Urban Craft and Organizational Forms of Artisan Guilds in the Basin of Syr Darya and Semirechye in the Middle Ages

Zinyakov Nikolay Maksimovich Doctor of History Professor, Departement of Archaeology, Kremlin State University 650000, Russia, Kemerovskaya oblast', g. Kemerovo, ul. Krasnaya, 6 nmzinyakov.@rambler.ru

История изучения средневекового города бассейна Сырдарьи и Семиречья берет свое начало с работ В.В. Бартольда ^[1], П.И. Лерха ^[2]. Важный вклад в изучение городской культуры внес А.Н. Бернштам, организовавший в 1936 году деятельность Семиреченской археологической экспедиции, в результате которой были открыты десятки средневековых городов и поселений в Таласской, Чуйской и Илийской долинах. Новый этап в изучении городской цивилизации связан с учреждения Академии наук Казахстана в 1946 г., определившей значительное расширение территории и тематики археологических исследований. В 60-е годы был организован ряд целевых археологических экспедиций: Семиреченская (со специальным Илийским отрядом), Отрарская, затем – Южно-Казахстанская. В процессе их деятельности осуществлены археологические раскопки на городищах Отрар, Костобе, Кок-Мардан, Куйруктобе, Туркестан, Культобе, Тараз, Луговое-Аспара, Джикиль, Нижний Барсхан, Талгар, Сумбе и др. В конце 70-х годов ХХ в. возобновил свою работу Талгарский отряд, имевший целью изучение городищ предгорной зоны Заилийского Алатау: Алматы, Талгар, Иссык, Тургень, Лавар, Чилик и некоторых других. В последние годы наблюдается активизация полевых исследований Отрара, Саурана, Сайрама, Акыртаса, Жуантобе, Каялыка.

Итогом археологических изысканий явилось написание серии крупных монографических работ и значительного числа научных статей. К настоящему времени проблемы средневекового города нашли свое отражение в обобщающих работах ^[3;4], статьях и монографиях К.М. Байпакова ^[5-12], Т.Н. Сениговой ^[13], Т.В. Савельевой ^[14], Смагулова ^[15-18], Н.М. Зинякова ^[19], Б.А. Байтанаева ^[20] и др.

В опубликованных работах рассматриваются актуальные проблемы и исторические закономерности возникновения и развития оседло-земледельческой городской культуры Семиречья и Южного Казахстана, а именно: динамика процессов урбанизации в регионе, локализация и топография средневековых городов, состояние материальной и духовной культуры средневекового города, взаимодействие кочевых и оседло-земледельческих культур, развитие городской застройки и архитектуры, хозяйственные занятия населения, демография города.

В ряду недостаточно изученных проблем остаются вопросы социально-экономической истории средневекового города. Восполнение этого пробела составляют задачу данной статьи.

Эпоха раннего и зрелого средневековья в земледельческих районах Семиречья и Южного Казахстана характеризовалась формированием торгово-ремесленных и политических городских центров, являвших собой новый этап в социально-экономическом и культурном развитии общества. Согласно современным исследованиям, в изучаемом регионе насчитывалось около 100 городов, сконцентрированных в четырех районах: в долине р. Сырдарьи, на северных склонах Каратау, юго−западном и северо−восточном Семиречье. Значительная часть известных ныне городов упоминалось ещё в арабо-персидских источниках IX−XIII вв.: в трактатах Ибн Хордадбеха, ал−Макдиси, Кудамы, Махмуда Кашгарского, ал−Хорезми, Нершахи, ал−Идриси, Якута, персидском анонимном источнике «Худуд ал-Алам» ^[21].

Арабо−персидские источники нередко характеризовали города, как большие средние и малые, не указывая критериев классификации. Наличие городских поселений разной величины подтверждается и археологическими материалами. Так в Присырдарьинском регионе археологи обнаружили три группы городов. Крупные города, площадью более 30 га (Испиджаб, Арсубаникет, Отрар, Кедер, Шавгар, Сауран, Янгикент, Сыгнак, Сюткент, Дженд) насчитывали до нескольких десятков тысяч жителей: например, Испиджаб имел 40 тысяч человек, Отрар − 16 тысяч^{[4, c. 454−455]}. Города второй – средней группы − с площадью от 15 до 30 га включало 5−10 тысяч человек населения. Наиболее многочисленна была третья группа – малых городов (Газгерд, Манкент, Будухкет и др.), население которых достигало лишь 3-4 тысяч человек ^{[4, c. 454−456]}.

