On the issue of interpreting particular constituent elements of cruelty to animals

Ayupova Gul'naz Shamilovna PhD in Law Associate Professor at the Department of Criminal Law of the Ural Institute of Law under the Ministry of Internal Affairs of Russia 620057, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. Korepina, 66, kab. 109 ajupova90@mail.ru Other publications by this author

Значимость правового регулирования отношений в области обращения человека с животными сложно переоценить. Анализируемые преступления в первую очередь представляют реальную угрозу общественной нравственности. Вместе с тем, жестокость по отношению к животным оказывает негативное влияние на сознание, как виновных лиц, так и окружающих, «нередко становится катализатором для формирования преступного поведения» ^{[1, С. 302]}.

Результаты анализа изменений норм российского уголовного законодательства свидетельствует о постоянном ужесточении ответственности за жестокое обращение с животными. Вместе с тем эффективность указанных норм существенно не повышается.

В декабре 2017 г. внесены изменения в ст. 245 УК РФ ^[2], а в декабре 2018 г. принят федеральный закон № 498-ФЗ «Об ответственном обращении с животными и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» ^[3], который был встречен критикой со стороны ученых. В судебной практике возникают трудности, обусловленные, в частности, несовершенством законодательного описания указанного состава. Наличествуют проблемы определения отдельных объективных признаков состава преступления.

Ежегодно правоохранительными органами России регистрируется в среднем около 38 000 сообщений о жестоком обращении с животными ^{[4, С. 196]}. Вместе с тем, в Российской Федерации в 2016 г. к уголовной ответственности за жестокое обращение с животными были привлечены 82 человека, в 2017 г. – 181, в 2018 г. – 110, в 2019 г. – 135, в 2020 г. – 145 ^[5]. Приведенные статистические данные свидетельствуют о низком качестве производства доследственной проверки сообщений о преступлении и предварительного расследования уголовных дел, что обусловлено, в частности, наличием пробелов законодательного регулирования общественных отношений в сфере обращения человека с животными, несовершенством конструкции состава преступления и понятийно-терминологического аппарата.

Методологическую основу исследования составил всеобщий диалектический метод. Помимо этого использовались такие методы исследования, как логический, статистический, формально-юридический, герменевтический, сравнительно-правовой.

Степень исследованности рассматриваемой проблематики в специальной литературе может быть признана относительно высокой, но не исчерпывающей. Значительный вклад в разработку теоретических аспектов темы исследования был внесен А.Е.Агафоновым, Е.В. Богатовой, Е.В. Бочаровым, Е.Ю. Гаевской, И.Я. Козаченко, А.И. Коробеевым, А.П. Кузнецовым, И.И. Лобовым, Н.А. Лопашенко, В.С. Мирошниченко, Н.И. Пикуровым, С.Н. Сабаниным, В.И. Тюниным, А.В. Федоровым и другими исследователями. За последние годы проведено ряд диссертационных исследований, посвященных вопросам уголовно-правового регулирования отношений в сфере обращения человека с животными, в том числе Р.В. Свиридовым (Москва, 2019), К.П. Семеновым (Санкт-Петербург, 2015).

Несмотря на это проблемы совершенствования законодательства по вопросам противодействия жестокому обращению с животными еще далеки от разрешения, отсутствует единообразие в понимании признаков состава преступления, что неизбежно приводит к возникновению проблем при реализации рассматриваемой уголовно-правовой нормы. Все это актуализирует обращение к проблемам квалификации преступлений, предусмотренных ст. 245 УК РФ.

Научная новизна определяется тем, что автором на основе системного исследования сформулированы теоретические положения по совершенствованию и применению уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за жестокое обращение с животными. В частности, предложена авторская редакция дефиниций понятий «животные» и «жестокое обращение с животными» для целей ст. 245 УК РФ.

В действующем УК РФ рассматриваемая норма расположена в главе 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности» раздела IХ «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка». Учитывая структуру УК РФ и разработанную в доктрине уголовного права классификацию объектов, родовым объектом рассматриваемого преступления признается общественная безопасность и общественный порядок. Видовым объектом преступлений, предусмотренных главой 25, являются здоровье населения и общественная нравственность.

Дальнейшая конкретизация объектов заключается в определении непосредственного объекта. Именно он определяет социальную направленность преступления, его правовую природу и место уголовно-правовой нормы в системе уголовного закона.

