Russian cosmism and transhumanism in the polemic between anthropological voluntarism and providentialism

Suslov Alexey Viktorovich PhD in Philosophy Associate professor, Department of Philosophy, Russian State Social University; Associate professor, Department of Social Disciplines and Humanities, Moscow Witte University 123995, Russia, g. Moscow, ul. Vil'gel'ma Pika, 4, str. 1, kab. 420 suslov.aleksei@mail.ru Other publications by this author

Введение

Общим вектором русского космизма и трансгуманизма является преодоление конечности индивидуального бытия, поиск способов продления жизни и обретения бессмертия. Философское осмысление идеи бессмертия порождает новые вопросы, в частности, является ли физическая оболочка, тело человека, единственно возможным способом его существования и насколько биологическая природа определяет и обуславливает возможности дальнейшей эволюции человечества. Поиском ответов на эти вопросы в конце ХIХ – начале ХХ века занимались представители русского космизма, а в наше время сторонники современного трансгуманизма. Оба направления понимают высшую цель человечества в преодолении биологической обусловленности своего существования и достижении бессмертия, опираясь на прогресс науки и техники. При этом, несмотря на очевидное сходство ключевых идей между этими направлениями есть существенные отличия, связанные как с пониманием бессмертия, так и с различием во взглядах на сущность и природу человека.

Актуальность темы определяется широким распространением идей трансгуманизма в современном мире и возрастающим интересом к нему со стороны ученых разных направлений, политиков, бизнесменов и лидеров мировых элит. Цифровизация и развитие высоких технологий делают возможным превращение трансгуманизма в технологический и социальный проект будущего, реализация которого уже начата во многих странах мира, включая Россию. Это определяет необходимость глубокого философского анализа и этической оценки трансгуманистических идей, что возможно только через обращение к его истокам и в контексте развития мировой философской мысли.

Безусловно, в настоящее время трансгуманизм занимает ведущее место на мировой интеллектуальной арене, о чём говорят многочисленные труды отечественных и зарубежных ученых. Интересно то, что идеи, высказанные основателями современной версии трансгумнизма (Ф.М. Эсфендиари, Р. Фейнман, Н. Бостром и др.) разрабатывались ещё в ХIХ веке представителями русской космической философии, при этом взаимосвязь русского космизма и современного трансгуманизма изучена мало. Среди фундаментальных исследований по этой проблеме можно выделить монографическую работу И.В. Дёмина ^[3] и ряд научных статей В.Ф. Пряхина ^[8], Башковой Н.В. ^[1], Поповой О.В. Большинство публикаций российских ученых по проблемам трансгуманизма носит ярко выраженный критический характер. Несмотря на то, что такая критика вполне справедлива и обоснована, остается открытым вопрос о происхождении трансгуманистического мировоззрения и причинах его распространения в современном обществе.

Объектом исследования являются нравственное содержание и ключевые идеи философии русского космизма и современного трансгуманизма.

Предмет исследования – истоки и эволюция трансгуманистического мировоззрения в его генетической связи с идеями космической философии.

Цель исследования – определение специфики русского космизма, его роли и значения в философском мышлении, установление корреляции между идеями философов-космистов и современными трансгуманистическими проектами.

Методами исследования являются: анализ, индуктивное обобщение, мысленный эксперимент и интуитивное прогнозирование.

1. Предпосылки становления космического мировоззрения

Идеи космизма проходят через всю историю западноевропейской философии, хотя в прямом смысле к ним обращаются, в основном, в XX столетии. Проблемы единства человека и космоса, космической природы и космического масштаба человеческой деятельности, не получив достаточного научного обоснования в классической философии, стали центральными в философии космизма. В трудах мыслителей конца ХIХ – начала ХХ веков: К.Э. Циолковского, В.И. Вернадского, П.Тейяра де Шардена, а во второй половине ХХ века – Н. Моисеева, В. Голубева, А. Урсула и др., человек есть результат космогенеза, его развитие идет к единому планетарному образованию и экспансии в просторы вселенной. Здесь сам человек понимается как космопланетарное существо, как «микровселенная», неразрывно связанное бесконечной «нитью жизни» с большой вселенной, космосом, что предполагает вечность существования жизни и разума.

