Ethnographic and mythopoetic space of the novel “Big Argish” by Mikhail Osharov

Sangadieva Erzhen Gendenovna PhD in Philology Docent, the department of Literature and Linguistics, East-Siberian State Institute of Art 670031, Russia, respublika Buryatiya, g. Ulan-Ude, ul. Tereshkovoi, 1 erzhen.sang@yandex.ru Other publications by this author

Стремление к глобализации, а порой и к унификации на всех уровнях человеческого взаимодействия в XXI в. приобретает невиданные масштабы, что особенно заметно в информационном пространстве. В этих условиях, как никогда ранее, парадигма гуманитарного знания направлена на углубление знания об уникальности национальных культур, что невозможно без привлечения методов и приемов широкого круга различных научных дисциплин, касается это и литературоведения. Здесь важное место принадлежит сохранению и ревитализации системы ценностей, специфическим образом отражающей проблемы национальной самоидентификации, мировоззрения этноса. Изучение национальных литератур в современном российском литературоведении невозможно без пересмотра и переоценки творчества писателей и поэтов, создавших свои произведения в советский период. Мы понимаем, что социалистическая идеологизация художественного творчества в XX в. во многом унифицировала литературу в постановке и решении социально-исторических, нравственно-этических проблем, системе ценностей, изображении героев, мотивировке их поступков и т.д. Но с другой стороны, когда сегодня, как отмечает исследователь истории эвенкийской литературы Э.В. Иванова, «процессы политического, социального и культурного характера, вступавшие в сложные взаимоотношения с духовным миром народа, привели к исчезновению многих элементов традиционной культуры. Произошло отчуждение от народных традиций значительной части представителей этноса» ^{[4, с. 4]}. Тем важнее, на наш взгляд, вновь обратиться к литературе советского периода, по-новому взглянуть на специфику фиксации ценностных основ и отражения национальной картины мира, элементы которой сегодня утрачены.

В своей статье мы обратимся к роману Михаила Ошарова «Большой аргиш» (1934), в котором показана жизнь эвенков до революции. Эвенки – коренной малочисленный народ, историческая территория расселения которых простирается от Охотского моря до Внутренней Монголии. М. Ошаров в своем романе описал повседневный быт эвенков, проживающих на севере Красноярского края. Примечательна жизненная биография писателя, который прошел тяжелую жизненную школу: раннее сиротство, работа по найму с 13 лет, учеба в Канском реальном училище и Московском коммерческом институте, участие в Первой мировой войне, Октябрьская революция. С раннего детства, под влиянием старшего брата Прокопия Ошарова, он увлеченно собирал фольклор хакасского народа, а после, работая на севере в потребкооперации, продолжил свою фольклористическую деятельность. В 1935 году в Новосибирске вышла книга «Северные сказки», в которой были собраны сказки эвенков, кетов, долган и ненцев. В литературу Михаил Ошаров пришел с огромным желанием рассказать о жизни эвенков, среди которых жил и работал много лет.

Следует отметить, что «Большой аргиш» стал одним из первых романов, посвященных жизни народов Севера. Известно, что в планах писателя было создание трилогии о жизни героев и, по логике социально-исторических задач эпохи, последующее развитие сюжета обязательно привело бы к показу изменения сознания молодого поколения эвенков под влиянием революции. Но Михаил Ошаров был репрессирован в конце 1930-х годов, а его личный архив утерян. Творческая история трилогии, сложность работы над ней – это вопросы, которые сегодня требуют отдельного исследования. Роман получил положительную оценку М. Горького, который писал: «у Ошарова этнография так плотно сращена со всей тканью романа, что я затрудняюсь: что и где можно сократить? И даже возникает сомнение: надо ли сокращать, как будто надо, но жалко» ^{[11, с. 9]}. Этот этнографизм произведения, который подчеркивается всеми исследователями М. Ошарова, для нас представляется важнейшей составляющей как художественного содержания, так и поэтики романа, поскольку «анализ мира воплощенных природных явлений, предметов, расселенных в пространстве, созданном творческой волей художника, представляется одной из насущных современных задач анализа художественного произведения. Рождение художественного предмета в тексте – это одна из возможностей объективизации представлений художника. Это процесс, в котором мир внутренний должен столкнуться с проникающим в него внешним и нести на себе следы этого взаимопроникновения» ^{[1, с. 4]}.

