Decolonization of Cyprus and position of the Soviet Union (1953-1959(

Tasoulas Argyrios Postgraduate student, the department of Theory and History of International Relations, People's University of Friendship of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Ul. miklukho-Maklaya, 10, 2, of. 404 argyr22@gmail.com

Введение

Роль Советского Союза в кипрском вопросе остается малоисследованной главой Холодной войны, особенно по сравнению с той ролью, которую играли в нем западные страны. Тем не менее, это интересный пример дипломатии периода Холодной войны, указывающий на важность послевоенного антиколониального движения, восприятия Советским Союзом борьбы за независимость киприотов и его тактики по этому вопросу. Советский Союз заранее предсказал, что Кипр может стать яблоком раздора между Грецией и Великобританией, поскольку и греки, и греки-киприоты выступали за Энозис (объединение) с Грецией, а англичане постоянно от этого отказывались ^[9].

Что касается роли кипрского вопроса во внешней политике Советского Союза, то этому посвящен очень маленький корпус исторических трудов. Эта проблема затрагивалась К. Артамоновой ^[1], А. Р. Нортоном ^[32] и А. Стергиу ^[36]. В российской исторической науке некоторые аспекты кипрского вопроса в советско-греческих отношениях рассмотрели А. А. Улунян ^[12] и А. А. Калини ^[10].

Изложение событий в настоящей статье начинается в 1953 году, когда произошли важные международные события. В этом году советская внешняя политика была переформатирована после смерти И. В. Сталина: были урегулированы отношения с Грецией, был образован греко-турецко-югославский союз (Балканский пакт), заключено греко-американское военное сотрудничество. Следует также отметить, что в 1954 году греки впервые обратились к Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций с просьбой обсудить вопрос о Кипре. Анализ событий заканчивается в 1959 году, когда были подписаны кипрские соглашения, и Кипр получил независимость от Великобритании.

В то время как исторические научные исследования анализировали роль Греции, Великобритании и Турции в годы кипрской борьбы за независимость, относительно меньше работ появилось о взаимодействии Греции с другой крупной сверхдержавой Холодной войны – Советским Союзом.

Статья отвечает на вопрос, почему Советский Союз поддержал независимость Кипра. Советский Союз подал руку помощи кипрскому народу в его борьбе за самоопределение по двум основным причинам: чтобы укреплять советские позиции на Ближнем Востоке в период сильного антиколониального движения; и чтобы создать политические проблемы на юго-восточном фланге НАТО. В рамках данной статьи использованы материалы МИД Греции, МИД Российской Федерации и личный архив премьер-министра Греции Константиноса Караманлиса, находящийся в Афинах.

Великобритания купила Кипр у Османской империи в 1878 году, и Кипр оставался британской колонией до 1960 года. В первые годы киприоты-греки с радостью приветствовали британское присутствие, веря, что новые либеральные правители будут более терпимы в своем управлении и уступят Кипр Греции, как сделали это с островами Эптаниса в 1864 г. Однако их ожидания вскоре были обмануты. Приобретение Кипра было связано с экспансией Великобритании в Средиземноморье ^{[26, с. 31]}.

Британская Империя никогда не была статичным политическим образованием, и это очевидно на протяжении всего колониального периода и во время деколонизации. К каждой колонии англичане относились по-разному в зависимости от местных условий и имперских экономических и политических интересов. Например, в начале 1930-х гг. многие колонии, включая Индию, получили различные варианты самоуправления, а другие, включая Кипр, были лишены таких возможностей и поставлены под жесткое колониальное правление. Аналогичные решения были приняты после окончания Второй мировой войны, когда нескольким колониям было предоставлено право на самоопределение, а другим – нет. Кипр начинал приобретать определенное значение только после потери Великобританией Палестины и Индии в конце 1940-х гг. ^{[25, с. 1]}.

