Research of oil shale in the Komi ASSR during the Great Patriotic War: experience of the Professor D. N. Kursanov

Brovina Alexandra Doctor of History Head of the department of Humanitarian Interdisciplinary Research, Komi Scientific Center of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences 167982, Russia, respublika Komi, g. Syktyvkar, ul. Kommunisticheskaya, 24 brovina72@mail.ru Other publications by this author     Roshchevskaya Larisa Pavlovna Doctor of History Chief Scientific Associate, Komi Scientific Center of Ural Branch of the Russian Academy of Sciences 167982, Russia, respublika Komi, g. Syktyvkar, ul. Kommunisticheskaya, 24 lp38rosh@gmail.com

Roshchevskii Mikhail Pavlovich Doctor of Biology Chief Scientific Associate, the Institute of Language, Literature and History, Komi Scientific Center of Ural Branch of the Russian Academy of Sciences 167982, Russia, Komi oblast', g. Syktyvkar, ul. Kommunisticheskaya, 24 roshmp@mail.ru

История тыла в годы Великой Отечественной войны постоянно пополняется новыми исследованиями, но сюжеты, связанные с интенсивными исследованиями в области нефте– и угле–химии, изучением состава, структуры горючих сланцев и их химической переработки, до сих пор освещены недостаточно. Горючие сланцы, широко распространенные во всем мире, являются важным потенциальным топливно–энергетическим и химическим сырьем, которое при дальнейшем развитии будет вносить все более значительный вклад в экономику ряда стран. В настоящее время актуальность исследований по горючим сланцам, как альтернативного и перспективного источника для получения искусственного жидкого топлива и сырья для химической промышленности, обосновывается возрастанием значимости этих источников энергии в связи с тем, что постоянно растет стоимость нефти и газа из–за перемещения месторождений на Север в труднодоступные регионы, а также сложности разработки глубоко залегающих пластов.

Интерес к вопросам использования твердых горючих ископаемых, в том числе горючих сланцев, наблюдался на протяжении XX века и значительно повысился за последние годы. Анализ становления и развития сланцевой отрасли в России в течение длительного исторического периода при разных государственных устройствах, позволяет обобщить опыт прошлого в интересах решения научно-технических проблем на современном этапе.

Сланцевое дело в России прошло несколько этапов в своем развитии: от обнаружения путешественниками–географами загадочного горючего минерала до создания сланцевой промышленности. Первые исследования горючих сланцев и открытия новых месторождений связывают с образованием Вольного Экономического Общества в Петербурге в XVIII в. Однако, вплоть до XX в. горючие сланцы, как в производстве, так и в быту, не использовались. Топливный кризис, вызванный последствиями Первой мировой войны, актуализировал это вопрос для российского правительства. В январе 1916 г. в Петрограде было созвано Особое совещание по топливу. Правительство поставило задачу: во что бы то ни стало найти возможность промышленного использования сланцев в качестве местного топлива. Предполагалось использовать сланцы Прибалтийских месторождений для Петрограда и Эстонии, а сланцы из Подмосковных и Волжских месторождений — для Москвы. Первые исследовательские работы, опытно-промышленные испытания и разработка технологической аппаратуры по ряду причин, в том числе вследствие наилучшего состава органического вещества горючих сланцев, проводились большей частью на базе прибалтийского сланца — кукерсита. В 1916 г. в г. Кохтла–Ярве были заложены первые предприятия — карьер и шахта для добычи. Однако после провозглашения в 1918 г. независимости Эстонии, утраты основной части Прибалтийского сланцевого бассейна, а также бакинских и грозненских нефтяных месторождений, правительство вынужденно подняло вопрос о разработке месторождений Волжского бассейна. Еще в начале XIX века ученые отмечали перспективы разработки месторождений горючих сланцев на территории Сызранского уезда Симбирской губернии. Предстояло в кратчайшие сроки исследовать месторождения, разработать технологии добычи и переработки нетрадиционного для того времени вида топлива и по большому счету создать новую отрасль промышленности. 11 декабря 1918 г. постановлением ВСНХ был создан Главный комитет по горючим сланцам (Главсланец) при Главном топливном комитете, который возглавил И.М. Губкин. В соответствии с указаниями В.И. Ленина в конце 1920 г. под Сызранью были начаты изыскательские работы для строительства первого в стране сланцеперегонного завода. В 1922 г. для переработки кашпирских сланцев построена роторная печь, в 1923 г. — осуществлен пуск второго сланцеперегонного завода в г. Осташкове. В середине 1920–х гг., когда были восстановлены топливные районы страны, налажены производство и поставка угля и нефти, интерес к сланцам постепенно ослабел. В 1930 г. на XVI съезде ВКП(б) принята директива о максимальном развитии и переработке химически высокоценных местных видов топлива (торфа, сланцев, низкосортных углей и др.). Начиналась активная фаза осуществления сланцевого проекта на территории Средне-Волжского края, достаточно подробно описанная исследователями [1– 2].

