Rhythms of the past, rhythms of the future

Gerasimova Irina Alekseevna ORCID: 0000-0003-4556-3100 Doctor of Philosophy Professor, Chief researcher at Institute of Philosophy, Russian Academy of Sciences 109240, Russia, g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12, str. 1 home_gera@mail.ru Other publications by this author

Ритмы прошлого, ритмы грядущего

Сердце, сердце! Грозным строем встали беды над тобой.

Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!

Пусть везде кругом засады – твердо стой, не трепещи.

Победишь – своей победы напоказ не выставляй,

Победят – не огорчайся, запершись в дому, не плачь.

В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.

Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.

Архилох (VII в. до н.э.), пер. В. Вересаева

Ритм относят к универсалиям культуры. Без чувства ритма было бы невозможно ни творчество, ни творение и как процесс, и как артефакт искусства, изобретательства и научной мысли. Уникальность ритмики отличает один язык от другого, успех межкультурной коммуникации во многом зависит от улавливания оттенков смыслообразования в ритмических формулах неродного языка. Ритм организует коллективное мышление и совместную трудовую деятельность, синхронизируя индивидуальные ритмики в общем потоке единого ритма. В архаике чувство ритма было основой понимания природных процессов, в век развитой науки техногенной цивилизации множатся научные дисциплины, изучающие природные, социальные и личностные ритмы в попытках построения сценариев будущего на основе холистических методологий. Еще в раннем средневековье люди воспринимали природу как живой организм, подстраивая стрелки своих биологических и культурных часов под стрелки часовщика-природы. Механические часы и другие изобретения человечества поменяли смыслы культуры в сторону изобретения искусственного. Но на пике взлета технического гения человечества и, одновременно, катастрофических процессов глобального кризиса люди вновь задумываются над проблемой естественного и искусственного, искусственного и искусного. С конца XIX в. разворачиваются теоретические рефлексии над понятием ритма в философской, художественной и научной литературе. В XXI в. при невиданном ускорении процессов во всех сферах жизни осознание роли ритма в организации сложных эволюционирующих систем становится одним из факторов выхода из кризиса, обновления жизни и сознания.

Живые ритмы истории

Люди колыбельных цивилизаций, островки которых дошли и до наших времен в глубинах Африки, Азии, Америки и Австралии, обустраивали свою жизнь в эмпатическом слиянии с ритмами природы и уставленными ритмами традиции. В современной науке подобные состояния именуют когерентными, синхронизированными с ритмиками окружающей природной и социальной среды ^[8]. Ритмочувствующее мышление человека, сегодня мы бы сказали человека девственной природы, служило основой познавания мира и особого стиля творчества – творчества потока ^[15]. Нахождения определенных ритмических формул позволяло человеку традиции входить в когерентные состояния сознания, направлявшие его действия. В магических манипуляциях именно ритм играл первостепенную роль организации и устремлении психической энергии, будь то внешний ритм ударных инструментов, или же ритм заговорных формул. Этим объясняется недоразумение относительно «бессмысленных» по содержанию заговорных формул. Ритмические повторения найденных образов заклинаний организовывали внутренние психические энергии заклинателя в когерентном резонансе с ритмами болящего и природными ритмами. В воздействиях огромное значение имела синхронизация ритмик внутренних и внешних реальностей.

Примером ритмочувствующего мышления может служить древнее искусство танца, рассмотренное в контексте когнитивной эволюции ^{[15, с. 615–624]}. До развития интеллекта и, соответственно, оформленной в слове и логике мысли, ритмическая пластика играла исключительную роль в познании, общении, самовыражении и психической саморегуляции. «Протанцовывание» ситуаций и жизненных проблем было основой сакрального ритуала, в котором передавался опыт и знания поколений. В танце как ритмической игре происходило перенесение и проживание насущных проблем в особой символической реальности.

По свидетельству Плутарха, египетские жрецы во время мистерий, ритмически передвигаясь, изображали движения различных небесных светил ^[7]. Элевсинские мистерии, приуроченные к сезонным праздникам, сочетали космоприродные ритмы и культурно-сакральные ^[26]. Музыка, танцы, пение органически включались в общее действо. Синхронизация космоприродных и социально-культурных ритмик – характерная черта сакральных и религиозных ритуалов. Индийские ритмические раги исполняются в сопереживании с состоянием природы в утренние, дневные и вечерние часы. В наше время, например, в церковных календарно-ритуальных службах следуют старинному (хотя сегодня и упрощенному) предписанию проводить службы, ориентируясь на «стражи», определенное время суток. Организованный праздниками годовой цикл служб ежегодно предназначен для ежегодного символического переживания жизни и подвига Христа ^{[16, с. 140–141]}. Кульминационное событие годового цикла – пасхалия, призвано синхронизировать космоприродные ритмы (не прежде весеннего равноденствия и по фазам луны) и социально-обусловленные (согласно седьмому апостольскому правилу и другим постановлениям, для православных – не вместе с католиками, и не вместе с иудеями) ^[31].