На северных склонах Каратау располагались города Баладж, Саудакент, Кумкент, Уросоган, Сузак. Из них наиболее крупным являлся Баладж, раскинувшийся на 43 га .

В юго-западном Семиречье к крупным городам относились Тараз, Атлах, Навакет, Баласагун. Группу средних городов составляли Текабкет, Сус, Мирки, Аспара, Кенджак, Сарыг, Хараджуван, Шельджи. Малыми городами были Джувикат, Нижний Барсхан, Дех-Нуджикет, Адахкет, Джикиль, Хутухчин, Берукет, Джамукат, Кулан ^{[4, c. 454−457]}. В северо-восточном Семиречье находилось несколько крупных городов, площадь которых составляла более 30 га: Каялык (население от 10 до 13 тысяч человек), Ики−Огуз (4760−5600 человек). Как средние и малые города известны: Тальхир (3500−4200 человек), Сумбе (1870−2200 человек), Акмола, Алмату. При этом значительную часть укрепленных городищ, площадью менее 10 га, исследователи относят к группе сельских поселений ^{[7, с. 75−76]}.

Анализ археологического материала и письменных источников свидетельствует, что город эпохи средневековья был центром, прежде всего, мелкого товарного производства, городской и транзитной торговли. Ремесленник, работавший на рынок или на заказ, и торговец, реализовывавший готовую продукцию являлись главными действующими лицами (субъектами) городской экономики того времени. Появление городов было важной вехой в истории общества и явилось следствием сложных урабанизационных (от латинского urbs – город) процессов, включавших в себя многочисленные причинно-следственные явления.

Важнейшей предпосылкой появления городов принято считать крупное общественное разделение труда, при котором ремесло отделилось от сельского хозяйства. Очевидно, что подобное разделение труда возможно лишь при условии достижения производительными силами определенного уровня развития. Прежде всего, существенных успехов достигло промышленное производство: развивалась ремесленная техника и технология, появлялась специализация отдельных ремесленников на выпуске определенных видов товаров, наконец, - формировались многочисленные группы производителей, занятых в конкретном производстве (например, трепальщики хлопка, прядильщики, ткачи, красильщики и т.п.).

Увеличение числа людей, занятых в промышленном производстве, с неизбежностью вело к их концентрации в крупных населенных пунктах, где существовали относительные условия для организации производства и сбыта продукции. Постепенно такие пункты превращались в центры промышленного мелкотоварного производства. Дальнейшая дифференциация ремесленного производства в рамках развивающегося города вела к появлению многочисленных ремесленных специальностей. Анализ источников свидетельствует, что в крупном средневековом городе проживали представители основных видов ремесленных профессий: ткачи, кузнецы, оружейники, медники, литейщики, ювелиры, гончары, портные, кожевники, сапожники, шубники, шорники, стеклоделы, валяльщики войлока, веревочники, свечники, мыловары, красильщики, маслобойщики, хлебопеки, кондитеры, крупорушники, мясники, циновники, строители, деревообделочники, каменщики, кирпичники. Кроме того, в источниках встречаются наименования более узких специальностей: латники, гвоздари, игольщики, кетменщики, ножевники, токари, колчанщики, ткачи по выработке поясов и тесьмы, изготовители средств передвижения (арбы) и юрт и т.д.

Большой слой городского населения составляли люди непроизводственных профессий: торговцы, менялы, лекари, писари, цирюльники, банщики, погонщики, музыканты, служители культа и др.

Наличие многочисленных ремесленных специальностей, с одной стороны, подтверждает бытовавшее на Востоке мнение, что городом можно назвать тот населенный пункт, где насчитывалось не менее 32 ремесел, с другой, - указанное выражение нельзя воспринимать буквально. Число 32 на Востоке нередко употреблялось для выражения множественности: «Хазрат Джабраил, принеся 32 краски, вручил их Мухаммаду» ^{[22, с.150, 152]}. Так или иначе средневековые источники свидетельствуют о разнообразной деятельности городского населения.

