The peculiarities of speech portrait of Russian female politicians

Du Shan'shan' Postgraduate student, the faculty of Philology, Saint Petersburg State University 199034, Russia, g. Saint Petersburg, nab. Universitetskaya, 11, aud. 18 shanshan.du@bk.ru

Актуальность темы исследования определяется востребованностью изучения речевого поведения российских женшин, избравших политическую сферу в качестве своей публичной деятельности. Исследование особенностей речи женщин-политиков позволяет оценить скрытые и явные мотивы, который преследует политический деятель в процессе социальной коммуникации. Объектом анализа является речевой портрет женщин-политиков в современной России. В свою очередь, предметом выступает речь российских женщин-полититиков в процессе реализации их коммуникативных потребностей.

В отечественой науке достаточно тщательно изучен феномен речевого портретирования. В научном обороте имеются труды, в которых анализируются языковые и речевые особенности поведения человека. В этих работах сделаны акценты на различных языковых уровнях (фонетическом, лексическом, синтаксическом) ^{[1; 2; 3; 4; 8; 10; 12; 13; 14; 17; 19; 20; 21; 22; 23; 24; 29; 31]}. В настоящее время вопросами конструирования образа индивида, его имиджа занимаются представители различных наук, в частности, лингвоантропологи, в задачу которых входит исследование образа человека на основании данных языка. Следует согласиться с М.П. Одинцовой по поводу определения образа личности в рамках лингвистической картины мира. По её мнению, он представляет собой самую суть представлений о человеке, созданных «… всей системой семантических единиц, структур и правил того или иного языка» ^{[20, с. 8]}. В силу того, что именно в языке объединены и сконцентрированы самые разные стороны человеческих проявлений в социуме, ученые обращаются именно к анализу лингвистического портрета личности с целью определения специфики ее поведения и своеобразия характеристик.

Целостность человеческого образа, в свою очередь, многократно расщепляется в результате воздействия на него механизмов, определяющих функционирование языкового сознания ^{[3, с. 180]}. Как следствие, на наш взгляд, образ личности воспринимается аудиторией, как минимум, на двух уровнях – внутреннем и внешнем. Несмотря на то, что последние, генерируя личностный образ, в ряде случаев имеют ограниченную степень взаимодействия (так, в социуме человек далеко не всегда проявляет себя сообразно своим внутренним мироощущениям в силу воздействия на него общественных барьеров и регуляторов), с точки зрения языковых характеристик личности достаточно тесно связаны между собой.

Особую роль указанная взаимосвязь играет в сфере публичных отношений, в мире политики, где электорат, воспринимает политического деятеля через призму его выступлений, участия в дебатах и проч. ^[34]. Неизменно формирует для себя некий образ, применимый к данной личности. Таким образом, реалии политической жизни обуславливают необходимость создания имиджа политика, одним из важнейших элементов которого является речевой портрет. Как справедливо отмечает О.И. Асташева, речевой портрет - один из жанров описания личности ^{[1, с. 13]}. Он часто конструируется именно на основании тех установок и предпочтений, которые желанны для населения, являются доминирующими в его сознании. Во многом, на взгляд автора, именно, сложившийся образ является отражением внутренних установок, особенностей и характера его носителя.

С точки зрения К.В. Киуру, понятие имиджа заключает в себе внешнее проявление внутреннего качества субъекта, является своего рода более простой версией сложного и многоуровневого образа личности ^{[11, с. 51]}. В свою очередь, образ личности, по мнению Н.Д. Арутюновой, призван «… создать впечатление о субъекте в его целостности» ^{[2, с. 315]}. Таким образом, именно в языке политического деятеля конструируются представления общественности относительно его личности. При анализе речевого портрета женщин-политиков именно на российском материале необходимо учитывать специфику отечественного восприятия субъектов политической жизни. В сознании русского человека из числа доминант, определяющих отношение к той или иной фигуре политической арены, все-таки ведущим следует признать именно речевой фактор, выступления политиков как способ конструирования их образа. При этом внешние атрибуты несколько отходят на второй план. Традиционное для русских людей стремление «провожать по уму» представляется вполне применимым и к анализу речевого портрета политических деятелей. В то же время, не следует полностью отказываться от акцентирования внимания на внешнем виде политиков, тем более, если речь идет об имидже женщин, являющихся активными участницами российской политической жизни. Здесь, в частности, выбор определенного стиля в одежде может стать как логическим продолжением и дополнением создаваемого лингвистического образа, так и, напротив, его крайней противоположностью, что, в свою очередь, может вызвать диссонанс в оценке политической фигуры со стороны аудитории.

