Fraud Object in the Sphere of Public Procurement

Gudkov Anton Pavlovich Investigator for the particularly important cases of the Investigative department for the Magadan region of the Investigation Committee of Russian Federation 685017, Russia, Magadanskaya oblast', g. Magadan, ul. Sovetskaya, 23, kv. 112 an_gudkov@rambler.ru Other publications by this author

Первым обязательным объективным признаком состава преступления выступает объект. Понятие объекта преступления в законе не определено. Попытки его выработать неоднократно предпринимались теоретиками уголовного права на протяжении более полутора веков.

Так, в 19 веке преступление считалось посягательством на неприкосновенность прав Верховной Власти, общества или частных лиц ^{[1, с. 1]}. Сторонником данной позиции являлся В. Спасович, который отмечал: «Если в кодексах встречаем преступления не против лица, но против отвлеченных понятий (нравственности, религии), то это суть неправильности и уклонения от коренных оснований уголовного права, которые доказывают только трудность осуществления в жизни действительной принципов юридических во всей их полноте» ^{[2, с. 84-85]}.

Однако, такая позиция просуществовала недолго, и вскоре получил развитие новый подход к определению объекта преступления. В статье 1 Уголовного уложения 1903 года преступление определялось как деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания. Исходя из такого определения, основной акцент законодатель делал на нарушение в результате преступления правовой нормы, а не чьих-либо прав. В начале 20 века значительный вклад в развитие теории объекта преступления внес Н.С. Таганцев, который отметил неполноту и односторонность указанного подхода к определению объекта преступления. Признавая важность жизненной роли нормы права, ученый подчеркивал, что сама по себе норма является лишь формулой, в то время как преступное деяние – это всегда жизненное явление. Таким образом, Н.С. Таганцев определял преступление как посягательство на юридическую норму в ее реальном бытии, на охраненный нормой интерес жизни ^{[3, с. 48]}. Такое понимание объекта преступления представляется более верным, поскольку в результате преступления ущерб причиняется не правовой норме, а тем материальным и нематериальным благам, которые она охраняет.

В советский период истории устоялась позиция, согласно которой под объектом преступления понимались общественные отношения. Об этом свидетельствуют первые законодательные акты советской власти. В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР, утвержденных Постановлением Наркомюста России от 12 декабря 1919 года, общественные отношения как охраняемый нормами уголовного права объект упоминается сразу в трех статьях: 2, 3 и 5. В уголовных кодексах РСФСР преступлением признавалось посягательство на социалистический правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени. Понятие объекта преступления как общественных отношений социалистического общества утвердилось и в научной доктрине рассматриваемого периода ^{[4, с. 73]}.

В настоящее время в теории уголовного права сложилась устойчивая позиция, согласно которой под объектом преступления понимаются общественные отношения, охраняемые уголовным законом, которым в результате совершения виновным лицом преступления причиняется вред, либо создается реальная угроза причинения такого вреда ^{[5, с. 178; 6, с. 193; 7 с. 8]}.

В целом, такое определение объекта преступления не вызывает каких-либо возражений, поскольку оно соответствует понятию объекта в русском языке. Термин «объект» означает явление, предмет, на который направлена чья-либо деятельность, чье-либо внимание ^{[9, с. 441]} .

В соответствии с ч. 1 ст. 14 УК РФ, преступление – это общественно (выделено мною – А.Г.) опасное деяние. Термин «общество» означает сложившуюся в процессе исторического развития относительно устойчивую систему социальных связей и отношений между людьми на основе совместной деятельности ^{[10, с. 212]}. Следовательно, объектом преступления является система отношений между людьми, то есть общественные отношения, на которые направлена деятельность виновного лица, обладающая той степенью опасности, защита от которой возможна лишь уголовно-правовыми средствами.

В теории уголовного права существует классификация объекта преступления по вертикали и по горизонтали, что имеет большое практическое значение, поскольку позволяет правильно квалифицировать деяние и отграничить его от смежных составов.

В настоящее время в научной литературе общепризнанной является четырехступенчатая классификация объекта преступления по вертикали, в соответствии с которой выделяют понятие общего, родового, видового и непосредственного объектов преступления. Такая классификация соответствует построению Особенной части ныне действующего Уголовного кодекса Российской Федерации.

