The teaching of B. K. S. Iyengar in the context of dialogue between the East and the West

Zhukova Liubov Evgen'evna ORCID: 0000-0001-6188-7643 PhD in Economics Postgraduate student, the department of History of Philosophy, Russian Christian Humanities Academy 107061, Russia, g. Moscow, ul. 2-Ya pugachevskaya, 6b, of. str.1 zhukowa@yandex.ru Other publications by this author

Введение

Личность Беллура Кришнамачара Сундарараджа Айенгара (1918-2014) представляет собой яркий пример общественно-значимой фигуры, с которой связано формирование новых типов взаимоотношений между Востоком и Западом во второй половине XX в. Айенгар известен, прежде всего, как основатель одной из школ йоги и популяризатор хатха-йоги, но его социальная роль до настоящего времени не изучена, хотя, на наш взгляд, заслуживает внимания. Актуальность данной работы обусловлена тем обстоятельством, что йога в настоящее время обрела широкое распространение как одна их наиболее эффективных физкультурно – оздоровительных методик. Многочисленные исследования доказывают положительные эффекты, оказываемые ею на здоровье человека, повышение сопротивляемости организма негативным воздействиям окружающей среды, а также физическое развитие индивида. Это делает йогу неотъемлемой частью общемирового тренда на здоровый образ жизни. Вместе с тем, йога выступает неотъемлемой частью аутентичной культуры Индии и содержит не только физическую, но и духовную составляющую. Как правило, учения йоги транслируются по всему миру индийскими учителями, и неизбежно сопровождаются сложными процессами взаимного общения представителей разных культур. Одним из самых знаменитых учителей йоги является Айенгар, чей вклад в ведение диалога между восточной и западной цивилизациями представляется весьма значительным.

Целью данной работы является анализ деятельности и творчества Айенгара на предмет формирования коммуникаций с Западным сообществом в ретроспективе жизненного пути мастера йоги. В рамках достижения данной цели решается ряд основных задач. Во-первых, устанавливаются социально-исторические условия ведения рассматриваемого диалога, во-вторых, выявляются подходы Айенгара к решению вопросов эффективного взаимодействия представителей культур Востока и Запада. В-третьих, производится поиск применяемых Айенгаром способов преодоления непонимания сторон диалога.

Важно отметить, что до настоящего времени работы Айенгара почти не изучены отечественным научным сообществом, несмотря на то, что кроме практических руководств по выполнению физических и дыхательных упражнений йоги они содержат оригинальное видение мастера йоги философской основы одной из важнейших древнеиндийских даршан. Автор статьи надеется восполнить этот пробел, рассмотрев творческое наследие Айенгара, как наделенное социально-философским содержанием в рамках диалога культур Востока и Запада, а кроме того, как выражение отношения к данному вопросу одного из современных представителей неоиндуизма.

Труды Айенгара включают в себя книги, статьи для прессы и лекции с выступлений во время мировых туров. Реалии современного информационного общества требуют включения в этот перечень также высказываний из многочисленных интервью, данных учителем йоги корреспондентам различных печатных и электронных изданий и являющихся одними из самых актуальных и доступных источников информации о взглядах автора. Специфика текстовых источников потребовала применения соответствующих методов исследования. Так, для формирования информационного массива для исследования наряду с традиционным анализом текстов использовался метод контент-анализа, требуемый для изучения средств массовой информации. Для выявления трансформации взглядов учителя йоги применялся сравнительный метод. Основные результаты исследования получены посредством герменевтического подхода.

Свою общественную деятельность Айенгар начинает в 60-х годах XX в.: к этому времени его родная Индия, сравнительно недавно получившая независимость от Великобритании, живущая по светской конституции западного типа, претерпевает глубокие социальные трансформации; эти трансформации не могли не отразиться на его мировоззрении.

В общественной мысли стран Востока в XX в., как отмечает востоковед М. Т. Степанянц, доминирующим становится реформаторский подход, сочетающий «уважение к отечественному духовному наследию и трезвую критическую оценку устаревших традиций» ^{[11, с. 102]}, с принятием бесспорности достоинств достижений западной цивилизации и пониманием неизбежности приобщения к ним. Кроме того, данный подход, как правило, формируется на прочной религиозной основе. Все перечисленные компоненты синтетического подхода к взаимодействию с жителями Запада в разной степени отражены и в учении Айенгара.