Горючие сланцы на территории современной Республики Коми были обнаружены в геологических маршрутах второй половины XIX века. В дальнейшем изучение их проводилось эпизодически и в небольших объемах. Внимание к сланцам в Коми АССР геологи начали проявлять еще в 1920–х гг. Исследованиям в области органической химии и развитию органической теории происхождения нефти посвящены работы отправленного в Воркутинский исправительно-трудовой лагерь химика Г.Л. Стадникова ^[3]. Репрессированный геолог П.М. Клевенский провел геологическую съемку бассейна р. Айюва в июне — июле 1941 г., выяснил масштаб месторождения, «представляющего большое сплошное поле, прослеживающееся по Айюве и ее притокам» ^{[4, С. 199]}. К его результатам часто обращаются современные исследователи ^{[5, С. 3]}.

Сланцевая отрасль должна была сделать резкий рывок, исследования в области нефтехимии в первой половине XX в. развивались весьма интенсивно. К ним тесно примыкали работы по изучению состава и структуры горючих сланцев. Однако Великая Отечественная война внесла свои коррективы в намеченные планы.

С началом Великой Отечественной войны перед Академией наук СССР среди проблем, имеющих оборонное значение, встала необходимость мобилизации сырьевых ресурсов страны, в том числе дефицитных горючих материалов. Еще в первом пятилетнем плане (1928–1932) было сказано, что создание новой химической промышленности имеет огромное значение для обороны страны. Уже в это время выяснилось, что переработка некоторых полезных ископаемых, особенно угля, нефти и горючих сланцев приводит к образованию веществ, которые могли быть использованы для получения моторного топлива. Кроме того, исследование химических процессов чаще всего связывали с изучением взрывчатых веществ, необходимость в которых резко возросла в годы Великой Отечественной войны. В условиях войны актуальной стала переработка горючих сланцев в жидкое топливо и другие химические продукты, так как уже было известно, что из них можно будет получать десятки ценнейших разнообразных веществ (ихтиол, черный лак, различные мыла, парафины, сернокислый аммоний), ранее в стране не производившихся. Соответствующие работы, как правило, проводили в глубоком тылу. Лидирующее положение занимали учреждения Академии наук СССР, в том числе эвакуированные в Казань, Свердловск и Среднюю Азию.

Месторождения сланцев в Коми АССР исследовал видный специалист по стратиграфии и тектонике репрессированный геолог Алексей Николаевич Розанов, который находился в Ухтижемлаге. Считается, что именно им дано в 1927 г. детальное определение горючего сланца, систематизированы их месторождения, методика разведки, добычи и применения ^[6]. Розанов по материалам исследований своих предшественников, в том числе проф. А.П. Павлова, установил наличие горючих сланцев и на территории современной Республики Коми и кратко охарактеризовал Ухтинские месторождения ^[7]. Благодаря А.Н. Розанову в Ухте в 1942 г. формировали технологическую схему их переработки ^[8].

Одним из крупных представителей науки в этой области был Дмитрий Николаевич Курсанов, доктор химических наук (1944), член–корреспондент АН СССР (1953). О его жизни и научной деятельности имеется обширная литература ^[9], в которой подчеркнуто, что он был основателем научной школы ^[10], исследовал горючие сланцы Коми АССР и их использование ^{[11, С. 152]}, в Сыктывкаре изучал проблемы химии древесины ^[12]. Однако в некоторых изданиях неточно называют даты его работы старшим научным сотрудником Базы Академии наук СССР по изучению Севера в Сыктывкаре (1942–1943 или 1941–1943) ^{[13, 14]}, не показан его вклад в изучение геохимии сланцев.

Документы о деятельности Д.Н. Курсанова сохранились в нескольких архивах, в том числе в Архиве РАН, Российском государственном архиве в г. Самаре, Научном архиве ФИЦ Коми НЦ УрО РАН в г. Сыктывкаре. Организацию научно-исследовательской работы в области химии в Сыктывкаре отражает переписка Д.Н. Курсанова с академиком С.С. Намёткиным, членом-корреспондентом Белорусской академии наук Б.К. Климовым. О перспективах горючих сланцев Айювинского месторождения свидетельствуют докладные записки и отчеты Д.Н. Курсанова, как руководителя лаборатории химии древесины, которая занималась исследованиями жидких продуктов перегонки горючих сланцев. Сохранились первичные записи ученого (планы работ, дневники химических анализов, конспекты специальной литературы), в которых зафиксированы научно-прикладные работы по техническому анализу горючих сланцев в условиях заводских лабораторий (шесть тетрадей общим объемом 410 л.). Анализ документов позволил определить, что первым помощником ученого была его супруга Ангелина Сергеевна Курсанова, которая, будучи кандидатом химических наук, профессионально вела дневники химических анализов, выполнила анализы, конспектировала статьи из журнала «Горючие сланцы».

