Separate question on prevention of alcohol abuse within the framework of administrative regulation of the Russian Federation

Izinger Aleksandr Viktorovich PhD in Law Associate Professor at the Department of Public Order Protection Organization of Tyumen Institute of Professional Training of the Ministry of Internal Affairs of Russia 625049, Russia, Tyumenskaya oblast', g. Tyumen', ul. Amurskaya, 75 Alexander_16.08@mail.ru Other publications by this author

Groshev Sergei Nikolaevich PhD in Law Docent, the department of State Legal Disciplines, East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia 664074, Russia, Irkutskaya oblast', g. Irkutsk, ul. Lermontova, 110 Groshev_sergej@mail.ru

Обеспечение здоровья населения, его физическое, культурное и духовное развитие является одним из важнейших направлений деятельности Российского государства. Особый статус указанной работы, её государственная важность, подчеркивается, в том числе, и конституционным закреплением ^[1]. При этом, решению указанной задачи, воспрепятствованию достижению целей в высоком уровне физической и культурной составляющей общества, зачастую мешают не только объективные причины, но и различного рода злоупотребления вредными привычками со стороны самих граждан. К одной из существенных, оказывающих огромное негативное влияние, относится злоупотребление алкоголем. По данным Всемирной организации здравоохранения вредное употребление алкоголя является причинным фактором более чем 200 нарушений здоровья, связанных с болезнями и травмами. При этом, помимо последствий для здоровья, вредное употребление алкоголя наносит значительный социальный и экономический ущерб отдельным людям и обществу в целом ^[2].

Бесспорно, указанная ситуация требует адекватного реагирования государства на указанную проблему злоупотребления алкоголем. Причем механизм её решения является комплексным, разнонаправленным. К методам воздействия на граждан, направленным на снижение уровня потребляемого алкоголя, исключения фактов злоупотребления им, относятся методы убеждения, реализуемые как посредством пропаганды здорового образа жизни, проведением различных профилактических мероприятий, расширением возможностей для культурного и физического развития человека, так и посредством принуждения. К методам принуждения можно отнести использование финансовых инструментов при регулировании оборота алкогольной продукции, а также установление ответственности за деяния, связанные со злоупотреблением алкоголем. В этом плане стоит отметить рациональный подход государства к установлению указанной ответственности, заключающийся в отказе от полного запрета потребления алкогольной продукции, а принятии мер государственного воздействия лишь при фактах злоупотребления. Данный подход находит своё отражение и на уровне Всемирной организации здарвоохранения, где негативная оценка дается не в целом потреблению алкоголя, а именно его крайнему проявлению – вредному употреблению, которое рассматривается как опасное для принятых норм жизни, нравственности и т.п, способствующее разрушению каких-либо основ, устоев (политических, моральных и т.п.) ^[3].

Исходя из вышеотмеченного, не вызывает сомнений необходимость регулирующего воздействия на потребление алкоголя со стороны государства, с акцентированием задач по недопущению его злоупотреблением. В этом аспекте следует согласиться с мнением А.Л. Федоровича о том, что основными отраслями права, оказывающими противодействие пьянству и алкоголизму, являются уголовное, административное и гражданское право, из которых самым часто применяемым, имеющим максимальное количество правовых норм, позволяющих регулировать поведение граждан, связанное с изготовлением алкоголя, хранением, перевозкой, реализацией, приобретением, употреблением и последующим поведением, является административное право ^{[4, с. 45]}. Данная дифференциация обусловлена, в том числе, и тем, что злоупотребление алкоголем относится по большей части к общественно вредному, а не к общественно опасному деянию. Следует подчеркнуть, что такая позиция не всегда являлась определяющей. Даже современная история Российской Федерации содержит отдельные периоды, когда пьянство и алкоголизм, а также способствующие этому процессы относились к категории преступных. Так, 16 мая 1985 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренение самогоноварения» устанавливался, наряду с мерами административного характера, перечень деяний, предусматривающих уголовную ответственность.

Вместе с тем, исторический анализ данной политики свидетельствует о её недостаточной эффективности. Кратковременный успех, связанный со снижением уровня потребления алкоголя, количества больных алкоголизмом, количества правонарушений, совершаемых в состоянии алкогольного опьянения, приводил в конечном итоге к росту потребления некачественного (суррогатного) алкоголя, его заменителей, и как следствие, росту тяжких последствий для здоровья, а также к значительному незаконному обороту алкогольной продукции (спекуляции) ^{[5, с. 99]}. В настоящее время политика государства ориентирована не на установление репрессивных ограничений в части потребления алкоголя, а на воздействие на модель потребления алкоголя, исключающего (сводящего к минимуму) его вредное потребление. В данном случае административное законодательство является оптимальным инструментом воздействия на данные общественные отношения, в случае недостаточности нормативных мер стимулирующего характера, направленных на добровольный отказ от алкоголя гражданами (например, посредством пропаганды здорового образа жизни, обеспечения досуга без алкоголя, культурного и нравственного развития и т.д.).

