Translate this page:
Please select your language to translate the article


You can just close the window to don't translate
Library
Your profile

Back to contents

Philosophical Thought
Reference:

Transformation of the concept of Identity in the context of interpretation of cultural heritage

Pilyak Sergey Aleksandrovich

ORCID: 0000-0002-8910-8741

PhD in Architecture

Associate Professor of the Smolensk State University

214000, Russia, Smolensk region, Smolensk, Bolshaya Sovetskaya str., 30/11

s.pilyak@mail.ru
Other publications by this author
 

 

DOI:

10.25136/2409-8728.2021.4.34078

Received:

11-10-2020


Published:

10-05-2021


Abstract: The concept of identity in the the era of fundamental rearrangement of the cultural and national map of Europe in the XIX – XX centuries. The threat of losing the identity of entire states, separate regions, and local communities, actualizes the value of cultural specificity and view of identity as a special concept. Regional identity associated with the cultural and natural heritage of a particular region remains most common. Identity alongside cultural heritage overall, is singled out as a special category only in case of its loss. The formation of the concept was related to the process of fundamental rearrangement of the cultural and national map of Europe in during the large-scale socioeconomic processes of the XIX – XX centuries. A sense of losing cultural bonds of the people, region, or local community aroused scientific realization of the value of identity. Determination and translation of regional identity is one of the pivotal stages in socioeconomic development of the regions and formation of attractive image of the territory. Moreover, the professional, age, gender and other types of identity can be distinguished in accordance with unifying characteristics. In light of the aforementioned facts, the author proposes to view the principle of identity as a peculiarity of interpretation of the cultural heritage.


Keywords:

culture, interpretation of cultural heritage, identity, cognition, cultural phenomena, cultural heritage, heritage, transformation, interpretation, philosophy


Введение.

Принцип идентичности заключается в отождествлении человеком самого себя с определенными типологическими категориями, выделяемыми как некие общности, имеющие ряд отличительных свойств. Естественно, в процессе интерпретации причастность как интерпретируемого объекта, так и самого интерпретатора к дополнительной общности способна оказать серьезное влияние на результат интерпретации. При интерпретации материального культурного наследия одним из наиболее значимых принципов формирования идентичности является региональная специфика.

Ценность культурной идентичности, как и культурного наследия в целом, сильнее осознается в случае угрозы уничтожения. Формирование понятия было связано с процессом коренной перестройки культурно-национальной карты Европы в ходе масштабных социально-экономических процессов XIX-XX веков. Ощущение постепенной утраты культурных скреп народа, региона или местного сообщества привело к научному осознанию ценности идентичности.

Наиболее лаконичным определением наследия остается его понимание как субстрата национальной идентичности [20]. Соответственно, культурное наследие становится одновременно главным инструментом и капиталом реализации государственной культурной политики, что предопределяет высокую актуальность исследования. Культурное наследие как категорию философии культуры рассматривали Гегель [3], О. Шпенглер [22] и др. Вопросы формирования культурного кода, в том числе путем выявления и подчеркивания культурной идентичности, были рассмотрены в исследованиях Ю.М. Лотмана [13, 14], У. Эко [23] и др. Вопросы трансформации культуры в процессе глобализации, затрагивающие также и интересующую нас тематику, исследовали А. Тойнби [18], А.Н. Чумаков [21], И.В. Ильин [10] и др.

Культурное наследие и культурная идентичность.

Как отмечают исследователи, «несмотря на единство цивилизационного типа, культуры всех регионов страны уникальны в силу географических, природно-климатических особенностей, наличных природных богатств, существующей инфраструктуры, исторического развития, демографической ситуации» [16, с. 40]. При этом наиболее характерными отличительными культурными особенностями регионов среди многих традиционно называют фольклор, ремесла, традиционную архитектуру, в том числе и музеефицированные комплексы под открытым небом [16, с. 43]. Такие маркеры региональной идентичности составляют наиболее очевидный набор категорий, транслирующих своеобразие региона, что в немалой степени упрощает понимание региональной специфики.