Д.Н. Курсанов происходил из семьи профессора кафедры аналитической и органической химии физико-математического факультета Московского университета Николая Ивановича Курсанова (1874–1921). Его основные труды посвящены химии нефти. Он разработал экстракционный метод получения скипидара и канифоли для лесохимического производства (1911–1915). Дмитрий родился в дер. Кулаково Муромского у. Владимирской губ. (ныне Вачский район Горьковской обл.); в 1924 г. окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского государственного университета по специальности «органическая химия», являлся учеником академика С.С. Намёткина, который хорошо знал отца своего ученика. С.С. Намёткин и Дмитрий Николаевич опубликовали несколько совместных статей [15–19]. Исследовательская работа этого периода протекала главным образом в области химии алициклических соединений (терпены) и ароматических соединений.

После окончания аспирантуры химического факультета МГУ Дмитрий Курсанов работал в Государственном научно-исследовательском нефтяном институте (1928–1929), где выполнял исследования по химическому составу естественных газов, пользуясь новым в то время методом фракционной разгонки при низких температурах и давлениях. Данные этого и последующих аналогичных исследований были положены в основу рационализации технологии этого вида природного сырья. Эти же исследования в области эфиров целлюлозы и вспомогательных веществ текстильной промышленности он продолжил позже в Московском текстильном институте. В результате были получены вещества из отечественного сырья и удалось химически связать с целлюлозой ряд азокрасителей, а значит, предложить новый метод получения окрашенных волокон.

Однако, по некоторым данным, Д.Н. Курсанова арестовали в 1929–1930 гг. ^[20] и он был вынужден перейти вначале в Институт тонкой химической технологии, который готовил инженерные кадры по химическим и химико-технологическим специальностям. Инициаторами создания и первыми профессорами института были академики С.А. Чаплыгин, В.И. Вернадский, Н.Д. Зелинский. В вузе развивали научные направления под руководством А.Н. Несмеянова, С.С. Намёткина и других выдающихся химиков. Затем местом работы стал Московский текстильный институт.

В 1935 г. Дмитрий Николаевич получил степень кандидата химических наук без защиты диссертации и ученое звание профессора. Он быстро завоевал авторитет хорошего химика-органика, занимающегося механизмом органических реакций разных соединений. Еще до Великой Отечественной войны он многое сделал для обеспечения химической промышленности отечественным сырьем ^{[21, Л. 3]}.

Д.Н. Курсанов активно сотрудничал с редколлегиями журналов «Успехи химии», «Физический словарь», «Доклады Академии наук СССР», «Доклады Российского физико–химического общества», «Журнал органической химии», «Журнал прикладной химии». За 1923–1941 гг. в списке его научных публикаций указано 23 работы.

Великая Отечественная война поменяла планы и место пребывания многих граждан нашей страны. В столицу Коми АССР г. Сыктывкар были эвакуированы коллективы Кольской базы АН СССР из г. Кировск Мурманской обл. и Северной базы АН СССР из г. Архангельск. На их основе создана База АН СССР по изучению Севера. Ее сотрудники оказали существенное влияние на разработку новых научных направлений. 24 декабря 1941 г. Д.Н. Курсанов в заявлении на имя директора Базы АН СССР по изучению Севера писал: «Согласно Вашему предложению прибыл из Москвы в Сыктывкар для работы». Резолюция гласила: «Зачислить руководителем лаборатории химии древесины с 7 декабря 1941 г.» ^{[21, Л. 9]}. Кроме того, Д.Н. Курсанов с 20 февраля 1942 г. возглавлял еще лабораторию горючих ископаемых геологического отдела Базы АН СССР по изучению Севера ^{[22, Л. 50]}.

«Мы начинаем новое большое и весьма интересное дело…», – писал 15 июня 1942 г. из Казани в Сыктывкар директор Института горючих ископаемых АН СССР академик С.С. Намёткин. Речь шла о начале переработки горючих сланцев на моторное топливо, так необходимое армии в годы войны. Но, чтобы наладить промышленное производство, необходимо было преодолеть множество научно-технических и организационных проблем. Их решение в Коми АССР и было возложено на Д.Н. Курсанова.