Более того, жизненный опыт Айенгара в контексте конструктивного общения Востока и Запада представляется нам уникальным, потому что здесь можно выявить все стадии, соответствующие различным подходам к ведению диалога, от неприятия такого диалога, который ведется преимущественно на языке и в интересах западной культуры, через поиск общих для обеих цивилизаций идей, к культурному синтезу без потери составляющих традиционного наследия.

Истоки востокоцентризма

Даже при беглом знакомстве с работами Айенгара не вызывает сомнения тот факт, что в его мировоззрении преобладает стойкая приверженность востокоцентричной установке. Он не без гордости подчеркивает, что происходит из ортодоксальной брахманской семьи^{[1, с. 46]}. Все его тексты пронизаны признанием безусловной любви к своей родине. Так, он называет Индию землей «древней, но вечно юной и цветущей культуры», и уверяет, что ее жители не утратили своего наследия, «несмотря на то, что страной в течение веков правили (хорошо или плохо) иностранцы» ^{[1, с. 121]}, воздерживаясь от категорических суждений о правлении англичан.

Знакомство с наследием Запада состоялось у Айенгара довольно поздно, лишь когда он вживую соприкоснулся с его представителями. Более того, глубоко изучать индуистские источники знаний он начал только после многолетней практики йоги. Из-за весьма слабого здоровья и тяжелого материального положения его семьи в первые годы его преподавания йоги, призвание к ней он увидел только через 12 лет практики ^{[6, с. 33]}. Айенгар признает, что священные тексты, несомненно, поддерживали его на жизненном пути, но не «четко указывали курс», источником его знаний явилась сама йога, «ежедневные занятия» ею ^{[5, с. 8]}. Среди высоко ценимых Айенгаром древних индийских писаний были Упанишады, «Бхагавад-гита», «Йога-сутры» Патанджали. Несомненно, чтение этих текстов обусловило первичность традиционной направленности учения Айенгара. Он неоднократно подтверждает различные идеи своего учения, напоминая, что «в религии, философии и искусстве индусы строго придерживаются традиций и полагаются на те основы, которые еще тысячелетия назад заложили их мудрецы» ^{[4, с. 7]}.

Среди мыслителей, на чьи идеи ссылается Айенгар в своих работах, особенно часто упоминается всемирно известный индийский философ и общественный деятель Свами Вивекананда (1863-1902). В лекции, произнесенной Айенгаром в США в 1993 г., ровно столетие спустя знаменитого выступления Вивекананды на первом заседании Всемирного парламента религий в Чикаго, Айенгар демонстрирует полное разделение взглядов национального героя Индии. Учитель йоги утверждает, что через сто лет после речи Вивекананды социальная ситуация в мире осталась напряженной, несмотря на произошедшие в нем изменения и достижения технического прогресса. Примечательно, что наряду с критикой западных мегаполисов Айенгар говорит о кризисном положении традиционно относимой к числу восточных государств Японии, в которой велико число самоубийств ^{[1, с. 304]}, что говорит об утрате человечеством высших ценностных ориентиров. Таким образом, его родная Индия представляется при этом неким духовным оазисом в мире техногенных цивилизаций. Вместе с тем, Айенгар убежден, что народу Индии все еще необходимо следовать знаменитому призыву Вивекананды «Встань и пробудись». Кроме того, в работах Айенгара проявляются две такие отмеченные исследователем философии индийского ренессанса Т. Г. Скороходовой важные идеи его знаменитого предшественника, как «противопоставление духовности индуизма милитаризму, войнам и завоеваниям» Запада и идеи духовного покорения мира ^{[10, с. 112]}. Не вызывает сомнения, что труды Вивекананды послужили одним из основных источников востокоцентричной позиции нашего автора.

Наряду с гордостью за духовные сокровища своей страны, в работах Айенгара отчетливо проступает беспокойство за судьбу Индии. Важным показателем того, что страна может утратить свои традиции, он считает то, что учение йоги в больших масштабах распространилось на Западе, нежели в Индии. Он говорит, что «индийцы не ценят это свое великое искусство» ^{[1, с. 82]}, и считает данное обстоятельство негативным дисбалансом. Особенно значимым он считает сохранение древнего наследия, носителями которого все еще являются люди в деревнях Индии, которые «имеют глубокие корни в нашем прошлом, не тронутом влиянием Запада» ^{[1, с. 82]}. Возможные последствия такого влияния находят отражения в его критических замечаниях.

