On the concept and signs of procedural misconduct

Lipinsky Dmitriy Anatol'evich Doctor of Law Professor, Togliatti State University 445667, Russia, Samarskaya oblast', g. Tol'yatti, ul. Belorusskaya, 14 Dmitri8@yandex.ru Other publications by this author

Popov Ivan Evgen'evich Deputy, Stavropolsky District of Samara Region 445056, Russia, Samarskaya oblast', g. Tol'yatti, ul. Belorusskaya, 14 parenc@mail.ru Other publications by this author

Процессуальные правонарушения в отечественной научной среде стали исследоваться не так давно и до сих пор вызывают оживленные дискуссии о том, что же они собой представляют. Одни авторы вообще отрицают необходимость и возможность выделения процессуальных правонарушений в отдельную разновидность. Понимая процессуальные правонарушения как несоблюдение требований юридического процесса, ими делается вывод о том, что для самостоятельности процессуальным правонарушениям не хватает процессуальных отраслей права ^{[4, С. 16]}. Часть авторов понимает процессуальное правонарушение как неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей ^{[1, С. 135]}, другие включают в его объем дополнительно злоупотребление правом ^{[6, С. 65]} и т.п. Как представляется, сложность в понимании процессуальных правонарушений заключается в том, что, во-первых, отсутствует легальная дефиниция процессуального правонарушения, во-вторых, законодатель не отвел процессуальным правонарушениям определенного места, где они могли быть объединены (за исключением гл. 11 КАС РФ), в-третьих, оказывает влияние догматизм некоторых ученых, остающихся приверженцами консервативных взглядов на теорию правонарушения. Кроме того, значительные расхождения в терминологии, применяемой в отраслевых нормативных правовых актах, порой не позволяют сразу определить, относится ли соответствующее деяние к процессуальному правонарушению или нет. Поэтому, как указывается Д.Н. Парфирьевым, для применения процессуальной ответственности судам сложно мотивировать свои решения ^{[11, С. 18]}.

Для более полного уяснения процессуального правонарушения как самостоятельной разновидности, рассмотрим юридические признаки правонарушения применительно к процессуальному. Исходить будем из устоявшегося определения правонарушения, как общественно опасного (вредного) деяния субъекта, обладающего признаками противоправности, виновности.

Одним из признаков процессуального правонарушения является деяние (действие или бездействие). Анализ показывает, что в большинстве случаев процессуальные правонарушения совершаются путем бездействия. Н.А. Жильцова, М.М. Голиченко также указывают на то, что субъектами совершаются процессуальные правонарушения по большему счету, когда они не исполняют свои процессуальные обязанности ^{[5, С. 3]}. К ним относятся: неисполнение обязанности представать истребуемое доказательство, неявка в судебное заседание, невыполнение требования о предоставлении заключения эксперта. Процессуальные обязанности для субъекта установлены законодательными нормами, за их неисполнение предусмотрены меры ответственности, а исполнение происходит в интересах иных участников процесса. При нарушении обязанностей причиняется вред не только субъектам, чьи права находятся под охраной закона, но и государству, поскольку происходит нарушение процессуального порядка. Таким образом, осуществляя бездействие, правонарушитель не исполняет возложенные на него процессуальные обязанности, в связи с чем подлежит привлечению к процессуальной ответственности.

Посредством совершения действий происходит нарушение порядка или правил выступления в судебном заседании, совершение запрещенных действий с предметом спора в рамках осуществления обеспечительных мер. В последнем случае путем конкретных действий правонарушитель не соблюдает установленные законом запреты. Например, судом может быть удовлетворено ходатайство о применении обеспечительных мер в виде запрета на производство строительных работ ^[8], запрета на эксплуатацию здания ^[10] и т.д.

