On the need to amend the sanction of the Article 235 of the Criminal Code of the Russian Federation “Unlawful practice of medical and pharmaceutical activity”

Sungurova Ekaterina Dmitrievna Senior Educator, the department of Civil Law and Procedure, Northern (Arctic) Federal University named after M.V. 163000, Russia, Arkhangel'skaya oblast', g. Arkhangel'sk, pr. Lomonosova, 58, of. 111 e.gavrilyuk@narfu.ru Other publications by this author

1. Введение

Демографическая ситуация, состояние жизнедеятельности населения и его продолжительность жизни относятся к базовым характеристикам, определяющим не только состояние системы здравоохранения того или иного государства, максимальную доступность, качество медицинской помощи, но и эффективность реализуемой государственной политики. Вопросы законодательного обеспечения охраны здоровья населения в Российской Федерации отнесены к числу приоритетных, о чем свидетельствует значительное количество нормативных правовых актов (в т.ч. стратегического характера), принятых в последние годы ^{[1, 2, 3, 4]}. Однако эффективность государственной политики определяется не столько созданием соответствующего правового пространства, сколько реализацией предусмотренных законом мер. «Среди средств, препятствующих появлению на рынке медицинских услуг неквалифицированных и недобросовестных специалистов, особое место занимает уголовная репрессия, резерв которой, – по справедливому мнению Н.Ю. Скрипченко, – используется не в полном объеме» ^{[5, С. 23-26]}. Так, ежедневные сообщения в средствах массовой информации о причинении вреда здоровью и смерти в результате «лечения» граждан в частных клиниках (особенно при получении косметологических и эстетических медицинских услуг) ^{[6, 7]}, у народных целителей, не согласуются с данными уголовной статистики, отражающими эпизодическое применение ст. 235 УК РФ, предусматривающей ответственности за незаконное осуществление медицинской или фармацевтической деятельности. Так, согласно информации, размещенной на сайте государственной автоматизированной системы Российской Федерации «Правосудие» в 2012 г. судами было рассмотрено 3 уголовных дела, возбужденных по ст. 235 УК РФ, в 2013 г. всего 1, в 2014 – 2017 гг. по 2 дела ежегодно, в 2018 г. – 9, а в 2019 и 2020 годах по 7.

Статистические данные необходимо анализировать в контексте специфики диспозиции статьи 235 УК РФ. Исследуемая норма конкурирует с иными статьями УК РФ: 109, 123, 171, 238 ^[8], и, являясь бланкетной, отсылает нас к нормативным правовым актам, закрепляющим понятия медицинская и фармацевтическая деятельность ^{[9, 10]}. Так, в силу статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинская деятельность – это профессиональная деятельность по оказанию медицинской помощи, проведению медицинских экспертиз, осмотров и освидетельствований, санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий и профессиональная деятельность, связанная с трансплантацией органов и тканей, обращением донорской крови и ее компонентов. В свою очередь понятие «фармацевтическая деятельность» закреплено в статье 4 Федерального закона «Об обращении лекарственных средств», и представляет собой деятельность, включающую оптовую торговлю лекарственными средствами, их хранение, перевозку и (или) розничную торговлю лекарственными препаратами, в том числе дистанционным способом, их отпуск, хранение, перевозку, изготовление лекарственных препаратов. Анализ признаков рассматриваемого состава преступления был предметом исследования в научных трудах А.И. Рарога ^{[11, 216 с.]}, А.Ю. Сичкаренко ^{[12, 184 с.]}, А.А. Лихолетова ^{[13, С. 55-61]} и др. Санкция статьи не подвергалась изучению на предмет ее справедливости и соразмерности совершенному деянию.

2. Основная часть исследования.

Анализ находящихся в открытом доступе судебных решений свидетельствует о крайне либеральном подходе правоприменителя к лицам, признанным виновными в незаконном осуществлении медицинской деятельности (среди изученных актов не было ни одного, содержащего обвинение в незаконном осуществлении фармацевтической деятельности). Около половины виновных в причинении вреда здоровью пациента освобождаются от уголовной ответственности (15 дел, что составляет 42,9%) ^{[14, 15, 16]}. Среди оснований прекращения уголовного преследования «пальму первенства» держит истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности – 5 дел (14,3 %), на втором месте стоит примирение с потерпевшим – 4 дела (11,4 %), на третьем – назначение судебного штрафа – 3 дела (8,6%).

