The influence of author’s provocation upon interpretation of the fourth chapter of “Finnegans Wake” by James Joyce

Pavlov Dmitry Igorevich Educator, Researcher, Pedagogue of Russian Language and Literature, Lyceum at Financial University under the Government of the Russian Federation 125167, Russia, g. Moscow, ul. Leningradskii Prospekt, 53 Mediolanium@inbox.ru

«” Поминки по Финнегану” – роман словотворческий, мифологический и комический» ^[13]. Так C. C. Хоружий (переводчик романа «Улисс» (Ulysses, 1922) и автор примечаний одноимённого произведения) называет последний роман английского писателя-модерниста ирландского происхождения Джеймса Огастина Алоишеса Джойса (англ. James Augustine Aloysius Joyce, 1882–1941). «Поминки по Финнегану» (Finnegans wake, 1939) автор писал шестнадцать лет, и в этом длительном творческом процессе роман претерпевал значительные изменения, в частности языковые и смысловые. На вопрос своего издателя Харриет Шоу Уивер (англ. Harriet Shaw Weaver, 1876-1961), о чём будет писать Дж. Джойс после «Улисса», автор ответил: «Вероятно, всемирную историю» ^[13].

Сюжет романа довольно прост: достоверно неизвестно, но отец семейства, совершил омерзительный, извращённый поступок в Феникс-парке, о котором узнал весь Дублин. Его сажают в тюрьму, и, чтобы спасти своего мужа, жена диктует своему сыну письмо о том, кто её муж на самом деле. Второму сыну она доверяет отправку письма, которое так и не дошло до места назначения. Неожиданно мужа освобождают, и впоследствии он становится очень мнительным: ему кажется, что все знают о его преступлении. Работая в своём трактире, он под давлением посетителей, которые буквально осаждают паб из-за того, что владелец паба их долго не обслуживал, случайно признаётся в совершённом преступлении и в своей патологической любви к маленьким девочкам. После этого полицейский разгоняет беснующуюся толпу, и посетители уходят из паба, распевая песни, посвященные преступлению владельца трактира. Отец семейства, убравшись в опустелом пабе, засыпает. В конце романа жена пытается разбудить своего спящего мужа.

Система персонажей так же проста, как и сюжет произведения. Главного героя, отца семейства, зовут Humphrey Chimpden Earwicker (Хэмфри Чимпден Иэрвикер), его инициалы HCE разбросаны по всему роману; жену главного героя зовут Anna Livia Plurabelle, или ALP (Анна Ливия Плюрабель); у них трое детей: дочь Isabel (Изабель), и сыновья-близнецы Kevin (Кевин) и Jerry (Джери), более известные как Shem (Шем) и Shon (Шон). В произведении они предстают в разных ипостасях: HCE может быть и Тристаном, и Адамом, и Наполеоном, и Богом-Отцом, и Финном Мак Кумалом, и отцом Дж. Джойса; ALP предстает в виде Изольды, Евы, Эмблы, матери писателя и др.; два брата – это две конфликтующие стороны, каждая из которых хочет добиться любви сестры: Каин и Авель, Исав и Иаков, Наполеон и Веллингтон, Осирис и Сет, Михаил и Люцифер; Шем – это ещё и автопортрет Дж. Джойса, Бог-Сын; Изабель – Изольда, Нуволетта, Ванесса и др. Границы ипостасей условны, и литературоведы до сих пор не пришли к единому мнению об их дифференциации. Внимательный читатель обратит внимание, что за калейдоскопичностью системы ипостасей скрываются артехтипы отца, матери, двух братьев и сестры, при этом отец – извращенец, мать – непрерывный круговорот всего: рождения и смерти, бодрствования и сна – сыновья – соперники с инцестуальным комплексом, дочь – яблоко раздора.

Исходя из краткого сюжета ПФ, напрашивается вопрос: почему роман называется «Поминки по Финнегану», если Тима Финнегана в романе нет? Уличная песня рассказывает об ирландском алкоголике, который однажды напился и свалился с лестницы, сильно стукнувшись головой о землю. Его товарищи положили Тима в гроб и устроили поминки, превратившиеся в застольную пьянку (поминки в Ирландии проводятся до похорон). В окружении друзей и родственников Тим Финнеган встаёт из гроба и присоединяется к всеобщему празднеству после того, как на него случайно вылили виски. Историю о Тиме Финнегане Дж. Джойс используют как сюжетную рамку, в которую обрамляется история семьи НСЕ, потому что в этой песне Дж. Джойс обнаружил концепцию цикличности, которая представлена тремя разными мотивами: падение – подъём, смерть – воскрешение, сон – пробуждение. Не следует отождествлять НСЕ с Тимом Финнеганом так же, как Леопольда Блума и Одиссея в романе «Улисс». По утверждению С. С. Хоружего, гомеровская «Одиссея» формально представлена в романе «Улисс» ^[13] – аналогично песня о Тиме Финнегане формально представлена в ПФ, но это не помешало Дж. Джойсу в романе ПФ упоминать Тима Финнегана, чтобы запутать читателя. По сути, история Тима Финнегана лежит в основании романа ПФ как прототекст, ср. роман называется Finnegans wake (Финнеганы пробуждаются или поминки по Финнеганам), а не Finnegan’s wake (пробуждение Финнегана или поминки по Финнегану). Следовательно, Дж. Джойс вписал человеческую историю в образ семьи НСЕ, обрамлённую историей о Тиме Финнегане.