Синхронизация космоприродных и социальных ритмик пронизывала все сферы жизни древнего человека – бракосочетание, деторождение, сбор и приготовление лекарственных средств, врачевание, алхимические процедуры, ведение сельского хозяйства, военные действия. Ответственная за синхронизацию ритмик практическая астрология была важнейшей практикой в древних цивилизациях, сохранив свое значение в средневековье ^[19].

Повышенная чуткость к духовным измерениям мироздания в традиции воспитывалась через чистоту тела и души. В древнейшей религии зороастрийцев чистота мысли, чистота слова и чистота действия служили залогом правильной жизни. Повествуя о духовном пении старой Руси, этнопсихолог А. Андреев, обращает внимание на тайный музыкальный язык и обрядовую практику ходоков-скоморохов ^[2]. Чистота сердца, искренность и непосредственность служили условиями настроя сознания на высшие, божественные ритмы. Когда звуки доходят до сердца, «пространство вспыхивает и плывет» ^{[2, с. 55]}. Практики «воззжения сердца» через возвышенную музыку, переданную чистым сердцем исполнителя, бытовали в духовных культурах разных народов ^[44].

Ритм, наряду с темпом, метром, циклом, – одна из основ временного выстраивания жизни в вечном движении и творчестве форм. Восприятие времени и организующие его ритмы различаются в разные эпохи и у разных этносов. Исследования антропологов, культурологов и философов приводят к выводам о корреляциях этносов и территорий (геосоциальность), исторически-культурном многообразии этномиров и цивилизаций, разных темпов и путей эволюции каждой культуры. С одной стороны, именно искусство, и прежде всего, музыку называют основой взаимопонимания народов ^[21]. Музыка бессловесна, восприятие звукоритмически организованных смыслов связано с архетипическими глубинными слоями сознания. Музыка через эмоциональное сопереживание может стать основой понимания Иной культуры, однако при оговорке – если воспитан музыкальный вкус и воображение. Многолетние исследования антрополога и этномузыковеда Алана Мерриама привели его к выводу, о том, что этномузыка суть отражение всего культурного организма, включая множество аспектов – физический и вербальный, символический, эстетический, психологический, терапевтический, экономический ^[29].

Размеренная и неторопливая природная жизнь в архаике способствовала мироощущению неизменности универсального циклизма. События легендарной истории повторялись каждый год, символически воспроизводя мифологические сюжеты в мистериях. Сезонные сельскохозяйственные работы проводились по предназначенному для практических работ календарю. Для оседлой жизни циклизм воспринимался как неизменный, что придавала ощущение устойчивости в жизни (например, в религии египтян), тогда как для кочевников-индоинранцев он был вариативен, нечто новое открывалось перед взором кочующих всадников в неизведанных землях ^{[36, с.13–15]}. Восприятие времени архаического человека в литературе характеризуют как «вечное настоящее» – и темпы жизни были медленны, и устремления в вечное в картине мире способствовало статическому (по сравнению с современным) мироощущению. Поясним сказанное на примере древнерусской культуры времен язычества.

Согласно исследователю древнерусского языка В. В. Колесова, корень «жи», входивший в слова, ассоциированные с современным прилагательным «живой», указывал на признак существования человека или любого иного существа. «Все частные, дробные проявления жизни сошлись в отвлеченном и обобщающем обозначении субъекта жизни (живот) и жизненного процесса (житье)» ^{[25, с.74]}. «Жить» является таким же древним понятием, как и «живот», обозначая процесс, образ и качество жизни. Глагол «жить» (от «жити») передавал понятие длительности, непрерывности жизни. В древнем языке не было противопоставления духовного и материального, вечного и временного. В картине мира не существовало непроницаемых границ между бытием и инобытием (миром предков). Настоящее как наличное существование переживалось как «вечное в настоящем», «вечное настоящее».

С приходом христианства и ассимиляцией христианской культуры в мироощущение входит линейное время начала и конца христианской истории, представления о сроках земной жизни и посмертной жизни. Темпам личной жизни придается динамика ускоренного развития во имя посмертного спасения. Если традиция придавала восприятию временной жизни темпы размеренности и неторопливости, то локально, в духовных практиках, духовное горение, борьба с низменной природой тела, страстями, овладение управлением мыслью на уровне помыслов придавали энергию ускорения внутренним ритмам сознания. Пробуждение общественного сознания в эпоху Возрождения активизирует творчество с реализацией идей во внешнем мире. Процветают и развиваются искусства, инженерия, науки, философия. Культурная революция Нового времени привела к формированию науки как социального института, союзу науки и техники, что в свою очередь, послужило материальной и интеллектуальной основой грандиозного социального проекта преобразования природы во имя могущества человека. Был дан импульс ускорению темпов социального времени внешнего действия и ощущению новых энергий пульсирующих ритмов жизни.

