Positions of China and the United States in Indo-Pacific Region

В ноябре 2017 г. на саммите АТЭС в Дананге (Вьетнам) президент США Д. Трамп официально объявил о формировании «свободной и открытой Индо-Тихоокеанской стратегии», которая заменила политику администрации Б. Обамы «ребалансирования в Азию». В своем первом докладе о стратегии национальной безопасности, опубликованном месяц спустя, администрация Д. Трампа еще раз подчеркнула важность «Индо-Тихоокеанского региона» (ИТР) для США и определила его как обширное морское пространство, включающее Индийский и Тихий океаны, а также окаймляющие их берега. «Индо-Тихоокеанская стратегия» Д. Трампа преследует очевидную цель - уравновесить растущее влияние Китая, особенно его инициативу «Один пояс, один путь». ^[12]

Столкнувшись с усилением позиций Китая, США предприняли попытку найти новые подходы к Азии. Один из них - концепция «Индо-Тихоокеанского региона». Территориальные споры, торговые войны, возрождение группы «Квадро» (Quad - четырехугольник, призванный объединить четыре «демократии» Индо-Тихоокеанского региона - США, Японию, Австралию и Индию), и другие тенденции указывают на происходящие в Индо-Тихоокеанском регионе перемены.

Китай прилагает все усилия для продвижения своего влияния на страны региона, в то же время внешняя политика США решила начать курс на сближение в сторону Индо-Тихоокеанского региона, акцентируя внимание на своих азиатских партнерах и расширяя зоны ответственности американских военных командований. Для того чтобы уравновесить «возвышение» Китая, администрация Д. Трампа выразила готовность развивать «свободный и открытый» Индо-Тихоокеанский регион на основе рыночной экономики, верховенстве закона и сотрудничестве с региональными союзниками США, в частности с Японией, Индией и Австралией. В то же время страны Юго-Восточной Азии столкнулись с необходимостью сделать выбор в пользу той или иной стороны в случае кризиса или военного конфликта Китая и США.

Появление Индо-Тихоокеанской стратегии обусловлено стремлением США сбалансировать очевидное усиление позиций Китая в регионе. Индо-Тихоокеанская стратегия направлена на защиту и продвижение национальных интересов Америки в регионе путем ускорения ее экономического и дипломатического взаимодействия со своими традиционными союзниками и новыми партнерами, а именно Индией и Индонезией. Стратегия также имеет военные, стратегические и идеологические аспекты. По сути, она обусловлена геостратегическим императивом экономически быстро растущего Индо-Тихоокеанского региона и его последствиями для интересов и доминирования США в регионе.^[16]

Существует как минимум три ключевые причины возникновения Индо-Тихоокеанской стратегии США. Во-первых, «возвышение» Китая и его целеустремленная внешняя политика создает напряженность в Индо-Тихоокеанском регионе, которая угрожает военным, экономическим и политическим интересам США в регионе. Во-вторых, США нацелены на Индо-Тихоокеанский регион для оживления своей экономики, а также создания рабочих мест и новых возможностей для американцев. В-третьих, США также стремятся возродить свое лидерство в регионе как тихоокеанской державы.

Таким образом, по мере того, как геостратегическое значение региона стремительно возрастало, США пересмотрели свое внешнеполитическое взаимодействие с этим регионом. Как считает политолог RAND Corporation С. Гарольд, США твердо убеждены, что их внешнеполитическим интересам лучше всего послужит переход от прежнего акцента только на «Азиатско-Тихоокеанский регион» к более широкому «Индо-Тихоокеанскому региону». США также считают, что мир, стабильность и свобода судоходства имеют решающее значение для процветания всего региона, в том числе США и Китая ^[20]. Тем не менее, Вашингтон предостерегает Пекин от агрессивной позиции Китая в регионе и территориальных претензий, которые рассматриваются Вашингтоном как противоречащие международным нормам и дестабилизирующие регион. Поэтому для защиты и продвижения американских внешнеполитических интересов в регионе США следует «играть более широкую и долгосрочную роль в формировании этого региона и его будущего», создавая новые региональные архитектуры экономики и безопасности. Однако американская стратегия ИТР все еще развивается и здесь возникают сомнения относительно ее осуществимости и способности защитить своих союзников и партнеров в случае крупного конфликта.

США заявляют о «свободной и открытой Индо-Пасифике». Под этим, во-первых, подразумевается неприятие китайской инициативы «Один пояс, один путь», которая, как считают в Вашингтоне, создает угрозу геоэкономического доминирования Китая в Азии. Во-вторых, это свобода действий для американских и дружественных военно-морских и военно-воздушных сил во всех частях Тихого и Индийского океанов в соответствии с принципом свободы мореплавания. Попытки Китая установить суверенитет над Южно-Китайским морем, а также его территориальный спор с Японией рассматриваются как прямое посягательство на принцип «свободы и открытости». В контекст «свободной и открытой Индо-Пацифики» также укладываются адресуемые Китаю обвинения в «подрыве суверенитета соседних стран», использовании «хищнических экономических методов» и превращении других стран в свои «сателлиты» ^[14].

Усиление позиций Китая, несомненно, является ключевым фактором присутствия в Индо-Тихоокеанском регионе. Целеустремленная внешняя политика Китая, подкрепленная растущей экономической и военной мощью, также изменила экономическую ситуацию и геополитику региона. Хотя подъем Китая принес пользу региональным странам в экономической сфере, растущие расходы Китая на модернизацию вооруженных сил и применение силы, особенно в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, вызвали серьезные опасения у стран региона, в том числе и у США. Более того, хотя США все еще остаются самой могущественной страной в мире, но растущая экономическая и военная национальная мощь Китая создала для себя важное стратегическое пространство ^[1].

