Activities of the Ministry of Internal Affairs against the Organization of Ukrainian Nationalists-Ukrainian Insurgent Army in postwar years on the territory of Western Ukraine

Kilimnik Evgenii Vital'evich Doctor of Art History Professor at the Department of General Psychology and the Humanities of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation 620000, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg,, ul. Pr. Lenina, 48, kv. 24 kilimnik_06@mail.ru Other publications by this author

Актуальность исследования вызвана необходимостью дать историко-правовую оценку, возрожденному в совпеменной Украине националистическому движению, ставшего идейно-политическим преемником украинских националистов, действовавших с оружием в руках в 30 - 50 гг. XX ст. на территории Западной Укоаины. Вооруженное сопротивление, оказанное ОУН-УПА Советскому государству, было самым жестким внутриполитическим вызовом, с которым советское правительство столкнулось с окончанием Великой Отечественной Войны вплоть до середины 50-х годов. Необходимость рассмотрения опыта борьбы органов внутренних дел против вооруженных национал-сепаратистов, восстановление исторической картины деятельности НКВД-МВД, анализ идеологии и практики национал-сепаратизма, политико-правовая оценка оуновского движения, послужили задачами предложенного исследования. Методологическим фундаментом работыпослужил анализ и синтез, исследуемых материалов, историко-правовой анализ деятельности ОУН-УПА в послевоенный период времени.