При этом суды не усматривают препятствий для принятия решения о прекращении уголовного преследования по основаниям, предполагающим обязательное возмещение ущерба (ст.ст. 76 и 762 УК РФ), в тех случаях, когда криминальные действия повлекли последствия в виде смерти пациента (ч. 2 ст. 235 УК РФ), а вопросы заглаживания вреда, причиненного публичным интересам (рассматриваемое деяние относится к числу двухобъектных преступлений и в качестве основного непосредственного объекта предусматривает установленный порядок осуществления медицинской и фармацевтической деятельности, а дополнительным объектом является здоровье и жизнь пациента ^{[17, 537 с.; 18, с. 115]}), в процессе судебного разбирательства даже не поднимаются. Любые же попытки оспорить принятое решение по обстоятельствам, указанным выше, не находят поддержки в судах вышестоящих инстанций. Так, суд апелляционной инстанции признал необоснованными доводы, содержащиеся в представлении прокурора, выразившего несогласие с постановлением суда, которым М., обвиняемый в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 235 УК РФ, был освобожден от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ).

По мнению государственного обвинителя, «при принятии решения судом не была дана правовая оценка тому обстоятельству, что в результате преступных действий М. причинен вред (смерть У.), который не может быть возмещен, помимо частных интересов нарушены и интересы государства в лице уполномоченных органов исполнительной власти субъектов РФ, а также нарушены нормы федерального закона, которым установлен определенный порядок осуществления медицинской деятельности».

Отказывая в удовлетворении представления, суд апелляционной инстанции указал: «доводы апелляционного представления… не могут служить основанием для отмены принятого судом решения, поскольку единственным потерпевшим по данному уголовному делу признано физическое лицо – О., которая имеет право на примирение с подсудимым» ^[19].

Схожую позицию занял и Советский районный суд г. Махачкалы. Установив, что обвиняемая своими действиями, выразившимися в занятии частной медицинской практикой, не имея лицензии на избранный вид деятельности, совершила преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 235 УК РФ, правоприменитель прекратил уголовное преследование по основаниям, предусмотренным ст. 76 УК РФ, признав в качестве потерпевших супруга и детей погибшей ^[20].

Выявленный либеральный подход в части реакции государственных органов на нарушение уголовно-правового запрета, на наш взгляд, связан с недооценкой в настоящем времени законодателем реальной общественной опасности рассматриваемого преступления. Возможно, это связано с тем, что на момент принятия уголовного закона частная медицинская деятельность находилась в зачаточном состоянии и основным способом оказания медицинских услуг было обслуживание населения государственными медицинскими учреждениями. Вместе с тем, изучение данных Росстата за 2005-2018 годы говорит о стабильном приросте объема платных медицинских услуг на душу населения ^{[21, С. 46-47; 22, С. 49]}. При этом, теневой сектор рынка медицинских услуг составляет около 30% ^[23].

Относя незаконное осуществление медицинской или фармацевтической деятельности, повлекшее причинение вреда здоровью человека (ч. 1 ст. 235 УК РФ) к преступлениям небольшой тяжести, а в случаях смерти потерпевшего (ч. 2 ст. 235 УК РФ) – к средней тяжести, законодатель не только фактически исключил назначение виновному, причинившему вред здоровью, наказание в виде лишения свободы, так как указанный вид наказания при криминальном дебюте может быть назначен только при условии наличия в действиях подсудимого обстоятельств, отягчающих наказание (ст. ч. 1 ст. 56 УК РФ), но и минимизировал возможность осуждения нарушителя, так как длительные сроки экспертных исследований, проводимых с целью определения характера и тяжести наступивших последствий, прямой причинно-следственной связи между нелегальной медицинской или фармацевтической деятельностью и последствиями, влекут истечение сроков давности, определяя императивное прекращение уголовного дела по ст. 78 УК РФ.

В этой части следует обратить внимание на то, что общественная опасность рассматриваемого состава кроется не только в угрозе причинения вреда здоровью населения (что связано со сферой незаконной деятельности) и фактическом травмировании человека или лишении его жизни, но и в экономическом вреде, причиняемом и государству, и иным хозяйствующим субъектам.