На становление космического мировоззрения большое влияние оказали революционные изменения, происходившие в науке и технике на рубеже XIX —XX веков. В результате роста производительных сил и под влиянием научной мысли стала обостряться проблема стабильности биосферы как единой системы. Если на протяжении всей истории человечества, до самых последних столетий, биосфера сохраняла способность компенсировать антропогенные нагрузки и результаты природных катастроф, то в наше время биосфера в целом начала терять свою стабильность и появилась опасность выхода её параметров за опасные границы. Некоторые ученые в научно-технической деятельности человечества усмотрели катастрофические последствия, способные нарушить равновесие в системе «человек — природа», свести на «нет» позитивные стороны научно-технической революции, что поставило под сомнение универсальную разумность мирового порядка.

Под влиянием нарастающей глобальной катастрофы (как результат мировых войн, истощения недр, загрязнения окружающей среды) ученые обратились к осмыслению глубин космоса. Хотя проблема «человек — космос» не была новой в истории философии и науки, но во всей своей полноте осознана лишь в начале XX века. Именно в этот период человечество столкнулось с небывалым кризисом, впервые поставившим под сомнение вопрос о существовании земной цивилизации. Многие философские течения, прореагировав на этот кризис, занялись исследованием внутреннего мира человека, его индивидуального сознания, были предложены различные пути освобождения от предметности «неподлинного мира». Связь с космосом как с совершенным, организованным, упорядоченным началом стала для космической философии и русского космизма ведущей линией рассуждения, а реализация этой связи – выход человечества за пределы своей планеты и обретение бессмертия.

2. Проблема жизни, смерти и бессмертия в космической философии

Вся история философии и культуры показывает, что человеку присуще фундаментальное противоречие, вытекающее из осознания факта конечности его бытия. Это противоречие связано с бесконечностью помыслов, устремлённостью в будущее и конечностью индивидуального существования. В истории философской мысли можно найти разные способы разрешения этого противоречия: от продления жизни в той или иной форме после смерти до утверждения бессмертия, то есть бесконечности самой жизни.

Учёные исходят из того, что человек не может постоянно находиться под гнётом осознания неизбежности смерти. Он вытесняет это осознание, стремясь не думать о конечности бытия, и развивает символику иммортализации (бессмертия). Так, Р. Лифтон выделяет несколько способов иммортализации: биологическое бессмертие, как надежда на продолжение жизни в потомстве; творческое бессмертие, как надежда на продолжение жизни в результатах своей деятельности; теологическое бессмертие, как продление жизни в потустороннем мире; натуралистическое бессмертие, достигаемое путём слияния с природой и развитое в основном в восточных культурах; чувственная трансценденция, где механизм бессмертия связан с личным опытом (просветление, экстаз) ^[12]. Космическая философия исходит из того, что сущность бессмертия предполагает обретение смысла своего бытия в соединении с более общим целым, что может быть достигнуто через обращение к Абсолюту, то есть к Богу, или через обращение к смыслу космической эволюции.

Обращение к смыслу космической эволюции в контексте её завершения пронизывает концепцию воскрешения мертвых Н. Федорова. Преодоление смерти является у Федорова условием остановки истории, что необходимо для обретения высшего состояния бытия, так как в совершающейся истории настоящее обязательно приносится в жертву будущему. Идея несовершенства земного бытия в естественнонаучном направлении русского космизма (К. Циолковский, В. Вернадский, А. Чижевский) получает развитие в плане утверждения необходимости разработки конкретных средств управления земной эволюцией с позиции упорядочивания всего универсума, превращения его в сферу разума. Поэтому Вернадский разрабатывает свое знаменитое учение о ноосфере, в котором разум организует все околоземное пространство, гармонизирует отношения общества и природы. Циолковский разрабатывает конкретные вопросы создания ракетной техники, думая, однако, о ракете, прежде всего, как о средстве распространения разума от одной планеты к другой. Чижевский интересуется влиянием активности Солнца на глобальные изменения климата и другие события земной истории. Цель заключается в том, чтобы поставить подобные явления под контроль набирающего мощь человеческого разума.