Обозначим ключевые моменты данного произведения, исходя из сюжета и системы персонажей. Во-первых, многое неизвестно: подробности преступления HCE в парке, текст письма ALP, причина освобождения HCE и почему письмо не доставлено до пункта назначения. Во-вторых, образ отца особенно важен для Дж. Джойса, однако он предстает несколько иначе – отец в произведении, возможно, извращенец; в-третьих, концепция цикличности (подробнее см. в ^[8]) и ведущие мотивы конфликта, смерти и возрождения, сна и пробуждения, падения и подъёма пронизывают всё произведение.

Несмотря на простоту сюжета и системы персонажей, роман оказался очень трудным и непонятным. Сюжетные лакуны или недосказанность, т.е. «…недостающая информация или пробелы в сюжете, мешающие качественной интерпретации» ^[17] (Пер. наш. – Д. П.), которые есть в каждом произведении Дж. Джойса, сложный эксперимент над языком романа, многочисленные ипостаси главных героев, сменяющие друг друга в потоке сознания, развивающемся во сне главного героя, оказались основными причинами, почему роман стал загадкой для литературоведения. Кроме этого, писатель сделал из романа своеобразную культурно-историческую энциклопедию: Дж. Джойс наполнил его различным, разрозненным, нелогичным на первый взгляд материалом с литературными, историческими, философскими, этическими, теологическими отсылками. Писатель использует обобщенные образы мировой культуры, иногда даже архетипы (например, архетип матери, соперничающих братьев), на которые он «нанизывает» различные аналогии, ср. обобщенные образы прародителей (мужчины и женщины) усложняются аналогичными образами Адама и Евы из библейского мифа, Аска и Эмблы из скандинавской мифологии; или соперничающими братьями в романе выступают одновременно Каин и Авель, Исав и Иаков из Библии, Осирис и Сет из древнеегипетской мифологии ^[10], Наполеон и Веллингтон из истории. Там, где Дж. Джойс не может использовать обобщенные образы как основу для общекультурных аналогий, он создаёт каламбуры, например, на Шарля Бодлера или на битву под Верденом (см. ниже) и т.д.

Создается впечатление, что автор намеренно включает слова или целые фразы, в которых может быть заключено несколько аналогий, отвечающих цели Дж. Джойса – усложнить и запутать смысл произведения. Трудность, которая возникает перед читателем, заключается в том, что не только в одном фрагменте (от слова до нескольких предложений) романа может быть несколько аналогий, но и возможны новые аналогии при комбинации с другими фрагментами текста (см. ниже анализ каламбуров на Иакова или Фения Фарсайда). В итоге анализ произведения становится бесконечным, потому что одна аналогия «провоцирует» другую. Подобную неуверенность читателя в правильной интерпретации многочисленных аналогий, которыми спекулирует писатель, автор данной статьи называет авторской провокацией. Другими словами, Дж. Джойс в «Поминках по Финнегану» (далее – ПФ) специально заставляет читателя находить и додумывать смысл в тексте произведения, при этом он не оставляет возможности удостовериться в правильности проделанного читателем анализа. Неудивительно, что Дж. Джойс так говорил о своих произведениях, в частности о ПФ: «Я требую от своего читателя, чтобы он посвятил всю жизнь чтению моих книг» ^[13]. Такой эгоцентризм обрекает читателя на длительный самостоятельный творческий процесс, потому что, как сказал Дж. Джойс: «Я вставил сюда столько головоломок и загадок, что профессора будут над ними целые столетия ломать головы, — и это единственный способ обеспечить себе бессмертие» ^[13].

Выбор четвёртого абзаца романа обусловлен тем, что в этом фрагменте встречаются интересные для анализа каламбура, с помощью которых можно наглядно объяснить, в чём заключается авторская провокация, и тем, что «первые полутора страниц романа фиксируют зачатки всех персонажей и сюжетных мотивов» ^[18] (Пер. наш. – Д. П.). Иными словами, первые четыре абзаца романа – это краткое и завуалированное изложение основных событий ПФ с актуализацией ключевых мотивов. Аналогичное сжатое изложение произведения ранее встречалось в романе «Смерть героя» (Death of a Hero, 1929) Ричарда Олдингтона (англ. Richard Aldington, 1892–1962), в котором весь сюжет излагается в прологе, однако в ПФ Дж. Джойс сжал сюжет до четырёх абзацев.

Языковой материал распределён по трём зонам: ядерной, ближней и дальней перифериям. В ядерной области аналогии практически тождественны, в ближней периферии аналогии не взаимозаменяемы, но сохраняют ключевой мотив, в дальней периферии связь аналогий условна и слабо мотивирована.

Ниже прилагаем примерный, адаптированный перевод этого фрагмента, чтобы показать всю трудность, алогичность и масштабность одного из загадочных произведений XX века. Джеймс Джойс использовал ресурсы 65 мировых языков, слова которых автор менял на английский манер.

