживаний сердце», «серый надгробный памятник». В них подчеркнуто выражены тоска и переживания. Возможно, лирический герой, потеряв свою возлюбленную, хочет покинуть этот мир, потому что считает, что ему, «страдающему от горя», «поможет могила с черной землей», что «сгорающему от переживаний сердцу» поможет «серый надгробный камень».

Главная сюжетная линия песни «Есть ли в мире что-нибудь...» раскрывается не посредством описания действий или каких-либо событий, в ней главное внимание также уделено душевному состоянию героя, его личным волнениям и переживаниям. В песне много эмоциональных нот, можно сказать, что она состоит из одних раздумий героя, которого волнует многое, например: «Есть ли в мире что-нибудь, / Что печали бы не знало? / Даже на лугу трава / Никнет, думая о том, / Что паршивая овца / Может растоптать ее. / Есть ли в мире кто-нибудь / Кто ни разу не страдал? / Даже на горе цветок / Вянет, думая о том, / Что сожжет его мороз, / Инеем посеребрив». – «Шишимъули агорил / Дунъялишив ча лива? / Диркъалишир, къаллара / Дуругво шишимъули, / Шурли амчIур чахъули / Чяртдикьишага или. / АнцIукьлуми агорил / Ча лива дунъялишив? / Дубричил вавалара / Дуругво анцIукьлуми, / ГIибшни вайти дакIили / Шахли дигвиша или» ^{[6, с. 29]}.

Сюжета как такового в песне нет, она вся состоит из размышлений героя, его мысли, связанные с устройством мира, говорят о состоянии его души. В ней также, как и в предыдущих песнях, здесь используются символические образы из мира природы: «трава никнет», «паршивая овца может растоптать», «цветок на горе вянет», думая о том, что «мороз его сожжет, инеем посеребрив» Эти символические образы усиливают эмоциональный характер песни.

Основная сюжетная тема в семейно-бытовых песнях построена вокруг тоскующей, страдающей женщины, которая от отчаяния поет о своей несчастной жизни, о безответной любви. Изображение ее душевных чувств и переживаний сближает семейно-бытовую песню с любовной, и в тех, и в других песнях звучат ноты тоски, горечи, разлуки и отчаяния. К примеру, в одной из таких песен «Я всегда завидую» поется: «Я всегда завидую / Роднику с холодной водой – / Разные красивые девушки / Приходят [к нему] а уходят [с водой]. / Еще больше я завидую / Матерям красивых девушек, / Не нужно бывать на свадьбах, / У них дома всегда свадьба!» – «ХIяхбя ибле гьанбику / ДугIяр шинна гIинизлий / Гьар рангла ччакква рурсби / Сапбашули башули. / ЦIилра гIяхбя ибвихуд / Бюкья юсбалла абай, / Михъличи хIярашули, / Даим синна къилиб михъ» ^{[12, с. 117]}.

По эмоциональному настрою песни чувствуется тоска девушки по счастливой жизни, ее безрадостное существование в доме родителей. В словах: «Я завидую роднику с холодной водой», «Я завидую матерям красивых девушек… у них дома всегда свадьба» (то есть – дом полон

Таким образом, проанализировав ряд песен семейно-бытового содержания, мы приходим к выводу, что их тематика включает в себя выражение различных чувств, переживаний, волнений, размышлений лирического героя. Для таких песен характерен эмоциональный настрой, лиричность, описание психологического состояния, то есть раскрытие внутреннего мира героя. Семейно-бытовые песни используют традиционные приемы народной песенной лирики – такие как сравнения, метафоры, контраст, эпитеты, символы, параллелизмы и др. Вся народная лирика по сути своей посвящена раскрытию чувств, волнений и переживаний героя, и используемые в них поэтические средства выполняют как идейно-эстетическую, стилистическую, так и композиционную функцию. С любовными песнями их сближает общность изобразительно-выразительных средств, лиричность, эмоциональность в раскрытии душевного состояния героя.