После окончания Второй мировой войны Кипр стал полезен Великобритании как военная проекция британской власти на Ближнем Востоке и для планирования воздушной кампании против Советского Союза. Хотя в 1954 году были высокопоставленные должностные лица, которые выражали сомнения относительно долгосрочного стратегического значения Кипра, потеря Суэцкой базы стала поворотным пунктом для британского военного планирования: Кипр стал нужен в качестве военной и воздушной базы ^[38]. Не менее важным был тот факт, что Кипр мог бы разместить на своей территории новую систему вооружений: появление реактивных бомбардировщиков и ядерного потенциала у Великобритании означали, что ее военно-морские силы могли нанести из Восточного Средиземноморья удар по двум важным направлениям: на Ближнем Востоке и по Советскому Союзу. Таким образом, Восточное Средиземноморье, включая Кипр, стало полезным в «периферийной стратегии» против Советского Союза ^{[21, c. 1147]}.

Между тем, новый послевоенный мир пришел к краху колониальных моделей. Новые сверхдержавы – Советский Союз и Соединенные Штаты – Америки, в принципе, заняли антиколониальную позицию. США считали, что колониализм являлся политической проблемой европейских колонизаторов. И поскольку сами США образовались как государство, благодаря деколонизации XVIII в., их отношение к нему было негативным. Именно по настоянию и даже по принуждению США британцы были вынуждены дать независимость своим колониям ^[31]. С другой стороны, и политика СССР по отношению к колониализму была крайне отрицательной. Коммунизм был идеологическим противником империализма. Соответственно, СССР выступал против империализма и колониализма ^[7].

Борьба за самоопределение киприотов

На протяжении рассматриваемого периода политическая конкуренция на Кипре строилась, в основном, по трем линиям раскола. Первым и наиболее важным элементом, вызывающим разногласия, являлся этнический фактор ^[13]. Этот раскол между греками-киприотами (82% населения) и турками-киприотами (18% населения) был институционально создан британскими властями, которые поощряли членов обеих этнических общин поддерживать требования и интересы своей собственной этнической группы ^[35]. Второе разногласие касалось отношения к колониализму. В греческой общине антиколониализм трансформировался в политическое требование союза с Грецией (Энозис) и стал краеугольным камнем мобилизационных усилий ^{[5, с. 81]}. Подход отдельных лиц и общин к вопросу о колониализме представлял собой наиболее острый и вызывающий разногласия политический вопрос. Однако антиколониализм не являлся единой позицией. Третье противоречие было классовым. Оно породило длительный идеологический раскол в кипрской политике между левыми и правыми ^{[26, c. 33]}.

Антиколониальное движение на Кипре начало набирать обороты в конце Второй мировой войны. Новая политическая организация под названием Прогрессивная партия трудового народа Кипра (АКЭЛ) оказалась в 1941 году решающей силой, способствующей превращению конфликта в идеологическую битву ^[37]. Это вызвало реакцию кипрской церкви и правящих классов, что привело к развитию массовых политических организаций: как левых, так и правых. Лагерь правых был встревожен, и в 1942 году была создана первая общесистемная (панциприйская) политическая партия правых – кипрская Национальная партия (КЭК) – ставящая целью вернуть себе лидерство в Энозисе и противостоять АКЭЛ. Правый Энозис, однако, не носил антиколониального характера, а принял характер морального, антикоммунистического крестового похода, который в последующие годы усилился ^{[26, c. 39]}.

После того как в 1950 году Макариос III был избран архиепископом Кипра, всекипрский референдум показал, что более 95% греков-киприотов выступали за Энозис. В то время Греция, глубоко ослабленная, как раз выходила из своей гражданской войны, и хотя коммунистическая политика была в ней запрещена, влияние демократического левого крыла нельзя было игнорировать ^{[18, c. 105]}. Вскоре КЭК была заменена крайне политизированным движением кипрско-греческого народа – Национальной организацией кипрских бойцов (ЭОКА) ^[19]. Эта организация, возглавляемая полковником, позднее генералом, Георгиосом Гривасом, превратилась из небольшой группы в стихийное народное движение, неподконтрольное Афинам. Оно не являлось террористической организацией, как утверждается в британских колониальных и других документах, а представляло собой национальное движение сопротивления и освобождения. Эту массовую народную борьбу, имевшую своей главной политической целью самоопределение и Энозис к матери Греции, следует рассматривать в контексте прогрессивной антиколониальной борьбы, составлявшей часть международной жизни в 1950-х гг. ^{[18, c. 106]}.