После освобождения Западной Украины от немецкой оккупации первоначально подразделениям Красной Армии удалось избежать масштабного конфликта с ОУН‒УПА, так как вооруженное подполье и вооруженные формирования национал-сепаратистов начали распадаться политически, организационно и психологически. В этот период более 13 000 боевиков УПА сдались советским органам НКВД. С февраля 1944 года по 1 июня 1945 года Министерством Внутренних Дел, НКГБ и народными «истребительными батальонами уничтожения» было совместно в ходе спецопераций ликвидировано 9 619 военнослужащих УПА, 24 888 были арестованы, а 40 395 сдались добровольно.^[1] Эти цифры составляли около 74 902 человек из общего числа членов в 90 000. Таким образом, к середине 1945 года крупные формирования УПА практически не существовали. Ее остатки были вынуждены уйти в подполье и изменить свою тактику боевых операций. На этом этапе они были «озверевшими и обреченными».^[2] Однако к концу 1945 года эти остатки сумели заполнить огромные пробелы в рядах националистов. Обычно эти подкрепления прибывали из числа боевиков ранее скрывавшегося оуновского подполья и тех, кто хотел избежать призыва в Красную Армию. В результате вооруженное националистическое подполье вернулось к своей первоначальной количественной силе. Во многом реанимация ОУН‒УПА кроется в жесткой политике органов власти Украинской Советской республики против части местного населения, помогавшего материальными и людскими ресурсами бандеровцам. Первая волна подавления национал-сепаратизма началась сразу же, как только западные районы был очищены от немцев, и продолжалась до весны 1945 года. Еще осенью 1944 года начались депортационные меры против семей немецких коллаборационистов и членов ОУН‒УПА, которые были отправлены в отдаленные районы страны. Подобные меры вызвали волну страха и недовольства в сельской местности, обильно подогреваемых националистической пропагандой и духовной поддержкой представителей Греко-католической церкви, что сразу же увеличило число боевиков, примкнувших к вооруженному подполью. Этот фактор был самой значительной причиной того, что в послевоенные годы через ряды ОУН‒УПА прошло более 80 000 человек. В результате усиления противостояния, органы НКВД стали проводить политику, направленную на увеличение количества и состава истребительных отрядов, набираемых преимущественно из местных сельских жителей. Кроме этого, деятельность органов была направлена и на поддержку и увеличение местных комсомольских организаций, особенно в сельской местности. Так, к маю 1945 года в истребительных батальонах действовало порядка 57 000 добровольцев из числа местных селян и бывших военнослужащих Красной Армии, при этом комсомольские организации из числа местной молодежи также росли, опираясь на поддержку органов НКВД, которые таким образом стремились усилить свое влияние и присутствие особенно в удаленных Карпатских районах. К концу 1940-х годов, по имеющимся сведениям, насчитывалось уже около 500 000 советских и комсомольских активистов в Западной Украине, и это является показательным фактом того, что большинство жителей региона были консолидированы для борьбы с националистами.^[3] Исследуя деятельность органов НКВД в послевоенной Западной Украине, следует отметить также и то, что многочисленные отделы и опергруппы НКВД начали появляться в этих районах уже с января 1946 года. Подобное территориальное расширение дислокации оперативных подразделений НКВД позволило в краткие временные рамки взять под контроль большинство сельских районов на территории Западной Украины. Для достижения максимального оперативного эффекта в борьбе с боевиками УПА эти мобильные группы часто перемещались из одного места в другое, чтобы пресекать любые действия экстремистского характера, а также оперативно проводить расследования и раскрытия преступлений по «горячим следам». С их приходом устанавливалось «чрезвычайное положение», в котором местным жителям требовалось специальное разрешение на передвижение из одного села в другое в любой период суток. Тех, кого оперативные подразделения ловили ночью, арестовывались, и внимательно выяснялась цель ночного передвижения и возможная связь пойманного с боевиками ОУН‒УПА. В 1944‒45 годах большинство оперативных мероприятий НКВД-МВД в отношении оуновцев происходило на Волыни, в Ровно и Тернополе. Наиболее успешные действия по ликвидации боевиков ОУН‒УПА в этот период времени были у командира особого отряда НКВД в Ровенской области Бориса Павловича Корякова (1921 г. р., Горьковская обл.). Под его руководством подразделения НКВД-МВД провели около 200 операций в Ровенской области. Иногда они выдавали себя за повстанцев УПА, чтобы завоевать доверие и получить доступ в националистические села или места дислокации боевиков, и, таким образом, наносили значительный ущерб в живой и материальной силе бандеровцам и ликвидации их территориальных сельских опорных пунктов. Ответом оуновцев стало, как отмечает исследователь Михаил Коваль, выполнение боевиками УПА приказов Центрального руководства ОУН (Б) и решений III-го Чрезвычайного Съезда ОУН (август 1943 г.), подготовивших почву для вооруженных столкновений с советскими партизанами и подразделениями Красной Армии. Достижения УПА, отмечает М. Коваль, были очень серьезными и вызывали у советских властей не меньшее беспокойство, чем крупные военные действия на фронте. Террористические методы ОУН‒УПА включали: отравление солдат, размещенных в гарнизонах в селах, и убийство с помощью огнестрельного и холодного оружия других, пока они спали (село Белашовка, Ровенская область, 9 января 1944 года).^[4] Даже в тех областях, где советские органы обладала монополией власти, существовало «невидимое» присутствие ОУН‒УПА, осуществляемое и контролируемое Службой Безопасности ОУН (СБ). Практически ежедневно в течение следующего десятилетия поступали сообщения об убийствах партийных и советских чиновников, а также учителей, врачей и руководителей промышленных объектов, прибывших из восточных регионов; о нападениях на квартиры сотрудников органов внутренних дел; поджогах колхозов, сельскохозяйственных зданий, силосов, амбаров. По официальным данным, приведенным М. Ковалем, ОУН‒УПА осуществила около 14 500 террористических актов в городах и селах, в результате которых погибло более 30 000 человек, в том числе более 4000 советских активистов.^[5] В своей национал-сепаратистской деятельности оуновское руководство надеялось на Третью Мировую войну и англо-американскую победу над Советским Союзом. Так, после 1943 года ОУН полностью переориентировалась с Германии на США, как на доминирующую мировую державу, которая по замыслам националистов должна была им помочь в обретении долгожданной «незалежности». На основании заметок руководителя МВД Украины в послевоенное время Т.А. Строкача, можно сделать вывод о том, что города и села Западной Украины для противодействия расширению национализма и бандитизма были охвачены обширной сетью агентов НКВД, включавшей к 1945 году более 13 000 секретных осведомителей и 22 000 сотрудников органов безопасности и внутренних дел, направленных в эти области для проведения оперативной работы. Оперативниками НКВД активно проводились операции по дискредитации лидеров оуновцев среди местных жителей. В ходе оперативных мероприятий многие местные селяне согласились сотрудничать с советской властью, но другие продолжали поставлять повстанцам информацию, продовольствие и одежду. Однако к началу 1950-х годов информаторская сеть НКВД стала настолько обширной, что ОУН‒УПА уже не могла противостоять ей исключительно террористическими актами. Так, одно из оуновских подразделений было вынуждено использовать разные методы. В одной деревне, например, обнаружили, что местный священник доносит на сочувствующих селян НКВД. Бандеровцы предстали перед священником и предложили ему выбор: немедленная казнь или исповедь перед жителями деревни. Он выбрал исповедь и выдал местонахождение рации, с которой поддерживал связь с органами, чем и заслужил прощение боевиков-националистов.^[6] По мнению зарубежных исследователей следует, что ОУН‒УПА формально или неформально контролировала более десяти западных областей с общей территорией в 150 000 квадратных километров и населением в 15 миллионов человек, что говорит о значительных масштабах национал-сепаратистских действий и ожесточенности противостояния органам НКВД‒МВД республики.

