The functions of the theme of memory in the novel “The Buried Giant” by Kazuo Ishiguro

Marinina Yuliya PhD in Philology Docent, the department of Russian and Foreign Philology, Kozma Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University 603095, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, ul. Ul'yanova, 1 umarinina@gmail.com Other publications by this author

Slabunov Vyacheslav Nikolaevich Master's Degree. the department of Russian and Foreign Philology, Kozma Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University 603095, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, ul. Ul'yanova, 1 slabunoffffff@mail.ru

Феномены памяти и забвения – одни из наиболее актуальных явлений для исследования в современном искусстве. Авторы обращаются к различным аспектам этой темы: личная память, память рода и страны (П. Модиано); культурная память (Ж.-К. Гюисманс, И. Бунин); утрата и обретение памяти (У. Эко, Е. Водолазкин) и т.д. Кадзуо Исигуро признавался в Нобелевской речи, что на него повлиял цикл романов Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» ^[1].

Мотив памяти присутствует в романах Кадзуо Исигуро «Там где в дымке холмы» (1982), «Остаток дня» (1989), «Когда мы были сиротами» (2000), «Не отпускай меня» (2005) и др. В последнем романе «Погребенный великан» (2015) мотив памяти становится центральным и проявляется на всех уровнях текста. Если раньше автор останавливал свое внимание на памяти личной, на важности «восстановления» себя через принятие прошлого, то в «Погребенном великане» автор от личного переходит к общественному. Более того, Исигуро не изучает определенную эпоху, напротив, переносит действие романа в мифологический мир, полный волшебных существ и явлений. Тем самым проблема памяти в тексте переходит в разряд «вечных». Актуальность мотива памяти связана с разрывом между традиционным прошлым и нынешней ситуацией в мире, усилившимся в эпоху постмодернизма, деконструкции и отрицания ценностей. В этом плане роман «Погребенный великан» выводит проблему на новый уровень, так как его задача не деконструировать прошлое, напротив, он разрушает симулякр, чтобы реконструировать реальность, какой бы жестокой она ни была.

Действие романа происходит в средневековой Англии после нашествия Артура на земли саксов. Артур уже умер, а хмарь, заполняющая все пространство, не дает жителям вспомнить об ужасах, происходивших с ними в прошлом. Пространство романа является мифологическим, его населяют не только люди, но и различные волшебные существа: огры, эльфы, драконы. Однако в романе нет четкого разграничения на мир «свой» и «чужой», свойственного мифологическому пространству. Из-за хмари «свое» и «чужое» пространства лишились четких границ. В самых первых строках текста автор говорит следующее: «Над речками и болотами нависал ледяной туман — прекрасное убежище для огров, которые в те времена чувствовали себя в этих краях как дома. Люди, жившие по соседству, — остаётся только догадываться, какое отчаяние заставило их поселиться в таких мрачных местах, — наверняка боялись этих тварей, чьё тяжёлое дыхание раздавалось из хмари задолго до появления их безобразных туловищ. Но чудовища эти потрясений не вызывали. Наткнуться на огра считалось делом вполне обыденным…» ^{[2, c.5]}.

Исторически Британия является местом сосредоточения культур нескольких народов, которые захватывали территорию и привносили в культуру острова и расположенных на нем государств свои традиции, верования, мифологию. Английские хронисты «творили» ^{[3, с.16]} историю Британии, излагали ее в собственном представлении, что и отражает образ хмари, служащей своеобразным «текстом» переписанной истории.

С одной стороны, хмарь символизирует забвение, отсутствие прошлого, течения времени, развития. С другой стороны, хмарь не дает возможности вернуться ненависти и кровопролитию. Жители мирно сосуществуют, хотя совсем недавно уничтожали друг друга. Можно сказать, что хмарь является противопоставлена культурной памяти. Память также двойственна: она ограничивает людей, навязывает им традиции, историю, и в то же время именно воспоминания дают знания о культуре народа, дают возможность идти вперед, развиваться.

Все последующие действия героев связаны с образом хмари: одни хотят избавиться от нее (Вистан и Эдвин), другие – защитить Квериг, чтобы не началась новая война (сэр Гавейн). Но есть и те, кто видит обе стороны подобных желаний – Аксель, Беатрис и мастер Джонас, монах из монастыря, в котором побывали герои романа. Так, через образ хмари мотив утраченной памяти реализует себя и на других уровнях текста.