Запад как объект для критики

Основания критики Айенгара в адрес культуры Запада следует искать, несомненно, в контексте становления его в роли общественно значимой личности. В этой связи особенно важным представляется тот факт, что западный мир далеко не сразу показал Айенгару свои выигрышные стороны. Так, впервые прибыв в США в 1954 году, Айенгар был поражен «материализмом страны» ^{[15, с. 2]}. Несмотря на растущий интерес к йоге в этой стране в 1960-х гг., учитель йоги столкнулся с непреодолимыми, на его взгляд, контрастами в мировоззрениях американцев и своих соотечественников. Для иллюстрации отношения Айенгара к увиденному достаточно привести его довольно красноречивую фразу из интервью американскому корреспонденту: «Я увидел, что американцев интересуют только три W – wealth (здоровье), women (женщины), wine (вино)» ^{[3, с. 2]}. Этот визит укрепил категоричность востокоцентричной установки учителя йоги. Индийцев он склонен считать, прежде всего, уроженцами «духовной страны, посылающей сокровища на Запад» ^{[17, с. 93]}, что автоматически делает для них имманентными высокие нравственные качества и духовные ценности. Индия предстает в его текстах неким идеальным государством, источником духовности и неподвластна критике. Хотя такой контраст во взгляде Аейнгара построен ненамеренно и обусловлен сформированным индийской культурой мышлением, но он лишен объективности и потому далек от истинного положения вещей. Примечателен тот факт, что после этой поездки Айенгар не возвращался в США почти два десятилетия.

Сопротивление Айенгара в принятии западной системы ценностей отражается и в его взаимоотношениях с западными учениками. Далеко не все его ученики были способны отказаться от одной из важнейших ценностей западного общества – автономии личности, и считали стиль преподавания Айенгара неадекватным. Так, одна из его американских учениц заявила, что самым важным уроком, полученным ею от Айенгара, стало неповиновение «диктату учителя» ^{[14, с. 12]}. Данное непонимание участниками диалога друг друга обусловлено тем, что Айенгар при обучении йоги берет на себя функцию духовного наставника, гуру, традиционно обладающего в Индии высшим авторитетом. Вынужденный преподавать йогу в обществе с отличным от его родины мировоззрением, он с трудом подстраивается под его специфику и пытается навязать традиционную для Индии модель отношений учителя и ученика, которая предполагает полное подавление эго обучающегося.

Еще одним важным биографическим фактом, под влиянием которого формировалось отношение Айенгара к Западу, стало то, что во время своих ранних поездок в Европу и США он подвергался «унизительной и шокирующей расовой дискриминации» ^{[5, с. 123]}. Позднее Айенгар скажет, что это обстоятельство «оставило на его молодой сущности лишь небольшой шрам» ^{[5, с. 124]}. Более того, в интервью 2007 года он подчеркнул, что преодоление препятствий в виде расового унижения дало ему возможность трансформировать мировоззрение американцев, в результате чего, «по милости Бога, теперь они почитают не только йогу, но и индийцев» ^{[16, с. 1]}. Таким образом, Айенгар вполне справедливо говорит о своем вкладе в формирование высокой оценки уникальной индийской традиции в глазах всего мира.

Отметим, что критические замечания по поводу западного мировоззрения занимают в работах Айенгара далеко не первостепенное место, и носят, скорее, иллюстрирующий принципы учения характер. К примеру, в выступлении 1986 г. в Барселоне, когда Айенгар проводит аналогию между законом всемирного тяготения, открытым Ньютоном, и идеей о притяжении сознания «к зрящему или "Я"» в результате практики йоги, он утверждает, что «Патанджали знал об этом законе» ^{[1, с. 216]} задолго до западного ученого. В данном сравнении можно усмотреть указание на довольно высокомерное превосходство древнего индийского знания над современным западным. Вероятно, ситуация с немногочисленностью своеобразных выпадов в адрес чуждой ему цивилизации, особенно на ранних этапах общения с нею, связана с тем, что все книги учителя йоги создавались в сотрудничестве с англоязычными авторами (Д. Алленом, Д. Риверс-Муром, С. Кверк, Ф. Бириа), каждый из которых был представителем Запада.