Национализм стал определяющим фактором в межпартийных отношениях и балансе сил на Кипре, в то же время он оказал большое влияние на то, как политические деятели острова взаимодействовали с британскими властями ^{[25, c. 3]}. Иными словами, национализм постепенно стал инструментом в руках политических партий в их борьбе за политическое господство, а также составной частью той позиции, которую они избрали против колониальных властей.

Политическая ситуация в Греции в это время менялась. Премьер-министр генерал А. Папагос умер, а новый премьер Константинос Караманлис возглавивший Грецию, формировал новую стабильную внутреннюю и внешнюю политику. Кипр занимал первое место в повестке дня в качестве важнейшего вопроса национальной безопасности ^{[42, c. 8]}. Греческое правительство внесло кипрский вопрос в ООН, добиваясь от своих союзников проголосовать за прекращение британской колонизации острова, но греки оказались в странной ситуации. Союзники по НАТО были против претензий греческого правительства, а Советский Союз и его союзники, напротив, выступили за, открыв, таким образом, новую страницу в дипломатических отношениях между Грецией и Советским Союзом ^{[23, c. 128]}.

Макариос III, со своей стороны, твердо верил, что кипрский вопрос может быть решен только в том случае, если Кипр и Греция окажут серьезное давление на Великобританию. В Греции также существовало много мыслителей, разделявших эту веру, включая генерала Гриваса. ЭОКА приняла решение осуществлять вооруженную борьбу. Она официально началась 1 апреля 1955 года. АКЭЛ яростно выступала против вооруженной борьбы, эта партия решительно заявила о своей поддержке мирной, массовой политической борьбы, которая охватит всех киприотов (греков и турок, левых и правых). Вооруженное движение ЭОКА представляло собой радикальный метод утверждения Энозиса и резко отличалось от более ранних стратегий антиколониальной мобилизации. К 1957 году вооруженная борьба ЭОКА явно зашла в тупик. Архиепископ Макариос решил изменить цели и добиваться независимости вместо Энозиса. Это было обнародовано в сентябре 1958 года ^{[26, c. 41]}.

Тактика Великобритании заключалась в мобилизации турок острова против греков, чтобы выступить в конфликте между соседями в качестве модератора ^{[35, c. 151]}. Великобритания также воспользовалась плохими отношениями между Советским Союзом и Турцией, поскольку турецкие власти уже обратились к Лондону и Вашингтону в поисках дипломатической поддержки, чтобы противодействовать Москве ^{[20, c. 61]}. В 1952 году Турция вместе с Грецией вступила в НАТО, и в стране началась антикоммунистическая кампания. В 1955 году кипрская проблема являлась самым важным «национальным вопросом» Турции ^[8]. Создание Турецкой организации обороны (ТМТ) – военизированной группы с экстремистской националистической повесткой дня, возглавляемой непосредственно высокопоставленными турецкими офицерами, – было лучшим примером настойчивой националистической политики турок, начавших террористические нападения на греков, обвиняя в этом турецких коммунистов. В период, когда греки-киприоты боролись против колониального правления, TMT, многие из членов которой были завербованы британскими спецслужбами, выдвинула программу раздела Кипра по этническим и территориальным линиям ^{[18, c. 118]}.

Таким образом, Великобритания в 1957-1958 гг. стремилась найти политическое решение, пытаясь извлечь для себя максимальную выгоду после кипрского урегулирования. Лондону требовалось обеспечить безопасность своих военных баз на острове. Что касается хрупкого баланса между Грецией и Турцией, то было бы желательно урегулировать кипрский вопрос при сохранении дружбы обеих стран. Однако, если это оказывалось невозможным, не было другого выбора, кроме как попытаться удовлетворить Анкару. В феврале 1959 года Греция и Турция, под давлением США, договорились о компромиссе: создании независимого кипрского государства, которое не будет иметь права объединяться полностью или частично с другой страной. Когда были подписаны Цюрихско-лондонские соглашения 11 и 19 февраля 1959 года, Великобритания согласилась с перспективой базирования на Кипре. По мнению Лондона, хотя анклавы были менее привлекательны, чем полный суверенитет, это было лучше, чем ничего ^{[21, c. 1162]}.