По всему острову расположены остатки «памятников», которые напоминают жителям о великом прошлом. По Платону, воспоминание возникает, когда актуализируются различные знаки-символы, активизирующие созерцательную память ^{[4, с.19]}.

Образ погребенного великана встречается в романе дважды: в начале, когда Аксель и Беатрис отправляются в путь за своим сыном, и в конце, когда герои пересекают каирн великана перед местообитанием Квериг. Согласно мифологии романа, великан погребен глубоко под землей, но, когда он проснется, в мир вернется хаос: «Великан, когда-то глубоко погребённый, зашевелился. Когда же он восстанет, а он восстанет, дружеские узы меж нами покажутся узелками, которые девочки вяжут из цветочных стебельков. По ночам мужчины будут жечь соседские дома. На рассвете — вешать на деревьях детей. Реки будут источать зловоние трупов, раздувшихся от долгого плавания. И, продвигаясь вперёд, наши армии будут расти всё больше, питаясь гневом и жаждой мести» ^{[2, с.357]}. Т.е. пробуждение великана обозначает возвращение памяти и возвращение к войне – к прежним событиям истории.

Образ погребенного великана создает кольцевую композицию романа. Кроме того, он вынесен в заголовок – находится в сильной позиции текста – и он показывает, что забвение не может быть вечным. Хмарь не будет всегда скрывать то, что создало вражду между бриттами и саксами, а, значит, рано или поздно, люди все вспомнят, и начнется новая война. Хмарь лишь временно сдерживает погребенного великана.

Следует обратить внимание, что в мире романа нет никаких упоминаний письменных источников о прошлом мира, есть только обрывки воспоминаний очевидцев, подобные каирну великана памятники, артефакты, которые обрастают легендами и домыслами ^{[5, p.24]}.

Символика романа усиливает значение мотива утраченной памяти. Жилье, в котором обитают Аксель и Беатриса, вместо двери закрывается большой деревянной рамой «с привязанными к ней крест-накрест ветками, вьющимися лозами и чертополохом» ^{[2, c.9]}. Образ чертополоха мы видим в эпизоде, когда Беатриса встречает загадочную женщину на холме возле деревни. Именно здесь Беатриса узнает о причинах беспамятства, что приводит в движение сюжет. Чертополох, если обратиться к христианской символике, символизирует грех, изгнание Адама из рая ^{[6, c. 297]}. Именно после этого эпизода Аксель и Беатриса уходят из деревни и начинают постепенно вспоминать свое прошлое, а значит к ним приходит осознание дел, которые они совершили.

Память – это ориентир, который позволяет двигаться дальше; это набор неких установок, реализуемых через мифы, религию, ритуалы ^{[7, c.15]}, что и проявляется в романе на примере мифологического пространства и героев.

Мотив утраченной памяти реализует себя и в структуре романа. Хронология нарушена, т.к. в романе нет четкого представления о прошлом и будущем. Лишь по мере развития сюжета открываются вспоминания героев, и это помогает нам восстановить последовательность событий.

В самом начале романа Аксель чувствует внутри себя некий «зов», желание найти сына, который ушел из деревни уже очень давно. Хмарь не позволяет Акселю и Беатрисе вспомнить, почему он это сделал. Но то, что его надо найти, становится их целью, то есть мотив утраченной памяти реализует себя здесь как двигатель сюжета. Появляются мотивы путешествия и дороги, встречи с другими персонажами, на которых и строится вся история романа.

Герои романа – Беатрис и Аксель – не помнят своего прошлого. Можно сказать, что в романе есть два взаимосвязанных сюжетных плана: внешний – путь героев в поисках сына, встречи с разными персонажами, и внутренний: некое движение героев внутрь себя, где они обнаруживают свои воспоминания, необходимые для того, чтобы принять настоящее и двигаться дальше.

Почти весь роман эта пара олицетворяет собой восточные категории «инь» и «янь», мужское и женское начало, которое в соединении образует гармонию. Они понимают друг друга, вместе решают проблемы, практически не конфликтуют и олицетворяют для читателя символ целого, единого.