В понятии региональной специфики традиционно выделяется национальная, региональная и локальная идентичность. Кроме этого, анализируя статус интерпретатора, возможно выделить профессиональную, возрастную, гендерную и иные типы идентичности. Любая общность, к которой может отнести себя человек, способная сформировать идентичность. Признаки, по которым формируется эта общность, и будут свойствами идентичности. Как уже отмечалось выше, культурное наследие при этом выступает в роли субстрата идентичности, наиболее зримой и заметной ее части.

Культурное наследие является важным фактором формирования национальной и региональной идентичности, наряду с языком, обычаями, историей. «Самоидентификация – жизненная потребность миллионов людей. Каждый из нас выстраивает свой внутренний мир в соответствии с определенными типами идентичности – цивилизационной, религиозной, культурной, национальной, политической, гражданской» [17, с. 174]. Соответственно, можно утверждать о наличии особого потенциала культурного наследия в укреплении межнационального содружества.

Анализируя механизмы интерпретации, соответственно следует разделить идентичность, возникающую в отношении интерпретатора, и идентичность, возникающую в отношении объекта интерпретации. Как сам интерпретатор, так и объект его интерпретации могут быть объединены в некие общности, сформированные общими свойствами. Их влияние на результат интерпретации следует принять бесспорным.

Региональная и национальная идентичность.

Региональная специфика, представленная в региональном культурном наследии, приобретает в условиях ускоряющейся глобализации особое значение. При этом интерпретация культурного наследия во многом зависит от признания причастности культурному наследию определенного региона и уровня взаимопроникновения идентичности человека и культуры [9, с. 7]. Р. Бретон формулирует три качества идентичности. Во-первых, идентичность обладает потенциалом в реализации интересов людей. Во-вторых, идентичность способна увеличить уровень взаимозависимости. В-третьих, идентичность является опорой на общую историю, наследие, веру и язык.

Национальный аспект развития культуры и сохранения культурного наследия в условиях ускоряющейся глобализации, на первый взгляд, будет со временем снивелирован. Тем не менее, как отмечает В. Егоров, «…глобализация и информационные технологии «стирают границы» между локальными цивилизациями, но не отменяют того, что в общецивилизационном поле современности по-своему реализуют закономерности его развития различные культурно-ментальные, национальные субъекты истории» [6, с. 22].

Как отмечают исследователи, «…вследствие глобализации и усиления миграционных процессов на современной карте мира практически не осталось моноэтнических государств» [11, с. 48]. В России при этом создание государственной многонациональной идентичности возможно и реализуется при условии сохранения национальной идентичности каждым регионом, что заметно отражается и на региональной культурной политике в целом.

Важное значение в сохранении и интерпретации культурного наследия имеет региональная и национальная специфика. Как известно, «каждый регион имеет свой культурный ландшафт, природно-климатические условия, место расположения территории, что не может не отразиться на процессах социокультурной сферы» [7]. С учетом борьбы с размыванием региональной специфики одним из наиболее действенных способов является «сохранение, коррекция и тиражирование «образов» и материальных форм, органичных для соответствующих этнокультурных образований» [19, с. 34]. В настоящее время, как отмечают различные исследователи, этнокультура, не подкрепленная традиционными методами хозяйствования, существует в основном в информационном пространстве, в форме отдельных упоминаний, фиксации в изобразительных источниках и т.д. Соответственно, хранение и воспроизводство этнокультуры осуществляется методами информационной и цифровой культуры.

Актуализация регионального культурного наследия в современной методологии зачастую замыкается на расширении участия культурного наследия в повседневной жизни человека, в том числе в форме событийных мероприятий, брендировании, информационной открытости, проведения тематических флешмобов, интернет-акций, заполнении информационного пространства и прочих мероприятий, вызывающих обширные упоминания объектов.

Также весомое значение в формировании идентичности материального культурного наследия имеют духовная и религиозная идентичность. «Современная ситуация в мире обнажает опасность бездуховности, которая проявляет себя именно как отсутствие цельности, гармоничной взаимосвязи всех сторон» [8, с. 257]. В это же время религиозные чувства, обладающие собственной духовной ценностью, могут вступать в очевидную конфронтацию с реализацией мероприятий, направленных на сохранение объектов культурного наследия. Подтверждением тому могут служить многочисленные имущественные споры в отношении произведений церковного искусства и архитектуры, возникающие у государственных учреждений и религиозных организаций. Также храмы могут служить «знаком религии», то есть «верстовым» камнем, отмечающим поле присутствия приверженцев определенной религии.

