To the question on consequences of staging political reality on the Internet

Borovinskaya Veronika Sergeevna Postgraduate student, the department of Sociology, Moscow State Institute of International Relations of the Ministry of Foreign Affairs of the Russian Federation 119454, Russia, g. Moscow, Prospekt Vernadskogo, 76 vero-nika-vika@mail.ru

Искажение информации как неизбежный побочный эффект коммуникации присутствовало на всех этапах существования символической политики, поскольку при передаче политического сообщения всегда имелась необходимость эстетической модификации информации, что не могло не приводить к искажению исходного посыла и размытию его смысла. Также практически неотъемлемой составляющей коммуникации в таком случае становилось инсценирование политической реальности как «создание определенного образа, ситуации или устойчивой смысловой связи по аналогии с гиперболизированной вымышленной реальностью, «представляемой» на сцене» ^{[9, с. 149]}. Однако сегодня, когда масштаб инсценирования реальности в СМИ при переходе в интернет-пространство увеличился, существенно изменились и последствия, генерируемые подобными искажениями информации, которые и являются предметом данного исследования.

Неопределенность, с которой сегодня ежедневно сталкивается человек, усугубляется потерей доверия к другим людям, политическим организациям и государству, с каждым днем исчерпывается и технологическое доверие как «вера в прочность, надежность, эффективность технических систем, окружающих нас в современном мире, использование которых является необходимым условием нашей жизни» ^{[14, с. 343]}. И, говоря об общей тенденции развития информационного пространства, можно сказать, что технологически обусловленные изменения в процессе коммуникации и передаче информации увеличили политическую неопределенность и недоверие, добавив много дополнительных факторов и переменных, усиливающих искажения информации (социальные сети, интегрированный контент, новостные агрегаторы, мультимедийные платформы), а также переместив акцент с качества и достоверности политических новостей на их «кликабельность».

Трансформации на уровне идентичности

В первую очередь среди последствий инсценирования политической реальности мы рассматриваем изменения в восприятии индивидом самого себя, то есть изменения на уровне политической идентичности. «Новые коммуникационные технологии отделили взаимодействия людей и групп от их фактического присутствия. Эти технологии расширили спектр «обобщенных других», вносящих вклад в конструирование идентичности» ^[11]. В настоящее время каждый человек вынужден проходить процесс самоопределения и самопозиционирования не только в тех группах, с которыми он сталкивается «лицом к лицу», или в рамках социальной группы – индивид должен каждый день снова приходить к выводам в отношении собственного места в глобальном мире, о котором он получает представление из онлайн-коммуникации. Он призван определять свою политическую позицию по множеству вопросов, которые ранее никак его не затрагивали, и наиболее спорные из них могут демонстрировать ему новые стороны собственной личности, которые ранее могли быть неизвестны ему самому. При этом необходимо принять во внимание, что эта и без того непростая ситуация отягчается обилием контента, содержащего инсценирование реальности, которое 1) затрудняет получение информации, необходимой для принятия решений; 2) нагружает каждое сообщение дополнительными и не всегда корректными смыслами.

Наиболее существенное влияние на этом уровне оказывают случаи инсценирования реальности, в которых создается иллюзия общественного мнения. Получая данные о том, каких взглядов придерживается группа, к которой принадлежит индивид, он ощущает давление этой точки зрения и может в результате изменить свою позицию. Если ранее такое воздействие имели только публикуемые в СМИ результаты социологических исследований, то теперь точно так же позиционируются материалы, не имеющие отношения к статистическим выкладкам. В сообщениях, которые позиционируются как обобщение мнений пользователей сети, на деле собраны 4-5 комментария, которые показались автору материала наиболее «цепляющими». Однако если читатель ассоциирует себя с группой «пользователи Сети», то предлагаемая позиция может оказать на него столь же существенное влияние, как и социологический опрос. Поскольку рядовой потребитель контента онлайн-СМИ сейчас постоянно сталкивается с подобными материалами, можно сказать, что элементы инсценирования реальности в еще большей мере влияют на процесс создания новых условий социальных трансформаций. В итоге идентичности сегодня «существуют исключительно в процессе постоянного пересмотра» ^[1].

Кроме того, в подобных материалах кодирование информации становится более узким по сравнению со стандартными новостными материалами. Создающие иллюзию общественного мнения материалы как бы поясняют, какие именно смыслы считали пользователи из исходного сообщения, оставляя все остальные «за кадром». Также, если в исходной новости поднимались несколько проблем, то в дальнейшем произойдет акцентуация только одной из них, по которой журналист и «сформулировал позицию пользователей соцсетей».

