The state of public city protection movements (on the example of Barnaul)

Kachusov Dmitrii Anatolevich Senior Educator, the department of Political Science, Altai State University 656049, Russia, Altaiskii krai, g. Barnaul, ul. Lenina, 61 dmitrij.kachusov@mail.ru

Введение.

Последние два десятилетия в российской политике отмечается рост авторитарных тенденций, выхолащивание институтов реальной представительной демократии, увеличение закрытости и непрозрачности процесса принятия и реализации политических решений. Политическая сфера исключается из области активности граждан, что вынуждает их искать возможность приложения своих усилий в неполитическом пространстве, в том числе в сфере социальной кооперации и взаимопомощи ^{[1, с. 51]}. Эту тенденцию можно связать с рассмотренным исследователем О. В. Поповой феноменом «рассерженных горожан» – активизации протестных настроений в ряде крупных городов в период электорального цикла 2011-2010 гг. в период с декабря 2011 г. по март 2012 г. Несмотря на явный политический характер причин протеста, он не носил конкретной идеологической направленности, но «являлся прежде всего проявлением гражданской активности и ответственности, а не оппозиционности и критиканства как такового» ^{[2, с. 76]}. После затухания протестных политических движений, многие их участники разочаровались в возможности влиять на политику и переключились на другие, более «земные» сферы общественной жизни.

Локальные общественные движения в России.

Низовой уровень российского социума не так «плотно» контролируется властями, и в его рамках Н. С. Юханов ^{[3, с. 106–107]} и Н. Н. Ягодка отмечают существование довольно устойчивой тенденции на «формирование нового общественного запроса: в России расширяется слой … активных граждан, защищающих свои права в сферах, которые касаются улучшения качества жизни. Характерной чертой формирующегося запроса является его «гражданственность», он возникает «снизу», исходит из конкретных проблем граждан» ^{[4, с. 132]}. Небольшой, но довольно устойчивый общий экономический и социальный подъем 2000-х гг. привел к повышению требований горожан к благоустройству, экологии, комфортной среде мест проживания, что еще более стимулировало самоорганизацию граждан в решении собственных проблем

Гражданская активность аккумулируется на уровне местного самоуправления в виде локальных, в частности городских, самоорганизующихся сообществ. Как отмечала отечественный социолог И. А. Халий, в условиях российских регионов уже указанная ситуация «отстранения» населения от реальной политической жизни дополняется довольно малой внешней мобильностью жителей даже крупных городов, что поневоле разворачивает вектор активности в сторону непосредственного окружения. Современный индивид «не способен радикально влиять на происходящее в мире, но на локальном уровне, т.е. непосредственно в месте своего проживания, в ситуации трансформации, реформирования социальных институтов для защиты собственной жизни он вынужден делать попытки оказывать влияние на происходящее» ^{[5, с. 21]}.

Весьма интересна позиция местных властей по отношению к данному феномену. С одной стороны, на муниципальном уровне сохраняются серьезные разночтения между поднимаемыми населением вопросами и повесткой органов власти, что приводит к взаимному недоверию и трудностям в налаживании продуктивного взаимодействия. С другой стороны, ресурсная ограниченность на местах приводит к тому, что «власть отнюдь не против делегировать решение многих жизненно важных, прежде всего социальных проблем, институтам гражданского общества, что позволило бы “разгрузить” многие государственные органы, решить проблему кадрового голода на уровне МСУ» ^{[6, с. 27]}.

Местные органы власти в целом благосклонно относятся к гражданским инициативам «снизу», так как подобная деятельность, как правило, «не претендует на участие в конкуренции за политическую власть» и не несет угрозу текущему социально-политическому порядку ^{[4, с. 131]}. Это приводит к ситуации параллельного сосуществования объединений гражданских активистов и органов управления, которые могут заниматься одними и теми же вопросами, подходя к ним с разных позиций, но не вступая в конфронтацию, если не нарушается сложившийся «баланс сил». И даже если деятельность возникающих объединений приобретает оппозиционную направленность, она, как правило, остается подчеркнуто аполитичной. Более того, нередко сообщества активистов сами апеллируют к институтам государства и местного самоуправления, указывая на проблемы и призывая их решать в соответствии с законодательством и/или справедливостью.

Локальные движения возникают как ответная реакция активного населения на «неустроенность» местных реалий и формируются под влиянием «идентичности места, суть которой заключается в формуле «я – гражданин своей малой родины». … Многие люди осознают себя, свою жизнь и жизни последующих поколений неразрывно связанными с местом проживания – непосредственной средой обитания» ^{[5, 103-104]}. Практика Алтайского края показывает, что задачи, решаемые большинством локальных движений, концентрируются в трех основных проблемных областях: градозащитная деятельность и создание благоприятной среды проживания, улучшение экологической обстановки, воспитание патриотизма и сохранение исторического наследия.

