Criminal law and environmental protection: real potential and limited capabilities in the context of modern environmental crises

Dubovik Ol'ga Leonidovna Doctor of Law Chief Scientific Associate, Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences 119019, Russia, g. Moscow, ul. Znamenka, 10 trednikova@yandex.ru Other publications by this author

Постановка проблемы. В последние десятилетия международное сообщество и подавляющее большинство государств уделяли значительное внимание правотворческим, организационным, экономическим и пропагандистским направлениям противодействия экологической преступности. В общественном и профессиональном юридическом сознании произошла переоценка опасности преступного и в целом противоправного эколого-значимого поведения и причиняемых им последствий в виде ущерба/вреда природе, жизни и здоровью людей, их имуществу, правам, создания угроз для жизнедеятельности, экологической безопасности населения и территории. Эта переоценка привела к принятию целого ряда важных международно-правовых соглашений, актов национального законодательства, созданию специальных структур в рамках правоохранительной системы (экологическая полиция, природоохранная прокуратура), к интенсификации научных исследований в области уголовно-экологического права как в России, так и за рубежом. Наряду с процессами формирования и развития позитивного правового регулирования охраны окружающей среды, определяющего цели, принципы, направления, инструменты и меры охраны биоразнообразия, климата, поверхностных и подземных вод, иных компонентов и объектов окружающей среды совершенствовалось и уголовное законодательство. Эта тенденция достигла пика в 90-е годы XX столетия, когда во многих странах была осуществлена масштабная реформа института уголовной ответственности за экологические преступления. В результате реформы в уголовных (или экологических) кодексах были выделены специальные главы, расширен круг охраняемых объектов, повышены и дифференцированы санкции, в целом созданы условия для эффективной борьбы с наиболее распространенными и опасными видами противоправного поведения (Подробнее о реформе уголовно-экологического законодательства в России и за рубежом см., например ^{[1, 2, 3]}). Таким образом, к началу XXI в. проблема уголовно-правового регулирования противодействия экологической преступности в общем и целом была решена. В доктрине и на практике, естественно, высказывались как положительные оценки, так и критические замечания, предлагались уточнения и поправки, но все они не носили кардинального характера (гл. 26 УК РФ «Экологические преступления» относится до сих пор к числу стабильных: в нее внесено немного изменений по сравнению, например, с гл. 22 УК РФ).

С момента реформы прошло четверть века и ситуация выглядит иначе по целому ряду параметров. Во-первых, возникают и распространяются новые разновидности экологического общественно-опасного поведения, растут объемы причиняемого ими вреда, усиливаются негативные последствия антропогенного воздействия на окружающую среду, не расцениваемые ранее в качестве преступных, а иногда даже и противоправных. Во-вторых, постоянно возникают и интенсифицируются экологические конфликты различного уровня, увеличиваются масштабы экологических кризисов, все чаще происходят природные катастрофы. Это объективно существующие явления и процессы, в которые замешан человек или должен в них вмешиваться. И они нередко связаны с экологической преступностью, порождая либо подпитывая ее.

Судя по всему, уголовное право как законодательство, наука и практика пока недостаточно реагируют на новые реалии, а может быть и не в состоянии сделать это.

Экологическая преступность.При анализе данного феномена следует учитывать несколько объективных и субъективных моментов. В нашей стране действует соответствующее международным стандартам уголовно-экологическое законодательство. Статистически экологические преступления составляют и по количеству зарегистрированных случаев, и по количеству рассмотренных дел незначительную долю в структуре преступности в целом; уровень их латентности продолжает оставаться высоким. В структуре регистрируемой российской экологической преступности преобладают традиционные виды преступлений – незаконная рубка лесных насаждений, незаконная охота, незаконная добыча водных биоресурсов, хотя и их латентность не вызывает сомнений. Подавляющее большинство фактов уголовно-наказуемого загрязнения окружающей среды (вод, атмосферы, морской среды, почвы), нарушения правил обращений с экологически опасными веществами и отходами не фиксируются и не получают надлежащей юридической оценки. Не получают ее пока и новые виды экологических преступлений, хотя об опасности экологического терроризма и экстремизма ^{[4, 5, 6]}, незаконной торговли окружающей средой ^{[7, 8]} сказано немало.