Время создания «Большого аргиша» приходится на период становления эвенкийской литературы, уникальность которой определяется рядом специфических черт. Во-первых, до XX в. эвенки были бесписьменным народом, поскольку «традиционная, устойчивая культура эвенков не предполагала литературы, ее духовным запросам служили фольклор и шаманизм» ^[8]. Один из ведущих исследователей эвенкийской литературы Ю.Г. Хазанкович отмечает, что, «если говорить о зарождении эвенкийской литературы как художественного явления, то это произошло в стенах Ленинградского института народов Севера» ^{[10, с. 53]}. Это был знаковый период в истории национальной литературы еще и потому, что эвенкийская словесность создавались одновременно на родном и на русском языках. Во-вторых, художественное пространство эвенкийской литературы характеризовалось бытовой основой сюжетов, этнографизмом, натурализмом в изображении действительности. Документализм, обращение к собственному опыту, авторское мироощущение являлось своего рода обязательным атрибутом. «У каждого автора своя степень литературной обработки действительности, но в произведениях каждого угадываются реальные прототипы, нередко выступающие под своими собственными именами» ^[8]. В-третьих, доминирующая роль в формировании эвенкийской литературы принадлежала фольклорным традициям. Именно это позволило «ускоренными темпами» (Г.Д. Гачев) создать не только систему изобразительных средств, образов, сравнений и т.п., но и сформировать систему жанров, в том числе и крупных прозаических и поэтических форм.

В анализе национальной картины мира эвенков в романе М. Ошарова мы опирались методологию Г.Д. Гачева, который определил ряд понятий - «национальный образ мира», «национальное воззрение на мир», «национальная художественная логика», «национальный склад мышления» - как систему, как «сетку координат», которой «народ улавливает мир и соответственно, какой космос (в древнем смысле слова, какой строй мира, миропорядок) выстраивается перед его очами» ^{[3, с. 85]}. Этот подход помогает выявить те «вечные» смыслы и аксиологические основы культуры эвенков, которые в сегодняшнем мире утрачиваются. Одной из черт традиционной культуры является то, что ее ядро имеет аксиологический характер, где именно «ценности являются отражением социокультурных установок, отношения к окружающему миру, национальной картины мира, стереотипов поведения и мышления» ^{[2, c. 45]}. В этом контексте важным для нас становится вопрос осмысления национально-культурной специфики эвенков, определяемой особенностями географических, природно-климатических, социально-политических, религиозных условий и факторов его жизнедеятельности. Об этом совершенно справедливо отмечал Г.Д. Гачев, говоря, что для выявления «национального образа мира берется целостность национальной жизни: и природа, и стихии, и быт, и фольклор, и язык, и образность поэзии, соотношение пространства и времени и их координаты и т.п. – т.е. выявляется набор, основной фонд национальных ценностей, ориентиров, символов, архетипов, что и определяет затем и склад мышления, Логос народа» ^{[3, с. 87]}.

Заглавие романа «Большой аргиш» является отсылкой к традиционной культуре. Аргиш – это караван из оленьих упряжек. В прямом значении мы можем говорить о значительном количестве упряжек в караване, но в романе проявляется несколько семантических смыслов этого понятия. Во-первых, аргиш – это движение, перекочевка, путь. «Эвенк – это человек шагающий, всю землю обойдет в своих странствиях» ^{[6, с. 74]}. Но никогда этот процесс у северных народов не происходит бессмысленно. Это была насущная необходимость, связанная с хозяйственной деятельностью: перемена места выпаса оленей, которые должны все время кормиться; смена мест охоты, в зависимости от времени года; поход в поселения для обмена пушнины у купцов на разного рода товары. Во-вторых, в формировании картины мира «на обширной территории Северо-восточной Азии значимую роль сыграло оленеводство» ^{[5, с. 130]}. Олени – это показатель богатства, чем больше их количество, тем богаче семья, но в романе главные герои не князья, а значит не очень богатые эвенки. Именно поэтому возникает другое осмысление данного понятия. Старик Бали с внучкой Пэтэмой приходит к стойбищу Рауля и Топко, где их принимают как родных, разделив с ними кров и пищу. И олени Бали вливаются в общий табун (в романе существует именно понятие табун, а не стадо). Таким образом, название романа «Большой аргиш» обретает значение «большого рода». И самый главный смысл кроется в философском понимании заглавия – это пути и судьбы героев романа. Приходит ли болезнь, умирают ли близкие, без аргиша не будет продолжаться жизнь. Не случайно, поэтому роман заканчивается так: «Сауд оттолкнул хрупкую берестянку веслом. Он торопился к утру успеть на Янгото, чтобы поднять на оленей седла и отвалить в большой аргиш».