С другой стороны, Китай воспринимает стратегию США в ИТР как очередную попытку сдерживания национальной мощи Китая и ставит под сомнение растущее взаимодействие США со своими региональными союзниками и новыми державами. Усиление военной активности Китая в Южно-Китайском море и националистическая риторика рассматриваются администрацией Д. Трампа как стратегия Китая по недопущению США в зону своего влияния ^[9]. Китай также придерживается периферийной стратегии, направленной на развитие хороших отношений со своими восточными, южными и западными соседями. Китай стремится достичь этой цели не за счет многостороннего подхода, а скорее путем расширения двусторонних отношений. Такой китайский подход, безусловно, породил серьезную неопределенность и опасные ситуации в области безопасности в регионе ^[31].

В то время как растущая экономика и торговля в Индо-Тихоокеанского регионе в последние несколько лет создали более широкие возможности для региональной экономической интеграции, настойчивая внешняя политика Китая привела к углублению неопределенности между странами региона в отношении мира и стабильности. Растущая экономическая и военная мощь Китая также привела к увеличению разрыва между ними. Следовательно, большинство региональных союзников и партнеров США приветствуют стратегию ИТР, которая, по их мнению, поможет сбалансировать растущие экономические и военные позиции Китая в регионе. В то же время страны Индо-Тихоокеанского региона стремятся к поддержанию дружественных отношений с Китаем, который является важным для общего мира и процветания стран региона. Более того, ни одна из сторон также не может сдерживать растущую мощь Китая в условиях экономической взаимозависимости в мире. Китай решительно продолжает использовать свою мощь для формирования будущей динамики развития региона. В этой ситуации, даже если США продолжают подчеркивать свою приверженность реализации стратегии ИТР, региональные союзники Америки и новые партнеры, включая Японию, Австралию, Южную Корею, Таиланд и Филиппины, сомневаются в способности США оказать поддержку в решающих ситуациях. Рост нетрадиционных вызовов безопасности сделал региональное сотрудничество крайне необходимым ^[24].

Развитие интеграционных проектов в Индо-Тихоокеанском регионе

В последние годы интеграционные процессы в Индо-Тихоокеанском регионе все больше набирают силу. Успех взаимного сотрудничества в рамках ИТР тесно связан с быстрым экономическим ростом большинства стран АСЕАН, сопоставимым уровнем развития, устоявшимися взаимными торговыми отношениями, а также давними историческими традициями и налаженной формой сотрудничества.

В рамках ИТР существуют большое количество интеграционных структур, охватывающих практически весь спектр проблем, затрагивающих страны Индо-Тихоокеанского региона. Кроме того, интеграционные процессы в ИТР еще далеки от завершения, происходит как формирование новых структур, так совершенствование старых. В таблице 1 представлена хронология образования главных интеграционных проектов региона.

Основные интеграционные структуры Индо-Тихоокеанского региона

В ИТР идет последовательное формирование международных структур, способных оперативно реагировать на актуальные вызовы и угрозы. Согласно отчету «ASEAN Outlook on the Indo-Pacific», высокий экономический рост открывает возможности для сотрудничества в сфере сокращения бедности и повышения уровня жизни миллионов людей ^[4]. С другой стороны, рост экономического и военного потенциала развивающихся стран может вызвать всплеск недоверия и нарастание конфликтности в регионе.

Помимо перечисленных выше структур в Индо-Тихоокеанском регионе существует несколько крупных инфраструктурных проектов, каждый из которых представляет разные точки зрения на будущее ИТР:

1. АСЕАН проводит в жизнь Генеральный план по взаимосвязанности АСЕАН до 2025 ^[36];

2. Китай активно развивает инициативу «Один пояс, один путь» ^[37];

3. США, Австралия и Япония разрабатывают концепцию «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», в которую оба государства планируют вовлечь Индию и Австралию ^[28].

В течение последних десятилетий Соединенные Штаты позиционировали себя как лидера ИТР ^[4]. Тем не менее, США постепенно теряют свое влияние в регионе, уступая место КНР. Внутренние реформы Китая, а также его внешняя политика, направленная на углубление межрегиональных финансово-экономических связей, направлены на создание положительного образа страны и укрепления положения КНР в ИТР. Однако, активное проникновение КНР в регион вызывает опасения в первую очередь у стран АСЕАН: сотрудничество с КНР часто происходит на условиях самих китайцев ^[39]. Растущее влияние Поднебесной подталкивает его соседей к поиску методов по защите своих национальных интересов, чем неизбежно пользуются США в своем стремлении сдержать КНР ^[38]. Противостояние двух держав может отрицательно сказаться на достигнутых успехах в интеграции региона.

Основной элемент противоборства двух держав в регионе – взаимоотношения со странами АСЕАН. Юго-Восточная Азия занимает ключевое положение в ИТР, «связывая» Тихий и Индийский океаны, что делает ее стратегически важным пространством для КНР и США. Однако, некоторые эксперты опасаются, что обострение отношений между КНР и США может привести к экономическому расколу АСЕАН. Торговая война между первыми экономиками мира может серьезно повлиять на развитие государств Юго-Восточной Азии. Согласно опросам, проведенными Институтом исследований Юго-Восточной Азии им. Юсуфа Исхака среди населения стран АСЕАН, в случае превращения региона в «плацдарм для противостояния», подавляющее число граждан предпочли бы выбрать сторону КНР. Причины могут крыться в географической и культурной близости государств, а также сильного влияния китайских лобби в странах Юго-Восточной Азии.