В рамках проводимой политики очищения западных территорий подразделения НКВД‒МВД Украины переходили с одного территориального оперативного места деятельности и дислокации на другое, арестовывая и ликвидируя пособников и бандитов, а также всех вызывающих подозрение личностей, депортировав в совокупности около 200 000 сторонников национал-повстанцев. К 1945 году органы власти ввели систему внутренних паспортов на территории Западной Украины.^[7] В ходе оперативных разработок целые деревни были определены «бандеровскими опорными центрами», которые подлежали тщательной проверке и зачистке от бандитов. Этот конфликт казался естественным для руководства ОУН‒УПА в свете развивающейся Холодной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом. К концу 1946 года националистам стало ясно, что Третьей Мировой войны не будет и что ОУН‒УПА не может рассчитывать ни на каких союзников в борьбе против «русско-большевистской империи». «Поэтому руководство ОУН начало готовить молодое поколение западных украинцев к легальному существованию, внедрению и одновременно к подпольной работе. Поэтому в послевоенные годы на Западной Украине, по воспоминаниям бывшего бандеровца Михаила Луцика, НКВД принимало специальные меры по пресечению любых контактов местного населения с националистическим подпольем.^[8] В условиях жесткого противостояния органами внутренних дел Украины использовались различные оперативные методы: от проникновения в внутрь подполья ОУН‒УПА и разложения его в ходе оперативной работы, проведения агентурных операций по захвату, вербовке или физической ликвидации руководства и идеологов националистического движения, совместное проведение чекистко-войсковых операций с использованием завербованных бандеровцев для устранения действующих бандгрупп, идеологическую обработку националистов и членов их семей с целью последующего разложения бандформирований.

СБ ОУН‒УПА, в свою очередь, также использовала свои собственные методы для перехвата агентов и помощников органов внутренних дел. Так, 29 ноября 1944 года большая бандгруппа бандеровцев, переодетых в форму НКВД, окружила село Белый Камень, расположенное между Золочевом и Олесько (Львовская область) и внезапно расстреляла 18 бойцов из контрповстанческого истребительного батальона. Украинский исследователь Станислав Кульчицкий также указывает в своих работах на то, что УПА (в данном случае) не колеблясь, использовала террор для контроля над местным населением и советскими гражданами, которые были отправлены на работу в Западную Украину.^[9] Другими словами, ни одна из противоборствующих сторон не предлагала пощады, поскольку обе стремились получить контроль (как краткосрочный, так и долгосрочный) над территорией и местным населением, ранее контролируемых Польшей (до сентября 1939 года). При этом само население в этих непростых условиях было вынуждено выбирать ту или иную сторону этого многолетнего вооруженного идеологического противостояния, часто одновременно оказывая услуги обеим противоборствующим сторонам, что приводило части населения к гибели от рук бандероцев, контролировавших местных жителей через своих тайных сторонников и осведомителей, проживавших в селах и хуторах Западной Украины и передававших информацию связникам бандформирований.