Важнейшим элементом национальной картины мира эвенков является тайга, в которой проходит вся жизнь. Тайга дает пропитание людям, оленям. Охотой добывается пушнина, которую у наивных героев романа обманом, за бесценок обменивают, загоняя в вечные долги вездесущие купцы. Но Ошарову гораздо важнее было показать все разнообразие и богатство традиционного северного быта в контексте Природы, поскольку весь многовековой уклад их жизни подчинен именно природному циклу. Суровая зима приносит радость пушной охоты, на реках ловится рыба – все это сопряжено с каждодневным трудом, никто не сидит без дела. Старик Бали, будучи незрячим, постоянно пытается помочь хоть чем-то – правит ружья, делает остроги для ловли рыбы – все то, к чему привыкли за долгую жизнь руки, но главное, что осталось с ним – это опыт жизни, все его советы имеют практический смысл. Ему понятны природные приметы и особенности жизни обитателей тайги. «Бурундук вылез, медведю не лежать. Капнет снежница – бросит берлогу. Эко, бурундук! Неплохо бы нам успеть до мокра стать на весновку» ^{[9, с. 116]}. Он знает, что весенняя пушнина плохая, мездра у нее тонкая. Если будет ветер, первой зашумит осина: «Осина первая слышит ветер. Она не любит молчать… Век шумит. Вера такая» ^{[9, с. 149]}.

Слепой, потерявший свою семью старик, сохранил большое сердце. Когда, к нему обратился попавший в беду старый друг Баяты, он, не раздумывая, дал ему своих быков и важенку на расплод, при этом отказавшись от подарка.

«- Бали, ты мне даешь оленей, а не спросишь, чем я тебе за них отдавать буду?

- Черными лисицами. Бо-ольше копи! Лисиц не будет – бурундуками приму» ^{[9, с. 102]}. Этот диалог демонстрирует не только ум старика, но и его чувство юмора. В целом следует отметить, что через образность и богатство языка героев автор передает многовековый быт и особенности мировоззрения как «субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения, то есть антропоцентризма» ^{[7, с. 53]}.

Особенное место в романе уделено героям, их навыкам, умениям, знаниям, которые также служат отражением ценностных основ традиционной культуры эвенков. Так, Бали, не будучи шаманом, во многом выполняет его функции. Ведь шаман – это не только проводник между миром живых и духов, он, прежде всего, оберегает род и помогает решать проблемы, возникающие в стойбище. Бали знает, какими отварами лечить заболевших детей и взрослых. Он помогает женщинам в трудных родах, руководствуясь своим опытом отела важенок-олених. С большой любовью и уважением относится писатель к «своим» эвенкам. Мы не встретим художественных портретов, в которых подробно описаны черты лица и внешность героев, их характеристика никак не связана с физической красотой. Рауль показан как радивый хозяин стойбища, а выглядит сутулым, низкорослым и толстоногим, но это отнюдь не мешает ему быть прекрасным охотником, который может долгими часами преследовать свою добычу и преодолевать на своих оленях продолжительный аргиш. Традиционные знания, опыт жизни – вот основа мировоззрения лесного народа.

Противоположностью образа рачительного хозяина Рауля служит образ Топко. Топко – хозяин соседнего чума – выглядит как неуклюжий великан. Его рождение также связано с народными приметами. Среди сородичей бытовало предание, что его мать Чектыль, в переводе «бисер», не имея мужа, однажды съела из гнездоватой лиственницы смолу и родила великана. В отличие от Рауля, Топко любит много и вкусно поесть, тепло и сухо спать. Он ленив и не очень умен, но при этом его психология жизни совсем не лишена традиционного прагматизма, вот как пишет автор: «Топко не баловал жену. Он ни в чем не уступал бабе своих прав мужчины, а при случае не прочь был свалить на Дулькумо часть своей и без того малой работы. Бабу себе мужчина покупает за большой выкуп. Зачем же за нее работать?.. Недаром же в чуме ее зовут "плечом"» ^{[9, с. 60]}. Однако писателем они не противопоставлены друг другу, они просто разные, у них разные характеры, психология, отношение к жизни.

Особенностью взаимоотношений эвенков является терпимое отношение друг к другу, что отражено в очень добром показе автора сложностей, которые преследуют его героя. Из-за большого веса Топко приходится аргишить пешком, потому что в табуне просто не находится такого быка, который был бы способен выдержать его. По этой причине он отстает от аргиша, сильно устает. Однако, кроме недостатков, есть у Топко и собственные таланты. Оказывается, он лучше всех делает лодки и играет на кэнгипхэвуне – народном инструменте. А его сын Сауд, повзрослев, становится охотником и очень умелым, не по годам храбрым, зрелым и мудрым мужчиной. Именно с образом Сауда М. Ошаров связывал продолжение своего романа.