По своей природе нормы административного права, в том числе и касающиеся регулирования вопросов потребления алкоголя, носят принудительный характер. Анализ норм Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП России) свидетельствует о разностороннем подходе к данному вопросу. Нормы, касающиеся оборота и потребления алкогольной и спиртосодержащей продукции, содержатся в различных главах КоАП России. В зависимости от того, на что направлены усилия государства, какие общественные отношения в том либо ином случае рассматриваются в качестве приоритетных, определяется их положение.

При этом следует отметить общий (универсальный) подход государства к потреблению алкоголя, прослеживающийся в административном праве. Государство не вмешивается в общественные отношения, связанные с потреблением алкоголя, если это не выходит за рамки дозволенного поведения (хотя среди отдельных авторов и встречаются мнения о неправильности данного подхода и предлагается установить ответственность за сам факт потребления, рассматривая в качестве родового объекта здоровье гражданина ^[6]), но при этом, если лицо совершит административный проступок, находясь в состоянии алкогольного опьянения (не влекушее никаких юридических последствий в иных случаях), это априори получает соответствующую юридическую оценку, вне зависимости от наличия причинно-следственной связи между состоянием опьянения и совершенным противоправным деянием (в соответствии со ст. 4.3. КоАП России состояние опьянения является отягчающим обстоятельством по всем статьям, за исключением тех, где оно является квалифицирующим признаком). Данный подход основывается на медицинских утверждениях, что состояние опьянения снимает социальные запреты, человек в состоянии опьянения менее подвержен самоконтролю, что в свою очередь влечёт совершение им деяний в большинстве случаев недопустимых в трезвом состоянии. Беспорно законодатель учел ситуации, когда состояние опьянения никоим образом не связано с совершенным административным проступком, предоставив возможность судье либо должностному лицу не учитывать данное состояние как отягчающее обстоятельство. Вместе с тем, как представляется использование в норме слова «может» является в данном случае недопустимым. Как уже отмечалось ранее, только вредное потребление, т.е. опасное для принятых норм жизни, нравственности должно влечь юридическую ответственность. Таким образом, является необходимым со стороны правоприменителя в ходе установления обстоятельств административного правонарушения, определять наличие причинно-следственной связи между деянием и состоянием опьянения, и лишь при её констатации относить его к отягчающему обстоятельству, исключив вариативность оценки данного критерия со стороны судьи либо должностного лица при вынесении решения. Таким образом, логика регулирования правоотношений, связанных с потреблением алкоголя, со стороны государства будет сохранена.

Ещё одной особенностью регулирования потребления алкоголя, недопущение его злоупотребления, является ориентированность государства в большей степени на потенциальную опасность. То есть государство ориентировано безусловно на наказание лица за выход за рамки дозволенного. Но при этом, в значительной степени, злоупотребление алкоголем само по себе не образует состава правонарушения (в противном случае государство бы устанавливало ответственность за само потребление (злоупотребление) без наличия каки-либо дополнительных (квалифицирующих) признаков, как то потребление в общественном месте; вид, обусловленный состоянием опьянения, оскорбляющий человеческое достоинство и общественную нравственность. Таким образом, по сути, противоправность образует потенциальная угроза, исходящая от лица злоупотребляющего алкоголем (возросшая возможность совершения им противоправного поступка в силу снижения уровня самоконтроля, внимания; рост вероятности провокации своим поведением совершения в отношении него противоправных деяний; отрицательный пример для подрастающего поколения и т.д.). При этом следует подчеркнуть, что после потребления алкоголя ни одно из негативных последствий может не произойти, но государство даёт оценку данным действиям исходя из привентивного подхода.

Данная особенность государственного регулирования довольно часто становится камнем преткновения в ходе правоприменительной практики. Граждане, допускающие распитие алкоголя в общественном месте, искренне не понимают в чем проявляется общественная вредность их поступка, что приводит к конфликту с должностными лицами, пресекающими данное правонарушение. Аналогично рассуждают и лица, прямо или косвенно вовлекающие в потребление алкоголя несовершеннолетних (если не здесь и сейчас, они всё равно когда-нибудь начнут потреблять алкоголь).

В этой связи объективно необходимым является дополнение норм разъяснительным содержанием. Например, ст. 20.20 КоАП России могла бы звучать следующим образом: «потребление (распитие) алкогольной продукции в общественном месте, как деяние негативно влияющее на общественную безопасность, чувство защищённости граждан, являющееся отрицательным примером для подрастающего поколения…».

