Traditional economy and cultural landscapes of Shapsugia in the first half of the XIX century.

Tkhamokova Irina Khasanovna PhD in History Senior Research Associate, Institute of Research in the Humanities, Branch of the Kabardino-Balkaria Scientific Center of the Russian Academy of Sciences 360051, Russia, respublika Kabardino-Balkarskaya, g. Nal'chik, ul. Pushkina, 18 omarakana@mail.ru Other publications by this author

Изучение системы хозяйства шапсугов, как и всех народов северо-западного Кавказа, началось еще в XIX в. Агрономы, побывавшие после окончания Кавказской войны в заброшенных аулах, пришли к выводу, что пахотные орудия черкесов, сорта возделывавшихся ими растений, а также агротехнические приемы соответствовали местным природным условиям^{[13, c.2; 20,c.12]}. В советский период продолжалось изучение традиционной хозяйственной деятельности адыгов, в частности, соотношение земледелия и скотоводства у разных групп адыгов, особенности пахотных орудий и систем земледелия, развитие садоводства^{[5; 11; 22]}. В XXI в., когда проблемы экологии приобрели особую актуальность, а вопросы регионального развития стали привлекать все большее внимание, снова усилился интерес к земледелию и скотоводству адыгов. В нескольких работах отмечается специфическая модель устойчивого природопользования черкесов, собственные формы их адаптации к среде обитания, их высокоразвитое земледелие и садоводство, сходство их хозяйственной деятельности с экономической жизнью других народов западного Кавказа^{[8; 15; 19; 25]}.

Объектом исследования данной статьи является традиционное хозяйство только одной группы адыгов – шапсугов, что позволяет более детально проанализировать особенности их земледелия и скотоводства. Предмет изучения – адаптивно-адаптирующие свойства этих компонентов их культуры, т.е. влияние природных ландшафтов на формы хозяйства и преобразование самих ландшафтов в результате деятельности людей. При этом уделяется внимание не только Черноморскому побережью Кавказа, которое всегда вызывало наибольший интерес исследователей, но и равнинным районам.

Исследование основано на этноэкологическом подходе ^[26], что позволило проанализировать взаимодействие традиционного хозяйства шапсугов с окружающей средой. Сравнительный метод дал возможность выявить особенности хозяйства и культурных ландшафтов отдельных районов Шапсугии и сопоставить их с другими регионами западного Кавказа.

В первой половине XIX в. шапсуги были самой крупной группой адыгов. Их точная численность неизвестна, но в среднем ее определяли в 150-200 тыс. человек ^[21,с.94]. Они занимали значительную часть левобережья Кубани – равнины, предгорья и горы от реки Адагум на западе до рек Супс, Догай и Псекупс на востоке. На Черноморском побережье Кавказа точные границы территории шапсугов очертить сложно, поскольку во многих местах они жили смешанно с натухайцами, но приблизительно область их расселения находилась между реками Пшад или Джубга и рекой Шахе.

Шапсуги проживали в нескольких природных зонах, различавшихся как ландшафтами, так и другими условиями для развития хозяйства. Одной из этих зон была равнина с плодородной черноземной почвой, которая была исключительно благоприятна как для земледелия, так и для скотоводства. В источниках неоднократно упоминаются богатые поля, сенокосы и пастбища в долинах рек Адагум, Хабль, Абин ^{[2,c.273; 27,т.1,с.117-138]}. Эти равнины часто перемежались с холмами, невысокими горами и постепенно превращались в предгорья, где тоже существовали прекрасные условия для развития хозяйства. Например, в том месте, где река Шебш с гор выходила на равнину, «все пространство» было покрыто или засеянными полями, «обещающими баснословный урожай», или же «белым клевером в таком изобилии, которое можно встретить разве на лучших полях Бельгии или Шотландии» ^[1,c.854].