Медицинская и фармацевтические виды деятельности относятся к предпринимательской, осуществляемой на свой страх и риск, и конечный результат которой – медицинская (фармацевтическая) услуга, должен отвечать повышенным требованиям к качеству и безопасности. Именно получение разрешительного документа (лицензии) предполагает прохождение соискателем ряда обязательных процедур, гарантирующих оказание услуг надлежащего качества. Например, получение разрешения на занятие медицинской деятельностью предполагает получение санитарно-эпидемиологического заключения и обязательную проверку соискателя на соответствие лицензионным требованиям, в ходе прохождения которых могут быть выявлены причины, препятствующие получению лицензии: отсутствие специального образования и / или квалификации соискателя лицензии или его сотрудников, отсутствие необходимого оборудования, несоответствие помещения санитарным и иным нормам и правилам и т.д.

Оказание медицинских (фармацевтических) услуг без разрешительного документа исключает осуществление контроля со стороны государства, что, безусловно, сказывается на качестве соответствующего сервиса. Нелегальность оказания медицинских или фармацевтических услуг влечет и негативные финансовые последствия для государства, так как бесконтрольный характер соответствующей деятельности определяет не поступление в бюджет налоговых (налоги на прибыль, доходы, государственная пошлина) и неналоговых (страховые взносы на обязательное страхование) выплат. А не обременённость дополнительными расходами определяет низкую цену предлагаемых услуг, повышая конгруэнтность нелегала перед другими хозяйствующими субъектами, действующими в рамках правового поля, упускающих выгоду.

Таким образом, в результате совершения преступления, предусмотренного ст. 235 УК РФ вред, причиняется не только установленному порядку организации и оказания медицинской и фармацевтической помощи населению, здоровью и жизни конкретного пациента, но и экономическим интересам государства, а также других добросовестных хозяйствующих субъектов. Сказанное подтверждает и позиция Пленума Верховного Суда РФ разъяснившего в п. 5 Постановления от 18 ноября 2004 г. № 23 «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве» правила конкуренции ст. 171 УК РФ и ст. 235 УК РФ, в соответствии с которыми незаконная медицинская и фармацевтическая практика являются специальными видами предпринимательской деятельности ^[24].

Изложенное актуализирует законодательный пересмотр санкций ст. 235 УК РФ, обеспечив перевод деяний, предусмотренных ч. 1 в категорию средней тяжести, а ч. 2 – тяжких. Изучение уголовных законов стран постсоветского пространства свидетельствует о том, что в ряде государств законодатель придерживается позиции ужесточения наказания за совершение аналогичных преступлений. Так, статья 322 Уголовного кодекса Республики Казахстан «Незаконная лечебная деятельность» дифференцирует уголовное наказание в зависимости от тяжести причиненного вреда жизни и здоровью пациента ^[25]. Уголовная ответственность в виде лишения свободы наступает при причинении тяжкого вреда здоровью человека и варьируется от трех до семи лет, с ограничением свободы или без такового, но всегда с лишением права занимать определенные должности и заниматься определенной деятельностью. Статья 335 Уголовного кодекса Республики Беларусь «Незаконное врачевание» устанавливает наказание в виде лишения свободы до семи лет в случае, если наступила смерть человека либо был причинен тяжкий вред здоровью ^[26].

Обзор правоприменительной практики по данной категории дел позволил выявить, что среди 20 осужденных один подсудимый (2,8%) был оправдан, девять (45%) были приговорены к наказанию в виде штрафа, максимальный размер которого составил 70.000 рублей, минимальный – 15.000 рублей. Учитывая имущественное положение виновного и его семьи, суды в большинстве случаев назначали штраф с рассрочкой выплаты равными платежами, в сумме по 7000 или 3000 рублей в месяц. Формально судебные решения в части обоснованности наказания упрека не вызывают. Установив наличие обстоятельств, смягчающих наказание (как правило, полное или частичное возмещение причиненного вреда, раскаяние виновного в содеянном, признание вины, способствование расследованию преступления), констатируя отсутствие отягчающих обстоятельств, а также акцентируя внимание на данных, положительно характеризующих обвиняемого (по месту работы, жительства), являющегося кормильцем детей (супруги, родителей, в двух судебных решениях содержалась информация об инвалидности виновного), суды обосновывают возможность реализации целей наказания посредством назначения самой мягкой альтернативы – штрафа. Однако, вряд ли приведенные обстоятельства настолько исключительны, чтобы признать справедливым наказание в виде штрафа в размере 30.000 руб. лицу, причинившему тяжкий вред здоровью (закрытый перелом правого бедра на границе средней и верхней трети, со смещением отломков) малолетнего в результате оказания услуг общего массажа без лицензии (Приговор Центрального районного суда г. Читы от 30.01.2019 по уголовному делу № 1-221/2019) ^[27].