Признак общественной опасности (вредности) долгое время выступает объектов оживленной дискуссии в юридической науке. Соглашаемся, что любое деяние, идущее в разрез с указаниями власти, обладает опасностью для нее (общества). Однако, степень ее может весьма различаться. Поэтому в своем исследовании будем оперировать термином «общественная вредность», поскольку вред охраняемым общественным отношениям в случае противоправного деяния наноситься в любом случае. Общественная вредность процессуальных правонарушений не вызывает сомнений. При этом при совершении процессуальных правонарушений вред может причиняться как публичным интересам, так и частным. Одними из основных задач судопроизводства являются своевременное рассмотрение дел и защита нарушенных прав и законных интересов граждан и организаций. При совершении процессуального правонарушения происходит посягательство на нормативно урегулированный порядок судопроизводства, может происходить затягивание судебного процесса, что негативно влияет на организацию деятельности судов, поскольку для рассмотрения дел установлены определенные процессуальные сроки и вынесение своевременного решения разгружает судебную систему.

К тому же превышение разумных сроков разрешения дела имеет и материальную составляющую. В случае нарушения права на судопроизводство или исполнение судебного акта в разумный срок заявителю может быть присуждена компенсация ^[16]. Конечно, нарушение сроков рассмотрения дела еще не означает, что превышены разумные пределы, поскольку и дела бывают достаточно сложными и объемными. Тем не менее, и при простом деле участники процесса могут таким образом затянуть судебный процесс, что даже такая оценочная категория как «разумный срок» будет признан нарушенным. При этом неважно, по чьей вине произошло нарушение. А поскольку компенсация присуждается за счет средств бюджета, то злоупотребление процессуальными правами участника процесса, которое привело к нарушению разумного срока рассмотрения дела, может причинить имущественный вред государству. Следует оговориться о том, что этот вред потенциальный, и он находится за пределами самой процессуальной ответственности.

При совершении процессуального правонарушения также происходит умаление авторитета судебной власти. Обращаясь за защитой своих прав, граждане и организации рассчитывают на то, что разрешение их дела пройдет качественно, своевременно, а судья не просто станет арбитром в споре, но и как должностное лицо сможет достойно выступать от имени государства. Процессуальные правонарушения причиняют вред достоинству судьи, когда лица, их совершающие, открыто игнорируют его требования, не выполняют законные распоряжения и всячески пытаются устроить из судебного процесса зрелищное мероприятие.

Процессуальными правонарушениями причиняется вред и частным интересам. Помимо того, что при неисполнении процессуальных обязанностей одними субъектами нарушаются права других, грубые и оскорбительные высказывания во время процесса могут причинить им моральный вред. А при неисполнении правонарушителем обязанности по выполнению обеспечительных мероприятий в отношении предмета спора может быть причинен и имущественный вред в виде ухудшения его состояния. Правда, и это тоже находится за рамками процессуальной ответственности. То есть потенциально имущественный вред в результате процессуальных правонарушений может быть причинен, но до разрешения дела по существу неизвестно, является ли другая сторона потерпевшей. Таким образом, вред, причиняемый процессуальным правонарушением, находится в нематериальной плоскости.

Следующим признаком процессуального правонарушения является виновность. Как указывалось, виновность является производной от вины, которая характеризует внутреннее, психическое отношение лица к совершенному им правонарушению и имеет две формы: умысел и неосторожность.

Н.В. Витрук полагает, что при совершении процессуального правонарушения вина субъекта презюмируется, поэтому при его фиксации необходимость доказывания вины правонарушителя отсутствует ^{[3, С. 223]}. Презумпция вины не означает того, что вопрос виновности не имеет значения, ведь если субъект невиновен, то он и не должен привлекаться к процессуальной ответственности. Как указал Верховный Суд РФ, «презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик» ^[13]. То есть, по сути, парные категории «презумпция невиновности» и «презумпция вины» в контексте бремени доказывания отличаются только субъектом, на кого оно возложено. Правонарушитель имеет возможность доказать отсутствие своей вины и избежать применения мер государственного принуждения.