Таким образом, пользователь уже однозначно получает не только указания, над какой темой ему стоит думать (это естественным образом задается повесткой дня СМИ). Материалы, содержащие элементы инсценирования реальности также успешно показывают, над каким именно аспектом любой предложенной проблемы читателю следует размышлять, а также демонстрируют, какой вердикт по данному вопросу вынесли представители его группы. Человек, потребляющий информации из сегодняшних онлайн-СМИ в еще большей степени испытывает кризис идентичности за счет того, что постоянно меняются не только факторы, на нее влияющие, но и возможности восприятия данных факторов.

В рамках современного отечественного медиапространства индивид во многом ощущает давление относительно национальной идентичности. Из-за того, что материалы, содержащие элементы инсценирования реальности, нередко сфокусированы на международных вопросах, они требуют очень четкого определения собственной национальной принадлежности, которое зачастую предполагает согласие с рядом установок и стереотипов, что значительно обостряет разделение между «мы-группой» и «они-группой». Иными словами, человек либо принимает те позиции, которые преподносятся ему как превалирующее мнение российских интернет-пользователей, либо принудительно вынужден ставить под сомнение свою национальную идентичность. И несмотря на то, что общий контекст транслируемых установок остается примерно единым, с каждым новым материалом их сфера применения может расширяться и охватывать уже не только взгляды на внешнеполитические события, но также на культуру и социальные взаимодействия.

На институциональном уровне

Не менее важными становятся последствия инсценирования политической реальности в онлайн-медиа на институциональном уровне. На сегодняшний день онлайн-СМИ оказывают чрезвычайно сильное воздействие на формирование картины мира, моральных норм, рационального поведения и эмоциональных реакций индивида. И если на людей, которые имели осознанный жизненный опыт до появления непрерывной онлайн-коммуникации, особенности потребления информации в интернете оказали сравнительно небольшое влияние, то у «миллениалов», которым постоянная доступность интернет-пространства воспринимается как данность, медиаустановки в большей степени формируют картину мира.

Во-первых, следует изучить вероятность формирования у индивида иного взгляда на понятия достоверности и фактичности. Поскольку публикация некорректной информации (а также корректной информации в некорректной форме) в интернете встречается все чаще, существует риск принятия элементов инсценирования политической реальности в качестве «новой нормы». При этом аудитория, которая сперва перестает критиковать положение вещей, а затем принимает его как данность, начинает сама воспроизводить элементы инсценирования реальности при создании контента в социальных сетях. Таким образом, распространение подобной информации обуславливается уже не информационной стратегией отдельных политических акторов или стремлением СМИ расширить аудиторию и обеспечить коммерческий успех, но может постоянно проходить на уровне каждого интернет-пользователя, занимающегося активной деятельностью – от комментирования до производства собственного контента. И уже на сегодняшний день нельзя с точностью сказать, какая информация воспринимается пользователями как достоверная и какая степень искажения информации входит в пределы «допустимого».

Дальнейшее беспокойство вызывает восприятие аудиторией онлайн-СМИ проблем экстремизма и нетерпимости. Поскольку инсценирование реальности зачастую обостряет обособление «другого» по национальным, расовым, гендерным и другим признакам, и стремится к выделению специфических черт «другого» в онлайн-пространстве, существует вероятность проецирования данного разделения в офлайн-коммуникации для тех групп людей, которые в меньшей степени склонны проводить границу между виртуальным и реальным. В сочетании с поощрением агрессии по отношению к «другому» за счет открытого цитирования негативных комментариев пользователей в СМИ, такие тенденции могут вызвать «групповую поляризацию» ^{[16, с. 125-135]}, всплеск экстремизма в разных социальных группах и – в наибольшей степени – в группах риска, в том числе среди молодежи на фоне «ослабления социальных связей в результате деформации институтов социализации и воспитания» ^{[8, с. 740]}. А большой объем поступающей информации, перенасыщенной смыслами, нередко взаимоисключающими, оценками, комментариями, контентом разного формата дает пользователю информационную перегрузку, «сверхвозбуждение, которое может привести к странному и неадаптивному поведению» ^{[10, с. 378]}. В итоге многообразие и рост количества сообщений не приводит к плюрализму и повышению эрудированности, поскольку «общественное сознание реагирует на избыточную информацию, обращаясь к тем же стереотипам, которые позволяют создать упрощенную картину происходящего» ^{[12, с. 58]}.