Однако по мере ослабления хмари память постепенно возвращается к героям. Особенно важным это оказывается для Акселя. Воспоминания о том, что Беатрис изменяла ему, что он, в свою очередь, выгнал ее из дома и даже не пустил на похороны сына, мешает герою принять то, что в конце романа Беатрис умирает, хоть и происходит это символическим образом. Сюжет Акселя направлен на реализацию фабулы принятия смерти любимой. По этой причине она отправляется на «остров» с лодочником одна.

Сюжет романа скрывает настоящие мотивы, из-за которых Аксель и Беатриса отправляются в путешествие. Изначально история строится по сюжету «поиск блудного сына», но его расширение за счет включения элементов детективной и готической литературы показывает истинные мотивы: проводы возлюбленной в мир мертвых и восстановление собственной памяти.

Поиски сына становятся катализатором для развития действия. Эта история перекликается с притчей о блудном сыне. Но Кадзуо Исигуро меняет сюжет: в романе «затерялись» скорее Аксель и Беатриса. Именно они блуждают в попытках найти свое прошлое, которое забыли из-за хмари. Подобный мотив позволяет рассматривать текст тоже как притчу, но о памяти и забвении.

Возвращение памяти Акселя способствует его внутреннему развитию, что позволяет ему простить себя и Беатрис, а также отпустить ее, чтобы жить дальше. И момент, когда он отпускает Беатрис, является своеобразным внутренним очищением, так как происходит процесс «сознательного, преодолевающего разрыв, обращения к прошлому» ^{[8, c. 35]}: «Исконнейшая форма, можно сказать, исходное переживание того разрыва между вчера и сегодня, который требует выбора между исчезновением и сохранением, есть смерть. Только с наступлением конца, радикальной невозможности продолжения, жизнь обретает форму прошлого, на котором может основываться помнящая культура <…> Мы говорим, что мертвый «продолжает жить» в памяти потомства, как если бы речь шла о естественном продолжении самодеятельного существования. Но на самом деле речь идет об акте оживления, которым мертвый обязан волевому решению группы не допустить его исчезновения, сохранить его силой воспоминания как члена общности, взять его с собой в шагающее дальше настоящее» ^{[8, c.34]}.

Прошлое Акселя связано с войной, о которой люди забыли благодаря хмари и Квериг. Он был военачальником Артура, участником жестоких событий, порожденных враждой народов. Об этом он тоже долгое время не может вспомнить, т.к. принятие подобного прошлого для героя – непростой шаг. Однако прошлое возвращается из забвения, нельзя отменить то, что было когда-то совершено – центральная идея романа.

Эта же мысль подтверждается концепцией другого персонажа – Вистана. Вистан – один из центральных героев романа Кадзуо Исигуро – на первый взгляд кажется классическим мифологическим героем, который, оказавшись в мире «хаоса», проходит через препятствия и в финале побеждает дракона. По своим качествам он схож с рыцарями артуровского цикла, от которого автор и отталкивался при создании произведения, его имя созвучно имени «Тристан».

Вистан в детстве встретился с Акселем, который стал для него наставником. Однако вера в «авторитет» Акселя – «отца» пошатнулась из-за его действий. Согласно утверждениям Дж. Кэмпбелла, «отец является инициирующим жрецом, при посредничестве которого юное создание вступает в больший мир. И точно так же, как ранее мать представляла «добро» и «зло», так теперь это воплощается в нем, но только с одним усложением — в картине появляется новый элемент соперничества: сына с отцом за господство во вселенной и дочери с матерью за то, чтобы быть этим завоеванным миром» ^{[9, c.87]}. Дальше герой должен «сразиться» с отцом – преодолеть его убеждения. Сам Вистан также становится наставником для Эдвина – мальчика, укушенного василиском и слышащего «зов» драконихи. Вистан слышит «зов» еще в детстве: желание отомстить бриттам. Затем, уже став сильным воином, он отправляется в путешествие, чтобы убить дракониху Квериг, оставленную Мерлином для распространения «хмари», затмевавшей все воспоминания саксов и бриттов о войне. То есть, как и в случае с Акселем и Беатрисой, история персонажа помогает раскрытию истинных мотивов его поступков.

Здесь наблюдается противоречие с классическим мифологическим героем: если культурный герой мифа должен превратить хаос («чужое», неизведанное пространство) в космос (порядок, «свое» пространство), то Вистан, напротив, стремится вернуть в этот мир хаос и разруху: воспоминания людей о кровопролитиях, которые приведут к новым войнам.