Сообщества градозащитной тематики охватывают широкий круг вопросов, проблем и интересов жителей городов, а их развитие способствует коллективному поиску решений и стимулированию горизонтальных гражданских взаимоотношений. Данные сообщества не являются массовыми, но нацелены на решение широкого спектра задач: создание комфортного для жизни человека городского пространства, разработку проектов культурного пространства для горожан, поддержку гражданских инициатив по благоустройству, защиту зеленых насаждений и исторических памятников города, сбор и распространение информации по актуальным городским проблемам. Столь широкая проблематика обуславливает тесную связь граградозащитного движения с экологическим и историческим, так как многие вопросы в большей или меньшей мере лежат в сфере их деятельности.

Общественные градозащитные движения г. Барнаула.

Движения городской проблематики в Алтайском крае относительно «молоды». Не смотря на то, что и ранее находились неравнодушные активисты и энтузиасты, свою массовую институционализацию градозащитная деятельность получила в середине 2010-х гг. В 2013-2014 гг. были образованы такие объединения, как «Шпиль – Барнаульское городское сообщество», «Градика – городские инициативы и проблемы», «Цивилизованный город» и т.д., которые с помощью социальных сетей получили широкую общественную поддержку. Данные сообщества в основном сконцентрированы в Барнауле. События 2018 – начала 2020 гг., а именно вопрос реконструкции сереброплавильного завода, борьба против коммерческой застройки исторической части города, против уничтожения парковых зон и зеленых насаждений, еще более активизировали данный процесс. Хотя основной формой деятельности движений остаются одиночные пикеты, петиции, обращения и иные формы привлечения внимания общества и власти к проблемам городской жизни, в Барнауле прошло и несколько массовых по меркам города протестных акций ^[7].

На май 2020 г. в числе движений, посвященных вопросам обустройства города, можно выделить такие объединения, как «Шпиль – Барнаульское городское сообщество» (1132 подписчиков в ВКонтакте, в Facebook – 2196) ^{[8, 9]}, «Градика – городские инициативы и проблемы» (1282 подписчиков в ВКонтакте, собственный сайт») ^{[10, 11]}, «Urban History: Неизвестный Барнаул» (3283 подписчиков в ВКонтакте) ^[12], «Цивилизованный город» (1176 подписчиков в ВКонтакте) ^[13], «Изнанка Барнаула. Гражданский патруль Барнаул» (530 подписчиков в ВКонтакте) ^[14], Телеграм-канал «Барнаульский нытик» (954 подписчика) ^[15].

Аудитории сообществ примерно одинаковой численности частично совпадают по кадровому составу и имеют в среднем по 20-25% общих членов. В частности, «Градика» и «Шпиль» имеют 270 общих подписчиков, «Цивилизованный город» и «Шпиль» - 249 подписчиков и «Градика и «Цивилизованный город» – 295. Более крупное сообщество – «Urban History: Неизвестный Барнаул», ставящее задачей не только создание «дружественной» среды проживания в городе, но и поиск, сохранение и популяризацию объектов историко-культурного наследия краевой столицы, также включает в себя участников трех вышеперечисленных групп: «Шпиль» - 306 человек, «Градика» - 270, «Цивилизованный город» - 221. Это может свидетельствовать о довольно высокой «плотности» социальной базы этих движений, когда многие участники подписаны более чем на одно сообщество, а те люди, которые составляю наиболее активное «ядро», состоят сразу в нескольких. С другой стороны, это указывает и на ограниченность круга участников градозащитных движений в Барнауле.

Публикационная активность у сообществ также очень разнится. За последний год (с 1 июня 2019 г. по 31 мая 2020 г) в сообществе «Шпиль» было опубликовано 54 поста по тематике группы, в «Urban History» – 16, в группе «Градика» – 9 и в группе «Цивилизованный город» – всего 3. В их число входят авторские посты, созданные активистами из «ядра» данных групп, перекрестные репосты из других сообществ градозащитной тематики, а также перепечатки материалов городской проблематики из электронных изданий информационных агентств края.

Особняком стоит относительно небольшой паблик «Изнанка Барнаула», выполняющий своего рода роль «гражданского патруля», выявляющего местные проблемы, что прямо и отмечено в описании сообщества. За указанный период в нем было опубликовано 335 поста, которые посвящены, прежде всего, вопросам благоустройства и жизнеобеспечения на уровне определенного дома, квартала или объекта инфраструктуры.