Общим объектом является вся совокупность благ, находящихся под охраной УК РФ и перечисленная в ч. 1 ст. 2: права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества. Родовой объект преступления является частью общего и объединяет группу однородных общественных отношений, сформированных в соответствующие разделы УК РФ. Видовой объект преступления является частью родового и объединяет более узкую группу охраняемых законом отношений, сформированных в соответствующие главы УК РФ. Непосредственным объектом преступления признается часть видового объекта и представляет собой определенное благо (общественное отношение), которому причиняется вред в результате совершения конкретного преступления и которое сформулировано в определенной статье УК РФ.

Преступление может причинять вред одновременно разным объектам. В таком случае принято выделять основной и дополнительный объект преступления (деление по горизонтали). При этом, дополнительный объект может быть как необходимым, так и дополнительным.

В Уголовном кодексе Российской Федерации нормы о мошенничестве расположены в разделе VIII «Преступления в сфере экономики». Следовательно, родовым объектом мошенничества выступают отношения в сфере экономики, которая различными авторами понимается по-разному: как «сфера деятельности, которая способствует решению хозяйственных, социальных и политических проблем» ^{[11, с. 388]}, «искусство управления хозяйством или его частью» ^{[12, с. 178]} и т.д. Определение экономики как объекта преступления, на наш взгляд, наиболее удачно сформировано А.Г. Безверховым: «Это такие отношения, которые возникают в сфере экономики в связи с производством, распределением, обменом и потреблением благ – товаров, работ, услуг» ^{[13, с. 107]}.

Похожее понимание родового объекта хищений сложилось и в судебной практике. Так, по уголовному делу о хищении генеральным директором коммерческой организации Т. бюджетных денежных средств Мурманской области путем предоставления заведомо ложных сведений об объемах выполненных им работ суд указал, что преступное деяние Т. посягает на общественные отношения в сфере распределения и перераспределения материальных благ ^[14].

Видовой объект состава мошенничества определяется названием главы 21, в которой он располагается – собственность, то есть общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность права собственности.

В литературе высказывается мнение о расширительном толковании видового объекта хищений. Называя такой объект политипным, ученые выделяют две разновидности охраняемых уголовным законом отношений: а) отношения собственности в их непосредственном понимании, б) иные вещные отношения, возникающие между лицом, не являющимся собственником, но имеющим ограниченные вещные права на данное имущество, и всеми иными лицами (кроме собственников), обязанными воздерживаться от нарушения имущественной сферы законного владельца ^{[15, с. 83]}.

Такой подход к определению видового объекта любого хищения обоснован, поскольку исходя из анализа п. 1 Примечания к ст. 158 УК РФ, в результате хищения ущерб может причиняться не только собственнику, но и иному владельцу имущества, не обладающему полномочиями собственника.

Непосредственный объект основного состава мошенничества не имеет отличий от непосредственного объекта других преступлений против собственности. Непосредственный объект мошенничества как формы хищения определяется учеными как собственность, то есть общественные отношения по поводу имущества, выражающиеся в виде правомочий владения, пользования и распоряжения этим имуществом ^{[16, с. 106]}.

Однако, исходя из приведенной выше позиции, наиболее удачной представляются формулировки авторов, согласно которым непосредственный объект преступлений против собственности определяется как «вещные отношения» ^{[17, с. 83]}, «имущественные отношения» ^{[18, с. 119]} той или иной конкретной формы, которые подверглись преступному посягательству. Такие формулировки наиболее соответствуют закону и полнее определяют непосредственный объект мошенничества как формы хищения.

Таким образом, непосредственный объект основного состава мошенничества можно определить как общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность собственности и иных вещных прав от преступных посягательств. При этом, в основном составе мошенничества не имеет значение, в отношении какой формы собственности совершается посягательство. В соответствии с ч. 2 ст. 8 Конституции РФ, в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности.

Вместе с тем, с введением в Уголовный кодекс Российской Федерации специальных составов мошенничества определение формы собственности, в отношении которой совершено посягательство, стало иметь существенное значение для квалификации преступления ^{[19, с. 35]}.