Помимо областных, городских и районных управлений НКВД ликвидацией бандформирований ОУН‒УПА занимались также Управление внутренних войск Украинской Советской республики, Погранвойска НКВД и Отделы по борьбе с бандитизмом, также занимавшиеся противодействию подпольным националистическим структурам, оставаясь в составе НКВД Украины.^[10]

Оперативные инициативы НКВД. Реконструируя систему оперативной работы с оуновским движением, следует отметить, что первоначально аппарат органов внутренних дел в западных областях Украины (например, на Волыни) основывался в основном на опыте работы 1939‒1941 годов. В результате, соответствующие структуры и управленческий персонал областных и районных управлений НКВД были готовы к работе задолго до того, как взяли на себя контроль территорий, освобожденных Красной Армией. Так, например, на Волыни сотрудники приступили к работе сразу после освобождения Луцка и Ровно. В частности, Владимир Матвеевич Трубников был назначен руководителем Ровенского НКВД, О.М. Яковенко ‒ НКВД Волыни. Учитывая объем своих обязанностей, областные Управления НКВД / МВД были наиболее развитыми с точки зрения численности персонала и организационной структуры. Они также сыграли значительную роль в послевоенное время в западноукраинских областях по подавлению сепаратизма и национализма.

Большинство отделов НКВД / МВД имели административный характер своей деятельности, направленный на то, чтобы органы государственной власти на местах работали эффективно. Всего было 2361 офицеров и сотрудников НКВД, занимавших руководящие и оперативные посты в Западной Украине в 1945 году. Кроме этого с учетом сложной оперативной обстановки планировалось привлечь дополнительно 2661 сотрудников. В результате этого усиления состава областных управлений НКВД показатель оперативной работы достигал 86,6%, что на то время было неплохим результатом в рамках повседневного противостояния органов с ОУН-УПА.

По мере продвижения Красной Армии на Запад и освобождения новых территорий органы исполнительной власти начали организовывать административную сеть. Ее основой стала территориальная милиция. Кадровые потери от войны вызвали явную нехватку высококвалифицированных кадров, поэтому многие призванные бывшие фронтовые офицеры не имели теоретических знаний и практического оперативного опыта работы. В этих условиях управленческие должности на местах в райотделах были переданы опытным сотрудникам НКВД, делегированным с востока и центра Украины, но рядовой гражданский и военный персонал набирался из «доверенных» местных жителей. Так, офицеры-партизаны16, бывшие фронтовики, непригодные для службы на передовой, а также служившие в Красной Армии в 1939‒1941 гг., были добровольно приняты в милицию. Все они были знакомы с местными особенностями и этнокультурной спецификой Западной Украины.^[11]