Баланс сил в ИТР. Влияние Китая и США в исследуемом регионе

Как было уже сказано, в 2017 году Соединенные Штаты Америки выдвинули стратегию национальной безопасности на формирование «открытого и свободного» Индо-Тихоокеанского региона (ИТР), которая направлена на приоритетное лидирующее положение США в ИТР ^[5].

В рамках данного курса США предполагают дальнейшее распространение американской системы взглядов и ценностей для построения регионального объединения, направленного на сдерживание растущей мощи КНР. Индо-Тихоокеанская стратегия позволяет США связать между собой Азиатско-Тихоокеанский регион и Индийский океан в целях геополитического сдерживания Китая и укрепления позиций США в данном регионе. Для осуществления данного курса Вашингтон намерен укреплять и развивать сотрудничество, прежде всего, с Японией, Индией и Австралией. Основными приоритетными направлениями в контексте стратегии «открытого и свободного» ИТР сводятся к пресечению агрессивных действий, защите суверенитетов, поддержанию свободной торговли и мореплавания. Для эффективного выполнения стратегии национальной безопасности на формирование «открытого и свободного» Индо-Тихоокеанского региона, предложенная президентом США Д. Трампом, и обеспечения безопасности в данном регионе Вашингтону необходимо создать новый региональный институт в форме союза четырех держав («четверки»): Индии, Австралии, Японии и США (QUAD). Создание такого многостороннего альянса под эгидой США Китаем рассматривается как потенциальная угроза для своих национальных интересов, что является весовым препятствием на пути США в плане организации «четверки» ^[7]. Хотя Вашингтон все еще сохраняет преимущества в военно-стратегической и экономической сферах в данном регионе, Пекин также не намерен сдавать своих позиций, используя методы традиционной и «мягкой силы», что позволяет ему обладать достаточным влиянием в ИТР. Нельзя не отметить тот факт, что Китай – является важным торговым партнером и главным закупщиком сырьевой продукции у Индии и Австралии. Кроме того, Австралия получает большинство китайских прямых инвестиций. Что касается Японии, то Токио поставляет в Китай более 20% своей экспортной продукции, что превышает суммарный объем внешней торговли с США. Исходя из торгового сотрудничества Китая с потенциальными союзниками США, можно предположить, что Пекин будет активно использовать экономические и рыночные рычаги для оказания своего давления на данные страны ^[10]. Помимо этих рычагов, Пекин может применять и военно-политические механизмы давления. Если говорить об Индии, то по мнению многих китайских военных чиновников, КНР может прекратить финансирование важных инфраструктурных проектов, увеличить военно-морские силы НОАК в Индийском океане и нарастить военно-техническое сотрудничество с Пакистаном ^[9]. Пекин жестко отреагировал на увеличение Японией своих военно-морских сил в Восточно-Китайском море, разместив в ответ большую флотилию ВМС НОАК в акваториях Восточно-Китайского море. Резким усилением влияния Китая обеспокоены малые государства, которые не могу противостоять ему самостоятельно. Так, руководство Сингапура заявило о строительстве в регионе «инклюзивной региональной архитектуры» для всех участников Юго-Восточной Азии, которая смогла бы получить свое дальнейшее развитие на саммитах Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и на Восточноазиатском саммите (ВАС).

В американской концепции «открытого и свободного» ИТР можно выделить несколько недостатков: во-первых, в данном регионе располагается большое количество стран, которые различаются по уровню своего экономического развития, что будет приводить к приоритетному развитию «четверки» в ущерб менее развитых государств, которые окажутся под непосредственным влиянием Китая; во-вторых, США уже проводили опыт во время нахождения у власти Б. Обамы по продвижению стратегии «перебалансировки в Восточной Азии» , которая так не смогла выдержать быстрый рост комплексного влияния Пекина ^[22]. Новые стратегии требуют от администрации США более крупных политических, экономических, финансовых и военных ресурсов, а следовательно, и затрат; в-третьих, между Японией, Индией и Австралией пока еще тоже не сложилось единогласного мнения о целесообразности альянса с США, так как сотрудничество с Китаем отличается большой экономической выгодой. Можно предположить, что по мере нарастания противоречий и конфронтации между США и КНР в Индо-Тихоокеанском регионе прилегающие страны будут воздерживаться от занятия какой-либо стороны, как считает востоковед Кузнецов. Такие страны Восточной Азии, как Индия, Пакистан, Бангладеш, Шри-Ланка и Мальдивы, которые являются часть бассейна Индийского океана и имеющие тесны связи с Австралией и Океанией окажутся под влиянием двух совершенно противоположных тенденций ^[33].Со стороны США - идеи равенства, суверенитета, поддержание невмешательства во внутренние дела других стран, свобода торговли и судоходства. С другой стороны, реализация масштабной инициативы КНР «Один пояс, один путь» в целях усиления позиций Пекина. Исходя из сложившихся обстоятельств, тяжело говорить о построение единой модели регионального сотрудничества в ИТР. Большинство сопредельных стран предпочитает сохранение нейтралитета, но полностью избежать американо-китайского влияния они так и не смогут. Сама идея построения альянса четырех стран в противовес нарастающим интересам Китая не представляется возможной хотя бы в ближайшее время ^[17].