Приведем комментарии Дж. Кэмбелла и Г. М. Робинсона оригинального абзаца, потому что несмотря на примерный перевод, смысл фрагмента остаётся довольно туманным и размытым. В предложениях (1)-(11) говорится о конфликтах двух противоборствующих сторон, что может быть отсылкой к падению Рима, а также к ранним религиозным спорам в Ирландии. По мнению исследователей, захватчики смогли победить в войне – они захватили город, о чём говорится в предложениях (7)-(12). В предложениях (2)-(3) гортанные звуки лягушек предположительно свидетельствуют о месте битвы – топкие болота. Перечисленные в предложении (5) имена собственные, возможно, обозначают кельтские племена, втянутые в войну, целью которой было искоренить первобытный инстинкт каннибализма у своих соперников. В предложении (13) приводятся избитые фразы искусительницы и духовника, т.е. Дж. Джойс настолько переворачивает в тексте смысл, что, по сути, священники вводят проституток во грех. Далее говорится о некоем мужчине, «отце блуда», который пал или, возможно, умирает, но должен воскреснуть благодаря девушке, представленной в предложении (15) в виде радуги. Идея воскрешения подкрепляется предложением (19), в котором говорится о смерти и рождении. Итог всего абзаца заключается в том, что всё циклично: борьба двух начал, победа одного из них, закономерная гибель старого и рождение нового. Архетипически Дж. Джойс в этом абзаце заключил идею борьбы двух братьев со своим отцом за любовь к сестре, искушения отца и воскрешения его с помощью жены, матери.

Рассмотрим возможное количество аналогий, которое «провоцирует» выражение killykillkilly: atollatoll. В контексте всего абзаца у данного фрагмента две основные интерпретации. Так, можно перевести как «убитьубитьубить: на всём атолле» (аналогия 1a), ср. killykillkilly: atallatoll, если опираться на описание битвы и серьёзный конфликт двух сторон в начале четвёртого абзаца.

С другой стороны, предложение 11 можно перевести как звуковую имитацию колокольного звона во время осады неизвестного поселения, ср. «килликиллкилли: а толл а толл» (аналогия 1b), потому что в предложении 12 говорится о кáшеле, или замке Кáшел (англ. Rock of Cashel), который, скорее всего, осаждают захватчики. Осада Кáшела «провоцирует» известное историческое событие периода Английской революции: в 1647 году в поисках убежища жители замка в стенах церкви погибли, когда англичане подожгли Кáшел. Впоследствии погибшие жители стали олицетворять стойкость ирландского духа, а поступок англичан – крайнее проявление жестокости. Оба варианта перевода убедительны, т.к. они связаны контекстом анализируемого абзаца.

Перейдем к ближней периферии интерпретации: killykillkilly созвучно названию городу Килкенни (англ. Kilkenny), в котором, по преданию, конфликтовали два кошачьих племени: одно ирландское, другое английское (аналогия 2a). Во время Английской революции англичане устраивали кошачьи бои и победа всегда оставалась за ирландской стороной. Впоследствии жители города Килкенни называли себя «кошками», символизирующими непобедимость ирландцев.

Интерес Дж. Джойса к аббревиатурам может «спровоцировать» в каламбуре killykillkilly отсылку на Ку-Клукс-Клан (англ. Ku Klux Klan) за счёт утроения буквы «К» (аналогия 2b). Данная организация отстаивала идеи превосходства белых людей иногда радикальными методами. Более того, каламбур theWhoyteboyceofHoodieHead (белые мальчики с колпаком на голове) из предложения 6 подтверждает такой вариант интерпретации. Whoyteboyce – это whiteboys (белые парни) – тайная аграрная ирландская организация в XVIII веке, которая применяла агрессивную тактику, чтобы защитить права фермеров-арендаторов. Их так прозвали, потому что представили организации носили белые блузки.

Рассмотрим дальнюю периферию каламбура killykillkilly. Повторение слова kill в каламбуре может быть отсылкой к стихотворению «Ветер» (Wind, 1916) Джеймса Стивенса (англ. James Stephens, 1880–1950), в котором можно найти подобное удвоение ключевого слова (аналогия 3a): «Andsaidthathe’dkillandkill…» («И сказал, что убил бы…»). С Дж. Стивенсом Дж. Джойс познакомился в 1930-ых годов и ошибочно думал, что у них один год рождения. Автор ПФ был обеспокоен тем, что не сможет завершить роман и предложил Дж. Стивенсу помочь его закончить (Пер. наш. – Д. П.) ^[19]. Возможно, Дж. Джойс неслучайно решил включить в ПФ каламбур, отсылающий к одному из стихотворений Дж. Стивенса, или Дж. Стивенс включил его в роман, когда помогал с правкой произведения. Нельзя не заметить, что в фамилии Дж. Стивенса (Stephens) есть связь с именем главного персонажа в произведениях Дж. Джойса Стивена Дедала (Stephen Dedalus), который отчасти был автобиографическим персонажем.

Таким образом, каламбур killykillkilly, кроме двух основных интерпретаций, «спровоцировал» дополнительно три аналогии, последнюю из которых можно отнести к удачному совпадению.

Перейдём ко второй группе каламбуров, объединённых мотивом конфликта, – oystrygods gaggin fishy-gods, т.е.острогоды против рыбных богов (предложение 1). В контексте не только всего абзаца, но и произведения у этой группы слов двоякое прочтение. Так, при первой интерпретации остготы против вестготов, ср. ostrogothi и visigothi (аналогия 1а), которая отсылает к битве на Каталаунских полях, или Битве народов (451 г. н.э.), – сражение остготов и гуннов с вестготами и Западной Римской империей. Битва народов считается последним и самым крупным сражением перед распадом Западной империи. Согласно легенде, сражение длилось три дня и три ночи, и мертвые тоже принимали участие в битве. В очередной раз архетипически подразумевается конфликт двух братьев за доминирование, ср. англичане vs ирландцы, остготы vs вестготы.