Согласно культурно-математическому исследованию А. В. Волошинова, для каждого исторического времени в искусстве доминирует тот или иной принцип числа: «Античность можно назвать эпохой зеркальной симметрии, Средневековье – эпохой пропорции, Ренессанс – эпохой золотого сечения, Новое время – эпохой ритма» ^{[13, с. 102]}. Мысль интересная, но может быть принята с оговоркой, если иметь в виду натурфилософские произведения. Для мироощущения человека цивилизации со стремительным научно-техническим развитием, скорее всего, историческое время греческой культуры воспринимается как замедленное, тогда как Новое время с посылом социального проекта «окультурирования природы» воспринимается более энергичным. Существует тонкая разница между темпомирами и ритмоощущениями культур. Еще в раннем Средневековье в общественном сознании сохранялось живое мироощущение и естественное ритмочувствующее мышление. С общекультурной переориентацией на внешние действия и набирающем силу интеллекте, чувственность по отношению к природе ослабляется, но развиваются профессиональные виды чувствительности.

Все перечисленные Волошиновым аспекты числа – древнегреческого происхождения. Категории меры, пропорции, ритма и числа мыслились натурфилософами в синтезе категорий, фокусировавшихся на идеале красоты. Скорее всего, в искусстве греков отражались общие установки культуры в целом. Обратимся к рефлексиям над ритмом и взаимосвязанными понятиями в философской культуре греков, давшей западноевропейской мысли образцы и синтетический язык осмысления красоты.

Гармония и ритм в древнегреческой культуре

Универсальность ритма была осознана и отрефлексирована в древнегреческой натурфилософии, что не удивительно. Стержень древнегреческой культуры – красота и гармония. Красота воспринималась как универсальный принцип созидания космоса Умом (Нусом) у Анаксагора и Аристотеля, демиургом у Платона. Признавая разумность красоты и совершенства мироустроения, греки и свою творческую энергию направляли на образцы красоты, которые дарила сама природа. Стремление достичь гармонии и совершенства во всем пронизывало духовное и материальное, занятия философией и гимнастикой, практические ремесла и художественное творчество, науку и искусство.

Греческое слово «καλλονή» переводится как красота, «τó καλóς» передает смысл красоты телесной и духовной. Предельное, абстрактное понятие красоты в стереооптике языка обрастает этическими, психологическими, прагматическими, гносеологическими и онтологическими коннотациями. Этические и эстетические смыслы соединены в греческом термине калокагатия (καλοκαγαθία) – все хорошее и прекрасное, нравственное совершенство, правдивость, честность, благородство ^{[10, с. 657]}.

Прекрасное всегда гармонично, и наоборот, все гармоничное – прекрасно. Греческого слово «гармония» – ἁρμονία универсально, охватывавая все сферы бытия ^{[10, с. 197–198]}. Гармония: (1) связь, скрепа, в переносном смысле – союз, договор; (2) правильное и прекрасное соотношение всех частей в каком-либо предмете; созвучие, соразмерность; (3) поэт. установленный, стройный порядок. Связность и соразмерность составляют суть любой целостности, без них целое и части не могли бы сосуществовать. Теория музыки понимается как теория гармонии (ἁρμονικóς). Гармост (ἁρμοστής) – устроитель, правитель, наместник. Техническое слово «арматура» происходит от «гармонии» как связности (первый звук произносится с придыханием, не «г», а «х»). Разумность творения величественного здания вселенной не может быть создана и понята без идеального инструмента – числа. Понимание числа как меры (μέτρησις) имеет как математический, так и эстетически-гармонический смыслы. Да и сама математическая способность созерцания (не в повседневных вычислительных операциях счета) в своей основе сверхчувственна.

Платоновский Сократ, передавая смысл предельного понятия блага, поясняет: «Если мы не в состоянии уловить благо одной идеей, то поймаем его тремя – красотой, соразмерностью и истиной» ^{[32, с. 75]}. Гармоничное сочетание и развитие составляют суть жизненности и устойчивости, а все негармоничное обречено на гибель. «Всякая смесь, – поясняет Сократ, – если она ни в какой степени не причастна мере и соразмерности, неизбежно губит и свои составные части, и прежде всего самое себя. Ибо при таких условиях это не смесь, но поистине какая-то беспорядочная масса, всегда приносящая беду ее обладателям <…> Вот теперь сила блага перенеслась у нас в природу прекрасного, ибо умеренность и соразмерность всюду становятся красотой и добродетелью» ^{[32, с. 75]}.

Мера в математическом отношении передается коннотациями слова «симметрия» – συμμετρία как соразмерность, надлежащая пропорция. Симметричный (σύμμετρος) в гармоническом смысле – соразмерный, соответственный, сообразный, подходящий, приличный, согласный ^{[10, с. 1178]}. Мера в отношении места и/или времени передается словом «кайрос» (καιρός) – надлежащая мера, надлежащее место, удобное место, удобный случай, вовремя. В бою смертельный удар – кайриос (καιριός). Важное научное понятие аналогии также имеет смысловую связь с мерой; αναλογία – правильное соотношение между двумя или несколькими предметами, пропорциональность, соразмерность, соответствие; ανάλογος – соответствующий разуму или расчету, соразмерный, соответственный, согласный с чем либо.