Руководство КНР предполагает, что США не смогут стать абсолютными лидерами в ИТР, так как и Китай заинтересован стать неотъемлемой и системообразующей частью данного региона. Кроме того, большое значение в этом регионе имеет сотрудничество Китая и Индии, которое способно поменять расстановку сил в ИТР. Руководство Китая уверено, что стратегия США направлена на сдерживание не только китайской мощи, но и Индии. Попытки США ухудшить отношения между двумя азиатскими гигантами способно отвлечь большую часть ресурсов от производительных задач, что позволяет продержаться Вашингтону в ИТР ^[15]. Пекин прилагает усилия для реализации программы «Морского шелкового пути XXI века» и уже запустил программу экономического сотрудничества со многими государствами Индо-Тихоокеанского региона. Китай инвестирует большие средства в реализацию крупных инфраструктурных проектов по прокладке нефтепроводов, газопроводов, строительству каналов и портов. Например, успешное открытие военной базы в Джибути, получение от Пакистана под контроль китайской компании «China Overseas Port Holding» порта Гвадар на побережье Аравийского моря. Благодаря своей широкомасштабной информационной и пропагандисткой политике, Пекин активно занимается продвижением своей концепции, нацеленной на построение «Сообщества единой судьбы для всего человечества» ^[19]. По мнению многих западных специалистов Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI), усиление военно-технического и экономического потенциала США в ИТР заставит Пекин укреплять свои позиции в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также приведет к наращиванию военного контингента сил КНР на китайской периферии – в таких странах, как Камбодже, Лаосе, Таиланде, Мьянме, которые получают финансовую помощь от КНР в целях реализации инфраструктурных проектов. Можно сделать предположение, что в ИТР существуют предпосылки для развития конкуренции между двумя ведущими державами современности за получение контроля над новыми геополитическими границами.

Одной из главных задач после прихода к власти администрации Дональда Трампа стало развитие военно-морских сил, а именно увеличение американского флота до 355 кораблей вместо нынешних 280. Военно-морские силы КНР в настоящее время насчитывают 317 кораблей, включая устаревшие модели, и китайский флот стремительно увеличивается.

Несмотря на существенное увеличение затрат на оборонные расходы в последние два года, Индо-Тихоокеанское командование США (USINDOPACOM), ранее известное как Тихоокеанское командование (USPACOM), сталкивается с серьёзным дефицитом средств на осуществление миссий. В частности, его нынешний глава адмирал Ф. Дэвидсон в ходе сенатских слушаний перед вступлением в должность в 2018 г. заявил, что китайский технологический прогресс сокращает военное преимущество США. Ф. Дэвидсон также отметил, что с модернизацией Народно-освободительной армии Китая (НОАК) за последние два десятилетия Китай стал «главной угрозой» американским интересам, народу и союзникам. Он также настаивал на большем финансировании для противодействия влиянию Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Командующий Индо-Тихоокеанским флотом США призвал американский конгресс принять стратегическое решение об увеличении финансовых инвестиций с тем, чтобы противостоять расширяющемуся экономическому и военному влиянию Китая ^[2]. Иностранного инвестиционного финансирования для Индо-Тихоокеанского командования явно недостаточно, чтобы справиться с новыми вызовами, которые преподносит Китай.

Администрация Д. Трампа за первые полтора года после прихода к власти не анонсировала развёртывания новых существенных боевых подразделений в Индо-Тихоокеанском регионе. Исключение составляет увеличение числа морских пехотинцев в Австралии до 2500 человек. Кроме того, американские СМИ активно распространяли информацию о возможности перевода в регион на ротационной основе дополнительного экспедиционного подразделения морской пехоты (Marine Expeditionary Unit). Особенность Marine Expeditionary Unit заключается в повышенной мобильности и возможности оперировать длительное время без привязки к конкретной базе. Наконец, во время визита вице-президента США М. Пенса в Папуа-Новую Гвинею для участия в саммите АТЭС в 2018г., он заявил о подключении США к осуществляемому Австралией строительству военно-морской базы в этой стране.

Вне зависимости от вероятности реализации этих планов, существенной переброски вооружённых сил США на постоянной основе в Индо-Тихоокеанский регион не происходит. Уровень американского военного присутствия регулируется в первую очередь динамикой совместных маневров с местными государствами и интенсивностью патрулирования ВМС США спорных акваторий, а не созданием новых объектов базирования.

Крупнейшим примером совместных военно-морских учений, проводимых под руководством США в регионе, остаётся «Тихоокеанский рубеж» (RIMPAC). По материалам информационного агентства ИноСМИ, в 2018 г. в учениях принял участие 51 корабль, представляющий 25 стран ^[41]. Показательно, что приглашение Китаю направить своих моряков для участия в манёврах было Вашингтоном отозвано, США объяснили это политикой Пекина по милитаризации островов в Южно-Китайском море. В дополнение к RIMPAC, США совместно с Японией и Индией участвуют в ряде других ежегодных двусторонних и многосторонних военных учений, таких как маневры «Малабар».

Важным компонентом американских действий в регионе выступают так называемые операции по свободе навигации. С приходом к власти Д. Трампа США нарастили интенсивность их проведения в водах, прилегающие к островам в Южно-Китайском море, на которые претендует КНР. С марта 2017 г. корабли ВМС США появляются в этой акватории с периодичностью раз в полтора-два месяца. В ряде случаев такого рода сближения сопровождаются опасными манёврами американских и китайских сил. В дополнение к операциям в ЮКМ, с середины 2018 г. ВМС США также регулярно появляются в Тайваньском проливе, что также вызывает возмущения Пекина ^[8].

Подобные ситуации порождают риски непреднамеренной эскалации при том, что между США и Китаем отсутствует «Соглашение о предотвращении инцидентов в открытом море».

В то же время даже представители американского командования признают, что у США уже нет инструментов, которые позволили бы принудить Китай отказаться от занятых им позиций на Парасельских островах и архипелаге Спратли. После размещения на них противовоздушных и противокорабельных средств КНР приобрела возможность поражать практически любые цели в акватории Южно-Китайского моря и, тем самым, установила над ней фактический контроль.