О продвижении этого направления заместитель директора Базы Ф.М. Терновский 13 апреля 1942 г. сообщал председателю Совнаркома Коми АССР С.Д. Турышеву: «В субботу, 11–го апреля, очень подробно докладывал наш план и информировал о работе и нуждах республики вице-президенту Академии наук СССР академику Е.А. Чудакову, который подробно заинтересовался нашими работами и особенно железорудной проблемой, последняя встретила горячую поддержку с его стороны. В настоящее время я заканчиваю согласование плана работ с институтами и отделениями, затем буду докладывать Комитету и Президиуму. Пока наша тематика, за исключением сланцев, получает поддержку». 14 апреля 1942 г. он собирался «встретиться с директором Института горючих ископаемых академиком С.С. Намёткиным по вопросам сланцев […]. Мои переговоры по этому вопросу в Госплане СССР и с акад. Е.А. Чудаковым показали, что практического интереса в настоящее время сланцы не встречают» ^{[23, С. 27–28]}. Находящаяся в эвакуации в Казани лаборатория С.С. Намёткина занималась анализом трофейного топлива и смазочных масел, разрабатывала новые виды горюче-смазочных материалов. Был разработан способ получения смазочных масел из сернистых нефтей, внедрённый на Ишимбайском нефтеперегонном заводе в Башкирии. Видимо, встреча Ф.М. Терновского в Институте горючих ископаемых изменила отношение к изучению сланцев в Академии наук СССР и в Коми АССР.

Вначале в лаборатории работали только Дмитрий Николаевич и его супруга А.С. Курсанова. К середине 1942 г. штат увеличили за счет гидрологов, эвакуированных из Кольской базы АН СССР, лучше обеспечили финансами, ограничив их исследования, по словам Ф.М. Терновского, железом и сланцами. В связи с продолжительными командировками Д.Н. Курсанова обязанности заведующего лабораторией исполнял химик-минералог к.г.-м.н. Борис Николаевич Мелентьев (1903–1993). Во время учебы он стажировался в Англии и Германии, затем учился на геолого-разведочном факультете Всесоюзного заочного института технического образования в Москве, но окончить вуз ему не удалось из-за репрессий. Работал с 1927 г. в Институте прикладной минералогии в Москве и его отделении в г. Тифлис. В феврале 1933 г. выслан в г. Алма-Ата, работал в Казахстанском филиале АН СССР. В 1936 г. переведен в Кольскую базу АН СССР. Уже в первые дни войны, как сказано в его характеристике, работал над оборонной тематикой, которая была закончена в течение нескольких дней и пущена в производство. Ученый решил задачу снижения температуры воспламенения зажигательных смесей, использовавшихся для борьбы с немецкими танками, так как зимой в условиях низких температур Заполярья стандартные смеси не загорались. В г. Сыктывкаре его работы были нацелены на химико-технологические исследования железорудного сырья бассейнов рек Кожва и Воркута, цветных металлов района р. Илыч, ванадия в горючих сланцах и углях Коми АССР, сульфатных солей Удорского района и колчеданов как сернокислотного сырья ^{[24, С. 16–18]}.

Помощником и соавтором Б.Н. Мелентьева была старший научный сотрудник А.И. Володченкова, которая выполняла химические анализы сидерита Давпонского железорудного месторождения, воды источников Косланского района Коми AСCP и Удорского месторождения, содержания вивианита в периферической части болота р. Чекшины [25–28]. Научный сотрудник З.И. Корнильева делала механические анализы пород Давпонского месторождения и предварительные опыты по отмучиванию красящей глины из Корткеросского района [29–30]. Научный сотрудник Е.А. Яковлева проводила опыты по механическому обогащению горючих сланцев Айювы ванадием и фазовый анализ юрских глин Давпонского месторождения [31–32]. В лаборатории трудились лаборанты: М.Т. Анисимова, Н.Н. Корчагина, А.К. Зелянина.

4 марта 1942 г. в Сыктывкаре утвердили список руководителей и исполнителей по тематическому плану научных исследований на год. Руководителем и исполнителем основной темы «Исследование горючих сланцев бассейна р. Айюва» назначен профессор Д.Н. Курсанов. Еще две темы под руководством Б.Н. Мелентьева сопутствовали главной – изысканию моторного топлива из сланцевых залежей: «Ванадий в золах горючих сланцев и углей Коми АССР и асфальтитах» (исполнители Е.А. Яковлева и З.И. Корнильева); «Сульфатные соли Удорского района» (исполнители: А.И. Володченкова, Е.А. Яковлева и М.И. Анисимова) ^[33].

