Approach towards classification of the types of legal responsibility

Изучение сложного и многосоставного объекта как юридической ответственности невозможно без классификации его составных частей. При этом важно помнить, что классификация преследует главную цель – определение места в системе любой единицы (объекта), и тем самым установление между ними наличия связей. Однако любую совокупность исследуемых единиц (объектов) можно классифицировать по разным основаниям, зависящим от цели исследования. В связи, с чем выделяют естественные (предполагающие нахождение значимого критерия различения) и искусственные (построены на основании любого признака) классификации. Любая искусственная классификация имеет право на существование постольку, поскольку она позволяет достичь цели исследования. Таким образом, любая искусственная классификация видов юридической ответственности, позволяющая представить все элементы исследуемого объекта в полном и взаимосвязанном виде, является приемлемой. Вместе с тем, искусственные построения не свободны от изъяна, заключающегося в сокрытии и/или игнорировании существенного критерия. Поиск данного критерия, его изучение и построение классификации с опорой на него, позволят выявить ключевые связи элементов исследуемого объекта и, в конечном счете, глубже познать сам объект.

Целю настоящей статьи является поиск естественного основания классификации видов юридической ответственности, позволяющего охватить всю массу правовых норм, разделив ее на взаимосвязанные составные части.

Прежде чем непосредственно перейти к достижению поставленной цели следует сделать отступление, уделив внимание содержанию понятия «юридическая ответственность». Понятие юридической ответственности – т.е. объект исследования эволюционирует, отдельные подходы к его пониманию могут быть устаревшими. Прежде всего, по нашему мнению, следует отказаться от определения юридической ответственности через «государственное принуждение» в виду ограниченности данного подхода. Во-первых, ученые убедительно доказали, что долгие годы принуждение к исполнению норм права находилось в частных руках, что особенно ярко отражается в древних обществах ^{[19, С. 804; 28, С. 167; 29, С. 853]}. В Англии полиция длительное время фактически осуществляла свою деятельность как частная фирма, лишь номинально являясь государственным органом ^{[19, С. 804-805]}.

Во-вторых, в современном российском праве не только государство наделено правом применять принуждение. Положения ст. 38 Уголовного кодекса Российской Федерации ^[1] исключают преступность причинения вреда при задержании лица, совершившего преступление. При этом право на задержание лица, совершившего преступление, имеют любые лица, в том числе пострадавшие от преступления или ставшие его непосредственными очевидцами, либо лица, которым стало достоверно известно о его совершении ^[3]. Трудовое законодательство предоставляет право работодателю, в том числе индивидуальному предпринимателю, лично и через уполномоченных лиц применять меры дисциплинарной ответственности. Федеральный закон от 3 июля 2016 № 230-ФЗ ^[2] предоставляет право частным лицам использовать психическое принуждение.

В-третьих, в настоящее время развиваются ограничительные меры различных частных фирм, прежде всего в информационной сфере. Значение и влияние различных социальных сетей и сетей обмена информацией на современное общество весьма высоко. Вместе с тем, оставаясь сугубо частными, социальные сети активно применяют меры принуждения, прямо указывая на это в пользовательских соглашениях и различных внутренних правилах ^{[4, 5, 6, 7]}.

Наконец нельзя не отметить позицию ряда исследователей, развивающих концепцию ответственности государства и его должностных лиц перед обществом ^{[18, С. 30]}.

Таким образом, юридическая ответственность может существовать вне рамок государственного принуждения. Использование государственного принуждения не является обязательным условием ее существования.

Выгодно отличается от иных позиция К. С. Бельского и некоторых других современных авторов ^{[9, С. 655; 22, С. 480; 23, С. 5]}. Ученые предлагают анализировать юридическую ответственность через категорию «правовая реакция», которая должна рассматриваться в двух аспектах: во-первых, как реакция законодателя на проявление неправомерного поведения. Законодатель выделяет деяния в форме действия или бездействия, представляющих опасность для общества и государства, формулирует норму, устанавливающую определенный вид юридической ответственности, порядок ее реализации и меры принуждения, обеспечивающие ее. В ряде случаев, которые следует, рассматривать как исключительные, «законодательные функции» выполняют частные организации.