3. Разум и техника как факторы нравственного преображения бытия и обретения бессмертия в учении К.Циолковского и В.Вернадского

Идея бессмертия, как её понимает космическая философия, основана на представлении о вечности существования жизни и разума. Естественнонаучное обоснование этой идее впервые дал основоположник мировой практической космонавтики К.Э. Циолковский. Он написал ряд интересных философских работ, часть которых на сегодня еще не опубликована и хранится в архивах. К.Циолковский строил свою теорию вокруг идеи «атома» — бессмертного элементарного существа, которое претерпевает различные судьбы, путешествует из одного организма в другой. В «Научной этике» он пишет: «Живое существо есть союз других существ, более простых, например, клеточек. И клеточка только союз сложных материй; и всякая материя есть союз из металлов, газов и жидкостей. И эти последние — союз водородных атомов. А водородный атом – союз неизвестных элементов природы. Где же истинное начало жизни? Где первобытный гражданин Вселенной? Конечно, это атом» ^{[11, С. 27]}. Отметим, что квантово-механистические представления об атоме как сложном объекте микромира, в эту эпоху ещё не стали общепринятыми.

Циолковский убежден, что атом – живое существо. Его рассуждения таковы: атом бессмертен как бесконечно малая часть бессмертной вселенной, как феномен, существующий вне времени; он переходит от одного организма к другому. Человеческий организм — это государство «атомов», а значит умирают не «атомы», а их временные ассоциации. В отличие от Н.Фёдорова, К. Циолковский не считал необходимым восстанавливать конкретную личность после ее смерти, хотя и утверждал бессмертие «атомов», составляющих человека при жизни. Отстаивая идею универсальной природы бессмертия, ученый считал, что качественное преобразование физической материи с помощью мысли сделает человечество «лучистым», единым «телепатическим полем мира», «бессмертным во времени и бесконечным в пространстве». ^{[11, C. 670, 677]}

Согласно Циолковскому, материя не только вся без исключения одушевлена, но и периодически, неизбежно, через громадные промежутки времени, принимает сложный организованный вид, называемый нами жизнью. Нет ни одного атома материи, который не принимал бы бесчисленное множество раз участия в высшей животной жизни, в том числе и человеческой. Поскольку «атом всегда жив», то ему свойственно чувство радости и страдания, более того, к его сущности относится и само «Я» — сознание или разум. В работе «Монизм Вселенной» он отмечал, что человек — часть космоса, жизнь в котором совершенна и разумна. ^{[12, С.3]}

Одной из причин несовершенства и страданий Циолковский считал самозарождение жизни. Земля первой прошла этот путь, начиная от бактерии до человека. В человечестве, подчёркивает К.Циолковский, воссиял разум, и, хотя он овладел не всеми людьми, а только «несколькими тысячами особей», тем не менее, этого достаточно, чтобы дальнейшее заселение космоса разумными существами совершилось не путём самозарождения, а путём размножения и расселения. Так человек овладеет вселенной, разум возвысится и зло исчезнет. Чтобы это осуществилось, человек должен выработать новое отношение к миру, и К.Циолковский разработал такую этическую концепцию, где земная этика "поднята" им до уровня и масштабов этики космической. В основе этического учения Циолковского лежит следующий постулат — в человеке изначально заложено природой стремление к счастью и совершенству.

Возможность бессмертия на основе гармонического единения человека с планетарным разумом развивал в своих трудах известный русский ученый академик В. Вернадский. Жизнь, с точки зрения В. Вернадского, вечна. Прекращение жизни неизбежно было бы связано с прекращением химических изменений биосферы и земной коры. Вывод о вечности жизни на земле приводит Вернадского к мысли о том, не является ли жизнь «общим проявлением Космоса»? ^{[2, C. 79]} Может ли космос быть безжизненным? Ответ на этот вопрос должна дать космология, так как геология не может охватить всю историю Земли. Период существования Земли, который не может быть изучен методами геологии, В. Вернадский называет космическим и утверждает, что жизнь произошла именно в этот период, ибо в геологическом периоде зарождение жизни не обнаружено. Конечно, существовали периоды, когда жизнь на земле была невозможна, но, как только условия созрели, возникла жизнь от жизни, поскольку «Земля находилась в постоянном материальном общении и обмене с космическим пространством» ^{[2, С. 102]}. Таким образом, жизнь — явление космическое, а не специфическое земное.