В доктрине уголовного права не сложилось единого мнения по поводу основного непосредственного объекта жестокого обращения с животными. Можно привести десяток различных позиций относительно его содержания, в качестве такового называют, в частности, «общественные отношения, складывающиеся в бережном и гуманном отношении к представителям животного мира» ^{[6, С. 147]}; «общественные отношения, сложившиеся в сфере обращения человека с животными» ^{[7, C. 36-37]}; «часть отношений сферы общественной нравственности, регулирующей установившиеся в обществе представления относительно непозволительности негуманного обращения с животными» ^{[8, С. 88]}, «общественную нравственность в сфере гуманного отношения человека к животному» ^{[9, С. 20]}.

Анализ литературы позволяет сделать вывод об относительной схожести подходов к содержанию объекта жестокого обращения с животными. Вместе с тем, при формулировании объекта состава преступления представляется излишним указание на гуманный характер отношения человека к животному. Учитывая, что речь идет об общественной нравственности, принцип гуманности презюмируется. В частности, ст. 137 ГК РФ установлен запрет на жестокое обращение с животными, противоречащее принципам гуманности.

В доктрине уголовного права ведется дискуссия о целесообразности использования терминов «отношения», «взаимоотношения» применительно к действиям человека по отношению к животным, отношения возможны между людьми, животные выступают предметом таких отношений ^{[8, С. 111]}.

Представляется, что основным непосредственным объектом анализируемого состава преступления является общественная нравственность в области обращения человека с животными.

Одушевленным предметом преступления выступают:

домашние животные независимо от того, являются ли они чьей-либо собственностью, в том числе безнадзорные домашние животные (собаки, кошки, домашняя птица, крупный рогатый скот и т.п.);

дикие животные, содержащиеся или используемые в условиях неволи, а также находящиеся в состоянии естественной свободы (медведи, волки, лисы, дельфины, вороны, воробьи и т.п.).

Вместе с тем, содержание термина «животные» нормативно не определено, что создает почву для дискуссий по данному вопросу. В теории уголовного права наибольшую поддержку получила точка зрения, согласно которой под животными для целей ст. 245 УК РФ следует понимать только высших животных (млекопитающих и птиц) ^{[8, С. 123; 10, С. 35; 11, С. 10]}. При этом иные животные (например, земноводные, пресмыкающиеся, беспозвоночные) к предмету рассматриваемого преступления не относятся, что представляется спорным.

Как было указано выше, объектом жестокого обращения с животными является общественная нравственность, под которой следует понимать исторически обусловленную совокупность общепринятых идей, взглядов, представлений о добре и зле, справедливости, гуманизме и сострадании. Общественная нравственность, как и любые другие общественные отношения, способна к трансформации. За последнее десятилетие уровень эмпатии к большинству животных, относящихся к различным типам и классам, возрос. В XXI в. содержание экзотических домашних животных (змей, крокодилов, ящериц, скорпионов и т.д.) становится все более популярным, список животных-компаньонов расширяется. При этом их владельцы ответственно относятся к своим питомцам, обеспечивая в том числе надлежащий уход и своевременно оказывая необходимую ветеринарную помощь, что свидетельствует о способности общества проявлять эмпатию не только к высшим животным.

Федеральным законом от 27 декабря 2018 г. № 498-ФЗ закреплен принцип ответственного обращения к животным как к «существам, способным испытывать эмоции и физические страдания» ^[3]. Речь идет о моральном обязательстве каждого исключить или минимизировать причинение таких страданий животным.

Общественная нравственность как общественное отношение подвергается воздействию в случаях, когда лицо осознанно причиняет страдания животному. Индикатором, позволяющим определить наличие такого воздействия, является способность живого организма испытывать боль и реагировать на нее, что обусловлено необходимым уровнем нервно-физиологического устройства организма.

Научные знания в области биологии постепенно расширяются. Если еще в начале XXI в. считалось, что эмоционально испытывать боль способны только позвоночные животные, а реакции беспозвоночных животных на внешний раздражитель рассматривались как проявление бессознательных рефлексов, то последние исследования убедительно опровергают данную гипотезу. В частности, опытным путем доказано, что такие наиболее неврологически сложные беспозвоночные как осьминоги проявляют когнитивное и спонтанное поведение, свидетельствующее об аффективном переживании боли ^[12].

Вышеизложенное позволяет сделать вывод о нецелесообразности доминирующей в теории отечественного уголовного права точки зрения о содержании предмета жестокого обращения с животными. Представляется, что для целей ст. 245 УК РФ под животными следует понимать представителей царства животных, имеющих нервную систему и способных испытывать эмоции и физические страдания.