Ещё одним инструментом укрепления военно-политических позиций США в регионе выступают помощь в виде инвестиций местным государствам. В 2018 г. Вашингтон выделил на эти цели порядка 500 млн долл. США - больше, чем за три предыдущих года. В ходе выступления на Региональном форуме АСЕАН по безопасности в 2019 г. госсекретарь М. Помпео анонсировал предоставление ещё 300 млн долл. США. Хотя эти средства распределяются между множеством задач, включая наращивание потенциала государств региона в борьбе с терроризмом и наркотрафиком, значительная часть средств направляется на повышение возможностей их военно-морских сил. Такой фокус призван обеспечить партнёров Вашингтона большими материальными ресурсами для сдерживания активности укрепляющегося китайского флота в прилегающих и спорных акваториях, а также укреплять их операциональную совместимость с ВМС США.

При этом, несмотря на приоритетность Индо-Тихоокеанского региона в рамках американской глобальной стратегии, его доля в финансовых ассигнованиях на содействие по военной линии остаётся сравнительно небольшой. В бюджетном запросе государственного департамента на 2019 г. по программе зарубежной военной помощи странам Азии планировалось выделить 42 млн долл. США, что не сопоставимо с более чем 5 млрд, предназначавшимися Ближнему Востоку и Северной Африке. По программе международного военного обучения для региона было запрошено около 9 млн долл. США – меньше, чем для Европы и стран Западного полушария. На азиатские страны в рамках Инициативы по морской безопасности (запущенной в 2015 г. и предполагающей предоставление целевой помощи Вьетнаму, Индонезии, Малайзии и Филиппинам) в 2019 г. выделено 84,5 млн долл. США, что в 3 раза меньше ассигнований на Инициативу военного содействия Украине ^[18].

Несмотря на то, что задача перебалансировки вооружённых сил США была поставлена ещё в начале 2010-х гг., понадобится ещё несколько лет для того, чтобы этот процесс получил адекватное отражение в выделяемых средствах, начав давать практические результаты. Вашингтон признаёт, что баланс сил в регионе меняется, и разрабатывает способы ответа на вызовы, порождаемые китайским военным строительством ^[21].

США по-прежнему располагают подавляющим качественным преимуществом, даже в тех случаях, когда Пекин приобрёл количественное превосходство. Тем не менее развитие вооружённых сил Китая привело к существенному повышению цены возможного столкновения для Вашингтона, вплоть до уровня, когда непосредственное противоборство более не считается им приемлемым.

Продолжающееся наращивание военного потенциала Китая в ИТР будет направлено на дальнейшее выдавливание американского присутствия из прилегающих акваторий Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей (за, так называемую, «первую гряду островов»), что может привести к большей переориентации азиатских стран в вопросах безопасности на укрепляющегося соседа. Параллельно Китай добивается расширения присутствия своих сил в Мировом океане на основных морских транспортных артериях ^[34].

Вооруженные силы США утратили способность единолично поддерживать баланс сил в Индо-Тихоокеанском регионе, тогда как Китай, напротив, наращивает силы, способные бросить вызов региональному порядку.

Сравнивая военные возможности двух стран, аналитики отмечают, что, в отличие от США, Китай быстро превратил свою армию в реальную боевую мощь. Расходы Китая на оборону выросли примерно на 900% в период с 1996 по 2018 гг., что позволило НОАК провести быструю военную модернизацию в большинстве ключевых отраслей. По некоторым оценкам в настоящее время ракетные войска НОАК могут располагать 1,5 тыс. баллистических ракет малой дальности, 450 баллистическими ракетами средней дальности и 160 баллистическими ракетами малой дальности, а также сотнями крылатых ракет большой дальности наземного базирования и могут поражать цели по всей первой цепи островов и за ее пределами, включая Японию, Южную Корею, Тайвань, Филиппины и Сингапур ^[23].

При председателе КНР Си Цзиньпине официальный оборонный бюджет Китая увеличился примерно на 75 процентов до 178 млрд. долл., хотя истинная цифра, как полагают, намного больше ^[40]. Важно отметить, что Пекин инвестировал средства в создание высокоточных баллистических ракет и систем противодействия, которые затруднили бы американским вооруженным силам быстрый доступ к оспариваемым районам.

США «никогда не будут добиваться доминирования в Индо-Тихоокеанском регионе» и «будут противостоять любой стране, которая предпримет такие попытки», - заявил 30 июля 2018 г. госсекретарь США М. Помпео на Индо-Тихоокеанском бизнес-форуме. В ходе выступления он уточнил, как именно США будут противостоять «любой стране». М. Помпео объявил о новой инициативе американских властей - инвестировании 113 млн долл. США на финансирование проектов в области технологий, энергетики и инфраструктуры в Индо-Тихоокеанском регионе. Из этих средств 25 млн. долл. США будут направлены на партнерство в области цифровой связи и кибербезопасности для улучшения инфраструктуры связи, продвижения политики цифрового регулирования и наращивания потенциала кибербезопасности ^[23]. Еще 50 млн. долл. США пойдут в ASIA EDGE («Совершенствование развития и роста за счет энергетики»), чтобы помочь партнерам импортировать, производить и использовать энергетические ресурсы. Пакет финансирования также будет включать поддержку региональных учреждений, в том числе АСЕАН и Ассоциации стран Индийского океана в сферах цифровой экономики, энергетики и инфраструктуры на Индо-Тихоокеанском рынке.