Соразмерность делает осмысленной работу мысли и в формах слова и речи, и в формах числа. Порождение логосом-разумом множества форм космоса-порядка совершенно как воплощения гармонии и красоты. Греческое понятие «логос» многозначно (стереоскопично), «λόγος»: (1) слово, а также производные от слова, в устной культуре – речь, изречение; условие, договор; предлог, оговорка; рассказ (устный), молва, предание, история (письменная), отличная от вымысла; басня; прозаическое сочинение (записанное летописцами и историками); в натурфилософии: положение, определение (в философском смысле), учение; (2) счет, число, отчет, соотношение, пропорция, соразмерность. Отсюда – давать отчет самому себе, размышлять; (3) разум, разумное основание, причина, рассуждение, понятие, смысл.

Неопифагореец Теон Смирнский сконцентрировал смыслы понятия логоса в краткой формуле Платона: «это размышление без голоса; мысль, изреченная в звуке; объяснение элементов Вселенной; и это пропорция» ^{[39, с. 462]}. Древнегреческая культура знаменует важную веху в когнитивной эволюции человека. Становление интеллекта через формы языка и практического действия гармонично сочеталось с формами непосредственного знания – созерцаниями поэтов, прорицателей и философов. Внутреннее (полуосознанное, бессознательное) и внешнее (сознательное), смыслы и их материальные оболочки значений, не разделялись, как в позднейшие эпохи. В кратком определении логоса Теоном Смирнским соединены структурно-организующие оси процесса смыслопорождения – пространства-времени, внешнего-внутреннего, микрокосма-макрокосма, линейности-нелинейности. «Мысль, изреченная в звуке», словесная речь или музыкальная речь внешне проявляют себя в последовательно-временном порядке, линейно. Но «размышление без голоса», творческая внутренняя речь, в своем становлении резонансно звучит во множестве ментальных темпомиров, собирая ассоциации и кристаллизуя смыслы в «материях» изреченных выражений (нелинейно). Если алгоритмы задают программы, симметрии определяют критерии меры и соразмерности, то ритм придает энергию смысло- и формообразованию. Первоэлементы-стихии в натурфилософии выполняли роль универсальных структуро-образующих элементов (энергий) по принципу меры и соответствия (магнетизма в современном понимании). По «стихийным соответствиям» устроено звездное небо (макрокосм), множественный материальный мир вещей, психокосмы людей (микрокосм).

Понятия «рифмы» и «ритма» гармонического порядка: ρυθμός – такт (ровность в движении, известная мера, соблюдаемая в походке, в танцах, в музыке), рифм или ровность в прозаической речи; стройность, складность, соразмерность, пропорциональность; образ, вид, фигура (фигура букв). Греческая приставка «эв» перед двумя или более гласными усиливает значение основного слова. Эвритмия (ευρυθμία) – стройность, такт, благозвучие. Платон считал благозвучие в музыке, благообразие во внешнем виде, лад и ритмичность в речи характеристиками разумного человека. Сократ обращает внимание на соответствие между благообразием и ритмичностью, с одной стороны, и уродством и неритмичностью – с другой. Этим полна и «живопись, и всякое подобное мастерство – ткачество и вышивание, и строительство, и производство разной утвари, и, вдобавок, даже природа тел и растений – здесь во всем может быть благообразие и уродство. Уродство, неритмичность, дисгармония – близкие родственники злоречия и злонравия, а их противоположности, наоборот, – близкое подражание рассудительности и нравственности» ^{[33, с. 167]}.

Искусство счета или арифметика непосредственно связано с мерой и рифмой-соразмерностью. Греческое ἁριθμός – число, количество, мера или протяжение; счет. Отсюда арифметика – ἁριθμητικός – относящийся к счету, арифметика или искусство считать.

Принципы математического моделирования зарождались в лоне натурфилософских представлений о сущности числа. В космогенезе пифагорейцев символическое число вместе с формой и пространством порождают вещный мир, соединяя ноуменальное и феноменальное. Пифагорейская тетрада («священная четверка», тетраксис) в компактной формуле отражала космогенез и космоустроение. «Единица является началом всего и возглавляет (100) все <…> В ней все умопостигаемое, и нерожденное, и природа идей, и бог, и ум, и красота, и благо, и прочие сущности» ^{[38, с. 475)]}, Двойка – символ материи, рождения, движения и всего, что воспринимается чувствами. Тройка, объединяющая Единицу и Двойку – принцип порождения, а в Четверке заложена вся природа целого. Тетрада порождала декаду (1+2+3+4=10), символически заключающую в себе весь космос.

Демиург создавал космос, согласно пропорциям и средним, отсюда особую роль в числовом символизме придавалось четверке и семерке. Числовые пропорции задавали универсальные ритмы природы, социальной жизни и человека, организуя консолидацию частей целого в устремлении к цели. В изложении неопифагорейца Теона Смирнского, в четверке обнаруживаются все музыкальные созвучия, математические закономерности чета-нечета, линий и фигур, числовые пропорции организации природной и социальной жизни ^{[39, с. 472–475]}. Сезонные смены ритмов природы в годовом солнечном круге и смены фаз луны подчиняются четверке, четверка отвечает за смену возрастов в жизненном цикле человека – ребенок, юноша, муж, старик. Особую роль в жизни человека имеет ритмика семерки. Как еще писал Эмпедокл, утробный плод полностью оформляется за семь недель (связано со сменой фаз луны), кризис болезни приходится на седьмой день ^{[39, с. 477]}. Смены фаз в жизненном цикле человека подчинены семилетним ритмикам, о чем говорит стихотворение Солона «О седьмицах человеческой жизни» ^{[3, с. 133]}.