Поля шапсугов были огорожены живой изгородью или плетнем, которые защищали их от домашнего скота и диких животных и одновременно служили знаком собственности. Эти ограды, так же как и плодородные почвы и богатая растительность, давали основание английским путешественникам сравнивать сельские ландшафты Черкесии с Англией ^{[28,т.1,с.177]}.

Шапсуги выращивали различные зерновые культуры, но особое место в их хозяйстве занимало просо. По словам Хан-Гирея, «просо есть продукт столько же необходимый в Черкесии, как пшеница и рожь в других стра­нах» ^[23,c.59]. Кроме проса шапсуги возделывали пшеницу и рожь, но в значительно меньших количествах, а также ячмень и овес. Последние два злака выращивали на корм лошадям, и на равнинах их посевов было сравнительно немного. Кукуруза в равнинной части Шапсугии тоже возделывалась в небольших количествах ^{[27,т.1,с.372]}. То же самое можно сказать почти обо всех адыгах. Хан-Гирей вообще не упоминал кукурузу в числе основ­ных зерновых культур Черкесии.

Весной ландшафты Шапсугии оживлялись появлением людей. Начиналась пахота, в которой принимали участие жители целого аула или нескольких соседних аулов. Пахари жили в поле, в шалашах ^[23,c.257]. Для пахоты в равнинной части Шапсугии мог применяться тяжелый передковый плуг, в который запрягали 6-8 волов. О таком плуге писал Т. Лапинский, проживший несколько лет среди шапсугов и натухайцев ^[14,c.6]. Такие плуги использовали и другие группы адыгов в равнинной части северного Кавказа.

Но существовали у шапсугов и два других пахотных орудия. Их чаще употребляли в горах, но иногда и на равнинах «для вспахивания мягких мест, годных под огородные растения» ^[23,c.257]. Они были подробно описа­ны агрономом Л. И. Серебряковым, который видел их в аулах, бро­шенных горцами при переселении в Турцию ^[20,с.11]. Одним из них был легкий плуг, в который запрягали 1-2 пары волов, а вторым – рало, для которого достаточно было 1 пары волов. Подобные пахотные орудия были распространены во многих районах горной зоны Северного Кавказа – в Осетии, Чечне, Балкарии ^{[11,c.112-117]}, а также в Абхазии ^{[10,c.231-232]}.

Летом, когда урожай созревал, хозяин приглашал соседей, которые, работая все вместе, быстро собирали урожай. Единственной платой им было щедрое угощение ^{[28,т.2,с.121]}. Сжатый хлеб какое-то время оставался на полях, являясь одной из примет местного ландшафта.

Летом же на равнинных сенокосах заготавливалось огромное количество сена, многочисленные стога также были важной чертой ландшафта. Только у одного шапсугского аула на реке Антхир Адагумский отряд сжег 4000 стогов сена. У двух других аулов на реке Адагум было уничтожено несколько тысяч копен хлеба и скирд сена ^{[18,c.302-306]}. В последние годы Кавказской войны шапсуги потеряли свои равнинные земли, на которых находились их главные «пастбища скота и большая половина пахотных земель» ^[2,c.332].

Однако до этого времени обширные пастбища давали жителям равнинной части Шапсугии «возможность держать большие табуны лошадей и значительное количество рогатого скота и овец» ^{[12,c.534-535]}.

Пасущийся скот был неотъемлемой часть равнинных ландшафтов. Крупный рогатый скот (черкесский) у шапсугов и их соседей был небольшим, «нежного сложения». Коровы давали больше молока, чем коровы степной породы ^{[6, c.36]}. Черкесские овцы были похожи на овец калмыцкой породы. На равнинах также разводили лучшие породы лошадей, чьи хорошие скаковые качества и выносливость признавали как иностранные путешественники ^{[28,т.1,с.211]}, так и казаки ^[16,c.87], и офицеры русской армии.