О справедливости выдвинутого тезиса также свидетельствует проведенный компаративистский анализ. В частности, закон Великобритании о защите животных также распространял свое действие только на общественные отношения в сфере обращения человека с позвоночными животными, вместе с тем в ноябре 2021 г. внесены поправки о расширении сферы действия закона ^[13]. Кроме того, на законодательном уровне охрана как позвоночных, так и беспозвоночных животных осуществляется в таких странах, как Новая Зеландия, Норвегия, Швеция ^[13].

Значимой проблемой квалификации рассматриваемого преступления является оценочный характер понятия жестокого обращения с животным.

Согласно федеральному закону от 27 декабря 2018 г. № 498-ФЗ под жестоким обращением следует понимать:

обращение с животным, которое привело или может привести к гибели, увечью или иному повреждению здоровья животного (включая истязание животного, в том числе голодом, жаждой, побоями, иными действиями);

нарушение требований к содержанию животных, установленных федеральным законом от 27 декабря 2018 г. № 498-ФЗ, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (в том числе отказ владельца от содержания животного), причинившее вред здоровью животного;

неоказание при наличии возможности владельцем помощи животному, находящемуся в опасном для жизни или здоровья состоянии ^[3].

Рассматриваемое определение термина представляется излишне широким, что делает дефиницию нерабочей. Так, например, крайне неудачно приравнивание к жестокому любого «обращения с животным, которое привело или может привести к гибели, увечью или иному повреждению здоровья животного». Такая формулировка применима к неограниченному кругу общественно нейтральных или даже полезных форм поведения человека по отношению к животному, в частности, оперативное хирургическое вмешательство, эвтаназия, действия при крайней необходимости и т.д. Вместе с тем общественно нейтральные либо полезные формы поведения человека, способные привести к гибели или увечью животного, как правило, обусловлены наличием объективных причин. Например, эвтаназия животного применяется только в случаях, когда оно поражено неизлечимым заболеванием, приносящим ему страдание. Действия, направленные на причинение гибели или увечья животного, совершенные в условиях крайней необходимости, когда поведение животного угрожало жизни или здоровью человека, не подлежат квалификации по ст. 245 УК РФ.

Таким образом, одним из критериев, позволяющих разграничить общественно нейтральное или полезное поведение человека от жестокого обращения с животным, является вынужденность такого поведения.

Также следует отметить, что жестокое обращение с животными противоречит общепринятым нормам морали. Но и этого не достаточно для того, чтобы признать обращение жестоким. Так, например, приговором Миллеровского районного суда Ростовской области от 10 ноября 2011 г. В. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 245 УК РФ, при следующих обстоятельствах. В. с помощью топора отрубил голову собаке породы «дворняжка». После чего с помощью ножа разделал тушку собаки, приготовил ее и употребил в пищу ^[14]. Учитывая, что собака является животным-компаньоном, подобное поведение безусловно противоречит общепринятым нормам морали. Однако в приговоре отсутствуют сведения о проявлении жестокости как таковой, примененный В. способ умерщвления собаки не свидетельствует о стремлении лица причинить животному страдания.

По справедливому мнению Борохова Б.Д. и Борохова А.Д., «жестокость – это целенаправленное, умышленное деструктивное поведение человека, направленное на причинение физических, моральных, психических, сексуальных страданий другому живому существу (человеку или животному), а также намеренное продление этих страданий или препятствие прекращению их. Такое поведение не преследует никаких конструктивных целей, кроме получения удовлетворения от самого процесса» ^{[15, С. 4]}.

Под жестокостью, как правило, понимается стремление причинять другим страдание, под жестоким обращением – осознанное причинение вреда другим индивидам в виде физической или нравственной боли, мучений ^{[16, С. 212]}.

О наличии направленности умысла на причинение животному боли и страданий могут свидетельствовать фактические обстоятельства совершенного деяния, в том числе выбор способов умерщвления животного, наличие специальных знаний, в частности, в области ветеринарии, фармакологии, поведение виновного после совершения преступления и т.п.

Так, например, в апелляционной жалобе адвокат в защиту интересов осужденного Б. указал на отсутствие в действиях Б. рассматриваемой цели, пояснив, что Б. умертвил принадлежащего П. кота для избавления ее от животного, доставлявшего излишние бытовые хлопоты, ухудшающие условия проживания, причем сделал это таким способом, который, по его мнению, избавлял животное от чрезмерных боли и страданий. Вместе с тем, согласно апелляционному постановлению суда установлено, что Б. в присутствии П. надел на руки перчатки, взял кота за холку и задние лапы, и стал его топить в баке с водой. Когда кот в воде перестал шевелиться, Б. поднял кота из воды и положил на клеенку, изо рта кота пошла кровь. Б. при этом пояснил, что он читал специальную литературу и был осведомлен о том, что животное испытывает болезненные ощущения при утоплении. После чего Б. разослал видеоролик с процессом утопления кота П. своим знакомым, смеясь над их реакцией. Кроме того, Б. разместил данный видеоролик на своей странице в социальных сетях, пометив его обозначением «18+ (видео-урок)», что свидетельствует о наличии и реализации умысла именно на жестокое обращение с животным в целях причинения ему боли и страданий, повлекших его гибель ^[17].