Как отмечает Л.М. Мосолова [15], к настоящему моменту регионалистика превратилась в макродисциплину, обобщающую материалы многих специализированных исследований, в том числе археологические, этнографические, антропологические и другие, что сближает регионалистику с культурологией. Закономерно, что эквивалентом понятия «регион» в культурологии выступает понятие «историко-культурная зона», введенное Г. Лебедевым и А. Гердом, создающее предпосылки для анализа территориальных общностей.

Как отмечают исследователи, «регионализация по своей внутренней сути является обособлением и отграничиванием по принципу «наше – не наше», «мы – они», что, в свою очередь, связано с самоидентификацией, самоопределением и самоотнесением совокупности людей к определенной общности «региональных» материальных условий и духовных (национальных, конфессиональных и др.) ценностей [5, с. 50].

Формирование и в некоторых случаях искусственное создание местных культурных традиций становится на современном этапе очередным трендом в работе органов местного самоуправления. Стоит отметить, что во многом появление данного тренда связано с реализацией государственной культурной политики, осуществляемой, в свою очередь, органами федеральной власти. Обилие современных бизнес-проектов, распространение формата частных музеев, эксплуатирующих образы локальной и региональной идентичности, позволяет рассмотреть их и в качестве одновременно ресурса и капитала, способных заложить опору для полномасштабного социально-экономического развития территорий: «отправной точкой процесса формирования созидательной и эффективной региональной культурной политики следует признать укрепление идентичностей, способствующих гармонизации системы общественных отношений» [5, с. 147].

Понятие культурного ландшафта.

Особое значение в контексте изучение региональной культурной специфики имеет понятие культурного ландшафта, введенное в научный оборот Ю. Введениным. Согласно мнению М. Кулешовой, культурный ландшафт – это «природно-культурный территориальный комплекс, сформировавшийся в результате эволюционного взаимодействия природы и человека, его социокультурной и хозяйственной деятельности, и состоящий из характерных устойчивых сочетаний природных и культурных компонентов, находящихся в устойчивой взаимосвязи и взаимообусловленности» [12]. Ю. Введенин трактует понятие культурного ландшафта как «целостную и территориально-локализованную совокупность природных, технических, социально-культурных явлений, сформировавшихся в результате соединения действия природных процессов и художественно-творческой, интеллектуально-созидательно и рутинно-жизнеобеспечивающей деятельности людей» [2]. По мнению О. Лавреновой, «Культурный ландшафт представляет собой знаковую систему, в которой знаки находятся в сложных и поливалентных взаимоотношениях, поэтому его вполне можно рассматривать как текст, доступный прочтению». При этом Ю. Горелова дополняет приведенные понятия ключевой характеристикой культурного ландшафта, заключающейся в культуротворческой деятельности людей [4, с. 35].

Исследователи, в том числе Д. Алисов, рассматривая культурный ландшафт, выделяют в качестве основополагающей характеристики наличие информационного слоя, создающего образ ландшафта. Важной частью информационного слоя указываются представления местного населения, журналистов, ученых и других, о природном и антропогенном элементах ландшафта [1, с. 19]. Таким образом, коллективная интерпретация в данной трактовке оказывается включенной в состав объекта культурного наследия.

Как отмечают современные исследователи, «… современный культурный ландшафт любого конкретного города подобен многомерной матрешке. Город — это многослойная культурная данность, в рамках которой пересекаются различные «культурные составляющие», образующие относительно устойчивые структурные связи» [1, с. 6-7]. Принцип рассмотрения культурного ландшафта как многослойной структуры, каждый слой которой требует особого рассмотрения и прочтения на определенном языке, возможно отнести и к интерпретации культурного наследия в целом.

Заключение.

По итогам рассмотрения понятия идентичности в контексте интерпретации культурного наследия определено, что наследие является важным фактором формирования национальной и региональной идентичности. Неоспорима заметная роль объектов культурного наследия в качестве символов идентичности. В связи с вышеизложенным также очевиден высокий потенциал интерпретации культурного наследия в качестве инструмента манипуляции общественным и личным сознанием.