Сэр Гавейн – это антитеза Вистана. Он стар, опытен, но слаб и имеет совершенно противоположные убеждения: охранять дракониху, сохранить хмарь и забвение. Гавейн – тот, кем мог бы стать Вистан, отказавшись от мести.

После всех испытаний Вистан расправляется с Квериг, а, значит, «хмарь» начинает рассеиваться, что приводит к развитию сюжетных линий уже других персонажей.

Рассеивание «хмари» – неоднозначный итог путешествия Вистана. Он выполнил свою задачу, и теперь, вместе с Эдвином, планирует возвращаться назад. Такой итог не может согласовываться с классическим окончанием мифологического сюжета.

Внутренние убеждения Вистана деструктивны: его поступок не может привести мир к гармонии. С одной стороны, вернувшиеся воспоминания – это повод для раскаяния людей, связанных с войной, с другой стороны, память выступит причиной новых кровопролитий. Вистан не проходит круг, после которого, вернувшись в «свое» место, он становится духовно на уровень выше. Напротив, он планирует продолжать мстить любому бритту, встреченному им на пути. Этому он учит и Эдвина.

Подобное окончание сюжетной линии Вистана делает его не классическим героем мифа (в том числе и артуровского цикла), а персонажем постмодернистского мышления, направленного на отрицание истины и деконструкцию мира, неверие в положительный исход.

Поступок Вистана действительно несет трагические последствия, но избавление от хмари дает возможность людям свободно выбирать, как они поступят в будущем, как изменят свою жизнь. Однако автор показывает, что «освобождение» тоже окажется иллюзорным, так как Вистан воспитывает в Эдвине ненависть к людям, захватившим остров.

Аксель и Вистан представляют собой две попытки преодолеть свое забвение и вернуть коллективную память. Вистан создает разрыв, резкое революционное изменение, которое может привести к непредсказуемым результатам. Подобное резкое изменение приведет к созданию новой мифологии, то есть поступок Вистана вписан в постмодернистскую систему координат, демифологизация должна повлечь за собой ремифологизцию. Путь Акселя – это путь постепенного воспоминания, путь признания себя как части совершенных злодеяний. Память для него – сознательное обращение к прошлому, понимание неразрывной связи с ним и его принятие. По Кэмббеллу, «Герой — это человек, самостоятельно пришедший к смирению» ^{[9, с.113]}. Именно таким героем в романе Кадзуо Исигуро является Аксель.

На примере Вистана мы видим, что мотив мести взаимосвязан с мотивом памяти. Месть – это способ противостояния забвению, нельзя отменить жестокость, с которой столкнулись люди в прошлом. Сэр Гавейн, напротив, пытается забыть истинное прошлое, идеализируя его, как идеализировали рыцарские романы Cредневековья.

Сэр Гавейн – это образ, заимствованный из средневековой поэмы «Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь». Однако здесь он имеет черты образа Дон Кихота.

На протяжении всего текста Гавейн настойчиво убеждает всех в том, что Артур – благородный полководец, который принес мир в земли саксов. В конце романа выясняется, что нападение Артура не было таким благородным: погибали и мирные жители, и Гавейн знал об этом. То есть он знал правду, но все равно убежденно верил в Артура как великого полководца и правителя, идеализировал прошлое страны. Эта идея поддержана через символ дуба, рядом с которым мы и встречаем Гавейна, так как в христианстве дуб символизирует несокрушимую веру ^{[6, c.54]}. Вера нужна Гавейну, чтобы преодолеть вину, которую он несет на себе за прошлые убийства. Гавейн – персонаж, которому так и не удалось искупить собственные грехи. Подтверждением этому служат и его сомнения в эпизоде, когда он и пожилая пара главных героев оказывается в тоннеле под монастырем; вдовы, которые обвиняют его в том, что он так и не убил Квериг; его нежелание убивать дракониху, так как на самом деле он ее охраняет, боясь возвращения памяти людей.

Поль Рикёр говорит о том, что общество стремится произвести историческую реконструкцию. Оно упрощает то, что было на самом деле, преодолевая тем самым травмирующий опыт. Происходит выбор наиболее приемлемых исторических событий, которые помогут обществу существовать дальше. Именно это мы и видим на примере Гавейна ^{[10, c.272]}.