Подписание Цюрихско-лондонских соглашений между Великобританией, Грецией, Турцией, общинами киприотов-греков и киприотов-турок ознаменовало конец британского владычества на Кипре. Независимая Республика Кипр была основана годом позже, в 1960 году ^{[41, c. 148]}.

Однако британский фактор продолжал влиять на политическую жизнь молодого государства, главным образом, из-за двух находящихся на его территории британских военных баз и того факта, что Великобритания была одной из трех держав-гарантов (наряду с Грецией и Турцией). Вопрос о присоединении Кипра к Британскому Содружеству поначалу оставался нерешенным, но дискуссии продолжились, и Кипр присоединился к Содружеству в 1961 году ^[22].

Политическая элита молодого государства была активно представлена бывшими членами и сторонниками ЭОКА. На первых президентских выборах, состоявшихся в декабре 1959 года, президентом был избран архиепископ Макариос III, набрав 67% голосов по сравнению с кандидатом АКЭЛ, И. Клиридисом, который получил 33% ^{[26, c. 42]}.

Позиция Советского Союза в отношении независимости Кипра

Противостояние США и СССР в период «холодной войны» проявлялось практически во всех локальных конфликтах того времени. Интересы Москвы и Вашингтона в кипрском конфликте не являлись исключением ^{[1, c. 154]}. Советский Союз был заинтересован не только в том, чтобы сделать нейтралитет более привлекательным, пригласив государства-члены Движения неприсоединения в международные организации, но и в том, чтобы воспользоваться поддержкой этих стран на политических форумах, особенно в Организации Объединенных Наций ^{[30, c. 152]}. Советский Союз также стремился улучшить свои отношения с балканскими странами, включая Грецию, разумеется, развернув дипломатическое «мирное наступление» на международной арене ^[12]. Для греко-советских отношений ключевым моментом была поддержка СССР греческих позиций по кипрскому вопросу, поскольку она давала Кремлю новые политические возможности ^{[10, c. 107]}.

Что же касается кипрского вопроса, то политические изменения в Советском Союзе, происходившие в середине 1950-х гг., дифференцировали советскую политику. Советская поддержка греческой просьбы обсудить кипрский вопрос в ГА ООН была основана на реалистическом подходе, что могла бы принести пользу интересам советской политики в восточном Средиземноморье ^{[34, c. 63]}. Между тем, новый советский лидер Никита Сергеевич Хрущев искал наилучшие способы удержать «неприсоединившиеся» страны от влияния Запада. Мирное сосуществование было принято в качестве официальной стратегии снижения напряженности и улучшения имиджа СССР за рубежом, а заодно позволяло мирно расширить советское влияние ^{[36, c. 85]}. Вместе с этой стратегией поощрялись нейтралитет и неприсоединение несоциалистических стран. Кроме того, советская концепция двух лагерей была расширена за счет включения третьего, а именно нейтральных или «неприсоединившихся» государств, среди которых был Кипр во главе со своим лидером Макариосом ^[29]. Политики Кремля с оптимизмом смотрели на возможность того, что, поддерживая процесс деколонизации, оказывая иностранную помощь и формируя поведение нейтральных и «неприсоединившихся» государств, они приведут к тому, что социалистические и нейтральные страны смогут объединяться в «зону мира», тем самым склоняя международное равновесие в пользу СССР. Таким образом, Советский Союз рассматривал нейтралитет как средство изменения баланса сил, а не его сохранения – вопреки пониманию, сложившемуся на Западе ^{[30, c. 156]}.

1 августа 1954 года, всего за несколько дней до IX сессии Генеральной Ассамблеи ООН, советская газета «Красная Звезда» написала о продолжающихся социальных волнениях на Кипре и обвинила Великобританию в том, что она «стремилась удержать Кипр в своих руках как стратегическую военную базу и разрабатывала планы переброски туда своих войск из зоны Суэцкого канала» ^[14]. Кроме того, первый советский посол в Афинах М. Г. Сергеев, после урегулирования греко-советских дипломатических отношений ^[11], встретился с архиепископом Макариосом и снова дал ему гарантии поддержки СССР в вопросе самоопределения и соответствующего представления в ООН ^{[40, c. 221]}.