Следующим моментом при рассмотрении вопроса, связанного с противодействием злоупотреблению алкоголем в рамках административного законодательства, является определение форм воздействия (прямых либо опосредованных). Прямые нормы направлены на наказание лиц непосредственно злоупотребляющих алкоголем, когда их поведение представляет опасность, в том числе и гипотетическую, для общества. К данному виду норм относятся ст.ст. 12.8, 20.20, 20.21 КоАП России. К опосредованным же относятся нормы, направленные на снижение вероятности допущения факта злоупотребления, а именно, нормы экономического характера (недопущение продажи алкоголя в определённых условиях) либо психологического (недопущение вовлечения несовершеннолетних в процесс потребления алкоголя). Таким образом, государством оказывается регулирующее воздействие как на спрос, так и на предложение алкогольной продукции, что в конечном итоге образует целостный механизм противодействия его злоупотреблению.

Следует отметить, что при всей логичности указанной классификации, из неё выделяется ст. 20.22 КоАП России. Беспорно, забота и защита детства является одной из основных задач государства. При этом данную норму нельзя отнести к категории непосредственно воздействующих на лицо, допускающих злоупотребление алкоголем. В данном случае указанное лицо, не достигшее возраста 16 лет, не является субъектом ответственности, а негативные последствия несут его родители либо законные представители. Но и к опосредованно воздействующим нормам указанную статью нельзя отнести, так как виновность родителей в состоянии опьянения несовершеннолетнего, не достигшего возраста 16 лет, определяется вне связи с их поведением, полнотой воспитания этого лица. То есть государственное воздействие на родителей, в целях недопущения употребления алкоголя со стороны их воспитанника, которое с учетом его возраста фактически является злоупотреблением, направлено не на обеспечение его должного воспитания (что предусмотренно ст. 5.35 КоАП России), а является по сути объективным вменением вины, без установлением причинно-следственной связи между действием (бездействием) и наступившими последствиями.

В этой связи данная норма должна быть усовершенствована в части установления обязанности правоприменителя определять наличие причинно-следственной связи и рассматриваться в качестве специальной нормы по отношению к общей, предусмотренной ст. 5.35 КоАП России, либо быть исключена, и безопасность отношений, связанных со злоупотреблением алкоголем несовершеннолетними, должна рассматриваться в рамках вышеуказанной общей нормы.

В рамках предотвращения вовлечения несовершеннолетних в процесс потребления алкоголя заслуживают внимания и статьи КоАП России, направленные на исключение данных фактов. При этом нормы непосредственно направленные на регулирование указанных общественных отношений (ст. 6.10 или 24 КоАП России) имеют также ряд спорных моментов, связанных с пониманием определения вовлечения. Так, его расширительное толкование может охватывать и продажу алкоголя несовершеннолетним и «негативный» образ, формируемый у данных лиц на основе потребления алкоголя родителями (впервые дети узнают об алкогольных и спиртосодержащих напитках в довольно раннем возрасте, становясь свидетелями застолий родителей с гостями, которые открыто демонстрируют распитие различных алкогольных и спиртосодержащих продуктов. В результате этого в детском сознании данный факт воспринимается как должное поведение взрослых ^{[7, с. 128]}. Кроме того, остается неохваченный законодательным регулированием вопрос содействия приобретению алкоголя. Здесь следует согласиться с мнением Ю.Н. Кочетова, что если продавца останавливает хоть и не благая цель пресечь подростковый алкоголизм (при отказе продать алкоголь – прим. авт.), а пугает штраф, то прохожего или знакомого подростка взрослого ничего не останавливает и зачастую граждане соглашаются помочь, то ли по легкомыслию, толь по доброте душевной ^{[8, с. 138]}, что, соответственно, требует законодательного урегулирования.

Таким образом, подводя итог, следует отметить, что вопросы противодействия злоупотреблению алкоголем в Российской Федерации достаточно урегулированы, отдельные отрасли и законодательные акты содержат нормы, направленные как на стимулирование правомерного (социально-желательного) поведения, так и на устанавление негативных последствий при выходе за указанные рамки. В этом аспекте значительную роль играет административное законодательство в связи с большей степенью относимости фактов злоупотребления алкоголем к общественно вредным деяниям. Второе, административное право в части проиводействия злоупотреблению алкоголем ориентировано в большей степени на потенциальную угрозу, что в целях обеспечения ясности понимания границ допустимого поведения, требует дополнение норм КоАП России отдельным разъяснительным наполнением. Третье, государственное регулирование направлено не на использование репрессивных методов сплошного запрета потребления алкоголя, а на изменение модели потребления, исключающего его злоупотребление. Это проявляется в установлении ответственности, когда лицо потребляющее алкоголь, выходит за рамки не только правовых, но и социальных норм поведения. В этой связи, является нелогичным установление общего требования об отнесении состояния опьянения к отягчающему обстоятельству без определения причинно-следственной связи.