Месторождение горючих сланцев на р. Айюва, расположенное недалеко от современного г. Сосногорска – самое крупное в Республике Коми. По результатам разведки месторождения в годы войны установлена мощность пластов, высокая теплота сгорания, довольно большой выход смолы и большие прогнозные ресурсы. В современной литературе отмечают, что геологическая изученность месторождения недостаточна, т. к. базируется на данных, полученных в 1942–1943 гг. ^{[34, С. 222]}.

На первых порах в Президиуме АН СССР не все поддерживали сланцевую проблематику в Сыктывкаре. Но авторитет Д.Н. Курсанова, его познания и многолетние научные контакты с академиками С.С. Намёткиным и директором Базы АН СССР по изучению Севера А.Е. Ферсманом определили приоритет научных планов по оборонной тематике в поисках стратегического сырья.

Д.Н. Курсанову удалось установить деловые контакты с учреждениями ГУЛАГа на территории республики (Ухтижемлаг, Севжелдорлаг и Ижемлаг). По его инициативе в мае 1942 г. Е.А. Яковлева получила из центральной научно-исследовательской лаборатории Ухтижемлага материалы для своих химических анализов.

Еще до формирования основной научной тематики и полного комплектования кадров Д.Н. Курсанов, заведующий геологическим отделом Базы АН СССР по изучению Севера, профессор А.А. Чернов и Б.Н. Мелентьев отправились в Ухту и Княжпогост для ознакомления с работами по сланцам в Ухтижемлаге, Севжелдорлаге и Ижемлаге. Поездка оказалась результативной для развертывания химических исследований по переработке сланцев. Выяснилось, что в связи с войной значительно расширили исследования геологические коллективы Базы АН СССР по изучению Севера, Ухтинского, Интинского и Воркутинского комбинатов МВД, Ухтижемстроя и Севежелдорстроя ^{[8, Л. 5]}. Обзор исследований сектора геологии Базы АН СССР по изучению Севера позже был сделан д.г.–м.н. М.В. Фишманом. Он пришел к выводу, что в годы войны имелась четкая практическая направленность исследований, чтобы расширить минерально–сырьевую базу на территории Коми АССР и привлечь к использованию новых рудных проявлений для создания местного производства, что диктовалось нуждами военного времени ^{[35, С. 16]}.

Сотрудники Базы АН СССР во время поездки уделили большое внимание знакомству с лабораториями ГУЛАГа. Б.Н. Мелентьев в Ухте и Княжпогосте посетил центральную научно-исследовательскую лабораторию, лабораторию нефтеперегонного завода Ухтижемлага, лаборатории керамическую и строительных материалов. Он отмечал высокую квалификацию и профессионализм сотрудников лабораторий, «работающих интенсивно и с большим увлечением». Но общая характеристика этих подразделений выглядит удручающе: «материальная обеспеченность стоит на уровне лабораторий прошлого века». Производство полных анализов «представляет почти неразрешимую задачу», так как отсутствует химическая посуда, «катастрофическое положение со специальной химической литературой и справочникам» ^{[36, Л. 10]}.

А.А. Чернов кроме лабораторий посетил геологические фонды, к формированию которых приступили только в 1942 г., геологический музей и библиотеку Севжелдорлага, которая также «еще не приведена в порядок. Просмотр книг по отделу геологии показал, что большая часть книг представляет собой общераспространенные учебники или справочники, издания 1935–1940 гг. и особой ценности не представляют. Более старые издания отсутствуют» ^{[36, Л. 12–13]}.

Немалую роль в развитии контактов с учреждениями ГУЛАГа сыграло научное совещание по сланцам Коми АССР при управлении северных лагерей, состоявшееся 6–8 января 1942 г. В его работе участвовали геологи Ухтижемлага, Ижемлага, Базы АН СССР по изучению Севера и работники партийных и советских организаций Коми АССР. Обсуждали направление геолого-поисковых и геологоразведочных работ на нефть и газ в 1942 г. в Ухтижемлаге и Ижемлаге НКВД СССР ^{[36, Л. 32]}. В условиях войны это было довольно крупное совещание, на котором присутствовало 38 человек. Основные доклады делали геологи, в том числе главный геолог Ухтижемстроя А.Я. Кремс ^{[36, Л. 14]}. На совещании признали, что необходимо целенаправленно изучать Айювинское месторождение сланцев и выяснять, как их перерабатывать.