Указанные характеристики в значительной степени формировали социально-экономический облик города. Значительную часть его населения составляли ремесленники и торговцы. В промышленном мелкотоварном производстве господствовал ручной труд, носителем которого был самостоятельный ремесленник-производитель. Он являлся хозяином собственной мастерской, где работал сам с учениками и подмастерьями. Для обозначения мастерской средневековые документы Средней Азии используют два варианта – «дуккан» и «ханут». Первый – персидско-таджикского происхождения, второй – арабского. Оба термина являются синонимами и обозначают мастерскую и лавку ^{[23, с.297]}. Дукканом в одинаковой мере называли и портняжную мастерскую, и лавку по продаже платьев, и сапожную мастерскую, и шашлычную ^{[24, с.95, 112, 123, 125]}.

Центральной фигурой ремесленного производства являлся мастер-«устад», собственник ремесленной мастерской. Известный востоковед В.В. Бартольд квалифицирует именование «устад» как персидское слово, вошедшее в арабский язык, и обозначавшее понятие «учитель». Этим словом и назывался мастер, обучавший учеников ремёслам или искусствам ^{[25, 1963, с.224]}. Купчие документы Средней Азии XVI в. свидетельствуют, что большая часть мастеров владела одной специализированной мастерской, при отсутствии каких-либо сельскохозяйственных угодий. Данное обстоятельство, вероятно, подчеркивает, что занятие ремесленным производством обеспечивало семье мастера необходимый прожиточный минимум.

Другой непременной фигурой ремесленной мастерской являлся ученик – «шагирт». Согласно этнографическим источникам Средней Азии понятие «шагирт» подразумевало человека, пришедшего со стороны и не связанного родством с семьей мастера. Лиц, принадлежавших к семье мастера, называли «устозода», т.е. рожденный от мастера, наследственный мастер ^{[26, 1959, с.313]}. Институт ученичества являлся обязательным спутником ремесла. Он был общераспространенным явлением, соответствовавшим характеру организации ремесленного производства. Практиковавшаяся при этом форма обучения получила в литературе название «промысловое ученичество» ^{[27, 191]}. Промысловое ученичество имело практический характер: ученик обучался непосредственно в мастерской («у станка») под руководством своего мастера. Иначе и не могло быть: технология ремесла основывалась не на научных знаниях, а на эмпирическом опыте мастеров. Без передачи этого опыта ученикам достигнутое техническое умение умирало бы вместе с мастером. О существовавших в эпоху средневековья формах ученичества свидетельствуют дошедшие до нас договорные обязательства XVI в., составленные в Самарканде ^{[28, с.50, 81, 84]}.

Ремесленники работали либо на заказ, либо на местный рынок, используя собственное сырье или сырье заказчика. Поэтому обязательным атрибутом города, в зависимости от его размеров, был один или несколько рынков. Ярким подтверждением этого служат сведения некоторых арабских источников Х в. (сочинения ал-Истахри, ибн-Хаукаля, ал-Макдиси), в разной степени полноты отразивших этот факт. Судя по источникам, среди известных географам городов, особое место занимал Испиджаб, являвшийся большим окруженным городом. В сочинениях указанных авторов он выглядит как крупный торговый центр. Рынки его располагались и в «медине» и в «рабате» (ибн Хаукаль). Среди них были крытые рынки и «рынок полотна» (ал-Макдиси). Характеризуя общее состояние торговли, ал-Истахри сообщает, что рынки Испиджаба переполнены ^{[21, с.78-80]}. Ал-Макдиси, характеризуя города Южного Казахстана и Семиречья, подразделяет их на большие, средние и малые. При этом в больших городах, таких как Тараз, Джамукет, Атлах, Азахкет, отмечается наличие нескольких рынков, а в малых (Джикиль, Дех Нуджикет, Баладж) – по одному рынку. Среди городов средних размеров ал-Макдиси отметил только один Хурлуг и в нем – несколько рынков ^{[21, с.81-82]}.

Расположение большинства городов изучаемого региона на трассах Великого Шелкового пути дополнительно стимулировало развитие ремесленного производства, продукция которого представляла потенциальный товар в международной торговле.

Концентрация ремесла в крупных населенных пунктах, его дальнейшая специализация и дифференциация привели к усовершенствованию инструментов, технической базы, изменению организации и культуры производства. Следствием этого явилось существенное повышение технологического уровня основных отраслей и улучшение качества выпускаемой продукции. В числе главных достижений городского ремесла можно отметить: в керамическом производстве – использование высокотемпературного обжига, глазурование поверхности, подглазурная роспись; в металлургии и металлообработке – широкое использование чугуна и чугунолитейной техники, плавка и обработка гиперуглеродистой булатной стали, целенаправленное употребление сварных конструкций; в стеклоделии – разработка оптимальных рецептов по составлению шихты для варки стекла, подбор необходимых красителей и расширение цветовой гаммы выпускаемой продукции, использование свободного выдувания и выдувания в форму; в производстве силикатного кирпича – употребление объемных регулируемых высокотемпературных печей, дававших возможность производить значительные партии дешевых и качественных изделий, что сделало кирпич доступным строительным материалом.