Среди основных недостатков жителей Запада он считает излишнюю привязанность к телу ^{[17, с. 79]}, неумение решать эмоциональные проблемы. Так, он признает, что жители Запада «более развиты интеллектуально, чем среднестатистический житель Востока, но эмоционально незрелы» ^{[17, с. 94]}. Это приводит к тому, что «большинство европейцев пытается решить конфликты путем интеллектуального анализа» ^{[5, с. 79]}, что, по мнению Айенгара, является ошибочным путем и следствием ограниченности западной культуры. Отметим, что в данных выражениях просматривается критика мастером йоги сциентизма, но не ценности самого научного знания.

В заслугу западной философии он также ставит рационалистичность ^{[3, с. 88]}. Основная декларируемая Айенгаром антитеза «сенсуалистского» Востока и «рационалистичного» Запада вытекает из его преподавания и распространения учения йоги. По его представлениям, разные подходы к рассмотрению человеческого сознания создают главные препятствия на пути к взаимному пониманию представителей культур Востока и Запада. К примеру, если «индийские мудрецы называют ум маномая-коша, а разум – виджнянамая-коша» ^{[1, с. 244]}, то западные ученые рассматривают два этих компонента как единую психологическую оболочку человека.

Не вызывает сомнения, что Айенгар отдает должное достижениям западной цивилизации. В лекции, прочитанной в 1976 г., он признает, что именно западная наука создала возможность «отправить человека на Луну и возвратить обратно», и, будучи адептом телесной оздоровительной практики, особенно ценит прогресс медицинской науки, где «производятся пересадки сердца и почек, а искусственный язык позволяет человеку говорить» ^{[2, с. 120]}. Но научный прогресс, по его мнению, высказанному в выступлении 1987 г., бессилен решить задачу избавления от «эмоциональных недугов» и не позволяет справиться с «беспокойством, страхами, депрессией и печалью» ^{[1, с. 121]}. Поиски устранения многочисленных дисбалансов как в западном, так и восточном мире, приводят Айенгара к необходимости выявления единства между ними.

Стоит отметить, что по мере распространения учения Айенгара по миру в 1960-80-е годы, взгляды его автора претерпевают кардинальную трансформацию. Мировое сообщество охватывают процессы глобализации, расовая дискриминация остается в прошлом, кроме того, популярность Айенгара как преподавателя йоги и общественно значимой фигуры растет. Все эти факторы способствуют переосмыслению Айенгаром актуальности дихотомии «Восток-Запад».

Поиски сходства между Востоком и Западом

Прежде, чем рассмотреть взгляды Айенгара на вопрос возможности единства между Востоком и Западом, отметим точку зрения современных ученых, согласно которой понятия «Восток» и «Запад» являются в большей степени метафорами, нежели строгими научными категориями, т.к. «в различных регионах планеты в различные исторические периоды возникают схожие концепция бытия, аналогичные интеллектуальные проблемы» ^{[7, с. 148]}. Тем не менее, не стоит отрицать важности поиска сходства двух культур, особенно в целях ведения плодотворного диалога между ними.

Выступая на Западе с лекциями о системе йоги, Айенгар вынужден принимать во внимание религиозное мировоззрение его верующих слушателей, поэтому единство культур он находит в его источниках. Он намеренно перечисляет в одном ряду религиозные тексты разных религий, говоря, что решения духовных проблем люди ищут «в священных книгах, таких как "Бхагавад-гита", Коран или Библия с ее Ветхим и Новым Заветом» ^{[1, с. 239]}.Айенгар подчеркивает, что священные книги «не предназначены для людей какого-то одного определенного вероисповедания», и призывает слушателей принимать «из других религий то, что позволяет лучше оценить собственную веру» ^{[2, с. 50]}. Таким образом, духовная литература, по его мнению, является одним из самых важных источников взаимообогащению культур, а ее содержание не противоречит взглядам ее представителей, а гармонично дополняет их.