При второй интерпретации смысл фрагмента меняется с вооруженного конфликта на религиозный. Вспомним, что в период раннего христианства принято было изображать рыбу как символ Иисуса Христа, потому что с греческого языка «Ichthys» (рыба) – это аббревиатура греческих слов: «Iesous Christos T[h]eo Yios Soter» –то есть «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель» ^[14]. Следовательно, каламбур oystrygods gaggin fishy-godsможно перевести как устричные боги против рыбных богов (аналогия 1b), т.к. oysters (устрицы), fish (рыба). Данная аналогия тождественна предыдущей, потому что сохраняется мотив двух противоборствующих сторон за обладание чего-либо, при этом аналогия 1b отвечает комментариям Дж. Кэмбелла и Г. М. Робинсона о религиозных войнах на острове.

Слово oystrygods, означающее устричные боги, можно рассмотреть другим образом. Так, устричной богиней (аналогия 2а), ср. oyster goddess, является Афродита – богиня любви и женской красоты, которая родилась из морской пены и вышла из раковины. Сандро Боттичелли (итал. Sandro Botticelli, 1445–1510) изобразил её, стоящей в большой раковине. Рассматривая в таком ключе миф о рождении Афродиты, можно утверждать, что её образ – это ещё одна ипостась ALP, тогда муж Афродиты Гефест – НСЕ. С другой стороны, известен миф об измене Афродиты своему мужу Гефесту с Аресом. В таком случае Гефест и Арес – это образы двух соперничающих сторон, т.е. Шем и Шон, а Афродита – Изабель. Вследствие динамики ипостасей многие исследователи не могут точно определить, какая ипостась относится к тому или иному персонажу.

Рассмотрим провокационный потенциал oystrygods gaggin fishy-gods при комбинации его с другими каламбурами. В killykillkilly было уже отмечено тройное «К», которое похоже на подобное сочетание в каламбуре, имитирующем звуки лягушек, ср.: KekkekKekkekKekkek, KoaxKoaxKoax(предложения 2-3). Данное сочетание отсылает к комедии Аристофана «Лягушки» (аналогия 3a), в которой Дионис спускается в подземное царство и ему вторит хор лягушек Brekekekex koax koax ^[15]. Возможна новая провокация, если учесть мотив конфликта двух сторон и отмеченные в предыдущих каламбурах образы лягушек и рыб. Благодаря интересу Дж. Джойса к мифологии можно встретить интересное совпадение из древнеегипетской мифологии. Согласно Гермопольской космогонии, в первой восьмерке богов (Огдоада) «мужские божества <…> имели облик людей с головами лягушек» ^[11] (аналогия 2b). Рыбы в мифологии Древнего Египта презирались, потому что «единственную часть тела [Осириса], которую Исида так и не смогла найти, был фаллос: его съели рыбы – лепидот, оксиринх и фраг» ^[11]. Таким же образом, как и Афродита, богиня Исида может быть ипостасью ALP, а умерший и воскресший Осирис – HCE. Более того, существовал культ богини Хатмехит, которая изображалась с короной на голове в виде рыбы. В поздний период Хатмехит стала отождествляться с богиней Исидой. С другой стороны, Осирис был убит своим братом Сетом – в таком случае Осирис и Сет – это Шем и Шон, а Исида – Изабель (см. подобную динамику выше).

Слово gaggin, которое переводится как «поперхнуться, подавиться» (gagging), может также означать «гогот», ср. gaggling.Если учесть мотив двух конфликтующих сторон и гогот гусей, то «провоцируется» новая аналогия (аналогия 3b): в 387 году до н.э. гогот гусей спас Рим от нападения галлов. Данная провокация соотносится с предыдущими про битву на Катталаунских полях и осаде Кáшела англичанами (см. выше).

В предложениях 6-7 встречаются многозначные слова, которые объединены мотивом конфликта, заданным Дж. Джойсом в самом начале: Baddelaries, MalachusMicgranes, Verdons, Assiegates.Так, смысл предложений 6-7 заключается в том, что некоторая группы людей: бадлеровцы, Малахия Мигрейн, верденцы осаждают город с помощью катапульт, ассегаев и т.д. (предложение 7), ср. «Где Бадлеровские партизаны всё ещё с учителем математики Маллахией Мигрейном и жителями Вердона выбивают катапультами каннибализм из белых мальчиков с колпаками на головах. Осаждают ворота копьями и градом бумерангов» (аналогия 1a). Можем предположить, что если в оригинальном варианте говорится о партизанах, то имеется в виду борьба с захватчиками, которые заполонили остров.

Согласно комментариям из ^[18] имена и фамилии, перечисленные в данном предложении, обозначают кельтские племена на территории Ирландии в период религиозных войн. Кельты пытались кровавыми способами искоренить первобытные представления у своих противников (аналогия 1b). В этом контексте, наоборот, речь идёт о тех, кто захватил остров Ирландии. Возможно, что Дж. Джойс написал этот фрагмент таким образом, чтобы не разделять захватчиков и коренных жителей, а обозначить две противоположные стороны, борющиеся за господство. Следовательно, война в представлении писателя является неотъемлемой частью универсума как измена, предательство и цикличность (подробнее см. в ^[10]).