Например, федеральным законодательством установлена обязанность любых органов и лиц по исполнению обращений судов и мировых судей ^[7]. Согласно ч. 2 ст. 57 ГПК РФ при истребовании доказательства суд выдает стороне обязательный для исполнения запрос в организацию или иным лицам либо запрашивает доказательство самостоятельно. Если у исполнителя запроса нет возможности предоставить доказательство, то суд должен быть об этом извещен. Для извещения установлен срок – он должен быть направлен в течении 5 дней с момента получения запроса, и содержание – должны быть указаны причины не предоставления доказательства. Если эта обязанность не будет исполнена либо суд посчитает причины отказа в предоставлении доказательства неуважительными, то адресат запроса может быть привлечен к процессуальной ответственности в виде судебного штрафа. Как отмечает С.В. Васильев, для определения вины в этом случае оцениваются причины непредоставления доказательства ^{[2, С. 40]}. В зависимости от того, каким будет ответ на запрос, какие адресат запроса укажет обстоятельства, препятствующие предоставлению доказательства, и будет решаться вопрос о его ответственности. Суд, осуществляя оценку представленных доводов, должен сделать вывод о том, что явилось причиной не предоставления доказательства: объективные трудности или ненадлежащее исполнение процессуальной обязанности.

Н.А. Жильцова и М.И. Голиченко для характеристики проявления вины используют такой признак как «недобросовестность», то есть умысел на злоупотребление своими правами ^{[5, С. 2-3]}. Например, такая недобросовестность, ущемляющая права других участников процесса, может выражаться нарушении последовательности выступлений, грубых, оскорбительных высказываниях и т.п. В результате выступление правонарушителя может быть ограничено (ч. 1 ст. 159 ГПК РФ).

Необходимо отметить, что, говоря о вине как характеристике субъективной стороны процессуального правонарушения, нельзя забывать о том, что лицо могло не осознавать свое противоправное поведение и его последствия по различным причинам, связанным с наличием у него всевозможных психических заболеваний и расстройств. В этом случае при совершении деяния следует признавать отсутствие у него такого признака как виновность.

Противоправность как признак процессуального правонарушения означает, что при совершении деяния происходит нарушение нормы процессуальной ответственности, которая устанавливает модель должного поведения субъекта. Законодатель посредством включения в норму процессуальной ответственности обязанностей и запретов позволяет субъекту процессуальных правоотношений оценить соответствие своего поведения установленным процессуальным требованиям. В этом случае соответствующая обязанность и запрет должны быть четко выражены, быть понятны. В ином случае недостатки законодательной техники или использование оценочных категорий могут привести к произволу со стороны управомоченного участника процесса. К примеру, такой категорией является «неуважение к суду». Что конкретно может быть признано неуважением к суду, в нормах не указывается, оставляя этот вопрос на усмотрение правопримениятеля.

Судебная практика изобилует примерами поведения, действительно имеющего признаки неуважения к суду: умышленное затягивание судебного процесса, предоставление документов только перед началом судебного заседания, язвительные замечания, выкрики с места и т.д. Но встречаются и примеры, когда в качестве неуважения к суду квалифицировалось не предоставление отзыва на исковое заявление, литературные высказывания ^[9]. Конечно, сформировать весь перечень действий, которые могут подпадать под понятие «неуважение к суду», невозможно, однако для таких оценочных категорий должны быть разработаны определенные критерии, которые позволят судьям более взвешенно подходить к квалификации процессуальных правонарушений, а обязанным субъектам понимать, какую линию поведении им следует выбрать, для того, чтобы оставаться в рамках установленных правил.

Как представляется, такие критерии должны быть выработаны и рекомендованы на уровне Пленума Верховного Суда РФ. Но он пока ограничился только таким выводом: «Под неуважением к суду понимается совершение действий (бездействия), свидетельствующих о явном пренебрежении к установленным в суде правилам поведения (например, использование в тексте поданного в суд процессуального документа неприличных выражений; не обусловленное изменением обстоятельств дела или другими объективными причинами неоднократное заявление одного и того же ходатайства, в отношении которого уже вынесено и оглашено определение суда) ^[12].

Описанных двух видов действий явно недостаточно для того, чтобы стало понятно содержание категории «неуважение к суду», поэтому считаем, что в высшей судебной инстанции соответствующие критерии должны быть разработаны. Пока же во многих судах принимаются собственные правила поведения в суде, на которые ориентируются при принятии решения о привлечении к ответственности за неуважение к суду. Например, приказом Председателя Самарского областного суда от 12.10.2018 № 65-о утверждены Правила поведения посетителей в Самарском областном суде, из содержания которых можно выделить обязанности и запреты для посетителей, неисполнение или несоблюдение которых может быть квалифицировано как неуважение к суду. Посетители обязаны:

– покинуть зал судебного заседания по требованию судьи, сотрудника аппарата суда, государственного служащего или судебного пристава;

– не вмешиваться в действия судьи и других участников процесса, не мешать проведению судебного разбирательства вопросами, репликами, не допускать нарушений общественного порядка;

– бережно относиться к имуществу суда, соблюдать чистоту, тишину и порядок в здании и служебных помещениях суда.