Во-вторых, при наступлении факта правонарушения и его оценке с точки зрения опасности для общества и государства встает задача по принятию необходимых мер, поскольку сами нарушенные нормы уже исчерпали свой потенциал психического принуждения. Иными словами, правовая реакция рассматривается как реакция правоприменителя на конкретное проявление противоправного поведения. Подчеркнем, что правоприменителем выступают не только государственные органы или их должностные лица. Исполнителями воли законодателя могут быть частные лица и организации.

Таким образом, юридическая ответственность выступает комплексной правовой реакцией государства и специально уполномоченных органов на проявление противоправности, содержащей материально-правовые основания и процессуально-правовой порядок реализации мер принуждения к соблюдению норм права.

Опираясь на данное определение, приступим к рассмотрению основного вопроса о делении юридической ответственности на виды.

При рассмотрении вопроса о видах юридической ответственности мы неизбежно столкнемся с многообразием подходов к выбору основании деления. Таковыми, например, выступают: «принадлежность к той или иной отрасли права» ^{[17, С. 62]}; «Статус органа наделенного правом применять меры ответственности» ^{[14, С. 16]} и ряд других.

Встречаются комплексные критерии: «вид ответственности должен основываться на двух типах норм: непосредственно материальных … и процессуальных»» ^{[13, С. 149-150]}. Ягудина В.М. считает, что признание элемента юридической ответственности самостоятельным видом возможно при одновременном соблюдении трех условий: «1) отраслевая специфика норм, устанавливающих юридическую ответственность, и их фиксация в текстах нормативных правовых актов - источниках соответствующей отрасли права; 2) реализация юридической ответственности специальными, предназначенными для применения мер этого вида ответственности государственными органами и должностными лицами; 3) реализация мер юридической ответственности в рамках особого вида юрисдикционного процесса» ^{[27, С. 15-16]}. Развитие этой идеи мы видим в работе Бортникова С.П.. Автор указал четыре критерия самостоятельности вида юридической ответственности: 1) «наличие кодифицированного нормативно-правового акта»; 2) «самостоятельный характер правонарушения», под которым автор понимает «собственный объект, состав, субъект правонарушения»; 3) самостоятельные «виды установленных государством неблагоприятных последствий совершенного деяния»; 4) «особенности процессуальной реализации» ^{[10, С. 18]}.

Полагаем, что использование комплексных, многосоставных оснований деления юридической ответственности является недопустимым, поскольку нарушает одно из правил формальной логики: «Деление должно производиться по одному основанию» ^{[15, С. 45]}. Поэтому если в основу деления содержания понятия положить критерии наличия кодифицированного нормативного правового акта, то в результате мы получим уголовную, административную, гражданско-правовую, налоговую, бюджетную, материальную и дисциплинарную ответственности. При этом за рамками классификации останутся ответственность государственных и муниципальных служащих, не кодифицированная в настоящее время, и урегулированная отдельными законодательными актами, а так-же конституционно-правовая ответственность. Таким образом, предложенный критерии является неудачным, его практическое использование не позволяет произвести соразмерное деление объема исследуемого понятия.

Критерий характера правонарушения представляется более перспективным. Однако, следует удержаться от выделить уголовной (преступления); административной (административные правонарушения); гражданско-правовой (гражданско-правовые деликты), дисциплинарной (дисциплинарные проступки) и материальной (причинение материального ущерба) ответственностей. Выделение этих видов ответственности так же нарушает правила деления объема понятия, поскольку члены деления не исключают друг друга и смешиваются, например уголовная и административная; административная и дисциплинарная ответственности.