В вечном движении и обновлении форм созидание невозможно без разрушения. Вселенское динамическое равновесие поддерживается устранением разновесия, разрушением старого и отжившего. Человек воспринимает движение к вечному обновлению через преодоление препятствий как лучшие и худшие времена, светлые и темные полосы своей жизни.

Ритмические повторения передавались в образе круга, русское слово «цикл» – калька с греческого «киклос» (κύκλος) – круг. Любая природная или человеческая целостность развивается по закону периодических повторений и закону циклической спирали. Спираль воспроизводит во временном отношении возврат к базовой структуре, но на новой основе: ассимилируется и трансформируется в новые формы старый опыт (переход количества в качество по Гегелю), из потенциального зерна целого активизируются новые принципы, несущие новые возможности (переход из потенциального бытия в актуальное бытие, согласуясь с энтелехией, или целевой причиной жизненного целого, на языке Аристотеля).

Греческое слово «космос» (κόσμος) соединяет смыслы красоты и порядка: украшение, наряд; краса; порядок вообще, порядок в государстве; мир и вселенная. В пифагорейско-платонистическом учении космос структурно организован, соответственно «образу и числу» ^{[34, с. 456]}. Космические первоначала – стихии, периодически обновляются по законам числа. У Платона в «Тимее» находим указания на точные знания космических причин циклических поновлений, как календарно-природных, так и глобально-космических: лунные и солнечные кругообращения, полный год обращения планет, движущихся по кругу быстрее или медленнее в зависимости от их размера («мировой год Платона»), вращение Земли вокруг «оси, проходящей через Вселенную».

Платон во многих местах указывает на то, что космос неспокоен. Катастрофы и великие обновления Земли по Платону имеют космофизическое основание: «тела, вращающиеся по небосводу вокруг Земли, отклоняются от своих путей, и потому через известные промежутки времени все на Земле гибнет от великого пожара» (34, с. 427). Согласно Платону, стихии способны, разрушаясь, перерождаться друг в друга. Примечательно, что процесс обновления организуется согласно пропорции, средними членами которой являются воздух и вода, а крайними земля и огонь. Получается, что природные ритмы гармонически сонастроены друг на друга в упорядоченном демиургом космосе. Другими словами, существует вселенский гармонический и гармонизируюший ритм.

Исследования натурфилософских принципов красоты в математической интерпретации привели А.В.Волошинова к интересным выводам. Согласно исследователю, любое произведение искусства «смотрится как единое целое, гармонично, когда все его части находятся в непрерывной пропорциональной зависимости» ^{[12, с. 157]} и образовывать целое. Одновременное выполнение этих условий, согласно Волошинову, может обеспечить только ряд золотого сечения. Согласно Теону Смирнскому, Платон настраивал космос по пропорциям и средним ^{[39, с. 457]}. Исследуя соотношения стихий, описанные в диалоге «Тимей» Платона Волошинов приходит к выводу о том, «атомы четырех стихий “настраивались” Платоном в совершенных консонансах, как и четыре основные струны лиры, т.е. в отношении 6:8:9:12» ^{[12, с. 213]}. Крайние стихии – огонь и землю пифагорейцы, как передал Платон, связывали посредниками – воздухом и водой. Вода являлась средней арифметической основных, воздух – средней гармонической, а в итоге все четыре связывались музыкальной пропорцией (1.4.10) ^{[12, с. 213]}.

В космическом мире идет испытание борьбой и действует своеобразный закон естественного отбора, который предполагает активность. На мифологическом языке античности закон действия и противодействия распространяется и на жизнь богов. Борьбу титанов в греческой мифологии можно понимать как отражение борьбы космического масштаба. «Если же космос движется неистово и нестройно, то надо признать, что это – дело злой души», – пишет Платон ^{[35, с. 357–358]}. Зло в этом контексте можно понимать как естественную силу разрушения, конфликтности и борьбы, а также как естественные препятствия в несовершенном телесном мире.

Язык красоты современной культуры и науки формировался в лоне древнегреческой культуры. Понятия гармонии, меры, симметрии, числа, ритма, рифмы, аналогии выражали идеи единства множественного и устойчивости как гармоничной целостности в постоянном обновлении жизни. Ритм мыслился не отдельной категорией, а в органическом синтезе с ассоциированными категориями. Принцип единства микрокосма-человека и макрокосма-Вселенной ставил проблему синхронизации космически-природных, социальных и личностных ритмов. Считалось, что занимаясь художественным творчеством – музыкой, поэзией, танцами, человек воспитывает в себе восприимчивость к ритму и познает универсальные законы ритма.

Культурный поворот в Новое время сказался на переменах в мироощущении человека последующих эпох. Ритм продолжать служить основой творчества и профессиональных рефлексий в сфере искусства (стихосложение, музыка преимущественно) ^[22], но понимание общего значения для всех сфер жизни угасало. И только с новым витком социальной жизни и новым ускорением с XIX в. возвращаются теоретические рефлексии над ритмом как универсалией.