Общее состояние ремесленного производства позволяло выпускать широкий ассортимент продукции разного качества в расчете на различных потребителей в городе, сельскохозяйственной округе или кочевой среде.

Динамика ремесленного производства способствовала совершенствованию его организационных форм. В результате появились объединения ремесленников отдельных профессий. Возникновение ремесленных объединений было обусловлено общностью экономических интересов производителей. Характеристика ремесленных объединений средневековых городов изучаемого региона наталкивается на две нерешенные пока проблемы: 1 – неизвестно время зарождения организаций; 2 – неясна их форма. Разрешение указанных проблем всецело зависит от источниковой базы, которая, к сожалению, очень скудна. Как заметил в свое время востоковед А. Якубовский, мы не располагаем сведениями о социальной организации ремесленников ^{[29, с.50]}. Имеются лишь отдельные неоднозначные упоминания в документах домонгольского времени и некоторые свидетельства, относящиеся, самое раннее, к XV-XVI вв.

О появлении ремесленных объединениий в эпоху расцвета городской культуры (IX-XII вв.) в Среднеазиатско-Казахстанском регионе у нас имеются письменные свидетельства. Так, при описании Самарканда домонгольского времени, автор отмечает: «Его базары, постоялые дворы, сунуф (множественное число от «синф») и товары находятся в рабате, за исключением небольшого количества, – в медине» ^{[23, с.301]}. Данное упоминание ремесленных организаций под названием сунуф позволило А.М. Беленицкому допустить, что их зарождение относится к домонгольскому периоду ^{[23, с.301]}. При этом следует иметь ввиду, что авторы, изучавшие указанный источник подразумевают ремесленные объединения под определением «синф». Однако, данное слово в арабском языке имеет несколько значений. Помимо технического наименования «цех» оно чаще используется в первоначальном смысле – «сорт», «разновидность». В связи с этим не исключено прочтение вышеприведенного свидетельства как «базары разных специальностей» ^{[23, с.301]}.

Об организационных формах и функциях ремесленных организаций городов Среднеазиатского-Казахстанского региона в научных кругах существуют разные точки зрения. Большинство исследователей, занимавшихся проблемой социальной структуры городского населения (IX – начала XX вв.), объединения ремесленников называют «цех», по аналогии с хорошо известными и изученными цехами стран Западной Европы. Указанной точки зрения придерживаются М.С. Андреев ^[30], А.М. Беленицкий ^[23], К.М. Байпаков ^[31], Э. Дарский ^[22], Р.Г. Мукминова ^[32], И.М. Джаббаров ^[33]. Другая часть исследователей более осторожна в решении этого вопроса. Признавая значительные отличия ремесленных организаций изучаемого региона от классических цеховых объединений Западной Европы, они применяют к ним понятие «первоначальных цехов», что соответствует простейшей форме объединения ремесленников по признакам однородности их занятий ^{[34; 26, с. 311; 35, с.224]}.

Для выяснения проблемы необходимо начать «ad ovo». Под цехами принято понимать объединения городских ремесленников одной или нескольких родственных специальностей для защиты от посягательств феодалов и обеспечения за членами цеха монополии на производство и сбыт ремесленных изделий (36, с.1466). Таким образом, цех был объединением, имевшим политические и экономические цели. Конкретный характер ремесленных организаций, их компетенцию, отношение к сеньориальным и городским властям раскрывают документальные свидетельства европейского средневековья – ремесленные статуты и городское право («Книга ремесел» г. Парижа ^[37]; Право г. Фрейбурга ^[38]; Средневековое городское право XII-XIII вв. ^[39]; Устав Франкфуртских сукноделов ^[30]; Постановления лондонской гильдии ремесленников ^[41]; Устав Кёльнских бочаров ^[42]).