Посетителям запрещается:

– использовать мобильные телефоны и другие средства связи и пользоваться ими в зале судебного заседания, за исключением функции аудиозаписи;

– во время судебного заседания производить видеозапись и фотосъемку без разрешения председательствующего судьи;

– выносить, портить или уничтожать документы, полученные для ознакомления, а также имущество суда;

– курить;

– находиться в состоянии алкогольного, наркотического или токсического опьянения, с агрессивным поведением, не отвечающим санитарно-гигиеническим требованиям, с животными ^[14].

И, наконец, признаком, характеризующим процессуальное правонарушение, является ответственность за его совершение. Признак означает, что в случае неисполнения обязанностей, установленных нормой процессуальной ответственности, к субъекту могут быть применены меры государственного принуждения. Этот признак является важным стимулом для добровольного исполнения возложенных обязанностей и способствует предупреждению их нарушения. Вместе с тем, не всеми авторами поддерживается позиция, что ответственность за совершение правонарушения является его признаком. В частности, Н.Н. Вопленко считает необоснованным включение ответственности в систему признаков, так как она «находится за пределами состоявшегося правонарушения» ^{[4, С. 14]}. Однако применительно к понятию процессуального правонарушения этот признак действительно важен, поскольку позволяет отделить от всех нарушений процессуальных норм только те нарушения, за которые предусматривается процессуальная ответственность. Отсутствие признака ответственности или его включение посредством словосочетания «юридическая ответственность» могло бы существенно расширить понятие процессуального правонарушения. В таком случае процессуальным правонарушением следовало бы считать не только нарушение обязанностей, установленных нормами процессуальной ответственности, но и нормами ответственности материально-правовых отраслей, связанных с осуществлением судопроизводства. Тогда и оскорбление судьи являлось бы не только преступлением против правосудия, но и процессуальным правонарушением, неуважением к суду, за которое правонарушителя можно дополнительно привлечь к процессуальной ответственности.

Надо сказать, что сторонники такой позиции есть. О.С. Скачкова среди нарушений процессуального порядка выделяет такие правонарушения, за совершение которых возможно применение только процессуальных мер, только материально-правовых мер либо и тех, и других, поскольку существуют нарушения, противоречащие требованиям одновременно процессуального и материального законодательства ^{[15, С. 105-106]}. С.В. Васильев наоборот отделяет процессуальные правонарушения от судебно-процессуальных административных проступков и судебно-процессуальных преступлений ^{[2, С. 41]}. Думается, что точку в этом споре поставил Верховный Суд РФ, который однозначно указал на то, что деяния, за которые предусмотрена уголовная ответственность не должны квалифицироваться как неуважение к суду ^[12], что подтверждает обоснованность нашей позиции. Такой же вывод можно сделать, исходя из содержания ч. 3 ст. 159 ГПК РФ, ч. 2 ст. 122 КАС РФ, ч. 5 ст. 119 АПК РФ. Посредством применения аналогии закона данное правило квалификации должно распространяться на любые процессуальные правонарушения.

Таким образом, рассмотренные признаки процессуального правонарушения позволяют вывести его понятие. На наш взгляд, процессуальное правонарушение обладает наиболее универсальными (общими для всех видов правонарушений) признаками: является общественно вредным, виновным, противоправным деянием, за совершение которого предусмотрена процессуальная ответственность. При этом указанные признаки зачастую сложно определить, поскольку формулировки законодателя бывают весьма расплывчатыми. Следует включить в законодательство дефиницию процессуального правонарушения, в том числе всех его отраслевых разновидностей, что позволило бы четко отграничивать процессуальные правонарушения от всех прочих разновидностей.