Человек в учении Вернадского является частью биосферы и вместе с его появлением возникает исключительный феномен – разум. Он считал, что с помощью разума и научных приборов человек может проникнуть в безграничные глубины мироздания и не сомневался в том, что в процессе развития познания космос всё больше будет открывать свои тайны. Выше и ниже биосферы человек может проникнуть только логическим путем, разумом. А с выходом в космос (который не будет случайностью) произойдет качественное преобразование биосферы — ее космизация, то есть она из земной среды существования перейдет в космическую среду жизнедеятельности человека.

В связи с этим Вернадский предпринял грандиозную попытку не только обосновать, но и спрогнозировать человеческую историю как естественный процесс. Он считал, что для укрепления человеческого могущества следует изменить форму питания и источники энергии, используемые человеком. К примеру, мир земных растений зависит лишь от косной материи. Эти организмы автотрофны. Человек же — существо гетеротрофное, зависящее от других организмов. Вернадский высказал мысль о том, что непосредственный синтез пищи, без посредничества организованных существ, смог бы коренным образом изменить будущее человека. Мыслитель рассуждал о возможности появления на земле автотрофного позвоночного и пришел к выводу, что создание такого нового существа открыло бы перед ним особые возможности и пути лучшей жизни. Изменение источника питания человека способно привести его к новой эволюционной ступени. Проект «эфирного существа» Циолковского воплощает в себе идею бессмертия и бесконечного существования в космическом пространстве. Ученый допускает возможность вживления пластин хлорофилла под кожу человека, который таким образом будет содержать в себе все звенья пищевой цепочки. Если окружить такое существо прозрачной гибкой кожей, пропускающей только солнечную энергию, то образуется самодостаточная система с «внутренним обменом материи». В.Вернадский был уверен в реальном существовании подобных существ в космосе ^{[2, C. 102-104]}. В этом проекте воплощен вариант бессмертия, близкий к современной идее трансгуманистической эволюции человечества.

4. Бессмертие как проект: от «общего дела» Н.Фёдорова к идеям трансгуманистической эволюции

Важным и общим началом русского космизма и современного трансгуманизма является превращение идеи бессмертия в проект и цель человечества, однако сущность бессмертия, пути его достижения и нравственная мотивация различаются. Рассмотрим эти отличия, обратившись к самым ярким представителям и идеям указанных течений.

В космической философии наиболее последовательно принципиальные возможности бессмертия продумал Н.Федоров, как с физической, так и с нравственной точки зрения. Преодоление «слепого» полового рождения Н.Федоров считал основой преобразовательно-космической практики, построения бессмертного порядка бытия. Он исходил из того, что половое размножение — есть гигантская сила, на которой стоит вся природа. Однако известно, что рождение предполагает «последовательное и бесконечное вытеснение детьми родителей. У низших животных это наглядно очевидно, внутри клеточки появляются зародыши новых клеточек, вырастая, эти последние разрывают материнскую клеточку и выходят на свет. Здесь очевидно, что рождение детей есть вместе с тем смерть матери. У человека подобный процесс растягивается на долгие годы, в течение которых родители буквально отдают свои силы на вскармливание и воспитание детей. Н.Федоров подчёркивает, что «процесс умерщвления совершается не внутри организма, как, например, в клеточке, а внутри семьи, что не смягчает преступности этого дела, извращённая природа под видом брака и рождения скрывает смерть» ^{[10, С. 398-399]}.