Исходя из характера правонарушения, следует выделять правонарушения, посягающие на публичные правоотношения, и правонарушения, посягающие на частные правоотношения. Позволим себе небольшое отступление от анализа оснований деления юридической ответственности на виды в целях пояснения содержания понятий «частные» и «публичные» правоотношения.

Деление права и правоотношений на частные и публичные известно человечеству с античных времен. В качестве критерия деления, не редко, но ошибочно, называют участие государства как одной из сторон правоотношения. Такой подход встречается как дореволюционной литературе ^[25], так и в современных публикациях ^{[8, С. 269-271]}. Частными правоотношения обозначаются те, где «государственная власть принципиально воздерживается от непосредственного и властного регулирования отношений» ^[20]. Недостатком субъектного подхода к разделению частного и публичного права является смешение объектов деление, например в сфере трудового права. С одной стороны, участниками трудовых отношений выступают частные лица и коллективные субъекты, а с другой стороны государство активно регулирует условия и пределы осуществления прав этими лицами.

Корень деления на частные и публичные правоотношения следует искать в объекте, по поводу которого лица вступают в таковые отношения. Ключевым объектом является частная собственность. Появление и развитие частной собственности, как системы общественных отношений, обусловило формирование системы правоотношений по поводу приобретения, использования, производства и обмена исключительно на основе воли частных лиц, а так же отношения защиты частной собственности от посягательств. Таким образом, частыми правоотношениями следует считать те, которые возникают между отдельными индивидами по поводу приобретения, распоряжения, владения и защиты частной собственности. Публичными правоотношениями следует считать те, которые возникают по всем иным вопросам, а так же те, где одной из сторон выступает коллективный субъект.

Учитывая сказанное, обратимся к делению видов юридической ответственности по характеру правоотношений на: 1) посягающие на индивидуальные права в сфере приобретения, использования, производства и обмена материальных благ – частные и 2) посягающие на иные правоотношения – публичные.

Полученные в результате деления множества так же имеют пересечения, например ответственность за совершение правонарушений в сфере налогов и сборов, правонарушений в сфере экологии и ряд других. Однако используя представленный критерий можно не только проследить эволюцию каждого из подвидов юридической ответственности, но спрогнозировать его дальнейшее развитие.

В качестве примера рассмотрим ответственности за совершение правонарушений в сфере налогов и сборов. Традиционно отношения в сфере налогообложения рассматриваются как публичные. Защита этих отношений осуществляется рядом отраслей права: уголовным, административным и собственно налоговым. Причем последнее обособилось относительно недавно, породив дискуссию о природе ответственности за налоговые правонарушения. Многие исследователи ^{[21, С. 26; 24, С. 629; 26, С. 73]} рассматривают налоговую ответственность как ошибку кодификации законодательства об административной ответственности. Другие напротив – настаивают на формировании нового вида юридической ответственности, приводят различные аргументы и вырабатывают соответствующие им признаки ^{[10, С. 18; 16, С. 20]}. Вместе с тем, следует признать, что дискуссия о природе налоговой ответственности, по сути, зашла в тупик. Не смотря на доминирование в юридической науке представления об административно-правовой природе данного вида ответственности и наличие множества предложении по устранению дублирования норм КоАП РФ и НК РФ, законодатель сохраняет «статус-кво». Таким образом, наблюдается расхождение между юридической наукой и законодательной практикой. Поскольку только практика является критерием истинности знания, очевидно, что в дискуссии о природе налоговой ответственности ошибка находится в области юридической науки.

По нашему мнению эта ошибка заключается в поиске ответа на вопрос о правовой природе налоговой ответственности в текстах законодательных и нормативных правовых актах и практике их применения. В то время как ответ следует искать в общественных отношениях, складывающихся по поводу установления и уплаты налогов не забывая, что указанные отношения являются частью экономических отношений.