У шапсугов, как и у других адыгов, помимо хлебопашества, было распространено и огородничество: «Каждый порядочный хозяин сеет обыкновенно огород около своего дома, где засевает он всякого рода огородные растения» ^[23,c.258]. Занимались шапсуги и садоводством. Но на равнинах оно «не составляло отдельного промысла и заключа­лось только в нескольких фруктовых деревьях, большею частью диких, посаженных перед домом горца» ^[20,c.11]. Тем не менее, шапсуги умели прививать деревья, а в предгорьях встречались и большие густые сады, например, у реки Шебш, на границе шапсугов с абадзехами, «на весьма пересеченной местности» ^[4,c.327]. Из фруктовых деревьев «в ущельях северного склона встречаются в ау­лах груша, яблони и сливы, ничем особенным незамечательные; персиковое дерево составляет редкость» ^[20,c.14].

Что касается горных районов, то здесь удобной для обработки земли было значительно меньше, чем на равнинах. Помимо того, что почти все участки имели здесь больший или меньший уклон, лесные почвы были менее плодородны, чем равнинные черноземы, о чем писали и путешественники XIX в. ^{[27,т.2,с.34]}. Относительно пастбищ сохранились различные отзывы. Некоторые авторы вспоминали о том, что «там беспрестанно встречались богатые посевы, а на верху гор нередки пастбища, где на чудной траве свободно могут пастись десятки тысяч скота» ^{[9,c.278; 27,т.1,с.249]}. Однако агроном И.Л. Серебряков, кото­рый в I866 г. обследовал сельскохозяйственные условия северо-западного Кавказа, был иного мнения. Он писал, что в этих местах «пастбищ и лугов чрезвычайно ма­ло, так как вся горная часть покрыта лесом... За исключением равнины нет нигде такого места, где бы можно было держать стадо во сто голов крупного скота» ^[20,c.15].

Более точные сведения сохранились о Черноморском побережье Кавказа. Согласно отчету комиссии по исследованию земель на северо-восточном берегу Черного моря, между реками Шахе и Аше пастбища занимали всего 4.271 десятину земли, а «хлебородные участки» – 19.047 десятин; между реками Аше и Туапсе на 8.230 десятин пастбищ приходилось 26.820 десятин «хлебородных участков» ^[24,c,84]. В этих районах площадь пахотных земель зна­чительно превосходила площадь пастбищ. Горные районы были менее благоприятны для развития как земледелия, так и скотоводства.

Нехватка земли заставляла шапсугов обрабатывать участки, распо­ложенные высоко в горах. Даже на склонах главного хребта были «поля, засеянные кукурузой вместе с бобами и гоми» ^[24,c.62]. В ущелье реки Хакучипсе хлебородные участки находились «на самых неприступных местах, которые с первого взгляда могут показаться совершенно невозможными для культуры» ^[24,c.55]. Недалеко от рек Гогопс и Гугупс поля со спелым овсом располагались «по скатам крутизною в 50°»^[7,c.19].

В горах шапсуги и их соседи широко применяли подсеку для расчистки пахотных участков. Они «обдирали с дерев кору кругом ствола и оставляли до тех пор, пока засохшие деревья падали сами собой от ветра; потом деревья эти сжигались на месте» ^[20,c.8]. Такой способ расчистки леса преобразовывал горный ландшафт: «вид на хакучинские высоты, между которыми торчали вершины, увенчанные сухими, обгорелыми мачтами, вместо деревьев, имел свою особенность» ^[7,c.20]. Подсечное земледелия существовало как на северном склоне Главного Кав­казского хребта, так и на Черноморском побережье Кавказа ^[24,c.135], известно оно было и многим другим народам.

При расчистке леса шапсуги оставляли часть деревьев. Живые изгороди встречались и на равнинах, но особенно большое значение они имели в горах. Вот что сказано по этому поводу в отчете комиссии по исследованию северо-восточного берега Черного моря: «Главные невыгоды здешних пашен состоят в том, что все они имеют значительный склон в какую-либо сторону, и почвен­ный покров, разрыхленный для посевов и посадок, может быть сносим проливными дождями, хотя горцы умели устранять и эти неудобства довольно частыми живыми изгородями» ^[24,c.100]. Это тоже было приспособление к горному ландшафту и одновременно преобразование его.