Также следует отметить, что среди рядовых были и гражданские лица, которые были делегированы партией и комсомолом.^[12] Большинство руководящих и оперативных сотрудников милиции было отправлено из многих отдаленных восточных и южных областей в Западную Украину. По своему имевшемуся опыту они занимали на местах в основном руководящие должности. Кроме территориальной милиции, НКВД, как организация, занимающаяся борьбой с экстремизмом и сепаратизмом, практически сразу же после освобождения западно-украинских территорий, начала дополнительно формировать ополчение и группы гражданской обороны на местах, создавая их из числа местных жителей. В отличие от подчиненных НКВД Истребительных батальонов, роль этих вспомогательных образований заключалась только в защите сельских советов, колхозов, патрулировании полей и собирание информации о ситуации и настроениях в селах. Группы гражданской обороны контролировались районными уполномоченными НКВД; один оперативник обычно отвечал за состояние двух деревень. Обязанности районного уполномоченного оперативного сотрудника заключались в основном в контроле за ситуацией на вверенной ему территорией и обязанности регулярно докладывать своему руководству о проявлениях бандитизма и национализма. Многие вчерашние фронтовики, не имевшие специальной оперативной подготовки, не могли эффективно осуществлять поддержку вышестоящих оперативных инициатив. Очень часто они становились жертвами нападений националистов, потому что в одиночку у них было просто мало шансов выжить во время планового посещения сел. Ситуация во вновь освобожденных территориях Западной Украины была настолько сложной, что даже массового набора новых сотрудников было недостаточно для удовлетворения кадровых потребностей милиции. Это отрицательно сказалось на оперативном уровне работы задействованных новых сотрудников территориальных подразделений милиции в областях Западной Украины. Кроме этого, большинство офицеров-фронтовиков, особенно получивших тяжелые ранения на фронте, имели серьезные психологические проблемы, и часто не могли справиться с новыми условиями своей оперативной службы, не имея особых навыков подобной работы ранее.^[13] Сложная ситуация была и с бывшими советскими партизанами, часто также не имевших опыта профессиональной оперативной работы до или во время войны. В результате от них зависело улучшение общей оперативной обстановки и благополучие людей и многих сел. Проблема нехватки оперативного персонала оставалась нерешенной до 1950-х годов. Подсчитано, что в конце 1940-х годов была заполнена только половина вакансий, особенно на нижних уровнях.^[14] Кадровая ситуация становилась еще хуже из-за общих потерь от террористических действий ОУН‒УПА и постоянных вооруженных нападений групп националистов. Дополнительной проблемой для организации оперативной работы милиции на местах были возраст и состояние здоровья после перенесенных ранений многих бывших фронтовиков-офицеров, часть которых снимала повседневный стресс алкоголем и попадала затем в засады боевиков, которые их жестоко пытали до смерти.^[15]

В подведомственных им сельских территориях милиционеры были практически беззащитны перед численно их превосходившими бандами УПА, и именно они понесли наиболее значительные потери из всех сил НКВД / НКГБ. Стресс, вызванный постоянной опасностью и жестокостью убийств милиционеров, совершенных националистами, был вызван эскалацией насилия и частого использования оружия в различных ситуациях особенно в наступившее послевоенное время 1945 – 47 гг.

Руководство МВД республики для повышения оперативного опыта стремилось обучить низовой состав сотрудников. Так, в Луцке были организованы вечерние занятия для рядового состава. Более талантливых младших офицеров направляли на специализированные курсы криминологии во Львов, Харьков, Одессу и Черновцы. В 1947 г. в Министерстве Внутренних Дел Украины произошла кадровая чистка, в результате которой были устранены некомпетентные и не зарекомендовавшие себя в работе офицеры и сотрудники.^[16] Однако, как показали дальнейшие события, это не решило всех проблем.