По тем же делам, где суды назначили самый строгий вид наказания – лишение свободы, исполнение приговора носило условный характер (с испытательным сроком от 2 до 3 лет). Например, осуждая К. за осуществление медицинской деятельности без лицензии, повлекшее смерть трех пациентов, Ширинский районный суд Республики Хакасия путем сложения определил окончательный вид наказания 1 год и 9 месяцев лишения свободы условно ^[28]. В другом случае «народный целитель» была признана виновной в причинении смерти малолетней по неосторожности (обширный термический ожог 3-4 степени туловища и конечностей) при занятии частной медицинской практикой без диплома целителя. Виновной было назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 3 (три) года условно с испытательным сроком 2 (два) года ^[29].

За рамками правоприменения остался такой вид наказания, как лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью. При этом суды игнорируют указанный вид дополнительного наказания и в тех случаях, когда виновные оказывают медицинские услуги на профессиональной основе, имея соответствующий уровень образования, но не оформив разрешительные документы.

Определяя меры государственного принуждения, суды не принимают во внимание фактическую занятость обвиняемых, которые даже будучи признанными виновными в криминальном деянии, повлекшем вред здоровью человека или смерть, не утрачивают возможности продолжить трудовую деятельность в медицинских организациях с соблюдением требований трудового законодательства (ст. 351.1 Трудового кодекса РФ) или продолжить оказание медицинских услуг в частном порядке, оформив соответствующую лицензию. На наш взгляд, указанная практика не обеспечивает реализации предупредительной функции уголовного закона и идет в разрез с этическими нормами и правилами. Изменению практики может способствовать педализация рассматриваемого состава преступления посредством дополнения санкций частей 1 и 2 ст. 235 УК РФ дополнительным видом наказания в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (как это сделано в смежных составах, связанных с оказанием медицинских услуг, например, ч. 2 ст. 120, ч. 4 ст. 122, ч. 2 ст. 2282 УК РФ).

3. Выводы

Наметившийся либеральный подход к лицам, незаконно оказывающим медицинские услуги, «нивелирует» ценность уголовного закона, который из «чрезвычайно острого и очень чувствительного для любого общества инструмента социального регулирования» ^{[30, с. 82]}, «последнего аргумента» власти в обеспечении социального порядка постепенно превращается в безоружное «пугало» ^{[31, с. 144.]}. «От того, насколько законным и справедливым будет назначенное судом наказание, зависит достижение его целей в процессе исполнения наказания. Назначение наказания - один из центральных институтов уголовного права, поскольку взаимосвязанная квалификация преступлений, основания и пределы уголовной ответственности, ее дифференциация и индивидуализация, а также цели уголовного законодательства, выступают в качестве первого этапа применения наказания в целом» ^{[32, с. 354-358]}. Как указывает Н.С. Малеин, «ответственность, справедливое наказание (в меру содеянного) являются реакцией общества, государства на нарушение справедливости и направлены на защиту справедливости» ^{[33, с. 67]}.

В целях реализации принципа справедливости, обеспечения неотвратимости уголовной ответственности лиц, незаконно оказывающих медицинские (и фармацевтические) услуги, причиняющие вред здравью человека, а также учитывая опыт зарубежных стран, необходимо внести изменения в санкцию ч. 1 ст. 235 УК РФ, повысив размер штрафа от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, увеличив срок принудительных работ и лишения свободы до пяти лет и дополнив наказанием в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. Причинение смерти пациенту (ч. 2 ст. 235 УК РФ), должно, на наш взгляд, влечь наказание в виде принудительных работ на срок до пяти лет, либо лишение свободы на срок до восьми лет, а также лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.