Некоторые авторы XIX в. считали земледелие северо-западного Кавказа очень примитивным. По их мнению, расчистка лесов заменяла для горцев все способы сохранения плодородия почвы ^{[6,c.34-35; 20,c.8]}. Однако такая си­стема земледелия возможна только там, где сохранилось много лесов, а в некоторых районах, заселенных шапсугами, лесов в первой половине XIX века оставалось уже мало. Например, меж­ду реками Аше и Шахе основная масса лесов располагалась вы­соко в горах, в то же время «приморская полоса бедна лесами» ^[24,c.68]. Большая часть обрабатываемой земли, напротив, приходилась именно на приморскую зону – 18.000 десятин из 23.318. Плотность населения здесь была довольно высокой, по­этому почти вся земля, пригодная для земледелия, уже обраба­тывалась. Здесь должны были существовать и существовали более интенсивные системы земледелия.

Как сообщает Хан-Гирей, в горах «по причине беспрестан­ного употребления» пахотная земля становилась очень мягкой, и жители тех мест удобряли ее навозом, чего не делали жители равнин ^[23,c.257]. Шапсуги, жившие в горах, тоже, видимо, применяли удобрения и «беспрестанно» обрабатыва­ли одни и те же участки, а не забрасывали их через несколько лет.

Известно было черноморским шапсугам и искусственное оро­шение полей. Например, между реками Шахе и Псезуапе в некото­рых местах небольшие реки были «отведены в маленькие канавки» и орошали «низменные плато ущелий» ^[24,c.123]. На крутых склонах гор шапсуги создавали искусственные террасы. Между реками Аше и Псезуапе в полутора километрах от моря, еще в конце XIX века сохранялась «правильная террасовка с укрепле­нием отвесных стенок каменными стенами насухо, а на терра­сах – след большого сада» ^[13,c.49]. Высоко в горах, в до­лине реки Наужи, притока Аше, по свидетельству очевидца, паш­ни местами были «устроены искусственно. Высокие стены сложе­ны из камней для поддержания насыпной земли, особенно тща­тельно обрабатываемой» ^[17,№92]. Впрочем, сведения об искусственных террасах и орошении у шапсугов в источниках встречаются довольно редко. Очевидно, эти агротехнические прие­мы применялись только в некоторых районах черноморского побережья.

В горах, как и на равнинах, шапсуги возделывали просо. В то же время здесь чаще, чем на равнинах, они выращивали такие зерновые культуры как овес и ячмень. Например, к северу от Главного Кавказского хребта «встреча­лись целые горы, засеянные по преимуществу овсом, кукурузой и просом» ^[7,c.23]. Выше уже упоминались поля спелого ячменя, который был типичной для горных районов Кавказа зерновой культурой, он хорошо соответствовал местным природно-климатическим условиям ^[11,c.77-80]. Кукурузу больше всего возделывали на черноморском побережье. К северу от Туапсе у шапсугов и натухайцев «из хозяйственных культур, разводимых горцами, первое место занимало просо, по­том кукуруза, зерновые хлеба, конопля и изредка лен» ^[24,c.8]. Южнее Туапсе кукуруза уже в первой по­ловине XIX века была едва ли не важнейшей из всех зерновых культур. Так, по словам Дж. Белла, в долине реки Псезуапе и к северу от реки Шахе возделывали, главным образом, кукурузу ^{[27,т.1,с.437]}. Это сближает черноморских шапсугов с их южными соседями – убыхами и абхазами ^{[10,c.236-237]}.