Слово verdonsсвязано с битвой при Вердене (The Battle of Verdun, 1916) – это событие считается одним из самых кровопролитных военных конфликтов Первой мировой войны (аналогия 2а), в историю эта операция вошла как Верденская мясорубка. Конкретных результатов это сражение не дало. Таким образом, verdonsв значении битвы под Верденом связано с Каталаунской битвой, которая была рассмотрена ранее.

Продолжая военную тематику, отметим, что ряд слов могут обозначать наименования оружия (аналогия 2b), которые используют две воюющие стороны на острове. Так, baddelaries – это badelaire (баделер) – нож с изогнутым лезвием, расширяющимся к острию с XIV в. или же это каламбур на battle-aries – боевой таран в виде барана (ср. в тексте говорится о катапультах); malchus (малкус) – это кривой короткий меч с сильным скосом обуха XIV-XV вв.; assiegates – assegai (ассагай) – вид африканского метательного копья; verdun (вердун) – разновидность пики или длинного меча, изобретённого в Вердене.

Дальнюю периферию анализируемого фрагмента составляют случайные отсылки к разным личностям, не влияющим на понимание четвёртого абзаца и не связанным друг с другом. Слово Baddelaries (аналогия 3а) – намёк на французского поэта рубежа XIX-XX вв. Шарля Пьера Бодлера (фр. Charles Pierre Baudelaire, 1821–1867).

MalachusMicgranes – отсылка к Mallachi Malliguns – Малахи Маллигану (аналогия 3b), центральному персонажу романа «Улисс», прототипом которого является друг Дж. Джойса Оливер Сент-Джон Гогарти (англ. Oliver St. John Gogarty, 1878–1957).

С другой стороны, Malchus – это может быть Св. Малахия (ирл. Maelmhaedhoc Ó Morgair, ок. 1094 – 1148), оказавший влияние на унификацию христианства в Ирландии (аналогия 3c). Им был принят римский обряд вместо кельтского обряда, который отличался от предыдущего порядком совершения мессы.

С третьей стороны, Malchus, скорее всего, Малх Карфагенский (умер ок. 535 до н.э.) – военачальник и правитель Карфагена, известный своими походами на остров Сицилию против греков (аналогия 3d).

Последним вариантом интерпретации слова Malachusможет быть отсылка к новозаветному персонажу Малху, который участвовал в аресте Иисуса Христа и которому апостол Пётр отрезал ухо мечом (аналогия 3e). А. П. Лопухин в Толковой Библии считает, что имя Малх – арабское имя, и «этот раб был родом язычник» ^[7]. Несмотря на слабую мотивацию, последние три аналогии, в отличие от первых двух (Бодлер и Маллиган) возможны, так как объединены мотивом противоборствующих двух сторон: религиозный конфликт (Св. Малахия, Малх), военный конфликт (Малх Карфагенский).

В предложении (20) Phallifyoubutwill, riseyoumust: andnonesosooneithershallthepharceforthenuncecometoasetdownsecularphoenish говорится, что некто призывает упавшего человека подняться. Согласно сюжету романа, НСЕ уснул крепким сном после конфликта с посетителями паба, и его жена ALP пытается его разбудить. В данном контексте возможны два синонимичных перевода: падай, если хочешь, но подняться ты должен (аналогия 1а) и погружайся (в сон), если хочешь, но пробудиться ты должен (аналогия 1b). Так автор задаёт два других ведущих мотива: ‘падение и подъём’, ‘сон и пробуждение’ – актуальные для ПФ. Центральными фигурами в аналогии 1а являются, с одной стороны, упавший с лестницы Тим Финнеган, с другой стороны, морально упавший НСЕ, совершивший неизвестный низкий поступок в Феникс-парке. В аналогии 1b, с одной стороны, Тим Финнеган просыпается / воскресает во время поминок после серьёзного падения с лестницы, с другой стороны, НСЕ, уснув в своем трактире, пытается проснуться. Единственным отличием в двух аналогиях является тот факт, что в оригинальной версии уличной песни о Тиме Финнегане не говорится, что его пытался кто-то разбудить, как это делает жена НСЕ. Соответственно, в этом отрывке рассказывается, как ALP будит своего мужа после конфликта с посетителями трактира.

Данная строчка Phallifyoubutwill, riseyoumust отсылает к поэмам Оссиана (англ. Ossian, III в. н.э.) – легендарного барда, сына Финна Мак Кумала (Фингал), ср.: IffallImust, mytombshallrise, amidstthefameoffuturetimes ^[27]. Старый ослепший Оссиан рассказывает истории об их с отцом (предводителе фениев) великом прошлом. Фении – особая дружина, которая предназначалась для защиты острова от нападения иноземных захватчиков и поддержания власти короля. Оссиан, согласно балладам, дожил до св. Патрика и рассказал ему историю о гибели фениев в междоусобицах; в других балладах говорится, что Оссиан не принимал новой веры, спорил со св. Патриком (англ. Saint Patrick) и оплакивал ушедшую эпоху (подробнее см. ^[6]). Заимствованная Дж. Джойсом цитата «спровоцировала» две возможных аналогии: аналогия 2a – история о борьбе фениев (коренных жителей) с захватчиками или борьбе друг с другом, аналогия 2b – религиозный спор (условно приравняем к религиозному конфликту) Оссиана и св. Патрика. Таким образом, с одной стороны, Оссиан – это или ипостась НСЕ, который практически ослеп, он стар и вспоминает о минувшем прошлом, или ипостась одного из братьев, вспоминающего прожитую жизнь и своего отца Фингалла (НСЕ), с другой стороны, Оссиан и св. Патрик – ипостаси двух борющихся братьев.