М. Помпео ни разу не упомянул Китай - ключевого игрока на азиатском рынке и главного соперника США. Но и без прямых упоминаний очевидно, что данная инициатива - прежде всего, попытка снизить влияние китайских властей на другие страны в регионе. Разумеется, 113 млн долл. США, обещанные американцами, не могут конкурировать с трлн. долларов, которые намерен потратить Китай на свою грандиозную инициативу «Один пояс, один путь» - программу, предусматривающую реализацию проектов между Китаем и более чем 60 странами Азии.

«Индо-Тихоокеанская концепция», представленная администрацией Дональда Трампа, предполагает, что 113 млн долл. США — это только начальная сумма, которую практически немедленно американское правительство готово инвестировать в различные проекты в регионе. Власти США уже несколько месяцев говорят о желании создать новую структуру - Финансовую корпорацию международного развития (US International Development Finance Corporation, USIDFC) с бюджетом около 60 млрд. долл. США. Эти средства пошли бы на реализацию инициативы по завоеванию Индо-Тихоокеанского рынка. Правительство США надеется привлечь как можно больше партнеров в регионе. Разумеется, 113 млн долл. США, обещанные американцами, не могут конкурировать с триллионом долларов, которые намерен потратить Китай на свою грандиозную инициативу «Один пояс, один путь».

Существующие конфликты в ИТР. Конкуренция США и КНР

Столкновение интересов США и Китая в Индо-Тихоокеанском регионе особо выражено в акваториях Южно-Китайского моря, которое Пекин считает своим стратегически важным объектом. В 2018 г. военные корабли США, сопровождаемые атомными авианосцами, совершили визит во Вьетнам, который является одним из главных региональных соперников Китая. Данный маневр не остался без внимания со стороны Пекина, который в качестве ответа направил большую флотилию ВМС НОАК в воды Южно-Китайского моря, проведя масштабные военные учения. По мнению многих американских специалистов, в настоящее время главной угрозой для США является западная часть Тихого океана, поскольку именно в этой части наблюдается быстрый рост военного потенциала КНР, не встречающий особого сопротивления ^[9]. В Вашингтоне уверены, что в Индо-Тихоокеанском регионе военные силы США смогут противостоять попыткам Китая по установлению своих границ для ограниченного пользования для других стран. Большое внимание американское правительство уделяет перехвату китайских баллистических ракет в пределах региона. В целях пресечения попыток усиления потенциальных угроз со стороны своих соперников, Вашингтон разработал стратегию «динамичного применения силы» (dynamic force employment), которая расширяет возможности США по применению своих сил на большую часть Азии и Европы. Другая стратегия «глобальной операционной модели» (global operating model) направлена на конкретных способах применения вооруженных сил, как в фазе соперничества, так и непосредственно в боевых операциях. В настоящее время главный упор Министерство обороны США делает на развитие стратегических ядерных сил, расширение возможностей тактического оружия, дальнейшее развитие кибертехнологий. Также происходит постоянное усовершенствование систем разведки и связи, делается акцент на повышение стратегической мобильности войск, усовершенствуются технологии защиты. По мнению президента Соединенных Штатов Америки Д. Трампа из-за огромной протяженности Индо-Тихоокеанского региона военным силам США не стоит полагаться только на свою военную мощь, нужно действовать локально, непосредственно на месте события, которое отличается повышенной напряженностью. Такими локальными нестабильными регионами для Китая являются Южно-Китайское море, Восточно-Китайское море и Тайваньский пролив. КНР официально не признает независимость Тайваня и считает, что все прибрежные воды являются эксклюзивной экономической зоной Китая. Поэтому, проход американских ВМС через Тайваньский пролив, который рассматривается в стратегический доклад «Индо-Тихоокеанский регион. Готовность, партнерство и содействие региональной сети» США, как свободная и открытая зона Индо-Тихоокеанского региона, вызывает протесты со стороны китайского руководства. Пекин неоднократно заявлял, что подобные действия являются грубым нарушением территориальной целостности со стороны США. Более того, КНР не раз выступала против военно-технического сотрудничества Тайваня и США, которые также планировали проведение совместных военных учений. Однако военно-морские силы США до сих пор продолжают присутствовать в тех акваториях, где это не противоречит международному законодательству ^[19]. Тайванская проблема является уязвимым местом Китая. Поэтому, американские политики активно пользуются этим, чтобы активизировать военно-техническое сотрудничество с Тайванем и еще больше обозначить свое присутствие в районе Тайваньского пролива. Такими действиями США пытаются надавить на Пекин и поставить под вопрос китайскую исключительную экономическую зону. В свою очередь, Китай пытается ограничить присутствие иностранных военных сил в исключительной зоне Китая.