К настоящему моменту понятие идентичности в системе философского знания выступает, в первую очередь, в качестве определения единого информационного поля, имеющего определенные нормы и правила. Влияние идентичности на характер и результат интерпретации бесспорно, что позволяет определить это понятие в качестве одного из принципов, формирующих специфику интерпретации культурного наследия.

References
1. Alisov, D.A. Kul'turnyi landshaft malogo goroda: voprosy teorii i metodologii // Kul'turnye landshafty sibirskogo goroda: problemy teorii i praktiki [elektronnoe izdanie] / pod red. D.A. Alisova, I.A. Seleznevoi. – M.: Institut Naslediya, 2019. S. 4-17.
2. Vedenin Yu.A. Ocherki po geografii iskusstva. – SPb., 1997. – 224 s.
3. Gegel', G.V. Fenomenologiya dukha. M.: Nauka, 2000. – 495 s.
4. Gorelova, Yu.R. Biblioteki i muzei v kul'turnom landshafte sovremennogo Omska // Kul'turnye landshafty sibirskogo goroda: problemy teorii i praktiki [elektronnoe izdanie] / pod red. D.A. Alisova, I.A. Seleznevoi. – M.: Institut Naslediya, 2019. S. 34-45
5. Regional'naya kul'turnaya politika: metodologiya, instituty, praktiki : Tsennostno-normativnyi podkhod [Tekst]: monografiya / I. I. Gorlova, T. V. Kovalenko, A. V. Kryukov i dr.; otv. red. A. L. Zorin; Yuzh. f-l Ros. nauch.-issl. in-ta kul'turnogo i prirod. naslediya im. D. S. Likhacheva. – M.: In-t Naslediya, 2019. – 206 s.
6. Egorov, V.K. Kachestva chelovecheskogo kapitala: effektivnoe upravlenie i razvitie // Obrazovanie i kul'tura: potentsial vzaimodeistviya i resursy NKO v sotsiokul'turnom razvitii regionov Rossii. Teoriya i praktika sotsiokul'turnogo razvitiya: Sbornik materialov III Kul'turnogo foruma regionov Rossii. Moskva-Volgograd-Novosibirsk-Ryazan'-Syktyvkar, (fevral'-sentyabr' 2017 g.). Vyp. 2/ Sostaviteli i obshchaya redaktsiya: O.N. Astaf'eva i O.V. Koroteeva. –M.: IP Lyadov K.V., 2017. – 576 s. S.21-27.
7. Efimets M.A., Merzlov N.G., Shapovalov D.V. Kul'turnye interesy ustoichivogo goroda v kontekste blagosostoyaniya regiona: Novoural'skii gorodskoi okrug // Observatoriya kul'tury. 2019. T. 16, № 2. S. 142-155.
8. Zakunov, Yu.A. Aksiologicheskie osnovy gosudarstvennoi kul'turnoi politiki // Rossiya kak gosudarstvo-tsivilizatsiya: vysshie tseli i al'ternativy razvitiya: Kollektivnaya monografiya po materialam Yubileinykh mezhdunarodnykh Panarinskikh chtenii, posvyashchennykh 75-letiyu so dnya rozhdeniya A.S. Panarina / Otv. red.: V.N. Rastorguev; nauch. red.: A.V. Nikandrov / Ros. nauch.-issled. in-t kul'turnogo i prirod. naslediya im. D.S. Likhacheva (In-t Naslediya); Mos. gos. un-t im. M.V. Lomonosova, Filos. f-t. – M.: Institut Naslediya. 2016. S. 249-267.
9. Ikonnikova, S.N., Leonov I.V. Osnovnye vektory samootozhdestvlenii v formirovanii kul'turnoi identichnosti // Vestnik Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo instituta kul'tury. 2019. № 2 (39). S. 6-10.
10. Il'in, I.V. Teoretiko‐metodologicheskie osnovy globalistiki. – M.: Izdatel'stvo Moskovskogo universiteta, 2009. – 108 s.