На уровне медиа

Негативные последствия инсценирования политической реальности в значительной степени сказываются на процессах, происходящих в медиапространстве. В связи с чрезвычайной сложностью структуры коммуникации в онлайн-пространстве, постоянным размытием и редукцией смыслов, возникновением рекурсивных искажений информации встает вопрос о возможности управления коммуникационными процессами в сетевом обществе. При этом воздействие инсценирования оказывается лавинообразным, поскольку те или иные разновидности искажений постепенно принимаются обществом и журналистами, а затем входят в последующее производство сообщений в качестве нормы. Такой новой нормой стало создание материалов, имеющих как минимум два слоя: один из них служит для привлечения внимания аудитории, а другой включает уже ту информацию, которая стала инфоповодом. Такая новость не воспринимается читателем как «газетная утка» и крайне редко вызывает осуждение в комментариях, поскольку аудитория фактически привыкла к некоторой степени «разочарования» от несоответствия посылов на данных двух уровнях даже в рамках экономического и политического дискурсов.

Подчеркнем особо, что аудитория, которая сначала перестает критически воспринимать такое положение вещей, а затем принимает его как данность, впоследствии начинает сама воспроизводить инсценированный контент в социальных сетях, который в силу закономерностей играизации для части пользователей становится уже не развлечением, а основным видом деятельности. В современном обществе «многие профессиональные деятельности и различные игровые практики, которые традиционно считались второстепенным занятием, не только сближаются, но и сливаются, образуя парадоксальный синтез» ^{[5, с. 270]}. В итоге вместо того чтобы корригировать те искажения, которые возникают на уровне СМИ, контент из соцсетей становится дополнительным фактором инсценирования реальности. При этом новые формы взаимодействия между источником, каналом информации и аудиторией, которые появились с развитием соцсетей, внесли важные изменения в цепь коммуникации, которые нередко затрудняют возможность отследить источник сообщения и приводят к хаотизации потоков информации.

Здесь можно наблюдать, что два принципиально важных момента, на которые возлагались надежды исследователей массовой коммуникации в отношении онлайн-журналистики, во многом не оправдались. Так, публикуемый в соцсетях контент не смог стать в полной мере основой гражданской журналистики по нескольким причинам. Безусловно, рядовые пользователи соцсетей часто публикуют сообщения «из первых рук» с места событий – пожаров в жилых домах, эпицентров катаклизмов и т.п., однако наряду с этим другие пользователи Сети могут распространять материалы, не имеющие отношения к событию, как преднамеренно, так и просто в силу отсутствия механизмов проверки данных. Кроме того в случае с рядовыми спонтанными событиями, СМИ редко заинтересованы в том, чтобы намеренно искажать или замалчивать информацию. А в тех случаях, когда это происходит, рядовые пользователи соцсетей крайне редко могут получить доступ к месту события.

Вторая, уже частично упомянутая нами причина, заключается в том, что даже те пользователи, которые имеют не слишком большое количество подписчиков в соцсетях, в какой-то момент осознают себя «производителями контента», целенаправленно подбирают информацию, которая может заинтересовать их собственную аудиторию, а в случае обретения популярности и рекламодателей. В результате личным блогам становятся отчасти присущи те же ограничения и искажения, что и средствам массовой информации. В то время как исследователи были чрезвычайно озабочены «спасением» от искажений в средствах массовой информации за счет инициативы граждан, готовых бороться за «объективное» освещение событий, рядовые пользователи, увлеченные новыми технологиями и множеством возможностей, которые предоставляет интернет-коммуникация, преследуют собственные интересы и не так часто имеют мотивацию воплощать идеалы гражданской журналистики. Таким образом, «недостаток, а по существу, отсутствие гуманистической направленности в инновационной деятельности человека, подмена гуманизма рационально-прагматической целесообразностью стали главным фактором формирования нормальной аномии» ^{[6, с. 9]}.

На уровне политической коммуникации

Инсценирование политической реальности оказывает непосредственное влияние также на процесс политической коммуникации, которая в результате теряет свои ключевые свойства и функции. Вместо рациональности новой нормой стала приемлемость эмоционального и оценочного элемента в политических новостных материалах, которые раньше должны были принципиально содержать только «события omnibus» ^{[2, с. 30]}. Эта тенденция принципиально изменила подход к пониманию экспертного мнения как оценки, основанной на специфических знаниях и опыте, сделав экспертом каждого, кто обладает каким-либо мнением по вопросу. Таким образом, в качестве источника «иррациональности», инсценирование политической реальности становится одним из факторов, которые позволяют создавать общий «иррациональный нарратив» ^{[13, с. 54]}.

Ситуация, в которой политические лидеры регулярно обвиняют друг друга в распространении фейков, подтасовке данных и сами демонстрируют непонимание ситуации на фоне общего информационного хаоса, существенно подрывает доверие общества к политике. Обесценивание рационального и информации как таковой, дискредитация аргументированного дискурса последовательно приводят к разочарованию в политике, аномии как «общему состоянию дезорганизации» ^{[3, с. 127]}, и в итоге к разочарованию в демократических процессах, которые уже представляются аудитории, погруженной в инсценированную реальность, как невозможные на фоне масштабных фальсификаций, которые создаются в том числе ключевыми политиками государств.