Статуты определяют внутреннюю структуру цеха, устанавливая строгую иерархию входивших в него членов: мастера, подмастерья, ученики (или только мастера и ученики). Во главе цеха – выборный старшина. Статуты определяют характер цеховой жизни: солидарность всех членов цеха между собой; замкнутость цеха по отношению к другим корпорациям; принцип равенства всех полноправных членов; принцип пользования всем на равных условиях. Цеховые статуты строго регламентируют приобретение сырого материала (место приобретения и объем), объем производства для каждого ремесленника, число подмастерьев и учеников, количество станков и лавок, цены сбываемых товаров, технологию производства, количество используемого сырья и выпускаемой продукции, продолжительность рабочего дня ^{[43, с.139]}. Важное значение в организации ремесленного производства имело цеховое принуждение (Zunftzwang), которое имело различный характер и объем, непременным оставалось признание за членами цеха монопольного права на производство товаров определенного рода и сбыта их в своих торговых рядах на рынке ^{[43, с.139-140]}.

В политической сфере положение цехов и их членов определялось городским правом (urbana justitia). При этом следует иметь ввиду, что появление развитого городского права в Европе было связано с мятежным освободительным коммунальным движением средневековых ремесленников и торговцев, боровшихся с сеньорами за удовлетворение своих экономических и социальных требований. Отсюда – вольности, зафиксированные в городском праве, включали: 1) мир и безопасность для горожан, как в пределах города, так и на дорогах, ведущих к нему («Я обещаю мир и безопасность в пределах моей власти и владений» - Право г. Фрайбурга); 2) личная свобода, включая свободу распоряжаться своей личностью, временем, имуществом, и свобода передвижения («Всякий горожанин, если захочет покинуть город, должен иметь право свободного передвижения для себя и своего имущества» - Право г. Фрайбурга); 3) отмена или существенное ограничение сервильных повинностей («Отдельные горожане должны также ежегодно 5 дней работать на господской барщине, за исключением всех монетчиков…седельников…, кузнецов, плотников, мясников и бочаров винных бочек» - Первое городское право Страсбурга); 4) право избирать судейскую коллегию и городской совет ^{[44, с.10-15]}; 5) право создавать законные союзы и сообщества («Горожане Кёльна могут создавать законные союзы и сообщества» - Из грамоты архиепископа Кельна Конрада 1258 года ^{[39, с.78]}.

Сведения о ремесленных объединениях городов Среднеазиатско-Казахстанского региона содержатся, главным образом, в письменных источниках под названием «рисаля» («рисала»), что переводится с арабского как «послание», «письмо», «рассуждение», «трактат» ^{[45, с.592]}. Однако в исторической литературе существуют довольно вольные переводы и толкования этого слова: «цеховое сказание» ^{[30; 46; 47]}, «сказание о ремесле ^[47], «устав» ^{[48; 22]}, «устав-обрядник» ^[32], «статут» ^[34].

Время возникновения «рисаля» ремесленников неизвестно. О.А. Сухарева, изучавшая коллекцию (8 экземпляров) «рисаля» (земледельцев, скотоводов, плотников, мясников, брадобреев, сапожников, портных, ткачей), пришла к заключению, что только один из них имеет дату – 1003 год хиджры, т.е. 1594/95 гг., остальные датируются XIX, может быть XVIII вв. ^{[35, c.202]}. Однако по ее мнению все поздние «рисаля» - продукт длительной переработки более ранних текстов ^{[35, с.202]}.

«Рисаля» отдельных ремесел имели одинаковую структуру. Как правило, они содержали следующие части: 1) миф о происхождении ремесла; 2) наставление о молитвах и заклинаниях, которые необходимо произносить при совершении отдельных производственных операций; 3) религиозно-нравственные нормы поведения; 4) перечень имен святых, которые предписывалось знать ремесленникам конкретной специальности. В некоторых «рисаля» нашли отражение нормы взаимоотношений мастера и ученика ^{[34, с.237; 35, с.204]}.

Как видно из сказанного, по своему содержанию среднеазиатские «рисаля» значительно отличаются от западно-европейских статутов. В них отсутствует описание внутреннего порядка ремесленных объединений, регламентация условий и технологии производства, качества используемого сырья и выпускаемой продукции, объема производимого товара и его цены на рынке, монопольного права на производство ремесленных изделий. В них нет упоминания и о самоуправлении цеха, основанного на цеховых собраниях и их постановлениях, о цеховой казне, используемой для нужд цеха, о выборных старшинах с широкими полномочиями регулирования установленных порядков в цехе и т.д. Все это существовало в рамках мусульманского права, в котором не было места особого правового статуса города.