Помимо Тайваньского пролива, предметом противостояния двух великих держав в ИТР является территориальная принадлежность акваторий Южно-Китайского моря (ЮКМ) и находящихся в этой зоне группы Парасельских островов, на которые претендуют ряд сопредельных стран, такие как: Тайвань, Китай и Вьетнам. Немало бурных споров разгорается вокруг архипелага Спратли, на который также претендует несколько государства Юго-Восточной Азии: Китай, Вьетнам, Тайвань, Малайзия и Филиппины. Данные территории отличаются выгодным географическим положением, что означает выгодное стратегические преимущества для проведения транспортных коридоров. Кроме того, данные территории богаты полезными природными ресурсами. Также Южно-Китайское море является важной морским путем, который соединяет страны Европы и Ближнего Востока с Восточной и Юго-Восточной Азией ^[11]. Через море проходят важные торговые пути, поэтому США стремятся получить контроль над данным стратегически важным морским путём ^[35]. В 2019 г. в акватории Южно-Китайского моря вошел американский эсминец McCampbell в целях поддержания стратегии «свободы навигации». В ответ, со стороны КНР был направлен протест против таких подобных действий, которые направлены на нарушение суверенитета Китая. В этом же году европейские страны Великобритания, Германия и Франция в совместном заявление выразили свою обеспокоенность по поводу усиливающейся напряженности в акваториях ЮКМ и призвали государства принять меры по снижению сложившейся напряженности. Данные страны подчеркнули важность соблюдения прав прибрежных стран в акваториях своих вод и выступили против ограничений морской навигации и пролетов над акваториями ЮКМ. Несмотря на выраженную обеспокоенность со стороны европейских стран, США продолжат наращивать свое военное присутствие в ЮКМ, в частности увеличивается интенсивность военных операций и учений в данном регионе. США все больше налаживают сотрудничество с Сингапуром для проведения совместной навигации в акваториях Южно-Китайского моря, задействуются американские базы, расположенные в Японии. Данные меры предпринимаются американскими военными силами в целях сдерживания потенциальной угрозы со стороны Китая, а также для сдерживания китайского флота ^[33]. Китай не находится в стороне в связи с происходящими событиями. В 2018 г. председатель КНР Си Цзиньпин совершил поездку в Южное командование НОАК, которая отвечает за обстановку в Южно-Китайском море. Китайский лидер проинспектировал Южное командование НОАК в целях укрепления боеспособности и боеготовности данного подразделения, а также отметил дальнейшее повышение потенциала боевого командования. В то же время произошли масштабные военно-морские учения. Разработанная военно-морская доктрина КНР направлена на удержание потенциального противника на значительном расстоянии при использовании противоракетных ракет, размещенных на островах ^[24]. КНР также проводит работы над испытанием гиперзвукового оружия, которые разрабатываются в ответ на ПВО ВМС США. По мнению большинства американских аналитиков, вооруженное столкновение США и КНР обернется для американской стороны серьезными экономическими и военно-техническими потерями ^[12]. Несмотря на активное наращивание военного потенциала двумя державами, ни Пекин, ни Вашингтон не стремятся стать участниками тяжелых конфликтов. В современное время данное столкновение является гипотетической вероятностью.

Проявление большого интереса Пекина к западному и юго-западному направлениям в своих внешнеэкономических связях активно отражается в китайской инициативе «Один пояс, один путь», в контексте которой предполагается широкомасштабное осуществление инфраструктурных проектов в рамках данной инициативы. Поэтому, большая часть представленных проектов затрагивает страны Индийского океана. По мнению председателя КНР Си Цзиньпина строительство портовой инфраструктуры в Пакистане рассматривается как мирная составляющая инициативы «Один пояс, один путь». Однако на Западе предполагается, что Китай будет использовать данную возможность для дальнейшее расширения и укрепления своего военного потенциала в данном регионе. В целях сдерживания китайской мощи, США намерены активно развивать альянс четырех государств («четверки») в составе Японии, Австралии и Индии. Значимое место и роль во внешней политике США играет Индия, с которой Вашингтон проводит все больше координационную политику в области военной безопасности. В дипломатических приоритетах США рассматривают Индию, как страну способную оказать сдерживающее эффективное влияние на экономический и военно-политический потенциалы КНР в акваториях Тихого и Индийского океанов. Очевидно, что с каждым годом наблюдается заметный рост Индии в политических и экономических процессов не только Южной Азии, но и Восточной и Юго-Восточной. Темпы развития экономики Индии продолжают увеличиваться и ожидается, что к 2050 г. экономика Индии по объему ВВП станет второй в мире после экономики КНР. В настоящее время население Индии уже насчитывает около 1 млрд. 200 млн. человек. Наличие прироста демографического фактора Индии будет также оказывать положительное влияние на эффективное развитие экономики страны. Ведь в Индии велика доля молодого населения, что не скажешь о Китае, в котором происходит постепенное старение населения, что неизбежно приведет к снижению темпов роста экономики страны.

С приходом к власти в США нового президента Д. Трампа роль Индии как эффективный механизм сдерживания Китая активно возросла. Президент США взял курс на выстраивание отношений с Индией в формате приверженности общим «демократическим ценностям» и отклонение политической и экономической моделей Китая. Руководство США в отношении Индии придерживается стратегических отношений, основанных на политико-дипломатических и военных составляющих. В настоящее время между двумя странами происходит активное взаимодействие в сфере военно-стратегической безопасности ^[30]. Происходят поставки оружия и военных технологий, а также активизируются совместные военно-морские учения. Что касается внешнеполитического курса Индии, то страна проводит поступательную и острожную политику в отношении участия в военных блоках и коалициях. В рамках внешнеполитической доктрины «Действуй на Восток» руководство страны проводит активную политику в отношении стран Юго-Восточной Азии, а также стран Тихоокеанского бассейна. В течение последних нескольких лет Нью-Дели заключил несколько двухсторонних и многосторонних партнерских соглашений в Восточной Азии. Заметная увеличивающаяся роль Индии в акваториях западной части Тихого океана, где проводятся военно-морские операция и учения. Кроме того, Индия выступает сторонницей свободного судоходства в Южно-Китайском море.

Таким образом, Индо-Тихоокеанский регион является регионом переплетения отдельных субрегионов Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии, а следовательно и пересечение военно-политического и экономического потенциала КНР, набирающей все больший региональный и глобальный вес Индии, что в дальнейшем может привести к обострению конкуренции между двумя азиатскими гигантами, в результате чего в ИТР может возникнуть геополитический риск столкновения интересов Китая и Индии в двух направлениях: военном и экономическом. С одной стороны, это приведет к созданию широкомасштабной зоны конкурентной борьбы; с другой, - данное явление позволит объединить Индийский и Тихий океаны, включая в себя все больше стран Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии ^[42].