Для усиления борьбы с национализмом были сформированы Отделы по борьбе с бандитизмом (ОББ), входившие в состав НКВД. По состоянию на 12 октября 1944 г. в них насчитывалось 1710 офицеров на местах и 23 сотрудника работало в центральной системе в Центральном управлении по борьбе с бандитизмом.^[17] Самые опытные и лучшие сотрудники были направлены в территориальные очаги возгорания национал-сепаратизма, и их ряды постоянно увеличивались в поддержку операций, проводимых НКВД. В декабре 1944 г. ОББ был реорганизован в Главное управление по борьбе с бандитизмом.^[18] Его сотрудникам на местах подчинялись истребительные батальоны. Так, например, контроль за координацией действий на Волыни территориальных подразделений ОББ взял на себя генерал Тимофей Строкач. В качестве помощников у него были ‒ заместитель наркома госбезопасности Украинской Советской республики Д.И. Есипенко и начальник внутренних войск УССР НКВД М.П. Maрченков.^[19] Оперативный штаб по борьбе с оуновским подпольем был размещен в Ровно. По сравнению с другими отделами НКВД, ОББ не имел дел, например, с местным ополчением, но способности некоторых офицеров, особенно из числа бывших фронтовиков, получивших ранения различенной степени тяжести и не имевших прежде опыта оперативной работы, составляли на первоначальном уровне невысокий показатель. Наиболее интересную оценку сотрудникам дали их противники ‒ руководители ОУН‒УПА, повседневной работой которых была борьба с советскими спецслужбами. По их словам, на высших (республиканских и районных) уровнях действовали образованные и умные профессионалы. Но, совершенно иная ситуация была в областях, где большинство офицеров ими именуются «малообразованными в оперативном деле и карьеристами».^[20] Со временем количество офицеров ОББ увеличивалось, особенно из-за офицеров-профессионалов, присланных из других областей СССР. На основании приказа Управления МВД‒МГБ Украинской Советской республики № 0074/0029 от 21 января 1947 г. ‒ подразделения по борьбе с бандитизмом, подчиненные МВД, вместе со всеми их штатными сотрудниками были переведены в МГБ.^[21] Эта реформа дала возможность объединить и сосредоточить одно ведомство на борьбе с подпольем. На местном уровне эта реформа привела к разным последствиям: MВД также отвечал за борьбу с подпольным движением, теперь он должен был сосредоточиться также на борьбе с любой преступной деятельностью. Типичный отдел ОББ на тот период времени состоял из 5 офицеров, обычно во главе с лейтенантом. Помимо координации и руководства операциями истребительного батальона по ликвидации националистов-бандеровцев, офицеры занимались вербовкой и связью с агентами из числа оуновцев и местных жителей. В среднем на одного офицера приходилось 15 агентов, которые часто были простыми информаторами. Более ценные секретные агенты, которые смогли проникнуть в националистическое подполье, были курируемы районныеми спецслужбами. Например, на Волыни одним из самых многочисленных отделов было Ковельское РО МВД. В нем действовало 13 офицеров во главе с капитаном Сидазенко. Это число было связано не только с размером города, но и общей сложностью оперативной ситуации в этом регионе, что также требовало необходимость усиления безопасности местного стратегического железнодорожного узла. В более спокойных районных центрах (для сравнения) количество сотрудников было меньшим. Так, пятеро сотрудников в Луцке кажутся вообще незначительным составом. Это объясняется тем, что в отличие от провинции, большинство жителей Луцка были новоприбывшими, не связанными с националистической деятельностью, и ситуация в городе была относительно спокойной.

Кроме вышерассмотренных подразделений, были задействованы в подавлении бандеровского движения и Внутренние войска. Поддержание порядка на территориях, освобожденных от нацистов, было главной задачей Управления Внутренних войск Украинской Советской республики. Войска, фактически были единственной профессиональной силой, которая могла поддерживать милицию и другие структуры НКВД-МВД.

После сложности и суматохи первых двух лет войны в 1943 г. Внутренние войска начали адаптироваться к новым боевым обстоятельствам. Они по-прежнему отвечали за защиту армий и арьергардов, им поручалось не давать солдатам отступать во время боя. Дополнительная ответственность легла на Внутренние войска, которые были должны помочь территориальным органам НКВД восстановить Советскую власть в районах, освобожденных от гитлеровцев.

Согласно Постановлению Верховного Комитета Обороны от 4 января 1942 г. и приказа наркома внутренних дел от 5 января 1942 г., подразделения Внутренних войск должны были продвигаться сразу после наступления частей Красной Армии для организации защиты важнейших объектов и поддержки НКВД и СМЕРШ в их борьбе со шпионами и диверсантами в течение 3-4 часов после освобождения всех городских центров. Они также организовали патрулирование в непосредственной близости от фронта, проверяли личные документы и вещи, устанавливали блокпосты, определяли минные поля и собирали брошенное в ходе боев оружие и боеприпасы.^[22]

Восстановление советской власти на больших пространствах территорий, освобожденных у немцев, спровоцировало далеко идущие последствия. Целью было подготовить Внутренние войска к выполнению поставленных задач в мирное время. Так, например, для борьбы с националистическим подпольным движением части 16 и 24 бригад Внутренних войск первыми вошли на Волынь в 1944 г., но из-за существующей ситуации в регионе, этого оказалось недостаточным. По официальным данным, в конце года общее число военнослужащих составило уже до 22 907 человек. Следует отметить, что с января 1944 ‒ декабря 1951 гг. в регионы Западной Украины было отправлено около ста отдельных полков, пятьдесят отдельных батальонов, две мобильные группы и шесть учебных частей. Руководители НКВД / МГБ рассматривали продолжающуюся национал-сепаратистскую войну как идеальный полигон для подготовки будущих поколений оперативных сотрудников. В результате, призванные студенты-выпускники Ленинграда, Москвы и Орджоникидзе, а также выпускники Школы МВД и Московской пограничной школы вступили в борьбу против ОУН-УПА.^[23]

