Crimes of terrorist and extremist nature: statistical results of implementation of the National Security Strategy of the Russian Federation

Moskalev Georgii Leonidovich ORCID: 0000-0002-0418-0227 PhD in Law Associate professor, Department of Criminal Law, Siberian Federal University; Associate professor, Shanghai University of Political Science and Law 660075, Russia, Krasnoyarsk Krai, Krasnoyarsk, Maerchaka str., 6, office 4-17 eucaliptus@yandex.ru Other publications by this author

Введение

Более 10 лет назад Указом Президента Российской Федерации от 12.05.2009 г. № 537 была утверждена Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. (далее – Стратегия). Несмотря на срочный характер действия документа во времени, задачи в нем были поставлены на длительную перспективу. Стратегия официально устанавливала систему приоритетов, целей и мер в области внутренней и внешней политики, определяющих состояние национальной безопасности и уровень устойчивого развития государства. Для обеспечения национальной безопасности были также установлены стратегические национальные приоритеты. К главным направлениям политики в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности отнесено усиление роли государства в качестве гаранта безопасности личности, совершенствование нормативного правового регулирования предупреждения и борьбы с терроризмом и экстремизмом (п. 38 Стратегии). Обеспечение данной политики должно осуществляться, в том числе, посредством совершенствования правоохранительных мер по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию актов терроризма и экстремизма (п. 36 Стратегии).

В текущем году действие данного акта, исходя из его названия, завершается. О результатах реализации Стратегии позволяет судить, в том числе, официальная статистика совершенных преступлений террористической и экстремистской направленности. В год принятия документа в России было зарегистрировано 654 преступления террористического характера и 548 преступлений экстремистской направленности. Выявлено лиц, совершивших данные преступления, 521 и 428 соответственно. Для сравнения за 2019 год в России было зарегистрировано 1806 преступлений террористического характера и 585 преступлений экстремистской направленности, которые совершили, соответственно, 718 и 445 выявленных субъектов. Таким образом, по обеим группам преступлений в совокупности рост количества зарегистрированных преступлений составил 1189, а число выявленных субъектов увеличилось на 214 человек. Особо остро стоит проблема противодействия преступлениям экстремистской направленности и террористического в Красноярском крае. По состоянию итогам 2019 года регион занял пятое место в России по количеству зарегистрированных преступлений экстремистской направленности (против 38 места в 2010 году) ^[1]. В целом же по стране за последние пять лет число осужденных по террористическим статьям выросло более чем в девять раз ^[2].

Приведенные цифры статистики, на первый взгляд, могут подтолкнуть к мысли о негативных итогах реализации Стратегии, особенно в части выявления лиц, совершивших преступления экстремистской и террористической направленности: как было продемонстрировано, темпы роста числа зарегистрированных преступлений этих групп за 10 лет существенно опередили рост выявленных субъектов. Однако возможно и иное объяснение статистическим данным. Количество зарегистрированных преступлений напрямую связано с объемом деяний, запрещенных Особенной частью Уголовного кодекса. Чем шире запрет, тем больше его нарушений, в том числе и тех, которые потенциально могут быть выявлены правоохранительными органами. Обоснование предположения о связи роста зарегистрированных преступлений с расширением числа уголовно-правовых запретов лежит в плоскости анализа законодательных изменений Особенной части УК РФ за 2009-2019 год.

Основания изменений уголовного закона

Осуществление исследования изменений уголовного закона, в первую очередь, связано с анализом обоснованности криминализации. Основания введения нового уголовно-правового запрета в их общепринятом виде разработаны советской школой уголовного права. Основаниями криминализации выступают социальные и нормативные предпосылки, причины введения или изменения уголовно-правовой нормы. К важнейшим социальным принципам уголовно-правового запрета относятся общественная опасность и относительная распространенность деяния. Распространение какого-либо нового или существовавшего ранее общественно-опасного деяния обуславливает введение запрета на его осуществление. Выделяют также нормативные основания криминализации, то есть вступление в силу нормы международного или административного права, предписывающей установить новый уголовно-правовой запрет ^{[3, c. 206]}.