Размышляя над проблемой бессмертия и методом его осуществления, Н.Фёдоров приходит к мысли, что в основе бессмертия должно быть чувство драгоценно уникальное именно для человека, принципиально выделяющегося из животного царства: любовь к родителям. Н.Федоров отмечает: «Существенною, отличительною чертой человека являются два чувства — чувство смертности и стыд рождения... И стыд рождения, и страх смерти сливаются в одно чувство преступности, откуда и возникает долг воскрешения, который требует всего, требует прогресса в целомудрии» ^{[9, С. 396]}. Н.Федоров считает, что против необузданной, разлитой во всей природе стихии полового сладострастия и размножения встаёт чувство к родителям и долг возвращения их к жизни, а чтобы это могло произойти, родотворная энергия должна потечь как бы «обратно», против «времени», претвориться в воскресительные, преобразующие мощности. То есть, движущая сила «проекта» Н.Федорова — нравственная энергия сыновней любви, сыновнего долга перед умершими отцами, при отрицании за энергией пола какого-либо положительного смысла ^{[9, с. 403]}.

Таким образом, Н. Фёдоров выразил очень важную для космизма идею, состоящую в том, что бессмертие возможно мыслить и воплощать только в контексте единства человека и космоса. В физическом плане эта идея предполагает включение человека в систему глобальной космической эволюции, а в духовно-нравственном – соединение смысла своего бытия и бытия более общего целого (универсума, космоса, вселенной).

Совершенно иначе видят сущность бессмертия и пути его реализации теоретики современного трансгуманизма. С их позиции бессмертие возможно обрести путём радикальной трансформации антропологических оснований нашей природы, которая в конечном счете приведёт к преодолению биологической составляющей через отказ от физического тела и перенос сознания на небиологический носитель. Поскольку, как мы уже отмечали, в современной культуре почти утрачено измерение вечности, под бессмертием, о котором говорят трансгуманисты, можно понимать способность к неопределённо долгому продлению жизни человека в существующем физическом теле, либо сохранение и поддержание функционирования сознания при помощи технических устройств. В любом случае речь может идти о продлении биологической жизни или продуктивных функций сознания в существующем пространственно-временном измерении.

Один из ярких представителей современного трансгуманизма Д. Ицков (основатель стратегического движения «Россия 2045» и соучредитель научного мегапроекта «Аватар»), изложил своё видение бессмертия следующим образом: «Человек должен быть свободным от ограничений биологической природы, смерти, гравитации. Для этого человеческие тела должны быть заменены небиологическими носителями, в головы которых вживят мозг землян, и таким образом эволюция человечества будет направлена по пути достижения бессмертия» ^[10]. Реализация этого проекта включает в себя четыре этапа: с 2015 по 2020 — создание искусственной копии тела человека, управляемой мыслью с помощью нейроинтерфейса; с 2020 по 2025 — разработка искусственной копии тела человека, в которую пересаживается мозг в конце жизни; с 2030 по 2035 — создание искусственной копии человека, в которую переносится сознание в конце жизни; с 2040 по 2045 — создание тела-голограммы, что и должно положить начало новому этапу развития человечества– трансгуманистической эволюции ^[8].

Каковы нравственные мотивы трансгуманистического эволюционного поворота? Ответ на этот вопрос дают программные документы всемирной трансгуманистической ассоциации и общественного движения «Глобальное будущее 2045». В соответствии с Уставом Российского трансгуманистического движения, которое представляет в нашей стране Всемирную ассоциацию трансгуманистов (WTA), главными целями являются: развитие и распространение идеи иммортализма, разработка технологий радикального продления жизни, усиления интеллекта и увеличения пределов естественных возможностей человека. Из текста Устава следует, что реализация этих целей направлена на создание предпосылок наиболее благоприятного и неконфликтного развития человечества в новых условиях, что, конечно, имеет важное нравственное значение ^[6].

Особого внимания заслуживает, на наш взгляд, несколько обособленное от трансгуманизма и параллельно развивающееся с ним стратегическое общественное движение «Россия 2045», которое в некотором смысле сочетает идеи русского космизма с научными достижениями и техническими изобретениями нашего времени. Как подчеркивает лидер движения Д.И. Ицков, «одной из важных целей движения «Россия 2045» с момента его создания является выработка новой научной и философской парадигмы, которая соединила бы духовные ценности и научные теории в одном гармоничном целостном мировоззрении, способном объединить будущее человечество». ^[9] С этой целью движение поддерживает активные контакты с церковью как внутри страны, так и за рубежом, пытаясь найти новые точки соприкосновения и сотрудничества на почве осознания необходимости единства в условиях глобализации.