11. Kozlovtseva, N.A. Regional'nye praktiki konsolidatsii russkogo mira na osnove russkogo yazyka // Obrazovanie i kul'tura: potentsial vzaimodeistviya i resursy NKO v sotsiokul'turnom razvitii regionov Rossii. Teoriya i praktika sotsiokul'turnogo razvitiya: Sbornik materialov III Kul'turnogo foruma regionov Rossii. Moskva-Volgograd-Novosibirsk-Ryazan'-Syktyvkar, (fevral'-sentyabr' 2017 g.). Vyp. 2/ Sostaviteli i obshchaya redaktsiya: O.N. Astaf'eva i O.V. Koroteeva. –M.: IP Lyadov K.V., 2017. – 576 s. S.48-55.
12. Kuleshova M. E. Tipy naslediya i ego predmetnaya tsennost' [Elektronnyi resurs] // Tsentr okhrany dikoi prirody: [sait]. – URL: http://www.biodiversity.ru/publications/books/managcult/cultural_resource_ru.zip, svobodnyi, (data obrashcheniya 06.10.2018).
13. Lotman, Yu.M. Istoriya i tipologiya russkoi kul'tury. SPb.: Iskusstvo, 2002. – 768 s.
14. Lotman, Yu.M. Semiosfera / Yu. M. Lotman. – Sankt-Peterburg : Iskusstvo, 2000. – 704 s.
15. Mosolova L.M. Regionalistika i aksiologiya // Eticheskoe i esteticheskoe: 40 let spustya. SPb., 2000. S. 101-103.
16. Roife A.B. Kul'tura regionov Rossii v kontekste kul'turologii M.S.Kagana // Obrazovanie i kul'tura: potentsial vzaimodeistviya i resursy NKO v sotsiokul'turnom razvitii regionov Rossii. Teoriya i praktika sotsiokul'turnogo razvitiya: Sbornik materialov III Kul'turnogo foruma regionov Rossii. Moskva-Volgograd-Novosibirsk-Ryazan'-Syktyvkar, (fevral'-sentyabr' 2017 g.). Vyp. 2/ Sostaviteli i obshchaya redaktsiya: O.N. Astaf'eva i O.V. Koroteeva. –M.: IP Lyadov K.V., 2017. S.38-43.
17. Senyushkina, T.A. Krizis identichnosti i tsivilizatsionnoe nasledie Pravoslavnoi kul'tury // Rossiya kak gosudarstvo-tsivilizatsiya: vysshie tseli i al'ternativy razvitiya: Kollektivnaya monografiya po materialam Yubileinykh mezhdunarodnykh Panarinskikh chtenii, posvyashchennykh 75-letiyu so dnya rozhdeniya A.S. Panarina / Otv. red.: V.N. Rastorguev; nauch. red.: A.V. Nikandrov / Ros. nauch.-issled. in-t kul'turnogo i prirod. naslediya im. D.S. Likhacheva (In-t Naslediya); Mos. gos. un-t im. M.V. Lomonosova, Filos. f-t. – M.: Institut Naslediya. 2016. – 400 s. – (Trudy Instituta Naslediya). S. 173-182.
18. Toinbi, A. Dzh. Tsivilizatsiya pered sudom istorii / A. Toinbi. – M.: Progress-Kul'tura, 1996. – 480 s.
19. Ulinova, I.Kh. Znachenie kul'turnykh industrii v sokhranenii etnicheskogo svoeobraziya kalmykov // Vestnik Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo instituta kul'tury. 2019. № 2 (39). S. 34-39.
20. Frantsiya-pamyat' [Tekst] / Sankt-Peterburgskii gos. un-t; [P'er Nora i dr. ; per. s fr. D. Khapaevoi].-Sankt-Peterburg : Izd-vo Sankt-Peterburgskogo un-ta, 1999. – 325 s.
21. Kul'tura v usloviyakh globalizatsii vzglyad iz Rossii : monografiya / kollektiv avtorov ; pod red. A.N. Chumakova. – M. : KNORUS, 2017. – 372 s.
22. Shpengler, O. Zakat Evropy / O. Shpengler. – Rostov-na-Donu : Feniks, 1998. – 637 s.
23. Eko, U. Otsutstvuyushchaya struktura. Vvedenie v semiologiyu / U. Eko ; per. A.G. Pogonyailo, V.G. Reznik. – M. : Petropolis, 1998. – 432 s