Слово phall может быть каламбуром не только на fall (падать, погружаться), но и на phallus (фаллос), что уже ранее встречалось в аналогии 2b про Осириса и Исиду (см. выше). Аналогия 3а возможна, т.к. соответствует контексту, ср.: подняться ты должен – но противоречит содержанию анализируемого фрагмента (маловероятно, что в четырёх важных абзацах автор стал бы говорить о фаллосе, который должен подняться). С другой стороны, phall может означать farce (фарс) – аналогия 3b, следовательно, ПФ рассматриваются Дж. Джойсом или как лёгкое театральное представление, или как грубая шутка (в контексте поступка НСЕ и описываемых непристойностях Дж. Джойсом), или как эпатажная выходка для литературы первой половины ХХ века.

Аналогия 3c представлена каламбуром на фаросский маяк (Александрийский маяк), ср. pharos, который, как известно, был одним из самых высоких сооружений древнего мира и был разрушен в результате землетрясения. Данная версия интерпретации возможна, т.к. прототипически маяк – это своеобразная вертикаль (сопоставимая с фаллосом из аналогии 3b), во-вторых, в ПФ Дж. Джойс считал своих главных персонажей хтоническими существами, выраженными в тексте разнообразными ландшафтными метафорами. Так, НСЕ – это холм (или гора), ALP – река Лиффи (англ. Liffey – жизнь), Шем и Шон – два противоположных берега реки, Изабель – облако (Пер. наш. – Д. П.) ^[31]. Иногда в тексте встречаются другие ландшафтные метафоры главных персонажей, ср. HCE – холм, ALP – река, Шем – дерево, Шон – камень, Изабель – облако (Пер. наш. – Д. П.) ^[17]. Следовательно, фаросский маяк – это часть тела НСЕ: фаллос, потому что полуостров в Ирландии Howth Head (дословно Хоут Голова) в ПФ считается головой НСЕ, т.к. в первом предложении имя главного героя расшифровывается как Howth Castle and Environs (подробнее см. в ^[8]). На этом полуострове стоит маяк, Baily Lighthouse, сопоставимый в таком случае с носом HCE.

Слово phall может быть частью аббревиатуры ALP – жены НСЕ (аналогия 3d), ср. The oaks of ald now they lie in peat yet elms leap where askes lay. Phal, однако в контексте предложения (20) нельзя утверждать, что скрытое имя главной героини несёт смысловую нагрузку, поэтому данную аббревиатуру, как и предыдущие аналогии дальней периферии, необходимо рассматривать в качестве любопытного совпадения авторской провокации.

Перейдем ко второй части предложения (20) and none so soon either shall the pharce for the nunce come to a setdown secular phoenish, в которой говорится, что не так скоро настоящий фарс подойдет к концу закольцованного финала. Данный пример является одним из тех случаев, у которых нет синонимичного варианта перевода. Слово nunce (аналогия 2а) может быть каламбуром на nonce – человек, подозреваемый в совершении преступления сексуального характера в отношении ребёнка – синоним слову педофил ^[29]. Вариант с педофилией возможен, т.к. известно, что НСЕ признался в содеянном в Феникс-парке, с другой стороны, НСЕ страдал патологическим влечением к дочери, а двое сыновей НСЕ соревновались с ним за любовь сестры.

У слова nonce существует второе значение – идиот ^[30] (аналогия 2b), следовательно, НСЕ рассматривается уже не как извращенец, а как интеллектуально отсталый старый человек, и происходящее вокруг него может быть преломлением его больного сознания.

К дальней периферии интерпретации (аналогия 3а) относится каламбур на слово nuns – монахини (фарс для монашек), но это бессодержательная аналогия. С другой стороны, nun (аналогия 3b) – это нун (נ), четырнадцатая буква еврейского алфавита, скорее всего появившаяся благодаря пиктограмме, напоминавшей змею. Дословно древнее изображение означало ‘продолжение’, ‘увековечение’, ‘потомство’ и ‘наследник’ (Пер. наш. – Д. П.) ^[16]. В колоде Таро Тота нун – это карта «Ату XIII» и означает ‘смерть’ ^[5].

Слово nunce вместе none, возможно, каламбур на имена двух божеств великой Огдоады в древнеегипетской мифологии (аналогия 3c), Нун (Nun) представляет собой первозданный океан, а его жена Наунет (Naunet) олицетворяет небо – прародители всех богов. Начиная с эпохи Среднего царства, Нун рассматривался как «отец Богов» ^[28] (Пер. наш. – Д. П.). В Мемфисе Нуна отождествляли с богом-творцом Птахом, а в Фивах – с Амоном ^[4]. Таким образом, Нун так же может быть одной из ипостасей HCE, как образ «всеотца», а Наунет – ALP.