Взаимовыручка, так называемая, «ниматчина» – основа традиционного быта эвенков. В романе немало эпизодов иллюстрирующих подобный обычай. Так, отправившись на рыбалку, Сауд с Пэтэмой поймали, в том числе и огромного тайменя, которого молодой человек отдал девочке, а себе забрал рыбу помельче. На охоте Рауль добыл лося, но поскольку а тайгу он отправился с Топко, то привезя добычу домой, ее разделили на два чума. В этом заключается ценностная основа традиционной культуры эвенков: объединение всех членов этноса в единое «мы», а также органичное включение этого «мы» в тот природный и культурный ландшафт, в котором живет этнос.

Особого внимания заслуживают женские образы романа, в которых отражена традиционная картина мира места и роли мужчины и женщины. Это вложено в уста Топко, который неоднократно проговаривал о том, что «жена должна рожать детей и вести в доме хозяйство». Именно поэтому вся нелегкая домашняя работа, ведение хозяйства, приготовление пищи, уход за детьми ложатся на плечи женщин. Дулькомо, Этея, Пэтэма умеют все: разделывают и потрошат птицу, белку, кабарожек. Они отлично знают, как мять шкуры, как сшить обувь из камуса оленей, когда добыть болотную траву на обмотку ног. Любая из женщин способна за короткое время поставить и свернуть чум, когда приходит пора перекочевки. Никогда они не сидят без дела, зимой готовятся к весне и лету, летом – к зиме.

Выше мы отмечали, что эвенкийская литература на начальном этапе становления отличалась этнографизмом и натурализмом в изображении действительности. Примером этого в романе М. Ошарова является подробный показ изготовления чума. Так, Пэтэма готовит бересту на покров своего чума. Дулькомо, жена Топко, учит ее, что бересту нужно сначала сварить, потом сшивать. Свое отдельное жилище для девочки и старика Бали – это обретение дома, ведь живя у Рауля, они чувствовали себя зависимыми, хотя необходимо отметить, что в стойбище было принято делиться добычей.

Все женщины в романе работящие, верные, мужественные, добрые, но не у всех из них счастливая судьба. Трогательна сюжетная линия, рассказывающая о зарождающейся любви Пэтэмы и Сауда. Понимание ответственности за своих близких, которых они должны содержать, желание познать природу окружающей жизни, искреннее уважение, которое оба испытывают по отношению к Бали, который воспитывал Пэтэму, помогает в их человеческом и нравственном становлении. И тем трагичней смерть Пэтэмы от рук безжалостного, подлого купца Калмакова, желающего стать хозяином тайги.

Отражение жизненного пространства эвенков было бы неполным без обращения автором к детским образам. Рождение детей всегда становилось самой большой радостью. Главнейшей жизненной целью эвенкийских девушек и молодых парней было создание семьи и рождение детей. Маленькие дети Рауля Кордон и Либгорик любимы всеми в стойбище. Особенности ухода за детьми, традиции кормления также подробно выписаны Ошаровым. Дети круглосуточно находятся с матерями, на плечи которых ложится и задача по их воспитанию. Воспитание основано на традиционной системе ценностей. Так, Пэтэма мастерит из косточек оленей Кордону аргиш для игр. Едва научившийся говорить он выучил окрик «Ча!», которым останавливают оленей и во время аргиша кричал с седла, вызывая досаду матери. В романе замечательно продемонстрировано, что семья – это высшая ценность, которая у эвенков понималась не только как объединение кровных родственников, но как «пространство», которое защищает от любых злых сил. В традиционном мировоззрении нравственные нормы и ценности требовали ответственности перед «своими», но не перед самим собой. В целом роман вызывает особое проникновенное чувство сопричастности к жизни и судьбам эвенков.

Художественный мир, созданный Михаилом Ошаровым в романе «Большой аргиш», запечатлел непреходящие, вечные, сугубо национальные ценностные основания эвенкийской культуры. Отметим, что в художественную ткань романа органично вплетены фольклорные элементы, пословицы, поговорки, различные приметы, обряды. Ценность и целостность роману придает не только показ традиционного мировоззрения, типа хозяйствования, особенностей мышления, но и личностное отношение автора к его немного наивным, но мудрым, мужественным, верным, работящим героям, которых он запечатлел с большой любовью. Кроме того, роман сегодня представляет собой своего рода документальное свидетельство о традиционном образе жизни эвенков. Этнопоэтическая насыщенность, символизм, фольклоризм в сочетании с замечательным русским языком, передающим все возможные краски и тональность национального эвенкийского мировосприятия – все это свидетельствует об огромном литературном таланте Михаила Ошарова и значимости романа «Большой аргиш».