XIX-XXI вв.: рефлексии над ритмом

Осознание роли ритма как универсалии пришло не сразу. «Первое теоретическое определение ритма, – пишет Ю. Б. Орлицкий, находим в “Новом английско-российском словаре”, составленном по английским словарям Джонсона, Еберса и Робинета» Н. Ф. Грамматиным и М. А. Паренаго; в третьем томе этого словаря находим краткое обобщение: “Ритм – мерность, течение, складность, плавность”» ^{[30, с. 99]}. Словарь вышел вначале XIX в.

С конца XIX в. в разных областях практической и культурной жизни нарастает тенденция осознания фундаментальной роли ритма – в труде, в общественной жизни, в жизни природы, в личной жизни, в познании и творчестве, и вообще в любой деятельности. Рубеж веков – время перемен и ускорения общественных процессов в масштабе мировой культуры, ознаменован подъемом национального самосознания и пробуждения интереса к родным культурам, революцией в науке и формированием новой картины мира, открытием потенциала энергетических ресурсов электричества и нефти, развитием промышленности, возрождением культурной жизни и всеобщей надеждой на перемены в общественной жизни. Энергичный ритм времени не мог не отразиться на мироощущении творческих людей. Внимание к понятию ритма не случайно, но осознание универсального характера ритма зреет в течение всего XX в. В 1970-е гг. в Большой Советской Энциклопедии (том 22, 1975 г.) ритму посвящены статьи: ритм, ритмика, ритмическое деление, ритмичность производства, хронобиология, гелиобиология. В основной статье ритм определяется как эстетическая категория: «Ритм (rhythmós, от rhéō – теку) - воспринимаемая форма протекания во времени каких-либо процессов, основной принцип формообразования временных искусств (поэзия, музыка, танец и др.). К пространственным искусствам это понятие применимо постольку, поскольку они предполагают развёртывающийся во времени процесс восприятия» ^[41]. До сих пор остается дефицит интегрально-обобщающих работ по ритму.

На рубеже XIX-XX вв. на научную мысль оказала влияние монография немецкого экономиста Карла Бюхера (1874-1930) «Работа и ритм. Рабочие песни, их происхождение и экономическое значение», переведенная на русский язык и выдержавшая два издания ^[9]. В условиях производства организация трудового ритма отвечала задаче рационального использования ресурсов, рабочего времени, координации производственной деятельности в масштабах страны. Пионером научного изучения ритмического циклизма в экономике был Н. Д. Кондратьев, который в 1926 г. сделал доклад «Большие циклы экономической конъюнктуры» в Институте экономики РАНИОН. О первопроходцах узнают по стрелам в спине: его идеи не сразу нашли признание ^[24].

Основательное изучение ритма предпринимает швейцарский педагог и композитор Эмиль Жак-Далькроз (1865-1950). Исследование феномена ритма привело его к созданию практической системы, поначалу получившей название ритмической гимнастики. Первые результаты были обнародованы в мае 1905 г. Выдающегося педагога стали называть «пророком ритма», «музыкальным Песталоцци». Далькроз выделяет ритмическое чувство в отдельную способность, которую предлагает развивать «до» и «вместе» с освоением инструмента. Ритм понимается им в духе античных мыслителей как универсальное начало, организующее жизнь во всех ее проявлениях. Человек с развитым чувством ритма достигает высокой степени координации тела, души и духа. Тело становится пластичным, податливым творческой воле. Физическую природу ритма Далькроз определяет как «движение материи, логически и пропорционально распределенной во времени и пространстве. Жизненная задача каждого мускула состоит в том, – пишет Далькроз, – чтобы выполнить ряд движений с определенной силой, в определенном времени и пространстве. Логическое распределение этих трех элементов движения способствует укреплению в мозгу ритмических впечатлений: каждый мускул укрепляет своей работой эти впечатлений. Сумма этих впечатлений, претворенных в волю, создает ряд правильных привычек, воспитывая способность быстро реагировать на впечатления и полную свободу сознания» ^{[20, с. 37–38]}. В дальнейшем система Далькроза была востребована в музыкальном образовании, в искусствах движения, в театральной подготовке. В России в 1919 г. даже был создан Институт ритма в Москве, но уже в 1930 г. был ликвидирован. Элементы ритмологии вошли в состав дисциплин художественного, педагогического, терапевтического, спортивного циклов.

Поэты Серебряного века активно экспериментируют с ритмом, создавая новые символические смыслы и реальности. В серии статей, опубликованных в сборнике «Символизм» в 1910 г. Андрей Белый соединяет понимание ритма жизни с литературой как провозвестницей будущего, «средством пересоздать жизнь». О будущем литературы он пишет как о религии жизни: «нам говорят: в литературе прежде всего напевность, стиль, музыка <…> Но стиль, музыка, напевность – главный нерв ритма жизни» ^{[5, с. 346]}. Но даже в эстетике и психологии творчества, по мнению А.Ф.Лосева, понятие ритма не может считаться ни выясненным, ни установленным, ^[27],[38].