Рассмотрим последний каламбур предложения 20: phoenish– являющийся каламбуром на слово finish (конец, финиш). К ближней периферии (аналогия 2а) может быть отсылка к фениям (fenians – см. выше) или к циклу фениев (feniancycle), являющемуся одним из четырёх главных циклов ирландской мифологии. Отметим, что четырёхчастная структура ПФ соотносится с организацией ирландских циклов и с четырьмя Евангелиями. В цикле фениев рассказывается о хранителе Ирландии Финне Мак Кумале (см. выше), который спит в окружении своих воинов-фениев, чтобы проснуться и спасти Ирландию в нужный час (подобно Тиму Финнегану во время поминок). Соответственно, слова phall (fall – падать) и rise (восстать, подняться) можно отнести к истории Финна Мак Кумала, который в данном случае является ипостасью НСЕ (см. выше об Оссиане и его отце).

Аналогия 2b заключается в том, что phoenish отсылает к образу Фения Фарсайда (Fenuis Farsaid), легендарному скифскому царю, который создал огамическое письмо. Персонаж встречается в Книге захватов Ирландии (гэл. Lebor Gabála Érenn), в которой рассказывается, как Фений Фарсайд был одним из семидесяти двух вождей, ушедших на строительство Башни Нимрода, откуда разошлись языки – «Itwashe whowasoneoftheseventy-twochieftainswhowentforthebuildingofNemrod’sTower, whencethelanguagesweredispersed» ^[25] (Пер. наш. – Д. П.). Когда языки смешались, Фений Фарсайд отправил по одному человеку в четыре стороны света, чтобы собрать данные о языках. После этого он организовал школу и собрал языки, подобным образом Фений Фарсайд создал гэльский язык из семидесяти двух языков – «andhesentforthamanintoeveryquarteroftheworld, tocollectthelanguagesandtoabringthemtooneplace. And after he had assembled the school and collected the languages, Fenius Farsaid cut the language of the Gaedil out of the seventy-two languages… » ^[25]. У Фения Фарсайда было два сына: «NelourfatherandNenual» – «Нел – наш отец и Ненуал» (Пер. наш – Д. П.) – один из которых, Нел, убил брата «NelslewNenual…» ^[25]. Таким образом, история семьи Фения Фарсайда может укладываться в систему ипостасей и в сюжет произведения ПФ. Фений Фарсайд является ипостасью НСЕ, т.е. образ «всеотца», а сыновья Фения – сыновьями HCE, борющиеся за доминирование. Более того, миф о Вавилонской башне может рассматриваться в отношении техники письма Дж. Джойса, потому что автор использовал большое количество языков во время написания ПФ. Как говорил Дж. Джойс, «All the languages are present, for they have not yet been separated. It’s a tower of Babel . . . The history of people is the history of language» ^[17] – «Всеязыкипредставлены [вромане], потомучтоонинеразделилисьещё. Это башня Вавилона…. История народа – это история языка» (Пер. наш. – Д. П.). Образ Дж. Джойса соотносится с Фением Фарсайдам, как создателем особого языка, ср. Дж. Джойс создал язык в ПФ, а Фений Фарсайд – огамическое письмо.

Перейдем к дальней периферии слова phoenish. Аналогия 3а – намекает на революционную организацию Фении (1858) – Fenians (по названию военной дружины древних ирландцев, окружавших Финна Мак Кумала), которая выражала протест против господства Англии (см. выше о фениях).

Аналогия 3b – это отсылка к слову phoenicia, что переводится на русский язык как «Финикия» (древнее государство, находившееся на восточном побережье Средиземного моря). Происхождение названия финикийцы, с одной стороны, обусловлено греческим словом Φοίνικες, что означает пурпурный, так как этот народ занимался производством пурпурной краски, однако, с другой стороны, название произошло от греческого слова Φοῖνιξ, или страна феникса.

Phoenish может быть каламбуром на слово феникс, ср. phoenix (аналогия 3c). Известно, что феникс – священная птица, которая умирает и возрождается из пепла, следовательно, в очередной раз концепция цикличности в смерти и возрождении представлена в тексте.

Аналогия 3d – в Дублине расположен Феникс-парк (Phoenix-park), в котором частично происходит действие в ПФ. Феникс-парк можно метафорически рассматривать в качестве Эдемского сада, в котором жили первые прародители – Адам и Ева, чьи имена упоминаются в самом начале романа, ср. pastEveandAdams (подробнее см. в ^[8]). История Адамы и Ева трагична – они были изгнаны из Рая и пали на землю, аналогично морально пал НСЕ за совершённое им преступление в Феникс-парке. Соответсвенно, Адам – НСЕ, а Ева – ALP, а борьба Каина и Авеля – борьба сыновей Шема и Шона. Кроме Феникс-парка, данное слово может отсылать к публичному дому «Таверна Феникса» (аналогия 3е), ср. PhoenixTavern. В этом публичном доме проходили заседания масонов и общества «Галера “Узэль”» (Пер. наш. – Д. П.) ^[21].

Рассмотрим вторую часть предложения 19, ср.: elms leap where askes lay. У данного фрагмента один перевод: молодые вязы скачут там, где лежал пепел – потому что, согласно первому варианту ПФ ^[22], вместо слова askes – спрашивает (форма 3 л., наст.вр.) было слово ashes – пепел.