Непосредственный объект мошенничества в сфере публичных закупок, как специального состава данного преступления, также имеет свою особенность, обусловленную специфической сферой общественных отношений, на которые происходит преступное посягательство.

Во-первых, спецификой обладает основной непосредственный объект преступления. Мошенничество в сфере публичных закупок происходит при заключении и исполнении государственных и муниципальных контрактов на поставку товаров, выполнение работ и оказание услуг для государственных и муниципальных нужд. В силу ч. 2 статьи 72 Бюджетного кодекса РФ, государственные (муниципальные) контракты оплачиваются в пределах лимитов бюджетных обязательств. Согласно ст. 6 БК РФ под бюджетными обязательствами понимается обусловленные законом, иным нормативным правовым актом, договором или соглашением обязанности публично-правового образования (Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования) или действующего от его имени казенного учреждения предоставить физическому или юридическому лицу, иному публично-правовому образованию, субъекту международного права средства из соответствующего бюджета, подлежащие исполнению в соответствующем финансовом году. В силу положений ст.ст. 214, 215 ГК РФ средства государственного бюджета составляют государственное имущество, а средства местного бюджета – муниципальное имущество.

Следовательно, мошенничество в сфере публичных закупок посягает на государственную и муниципальную собственность. Но непосредственный объект хищений, как было сказано выше, не исчерпывается отношениями собственности, а включает иные вещные права, круг которых достаточно разнообразен и предусмотрен гражданским законодательством.

Вместе с тем, публичные закупки осуществляются государственными и муниципальными заказчиками от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального образования, уполномоченными принимать бюджетные обязательства в соответствии с бюджетным законодательством. Следовательно, хищением денежных средств бюджета, выделяемых на финансирование государственного (муниципального) контракта, причиняется имущественный вред непосредственно их собственнику, то есть соответствующему публично-правовому образованию.

Таким образом, можем сделать вывод, что непосредственным объектом мошенничества в сфере публичных закупок выступают общественные отношения, обеспечивающие неприкосновенность государственной и муниципальной собственности.

Во-вторых, мошенничество в сфере публичных закупок имеет необходимый дополнительный непосредственный объект, который, по нашему мнению, сформулирован в следующих двух положениях федерального законодательства.

Так, согласно ч. 1 статьи 1 Федерального закона № 44-ФЗ от 5 апреля 2013 года «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» определена сфера применения указанного федерального закона, являющегося основным нормативно-правовым актом в сфере публичных закупок: «отношения, направленные на обеспечение государственных и муниципальных нужд в целях повышения эффективности, результативности осуществления закупок товаров, работ, услуг, обеспечения гласности и прозрачности осуществления таких закупок, предотвращения коррупции и других злоупотреблений в сфере таких закупок».

Вторым положением, которое, по нашему мнению, применимо к характеристике непосредственного объекта рассматриваемого преступления, является принцип эффективности использования бюджетных средств, сформулированный в ч. 1 ст. 34 БК РФ, который означает, что «при составлении и исполнении бюджетов участники бюджетного процесса в рамках установленных им бюджетных полномочий должны исходить из необходимости достижения заданных результатов с использованием наименьшего объема средств (экономности) и (или) достижения наилучшего результата с использованием определенного бюджетом объема средств (результативности)».

С учетом изложенного, дополнительный непосредственный объект мошенничества в сфере публичных закупок можно определить как общественные отношения, обеспечивающие эффективность и результативность функционирования контрактной системы в сфере закупок товаров, работ и услуг для государственных и муниципальных нужд. Наличие указанного дополнительного непосредственного объекта имеет важное значение для отграничения мошенничества в сфере публичных закупок от иных видов мошенничества.

Таким образом, можно прийти к выводу, что общий, родовой и видовой объект мошенничества в сфере публичных закупок и основного состава мошенничества не имеют различий. Непосредственный объект мошенничества в сфере публичных закупок отличается от непосредственного объекта основного состава мошенничества формой собственности, в отношении которой происходит преступное посягательство, а также наличием обязательного дополнительного непосредственного объекта.