Понятие ритма – одно из фундаментальных в русском космизме. Особое место в философии русского космизма занимает Учение Живой Этики Н. К. и Е. И. Рерихов. В опубликованных в 1920-1930-е гг. книгах Учения универсальность ритма мыслится как одно из ключевых понятий практической и духовной жизни человека, жизни Земли в беспредельных просторах космоса. В Живой Этике ставится грандиозная задача освоения человеком ритмов сотрудничества с космическим разумом, творчества в согласованности духа и материи, творчества по вселенским законам гармонии и красоты. Античные идеи вселенской гармонии и красоты возрождаются на новом витке истории. В 1938 г. Елена Ивановна записывает: «Урусвати знает, насколько не осознано человечеством понятие ритма. Древнее учение о ритме утеряно. Новое понимание сведено к грубейшему танцу и музыке. Ученые говорят о вибрационном ритме, но эти заключения не выходят за пределы лабораторий. Но ритм должен выражаться во всей жизни, во всей работе, во всем творчестве. Лишь опытные работники понимают, насколько производительный труд ритмический» ^{[1, с. 251]}.

В XX в. научная мысль вновь «вспоминает» фундаментальные истины бытия, шаг за шагом преодолевая методологический геоцентризм – представления о планете как замкнутой системе, устойчивости и неизменности геологических и биологических процессов.

Мощным импульсом в понимании жизни на Земле как явления космического стали учения К. Э. Циолковского, В. И. Вернадского и А. Л. Чижевского. Вернадский писал: «… космические излучения вечно и непрерывно льют поток сил, придающий совершенно особый, новый характер частям планеты, граничащим с космическим пространством» ^{[11, с. 9]}. Чижевский утверждал необходимость преодоления методологического геоцентризма: «Как солнечные излучения, так и космические являются главнейшими источниками энергии, оживляющей поверхностные слои земного шара <…> Мы привыкли придерживаться грубого и узкого антифилософского взгляда на жизнь как на результат случайной игры только земных сил. Это, конечно, неверно. Жизнь же, как мы видим, в значительно большей степени есть явление космическое, чем земное. Она создана воздействием творческой динамики космоса на инертный материал Земли. Она живет динамикой этих сил, и каждое биение органического пульса согласовано с биением космического сердца – этой грандиозной совокупности туманностей, звезд, Солнца и планет» ^{[40, c. 29, 33]}. Пионерские идеи Чижевского не сразу нашли признание, к рубежу XX-XXI вв. набирает силу особый раздел биофизики – гелиобиология.

К настоящему времени в разных областях науки ширятся научные исследования, связывающие земные процессы с космическими. Согласно концепции глобального эволюционизма, формирование Земли на ранних этапах ее эволюции подчиняется космическим законам. Идея панспермии, известная со времен Анаксагора, сегодня имеет статус научной гипотезы, подтверждаемой данными о нахождении на метеоритах и даже наружной обшивке космических кораблей живых микроорганизмов ^{[28, с. 55–56]}. Изучение космических излучений, выпадения на поверхность Земли космической пыли (ежедневно выпадает около 400 т метеорного вещества) свидетельствует о постоянном физико-химическом обмене веществом, энергией и информацией планеты с космической средой ^{[28, с. 57– 60]}. Имеются серьезные географические свидетельства увеличения размеров и массы Земли ^[37]. Естественнонаучные данные и модели служат базой для изучения вселенских циклов и ритмик, «известными периодами от долей секунды (пульсары) до сотен миллионов лет (вращение Галактики)» ^{[28, с. 61]} в пульсацию которых вовлечена Земля. Многие земные процессы обнаруживают периодичность, связанную с движением в космическом пространстве, и прежде всего с солнечными и лунными циклами ^[43].

Считается, что первое научное наблюдение биоритмов сделал французский астроном Ж.Ж. де Меран (1729), обнаруживший суточную периодичность движения листьев у растений. К 1960-м гг. в. оформляется специальный раздел биологии – хронобиология, которая изучает условия возникновения, природу, закономерности и значение биологических ритмов. В настоящее время на стыке хронобиологии и клинической медицины успешно развивается хрономедицина, изучающая связь биоритмов с течением различных заболеваний. Обнаруживаются, порой фантастические, корреляции между космическими и человеческими ритмами. Например, ряд средних значений кардиоритмов и пульсаров совпадают ^[42]. Эти данные заставляют задуматься над универсальными ритмами мироздания, принципом соответствия микрокосма и макрокосма, о котором знала древняя наука.

Гравитационные воздействия Луны и Солнца оказывают влияние на возмущение океана, атмосферы, коры, жизнедеятельность организмов. Есть доказательства воздействия гравитационных сил на уровне клеток и на молекулярно уровне ^{[28, с. 59]}. Предсказания погоды и изменений климата по фазам Луны, что было известно еще шумеро-вавилонским жрецам, входит в научную прогностику. Изучение электромагнитных излучений самых разных диапазонов, волновых процессов космической плазмы, гравитационных взаимодействий, движения Земли вместе с солнечной системой в космическом пространстве позволили выявить периодические процессы земной природы, связанные с лунными, солнечными, галактическими циклами.