К ближней периферии относится каламбур askes на слово ash – ясень, у которого один вариант интерпретации (аналогия 2). В скандинавской мифологии существует миф о том, как боги вдохнули жизнь в первых людей. Мужчина (Аск) был ясенем (Askr), а женщина (Эмбла) была ивой (Embla). Об этом говорится в «Прорицании вёльвы»: «И трое пришло / из этого рода / асов благих / и могучих к морю, / бессильных увидели / на берегу / Аска и Эмблу, / судьбы не имевших» ^[12] – «Unz þrírkómu / ór því liði / ǫflgirok ástkir / æsirathúsi, / fundu á landi / líttmęgandi / AskokEmblu ørlǫglausa» ^[19]. Очевидно, что миф о первых мужчине и женщине «провоцирует» уже упомянутую историю об Адаме и Еве. Отметим, что в обоих мифах фигурирует деревья, однако в скандинавском мифе люди были деревьями, а в библейском мифе дерево стало причиной падения людей. Таким образом, Аск – это ипостась НСЕ, а Эмбла – ALP.

Библейский подтекст можно обнаружить в предложении 14: What true feeling for their's hayair with what strawng voice of false jiccup! (Какое истинное ощущение для соломенных волос с сильным голосом ложной икоты!). У данного предложения, как и у предыдущего (19), возможен единственный перевод, и у каждого слова не так много значений. Так, слово hayair – это звуковой каламбур на слово hair – волосы; у слова strawngдва значения: с одной стороны, strong – сильный (аналогия 2а), с другой стороны, каламбур на слово straw, что переводится как солома (аналогия 2b); слово jiccup может быть как Jacob – Иаков (аналогия 2с), так и hiccup – икота (аналогия 2d). Соответственно, в этом фрагменте говорится у двух ветхозаветных братьях Иакова и Исаве. Известно, что Исав продал своё первородство Иакову за красноватую снедь. Старший сын родился косматым, поэтому его и назвали Исавом, ср.: «Andthefirstcameoutred, alloverlikeanhairygarment; andtheycalledhisnameEsau» ^[24] – «Первый вышел красный, весь, как кожа, косматый; и нарекли ему имя Исав» (Бытие, 25: 25) ^[1]. Старый Исаак по ошибке благословляет Иакова, перепутав его с Исавом: «И не узнал его, потому что руки его были, как руки Исава, брата его, косматые; и благословил его» (Бытие, 27: 23) ^[1]. Если рассматривать слово strawng в значении солома, то все равно это будет связано с Иаковом и Исавом, несмотря на то, что используется слово stubble (солома), ср.: «AndthehouseofJacobshallbeafire, andthehouseofJosephaflame, andthehouseofEsauforstubble, andtheyshallkindleinthem, anddevourthem» (Obadiah, 1: 18) ^[24] – «И дом Иакова будет огнем, и дом Иосифа – пламенем, а дом Исавов - соломою: зажгут его, и истребят его» (Авдий, 1: 18) ^[1]. Таким образом, старый слепой Исаак – это ипостась НСЕ (см. аналогию про старого слепого Оссиана); Иаков и Исав – это ипостаси двух борющихся братьев за доминирование, в данном случае за первородство.

Образ Иакова «провоцирует» другую историю, в которой возникает мотив богоборческого начала, актуальный для творчества Дж. Джойса: Иаков боролся с Богом в лице ангела, требуя благословить его «...ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь» (Бытие, 32: 27–28) ^[1]. Нельзя не отметить так называемую лестницу из сна Иакова, которая соединяет Землю и Небо: «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней» (Бытие, 28: 12) ^[1], потому что Тим Финнеган свалился с лестницы «Hefellfromtheladderandbrokehisskull» ^[26] – «Он свалился с лестницы и проломил свой череп» (Пер. наш. – Д. П.). Таким образом, в данном случае Иаков сопоставляется с Тимом Финнеганом, а сюжет произведения развивается во сне. Дж. Джойс говорил, что «…дело происходит во сне, где стиль скользящий, неуловимый, как это и бывает во сне» (Пер. наш. – Д. П.) ^[17].

«Поминки по Финнегану» – загадочный и сложно организованный роман Джеймса Джойса, произведение в котором автор заключил большой культурный и исторический багаж человечества. Дж. Джойс намеренно усложнял текст произведения, чтобы не только «обеспечить себе бессмертие», но и поставить эксперимент над языком, ср. высказывание С. С. Хоружего о ПФ: «Это не роман написан языком, а язык романом» ^[3]. Авторская провокация сильно препятствует интерпретации произведения, однако если применять данную методику анализа (распределение аналогий по зонам мотивации), то возможно будет понять роман. Рассмотренные значения наиболее экзотических слов показали, что каждое из них «провоцирует» разные аналогии, которые порождают последующие, при этом все возможные варианты отвечают цели Дж. Джойса – запутать текст ПФ. По сути, каждый может увидеть своё в этом романе, о таком индивидуальном подходе к читателю Джеймс Джойс говорил следующее: «Вы не ирландец… и значения некоторых эпизодов для вас, возможно, будут непонятны. Но вы католик, следовательно, вы узнаете ту или иную аллюзию. Вы не играете в крикет – это слово может ничего не значить для вас, но вы музыкант, и вы сможете узнать произношение слов в этом эпизоде» ^[17] (Пер. наш. – Д. П.). Таким образом, Дж. Джойсу удалось путем различных «провокаций» создать универсальный текст, который читатель будет самостоятельно доделывать и совершенствовать.