Развитие общественных отношений, складывающихся вокруг экстремистской и террористической деятельности и, как следствие, влияющих на правовую регламентацию их уголовно-противоправных проявлений, подробно рассматриваются в исследованиях зарубежных ученых. Отмечается, что в новом тысячелетии экстремизм и терроризм преодолели государственные границы и приобрели транснациональный характер. Яркой иллюстрацией этому тезису в отечественной практике стал рост в середине – конце 2010-х гг. количества россиян, проходивших подготовку в нашей стране для последующего осуществления террористической деятельности на территории иностранных государств, в первую очередь, в Сирийской Арабской Республике ^{[4, с. 36]}.

В совокупности с особой общественной опасность данных явлений, транснациональность экстремизма и терроризма и повысившийся уровень их организованность обусловили усиление международного сотрудничества по борьбе с терроризмом и экстремизмом ^{[5, c. 66]}. Ответом на межгосударственное противодействие со стороны экстремистских и террористических сообществ стало расширение масштабов своей деятельности путем вовлечения в нее большого числа новых людей, а также повышение уровня организации посредством разделения функционала участников сообществ. На сегодняшний день непосредственные исполнители террористических актов составляют лишь малую часть состава участников сообществ, подавляющее большинство из которых создают необходимые условия функционирования сообщества и деятельности исполнителей. Согласно результатам зарубежных исследований, источником новых кадров террористических организаций стали новые способы вербовки ^{[6, c. 710]}. В результате анализа процесса привлечения новых участников наиболее крупными террористическими организациями ученые пришли к выводу, что наивысшую результативность демонстрирует длительная и даже цикличная вербовка ^{[7, c. 2]}. В большинстве зарубежных исследований указывается на идеологическое, в основном религиозное, воздействие ^{[8, c. 868]} на лицо при его вербовке ^{[9, c. 3]}, а главным средством вовлечения авторы называют Интернет ^{[10, c. 188]}.

Таким образом, фактические преобразования в террористической и экстремистской деятельности, связанные с расширением участия лиц, создающих условия для успешного реализации такой деятельности, а равно использование ими сети Интернет, рассматривается как социальное основание изменений уголовного закона.

Методика подсчета статистических данных по преступлениям экстремистской и террористической направленности

Чтобы определить, насколько указанные социальные основания расширили сферу запрещенных уголовным законом преступлений террористической и экстремистской направленности, необходимо определить, какие именно деяния охватываются этими категориями. С одной стороны, в теории уголовного права данный вопрос является дискуссионным: авторами предлагаются различные критерии, на основании которых те или иные статьи Особенной части УК РФ должны наполнять содержание рассматриваемых понятий. В собственных исследованиях, посвященных определению уголовно-противоправных проявлений экстремизма, мы предложили относить к ним:

1) преступления экстремистской направленности, то есть запрещенные уголовным законом деяния, фактически совершенные по мотиву политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (данный мотив часто для краткости именуется экстремистским);

2) преступления, предусмотренные ст. 280 и ст. 282 УК РФ (уголовно-противоправные проявления экстремизма, не всего являющиеся преступлениями экстремистской направленности);

3) преступные проявления террористической деятельности (ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 205.6, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ) ^{[11, c. 11]}.

Не отказываясь от изложенного подхода, стоит признать, что для настоящего исследования он не может быть применен. Исходная точка рассуждения основана на изменении статистических данных. Это значит, что рассматриваемые категории необходимо анализировать в том виде, в котором они существуют при составлении статистической отчетности. Этот вопрос регулируется указаниями Генпрокуратуры РФ и МВД РФ. Перечень преступлений, относимых к террористическим и экстремистским, в данных актах год от года не совпадают. Для целей настоящей статьи необходимо сопоставить эти перечни для 2009 г. ^[12] (год принятия Стратегии) и прошедшего 2019 г. ^[13].