В России восприятие общественностью женщины, которая принимает активное участие в политической жизни, как и в некоторых других странах, затрудняется распространенным подходом, согласно которому политика является сугубо мужской сферой деятельности ^{[18, c. 29-31]}. В этой связи анализ образа женщин как политических фигур на страницах современных журналов и газет, публикующих материалы по политической тематике, нередко включает те характеристики, которые определяются преимущественно гендером. Так, относительно выступлений женщин перед широкой общественностью отмечается, что они часто проявляют такие качества, как мягкость, эмпатия, сострадательность и т.д. Иными словами, современные СМИ часто конструируют образ, который соотносится в большей степени с внутренними качествами, присущими женщине. В то же время, это связано с тем, что женщинам в политике полезно быть хорошими психологами, тонко чувствовать своего собеседника ^[8]. Языковой портрет российских женщин-политиков в современных печатных изданиях нередко сопряжен с характеристикой их внешности. Это, в свою очередь, объясняется тем, что стиль, избираемый политиком, равно как и его речь, являются внешними репрезентативными характеристиками политика. Так, например, издание «Tatler» в отношении такой известной российской политической фигуры, как В.И. Матвиенко, отметило не только хорошее владение ею как русским, так и украинским языком, а также конструирование в выступлениях сложных «политических рецептов», но и внешние неизменные атрибуты ее облика, такие как массивные украшения и костюмы с вышивкой. В комплексе речевые и внешние характеристики В. Матвиенко позволяют создать полноценный образ, охарактеризованный настоящим изданием, как «державный шик» ^[33]. Аналогично «Tatler» была охарактеризована И.М. Хакамада, бывший кандидат в президенты, депутат трех созывов Государственной Думы. Несмотря на то, что она ушла из сферы публичной политики в более «женские» и творческие области, И.М. Хакамада являлась яркой фигурой российской политической арены. Кроме того, она продолжает оставаться политическим экспертом и даже ведет семинары для женщин, стремящихся стать бизнес-леди. Речь И.М. Хакамады свидетельствует о высокой степени интеллигентности коммуникатора, в голосе ее «звенит сталь самурайского клинка», при этом очки являются неизменным дополнением ее лингвистического портрета, добавляя образу академичности ^[33]. Таким образом, в речи женщин-политиков соседствуют деловые, профессиональные, личностные и интеллектуальные качества, позволяющие создать и закрепить конкретный образ в сознании аудитории. Большое значение имеет также манера подачи информации как одна из характеристик речевого портрета коммуникатора. Здесь речь идет о том, что на лингвистический портрет женщины-политика оказывают влияние стереотипы относительно того, как должен репрезентовать себя человек, деятельность которого осуществляется на политическом поприще, предубеждения относительно маскулинности политической сферы. Так, газета «Комсомольская правда» отмечает, что для образа российского государственного деятеля и экономиста Т.А. Голиковой свойственна подача информации с «… жестко поджатыми губами и напряженным взглядом» ^{[5, с. 181]}. Таким образом, специфика профессиональной деятельности, ее «мужская» направленность не только наложила отпечаток на речевой портрет коммуникатора, но также и создала резкий контраст с женственным внешним образом Т.А. Голиковой. Аналогично периодическое издание характеризовало и И.М. Хакамаду, чисто женская харизма в выступлениях которой соседствует с логически выстроенной и интеллектуальной речью политэксперта. В свою очередь, лингвистическому портрету В.И. Матвиенко, несмотря на женственность ее образа, также как Т.А. Голиковой, свойственна последовательность, расчет на публичность, неизменная продуманность и решительность, свойственная мудрому политику ^{[5, с. 181]}. В результате, в речевом портрете российских женщин-политиков присутствуют, в том числе, и маскулинные черты. Это объясняется как самой спецификой данной профессиональной сферы, так и невозможностью добиться в ней значительных успехов, опираясь при этом исключительно на фемининные качества, проявляющиеся, в том числе, и в речи. Сочетание в лингвистическом портрете мужских и женских начал позволяет женщинам-политикам создать образ, эффективно работающий на публику, конструировать в сознании граждан имидж личности, к мнению которой следует прислушиваться. При этом в ряде случаев лингвистический портрет женщины-политика может подвергаться критике, справедливой, по мнению ряда исследователей, когда в нем начинают не просто сочетаться фемининные и маскулинные черты, а доминировать последние. В частности, такой вывод можно сделать относительно И.М. Хакамады, речевая коммуникация которой нередко демонстрирует де-факто мужскую логику в женском обличье. При этом сама И.М. Хакамада в своем интервью «Газете.ru» подчеркнула, что она «… наполовину мужчина, наполовину женщина» ^[9]. По словам бывшей активной политической деятельницы, именно это давало ей возможность бороться, как мужчина, при этом продолжая оставаться абсолютно женственной, соответственно, достигать высот в политической жизни. В то же время, стиль речи должен соответствовать статусу: в этом плане образ интеллектуалки идеально подходил ей как политически активной личности ^[9].