В книгах Айенгар часто говорит о Боге с точки зрения собственного вероисповедания. Так, утверждая единство Бога, он обращается к фрагменту из «Шветашватара-упанишады» (VI. 11), говоря, что «единый бог, скрытый во всех существах, всепроникающий» ^{[13, с. 128]}, называется людьми разными именами в соответствии с их мировоззрением. Но он также склонен аргументировать доводы в своем учении йоги, прибегая к «западному» Богу: «Иисус Христос сказал: "Тело есть храм души"». ^{[1, с. 132]}. Комментируя «Йога-сутры» в лекции, прочитанной в 1979 г., он перечисляет среди «идеальных сущностей» для сосредоточения «Раману Махарши, Рамакришну Парамахансу, Христа, Будду» ^{[1, с. 378]}, что говорит о поиске точек соприкосновения с западным читателем. Более того, учитель йоги транслирует идеи панентеизма, утверждая пропитанность мира вселенской душой [СВЕТ, с.171], которая не управляет миром напрямую. Тем самым он вполне разделяет взгляды современных западных теологов, что может способствовать сближению культур.

В стремлении сгладить противоречия между религиями Запада и Востока, Айенгар касается одной из ключевых идей восточных религий – реинкарнации. Он утверждает, что несмотря на то, что представители западной культуры «не верят в перерождение», это не мешает понимать обеим сторонам, что «жизнь – это прогресс». Каждый человек, по его словам, желает «стать лучше, чем он есть», и в этом стремлении заключается естественная «непрерывность жизни» ^{[2, с. 85]}. Т. о., несмотря на то, что понятия кармы и реинкарнации лежат в основе учения Айенгара, в связи с чем он приводит многочисленные доводы в пользу того, что «мы существовали в прошлом, существуем в настоящем и также будем существовать в будущем» ^{[1, с. 86]}, он не считает препятствием для общения, если западный человек не разделяет эти взгляды. Смысл человеческой жизни как непрерывное самосовершенствование, по его убеждению, остается неизменным в обеих культурах.

Важно отметить, что, будучи глубоко религиозным человеком, Айенгар никогда не говорит о преимуществе его религиозных воззрений над другими, хотя и понимает глубокие различия между ними. Среди его учеников, как известно, было много людей христианского вероисповедания. Так, в переписке с одной из своих западных учениц, он напоминает ей о постоянном присутствии Бога в ее жизни, при этом говоря о «западном» Боге: «Выполняй пранаяму как подношение Христу» ^{[17, с. 68]}. Он призывает ученицу-христианку посвящать практику йоги «своему» Богу: «Пусть имя Иисуса будет всегда на твоих устах» ^{[17, с. 66]}.

Отметим, чтосвязи междуВостоком и Западом Айенгар видит не только в религиозной сфере. Так, в поисках единства в решении онтологических вопросов он обращается к мыслителям Запада. В качестве иллюстрации идеи существования единой движущей силы мироздания он считает уместным привести размышления Ньютона о порядке, существующем в материальном мире, который «четко указывает, что за его созданием стоит воля, наделенная интеллектом» ^{[5, с. 173]}. Айенгар считает эту силу «присущим природе интеллектом, который ищет выхода, чтобы себя проявить», и предъявляет подтверждение этому у представителя другой культуры.

В рассуждениях о сущности счастья, он вспоминает идею об умении «получать удовольствие, делая то, что нам не нравится» ^{[5, с. 101]} Рене Декарта, а также, соглашаясь с древними греками, называет «умеренность главной добродетелью» ^{[5, с. 132]}.

Примечательно, что Айенгар не обходит стороной и сферу искусства. В качестве авторитетных авторов, высказывавших соображения по вопросам определения сути искусства, он приводит наряду с индийскими философами Шри Ауробиндо и Анандой Кумарасвами тезисы из статьи «Что такое искусство?» и других очерков об искусстве Л. Н. Толстого ^{[4, с. 15]}, выступающего в данном ряду в качестве представителя западной культуры.

Наконец, Айенгар обращается к предмету философии, утверждая, что она «не бывает восточной или западной» ^{[3, с. 88]}. Здесь дисбаланс, по его мнению, проявляется в подходах к решению философских задач, но даже они лишь «кажутся разными».