Сравнительный анализ этих актов демонстрирует, что перечень преступлений, охватываемых каждой из рассматриваемых групп, к 2019 г. существенно расширился. Так, в 2009 г. к преступлениям экстремистской направленности относились деяния, квалифицированные по п. "е" ч. 2 ст. 111, п. "е" ч. 2 ст. 112, п. "б" ч. 2 ст. 115, п. "б" ч. 2 ст. 116, п. "з" ч. 2 ст. 117, ч. 2 ст. 119, п. "б" ч. 1 ст. 213, ст. 280, ст. 282, ст. 282.1, ст. 282.2, ст. 357 УК РФ, а также по п. "л" ч. 2 ст. 105 УК РФ, в случае совершения деяния после 12.08.2007, преступления, совершенные преступления по мотивам ненависти либо вражды идеологической, политической, расовой, национальной, религиозной, в отношении какой-либо социальной группы и квалифицированные по ч. ч. 3 и 4 ст. 111, ст. 136, ст. 148, ст. 149, ст. 212, ч. 2 ст. 213, ч. 2 ст. 214, ст. 239, ст. 243, ст. 244, ст. 281, ст. 335, ст. 336 УК РФ. Из указанных деяний в перечень преступлений экстремистской направленности 2019 г. не вошла лишь диверсия (ст. 281 УК РФ), совершаемая по экстремистским мотивам. В остальном указанный список не только полностью сохранился, но и был серьезно дополнен за счет указания на преступления, предусмотренные ст. 280.1, 282.3 УК РФ, а также ст. 116, ст. 167, 354.1 УК РФ в случае их совершения по экстремистским мотивам. Кроме того, к преступлениям экстремистской направленности теперь отнесены деяния, совершенные по экстремистским мотивам и запрещенные ст. 141, ст. 142, ст. 142.1, ч. 4 ст. 150, ст. 278, ст. 279 УК РФ в случае их совершения после 11.08.2007, аналогично мотивированные преступления, предусмотренные п. "л" ч. 2 ст. 105, ст. 213 УК РФ в случае их совершения до 12.08.2007, а также ст. 214 УК РФ в случае совершения до 01.06.2007. К перечню преступлений экстремистской направленности в 2019 г., в отличие от 2009 г., также отнесены деяния, предусмотренные ст. 222, 222.1, 223, 223.1, 226, 355 УК РФ в случае связи совершенных преступлений с экстремистской деятельностью.

Схожая ситуация наблюдается при анализе перечней преступлений террористической направленности. В 2009 г. в него входили деяния, предусмотренные ст. 205, 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 277, 360 УК РФ, преступления, совершенные после 06.03.2006 и квалифицированные по ст. 278, ст. 279, ст. 280, ст. 282.1, ст. 282.2 УК РФ, а также по ст. 207 УК РФ, совершенные до 06.03.2006. За исключением ст. 206 и ст. 280 УК РФ все указанные деяния продолжают относиться к преступлениям террористической направленности в перечне 2019 г. При этом перечень пополнился деяниями, предусмотренными 205.3, 205.4, 205.5, 205.6, ч. 4 ст. 211, 361 УК РФ, а также преступлениями, квалифицированными по ст. 220, 221 УК РФ в случае их совершения после 29.10.2010. Преступления, предусмотренные ст. 206, 209, 210, ст. 210.1, ст. 222, 222.1, 223, 223.1, 226, 281, 295, 317, 318, 355 УК РФ, в случае их связи с террористической деятельностью, также входят в перечень 2019 г., в отличие от 2009 г.

Нетрудно заметить, что статистические категории преступлений экстремистской и террористической направленности существенно расширили круг деяний, которые ими охватываются. Данный факт уже сам по себе вполне способен объяснить двукратный рост числа зарегистрированных преступлений рассматриваемых категорий за период действия Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г.

Влияние изменений уголовного закона на статистические данные по преступлениям экстремистской и террористической направленности

Но не только количество перечисленных статей Особенной части УК РФ в указаниях по ведению статистики влияет на значение количества зарегистрированных преступлений. Не меньшую роль играет круг запрещенных конкретной нормой уголовного права деяний, который, в свою очередь, может существенно отличаться в различных редакциях закона.