В горной части Шапсугии для пахоты использовали уже упоминавшийся легкий плуг, а также еще более легкое рало. Землю обрабатывали тщательно, особенно на черноморском побережье, где ее было мало. По свидетельству Дж.Белла, поле там пахали вдоль и поперек, а затем еще и мотыжили ^{[27,т.1,с.58]}. В некоторых местах шапсуги обрабатывали довольно крутые склоны гор. «На этих более или менее крутых склонах земледе­лец, кроме мотыги или лопаты, не может употребить никакого другого пахотного орудия» ^{[17, №92; 24,c.49]}. Одним из орудий обработки почвы у шапсугов черноморского побережья являлись специальные двузубые вилы ^[11,c.111].

Важной частью ландшафтов Шапсугии были сады и огороды. Наиболее широкое распространение садоводство имело на Черноморском побережье Кавказа, где выращивали многие ви­ды фруктовых деревьев. Это объясняется, прежде всего, природ­ными условиями, более благоприятными для садо­водства и менее благоприятными для хлебопашества и скотовод­ства. Горы здесь круче, земли, удобной для обработки, и паст­бищ здесь меньше, зато климат теплее, чем на северном склоне. Деревья могут расти и на склонах гор, а местная лесная почва вполне подходит для них, доказательством чему служат многочисленные дикорастущие плодовые деревья в лесах западного Кавказа.

Черноморское побережье Кавказа ученые включают в один из центров доместикации плодовых деревьев ^{[19,c.15; 25,c.43-44]}. В садах этого региона росло несколько видов и сортов плодовых деревьев – яблонь, груш, слив, черешни, айвы ^[22,c.26]. Некоторые из этих сортов имели местное происхождение. В долинах черноморского побережья к югу от Пшада было много грецких орехов ^{[27,т.1,с.433]}. Даже высоко в горах, в долине реки Остыгачей, притока Хакучипсе, встречались «прекрасные яблони, грушевые деревья и черешни…» ^[24,c.56]. Много садов было расположено вдоль рек Аше и Псезуапе. В ущелье Мокупсе члены комиссии по иссле­дованию северо-восточного берега Черного моря «были приятно поражены при виде множества фруктовых садов» ^[24,c.73]. Сады и виноградники тянулись здесь на несколько верст ^[17,№97].

В отличие от равнинной части Шапсугии, на черноморском побережье в садах преобладали «каштан и орех пред всеми фруктовыми деревьями, и горцы их разводили повсе­местно, так как плоды их служат или служили большим подспорь­ем употребляемой пище» ^[24,c.134].

Н.А. Тхагушев писал о том, что помимо приусадебных садов адыги, в том числе и шапсуги, прививали и дикорастущие плодовые деревья: «Получались лесосады. Плодами их пользовалось все насе­ление» ^[22,c.56]. О старых садах, похожих на леса, сохранились и другие свидетельства ^[9,c.342]. Они составляли важную особенность ландшафта Черноморского побережья Кавказа.

Из всех адыгов только черноморские шапсуги и небольшая часть натухайцев занимались виноградарством. Это тоже результат адаптации к местным природным условиям: на Черноморском побережье Кавказа виноград не требуется укрывать на зиму, поэтому там его выращивали в больших количествах. В отчете комиссии по исследова­нию земель на северо-восточном берегу Черного моря сказано, что «некоторые боковые ущелья, по коим текут маленькие речки, впадающие в р. Псезуапе, очень живописны и богаты растительно­стью: обилие виноградных и фруктовых садов поражает путеше­ственника; ...виноградников много не только на склонах уще­лья р. Аше, но и в соседних ущельях и горах» ^[24,c.64-66]. К северу от реки Аше количество виноградников постепенно уменьшалось, а севернее Туапсе, как отмечалось в отчете, «виноградные лозы встречаются повсюду, но сплошных садов, наподобие тех, которые встречала комиссия в ущельях рек Аше, Псезуапе, Дагомыс и пр., здесь очень мало; то же следует сказать и о тутовых деревьях» ^[24,c.8]. Примерно то же о распространении винограда на побережье писал и Дж. Белл ^{[27,т.1,с.446]}.