Важной общей идеей социального проекта Н. Фёдорова и современных трансгуманистов является отказ от насилия, войны и вооружения. Критикуя деятельность учёных, которые разрабатывают оружие и иные средства ведения войн, Н.Фёдоров предложил проект «Как орудия разрушения обратить в спасение», в основу которого была положена идея конверсии производства вооружений на мирные цели. Для этого необходимо «...дать истинно братский исход накопившимся громадным силам и всякого рода горючим материалам вместо того, к чему все это готовилось, т.е. вместо войны» ^[9]. «Адская технология, производящая орудия истребления для оправдания своего существования хочет видеть в крайней истребительности своих орудий сильнейшее средство против войны, т.е. хочет уверить в этом всех, забывая или скрывая при этом, что вооруженное состояние, постоянное ожидание войны не лучше, если не хуже самой войны»^[9], — отмечал Н. Фёдоров. Вместо вооружения Н. Фёдоров предлагает обратить усилия ученых и политиков на созидательную деятельность, которая обретет своё логическое завершение в идее воскрешения, то есть общем деле всего человечества, ведущим к всеобщему братству и родству между людьми.

Руководитель движения «Россия 2045», российский предприниматель Д.И. Ицков в интервью изданию The Guardian (от 17.04.2012) дал следующую современную интерпретацию федоровской концепции «общего дела» человечества: «Совокупные военные расходы государств планеты в 2011 году превысили $1,7 трлн. Люди в совершенстве научились убивать, но за всю историю цивилизации так и не научились сохранять жизнь. Страх перед умиранием, на которое запрограммированы наши биологические тела, словно сковал волю руководителей человечества и сформировал непреодолимое табу на публичное обсуждение и принятие решений по борьбе со смертью». Д. Ицков предлагает объединить усилия ученых, а также всех заинтересованных людей во всем мире в целях остановки гонки вооружений через утверждение и развитие трансгуманистического мировоззрения.

5. Трансгуманизм и космизм в полемике между атеистическим и пантеистическим антроповолюнтаризмом и теистическим провиденциализмом

С одной стороны, современный трансгуманизм и русский космизм имеют множество точек соприкосновения, что дает основания интерпретировать их в историко-философском контексте в качестве некой единой традиции, характеризующейся сциентистской ориентацией, берущей свое начало в Новом времени и бэконовском «Знание – сила», проходящей через Просвещение, получающей свое «второе дыхание» в позитивизме второй половины XIX в., в русском космизме рубежа XIX–XX вв. и далее – уже в современном трансгуманизме. Однако такое представление будет некоторым упрощением более сложной драмы философских идей Нового и Новейшего времени. О какой сложности идет речь?

Несмотря на различие во взглядах и неоднородность идей русских космистов, можно отметить важную особенность, – формирование этого течения проходило в рамках классической парадигмы философского мышления, с её представлениями о жесткой однозначности и объективности познаваемой реальности, где существует дихотомия объекта и субъекта, монистический подход к пониманию не только истины, но и нравственных ценностей.

Условно, эту парадигму можно назвать вертикально-ориентированной в отличие от главной направленности неклассической философии, представленной здесь, прежде всего, постмодернизмом, которая является, наоборот, горизонтально-ориентированной.

Обратим внимание на то, что представители как исторической, так и современной социалистической и анархической традиции заменяют в своем социально-философском дискурсе термин «либеральный» на термин «либертарный» (лат. liberalis – свободный, щедрый, liber – свободный, вольный). Как видим, перед нами, в данном случае, слова-паронимы – одинаковое происхождение и сходное произношение и написание, но – совершенно различные значения. В современном мире термины «либеральный», «либерализм» и т.д. все более означают не – свободный, – а как раз, наоборот, – несвободный, т.е. – капиталистический, служащий богатству, земным, материальным благам. В более широком философском контексте либеральный будет также означать – находящийся в контексте позитивизма – как отказа от поиска ответов на метафизические вопросы.