Наиболее показательным в этом отношении является пример со ст. 282 УК РФ, которая при ведении статистики стабильно относится числу преступлений экстремистской направленности. В конце 2018 г. в диспозицию статьи были внесены изменения ^[14], в результате которых наименее опасные формы возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства были декриминализованы и перешли в сферу административно противоправных деяний. Как следствие в статистику зарегистрированной преступности 2019 г. не попали впервые совершенные действия, направленные на возбуждение ненависти или вражды, хотя в структуре преступлений экстремистской направленности за 2018 г. и ранее они содержатся. Согласно статистическим данным по преступлениям экстремистской направленности их было совершено 1285 в 2018 г., 1521 а 2017 г. 1450 в 2016 г., 1329 в 2015 г. Количественные изменения между годами показателя варьируются в пределах от 71 до 236. При этом, как мы писали выше, за 2019 г. зарегистрировано всего 585 преступлений экстремистской направленности, то есть на 700 меньше, чем за предыдущий год. Уместно предположить, что 6 из 10 экстремистских преступлений в 2018 г. как раз составляли декриминализованные деяния, ранее предусмотренные ст. 282 УК РФ.

В результате число преступлений экстремистской направленности, зарегистрированных в прошлом году, практически совпало с показателем в год принятия Стратегии национальной безопасности: 585 и 548 соответственно. При этом нельзя не учитывать, что ныне декриминализованные деяния по ст. 282 УК РФ в структуре экстремистской преступности в 2009 г. присутствовали, а, значит, за рассматриваемый период имелся рост числа деяний, квалифицированных по иным статьям Особенной части УК РФ. В связи с тем, что границы уголовно-правового запрета по статьям, которые стабильно относились и относятся к числу экстремистских, не претерпевали существенных изменений в рассматриваемый период, то указанный рост обусловило включение в список экстремистских статей, которые ранее к таковым не относились. Особое внимание здесь обращают на себя ст. 280.1 УК РФ, предусматривающая ответственность за публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности РФ, а также ст. 282.3 УК РФ об ответственности за финансирование терроризма, которые были введены в уголовный закон в 2013 г. и 2014 г. соответственно. Криминализация данных деяний иллюстрирует законодательную реакцию на изменение социальных условий, связанных экстремистской деятельностью, о которых ми писали выше.

Иначе, по сравнению с экстремистской, выглядит изменение цифр статистики за 2009-2019 гг. по преступлениям террористической направленности: их количество увеличилось на 1152, то есть почти в 3 раза. Анализ диспозиций статей об ответственности за преступления, относящиеся к этой группе, показывает, что декриминализация в этой части уголовного закона не проводилась. Среди составов, которые относились к числу террористических весь рассматриваемый период, границы уголовно-правового запрета не изменились в ст. 205, 211, 277, 278, 279, 282.1, 282.2, 360 УК РФ: их корректировки касались включения квалифицированных составов преступлений, уточнения формулировок, но не установления уголовной ответственности за деяния, ранее не являвшиеся преступлением. В то же время ряд деяний был криминализован за счет изменения диспозиций статей, являющихся с 2009 г. террористическими. Так, в 2013 г. по причине активного вовлечения граждан РФ в деятельность террористических организаций на территории Сирии, в ч. 2 ст. 208 УК РФ была предусмотрена ответственность за участие на территории иностранного государства в вооруженном формировании, не предусмотренном законодательством данного государства, в целях, противоречащих интересам Российской Федерации ^[15]. В 2017 г. ст. 205.2 УК РФ была дополнена пропагандой терроризма – единственным из трех альтернативных действий, предусмотренных статьей, для которого не обязателен публичный способ совершения.