При преобразовании наркоматов в министерства Внутренние войска были подчинены центральному подразделению МГБ и использовались в областях и некоторых регионах Западной Украины. Когда Красная Армия достигла довоенных границ, Управление погранвойск НКВД СССР начало формировать погранокруга с сетью застав. Так, к концу 1944 г. было сформировано 44 подразделения, подчиненных НКВД Украинской Советской республики. Согласно особым инструкциям по защите польской приграничной зоны, офицеры-пограничники должны были сражаться с вооруженными националистическими отрядами всеми возможными способами, включая преследование их и за польской границей.^[24] В приграничной зоне, кроме пограничных отрядов с их стандартными обязанностями по охране границы, использовались так же и Внутренние войска. Большинство стычек с подпольем происходило на границе, особенно во время попыток переправы через границу частей УПА из Польши в СССР.

Еще одним типом сил, используемых для борьбы с оуновским подпольем, были Истребительные батальоны НКВД. В их состав входили бывшие партизаны и местные жители. К сожалению, приходится отметить, что материалов по этой теме в архивах очень мало и большинство из того, что доступно, является фрагментарным и содержит только общую информацию.^[25]

Истребительные батальоны, помимо защиты ключевых объектов, также служили подразделениями преследования оуновских бандформирований и резервом Внутренних войск, что было особенно важно, когда шла организация масштабных блокад и рейдов по выявлению бандеровских стоянок-схронов. Истребительные батальоны были очень часто единственными крупными вооруженными формированиями в конкретном районе. Бывшие офицеры-фронтовики, служившие в подобных формированиях, знакомые с этими местами, служили проводниками для сотрудников НКВД и Внутренних войск.

С точки зрения сотрудников органов НКВД-МВД «Ястребки» (в просторечии) были идеальной ресурсной базой для вербовки агентов из числа бандеровцев. Местные сотрудники НКВД-МВД отвечали за организацию Истребительных батальонов, но их низкий уровень оперативной подготовки очень часто был причиной их недостатков и неудач. Теоретически у члена такого батальона было десять часов тренировок и урок политграмотности в месяц, однако общий уровень образования, военной подготовки и дисциплины был в отличие от фронтовых частей невысоким. Но, несмотря на все трудности, «Ястребки» часто были единственным шансом защитить местное население от УПА и добиться справедливости за убитых бандеровцами членов семей. После переселения польского населения западнее Буга, только украинцы остались в этих территориальных батальонах. При необходимости они находили поддержку в вооружении у партийных органов, согласно Положению ЦК Компартии Украины от 10 мая 1944 г. ^[26]

Отношения между УПА и Истребительными батальонами были очень жестокими. Очень часто членов их семей оуновцы зверски убивали. Были среди Истребительных отрядов и предатели (в 1944 г., при получении оружия, часть батальона ушли в лес к боевикам ОУН). Брошюра ОУН‒УПА, адресованная членам Истребительных батальонов, утверждала, что одной из целей НКВД была защита собственного персонала и использование украинцев для борьбы с другими украинцами, при этом самих «ястребков» бандеровцы называли «послушными охотничьими собаками».^[27]