В 1942 г. руководство Базы отправило Д.Н. Курсанова в длительную командировку. С 17 апреля по 6 июля он находился в Казани и Москве. Об исследовании горючих ископаемых в Коми АССР Дмитрий Николаевич докладывал 15 мая 1942 г. в Институте горючих ископаемых (ИГИ) АН СССР. В ИГИ разрабатывали технологические проблемы переработки сланцев. Он предложил приступить к комплексному исследованию горючих ископаемых Коми АССР совместно с Базой АН по изучению Севера. В постановлении этого совещания сказано: «Принимая во внимание громадные запасы различных видов горючих ископаемых, вполне определившиеся в различных местах Коми АССР и несомненное значение, которое могут иметь эти топливные ресурсы в общем энергетическом балансе Союза, особенно в военное время, предложение Курсанова принять» ^{[37, Л. 10]}. Перспективный план совместной работы по изучению переработки сланцев на моторное топливо составляли А.А. Чернов, Д.Н. Курсанов и Б.К. Климов.

Имя химика члена-корреспондента Белорусской академии наук с 1936 г. Бориса Константиновича Климова было достаточно известно в стране и в Коми АССР. В Научном архиве Коми НЦ УрО РАН сохранились телеграфное приглашение Климову от А.А. Чернова приехать в Сыктывкар, вероятно, для участия в готовящейся первой геологической конференции в 1942 г. и письма Д.Н. Курсанова Б.К. Климову о поездке на р. Айюва в декабре 1942 г. ^{[38, Л. 33–34]}. В связи с резким увеличением во время войны потребностей в моторном топливе необходимо было всемерно использовать местное сырье, заменив им топливо из нефти. Для решения этой задачи Б.К. Климов в 1942 г. разработал систему печей для полукоксования углей и сланцев, что позволило использовать в производстве более дешёвые ресурсы взамен дефицитной нефти. В том же году он выслал Д.Н. Курсанову тезисы на тему «Искусственное жидкое топливо из углей и горючих сланцев» ^{[39, Л. 6]}.

Директор Института горючих ископаемых академик С.С. Намёткин писал из Казани А.А. Чернову 15 июня 1942 г., что его письмо через Д.Н. Курсанова получил: «Оно доставило мне большое удовольствие, как всякая весть о научной работе по изучению природных ресурсов нашей родины. Ваши многолетние исследования в этой обширной области по своей целеустремленности и выдающимся успехам занимают, конечно, совершенно особое место; и я искренне буду рад, если в той или иной степени Институту горючих ископаемых АН СССР и мне лично доведется совместно с Вами принять участие в разработке проблем освоения горючих ископаемых нашего Севера, в частности в области Коми». Далее С.С. Намёткин писал, что если составить перспективный план, то работы 1942 г. будут носить не случайный, а организованный характер, а «… нам в Казани это важно» ^{[37, Л. 14]}.

Из Казани Д.Н. Курсанов доставил в Сыктывкар для геохимической лаборатории полузаводскую установку для переработки горючих сланцев. Вскоре в Коми АССР приступили к геологическому обследованию Айювинского месторождения и анализу химического состава горючих сланцев. После возвращения из командировки он отправил С.С. Намёткину и Б.К. Климову письмо с описанием того, что было сделано по сланцам к началу июля 1942 г. и какие проблемы, по его мнению, поднимут на предстоящей научной конференции по геологии. В завершение он добавил: «Хотелось бы отметить, что относительный интерес к углям у нас в последнее время возрос, так что проблеме углей на нашем будущем совещании будет, вероятно, уделено много внимания».

В середине 1942 г. Д.Н. Курсанов писал в Казань С.С. Намёткину: «Разрешите информировать Вас о последних работах по местным горючим сланцам, значительно изменившим положение дел в этой области». Делами месторождения в бассейне р. Айюва в Ухтижемстрое занимались геологи П.М. Клевенский и Гаврилов. В Севжелдорстрое старший инженер Р.П. Романов и геолог М.М. Ермолаев приступили к опытам по перегонке и провели химические анализы полученных продуктов ^{[40, Л. 22]}.

Дирекция Базы АН СССР по изучению Севера в конце лета запрашивала ГУЛАГовские структуры Коми АССР, интересуют ли их горючие сланцы. Сохранился ответ главного инженера Севжелдорлага НКВД СССР от 7 сентября 1942 г. Горючие сланцы бассейна р. Айюва интересовали Севжелдорстрой в двух направлениях: как топливо, способное заменить дрова, и как сырье для химической переработки в жидкое и газообразное топливо с использованием золы для производства новых видов стройматериалов. Далее следовало извещение, что в сентябре намечена проверка условий сжигания сланца в печах Ветлосянского комбината, запроектирована опытная установка для полукоксования сланца и пиролиза тяжелых смол. Установка рассчитана на переработку до одной тонны в сутки. Для испытаний было добыто 80 т сланца ^{[37, Л. 6]}.

В ноябре 1942 г. по предложению Севжелдорлага Д.Н. Курсанов посетил Айювинское месторождение и участвовал в нескольких экспериментах с опытной сланцевоперегонной установкой на станции Керка ^{[25, Л. 1–4]}.