Введение в главу 26 УК РФ статьи 2581 «Незаконная добыча и оборот особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации (и)или охраняемых договорами Российской Федерации» лишь частично снимает проблему, так как не получают должной защиты другие виды живых ресурсов, а преследование незаконной торговли лесными ресурсами либо экологически опасными веществами и отходами затрудняется наличием конкуренции уголовно-правовых норм, сложностью квалификации и доказывания ^[9].

Сопоставление состояния, структуры и динамики экологических преступлений в разных странах несмотря на наличие принципиально общего подхода в регулировании уголовно-правовых средств противодействия им является сложной задачей ^[10] (Сравнительный анализ экологической преступности разных стран и уголовно-экологического законодательства, действующего в них, был приведен в масштабном проекте «Уголовно-правовая охрана природы» в Макс-Планк-институте зарубежного и международного уголовного права под руководством профессоров А.Эзера и Г.Хайне (см. краткую информацию об этом ^[11], а также серию опубликованных индивидуальных и коллективных монографий). В первой декаде XXI столетия исследования экологической преступности осуществлялись по инициативе Европейской Комиссии, Организации экономического содействия и развития, Всемирного банка в различных регионах. Они регулярно проводятся Гринпис и другими экологическими организациями, но имеющиеся статистические данные все же, скорее, характеризуют отдельные направления противодействия преступным посягательствам на окружающую среду либо ситуацию в отдельных странах и регионах Земли и не всегда отвечают требованиям классического криминологического научного подхода). Приходится учитывать объективно существующие различия, например, экосистем, традиций природопользования, уровня индустриализации и т.п. В обладающих огромными ресурсами биоразнообразия странах и в странах, где каждое животное, относящееся к особо охраняемым видам, отслеживается и охраняется, отношение к незаконной охоте, да и вообще к охоте весьма разное. Такого рода объективные факторы сказываются и на поведении при обращении с отходами, при использовании пестицидов и т.п. Кроме того следует учитывать, что ответственность за экологические преступления во многих странах, даже относящихся к континентальной правовой системе, устанавливается не только в уголовных кодексах, но и в дополнительном уголовном законодательстве, то есть в актах экологического, строительного, санитарного и иного права, а также то обстоятельство, что границы между уголовно-правовыми и административно-правовыми запретами (и, кстати, санкциями) нередко размыты.

Современные угрозы окружающей среде, экологическим правам и интересам, жизни и здоровью, безопасности населения и территорий. Они разнообразны и многочисленны, сложны по своей структуре, причинами и последствиям, динамике, зачастую тесно связаны с иными социальными и экономическими факторами. На сегодня, пожалуй, в первую очередь следует выделить такие- наиболее актуальные и масштабные угрозы как изменения климата, загрязнение вод мирового океана, снижение биоразнообразия, лесные пожары, а в перспективе (возможно, не слишком отдаленной) – загрязнение околоземного космического пространства. Экологи активно обсуждают возможность противодействия этим угрозам, меры по их сдерживанию, в том числе правовые. Уголовное право может и должно внести свой вклад в эту деятельность.

Изменения климата.Это глобальная угроза человечеству. Потепление атмосферы Земли нарушает сложившееся экологическое равновесие, приводит к затоплению территорий, распространению пустынь, ураганам, лесным пожарам, сказывается на процессах миграции, аграрной политике, экономической и энергетической безопасности отдельных государств и регионов, порождает массовое протестное движение и борьбу за доступ к ресурсам – вплоть до вооруженных конфликтов. Об изменениях климата не пишет и не говорит только ленивый. В международных документах предусмотрены обязательства по сокращению выбросов парниковых газов и другие меры ^{[12, 13, 14]}. На национальном уровне они конкретизируются и обеспечиваются соответствующими финансовыми, организационными и правовыми средствами, в том числе уголовно-правовыми: ответственность за загрязнение атмосферы предусмотрена УК РФ (ст. 251), и уголовным законодательством других стран. Вопрос заключается в том, соответствуют ли существующие уголовно-правовые запреты, сформулированные более четверти века назад, нынешней ситуации? По всей видимости, нет. Поэтому поднимается проблема климатических войн и климатических преступлений ^{[15, 16, 17]}.