В сентябре 1954 года в Политической Комиссии ООН состоялась дискуссия, в ходе которой Греция попросила зарегистрировать кипрский вопрос на повестке дня Генеральной Ассамблеи ООН. СССР, члены Коминформа и арабские государства проголосовали за регистрацию, из стран НАТО их поддержала только Исландия, в то время как основные союзники Греции (Великобритания, Франция) голосовали против, а США заняли нейтральную позицию ^{[24, c. 230]}. Греческие дипломаты получили четкие указания из Афин не сотрудничать с делегатами членов Коминформа, но приветствовали их поддержку в ООН ^{[39, c. 12]}. 18 декабря 1954 года в письме, отправленном послу СССР в США, архиепископ Макариос официально поблагодарил Советский Союз за поддержку самоопределения Кипра в ходе обсуждения в Генеральной Ассамблее ^[2].

По мнению А. А. Калинина, позиции СССР и Греции по Кипру были схожи (хотя их цели и не совпадали), что обеспечивало советскую поддержку инициатив греческой дипломатии в ООН по кипрскому вопросу. Зимой 1955 г., после X сессии ГА ООН, Москва стремилась усилить советское влияние в Греции и бороться с пропагандой Вашингтона. Особое внимание было уделено военно-стратегическим вопросам. МИД СССР стремился выявить англо-американские противоречия в Греции с целью их использования в интересах СССР. В этом смысле кипрский вопрос казался многообещающим, поскольку разделил Грецию и Турцию, а также ухудшил отношения Греции с Великобританией и Соединенными Штатами ^{[10, с. 107]}.

Генеральная Ассамблея ООН на своей Х сессии 23 сентября 1955 года вновь постановила не включать пункт о Кипре в повестку дня. Советский Союз вновь проголосовал в поддержку этого пункта. Основным советским мотивом являлось устранение ослабевшего влияния британцев в регионе. Советский Союз пытался извлечь максимальную выгоду из разногласий членов НАТО по кипрскому вопросу. Советская тактика заключалась в том, чтобы использовать разрыв в отношениях Греции и её союзников по НАТО из-за кипрского вопроса, укреплять торгово-экономические связи с Грецией и поддерживать Единую демократическую левую партию (ЭДА). ^{[36, c. 89]}.

Следует отметить, что советская делегация в ООН также просила греков достичь урегулирования с Болгарией и улучшить отношения с Албанией в обмен на ее политическую поддержку в ООН ^[15]. Это была действительно умная политика со стороны Москвы, почувствовавшей разочарование греков в позиции их натовских союзников по Кипру и использовавшей его в своих интересах. В то же время Афины были заинтересованы в улучшении торгово-экономических отношений с советским блоком (процесс, начавшийся ранее, в 1953 году), чтобы поддержать свое сельское хозяйство. Тем не менее, греки были против перспективы улучшения своих отношений с северными соседями (Албания, Болгария).

28 и 29 июня 1956 года советский министр иностранных дел Д. Т. Шепилов неофициально прибыл в Афины. Это был первый в истории визит высокопоставленного советского лидера в Грецию. По мнению министра иностранных дел Греции Эвангелоса Аверова, это был шанс для Греции наладить развитие экономических отношений с Москвой, соблюдая при этом осторожность из-за советского «мирного наступления». Греческое правительство понимало большое значение визита Шепилова в связи с ближневосточными вопросами и, конечно, кипрским ^[27].

В ходе беседы Шепилова с Аверовым по кипрскому вопросу советский министр подтвердил антиколониальные принципы Советского Союза ^[16]. А на встрече с премьер-министром К. Караманлисом заявил, что позиция Советского Союза заключалась в поддержке самоопределения кипрского народа. Он, однако, подчеркнул, что Советский Союз никогда не будет согласен с тем, чтобы даже один миллиметр кипрской земли использовался в качестве британской военной базы ^[17]. Отвечая на вопрос о Кипре в ходе пресс-конференции в Афинах, Шепилов заявил, что кипрский вопрос выходит за рамки советско-греческих отношений. Что касается Советского Союза, то его позиция по кипрскому вопросу была ясно изложена ясно на IX и X сессиях Генеральной Ассамблеи ООН. Исходным пунктом при подходе к этой проблеме являлся для СССР принцип свободы и независимости больших и малых народов и их право на самоопределение ^[3].