Эдвин – ученик Вистана – олицетворяет собой будущее, которое последует за гибелью Квериг. Но автор не просто так сравнивает Эдвина с мулом, который тянет телегу по кругу:

«Иди вокруг телеги, Эдвин. Вокруг телеги, ещё и ещё, потому что ты — мул и привязан к большому колесу. Ещё и ещё, Эдвин. <…> Крути его, Эдвин. Ещё и ещё. Ещё и ещё.

И он последовал её приказу, держась за телегу и перебирая руками, чтобы продолжать движение» ^{[2, c.105-106]}.

В одном из эпизодов Вистан привязывает Эдвина к веревке, чтобы тот вел его в нужном направлении. Воин постоянно говорит ему о необходимости мести, даже к тем, кто не причинил зла. Эдвин, как и Квериг, – персонаж, лишенный выбора. И дракониха, и мальчик действуют под чужим влиянием. Это наталкивает на рассуждения о том, каким будет будущее в романе.

Образ Артура для Британии связан с героическим и великим прошлым острова, это символ истинной Британии. Включение образа короля Артура создает «поле для эксперимента в области построения модели национального образа-персонажа, разработки исторического и / или мифопоэтического сюжета» ^{[11, c.110]} Артур – это король былого и грядущего, он связывает прошлое, настоящее и будущее. Хотя в повествовании Артур напрямую не фигурирует, однако мифология мира, в котором происходит действие романа, отсылает читателя к мифологии артуровского цикла. На протяжении истории образ Артура все более мифологизировался, приобретая черты идеального рыцаря, живущего по законам чести и достоинства. Даже его смерть не является завершением правления. Образ погребенного великана – отсылка к мифу об Артуре как о умирающем и воскресающем боге, который восстанет, если Британии будет угрожать опасность. Но деконструкция, раскрывающая истинный облик Артура, показывает историю как процесс вечной интерпретации прошлых событий, которые не согласуются с настоящей реальностью. Быть королем «былого и будущего» значит манипулировать сознанием людей ради сохранения ощущения мира и стабильности. Образ Артура выступает некой основой, на которой строится пространство романа. Для людей это объединяющий центр, скрывающий истинное положение вещей.

Большую роль в этом играет образ Мерлина, волшебника, который оставил Квериг для распространения хмари.

Оба персонажа, по сути, создают условия, в которых теряется различие между прошлым и будущим, в которых настоящего как такового тоже не существует. Стерта граница между реальным и вымышленным. В таких случаях, по мысли А. Трофименко ^{[12, c.86]}, связующим звеном выступает творчество. То есть действие Мерлина, кроме манипулирования сознанием людей, может рассматриваться как акт творения, искусства. Одна из функции искусства – эскапизм. Туман помогает людям отвлечься от жестокости реального мира, создает условия для спокойного существования. Как и в случае с проблематикой памяти или действиями других персонажей, Артур и Мерлин не являются однозначно негативными образами. Их деятельность, как и творчество людей, несет исцеляющую функцию, об этом упоминает и Гавейн: «Умоляю, уйдите и позвольте Квериг потрудиться ещё немного. Год или два, больше она не протянет. Но даже этого может хватить, чтобы старые раны окончательно затянулись и меж нами установится вечный мир. Взгляните, как она цепляется за жизнь! Будьте милосердны и уйдите отсюда. Пусть эта страна покоится в забытьи» ^{[2, c.343]}.

В этом плане Британия, как остров, который является средоточием культурных особенностей разных народов, помогает интерпретировать образ Мерлина как художника, желающего помочь людям объединиться через творческий акт.

Однако деятельность как Артура с Мерлином, так и любого другого персонажа романа (в первую очередь Вистана) лишь подтверждает мысль о том, память невозможно изжить из человека. Памяти, как и другим образам романа свойственен дуализм, присущий мифологическому мышлению: «Великан предстает в романе как некое хтоническое существо с разрушительной силой, однако его образ также носит амбивалентный характер, поскольку в нем соединяются добро и зло, что характерно в целом для мифологического сознания» ^{[12, с.392]}. Она, по мысли Ф. А. Степуна ^{[14, c.8]}, властвует над временем, стремиться вернуть невозвратное. Независимо от действий Вистана или Гавейна Квериг уже умирала, а, значит, сила хмари ослабнет и вернет все воспоминания, отнятые у людей.