Статья 251 УК РФ «Загрязнение атмосферы» вряд ли может обеспечить требуемую в соврем5енной кризисной ситуации охрану климата, гарантировать реализацию превентивной функции уголовного закона. Даже с учетом иных норм УК РФ (ст. 246, 247, 358) уголовно-правовая охрана климата нуждается в усилении, хотя, безусловно, возможности уголовного права ограничены не только трудностями квалификации, установления вины и проч., но и сложностью этого природного феномена, неоднозначностью причин и следствий, спорностью аргументов и выводов представителей естественных наук- климатологов, физиков, экологов и др.

Лесные пожары. С одной стороны, эта проблема относится к традиционным и уголовная ответственность за поджог леса издавна устанавливалась законодателями разных стран. С другой стороны, в последние годы в условиях изменения климата она приобретает новое качество и масштабы. В 2019 году пожары уничтожили леса на 101 000 кв. км в России, 72500 кв. км в Бразилии (в районе Амазонки), 1050 кв. км в Калифорнии, 60000 кв. км в Австралии (Spiegel. 2020.№4 (18.01.2020). S. 103). Ущерб причинен не только лесным и иным насаждениям, но и биоразнообразию, жизни, здоровью и имуществу людей. Причины лесных пожаров охватывают широкий спектр обстоятельств, к числу которых помимо независящих непосредственно от человеческой деятельности природных явлений (грозы и т.п.) относятся и поджоги (одна из версий о причинах лесных пожаров, вспыхнувших несколько лет назад в Греции – поджоги с целью снизить стоимость лесных и земельных участков), и антиэкологическая лесохозяйственная и аграрная политика (пожары в Португалии и на Юге Франции, в 2017 – 2018 гг., обусловленные ориентацией на монокультуры – эвкалипты и пинии; пожары в районе Амазонки в результате вырубки и выжигания тропических лесов для создания новых пастбищ и шахт по добыче полезных ископаемых), и неосторожное обращение с источниками повышенной опасности при разведке полезных ископаемых, на транспорте, нахождении в лесах и проч. Статья 261 УК РФ устанавливает ответственность как за умышленное, так за неосторожное уничтожение и повреждение лесных насаждений, но ее профилактический потенциал может быть усилен за счет введения состава поставления в опасность, пересмотра санкций и более детального разъяснения Пленумом Верховного Суда РФ содержания и видов ущерба, в том числе для биоразнообразию.

Загрязнение окружающей среды микро и макропластиком. Проблема переработки, уничтожения, хранения и обеззараживании любых отходов чрезвычайно остра. Несмотря на все усилия она решается медленно и с переменным успехом. В последнее время внимание обращено на отходы пластических материалов, попадающих в водные объекты и морскую среду и негативно влияющие на биоразнообразие, осуществление судоходства и т.п. Для решения этой проблемы разрабатываются технологии, принимаются важные правовые документы ^[18]. Статьи 247 и 252 УК РФ в принципе обеспечивают достаточный уровень охраны, хотя в отношении загрязнения морской среды следует обсудить возможность введения состава поставления в опасность, а в рамках эколого-правового регулирования уточнить и изменить регламентацию обращения с пластиковыми отходами, ориентируясь на опыт Европейского Союза и на отечественную практику законодательного регулирования обращения с радиоактивными отходами.

Биоразнообразие как объект уголовно-правовой охраны. В Уголовном кодексе РФ во многих статьях установлена ответственность за посягательства на животный и растительный мир. В общем и целом, благодаря запретам незаконной охоты, нарушения режима особо охраняемых природных территорий и природных объектов и другим в доктрине отмечается высокий уровень защиты этого компонента окружающей среды. Все же следует обсудить необходимость внесения изменений в ст. 258 по образцу ст. 2581, поскольку незаконный оборот (торговля) дикими наземными животными, птицами, амфибиями и др., не являющимися «особо ценными», – явление распространенное и причиняющее значительный ущерб сохранению биологических и генетических ресурсов ^[19].

Таким образом, для повышения эффективности уголовно-экологического законодательства РФ следует обсудить вопросы введения составов поставления в опасность в ст. 246, 250–252, 261 УК РФ (что соответствовало бы и рекомендациям директивы ЕС от 19 ноября 2008 г. об охране окружающей среды уголовным правом), дальнейшей дифференциации санкций, уточнения признаков объективной стороны составов преступлений.