Отметим, что в результате поиска связей между Востоком и Западом Айенгар неосознанно разрушает стереотипы, распространенные в мировой культуре в отношении этих понятий. В рамках этих стереотипов Восток принято считать интуитивистским, спиритуалистическим, ненаучным, алогичным, пессимистическим и фаталистическим, а Запад – рационалистическим, материалистическим, логическим, оптимистическим ^{[7, с. 150]}. Понимание относительности этих определений приходит к Айенгару как результат многолетнего общения с представителями самых разных мировых культур, и в этом он подтверждает мнения современных исследователей о недопустимости категоричных оценок данных понятий. К примеру, истинность антитезы «спиритуалистический» Восток и «материалистический» Запад, которой также касается Айенгар, подвергается сомнению, если учесть мнение А. С. Колесникова о том, что «средневековая культура Европы была более "восточной", чем сама культура Востока» ^{[7, с. 159]}, поскольку интуитивизм развивался гностиками, неоплатониками и христианскими теологами, в то время как индийской традиции совершенно не чужды материальные ценности и мирские блага.

В перспективе Айенгар предсказывает взаимообогащение двух противоположных подходов к решению задач философии, а конечной целью философского знания называет «слияние разума головы и разума сердца, как учили Будда, Рамакришна, Шри Рамануджа и святой Франциск Ассизский» ^{[3, с. 88]}, вновь подчеркивая внутреннее единство Востока и Запада.

На пути к синтезу культур

Несмотря на многочисленные параллели между Западом и Востоком, приводимые Айенгаром в своих работах, стоит предположить, что поиски единства между ними не являются конечной целью его деятельности. Скорее, выявление общих черт цивилизаций становится лишь средством на пути к более важной для него цели.

Несомненно, Айенгар осознает, что обмен культурными ценностями превратился в необратимый и безостановочный процесс. Он говорит, что хорошо помнит, как во времена, когда Индия находилась под властью англичан, индийцы, побывавшие в Европе, вешали на своих домах таблички "Вернулся из Франции", "Вернулся из Англии", что свидетельствовало о престижности такой поездки и даже некотором уровне социального статуса владельца таблички. Сейчас, по его словам, происходит обратный процесс: «Ученики Запада приезжают в Индию и обучаются йоге, а затем заявляют: "Вернулся из Индии"» ^{[3, с. 196]}, ведь данный факт подразумевает высокий уровень преподавателя, что заставляет нашего автора беспокоиться о качестве преподавания йоги на Западе. Айенгар берет на себя миссию возрождения древнего учения йоги, в этом он следует обращению «риши древности, которые призывали передать свое знание следующим поколениям» ^{[2, с. 329]}. Но в условиях неизбежного взаимопроникновения культур наиболее важной для него становится задача сохранения чистоты передаваемого знания, ведь при трансляции учения йоги оно может претерпеть значительное искажение, связанное с иным мировоззрением обучающихся у Айенгара.

В данном контексте уместно вспомнить об одном из достоинств индуизма, отмечаемом такими основоположниками неоведанты, как Рам Мохан Рой (1772-1833), Свами Даянанда (1824-1883), а также уже упомянутый нами Свами Вивекананда, как наличия важного значения в нем мистического опыта ^{[9, с. 228]}. Айенгар, по существу являясь представителем данного течения, не поддерживает своих предшественников в плане акцентирования внимания западных жителей на данном аспекте индийской религии. Напротив, он выразительно говорит, что «неизменно теряет терпение, когда неразвитые и сбитые с пути люди» обращаются к нему «в поисках вечной мудрости "мистического Востока"» ^{[5, с. 192]}. С одной стороны, в этой фразе можно увидеть некоторое пренебрежение к западным жителям, а также явное нежелание говорить о подлинной йогической практике по причине того, что ортодоксальная индуистская традиция, как отмечает востоковед Е. А. Торчинов, «резко ограничивает возможность апеллировать к йогическому опыту в ходе дискуссии с представителями иных традиций» ^{[12, с. 183]}. С другой стороны, мы не склонны упрекать Айенгара в нежелании делиться знаниями с Западом, поскольку те преимущества учения йоги, которые он предлагает жителям Запада взамен труднодостижимых мистических переживаний, являются наиболее ценными ориентирами в рамках построения гармоничных отношений Востока и Запада.