Влияние космических процессов на земную жизнь человечества доказывалось Чижевским глубоким изучением статистики психических заболеваний, эпидемий, войн, революций, поворотов истории ^[40]. Современных работ, посвященных корреляциям космических процессов с социальными и психическими не так много, но сама проблематика приобрела статус научной гипотезы.

Следование принципам единства мироздания, соответствия микро- и макрокосма предполагает синхронизацию ритмик сложных, самоорганизующихся, эволюционирующих, иерархически выстроенных систем. Факт синхронизации в технических и биологических системах установлен научно. Относительно научно-обозримых систем делаются вполне определенные выводы: частотные («гюйгеновы») самосинхронизации достигаются в технических и биологических системах, несмотря на индивидуальные ритмики ^[6]; синхронизация присуща движениям с близкими или же соизмеримыми частотами» ^{[14, с. 145]}. Встают вопросы о законах синхронизации ритмик, от которых зависит эволюция биосферы и ноосферы (когнитивная эволюция). Движение мысли в направлении понимания законов синхронизации микро- и макроритмик поможет понять причины настоящего глобального кризиса и путей выхода из него. Методологические концепции коэволюции сложных социальных и геополитических систем предлагает синергетическая парадигма ^{[23, с. 150–162]}. Но одних общенаучных методологий недостаточно. Стоит вспомнить истины, которые знала древняя мысль, истины о глубинной природе человека. Если говорить о синхронизации ритмик единого целого, то стержнем этого единства в духовных учениях, считался сам человек, его разум и сознание.

Поступь грядущего и ритмы сознания

Современное глобальное общество называют обществом риска (У.Бек). Глобальные риски классифицированы: космофизические риски, планетарно-природные риски, техногенные риски, информационные риски, военные угрозы, экономические риски, социальные риски, экзистенциальные риски. Глобальная система мыслится как эгогеосистема – открытая и динамичная суперсистема, в которой составные части взаимодействуют между собой и со средой (средами). Во взаимосвязанной сложной системе один тип угроз запускает другие, на первый взгляд, казалось бы, не связанных с изначальным запуском. На языке ритмологии ситуацию можно определить как рассогласование ритмик в глобальном масштабе (десинхронизация). В мироощущении человека, вовлеченного в мир проективного творчества, социальной инженерии, конвертирования науки в инновационные технологии, входит переживание темпов ускорения времени. Проекты конструирования миров и переконструирования человека быстро сменяют друг друга.

Многомерность времени, полиритмия и полиметрия – характерная черта глобального мира. В многополярном мире прошлое, настоящее и будущее сошлись в едином метамоменте времени благодаря глобальным коммуникациям и преодолениям барьеров в пространстве передвижения. Разные темпомиры этносов, традиций, укладов жизни, миропониманий встретились в едином пространстве культуры. Усиливается поляризация между противоположными и противоречивыми тенденциями построения нового миропорядка – приемлемой для всех модели глобализации в целях решения общих проблем, сохранения достоинства собственной культуры и индивидуальных жизненных миров и тенденциями старого миропорядка ­– универсалистской, линейной модели глобализации в интересах транснациональной элиты.

Основания старого мира рушатся, но новый мир еще не построен. Не претендуя на всеохватное исследование этой проблемы, сосредоточим внимание на человеке и трансформациях сознания, зерна которых можно просмотреть уже сейчас.

Ускорение или замедление времени можно фиксировать по соотнесенности с чем-то устойчивым, например, с метроном привычных механических часов. Ускорение или замедление времени переживается психологически и зависит от чуткости-косности, гибкости-жесткости, динамичности-статичности сознания. Люди, не способные быстро реагировать на социальные вызовы и изменения среды застывают в своих раковинах-мирах (К.Ясперс). Время для них остановилось. При экоглобальной точке зрения, адаптация требует реагирования на весь спектр ритмик – космоприродных, земных, социальных, культурных, в противном случае, сама природа на метауровне будет решать проблемы (пандемии, землетрясения, изменения климата и пр.). Угроза экологического самоуничтожения реальна и она нарастает. Как уже не раз бывало в истории Земли, разрушения катастрофического характера, массовая гибель организмов сменялись взрывным возрождением и новыми траекториями эволюции (смена эпох и новые ритмик).

Обозначим некоторые аттракторы (ведущие цели), от которых, зависит преодоление (смягчение) всеобщего кризиса.

– пересмотр смыслов и ценностей глобально цивилизационного масштаба: ориентиры на экономику и психологию потребления изжили себя;

– приоритет культуры (духовной сферы) над экономикой (материальной сферой);

– приоритет экологизации над модернизацией;

– преодоление агрессивной природы и войн;

– формирования планетарного сознания (геосоциальность);

– формирование коллективного мышления в разных формах;

– объединения людей по «созвучию»;

– открытая рациональность;

– этика ответственности за мысль.

Поиски ключевого ритма, отвечающего основному ритму метамомента времени, по мнению автора, связаны с осознанием духовной природы самого себя, духовной природы сознания и мысли, ритмов духовных уровней общения ^[17],[18].