Согласно имеющимся источникам, объединения ремесленников на Востоке именовались различными терминами. На Ближнем и Среднем Востоке они обозначались арабским словом «синф» или «аснаф» (форма множественного числа от «синф») и «ахи» ^{[49; 33, с.123]}. Термин «синф» встречается и в Самарканде домонгольского времени, и в Самарканде и Бухаре XVI в., в Иране, в официальных документах XII в. ^{[32, с.173; 49, с.130]}. Слово «синф», как уже отмечалось, имеет несколько значений: «сорт, разновидность, специальность» и смысловое значение – «цех» ^{[23, с.130]}. Этимология слова «ахи» неизвестна. Значительная часть ремесленников Средней Азии (Бухара, Фергана, Ташкент, Пянджикент, Гыджуван, Каратаг) в конце XIX – нач. ХХ вв. были объединены в ремесленные организации, носившие название «касаба» (Мукминова Р.Г. отмечает использование этого термина в Бухаре и Самарканде в XVI в.). Слово «касаба» происходит из арабского языка и имеет несколько значений: «приобретать, добывать, зарабатывать, получать выгоду». В литературе Средней Азии термин «касаба» было принято переводить в значении «цех» ^{[26, с.311; 32, с.173]}. В Хорезме в конце XIX – нач. ХХ вв. ремесленники одной профессии именовались термином «ульпагар», что от арабского – «ульфат» - дружба, симпатия, близость», означало «товарищество по профессии». В смысловом значении, по мнению исследователей оно соответствует термину «цех» ^{[33, с.123]}.

Сравнение функционирования ремесленных объединений городов Среднеазиатского региона и Западной Европы позволяет прийти к заключению, что по основным характеристикам ремесленные организации среднеазиатских городов в значительной степени отличались от западноевропейских. Суть этих отличий состояла в следующем: 1. Отсутствовало строгое цеховое принуждение в вопросах приобретения сырья, определении технологии и объема производства, регламентации количества учеников, длительности процесса обучения и ограничений рабочего времени; 2. Значительно отличались по своему содержанию ремесленные уставы («рисаля»), преследовавшие в большей степени морально−религиозные цели; 3. Контроль за качеством и стандартностью продукции осуществлялся не цеховой администрацией, а специальным государственным чиновником (мухтасибом); 4. Отсутствовала систематическая помощь цеха отдельному ремесленнику в становлении его производства; 5.Ремесленные объединения не составляли военную ячейку городского ополчения и не имели общей кассы.

Указанные отличия являлись прямым продолжением особенностей среднеазиатского города, жившего по нормам мусульманского права. Мусульманское право, признававшее только один вид социальной организации людей – религиозную общину, не знала особого правового статуса города и соответственно не давало места муниципальной и корпоративной автономии.

Таким образом, изучение материалов средневекового города Казахстанско-Среднеазиатского региона позволило прийти к следующему заключению:

1. Археологически изученные города Семиречья и Южного Казахстана представляли собой центры мелкого товарного производства, ориентированного на рынок или на заказ потребителей, вследствие чего значительную массу населения составляли ремесленники и торговцы.

2. Концентрация промышленности в крупных населенных пунктах, сосредоточение в них мастеров различных специальностей – носителей эмпирических знаний, привели к существенному повышению уровня ремесленного производства и изменению его организации. Выражением последнего стало образование ремесленных объединений или союзов по профессиям, зарождение которых относится ко времени ранее XVI в., возможно, к домонгольскому времени.

3. Ремесленные организации представляли собой простейшие формы объединения производителей по признакам однородности занятий, направленные на регулирование их экономических интересов. Объединения ремесленников в Среднеазиатско-Казахстанском регионе значительно отличалось от организационных форм цеховых структур Западной Европы. Различия ремесленных объединений были обусловлены особенностями политической культуры населения, степенью развития городского права, характером экономической среды, в которой возникали и развивались ремесленные союзы. В силу этого, думается, нет основания отождествлять ремесленные объединения городов Среднеазиатско-Казахстанского региона с цехами Западной Европы.

4. Упоминаемые в источниках названия ремесленных объединений – «синф», «ахи», «касаба», «ульпагар» - представляют собой разные простейшие формы объединений городских ремесленников по признакам однородности занятий.

5. Письменные «рисаля» ремесленников отдельных специальностей XVI – нач. ХХ вв., продукт переработки более ранних текстов, представляют собой религиозно-этические трактаты, содержание которых имеет мало общего со статутами средневековых цехов Западной Европы.