В перспективе баланс сил в ИТР и нарастающая конкуренция в регионе будет протекать в двух плоскостях – экономической и сфере безопасности. Если рассмотреть экономическую сферу, то можно ожидать конкуренцию, касающейся различных подходов к инфраструктурному развитию в странах Восточной Азии. Данная конкуренция затронет Китай, а также коалицию стран «четверки» во главе с США. Преобладающая в этих странах приверженность «либеральным ценностям» позволит создать своеобразную альтернативу, направленную на ослабление геоэкономического доминирования Китая в Азии. В отношение данных стран со стороны США будут предлагаться «открытые» и «свободные» проекты инфраструктурного развития, что позволит данным государствам стать своеобразными участниками региональной интеграции ^[13]. Таким образом, используя инфраструктурные проекты, США смогут приобщить больше стран ИТР к системе либеральной торговли и создать противовес для нарастающей китайской экономической мощи.

Если рассмотреть сферу безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе, то на первый план выйдут вопросы обеспечения свободы мореплавания и морской торговли, а также вопросы, затрагивающие безопасности морских и воздушных коммуникаций. США, ориентирующиеся на либеральные ценности, будут выступать за свободу передвижения своих военно-морских и военно-воздушных сил, а также сил союзнических государств, которые намерены заходить во все части Тихого и Индийского океанов, опираясь на принципы свободы мореплавания. В итоге, данная ситуация обернется прямым столкновением Пекина со странами, чьи суда нарушили акватории, которые Китай считает истинно своими. При попытках КНР установить полный суверенитет над Южно-Китайском морем, продвижение политики по сооружению в акваториях ЮКМ искусственных островов будет рассматриваться мировым сообществом как прямое посягательство на принцип «свободы и открытости». Очевидно, что территориальные вопросы в акваториях Индо-Тихоокеанского региона усилят поляризацию стран в данном регионе, что приведет к усилению консолидации либеральных ценностей и стремлений, направленных на сдерживание Китая. Таким образом, диалоговый формат «четверки» в контексте политики безопасности пойдет по пути расширения за счет других стран региона, которые опасаются нарастающей экономической мощи и военного потенциала Китая в данном регионе.

Однако, стоит отметить, что в ближайшее время трудно представить зарождение полноценных военных блоков по оси противостояния США и КНР, основанных на альянсе «четверки» или на иных форматах регионального сотрудничества. Некоторые страны Юго-Восточной Азии, в том числе и такие страны-партеры США, как Сингапур, Филиппины и Вьетнам предпочитают придерживаться политики неприсоединения, не беря на себя дополнительной ответственности, чтобы не усиливать противоречия с Китаем. Хотя Австралия и входит в «четверку», тем не менее, она является важным торговым партнером Китая. Кроме того, Австралия не имеет каких-либо крупных территориальных столкновений с Пекином, поэтому стремиться избегать участия в соглашениях, касающихся сферы безопасности.

В концепции США «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» просматриваются определенные сомнения, а именно: политика американского президента, направленная на выход США из Транстихоокеанского партнерства и некоторых других многосторонних интеграционных союзов, оттолкнула многих сторонников свободной международной торговли. Президент США сделал акцент на принципы «справедливой торговли», чем на «свободной торговле». Непредсказуемая политика Д. Трампа заставляет многих азиатских лидеров пересмотреть взятые американской стороной обязательства по обеспечению принципов со стороны США, которые лежат в основе предложенной концепции американского президент ^[17]. Постепенная утеря популярности Трампа в Азии, покрепленная непоследовательной политикой, ставят в затруднительное положение реализацию многих инициатив и проектов независимо от степени соответствия содержания стратегическим и экономическим интересам азиатских стран.

Заключение

Подводя итог, отметим, что развитие стабильной ситуации в Индо-Тихоокеанском регионе напрямую зависит от характера развития китайско-американские отношения, который приобретает не только региональное, но и глобальное значение. Возникновение реального военного конфликта между двумя государствами пока не просматривается очевидно, однако существуют основные сферы столкновения интересов США и КНР, которые затрагивают сферу экономики и вопросы обеспечения безопасности. Для достижения безопасности, сдерживания и победы в Индо-Тихоокеанском регионе США требуется военно-политическое объединение под руководством Вашингтона с набором союзников и партнеров. Увеличение американских инвестиций поддерживает американское влияние в регионе для обеспечения благоприятного баланса сил и «защиты свободного и открытого международного порядка». В перспективе проблема ЮКМ и Тайванского вопроса останутся наиболее опасными горячими точками в Индо-Тихоокеанском регионе, так как Пекин не допустит серьезного поражения по вопросу, касающегося суверенитета Тайваня. Вашингтон не намерен отступать и передавать полный контроль над Тайванем Китаю. На данный момент основной угрозой для интеграции региона видится противостояние КНР и США. Вполне возможно, что страны АСЕАН могут извлечь выгоду из поддержки как США, так и Китая и достичь своей собственной центральности. Следует отметить, что в Индо-Тихоокеанском регионе уже существует сформировавшийся базис для дальнейшего всестороннего сотрудничества и крайне важно не только сохранить, но и развить весь накопленный потенциал. Однако, если странам АСЕАН не удастся придерживаться изначальных приоритетов организации, то ИТР рискует стать пространством для нарастающей конкуренции между США и КНР, которая может стать основной угрозой для интеграции Индо-Тихоокеанского региона.