Либерализм с сопутствующим ему позитивизмом, а значит, также, и – релятивизмом, и постмодернизмом – представляет собой именно горизонтально-ориентированное мировоззрение: каждая идейная позиция, способ мыслей и действий лежит не на шкале выше-ниже, т.е. – не лучше или хуже другой (другого), а всего лишь – иная, другая, отличная от какой-то еще – и не более того. Отсюда столь важные в современном мире – толерантность, мультикультурализм, права человека и многое другое, обусловленное именно неметафизичностью и горизонтальностью либерального сознания.

Классическая философская традиция, а также религиозная (христианская) традиция, представляет собой, напротив, идейную вертикаль, каждая точка которой лежит именно выше или ниже соседней, является ближе к Небу или к земле, неизбежно заставляя человека вновь и вновь ставить вопросы о смысле своего предназначения в мире, краткого пребывания в нем, – вопросы бессмысленные – с точки зрения горизонтального, либерального, релятивистского, постмодернистского сознания.

В этом контексте русский космизм есть наследник и продолжатель классической философской традиции. Поэтому нравственные основания космистских проектов представляются достаточно глубокими и последовательными. Космисты стремились выработать новую этику с учетом нерасторжимой связи между историей человечества и космической эволюцией. Основанием новой этики, новых отношений должно стать совершенствование человека и человечества через преодоление эгоизма, через общечеловеческие чувства ко всем близким, через «жизнь со всеми и для всех». Н. Федоров писал: «Жить нужно не для себя (эгоизм) и не для других (альтруизм), а со всеми и для всех» ^{[9, С. 166]}.

Несмотря на указанное различие смысловых координат, в которых сформировались русский космизм и трансгуманизм, следует обратить внимание на ещё одну сходную черту или, вернее, – мировоззренческую интенцию: оба направления сближает антроповолюнтаристическое начало, противостоящее провиденциальному пониманию мира и человека. И в космизме, и в трансгуманизме речь идет о том, что человек может неким автономным образом, или своими только силами преобразовать и мир и собственную природу. Причем, в данном случае, следует обратить внимание на уже упомянутое различие между космизмом и трансгуманизмом, которое не только отдаляет их друг от друга, но и, – удивительным образом, – сближает. Трансгуманизм, вне сомнения, вырастает на мировоззренческой основе атеизма, или, – шире, – одного из главных ответов на «основной вопрос философии» (который совершенно не устарел, как утверждают многие представители современного философского знания) ^[3]. Космизм же имеет совершенно иное мировоззренческое происхождение и вырастает, по крупному счету, из пантеизма, возможно, – гилозоизма или же, что менее вероятно, – панлогизма. Что из этого следует? То, что именно таким своим «происхождением» трансгуманизм обязан горизонтальной ориентации своего дискурса, а космизм – вертикальной. Это различие между ними является одновременно и сходством, которое выражается в антропоцентрическом волюнтаризме, – и в космизме, и в трансгуманизме человек может преобразовать действительность, т.к. и в первом, и во втором случае он занимает наиболее высокое положение в иерархии бытия. Поэтому и атеизм, и пантеизм неизбежно сопряжены с антроповолюнтаристической установкой, которая, конечно же, имеет собственное воплощение и в космистских, и в трансгуманистических проектах.

Совершенно иначе обстоит дело в случае провиденциализма, противоположного антроповолюнтаризму. Если последний сопряжен с атеизмом или пантеизмом, то провиденциализм – с теизмом, который представляет собой никак не менее убедительную мировоззренческую, общефилософскую и методологическую основу: представители совершенно различных форм знания и идейных течений сойдутся в том, что ни подтвердить, ни опровергнуть основные положения атеизма, пантеизма и теизма, в принципе, невозможно; в то же время каждая из указанных моделей обладают значительной эвристической силой и определенным методологическим потенциалом.

В атеизме напротив человека стоит ничто, поэтому ему остается полагаться только на самого себя, в пантеизме напротив него стоит некое оно, на которое каким-то способом возможно воздействовать для достижения неких целей, – отсюда – антроповолюнтаризм и атеистического, и пантеистического толка. В теизме напротив человека стоит не ничто́ и не не́что оно, а Ты – в буквальном смысле Родитель и Попечитель человека. Еще раз подчеркнем, что, несмотря на секулярно ориентированную эпоху, ни подтвердить, ни опровергнуть каждую из данных идей невозможно, но можно свободно выбирать в качестве отправной точки интеллектуального построения любую из них. Кроме того, последнее соображение будет усиливаться тем, что нынешнее время характеризуется не секулярной, а именно постсекулярной установкой.