Представляется, что жестокое обращение с животным – это осознанное, волевое, объективно не вынужденное, противоречащее общепринятым нормам морали поведение виновного лица в отношении животного, связанное с причинением ему боли и (или) страданий.

Возвращаясь к анализу законодательного определения понятия жестокого обращения с животным, следует отметить, что сущность отдельных деяний, входящих в содержание термина, определяется посредством перечисления общественно опасных последствий (причинение вреда здоровью животного, увечье или иное повреждение здоровья). В свою очередь, состав преступления, предусмотренного ст. 245 УК РФ, сконструирован по типу материального, при этом обязательным признаком объективной стороны состава преступления является наличие тех же общественно опасных последствий (гибель или увечье), которые указываются в качестве одного из определяющих признаков в содержании понятия жестокого обращения с животными, что следует рассматривать как юридико-техническую ошибку.

Таким образом, законодательно закрепленное определение термина «жестокое обращение с животным» не способствует решению возникающих в правоприменительной деятельности проблем квалификации преступлений, предусмотренных ст. 245 УК РФ.

В федеральном законе от 27 декабря 2018 г. № 498-ФЗ не раскрывается понятие вреда здоровью животного, а также не разъясняется, по каким критериям его следует отграничивать от увечья или иного повреждения здоровья животного. Вместе с тем, согласно ГОСТ Р 58436-2019 «Ветеринарная экспертиза механических повреждений у непродуктивных животных» увечье – «случайное или целенаправленное телесное повреждение, сопровождающееся частичной или полной утратой способности к выполнению конкретной функции организма» (например, полная потеря зрения, полная потеря слуха, травматическое удаление носа, нарушение координации и т.п.) ^[18]. Увечье является одним из исходов механического повреждения. Установление увечья (увечий) осуществляется только судебным ветеринарным экспертом ^[18].

Следует отметить, что анализируемый национальный стандарт действует исключительно в отношении непродуктивных животных, то есть животных, не используемых целенаправленно для получения продукции животноводства ^[19]. Как было указано ранее, предметом состава преступления, предусмотренного ст. 245 УК РФ, являются как одомашненные виды животных (в том числе домашний скот), так и дикие животные. Это свидетельствует о необходимости разработки специальных правил установления увечья (увечий) животных для целей ст. 245 УК РФ.

Вопрос о моменте смерти животного имеет уголовно-правовое значение. Посягательства на общественную нравственность стремятся внешне обнаружить боль и мучения животного, что возможно лишь при жестоком обращении с живым организмом. Таким образом, предметом рассматриваемого преступления может быть только живое животное, действия в отношении мертвой туши животного не могут подлежать квалификации по ст. 245 УК РФ.

В специальной литературе встречается позиция, согласно которой смерть животного приравнивается к биологической смерти, смерти мозга ^{[20, С. 70]}, что не в полной мере согласуется с возможностями ветеринарии. Представляется, что для констатации смерти животного «достаточно наглядно убедиться в прекращении физиологической деятельности организма» ^{[8, С. 94]}. Биологическая смерть устанавливается ветеринарным врачом или ветеринарным фельдшером.

Подводя итог вышеизложенному следует сделать ряд выводов.

Представляется, что основным непосредственным объектом анализируемого состава преступления является общественная нравственность в области обращения человека с животными.

Для целей ст. 245 УК РФ под животными следует понимать представителей царства животных, имеющих нервную систему и способных испытывать эмоции и физические страдания.

Жестокое обращение с животным – это осознанное, волевое, объективно не вынужденное, противоречащее общепринятым нормам морали поведение виновного лица в отношении животного, связанное с причинением ему боли и (или) страданий.

Одним из критериев, позволяющих разграничить общественно нейтральное или полезное поведение человека от жестокого обращения с животным, является его вынужденность.

По смыслу уголовного закона совершение лицом действия, направленного на умерщвление животного, не повлекшего причинение ему боли и страданий, то есть не связанного с жестоким обращением с ним, не подлежит квалификации по ст. 245 УК РФ.

Вопрос о моменте смерти животного имеет уголовно-правовое значение. Предметом рассматриваемого преступления может быть только живое животное, действия в отношении мертвой туши животного не подлежат квалификации по ст. 245 УК РФ.