Интересны с точки зрения статистики преступлений террористической направленности изменения, произошедшие в ст. 205.1 и 282.2 УК РФ. В 2016 г. перечень преступлений, за пособничество в совершении которых предусмотрена ответственность по ч. 3 ст. 205.1 УК РФ, расширился за счет включения в него ч. 3 ст. 206 и ч. 1 ст. 208 УК РФ ^[16]. В 2014 г. в ч. 4 ст. 205.1 УК РФ ^[17] установлена ответственность за организацию совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 205.3, ч. 3 и 4 ст. 206, ч. 4 ст. 211 УК РФ, или руководство их совершением, а равно организацию финансирования терроризма. В том же году в ст. 282.2 УК РФ появилась ч. 1.1, установившая ответственность за склонение, вербовку или иное вовлечение лица в деятельность экстремистской организации ^[17]. Указанные изменения не являются криминализацией в прямом смысле слова: лица, совершавшие эти преступления, и ранее несли ответственность, но как, соучастники в основном преступлении. В статистике это отражалось как несколько выявленных лиц, но по одному зарегистрированному преступлению. Указанные изменения автоматически привели к учету таких деяний как самостоятельных преступлений, не увеличив при этом потенциальное число выявленных лиц.

Расширение к 2019 г. перечня преступлений, относящихся в статистике к террористическим, произошло, главным образом, благодаря введению новых статей в Особенную часть УК РФ. Так, в 2013 г. в ст. 205.3 УК РФ было криминализовано прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности, в ст. 205.4 – организация террористического сообщества и участие в нем, в ст. 205.5 – организация деятельности террористической организации и участие в ее деятельности, в 2016 г. в ст. 205.6 установлена ответственность за несообщение о преступлении, а в ст. 361 – за акт международного терроризма. Введение данных норм в уголовный закон, безусловно, способствовало увеличению числа зарегистрированных преступлений террористической направленности, но являлось необходимым шагом, вызванным конкретными социальными основаниями, а именно – указанными выше фактическими преобразованиями в террористической деятельности.

Заключение

За период реализации Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г. количество зарегистрированных преступлений экстремистской и террористической направленности в совокупности увеличилось более, чем вдвое. Однако это не означает, что цели, поставленные в данном документе, не были достигнуты. Одним из главных направлений Стратегии являлось совершенствование нормативного правового регулирования предупреждения и борьбы с терроризмом и экстремизмом. Внесение изменений в УК РФ было с неизбежностью вызвано изменением социальных условий осуществления экстремистской и террористической деятельности, выступившими социальными основаниями изменения уголовного закона. При этом они по-разному повлияли на показатели экстремистской и террористической преступности в стране.

По сравнению с данными 2009 г. количество зарегистрированных преступлений экстремистской направленности в период 2014-2018 гг. увеличилось в 2,5-3 раза, что во многом связано с расширением перечня запрещенных уголовным законом деяний, которые относятся группе экстремистских при ведении статистики. При этом в 2019 г. показатель регистрируемой экстремистской преступности резко вернулся к исходному значению за период. Данный факт объясняется изменением ст. 282 УК РФ путем декриминализации возбуждения ненависти или вражды, а равно унижения человеческого достоинства, в случае их совершения лицом, не привлеченным ранее к административной ответственности за аналогичное деяние.

Число зарегистрированных преступлений террористической направленности в рассматриваемый период неуклонно росло и в 2019 г. почти трехкратно превысило показатель 2009 г. Данная тенденция объясняется, главным образом, масштабной криминализацией различных сопутствующих проявлений террористической деятельности, создающих условия для совершения основных проявлений терроризма. Одновременно с введением уголовно-правового запрета, деяния, квалифицируемые по данным статьям, начинали учитываться как террористические при ведении статистики, в результате чего перечень преступления, относящихся к группе террористической направленности, по сравнению с 2009 г. существенно расширился.

Таким образом, данные зарегистрированных преступлений террористической и экстремистской направленности сами по себе не могут служить средством оценки эффективности реализации антикриминальной политики в этой сфере. Находясь в прямой зависимости от нормативно установленных методов ведения статистики, и будучи во многом обусловленными изменением границ уголовно-правового запрета путем криминализации и декриминализации, они демонстрируют значительную гибкость под влиянием данных факторов. В итоге рост статистических показателей преступности не свидетельствует о негативном результате реализации уголовно-правовой политики, если он вызван социально обоснованной криминализацией общественно-опасных деяний. Именно с такой ситуацией мы имеем дело при анализе результатов Стратегии национальной безопасности в период с 2009-2019 гг.