Обратим внимание на то, что главная идея и космизма и трансгуманизма – преодоление конечности человеческого бытия – не находит своего глобального гуманистического воплощения: обе концепции предлагают половинчатые, а подчас неестественные и суррогатные решения (автотрофность, воскрешение, киборгизация). Хотя космистские проекты, как мы отмечали, имеют более глубокое нравственное содержание, они всё равно крайне далеко отстоят от того гуманизма, который лежит в основе теистического мировоззрения, наиболее полно выраженный в христианской культуре, идеи которого оказались малозаметными на фоне утвердившегося в ХХ в. и не сдающего свои позиции в современном обществе секулярного мировоззрения.

Тем не менее, теистическая христианская антропология предлагает ещё один вариант преодоления смерти, о котором не говорят как космисты, так и трансгуманисты: это тоже воскресение отцов, но не техническим образом, а именно – провиденциалистским, предполагающим собой взаимодействие воли Бога и воли человека: в конце естественной, или земной истории, которая является отрезком, лежащим на прямой, которой является Священная история, ожидается воскресение людей в их телах – обновленных и нетленных – для жизни в будущем совершенном Божественном мире, где человека ожидает такое благо, малая часть которого, стремящаяся к нулю, представляет собой вершину мечтаний как трансгуманистов, так и космистов, – «…приобретение и мирозданием, и человеком такого состояния, ничтожная часть которого является недосягаемым пределом устремлений и чаяний современной науки со всеми ее технологиями, поражающими наше естественное воображение» ^{[3, с. 67]}.

Заключение

Таким образом, космическую философию, русский космизм и трансгуманизм объединяет ряд общих идей – противостояние старению, болезни и смерти, продление и расширение продуктивных функций сознания. Как русские космисты, так и трансгуманисты понимают человека как продукт незавершенной эволюции и рассматривают идею бессмертия как проект и цель человечества. Нравственные основания этих проектов имеют определённые сходства, в то же время существенно различаются. Сходство связано с пониманием блага человека как высшей ценности и цели человеческого существования, с осознанием необходимости остановки глобального насилия вплоть до полного исключения войн из жизни общества, с опорой на достижения науки и техники в процессе реализации этих целей. Отличие определяется разным пониманием ценности жизни: в космической философии, тяготеющей к традиционным ценностям гуманизма (где жизнь человека есть высшая ценность) и в трансгуманизме (где высшая ценность есть «сверхжизнь» в трансформированном бытии будущего). Поэтому сторонники трансгуманизма делают акцент на совершенствование способностей человека, на преодоление биологической природы через отделение сознания от физического тела с его последующем функционированием на небиологическом носителе и достижении, таким образом, практического (кибернетического) бессмертия. Такой изменённый человек (постчеловек), лишенный базовых антропологических оснований, перестаёт быть человеком в его традиционном понимании. Исчезают границы между искусственным и естественным, живым и неживым, следовательно, исчезают ценности, связанные с отношением к жизни, а вместе с ними и нравственные установки, существующие в обществе.

Предлагаемую трансгуманистами концепцию транс- и постчеловека можно сопоставить с идеей известного французского мыслителя ХVIII века Ж.О. де-Ламетри. Антропоцентричный мир, в котором пребывает «Человек-Машина», представляет собой механический конгломерат бездушных элементов, который, в то же время, можно понимать и как прообраз современного нам общества, где соображения полезности, эффективности, повышения рейтинга и бесконечной оптимизации определяют все виды деятельности. В таком мире метафизическая сфера бытия человека и общества предается забвению, а на первый план выходит утилитарно-прагматическая её составляющая.

В русском космизме, человек понимается иначе, – это не лишенная души механическая конструкция, а тайна, которую надо разгадать. «... и ежели будешь разгадывать её всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком», - отмечал Ф.М. Достоевский ^{[4, С. 68]}. Над разгадкой этой тайны трудились и философы-космисты.