В ноябре 1957 года Н. С. Хрущев предложил президиуму ЦК КПСС принять максималистский план, направленный на формирование союза между Египтом, Югославией, Сирией и Грецией ^{[34, с. 63]}. Он считал, что трещины в отношениях Греции с НАТО, вызванные кипрским вопросом, были достаточно серьезными, чтобы спровоцировать необратимый раскол между ними. Иначе говоря, Хрущев рассматривал возможность того, что Греция даже могла бы выйти из НАТО из-за конфликта между его членами, доказывая, таким образом, что кипрский вопрос имел принципиальное значение для внешней политики СССР. Тем не менее, товарищи Хрущева в ЦК КПСС выразили сомнения в перспективах столь амбициозного проекта, считая, что отделить Грецию от НАТО было невозможно. С этого момента «геостратегический прагматизм» стал краеугольным камнем советской политики в отношении Греции.

Помимо официальной позиции Советского Союза по кипрскому вопросу, КПСС также играл роль в качестве руководящей силы урегулирования отношений между Коммунистической Партией Греции (КПГ) и АКЭЛ тогда, когда это требовалось. Различный подход партий к вопросу ЭОКА и неудачные попытки найти общий язык привели АКЭЛ к решению обратиться за «консультацией» к КПСС, чтобы, таким образом, усилить свою позицию в спорах с КПГ. Советская сторона представила АКЭЛ следующие позиции: поддержка и развитие коллективной борьбы, отказ от теории «индивидуального террора» как анти-ленинской. Тем не менее, КПСС ни осуждала, ни принимала тактики ЭОКА в попытке найти баланс между взглядами КПГ и АКЭЛ ^{[40, c. 225]}.

ГА ООН на своей XI сессии в Феврале 1957 г. рассмотрела и просьбу Греции, и еще одну просьбу Великобритании, под названием «поддержка Грецией терроризма на Кипре», в качестве единого пункта повестки дня ^{[39, с. 3]}. В декабре 1957 года на XII сессии ГА ООН СССР выступил против Великобритании в том контексте, что ее политика превратила Кипр в военную базу против арабов. Политика СССР заключалась в том, чтобы как можно больше стран выступали в пользу права Кипра на самоопределение ^{[40, c. 222]}.

В интервью Н. С. Хрущева греческой газете «То Вима» (Το Βήμα) в Мае 1958 года позиция СССР в пользу самоопределения киприотов и враждебность по отношению к системе колониализма была еще раз подтверждена. Хрущев также обвинял НАТО как агрессивный механизм и как силу, способствующую разделению острова, подчеркнув обязанность ООН способствовать поиску решения кипрского вопроса на справедливой и демократической основе. Кроме того, он отметил, что кипрский народ имел право самостоятельно управлять своей судьбой и что, в целом, остатки системы колонизации постепенно исчезали ^[28].

Говоря другими словами, Советский Союз выступил против решения, которое основывалось на идее разделения острова, поддержанного Турцией, и безусловно одобрил борьбу греков-киприотов против британцев, поскольку, по его оценке, вмешательство Великобритании ставило целью использование Кипра в качестве военной базы, реализующей ее планы на Ближнем Востоке. В то же время Советский Союз также выступил против Энозиса, считая, что он приведет к тому, что Кипр станет членом НАТО.

Как следует из аналитической справки МИД СССР (на справке была только собственноручная подпись, и не было понятно, кто ее подписал) от 28 февраля 1959 г. «Обсуждение кипрского вопроса на XIII сессии ГА ООН (28 февраля – 14 марта 1959 года)», представитель СССР А. А. Соболев в своем выступлении в ООНподверг критике английский план Макмиллана по решению кипрской проблемы и политику террора и насилия, которую проводят английские власти, вопреки призывам Генеральной Ассамблеи. Он также отметил, что английские власти, чтобы создать предлог для сохранения на острове своего господства, стремятся посеять вражду между киприотами греческого и турецкого происхождения. Затем он отметил, что кипрский вопрос возможно решить только исходя из интересов и воли киприотов, и что судьба Кипра не может быть решена в рамках НАТО. В заключение он поддержал справедливые требования киприотов на самоопределение, т.е. право самостоятельно решать свою судьбу без какого-либо вмешательства и давления извне ^[4].