В начале борьбы с подпольным националистическим движением в 1945 ‒ 1946 годах в официальных документах подчеркивалось, что связь по координации деятельности между подразделениями НКВД и НКГБ еще не достигла нужного уровня. Из-за неоднократных ошибок и растущих потерях в спецслужбах, в мае 1946 года в западные области СССР были отправлены специальные группы офицеров МВД СССР. Их задача заключалась в том, чтобы расследовать нарушения и помогать местным подразделениям органов внутренних дел в борьбе с ОУН. Ситуация улучшилась только год спустя, когда Западная Украина была разделена на оперативные районы, соответствующие административным границам областей. Они, в свою очередь, подчинялись оперативным группам органов внутренних дел, действовавших в границах отдельных административных районов. Командование всеми операциями взяли на себя триумвираты в составе: начальника райотдела МВД, начальника райотдела МГБ и командующего Внутренними войсками или Пограничного округа, базирующегося в области.^[28] Такая система оказалась эффективной и работала без сбоев до завершения борьбы с подпольным движением национал-сепаратистов. Принципы этой работы были использованы полвека спустя во время войны в Чечне.^[29]

Основной фактор, гарантирующий успех практически каждой службе безопасности Украинской республики (МВД и МГБ) были: система сбора, обработки и хранения всей поступающей оперативной информации. В 1944 г. объем информации о подпольном оуновском движении был еще весьма скудным и часто ошибочным, но в последующие годы знания о националистическом подполье стали уже объемными. Успех в окончательном подавлении ОУН во многом основывалось на кропотливом и незаметном сборе информации.

Таким образом, в ходе проведенного исследования было выявлено, что деятельность органов НКВД‒МВД в послевоенных западных областях Украины хорошо иллюстрирует существовавшие основные проблемы органов официальной власти в контроле над освобожденными территориями, которые ранее в 1939 г. были включены в состав СССР. С одной стороны, мы имеем дело с чрезвычайно эффективным воспроизводством силовых структур, но с другой стороны, мы имеем дело с кадровыми проблемами того послевоенного времени ‒ общей нехваткой кадров и часто малоподготовленным к оперативной работе персоналом, составляющим территориальную низовую основу НКВД‒МВД. Так, как показывает анализ сохранившихся материалов, чтобы восполнить острую нехватку кадров, были мобилизованы в органы НКВД бывшие партизаны и офицеры-фронтовики, а местные жители дополнительно вошли (для усиления контртеррористической борьбы с ОУН‒УПА) в территориальные истребительные батальоны. Следует подчеркнуть, что органы внутренних дел, особенно милиция, часто были единственными представителями Советской власти в сельской местности и стали своеобразным символом неравной и героической борьбы с национал-сепаратистами.

В результате, в противоположность к ранее освобожденным Красной Армией восточных районов Украины, где проводилось восстановление довоенной системы управления и не встречалось особого сопротивления, районы Западной Украины были чрезвычайно сложным и опасным регионом. Насколько свободно формировались райотделы НКВД и НКГБ на востоке, развивая свою деятельность и не имея серьезных проблем с воссозданием территориальных управлений и отделений, но в западных областях в первые послевоенные годы даже самые подготовленные и опытные руководители территориальных подразделений НКВД не могли выполнять в должной мере свои задачи без надлежащей подготовки штатных сотрудников. Чтобы решить острую нехватку кадров в ряды органов НКВД были массово мобилизованы бывшие партизаны, а местные жители под руководством НКВД-МВД сформировали Истребительные батальоны. Следует подчеркнуть, что работа органов внутренних дел постоянно развивалась в ходе вооруженного противостояния с националистами и адаптировала свои методы работы и организационные структуры. Наряду с разгромом националистических бандформирований и переходу подпольного движения к более глубоко скрытым и менее явным террористическим методам, основной упор борьбы с националистами был перенесен с масштабных операций Внутренних войск к оперативной деятельности, координируемой Управлением по борьбе с бандитизмом. Система руководства и оперативная работа также подвергались постоянной корректировке в рамках деятельности по освобождению территорий Западной Украины от национал-сепаратизма. Все эти меры в итоге позволили во многом ликвидировать основные повстанческие силы бандеровцев к 1947 году, заставив их перейти к небольшим операциям-нападениям из засад и ночным нападениям на села. После 1950-х годов вооруженное националистическое сопротивление ОУН‒УПА деградировало в сторону откровенной уголовщины в виде грабежа и разбоя местных жителей.^[30]