Жители Черноморского побережья Кавказа, в том числе и шапсуги, сажали виноградную лозу рядом с деревом, и она свободно вилась вокруг него, то есть росла примерно так же, как дикий виноград ^{[27,т.1,c.442,т.2,c.4]}. До сих пор в шапсугских аулах черноморского побережья виноград иногда выращивают таким способом. По свидетельству агронома И. Клингена, такая система раз­ведения винограда (он называет ее по-грузински – маглари) еще в конце XIX в. сохранялась в Абхазии, Мегрелии и Гурии ^[13,c.110]. По его словам, этот способ был хорошо при­способлен к природным условиям Западного Кавказа. Из виногра­да черноморские шапсуги изготовляли вино (санэ). «Вино у них производилось как вообще у всех закавказских христианских племен» ^[13,c.65]. Это был еще один признак, сближавший традиционную систему жизнеобеспечения шапсугов Черноморского побережья Кавказа и их южных соседей, о чем неоднократно писали исследователи ^{[8,c.107; 19,c.14]}.

Скотоводство занимало в хозяйстве шапсугов Черноморского побережья Кавказа более скромное место, чем у жителей равнин. Н.Карлгоф, например, писал: «По малому количеству лугов, при­брежные жители не имеют обширного скотоводства; скот их мелок и не отличается хорошими качествами» ^{[12,c.534-535]}. Это отмечали и другие наблюдатели: «кто имеет 30 штук рогатого скота и сотню бара­нов, считается уже богатым» ^[3,c.79]. Лошади, разводившиеся в горах и на побережье, были маленькими и не очень сильными ^{[28,т.1,с.211]}. Жители гор и побережья держали меньше овец, чем жители равнин, но больше коз: они могли найти достаточно корма в лесах. На зиму жители гор и побережья заготавливали особый корм для скота. Они еще летом в лесах срубали молодую поросль и ветви деревьев и складывали их в конические кучи для высыхания. Они заменяли здесь стога сена, и это тоже была часть горного ландшафта ^[20,c.8-9]. Подобный корм лучше всего подходил для коз.

Проведенное исследование подтверждает делавшиеся и ранее выводы об устойчивом природопользовании адыгов (в том числе и шапсугов), об адаптации их традиционного хозяйства к природной среде, ^[15;19;25]. В то же время значительно менее изучены были особенности хозяйства и культурных ландшафтов отдельных районов расселения шапсугов, различавшихся природными условиями. Исследование показало, что на равнинах было больше пастбищ, лугов, успешно развивалось скотоводство, как и хлебопашество, в меньшей степени – садоводство. Поля, огражденные живыми изгородями или плетнем и дававшие большие урожаи, а также луга, пастбища и сенокосы с огромным количеством стогов сена являлись неотъемлемой частью равнинных ландшафтов.

В горах, особенно на Черноморском побережье Кавказа, шапсуги относительно меньше занимались скотоводством и больше – садоводством. Особенностями горных ландшафтов были поля, тоже огражденные живой изгородью, но расположенные часто на более или менее крутых склонах, а в некоторых местах – на искусственных террасах. Другими признаками горного пейзажа были обгоревшие деревья на расчищенных от леса участках, а также кучи сохнувших ветвей, заменявшие сено в качестве корма для скота. Еще одной особенностью культурных ландшафтов черноморского побережья являлись огромные лесосады, созданные путем прививок дикорастущих плодовых деревьев, а также обширные виноградники.

Ландшафты равнинной Шапсугии имели большое сходство с другими равнинными районами северо-западного Кавказа, населенными адыгами, а черноморское побережье – с более южными землями, где жили убыхи, садзы, абхазы.

Традиционное хозяйство шапсугов показывает, каким образом внутри одного народа, одной группы могут применяться различные формы адаптации к природной среде, и в то же время разные народы, но обитающие в сходных природных условиях, вырабатывают общие способы адаптации к ним.