При этом, согласно данным некоторых учёных, в частности, О.А. Стрелковой, для женщин-политиков, расцвет карьеры которых пришелся на рубеж XX-XXI в., напротив, характерно использование элементов разговорной речи, отход от интеллектуальности и строгих канонов. В диссертационном исследовании автора обобщены и проанализированы данные, характеризующие речевую коммуникацию девяти российских женщин-политиков, к числу которых относятся В.И. Матвиенко, В.И. Новодворская, Э.А. Памфилова, Л. К. Слиска и др. ^[31]. Так, по мнению О.А. Стрелковой, для публичных выступлений указанных женщин-политиков характерна связь с разговорной речью, что проявляется в соединении при речевой коммуникации элементов функционально-стилевых, общелитературных, устно-литературных и разговорных ^[31]. В результате, политический дискурс, конструируемый ими, в определенной степени утрачивает черты строгости, подчиненности официальному стилю.

Безусловно, политический дискурс выстраивается на основании реализации в языке определенных символических единиц, цель которых – отразить личностные смыслы коммуникатора ^[7]. Ведь, как справедливо отмечается представителями экспертного сообщества, лингвистические средства являются тем инструментом, с помощью которого осуществляются речевые стратегии и тактики ^{[26, c. 29; 32, с. 73]}. Развитие политического дискурса в современной России определяется доминированием типа сильной женщины-лидера, лингвистический портрет которой характеризуется сочетанием как маскулинных, так и фемининных речевых методов и приемов ^{[26, c. 38-41; 32, с. 184-188]}. Учитывая, что феминистическое движение вывело женщин на арену политической борьбы еще на рубеже XIX –ХХ вв., в течение более чем столетней истории своего существования женская политическая активность сумела обогатиться чертами, свойственными «мужской» коммуникации. Их применение женщинами-политиками объясняется, в первую очередь, нацеленностью на результат, стремлением воздействовать на умы, волю и сознание граждан.

В то же время, возможность вхождения во властные структуры начинает требовать от женщин большей собранности, решительности, уверенности, целеустремленности и иных качеств, без которых невозможно добиться успехов в политике. Так как указанные характеристики свойственны в большей степени представителям сильного пола, следует признать логичным, что женщина, будучи вовлеченной в сферу традиционно мужскую, в определенной степени начинает перенимать свойственные «сильному полу» образцы поведения. В то же время, Н.А. Синеокая, вслед за О. А. Стрелковой, отмечает, что в настоящее время присутствует тенденция к феминизации женского стиля поведения в политике, что, в свою очередь, объясняется сравнительной доступностью политической сферы для женщин в современной России ^{[30, с. 76]}.

Блестящим образцом по истине женского стиля руководства, что, в свою очередь, отражается на политическом дискурсе, многие периодические новостные издания называют В.И. Матвиенко. В частности, по данным социологического опроса, проведенного в период, когда Валентина Ивановна занимала должность губернатора Санкт-Петербурга – с 5 октября 2003 г. по 22 августа 2011 г., значительная часть горожан признала ее «хозяйкой» города на Неве (32,4 %). Чуть меньший процент граждан, основываясь на выступлениях В. И. Матвиенко, назвал ее «соратницей президента». Более того, по данным социологического исследования, в котором приняли участие свыше 5,5 тысяч жителей, более половины выразили поддержку В.И. Матвиенко в случае, если она будет баллотироваться на второй срок ^[16].