Крупным событием в работе геолого-геохимического отдела Базы АН СССР по изучению Севера стала первая геологическая конференция, созванная обкомом ВКП(б) и Совнаркомом Коми АССР в декабре 1942 г. В конференции участвовали геологи Северного геологического управления, Базы АН СССР по изучению Севера, Воркутстроя, Интастроя, Ухтижемстроя, Севжелдорстроя, Печжелдорстроя НКВД, Воркутинской научно-исследовательской мерзлотной станции. На конференции выступили сотрудники Базы профессора А.А. Чернов и И.А. Преображенский, а также А.А. Чумаков и М.Н. Чирков.

А.Н. Розанов на конференции специально остановился на технологических исследованиях горючих сланцев, отметив, что «Ухтаижемстрой более интересуется использованием сланцев как топлива, Севжелдорлаг – использованием сланцев для сухой перегонки и получением из них моторного топлива и других продуктов фракционной переточки. Очевидно, между обеими организациями должен быть тесный контакт в их практической работе. При этом наряду с инициативой местных работников всемерно должен быть использован опыт технологической работы со сланцами за все 25 лет со времени Октябрьской революции», особенно публикации в журналах «Нефтяное и сланцевое хозяйство» и «Горючие сланцы» ^{[4, С. 334]}.

Как проходили первые опыты по переработке горючих сланцев месторождения в бассейне р. Айюва, рассказывал на конференции упоминавшийся выше геолог П.М. Клевенский. Первые пробы сделаны летом 1941 г. «Проба в 0,5 т была доставлена в Ухту, где произведено ее сжигание. Результаты испытания сразу подняли интерес к этим сланцам. Зимой 1941–1942 г. было произведено опробование всех сколько-нибудь значительных обнажений сланцев, сделаны канавы, взято более сорока проб, а также добыта массовая проба в 75 т. Сланцы были подвергнуты исследованиям, частью продолжающимся и в настоящее время. В результате испытаний установлено, что тонна сланцев с влажностью до 20 % (несколько преувеличенная влажность) равняется по калорийности двум кубометрам дров (с влажностью 45 %)» ^{[4, С. 199]}. Установлено, что сланцы горели в крупных печах хорошо, без дополнительной подачи воздуха. Однако для перехода к постоянному их сжиганию нужны переделки топок, в основном связанные с удалением больших масс золы. Ученые предположили, что для сжигания сланцев потребуется устройство зольных подвалов, опрокидывающихся колосников, а также замена парового дутья на воздушный или паровоздушный. Часть массовой пробы была подвергнута перегонке. В результате получился хороший выход жидкого топлива. Продукты перегонки получились высокосернистые, но требовалась очистка, если не серной кислотой, то путем гидрогенизации. По мнению Клевенского, использование золы – одна из важнейших проблем, которую предстоит разрешить при переходе на сланцевое топливо. Предполагалось, что зола может идти на изготовление строительных материалов, в частности, вяжущих веществ, т.к. при добавлении портландцемента получался продукт хорошего качества. Одной из заманчивых возможностей использования золы являлось извлечение содержащегося там ванадия. Было замечено, что сланцы Айювинского месторождения превосходят в этом отношении все угли Донбасса, Кузбасса и не уступают углям Московского бассейна ^{[4, С. 196]}.

Это мнение поддержал на конференции геолог А.А. Чернов, который отметил важность работ по научному исследованию горючих сланцев, проводимых в лаборатории Базы АН СССР по изучению Севера, под руководством проф. Д.Н. Курсанова ^{[4, С. 14]}.

По результатам исследования Айювинского месторождения 17 августа 1943 г. состоялось еще одно совещание сотрудников Базы АН СССР по изучению Севера при участии Д.Н. Курсанова, А.С. Курсановой, заведующего лабораторией химии древесины М.А. Грехнева и др. с представителями Севжелдорстроя и Северного геологического управления. Как писал 15 сентября 1943 г. Д.Н. Курсанов в отчете по исследованию жидких продуктов перегонки горючих сланцев Айювинского месторождения, на совещании постановили до конца 1945 г. освоить полузаводскую установку и при этом использовать разработанную методику ^{[40, Л. 7–9]}.