Иными словами, советские дипломаты считали, что английские власти упорно не желали отказаться от установленного силой оружия господства над Кипром, используя его как военно-стратегическую базу НАТО, для поддержания своего падающего влияния на Ближнем и Среднем Востоке (Кипр был необходим Англии и НАТО в качестве базы для сохранения интересов нефтяных монополий) и подавления там национально-освободительного движения.

На XIII сессии ГА ООН была принята резолюция 1287/XIII. В соответствии с ней Ассамблея выразила свою уверенность в том, что стороны будут продолжать прилагать усилия для достижения мирного, демократического и справедливого решения в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций ^[33]. Эта уверенность не была ошибочной. Кипрский вопрос был урегулирован вне рамок Организации Объединенных Наций Цюрихско-лондонскими соглашениями от 11 и 19 февраля 1959 года о создании независимого государства Кипр.

Наконец, СССР приветствовал провозглашение независимости Кипра в августе 1960 года. Тем не менее, СССР подчеркнул тот факт, что кипрское правительство было вынуждено согласиться с Цюрихско-лондонскими соглашениями, согласно которым на Кипре устанавливались две британские военные базы, и при этом гаранты Республики Кипр – Греция, Турция и Великобритания – имели право вмешательства во внутренние дела Республики Кипр ^{[6, c. 275]}.

Выводы

Кипр всегда был «яблоком раздора» из-за своего географического положения на пересечении трех континентов. Несмотря на то, что именно под британским контролем возникло стремление к самоопределению и к союзу Кипра с Грецией, в тот период эти надежды не оправдались, хотя греки-киприоты обращались в Лондон с просьбой об Энозисе с Грецией. С 1954 до 1958 года, во время политической борьбы в Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций, углубился раскол между Грецией с одной стороны и ее натовскими союзниками с другой. Кроме того, произошло ухудшение отношений между Грецией и Турцией. Отвечая на главный вопрос статьи, почему Советский Союз поддержал независимость Кипра, можно согласиться с тем, что кипрский вопрос дал Советскому Союзу новые возможности использовать масштабные разногласия членов НАТО, которые приняли форму военной агрессии на Кипре. Стратегия по Кипру Советского Союза под руководством Хрущева заключалась в том, чтобы минимизировать британское влияние на Кипре, создавая тем самым лучший способ сохранения своей безопасности, и чтобы оказать давление на Грецию, способствуя разрыву ее отношений с союзниками по НАТО. Это был плохой расчет со стороны Хрущева, он являлся контрпродуктивным для советской политики. Хрущев не смог предвидеть, что ведущая роль США, в конечном счете, возобладает и заставит все страны НАТО прийти к соглашению; ЦК КПСС осознал это позже. Хотя СССР решительно поддержал самоопределение кипрского народа в Организации Объединенных Наций, в конечном счёте, кипрский вопрос был разрешен Грецией и Турцией за пределами этого форума, и их отношения были частично восстановлены после Цюрихско-лондонских соглашений 1959 года. В то же время Великобритания создала на острове две военные базы, которые потенциально могли быть использованы против Советского Союза. С другой стороны, можно предполагать, что советские усилия по кипрскому вопросу не были полностью бесплодными. Поскольку Москва поддерживала греческие претензии в политическом комитете ООН, то имела право также настаивать на улучшении двусторонних и торгово-экономических отношений с Грецией, оправдывая тем самым свою мирную наступательную политику. Примечательно, что Греция была крупнейшим торговым партнером СССР среди стран НАТО, создавая тем самым зависимость от рынка стран восточного блока для греческой сельскохозяйственной продукции. В то же время Советскому Союзу удалось повысить свой престиж в греческом и кипрском обществах. Левые партии АКЭЛ и ЭДА, повторяя предложения СССР, стали популярными в массах. Таким образом, АКЭЛ после провозглашения независимости Кипра получил политический иммунитет, а партия ЭДА впервые в истории сумела стать главной оппозиционной партией после национальных выборов 1958 года.