Авторитет В.И. Матвиенко, который ей удалось завоевать у населения в период исполнения своих полномочий в должности губернатора северной столицы, является результатом гибкости в общении, стремлении в рамках политической коммуникации добиться компромисса и выстроить диалог со своими оппонентами несмотря на наличие, как уже отмечалось выше, в речи политика маскулинных черт, таких как точность, решительность, последовательность и проч. Вместе с тем, экс-губернатору Санкт-Петербурга присущи не только мужские качества, позволяющие добиваться высот в мире политики, но также и фемининные черты, например, сопереживание своему народу, стремление и способность чувствовать его нужды, понимать насущные проблемы.

При всей элегантности, строгости и официальности образа В. Матвиенко, ее речевому портрету свойственно гуманное отношение к народу, что является специфичным для женщины-политика. В этой связи ее лингвистический портрет следует признать соответствующим современным требованиям, предъявляемым к женщинам, являющимся активными участницами политической жизни.

Несмотря на по-настоящему респектабельный внешний вид, В.И. Матвиенко в своих публичных выступлениях не отклоняется от роли эмпатичного политика, выходца из народа. Так, в интервью для «Правды.Ру» политик призналась, что у нее «… с детства было развито чувство справедливости, и, если нужно…» она могла «… пойти на любую амбразуру, добиваться правды.... Нужно уметь настаивать на своем, если это свое — общее, нужное многим» ^[6]. Обращаясь к своим детским воспоминаниям, Валентина Ивановна подчеркивала, что с малых лет мечтала о том, чтобы людям жилось лучше. Тем самым, В.И. Матвиенко фактически разрушала популярную в настоящее время идею современной массовой культуры о том, что политик должен быть исключительной личностью, подчеркивала свою идентичность с простым народом. Так, В.И. Матвиенко в своем интервью проводит параллель с рядовыми гражданами, подмечает, что ее жизнь была достаточно трудной до того, как ее карьера пошла в гору и она стала занимать значимые должности в государстве: «Поверьте мне, я очень трудную жизнь прожила. Отец умер, когда мне было 7 лет. У мамы на руках нас осталось трое. Мы жили очень бедно. И я всегда плакала, когда мне перешивали в третий раз пальто средней сестры!» ^[6].

Выступления В.И. Матвиенко в период, когда она занимала пост вице-премьера, также изобиловали подтверждениями в речи политика подчеркнуто «простой» жизни. В частности, Валентина Ивановна относительно своих командировок сообщала журналистам, что ее суточные средства равны 55 рублям, а летает она обычными рейсовыми самолетами, где и осуществляет подготовку к последующим выступлениям перед гражданами, деловым встречам. Вершиной конструирования образа «человека из народа» было повествование женщины-политика о ее походе на рынок: «Конечно, мне проще найти общий язык с простыми людьми. Вот в воскресенье я пошла на рынок за продуктами. Подходит ко мне женщина и говорит: «Вы так похожи на Матвиенко». Я говорю: «Так я и есть Матвиенко». — «Неужели? И вы сами ходите на рынок за продуктами? А где ваши охранники?» Их у меня и не было никогда. И я сама хожу на рынок. Поэтому могу говорить с людьми на нормальном языке, понимая, о чем идет речь. Я живу такой же жизнью» ^[6]. Помимо стремления приблизиться к народу, в публичных выступлениях В.И. Матвиенко подчеркивает идею популяризации образа женщины-политика, который нуждается в дальнейшей разработке в силу того, что все больше представительниц «прекрасной половины» стремятся принять деятельное участие в политической жизни страны. В.И. Матвиенко свою приверженность данной идее подкрепляла цифрами, заявляя, в частности, что образ успешного россиянина в 83 % у граждан случаев ассоциируется с мужчинами. Между тем, именно женщины, по словам политика способны занять решающее место на политической арене, так как обладают чертами, позволяющими добиться успеха в сфере политики, а именно: компромиссным мышлением, эмпатией, стремлением к определению мотивов в поведении людей ^[15].