На уровне инсценирования рисков

И в результате из этого вытекает еще одно следствие инсценирования политической реальности в интернете – инсценирование политических рисков. «Квинтэссенция современной уязвимости проявляется в нарастании структурной дисфункциональности сложной системы социума, способной к деструктивной рефлексивности, что проявляется в потенциальной угрозе «новых, текущих катастроф», социальных страхах людей относительно возникающих неопределенностей в их жизнедеятельности. Такие сложные системы могут как бы проявлять свою собственную «волю», деструктивную для общества рефлексивность» ^[7]. Даже при отсутствии особенностей онлайн-медиа «в СМИ рискологическая проблематика освещается отрывочно и порой тенденциозно. Даже в странах развитой демократии сообщения о рисках и несчастных случаях преподносятся без каких-либо относительных показателей» ^{[4, с. 150]}. А наличие искажений, производимых соцсетями, новостными агрегаторами и интегрированным контентом, значительно усугубляет ситуацию.

Говоря об инсценировании рисков в дискурсе конфликтов в современном информационном пространстве, необходимо упомянуть об особенностях нелинейной социокультурной динамики, которая в данном случае проявляется в сочетании (как в социальном, так и в информационном пространстве) разных типов риска, относящихся к традиционному, индустриальному и современному обществам.

В российских документах, упоминающих угрозы национальной безопасности страны (Доктрина информационной безопасности, Концепция внешней политики), можно выделить три основные категории угроз: территориальной целостности страны (риски традиционного общества), экономические (риски индустриального общества), и подрыв моральных и культурных основ за счет информационно-психологического воздействия (как проявления «мирового общества риска»). При этом в сегодняшнем информационном обществе первые два типа рисков уже не могут существовать в своем изначальном виде и приобретают новые черты, накладываются на современное социальное пространство и в итоге тесно перекликаются друг с другом.

Анализируя угрозы территориальной целостности, стоит отметить, что на сегодняшний день мы имеем дело не с традиционными общинными сообществами, а с нацией – воображаемым сообществом, представители которого зачастую не имеют контактов лицом к лицу. При этом с появлением глобальной сети интернет (и тем более международных социальных сетей) представители этого воображаемого сообщества могут иметь контакты с представителями других воображаемых сообществ. Здесь глобализация может рассматриваться как угроза существованию нации, поскольку в этом случае предполагается вариант внедрения «чужого» в информационную среду с целью подрыва моральных устоев нации, а также призывов к сепаратизму и подпитыванию антиправительственных настроений. Экономические риски также на сегодняшний день во многом обусловлены информационной безопасностью. Здесь следует упомянуть инсценирование риска глобального кризиса, продовольственного кризиса, а также распространение панических настроений.

Здесь важно отметить, что угрозы информационной безопасности по-прежнему воспринимаются в тесной связи с физическими угрозами, и крайне редко – отдельно от них. Таким образом, как политическим акторам и СМИ, так и аудитории довольно сложно представить ситуацию, когда за инсценированием риска может не открываться реальной угрозы соответствующего масштаба, однако в рамках инсценирования политической реальности подобные ситуации возникают неизбежно и регулярно.

Заключение

Принципиально важным для понимания опасности последствий инсценирования политической реальности является утверждение У. Бека ^{[15, с. 49]} об изменении нормативной модели общества – переход от идеала «равенство» к идеалу «безопасность». В итоге в обществе риска наиболее страшным выглядит не неравноправное общество, а небезопасное, которого население страны пытается избежать любыми средствами, в том числе за счет ограничения прав и свобод. А при рассмотрении данной ситуации в совокупности с последствиями инсценирования, связанными с формированием политической идентичности, институционализацией, политической коммуникацией, становится очевидной необходимость минимизации негативных эффектов инсценирования политической реальности как на локальном, так и на глобальном уровне.

При этом помимо таких опасностей, как стирание политического и снижение качества дискурса, данная проблема ведет к еще более существенным последствиям, когда затрагивает тему международных отношений и когда речь заходит о глобальных рисках.

В результате роста инсценирования политической реальности в интернет-контенте происходит поляризация общества, в том числе по вопросам национализма, которая все более настойчиво требует обособления «другого», выделения его специфических черт и присвоения ярлыков, что в сочетании с ростом аномии и агрессивных проявлений может привести к всплеску радикальных настроений, выражения агрессии, которое потенциально имеет риск перехода из виртуальной среды в реальную.