Изменения экономических отношений за последние 30 лет, главным из которых стало формирование института частной собственности, обусловили необходимость изменения правовых норм, которыми они регулируются. Новые нормы, институты и отрасли права должны были обеспечить право частных лиц самостоятельно определять характер и способ владения имуществом, а так же защитить это право от посягательства других лиц, в том числе коллективных субъектов. Законодательство о налогах и сборах выступает одним из способов выполнения указанной задачи, определяя правила отчуждения доли частной собственности.

Ответственность за совершение налоговых правонарушений находиться в состоянии диалектического противоречия. С одной стороны привлечение к ответственности частных лиц позволяет защитить нарушенные общественные интересы. С другой стороны факт привлечения к ответственности нарушает интересы частных лиц в сфере владения, распоряжения и использования частной собственностью, то есть посягает на фундаментальные отношения, сформировавшиеся за последние десятилетия.

Таким образом, в традиционно публичной сфере общественных отношений – налогообложении все возрастающую роль играют частные интересы и обусловленные ими отношения. В результате возникает ситуация при которой совершение правонарушения в области налогов и сборов прямо не посягает на частнособственнические интересы, более того, именно в частных интересах оно и совершается. Но привлечение к ответственности за такое правонарушение прямо посягает на ключевые интересы частных собственников – приобретение, использование, производство и обмен материальных благ.

В результате приведённого анализа мы можем увидеть влияние изменения в характере ответственности за совершение отдельных правонарушений, обусловленные изменениями общественных отношений, а так же причину этих изменений. Сказанное позволяет сделать прогноз, что по мере развития частнособственнических интересов и повсеместного их внедрения будет происходить формирование правовых институтов и норм, обеспечивающих приоритет их защиты, по сравнению с защитой коллективных интересов. Используя критерии характера общественных отношений можно разделить юридическую ответственность на две группы. Первую группу составят нормы и институты, предназначенные для защиты частных правоотношений, то есть отношений, складывающихся по поводу приобретения, распоряжения и использования частной собственностью. Вторую группу образуют нормы и институты, защищающие общественные интересы.

Подводя итоги, акцентируем внимание на ряде моментов. Во-первых, юридическая ответственность выступает комплексной правовой реакцией государства и уполномоченных субъектов на нарушения в любой сфере общественных отношений. Во-вторых, общественные отношения на конкретном этапе развития каждого общества определяются характером и способом производства. Частному и общественному способам производства соответствуют разные общественные отношения, в том числе, отношения по поводу привлечения к юридической ответственности. В-третьих, институт административной ответственности, направлен, прежде всего, на защиту и восстановление публичного интереса в различных сферах государственного регулирования. Защита частных интересов не является приоритетной задачей этого правового института. В-четвертых, отношения в сфере административной ответственности, сформированные при господстве общественного характера производства, не соответствуют, в полной мере, изменившимся условиям российского общества. Объективные условия требуют изменения всей совокупности отношений в сфере административной ответственности. Данные изменения происходят неспешно, путем выделения из указанного правового института отдельных норм и их групп, претендующих на самостоятельность. Образовавшиеся указанным образом совокупности правовых норм неизбежно сохраняют на себе «родовые пятна» административно-правового характера. В-пятых, связь новых видов юридической ответственности с административной ответственностью является поверхностной и проявляется, прежде всего, в использовании административно-правового понятийного аппарата. Развитие общественных отношений на базе частной собственности приведет к обострению противоречий между содержанием правовых норм, отражающих результаты такого развития и содержанием норм, устанавливающих ответственность за соответствующие правонарушения. В результате будут окончательно обособлены отдельные подвиды юридической ответственности. Таким образом, естественным основанием позволяющим разделить юридическую ответственность на виды и впоследствии классифицировать их является характер общественных отношений. Поиск оснований исключительно в текстах нормативных правовых актов, вне их связи с общественными отношениями, приведет к ошибочным выводам.