Любой синтез культур предполагает не полное их слияние, а взаимообогащение, которое может осуществляться через правильно выстроенный диалог. Залогом ведения конструктивного диалога является, прежде всего, понимание сторонами друг друга. Важнейшей заслугой Айенгара в поиске путей понимания потребностей западных жителей становится интуитивное выявление ключевых ценностей, транслируя которые, он добивается признания со стороны Запада. Так, преподнося жителям Запада учение йоги, он фактически объявляет ее средством обретения вневременных общечеловеческих ценностей: здоровья, счастья, мира и внутренней свободы ^{[1, с. 122]}. И если здоровье необходимо всему человечеству, и Айенгар призывает всех стремиться к тому, чтобы «XXI век стал самым здоровым» ^{[1, с. 235]}, то ценности счастья, мира и внутренней свободы, по его мнению, актуальны именно для жителей Запада. Айенгар отчетливо видит духовный кризис современного западного общества и предлагает в целях его разрешения практику йоги как способ «жить простой, открытой и мирной жизнью» ^{[1, с. 122]}.

Важно помнить, что процесс общения культур является двусторонним, когда их представители взаимодополняют культурные достижения друг друга. Айенгар стремится использовать во благо противоречия антитезы «рационализм» – «сенсуализм», указывая на обязательность сочетания «объективного знания Запада и субъективного опыта Востока, дабы совершить прыжок вперед в познании неизвестного органического тела человека, ментального тела и метафизического тела» ^{[1, с. 134]}. За этим красноречивым выражением, высказанным в 1979 г. на выступлении перед многочисленной аудиторией в США, лежат реальные действия учителя йоги по строительству бесплатной школы и больницы в его родной деревне в Индии на средства, вырученные от продажи книг по всему миру. Тем самым Айенгар демонстрирует применение полученного от Запада «объективного знания», представляющего другую сторону диалога культур.

Заключение

Итак, проведенный анализ работ Айенгара, а также данных им в разные периоды своей деятельности интервью, позволяет утверждать, что наш автор уделяет пристальное внимание вопросам взаимодействия культур Востока и Запада. Айенгар активно использует акценты на контрастах между представителями этих цивилизаций для иллюстрации положений своего учения, одновременно выражая свое отношение к разногласиям, возникающим между ними. Стоит признать, что сравнительный анализ работ Айенгара разных периодов его деятельности не позволяет выявить эволюцию в его взглядах на вопросы диалога культур. Причиной этому служит тот факт, что ко времени начала издания своих трудов Айенгар уже выработал вполне определенный подход к взаимодействию с Западом. Более того, его книги, претерпевшие коррекции западных редакторов, не столь отчетливо выражают изменение его отношения к представителям западной цивилизации. Однако мы можем предполагать трансформацию взглядов нашего автора, учитывая его жизненные обстоятельства и свидетельства знавших его людей. Так, Айенгар допускает резкие высказывания в адрес жителей Запада в лекциях, проводимых им вплоть до 1980-х гг., тогда как его поздние работы демонстрируют зрелый подход к ведению диалога между Востоком и Западом, а также содержат явную интенцию к построению эффективных взаимоотношений.

Несмотря на выявленное стремление Айенгара к сближению культур, позиция мастера в вопросе взаимоотношений западной и индийской цивилизаций представляется нам весьма противоречивой. Во-первых, он активно ищет точки их соприкосновения в религиозной сфере, подчеркивая многочисленные связи между представителями разных вероисповеданий, говорит об общих идеях в философии, науке и искусстве, но при этом позволяет себе снисходительное обращение с западными учениками в рамках неприемлемой для Запада традиционной индийской модели отношений учителя и ученика. Во-вторых, в своих книгах он открыто признает ценность научных достижений западной цивилизации, особенно в области медицины, но одновременно указывает на абсолютное превосходство древних восточных знаний над современными западными. В-третьих, учитель йоги осуществляет передачу древних знаний «вечно мудрого Востока» западным ученикам, не гнушаясь при этом критиковать их систему ценностей.

Наличие противоречий в подходах к ведению диалога культур не умаляет заслуг нашего автора в установлении долговременных связей между мировыми сообществами. Необходимо признать, что хотя передача знания представителям чуждой культуры выглядит у Айенгара вынужденной, но и его творчество, и деятельность в целом, выступают мощным катализатором взаимообмена двух культур, при котором, по выражению А. С. Колесникова, происходит преобразование традиционных форм общения в креативные, когда «выявляется тенденция перехода от индивидуального "Я"» к социальной общности "Мы"» ^{[8, с. 1]}. Возвращаясь к вопросу основной цели деятельности Айенгара, отметим, что успешная попытка возрождения им учения йоги имеет более глубокий смысл, т.к. по существу является оживлением уникальных древних традиций Индии, что неизбежно обогащает культуры современных цивилизаций.