Необходимо отметить, что, если конструирование речевых портретов В.И. Матвиенко, И.М. Хакамады и др. производилось исследователями преимущественно на основании текстов их выступлений, телевизионных и печатных СМИ, необходимо учитывать, что на сегодняшний день все большую популярность набирает политическая коммуникация в онлайн среде, а конкретно – сторителлинг, в дословном переводе с английского языка означающий «рассказывание историй». Между тем, сторителлинг представляет собой достаточно действенный инструмент с точки зрения помощи как отдельным личностям, так и брендам, позволяет сформировать прочные отношения с внешней и внутренней аудиторией, основанные на балансе рациональных и эмоциональных элементов.

Сегодня российские женщины-политики широко используют возможности современных устройств и «всемирной паутины», реализуя, тем самым, маркетинговые приемы. В свою очередь, сторителлинг может существенно добавить привлекательности речи политика, повысить уровень доверия аудитории к его словам, убедить ее в объективности и достоверности содержания той информации, которую политик затрагивал в своем выступлении. Неудивительно, что данный инструмент набирает популярность как способ выстраивания конструктивной политической коммуникации с гражданами.

Из российских женщин-политиков сторителлинг часто использует С.В. Авксентьева – российский государственный и политический деятель, занимавшая пост главы городского округа «Город Якутск» в период с 17 сентября 2018 г. по 14 января 2021 г. Речевая коммуникация политика достаточно часто обращена к воспоминаниям ее детства, значимым историческим событиям города и региона. Тем самым С.В. Авксентьева, аналогично В.И. Матвиенко, подчеркивает органичную связь с народом, значимость соблюдения традиций и уважения к исторической памяти, а конструирование ее речевого портрета выстраивается сообразно желаниям целевой аудитории: « – Сегодня, в День учителя, зашла в родную для меня 2-ую школу, чтобы поздравить замечательного педагога, моего учителя Нину Дмитриевну Гусевскую … Я всегда с нежностью и благодарностью вспоминаю своих педагогов, которые вложили в нас не только знания, но и частицу своей души. У каждого в жизни был Первый Учитель» ^[27]; «– Второй народный проект, который мы запускаем сегодня – сбор средств на завершение реконструкции старейшего каменного здания Якутска – церкви Рождества Пресвятой Богородицы, которую начали строить в 1752 году. Как известно многим горожанам, в этом храме находится древний чудотворный образ Пресвятой Богородицы, самая почитаемая святыня Якутии — икона Божией Матери «Умиление Градоякутская» ^[28]. Во втором случае речевая коммуникация политика содержит не только акцент на значимости местной религиозной святыни, но и усилий, прилагаемых со стороны С.В. Авксентьевой и ее команды, в деле реконструкции храма.

Вместе с тем, стиль политической коммуникации С.В. Авксентьевой следует признать не только фемининным в силу того, что политик часто использует эмоционально окрашенные выражения, стремится воздействовать на аудиторию посредством образности речи, но и глубоко индивидуальным с точки зрения манеры общения. Стремление говорить не по шаблону является характерной чертой политической коммуникации С.В. Авксентьевой и является несомненным плюсом в рамках сопоставления ее речевого портрета с другими политиками. В то же время, С.В. Авкентьеву в период исполнения ею полномочий главы городского округа «Город Якутск» в народе считали жестким руководителем и называли «терминатором». В своем интервью для «Общественного телевидения России» политик так прокомментировала причину применения к ней подобных ярлыков: «Когда ты вступаешь в муниципальную должность, поступаешь на муниципальную службу, ты должен понимать – в чьих интересах прежде всего ты должен действовать; и исходя из этого принимаются решения, в том числе кадровые. Не знаю, жесткость это или нет – просто принципы. Работать надо ради людей и понимать – зачем ты пришел, и кто тебе платит заработную плату» ^[25].

Таким образом, специфику речевого портрета российских женщин-политиков определяет, в первую очередь, стремление показать себя «человеком из народа», которому близки чаяния рядовых граждан, что, в свою очередь, нацелено на достижение определенного эффекта и поддержку населения. Второй особенностью, свойственной политическому дискурсу российских женщин-политиков, является чередование в зависимости от контекста речевой коммуникации маскулинных и фемининных элементов речи. Указанное обстоятельство продиктовано как особенностями гендера, так и профессиональными требованиями, что определяет двойственную природу речевого портрета российских женщин-политиков.