Результаты первых опытов по переработке сланцев в жидкое топливо также отражают документы Научного архива Коми НЦ УрО РАН. Технический анализ горючих сланцев в условиях заводских лабораторий был проведен 31 марта 1943 г. ^{[40, Л. 9]}. В тетради Д.Н. Курсанова № 3 описаны условия опытов в Базе АН СССР по изучению Севера. Неочищенный сланцевый бензин в лаборатории впервые получили 27 мая 1943 г. Затем проводили химические анализы, в ходе которых выясняли выделение серы и парафина в смоле Айювинских сланцев, данные о керосиновой фракции полученного сланцевого масла, элементарный состав нефти и сделали практические выводы. Один из них – как определить количество серы в бомбе. Недаром, в тетради № 3 имеется раздел «Определение серы в бомбе» ^{[8, Л. 1–4]}.

Аналогичные работы проводили и в Казани. Там изучали виниловые эфиры и их полимеры как добавки для превращения низкосортных масел в авиационные и изобрели способ получения высококачественного моторного топлива. Наиболее рациональный комплексный процесс переработки сланцев предложили в 1944 г. в Энергетическом институте им. Г.М. Кржижановского АН СССР. Там доказали, что возможно проводить пиролиз, то есть разложение органических природных соединений при недостатке кислорода, не только сланцев, но и бурых углей и торфа. Предложенный процесс сразу был реализован в промышленности ^[41].

Таким образом, благодаря научно-организационной деятельности Д.Н. Курсанова в Коми АССР в годы Великой Отечественной войны вели актуальные исследования и производственные опыты по получению моторного топлива. Накопленные до 1941 г. знания и навыки, умение делать основанные на фактах надежные доказательные выводы и широкие межотраслевые обобщения Д.Н. Курсанова были положительно оценены специалистами. Находясь в г. Сыктывкаре с декабря 1941 по декабрь 1943 г. Д.Н. Курсанов занимался проблемами исследования и использования горючих ископаемых Коми АССР. Учитывая высокий уровень поисковых и опытно-конструкторских работ отечественных ученых в этих направлениях, Д.Н. Курсанов вел исследования в области угле-химии, изучал состав и структуру горючих сланцев, занимался их химической переработкой. В годы войны все его силы были брошены на изучение нового химического продукта для оборонной промышленности. Создание и деятельность лаборатории горючих ископаемых в Базе АН СССР по изучению Севера под руководством Д.Н. Курсанова в годы Великой Отечественной войны являлась частью оборонных программ страны.

Интенсивная научно-организационная деятельность Дмитрия Николаевича Курсанова в г. Сыктывкаре проходила в русле исследований, которые проводили в Институте горючих ископаемых под руководством академика С.С. Намёткина. В годы войны он активно публиковал свои результаты в ведущих научных журналах «Доклады АН СССР», «Журнал органической химии», «Журнал прикладной химии». Признанием его научных заслуг стала защита диссертации на соискание ученой степени доктора химических наук на тему «Исследование в области непредельных соединений, спиртов и их производных. Некоторые реакции изомеризации и конденсации под влиянием хлористого алюминия», которая состоялась 7 декабря 1943 г. в Москве. Актуальность изученной научной проблемы определялась тем, что применение хлористого алюминия в крекинг-процессе повышало выход бензина из нефти. Несмотря на то, что это очень трудный дорогостоящий процесс, требующий более строгого соблюдения условий реакции, Высшая аттестационная комиссия утвердила защиту в мае 1944 г. Д.Н. Курсанова поддержали авторитетные ученые: академик В.М. Родионов, профессор И.А. Преображенский ^{[42, Л. 7–8]} и др. Среди разведанных российских сланцевых месторождений на 2004 год выделяют Волжский, Прибалтийский (Ленинградская область), Печоро–Тиманский и Вычегодский бассейны.

Во второй половине ХХ в. было установлено, что месторождение на Яреге входит в состав Волжско–Печорской сланцевой провинции ^[43]. В 1980–1985 гг. исследование показало, что наиболее перспективным является Чим – Лоптюгская площадь Ярегского месторождения. В 1989–1991 гг. здесь проведены поисково-оценочные работы для клинкерного производства, т.е. синтетической каменной продукции как имитации природного камня. В начале 2008 г. под руководством Института геологии Коми НЦ УрО РАН (И.Н. Бурцев) продолжено геологическое изучение Чим–Лоптюгского месторождения. На государственный баланс приняты запасы в количестве 94,5 млн. т горючих сланцев. Современное состояние научно-технологических исследований горючих сланцев свидетельствует о необходимости предварительного крупного отраслевого развития разных отраслей. Только тогда результатом промышленного освоения комплекса сланцево–химических производств на базе Чим – Лоптюгского и Айювинского месторождений горючих сланцев в Удорском и Сосногорском районах Республики Коми может стать не только строительство крупных энерготехнологических комплексов, но и развитие в России новой сланцево–химической отрасли ^[44], для создания которой работал в Сыктывкаре в годы Великой Отечественной войны д.х.н. Дмитрий Николаевич Курсанов.