Данные сообщества не имеют фиксированного членства, демонстрируют разную степень активности, могут насчитывать от сотни до нескольких тысяч сторонников и представляют собой сетевые образования, объединяющие граждан, имеющих общие интересы, в виртуальном пространстве. Общая численность таких участников относительного населения города невелика, они могут быть не знакомы вне онлайн-сообществ, однако их членство в одной сети позволяет активнее распространять информацию, мобилизовать сторонников и влиять на общественное мнение. Как отмечает Е. В. Морозова, «благодаря программным сервисам у членов сетевых сообществ появилась возможность использовать инструменты оперативного поиска нужных контактов и быстрого установления связей между людьми для совместных гражданских акций и общественной деятельности, тем самым реализуется функция самоорганизации сообществ» ^[16] .

Большую роль в этом играет возрастная структура сообществ градозащитной направленности – в основном их состав составляет молодежь до 30 лет. Например, в сообществах «Шпиль», «Urban History» и «Цивилизованный город» почти половина участников имеют возраст до 30 лет (49%, 44% и 43% соответственно), в сообществе «Градика» – таковых треть. Эти данные соотносится с портретом «типичного» активиста, сформированным исследователями Института социологии РАН: «россиянин в возрасте до 30 лет, имеющий высшее образование и проживающий в крупном областном или краевом центре, относящий себя к средним слоям общества и достаточно часто … использующий социальные сети» ^{[17, с. 12]}.

Исследователь А. Б. Скуратов, рассматривая подобные интернет-сообщества, отмечал рост их численности и активизацию участия в общественной жизни. «Пользователи сети по всему миру все чаще становятся членами сообществ (форумов, интернет-конференций, чатов), локализованных в пределах конкретных территориальных образований… Локальные интернет-сообщества в этой связи имеют потенциал для формирования самобытности, устремленной в будущее» ^{[18, с. 8]}. В итоге «социология фиксирует появление крупных интернет-сообществ, которые вплетаются в социальную ткань функционирования крупных городов» ^{[18, с. 8]}.

Кроме уже рассмотренных объединений, к градозащитной сфере могут быть отнесены еще сообщества, посвященные конкретной проблеме или событию, например, проведению субботника, сохранению определенного культурного объекта, благоустройству зеленой зоны и т.д. В качестве примера можно привести такие, как «Субботники Парк БМК – народный парк!» (сообщество ВКонтакте с 106 подписчиками, 45 публикаций за год) ^[19] или «Спичка» (имеет собственный сайт) и сообщество в контакте «Субботники на Спичке» (610 подписчиков, 179 постов) ^{[20, 21]} или созданная уже в 2020 г. «Купеческий Квартал» – 106 человек и 19 постов) ^[22].

Их проблемное поле и состав участников частично совпадают с уже рассмотренными градозащитными организациями, какими как «Шпиль», «Градика» или «Urban History». Сообщества второго типа обладают меньшей численностью, в основном включая постоянный состав активистов, непосредственно участвующих в практической деятельности. Меньший масштаб распространения подобных объединений подтверждает еще один тренд общественной жизни: граждане демонстрируют большую готовность к ведению дискуссии по актуальным проблемам городской жизни, чем к и регулярному практическому участию в их решении.

Заключение.

Подводя итог, необходимо признать, что сам факт наличия общественных движений градозащитной проблематики как участников социального процесса позволяет говорить о частичной реализации идеи совместного управления (governance) на муниципальном уровне. Ее дальнейшее развитие возможно при условии, что будет развиваться институциональная среда, которая сможет «предоставлять возможность аккумулировать мнения многочисленных политических и общественных акторов, способствовать обмену мнений, поиску консенсуса при принятии политических, экономических, социальных и иных решений, имеющих поддержку широких общественных кругов» ^{[23, с. 17]}.

Анализ городских монопроблемных сообществ г. Барнаула показал, что они являются частью всероссийского тренда по формированию самоорганизующихся сообществ на местном уровне. Ориентация данных движений на постматериальные ценности, которые пока не нашли широкой поддержки у населения, обуславливает ограниченность социальной базы, в основном представленной «неравнодушной» молодежью и вынуждает к тесному взаимодействию между собой. В настоящий момент большая часть горожан не готовы к коллективным и постоянным действиям по самостоятельному планированию развития и решению проблем своих населенных пунктов. Однако интернет стал серьезным инструментом для развития данных объединений, предоставив среду для их существования в публичном пространстве и каналы коммуникации.